Причуды любви

Глава 8

Весь день лорд Ратерфорд мужественно сдерживал одолевавшее его нетерпение. Как всякий солдат, он привык терпеть и выжидать подходящего момента для внезапной атаки. Роб и Тео немного отвлекли его, и он исподволь выспрашивал их о прошлом, родителях, жизни с сэром Джоном Блейком, а в особенности о сестре. Роб не нуждался в поощрении. Тео был куда осторожнее, пока не понял, что собеседник и без того достаточно осведомлен: очевидно, Мерри была вполне откровенна.

К ужину Дэмиен отослал их домой, а сам приготовился к долгому одинокому вечеру. Когда появляются «джентльмены»? Вероятно, к полуночи, не раньше.

Уолтер, с беспокойством следивший за полковником, не усмотрел в его лице ни малейшего признака былой тоски. Он выпил всего два бокала кларета, съел баранью отбивную с вареным картофелем и, вместо того чтобы устроиться в постели с бутылкой бренди, известил денщика, что собирается прогуляться и подышать свежим воздухом.

Он прошелся по главной улице деревни, пытаясь разглядеть хотя бы какой-то признак того, что сегодняшняя ночь будет не совсем обычной. Но все казалось совершенно спокойным. В «Соколе» толпились завсегдатаи, и, похоже, каждый здешний мужчина счел своим долгом принять участие в общем веселье. Правда, лорд Ратерфорд не сомневался, что среди пьяниц найдется немало контрабандистов. По-видимому, это деревенские жители или рыбаки из этих мест, но как же глупо с их стороны туманить головы адским зельем и подвергать себя опасности перед ночной вылазкой!

Но они, должно быть, только делают вид, что пьют! Эти люди знают, как себя вести, и не собираются возбуждать ненужных подозрений своим отсутствием именно в этот час, особенно еще и потому, что в деревне, вероятно, немало шпионов береговой охраны. Но где скрывается предводитель «джентльменов»? Он не видел в деревне никого, хотя бы отдаленно напоминавшего юного разбойника, но если его подозрения верны, это вовсе не юноша, что ничуть бы его не удивило. Как он ни старался, не сумел узнать ничего нового о «джентльменах», а излишнее любопытство привело бы к тому, что они вовсе исчезли бы из этих мест, а это здешние обитатели посчитали бы настоящим бедствием. Однако, поскольку осведомителей не было и не предвиделось, его светлость решил сам вести расследование, а для этого собирался проследить за «джентльменами»: задача нетрудная, если они появятся в деревне, а это так и будет, ведь нужно же им развезти товар по домам!

За час до полуночи он отправился пешком по горной дороге в поисках того места, где прятался, когда началась потасовка. Из разговора между юношей и мужчиной по имени Барт стало ясно, что товары уже успели благополучно спрятать до стычки. Вероятно, укрытие находится неподалеку от дороги, и контрабандисты непременно начнут свой путь оттуда.

Впервые услышав подозрительные звуки: звяканье узды, громкий шепот, — он никак не мог определить, откуда они доносятся, так таинственно они звучали в темноте, бесплотные и бестелесные. Не без труда он сообразил, что они идут снизу. Дэмиен пополз вперед и растянулся ничком, свесив голову с обрыва, глядя на узкую тропу, вьющуюся по склону скалы. Пони и всадники бесшумно, словно привидения, скользили по камням. Он сразу же узнал хрупкого невысокого юношу. Тот казался совсем карликом рядом с остальными, и все же его отличала неуловимая аура властности.

Соглядатай на скале моргнул, недоверчиво покачал головой и подобрался еще ближе к краю обрыва, пока плечи не повисли в воздухе. Нет, очевидно, его глаза не лгут. Разворот плеч под темной курткой, наклон головы в тесной вязаной шапочке, квадратный маленький подбородок ошибиться невозможно. Господи, почему ему раньше в голову, не пришло?! Это же очевидно! И объясняет ту необычайную упругость походки, невероятную трепетность, энергию, исходившую от нее, так возбуждавшие и интриговавшие Ратерфорда с первой встречи. Объясняет все ее затейливые, коварные игры и ощущение дежа-вю , которое он постоянно испытывает в ее присутствии.

Ратерфорд проводил глазами исчезавшую за поворотом процессию. Первоначальное решение последовать за ними теперь казалось ненужным. Он проник в главную тайну «джентльменов», проведал, кто скрывается в обличье юноши, смеявшегося в лицо опасности и с искусством опытного дуэлянта орудовавшего короткой шпагой. Завтра еще будет время подумать, как лучше употребить полученное знание, а сейчас в отсутствие шайки можно без излишней спешки отыскать главный склад товаров. Это когда-нибудь сослужит ему хорошую службу.

В нескольких шагах от главной дороги он увидел узенькую дорожку, спускающуюся к чуть более широкой тропе внизу. Идя по следам, оставленным караваном, он пришел к скале, на которой стоял Пенденнис. То, что он нашел здесь, сначала сбило его с толку. Да, в скале есть пещера, но она слишком, мала, чтобы быть пристанищем контрабандистов. Однако, судя по истоптанному песку, именно отсюда выводили пони. Не прошло и десяти минут, как он обнаружил тщательно скрытое Отверстие за валуном в самой глубине пещерки. Полчаса спустя он уже стоял на горной дороге, предварительно удостоверившись, что туннель из подземной впадины вел прямо в дом. Очевидно, он был вырыт еще до появления Мерри в Пенденнисе. Но как она нашла его? И как ей удалось скрыть это от Роба? Вероятно, Мерри возвращается этим путем, только когда весь дом уже спит, а ночная экспедиция завершена при условии, что все обошлось благополучно, разумеется. Трудно сказать, чем все кончится сегодня.

