«Скорей бы полдень, чтобы смениться, и всё объяснить ей!» - начиная уже ненавидеть оружие, которым так гордился совсем недавно, вздохнул Крисп. Но солнце, под стать ленивому морю и небу, не торопилось подниматься в зенит.
Гребцы, почти уже не слушая келевста, затянули свою унылую, с одними и теми же, повторяющимися словами, песню.
Пассажиры продолжали слушать спор, в котором уже говорил только отец Нектарий, а философ, очевидно, исчерпав все свои аргументы, молчал.
Матрос-повар готовил обед…
Казалось, что на всем этом корабле никому не было дела до Криспа.
Только раз мимо него прошел бесцельно слонявшийся по палубе Плутий и поинтересовался, не слишком ли рано он начал карьеру Александра Македонского?
Крисп, обрадовавшись нечаянному собеседнику, подробно объяснил все, как есть.
В скучных глазах Плутия неожиданно проснулся интерес.
- Как ты сказал?.. Лекарь, снадобья?! – живо переспросил он и, оставляя опять Криспа в полном одиночестве, быстрыми шагами направился на корму, где вскоре заговорил о чем-то с греком в плаще, который совсем недавно лечил заболевшего воина…
3
Девушка вскрикнула, точно это ударили ее саму…
Снова невыносимо медленно потянулось время.
Палило солнце…
Оттягивал бок меч…
И, когда уже стало казаться, что так будет вечно, на смену Криспу неожиданно пришел выспавшийся и посвежевший воин.
… За обедом отец вручил сыну полновесный серебряный денарий.
- Что это? – удивился тот.
- Как что?! Дневной заработок легионера, независимо, поход это, строительство лагеря или сражение! – торжественным тоном объяснил Марцелл.
На монете был изображен Геренний Этруск. Крисп улыбнулся ему как старому знакомому и перевернул денарий на другую сторону: здесь цезарь был изображен во весь рост, а надпись гласила, что он является вождем молодежи.
- Совсем ты у меня уже вырос, сынок. Так скоро и кормильцем станешь! Тем более, когда займешь должность помощника цезаря! – кивая на монету, заметил отец. - Но ты, смотрю, совсем не слушаешь меня? Спешишь? А впрочем, мне тоже пора… Этот спор твоего Нектария с философом… Нет, я не хочу ничего сказать… - слегка смутился он и пробормотал: - Просто любопытно узнать, чем все это закончится!
Наскоро отобедав, они вышли из каюты и разошлись в разные стороны.
Марцелл - на корму, а Крисп, постояв немного на капитанском помосте, на нос корабля.
Он неловко подсел к девушке с мальчиком и только решился сказать то, что собирался все это время, но Злата неожиданно опередила его.
- Отец сказал, что я твоя рабыня и должна выполнять все твои пожелания!
- Можешь передать ему, что у меня иное мнение на этот счет! – вспыхнул Крисп.
- Я могу готовить, стирать, петь песни… - не слушая, послушно продолжила девушка и впервые взглянула на него. Что-то в приятном, умном лице юноши, его чистых глазах привлекло ее внимание, она не сразу отвела взгляд, а затем, опустив глаза, тихо спросила:
- Так что… будет тебе угодно?
Крисп вдруг подумал, что он мог бы приказать ей снять платок, чтобы она смотрела на него… и вообще не была так холодна. Но даже поежился от этой мысли, так она была неприятна ему.
Ничего, - пробормотал он. - А впрочем… Я не хочу, чтобы ты думала, что это я приказал твоему отцу садиться за весла. Он сам…
- Я знаю, - кивнула Злата.
- Откуда?
- Брат сказал.
Крисп бросил благодарный взгляд на пытавшегося привлечь их внимание жестами Млада и удивился:
- Как он мог сказать, если не может разговаривать?
- Знаками. Я уже научилась понимать его. Это совсем не трудно.
- А что он говорит сейчас?
- Что, когда вырастет, тоже будет большим и сильным и станет гребцом, как отец! Глупый еще. Маленький. А отец у нас, правда, очень сильный. Когда рушился наш дом, он держал крышу до тех пор, пока мы все выбежали.
Они замолчали и стали глядеть на скамьи гребцов, между которыми ходил келевст, поторапливая ленивых, по его мнению, рабов ударами сыромятного бича.
Взятого в аренду раба он словно не замечал, но когда тот решил вытереть пот с лица, вдруг подскочил к нему и стегнул бичом, оставившим длинную красную полосу на его спине…
Девушка вскрикнула, точно это ударили ее саму, и невольно ухватила Криспа за руку.
Тот мгновенно вскочил и бросился к скамьям гребцов.
- Что ты делаешь? – с негодованием закричал он на келевста. – Как ты посмел ударить его?