Ратерфорд вернулся на прежнее место, собираясь дождаться Мерри. Солдаты привыкли часами лежать в засаде и терпеть неудобства. Но время шло, плечи Ратерфорда сильно затекли, а рана разболелась. Хотя была середина лета, трава промокла от росы, и одежда Дэмиена отсырела. Но холод был ничто по сравнению с той тревогой, которая с каждой минутой все больше его донимала. Он напрягал слух, боясь услышать шум битвы, то и дело поглядывал на небо, не поредела ли тьма, не показались ли на горизонте первые лучи солнца. Доставка груза потребовала довольно долгого времени, если только он не ошибся и возвратившаяся другой дорогой Мередит давно уже спит в теплой постели. Но если это правда.

Лорд Ратерфорд, дрожащий от страха за проклятую девчонку, поклялся, что Мерри Трелони заплатит за все собственной шкурой. Он уже отчаялся дождаться ее и хотел было вернуться, когда снизу донесся тихий свист. Вытянув шею, он узрел знакомую стройную фигурку. Сунув руки в карманы штанов, она подбрасывала ногами песок и беззаботно, хотя и фальшиво, насвистывала какую-то мелодию. Лорд Ратерфорд ощутил облегчение, смешанное с яростью. Да как она смеет вести себя так беззаботно, когда он тут замерзал и мучился неизвестностью!

Она внезапно закружилась в танце и, тихо смеясь, подкинула в воздух шапочку. Гнев Дэмиена тут же улегся, сменившись восхищением и чем-то вроде зависти. Он тоже познал чудесное чувство избавления от опасности, сознания на совесть сделанной работы, заслуженного покоя и облегчения.

Потребовалась вся знаменитая выдержка лорда Ратерфорда, чтобы удержаться и не окликнуть Мерри, не погасить светлую радость молодой женщины, так и бьющую через край.

На душе у Мерри действительно было легко. Плоды ее трудов распирали кожаный кисет в потайном кармане. Завтра она разделит добычу, и Барт позаботился, чтобы все получили поровну. Контрабандисты единодушно согласились сделать в следующем месяце две ходки. Первую партию товара доставят в «Орел и дитя» в Фауи. Если все пройдет хорошо, можно и дальше действовать в таком духе.

Все еще насвистывая, она вытащила из пещеры метлу и принялась подметать песок, уничтожая следы людей и животных. Ненужная предосторожность, но береженого Бог бережет.

Вскоре Мерри Трелони исчезла за огромным валуном, и тишину нарушали только шум прибоя и крики чаек. Кто посмел бы сказать, что Пенденнис служит убежищем главаря контрабандистов?

Дэмиен, морщась от боли в ногах, встал. Что ж, пока она в безопасности, и можно со спокойным сердцем вернуться к себе. Однако неизвестно, сколько еще таких ночей он способен вынести в молчании. За долгие часы своего бдения он немного по-другому взглянул на ошеломляющее открытие, сделанное при виде изящной стройной фигурки, оседлавшей нагруженного контрабандой пони. То, что началось как забавная игра, подстегиваемая желанием отомстить за насмешки, приобрело поистине серьезный оборот. Он влюбился, впервые за свои тридцать лет, причем в самое странное на свете создание, совершенно неподходящее для столь нежных чувств. Нетрудно представить реакцию матери и страдающего подагрой герцога, когда они узнают все. Но как ни странно, мысль об этом вызвала только улыбку. Одно было ясно. Если он и сумеет ввести обедневшую корноульскую вдову в лоно семьи, ни о каких контрабандистках не может быть и речи. Придется любым способом убедить Мерри Трелони стать законопослушной гражданкой.

В следующий раз они встретились всего через шесть часов. Колокола церкви Святого Иакова весело звенели, призывая верующих и не очень к утренней службе. Только умирающим и прикованным к постели дозволялось пропустить это важное событие в деревенской жизни, и Дэмиен после трехчасового крепкого сна, плотного завтрака и каждодневного массажа мчался по полям, разрываемый желанием увидеть Мередит и тоской при мысли о той роли, которую она будет играть в присутствии посторонних; окруженная семьей скорбящая вдова.

Мередит в сопровождении братьев стояла у ворот, погруженная в беседу с престарелой четой, в которых Дэмиен узнал адмирала и леди Питершем. Привязав Сарацина к ограде и сняв перчатки, он направился к компании.

— А, лорд Ратерфорд! — приветствовала леди Питершем с рассеянной улыбкой.

— Доброе утро, Ратерфорд! — прогремел тугоухий адмирал, прикладывая ладонь к уху, чтобы расслышать ответ.

— Доброе утро.

Ратерфорд почтительно поклонился, прежде чем обернуться к Мерри.

— Мадам, ваш покорный слуга.

— О Господи, лорд Ратерфорд! Вы оказываете мне слишком большую честь, — протрещала Мередит, пытаясь одновременно протянуть руку, присесть и не уронить молитвенник.

К сожалению, это ей не удалось. Молитвенник полетел на землю, и Дэмиен с бесстрастным видом наклонился, чтобы его поднять. Вручая ей книгу, он встретил полный лукавства взгляд. Его светлость решил при первом же удобном моменте известить, что если она ищет в нем союзника в той недостойной игре, которую ведет с соседями, с ним ей придется быть скрупулезно честной.

Почти невежливо оборвав поток благодарностей, он повернулся к мальчикам, не обращавшим никакого внимания на выходки сестры. Хьюго, скромно одетый, держался, как всегда, чинно и сдержанно. Тео выглядел спокойным и смирившимся с необходимостью просидеть битый час в церкви, и только физиономия Роба, подозрительно невинная, наводила на мысли о какой-то очередной выходке, что подтверждалось едва подавляемым возбуждением в фамильных глазах Трелони.

Колокольный звон затих, и прихожане потянулись к тяжелым дубовым дверям. Мистер Грэм, церковный служка, был известен своим пристрастием к пунктуальности, и только отчаянный храбрец мог прокрасться в церковь после того, как двери закрывались.

Дэмиен шагал рядом с семейством Трелони, не сводя глаз с самого младшего. Как только они взошли на крыльцо. Роб сунул руку в задний карман, который как по волшебству ожил. Рука Ратерфорда сжала плечо мальчика.

— Вынь-ка поскорее, друг мой, что бы там ни лежало, до того как мы войдем внутрь.

Мередит повернулась, окинув их растерянным взором, и раздраженно поморщилась при виде виноватой мордашки брата.

— Ну, что на этот раз?

Поняв, что надежды не остается. Роб извлек из куртки крошечную полевую мышь и под неумолимыми взглядами старших выпустил несчастное создание в траву.

— Это все? — резко осведомилась сестра и, дождавшись обескураженного кивка, толкнула брата к дверям.

Заиграл орган, мистер Грэм нетерпеливо поморщился, так что Мерри успела лишь обменяться понимающими кивками с Ратерфордом, прежде чем поспешить к местам Блейков, где решительно поместила Роба между собой и стеной. Лорд Ратерфорд последовал за помощником старосты к местам Мэллори.

Скамья Дэмиена оказалась через проход от скамьи Трелони, на один ряд позади, так что он мог украдкой наблюдать за ней в течение бесконечных двух часов. Хьюго благочестиво внимал монотонной проповеди, не пропуская ни единого слова викария Элсбери. Тео и Мередит послушно пели, молились и исполняли религиозный долг со всей серьезностью. Роб вертелся, ерзал, не пытаясь скрыть скуки, хотя вел себя достаточно прилично для мальчика его возраста.

Дэмиен решил, что Мередит, несмотря на то что в его глазах была самой прекрасной на свете, сегодня выглядит положительно изможденной, в сатинетовом платье густо-черного цвета, еще больше подчеркивавшем ее бледность и круги под потухшими глазами. Но чего и ожидать от человека, который лег в постель на рассвете! Однако волосы не потеряли прежнего блеска, если судить по прядям, выбившимся из-под уродливого вдовьего чепца — чудовищного сооружения, которого он ранее на ней не видел.

Наконец наступил счастливый момент освобождения: викарий благословил паству, и все поднялись с мест, чтобы приступить к другому занятию, основной цели сегодняшних упражнений в благочестии, — возможности посплетничать с соседями обо всех событиях прошедшей недели. Викарий одарил всех Трелони сияющей улыбкой и громко объявил:

— Леди Блейк, как прекрасно вы выглядите!

Дэмиена, идущего сзади, передернуло. Такое лицемерие в устах служителя церкви!

— А, мальчики! Прекрасно, прекрасно! Чудесное семейство! Что ж до вас, молодой человек… — Он строго оглядел Роба. — Лазаете по крышам, насколько я слышал? Крайне неподходящее занятие для юноши из приличной семьи.

Роб, получи в тычок локтем от Хьюго, что-то промямлил и повесил голову.

— О, викарий, как говорится, мальчишки есть мальчишки, — вступился Ратерфорд, подходя к ним.

— Лорд Ратерфорд! Счастлив вас видеть. Я вчера заезжал к вам. Вероятно, Гарри Перри уведомил вас? Вас не было дома, но я всегда стараюсь приветствовать новых прихожан. Все мы так взволнованы появлением новых людей. Свежая кровь, знаете ли. — И викарий с благосклонной улыбкой добавил: — Разве не так, леди Блейк? Наша община столь мала, и все мы давно и хорошо друг друга знаем.

— Совершенно верно, викарий, — прощебетала леди Блейк, играя бахромой шали. — Все мы давно и хорошо друг друга знаем. В нашей деревне нет тайн, лорд Ратерфорд.

— Охотно верю этому, мадам, — сухо обронил он.

— Ах, викарий, какая возвышенная проповедь! Я нахожу текст из Левита весьма воодушевляющим, — объявила миссис Энсби, Устремляясь к ним. — Сегодня вечером мы ожидаем вас и дорогую миссис Элсбери. И разумеется, леди Блейк.

В ответ на снисходительную улыбку Мерри, захлопав ресницами, пролепетала слова благодарности.

— Лорд Ратерфорд, для нас будет огромной честью, если вы присоединитесь к нашей скромной компании, — растянув губы в горгульей усмешке, объявила леди Энсби. — Простые деревенские развлечения, ничего больше, но вы наверняка будете рады чему-то более тонкому, чем блюда Марты Перри, а кроме того, у мистера Энсби прекрасный портвейн.