- А что тут такого? – принялся оправдываться тот. - Капитан сказал, что ты продал его нам на время!
- Не надо мне ваших денег! Я забираю его!
- Ничего страшного, господин! – примирительно подал голос Сувор. - Я готов работать и дальше…
- А тебе… - повернулся к нему Крисп, - я первый и последний раз приказываю как своему рабу – немедленно оставь весло и иди отдыхать.
При этих словах юноши могучий рослый мужчина послушно встал и зашагал на нос корабля.
Келевст, раздосадованно пожав плечами, направился жаловаться к Гилару.
Крисп, в свою очередь, бросился к отцу.
Марцелл встретил его с недовольным лицом.
- Я же сказал тебе не ходить сюда! – напомнил он, но было видно, что он недоволен не столько тем, что сын опять осмелился приблизиться к отцу Нектарию, сколько тем, что ему мешают слушать.
- А что же тогда они… он… - путаясь в словах, показал рукой на келевста с бичом в руке Крисп.
Марцелл внимательно посмотрел на сына и пообещал:
- Ладно, я сам разберусь с ним. А теперь – иди!
4
Они, что - тоже христиане?! – насторожился Марцелл.
Вечером, как было заведено, Марцелл с Криспом полулежали на своих койках при свете канделябра и разговаривали.
Марцелл проверял содержимое сумки.
Крисп, щурясь на огоньки пламени, вспоминал минувший день.
- Ну, как разговор отца Нектария с философом? – как бы между прочим, поинтересовался он.
- Увы! - развел руками Марцелл. - Тут и Сократу, пожалуй, нечего было бы делать… Но ничего! Среди пассажиров есть жрец храма Аполлона. Я поговорил с ним, пообещал не высаживать в ближайшем порту, если завтра он поставит этого Нектария на место. И поставит! Религия – ведь это не только ум, но и… - Марцелл постучал себя пальцем по груди. – сердце!
Несколько минут они молчали, и, наконец, Крисп спросил:
- Отец, вчера ты сказал, что я могу делать со своими рабами все, что захочу?
- Да, я и сегодня могу повторить это! - подтвердил Марцелл.
- Так вот, я хочу… освободить их!
- Странное решение! Они, что - тоже христиане?! – насторожился Марцелл.
- Нет, ты сам можешь у них спросить! У девушки даже есть статуэтка – богиня их домашнего очага…
- - Да-да, я видел… - сразу смягчился отец и усмехнулся: - Надеюсь, ты не всю Дакию собираешься освобождать? Ну-ну, что надулся? Формально ведь я хозяин рабов и вправе знать, хотя бы причину!
- Да нет никакой причины! Просто хочу и всё! Ну, пожалуйста, я тебя очень прошу!
- Ладно! Делай, что хочешь… - махнул рукой Марцелл. – Хотя я лично не понимаю этого…
И принялся, как никогда долго, пересчитывать эдикты, бормоча:
- Один… два… три… пять…
Впрочем, последних слов Крисп уже почти не слышал.
Стояние в карауле у дверей каюты, волнения этого дня быстро сморили его, и он стал быстро проваливаться в приятную головокружительную пропасть легкого и радостного сна.
Крисп пытался задержаться на гребне этой пропасти, и представить, как завтра утром сообщит своим рабам… своим бывшим рабам, что они свободны, но – не мог. Он только слышал: «семь… восемь…».
А когда Марцелл произнес слово «десять», он уже спал…
5
- Что? – в один голос воскликнули Сувор и Злата.
- Крисп, вставай!
- Ну, отец…
- Вставай, я знаю, что ты давно уже не спишь! Иди, приведи себя в порядок, умойся, а я пока соберу нам завтрак!
Крисп сладко потянулся, вскочил с лежанки, и выбежал из каюты.
В глаза ему ударило яркое, не по-утреннему жаркое солнце.
На палубе было уже многолюдно. Матросы сновали туда-сюда. Юнга сидел высоко на мачте, всматриваясь в даль. Готовился завтрак. Отец Нектарий о чем-то переговаривался с пассажирами. Заметив Криспа, он приветливо кивнул и улыбнулся, словно говоря свое обычное: «всё хорошо… всё хорошо будет!»
Было по-прежнему безветренно. «Тень молнии» все также медленно шла на веслах, с зарифленными парусами.
Заспанный Гилар что-то строго выговаривал келевсту. Тот виновато разводил руками и показывал на вконец измученных непосильным трудом гребцов. Крисп быстро плеснул себе в лицо несколько пригоршней воды из медного умывальника и покосился на нос корабля. Его рабы еще спали, сидя, прислонившись друг к другу. Они даже не подозревали, какая радость ждет их сегодня.