Ратерфорд поклонился и с благодарностью принял приглашение. Весьма унылая перспектива, если не считать возможности лишний раз повидаться с Мередит. Она уже отошла, остановившись на минуту, чтобы обменяться несколькими пустыми, ни к чему не обязывающими репликами. Братья ее куда-то исчезли. Только выйдя из ворот, он увидел Тео и Роба, восхищавшихся Сарацином.

— Жаль, что нельзя на нем проехаться, — с завистью вздохнул Роб. — Тео говорит, что Уолтер сказал, будто его объезжали янычары.

— Так оно и есть.

Ратерфорд посадил мальчика в седло, совсем как его сестру несколько ночей назад.

— Я поведу лошадь в поводу, поскольку одной рукой тебе не управиться.

— А, вот и вы! — воскликнула появившаяся Мередит. — А Хьюго? Домой отправился?

— Нет, — с отвращением буркнул Тео. — Беседует с младшим священником, вероятно, в надежде напроситься на обед и как следует обсудить все тонкости проповеди.

— По крайней мере он хоть дома не будет о них распространяться, и то утешение! — пропищал сверху Роб.

— Всем нам неплохо бы иметь хоть малую долю добродетелей брата, — сурово заметила Мередит. — Роб, что ты делаешь на лошади лорда Ратерфорда?

— Он сам разрешил! — оборонялся Роб. — И усадил меня в седло.

— Вряд ли ему удалось бы туда вскочить, — мягко заметил Дэмиен. — Тео, хочешь повести Сарацина?

Он передал поводья обрадованному Тео и пошел рядом с Мередит, которая, как ни старалась, не могла найти подходящих возражений против желания его светлости проводить ее домой.

— Я должна поблагодарить вас за то, что вовремя заметили мышь, — сокрушенно покачала она головой. — Обычно я сама проверяю его карманы, но сегодня у меня со всем из головы вылетело.

— Возможно, вы немного устали, — перебил Дэмиен, сбивая на ходу хлыстом головки цветов.

— Тут вы правы, — недоуменно протянула Мередит. — Но понять не могу, откуда вам это известно.

— Можете считать меня бессердечным чудовищем, — ответил он, — но для этого стоит лишь присмотреться повнимательнее. Выглядите вы отвратительно, Мерри.

— Не очень-то вы любезны, сэр!

— Верно, — спокойно согласился он, — но вы прилагаете столько усилий, чтобы казаться уродиной, что должны радоваться, когда добиваетесь цели.

— Позвольте уведомить, милорд, что на мне лучшее воскресное платье, — возмутилась она, не в силах противостоять искушению вступить в легкую перепалку. В конце концов все совершенно безопасно: светит солнышко, кругом полно народа, и братья совсем рядом. Какое невероятное облегчение — хоть немного побыть в обществе того, кто знает о необходимости притворяться и считает ее доводы в пользу такого поведения вполне вескими.

— Вы просто лишили меня дара речи, мадам.

Мерри невольно прыснула, и Дэмиен не смог удержаться от ответной улыбки:

— Но я должен потребовать небольшую награду.

— Какую же, сэр?

— Этот чепец, — пояснил Дэмиен, вздрогнув. — Боюсь, что если хотя бы еще раз увижу его, лишусь рассудка.

К этому времени они достигли границ Пенденниса, и Мередит пришлось остановиться, тем более что его светлость положил руку ей на плечо. Опыт подсказывал Мерри, что сопротивляться бесполезно и унизительно, поэтому она замерла, благодарная за то, что Сарацин с мальчиками уже исчезли за утлом, и надеясь, что, кроме них двоих, на дороге никого нет.

Держа ее одной рукой, Дэмиен развязал другой ленты чепца и стащил его с головы Мередит.

— Хотите положить этот ужас в ридикюль, или я швырну его за изгородь?

— О, пожалуйста, дайте его мне!

Мередит взяла предмет спора и сунула в ридикюль.

— Я никогда его не надевала, но посчитала, что сегодня — самый подходящий случай.

— Если у вас сохранилось хоть немного разума, леди Блейк, впредь вы воздержитесь от подобных поступков.

В его голосе прозвучали знакомые предостерегающие потки, и глаза Мередит вспыхнули.

— И что это означает, сэр?!

— Только то, что, увидев чепец еще раз, я просто сдерну его у вас с головы.

Мередит задумчиво поджала губы.

— Неужели отважитесь?

— Хотите попробовать? — спросил Дэмиен с учтивой улыбкой, но Мередит нисколько не обманулась.

— Не очень.

— Значит, вы все-таки не лишены здравого смысла.

— А по-моему, вас совершенно не касается, что я ношу или не ношу, лорд Ратерфорд, — отрезала Мередит, хотя понимала, что сопротивляется скорее для порядка. Нельзя же так просто сдаться без единого слова!

Очевидно, его светлость понял это, потому что предпочел промолчать.

Донесшиеся из-за ограды вопли положили конец словесному поединку, к огромному облегчению Мерри. Лорд Ратерфорд отверг настойчивое приглашение Роба к обеду и поставил мальчика на землю.

— До вечера, леди Блейк, — сказал он, вскакивая в седло. — С моей стороны будет не слишком большой дерзостью предложить вам немного отдохнуть? Бессонные ночи вредно влияют на цвет лица.

Мередит негодующе вспыхнула.

— Я ничего не упоминала о бессонных ночах, сэр! И нахожу ваше замечание чрезвычайно неуместным, если не сказать более.

— В таком случае я униженно молю о прощении, хотя уверен, что прав.

Небрежно помахав на прощание, он пустил Сарацина в галоп, оставив Мередит в ужасном .настроении. Несмотря на необходимость разыгрывать спектакль, тщеславие было глубоко ранено нелестными истинами, высказанными Ратерфордом, поэтому она решила провести день в постели с компрессами из гамамелиса на глазах. Может, сегодня стоит надеть зеленое шелковое платье? Конечно, это не последний крик моды, но куда лучше ее теперешнего наряда или коричневого бомбазина!

Одеваясь к вечеру, она долго колебалась, боясь вызвать пересуды, если уложит волосы в менее строгую прическу и оживит наряд шалью из норвичского шелка и знаменитыми жемчугами Мередитов, известными всей округе.

Нет, она не может решиться на такое. Всем покажется странным ее стремление нарядиться по столь скромному поводу. Леди Баррет такая выходка сошла бы с рук, но только не разоренной в прах вдове. Придется довольствоваться дарами, данными ей от природы.

Отдых и несколько часов сна вернули блеск ее глазам и румянец — щекам. Нэн вымыла ей волосы, так что в них переливались красноватые отблески, хотя они оставались стянутыми в старушечий узел на затылке.

Мередит сама правила кабриолетом, взяв с собой Томми как уступку правилам этикета. Молодой конюх был не прочь провести вечер во владениях Энсби, со своими дружками, и Мередит не терзали угрызения совести из-за того, что она задержит парнишку допоздна.

Господи, что это с ней творится? Обычно она заранее умирала от скуки при мысли о подобных вечерах, сегодня же не могла дождаться. И причина была яснее ясного. Перспектива провести несколько часов в обществе лорда Ратерфорда приводила ее в восторг, хотя Мерри вполне сознавала опасность, которой подвергает себя. Что, если она не сумеет скрыть свои чувства к нему, держать под контролем то жгучее желание, которое терзает ее день и ночь при мысли о нем. Что, если она снова окажется наедине с ним и он, как обычно, воспользуется этим? Вполне вероятно. Но зачем ему это? Возможно, сначала он хотел выместить на ней гнев за все издевки. Полковник не привык к тому, что ему бросают вызов и вырывают из рук близкую победу, а Мерри такое удавалось, и не раз. Да, она сторицей за это заплатила, но они оба знали, что наказание превращалось в блаженство, и ни одному не удалось взять верх. Вряд ли такое наслаждение можно назвать карой! Кроме того, как она может держать на расстоянии того, кто относится к ее братьям с таким веселым пониманием? Со времени его приезда в Ландрет ее дни были отчего-то не полны, если они по какой-то причине не встречались. Утром, в церковном дворике, она призналась себе, что ждала его, сгорая от напряжения, прислушивалась к звукам шагов, стремясь уловить его приближение. Сам лорд, несомненно, находит игру забавной, приятным развлечением после той серой тоски, которую он привез в Корнуолл. Опасный флирт с необычной вдовой — не такой уж плохой способ убить время! Мерри не сомневалась, что он прожженный повеса, иначе как бы ухитрился так молниеносно завладеть ее мыслями?

Что ж, нужно помнить, что она хозяйка своей судьбы и, если не сможет держать в руках себя и лорда Ратерфорда, лучше всего запереться в Пенденнисе, пока он не решит вернуться в Лондон. Какая ужасная перспектива! Нет, будь что будет! Может, это и опасно, ну так черт с ним! Игра стоит свеч!

В этом состоянии бесшабашной решимости леди Блейк вошла в гостиную Энсби и с упавшим сердцем отметила, что лорда Ратерфорда нигде не видно. Однако он появился минут двадцать спустя, и Мередит получила возможность рассмотреть его, пока он расхаживал по комнате, учтиво приветствуя каждого гостя и явно не спеша добраться до-угла, где за вышитой ширмой скрывалась вдова Блейк. С присущей ему деликатностью, уже отмеченной Мерри, сегодня он был одет более чем скромно: в простые темно-серые панталоны и голубой фрак из тончайшего сукна с пуговицами того же цвета. Ни кружев, ни драгоценностей, только белоснежный галстук, повязанный обманчиво простым узлом. И все же он выделялся среди местной знати, как драгоценный камень в груде стекляшек. Ничто не могло скрыть безупречного покроя его костюма, подчеркивавшего гордую осанку, ауры богатства, так идеально сочетающихся с привычкой бывшего солдата властно отдавать приказы и ждать немедленного повиновения.

— Добрый вечер, леди Блейк, — поздоровался он, чуть подняв брови, и немного отодвигая ширму. — Вы не должны скрывать здесь такую несравненную красоту, — прошептал он. — Я уже отчаялся вас увидеть.

Мерри закусила дрожащую губу.

— А я уже подумала было, сэр, особенно после ваших сегодняшних замечаний относительно моей внешности, что вы будете рады избавиться от меня.

Его светлость нахмурился, небрежно упершись рукой в бедро.

— Конечно, до идеала элегантности еще далеко, но по сравнению с тем, что я видел утром несомненное улучшение. По крайней мере вид у вас совсем не утомленный.

Глаза Мерри предостерегающе сверкнули, а руки затрепетали. Ратерфорд немедленно все понял.