Когда он вернулся в каюту, на столике уже лежали сушеные смоквы, козий сыр и лепешки. Крисп с отцом молча принялись есть их: Марцелл запивая разбавленным вином, а Крисп - водой из кувшина. Он ел, не спеша, наслаждаясь мыслями, как объявит рабам о том, что они свободны.
«Сказать им сразу или сначала подготовить их?» - размышлял он.
- Хорошо спал, сынок? – первым нарушил затянувшееся молчание Марцелл.
- Да, – рассеянно кивнул Крисп и, припомнив что-то очень хорошее, с просветлевшим лицом добавил. – Всю ночь мама снилась!
- Я так и понял, – дрогнувшим голосом вымолвил отец. – Ты так хорошо улыбался во сне…
- А ты что – не спал до утра?!
- Да как бы тебе сказать…
Крисп замолчал, решив остановить самую больную для отца тему.
Но тот вдруг сам продолжил ее:
- Ты так долго шевелил губами… что - разговаривал с ней?
- Нет! - покачал головой Крисп, – я… молился.
- Молился? Кому?!
- Ты же сам знаешь, отец...
Марцелл поперхнулся и нехотя уточнил:
- И - о чем же?
- Как всегда: просил благословения у Бога на сегодняшний день, счастливого плаванья, здоровья: тебе, знакомым, императору…
- Не понимаю… – поджал губы отец. – Деций приказал казнить вас, мучить, пытать, жечь! И ты молишься за него?!
- Конечно, - как о само собой разумеющемся, подтвердил Крисп. - Император сам не ведает, что творит. И потом Христос подал нам пример, когда молился за своих обидчиков и тех, кто распинал его.
- Не понимаю я этого… – проворчал Марцелл. – Ну, да ладно! Вот тебе то, что просил! – протянул он исписанный крупными буквами лист папируса.
- Что это? – не понял Крисп.
- Как что? Вольная для твоих рабов!
- Отец!..
- Ладно, ладно, будет тебе!
Марцелл быстро допил вино и показал рукой на кувшин.
- Лекарь вчера сказал, что на корабле уже два человека больны животом. Неизвестно, сколько мы еще будем плыть на одних веслах. Так что поменяй эту воду на свежую! Ну, - поднялся он, - я пойду, пока твой Нектарий не продолжил свой вчерашний спор с нашим жрецом.
- Кстати, а как он? - встрепенулся Крисп, услышав родное имя.
- Если честно, держится молодцом. Но зря сопротивляется! Хотя, конечно, в его ответах есть кое-что, с чем трудно не согласиться, жрец сегодня наверняка одолеет его!
Марцелл с видом победителя покинул каюту, а Крисп сделал из папируса свиток и бережно спрятал за пазуху.
Ему хотелось сразу же броситься к рабам. Но, выполняя указание отца, он сначала набрал в кувшин воду из большого чана, заткнутого глиняной пробкой и только после этого направился к ним.
Проснувшиеся и тоже позавтракавшие, они, поспешно встав, поклонились ему, как своему господину.
Крисп смутился и велел рабам немедленно сесть.
Он уже потянул руку за свитком папируса, как вдруг похолодел от неожиданной мысли: если Злата станет свободной, она перейдет на корму, куда путь для него закрыт, и они уже не смогут быть рядом!
«Но не сразу же они уйдут туда! – принялся успокаивать он себя. – Я могу не говорить им об этом, а они сами могут не догадаться!»
Решив так, Крисп с торжественным лицом достал свиток и сказал, не узнавая собственного голоса:
- Вот, это – вам!
Сувор вопросительно посмотрел на него.
Млад протянул руку к свитку.
А Злата, хмыкнув, отвернулась и стала безучастно смотреть на море.
Крисп, минуя ждущие пальцы мальчика, протянул свиток Сувору и, обращаясь больше к дочери, чем к отцу, произнес:
- Вы – свободны!
- Что? – в один голос воскликнули Сувор и мгновенно обернувшаяся Злата.
- Свободны! – повторил Крисп. – Я попросил своего отца, и он согласился выдать вам эту вольную!
- И мы… больше не рабы? – веря и не веря ему, переспросила девушка.
- Не отработав? Не выкупив себя? Но – почему? – в полном недоумении воскликнул Сувор.
Крисп немного подумал и с улыбкой ответил:
- Мой Бог учит любить ближнего так же, как самого себя. А я не хотел бы быть рабом….
- Так значит, все это – благодаря Ему? – Сувор показал глазами на отца Нектария, затем на небо и жестом велел дочери бросить куклу-богиню за борт. – Отныне мы будем поклоняться только этому Богу! Слыхала?
Девушка отрицательно затрясла головой и прижала куклу к себе.
Мужчина строго сказал ей несколько слов на незнакомом языке и требовательно протянул руку, но Злата прижала куклу еще крепче, давая понять, что, скорее сама бросится в море, чем отдаст ее.