— Ваш слуга, мадам, — поклонился он и отвернулся как раз в тот момент, когда к ним подошел сияющий мистер Энсби.

— Лорд Ратерфорд, молодые люди выразили желание поиграть в фанты, но вы, вне всякого сомнения, предпочитаете что-нибудь более волнующее. Мы разложили столы для виста, так что…

Его светлость снова поклонился, но прежде чем успел что-то ответить, миссис Энсби, в шорохе широких сиреневых юбок подплыла к ним.

— Вы, разумеется, с удовольствием сыграете партию в вист, милорд, — объявила она непререкаемым тоном. — С тех пор как вы поселились в наших диких местах, уверена, что вам крайне недостает цивилизованных развлечений. Боюсь, что ваша нынешняя жизнь далека от роскошной. Марту Перри не назовешь хорошей домоправительницей. Простите мою откровенность, но она без особого рвения выполняет свои обязанности, если ее постоянно не подстегивать.

Его светлость на мгновение замер, ошеломленный столь безапелляционной речью. Краем глаза Дэмиен увидел, как Мерри резко опустила голову, но он успел заметить ее смеющиеся глаза.

— Леди Блейк будет вашим партнером, — провозгласила миссис Энсби. — Пора вам, дорогая, выйти из своего угла. Слишком уж вы застенчивы. Припомните, когда вы играли в последний раз!

— Вы правы, — дрожащим голоском проговорила Мерри. — Но было бы нелюбезно навязывать лорду Ратерфорду партнера, почти забывшего правила игры.

— Уверена, что искусство его светлости возместит все паши промахи, леди Блейк, — добродушно прогудел мистер Энсби в тон жене.

Дэмиен в первую минуту не смог сдержать досады, по, тут же взяв себя в руки, поспешил выразить свой восторг по поводу распоряжения хозяйки. Он предложил леди Блейк руку, и та, рассыпаясь в благодарностях, подошла к нему.

— Немедленно прекратите, — прошипел он, провожая ее в комнату, где уже были расставлены карточные столы. — Довольно и того, что мне придется играть с полоумной, не хватало еще выслушивать весь этот вздор!

Плечи Мередит чуть дрогнули, но только стоявший рядом компаньон заметил это. Его светлость вот уже пять минут задавался вопросом, как он вынесет этот вечер, не поддавшись искушению свернуть ей шею.

Однако когда ставки были объявлены, он изменил свое мнение, поняв, что, возможно, неверно о ней судил. Когда же она пошла с червей, Ратерфорд уверился, что так оно и было. Интересно только, почему, когда дело доходит до карт, она отбрасывает всякое притворство? Правда, она по-прежнему продолжала трещать как сорока, то и дело роняла веер и перчатки, идиотски хихикала каждый раз, как брала взятку, но играла с холодной расчетливостью прожженного игрока, и в конце роббера они вышли бесспорными победителями.

— Ах, леди Блейк, я совершенно позабыл, как вы с сэром Джоном вечно нас обыгрывали, — засмеялся было мистер Энсби, но тут его и без того румяная физиономия еще больше побагровела, и он неловко закашлялся.

— О, простите, дорогая, не собирался воскрешать тяжелые…

— Пожалуйста, мистер Энсби, не стоит волноваться, — поспешила заверить Мерри, хотя из ее ридикюля на свет Божий немедленно появился кружевной платочек, которым она промокнула повлажневшие глаза.

Лорд Ратерфорд поднялся из-за стола, не в силах больше выносить подобного лицемерия. Как его угораздило влюбиться в законченную актрису, лицедейку, ханжу и к тому же преступницу? Неразрешимая загадка! Ему попеременно хотелось зацеловать ее до потери сознания и задать хорошую трепку, а в этот момент было вообще непонятно, какое желание перевесит. Одно ясно: она успела втянуть его в свою игру, и пришла пора выложить на стол остальные карты.

Возможности для беседы наедине в этот вечер так и не представилось. Время тянулось невыносимо, и гостей развлекали как могли. Претенциозные дочки местного дворянства пели и играли на фортепиано, и, хотя талантов среди них так и не нашлось, его светлость был вынужден послушно аплодировать и осыпать комплиментами каждую. После особенно отвратительного исполнения на арфе он услышал голос Мередит, требовавшей повторения.

— А вы, леди Блейк? Не сыграете для нас? — медоточиво осведомился он.

— О Господи, нет! — всплеснула руками Мередит. — Я почти не училась, милорд, и к тому же у меня совсем нет голоса. Да я просто опозорюсь перед этими блестящими молодыми леди!

Нервно заулыбавшись, она обвела глазами комнату.

— Возможно, леди Блейк согласится оказать нам эту честь после ужина, — пришла ей на помощь Пейшенс с улыбкой, исполненной такого доброжелательного участия, что у лорда Ратерфорда зубы заломило. Однако Мередит ответила благодарным взглядом и немедленно подошла к ней.

— Вы снова намереваетесь вернуться домой пешком, леди Блейк? — прошептал ей на ухо его светлость, когда она покидала после ужина столовую.

— Благодарю за заботу, милорд, я приехала в кабриолете, — ответствовала ома с таким видом, словно он предложил ее подвезти.

— В таком случае вы должны позволить мне вас проводить, — объявил он.

— Вы так добры, милорд, но я привезла с собой конюха.

— Отошлите его вперед, — велел он таким тоном, словно отдавал приказания адъютанту, и Мередит от неожиданности приостановилась. — Мне нужно кое-что сказать вам, — продолжал он уже тише. — Думаю, вы предпочтете выслушать все это с глазу на глаз.

Он отошел и остаток вечера не удостаивал ее своим вниманием.

Мередит так разнервничалась, что не находила себе места.

Он не только уверен в ее повиновении, но и не подумал дать хоть какое-то объяснение своим выходкам. Мало того, суровые, почти осуждающие нотки в его голосе невольно убеждали, что время легкого флирта прошло.

Заинтригованная, несмотря на то что предостерегающий внутренний голос с каждой секундой все громче вопил об опасности, она направилась в холл, где нашла дворецкого.

— Джейкобсон, будьте так добры послать кого-нибудь на конюшню и передать Томми, чтобы немедленно возвращался в Пенденнис.

— Разумеется, миледи, — кивнул ничуть не удивленный Джейкобсон.

Всем известно, как трогательно заботилась о слугах леди Блейк. Правда, и сама она не любила ложиться поздно, но сегодня отчего-то не спешила распрощаться с хозяевами. Уехала она только по настоянию лорда Ратерфорда.

— Могу я принести ваш плащ? — учтиво осведомился он, когда Мерри беседовала с леди Коллир. — Ваш экипаж уже во дворе.

У Мерри так и чесался язык выпалить, что она не приказывала привести экипаж и, уж разумеется, не имела ни малейшего намерения уезжать так рано, но это показалось бы странным леди Коллир. Ничего не оставалось, кроме как послушно улыбнуться и принять его услуги. К ее облегчению, лорд Ратерфорд не присоединился к ней у всех на глазах. Только когда кабриолет скрылся за поворотом, вороной жеребец поравнялся с ним.

— Вижу, вы хорошо усвоили мои уроки и быстро становитесь способной ученицей, — одобрительно заметил лорд Ратерфорд.

— Неужели, милорд? А вас, насколько я поняла, никогда не учили тому, что победитель должен проявлять великодушие, — процедила Мерри, бросив поводья себе на колени. Даже если бы она и хотела обогнать его, разве может ее кобылка выстоять против такого скакуна?

— Я, возможно, и согласился бы с вами, будь я уверен, что каждая моя очередная победа над вами не является пирровой, — парировал он, захлестывая поводья Сарацина вокруг луки и садясь рядом с ней.

— Так о чем вы хотели говорить со мной, милорд? — осведомилась Мерри, не отрывая глаз от дороги.

— Сначала я кое-что должен сделать. Вернуть старый долг. — Он взял у нее поводья. — Эта скотинка знает дорогу домой?

— Вероятно. О, что это с вами?

— Надеюсь, что вопрос это чисто риторический, — усмехнулся он, обнимая ее и притягивая к себе на колени. Мерри в слепой панике принялась отбиваться что было сил, но мускулистые бедра под ее извивающимся телом закаменели, кольцо рук все стягивалось, приподнимая ее и прижимая к широкой груди. Мгновенно сообразив, что не сможет избежать этой неумолимой хватки, она обмякла.

Вся эта борьба происходила в полном молчании. Теперь, прижавшись головой к его груди, она слышала мерным стук его сердца и не поднимала век, за которыми царила тьма, пронизанная алыми всполохами.

— Вот так-то лучше, — заключил он, и чисто мужское удовлетворение в его веселом голосе вновь взбесило ее и привело в чувство. Паника сменилась гневом.

— Пустите меня!

Она уперлась ладонями в его грудь. Дэмиен лишь усмехнулся, наслаждаясь прикосновениями ее гибкого тела. Понимание того, каким образом и почему Мерри Трелони приобрела такую ловкость и силу, только подогревало его бессовестные намерения игнорировать всякое рыцарское отношение к этой женщине и добиваться своей цели любыми способами. Хитрая маленькая контрабандистка, бьющаяся в его руках, нарушила так много правил, что сама стала легкой добычей в той любовной битве, которую он намеревался вести до победного конца. И он не сомневался, что самым сильным его аргументом в этом поединке будет кипящая в глубине души страсть, которую распознал только он и которая, по его глубокому убеждению, предназначалась далеко не всякому.

Он чуть ослабил хватку, чтобы дать ей возможность немного отдышаться. Но, не желая терпеть толчки и тычки, сжал водной рукой ее запястья. — Почему ты противишься мне, малышка? Я не причиню тебе зла, и ты это осознаешь так же ясно, как и то, что борешься не только со мной, но и с собой.

— Неправда! — выпалила она, хотя потребность вырываться сменилась чем-то иным и тело трепетало, как тонкий стебелек на ветру. Иным? Зачем она лжет себе? Это желание, неопровержимое и безошибочное.

— Какая же ты все-таки ужасная лгунья, — мягко сказал он, сжав ее подбородок пальцами другой руки. — Думаешь, что я не способен ощутить телесного голода, который пожирает тебя? Думаешь, не вижу его в твоих глазах?

Мередит инстинктивно зажмурилась, словно таким образом можно было спокойно опровергнуть его слова. Дэмиен отпустил ее запястья и коснулся кончика носа.

— Отвечай, Мерри Трелони, — потребовал он, нагибаясь, чтобы прижаться губами к дрожащим, пронизанным тонкими венами векам. Кончик языка жадно обласкал их, прежде чем скользнуть по щеке к уху.

Мерри застонала, когда он прикусил нежную мочку, но неумолимый язык продолжал обводить каждый изгиб и извилину розовой раковины, ставшей вдруг невероятно чувствительной. Рука погладила ее шею, замерла на упругом полушарии груди. Мерри непроизвольно выгнулась, снова охнула, почувствовав доказательство его желания в каменно затвердевшей плоти, упершейся в ее обтянутые шелком бедра. Ее отвердевшие соски кололи его нетерпеливую ладонь, прожигавшую корсаж и тонкую сорочку. Он осыпал ее терзающими, легкими, как крыло бабочки, поцелуями, пока она, потеряв терпение, не впилась в его нижнюю губу и не принялась посасывать, как спелый плод. Ее язык смело скользнул в теплую сладостную пещерку, где по какой-то непонятной причине ему было самое место.

Но тут пони влетел ногой в рытвину, и кабриолет качнуло. Дэмиен мгновенно подхватил Мерри, не дав ей упасть, поднял голову и, натянув поводья, выровнял экипаж. Но Мередит как зачарованная не могла шевельнуться даже для того, чтобы воспользоваться свободой, еще несколько минут назад такой желанной, и, совершенно потеряв голову, покорно лежала в его объятиях в ожидании, пока он снова вернется к ней.

— Для такой прожженной лгуньи у тебя удивительно честные глаза, — заметил он, снова придавив кончик ее носа. Обвел пальцем изгиб ее полных губ.

Ее язык молниеносно увлажнил кончик пальца, который она одновременно втянула в рот, чуть прикусив, лукаво и потрясающе чувственно. Тяжело дыша, Дэмиен, чуть приподнявшись, снова сдавил ее подбородок и припал к губам. И в этот момент все исчезло, кроме восхитительного слияния их губ и языков, жаркой влажности его дыхания, опалившего ее шею, когда он целовал пульсирующую впадинку, бесконечной слабости, разлившейся по ее телу, готовому к.неизбежному завершению этого безумного желания. Он долго ласкал ее щиколотки, надавливая на острые костяшки, прежде чем откинуть шелковые и полотняные юбки и погладить голые бедра над широкими подвязками.

Может, именно это интимное прикосновение, а может, легкий ветерок, коснувшийся ее щек и обнаженной кожи, привели ее в чувство и вернули к действительности из волшебного сна. Мерри резко отстранилась и оттолкнула дерзкую ищущую руку.

— Нет, это безумие. Вы не понимаете!

— Чего именно я не понимаю?

Он крепко держал ее, вглядываясь в глаза, где неуемное желание все еще пряталось за неприкрытым страхом и смущением. Но тут они словно подернулись пленкой, и всякая искренность угасла.

— Не понимаете, что мне и после вашего отъезда придется еще долго тут жить! Представьте, что за существование ожидает леди Блейк, застигнутой в столь позорной ситуации… в объятиях человека, не связанного абсолютно никакими обязательствами! Вы можете вернуться домой, когда заблагорассудится, сэр, и легко уберечься от осуждения соседей! А я — у себя дома.

Она говорила с неподдельным жаром, но Дэмиен знал, что это всего лишь очередная полуправда, предназначенная, чтобы скрыть истину, какой бы она ни была. Однако Мерри действительно чего-то опасалась: недаром же так дрожит, и отнюдь не пережитая страсть этому причиной. Решив, что терять все равно нечего и поэтому можно без помех брать быка за рога, он с мягкой настойчивостью пояснил:

— Мередит, мой мир и мой дом может стать твоим.

— О чем вы?! — непонимающе выдохнула она.

— Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, — просто ответил он.

Мерри ошеломленно уставилась на него, но тут же понимающе кивнула, словно найдя единственное подходящее объяснение столь вздорному предложению.

— Боюсь, милорд, что вы внезапно потеряли рассудок!

Только безумец или совершенно безжалостный человек способен издеваться надо мной в такую минуту!

Мерри щелкнула поводьями по крупу кобылки. Пони, негодующе фыркнув, ударился в галоп.

— Это ты издеваешься надо мной, — возразил Ратерфорд. — Я ничуть не шучу, Мередит. Не знаю, как это вышло и почему случилось, но я полюбил тебя.

— Лорд Ратерфорд, — медленно, будто втолковывая что-то глупенькому ребенку, ответила Мередит, — по собственному признанию, вы приехали в Корнуолл от нечего делать, гонимый тоской и дурным настроением. И встретили женщину, не похожую на тех, с кем обычно встречались. Я бросила вам вызов возможно, чем-то вас позабавила, но то, что произошло между нами…

Ее голос становился все тише, пока не замер.

— Крайне необычно, согласен, — докончил он за нее. — Именно это вы собирались сказать?

— Мы не должны были делать это, — едва слышно и потому неубедительно проговорила она. — Не понимаю, как и зачем.

— Чушь! Вы не хуже меня знаете, как и зачем! Вы не какая-нибудь глупенькая чопорная мисс только что со школьной скамьи! — излишне резко бросил он, разозленный тем, что она отрицает существующую между ними страсть, и еще больше разгневанный решительным отказом выйти за него, разгневанный, но ничуть не обеспокоенный. Пусть опровергает, если хочет, но ее отклик на ласки говорит о чем-то куда более глубоком, чем мимолетное желание давно не знавшей мужчин вдовы. И если она сама этого не понимает, придется ей помочь. Время работает на него, а этого добра у него предостаточно, впрочем, так же как и терпения, давшегося ему с таким трудом.