Крисп посмотрел на них и понял, что сам должен велеть им пойти на корму. Пусть это будет его последнее приказание своим бывшим рабам. Пусть он больше не сможет быть с ней. Главное – чтобы она спаслась.
«Все равно – скоро разлука, - с грустью подумал он. – И что же – она так и останется в своем язычестве, с этой куклой? Откуда ей в Дакии узнать про Христа? Нет, пусть уж лучше послушает отца Нектария!»
Крисп остановил Сувора и велел ему собирать вещи.
Узнав, что они уходят на корму, Млад заметался между отцом и сестрой, пытаясь узнать, что произошло. Сувор объяснил ему, в чем дело. Тот порывисто обнял Криспа, показал ему свою старую монету и стал смотреть на него, не сводя умоляющих глаз.
- Чего он хочет? – не понимая, обратился к девушке Крисп.
- Он спрашивает, когда ты освободишь и нашу маму… - опустив голову, тихо ответила та.
- Маму? – недоуменно переспросил Крисп.
- Ну, да! – Злата повернула к нему лицо и сказала то, от чего Крисп сразу понял причину ее враждебности к нему! – Когда торговец рабами привез нас в Афины, на маму сразу нашелся покупатель. Зря отец гневается на нашу богиню. Это был очень добрый и порядочный человек. Мы уговорили его не разлучать нас. Отец обещал работать за десятерых. Я тоже делать все, что он пожелает! И тогда он согласился купить нас всех. Но у него не хватило денег. Он пошел домой за недостающей суммой, и тут появился ты с отцом…
- И… разлучил вас?
- Да…
- О, Боже! Что я наделал!
6
«Плутий! – вдруг осенило его. – Вот, кто сможет помочь мне!»
Первый порыв невесть откуда взявшегося ветра, оказался, как нельзя кстати. Он охладил вспыхнувшее лицо Криспа.
- Брат не хотел расставаться с мамой, - тем временем продолжала свой грустный рассказ девушка, - и так вцепился в ее монисто, что оторвал монету. Он успокоился только после того, как мы сказали, что она спасет нашу маму. Да и когда твой отец приказал вести нас на корабль, он согласился идти лишь после того, как мы солгали, что ты выкупишь и её!
- Так вот почему он так хорошо относился ко мне!..
Крисп посмотрел на Злату, справедливо ожидая увидеть ее гневный взгляд, но на этот раз она смотрела на него совсем по-другому.
И странное дело – море начало темнеть, а ее глаза наоборот просветлели.
- Прости, поначалу я просто возненавидела тебя! Но теперь вижу, что ты не такой! И знаю, что делать! Мы вернемся в Афины, там я отдам себя тому доброму господину взамен мамы, а потом отец выкупит и меня!
- Нет! Не надо! – испуганно остановил ее Крисп. – Только не это! Я сам… что-нибудь придумаю…
Он вскочил с лавки, прошелся по палубе вперед-назад, и остановился, не зная, куда идти дальше.
«Придумаю! Но – что?»
Задача была проста: нужно только достать денег, чтобы выкупить мать Златы. Но где взять их здесь – на корабле? Он даже не знал, сколько стоит рабыня!.. К отцу после того, что он сказал о всех рабах Дакии, не подойти… К купцу – тоже, он сразу начнет просить продать их…
«Плутий! – неожиданно осенило его. – Вот, кто сможет помочь мне!»
Крисп бросился на поиски Плутия Аквилия. Тот стоял у чана с водой и что-то там делал. Увидев Криспа, он почему-то испугался и торопливо спрятал свой волшебный платок.
- Плутий! – не обращая на это внимания, умоляюще обратился к нему Крисп. – Скажи, сколько стоит рабыня?
- Смотря какая!
- Красивая, умная, работящая…- подумав о девушке, стал перечислять Крисп.
- Ну, такая рабыня стоит немалых денег! Я полагаю – два, а то и три золотых!
- Три золотых?!
Крисп был ошеломлен такой большой суммой.
- Где же мне взять столько? – невольно вырвалось у него.
Плутий Аквилий с любопытством посмотрел на него и усмехнулся:
- Можно, конечно, сделать из нашего легкого и быстрого корабля пиратский и захватить торговое судно! Но ведь ты же на это не согласишься?
- Конечно! Я хочу, чтобы все было по-честному…
- Тогда… давай сыграем с кем-нибудь в кости! У меня есть такие, что… - тс-сс! - еще ни разу не подводили меня!
- Я же сказал: по-честному! – с упрёком напомнил Крисп. – Игра в кости запрещена императором! И вообще, я ни разу не брал их в руки…
- Как! Ты не играл ни разу в жизни? – изумился Плутий. – Тогда тебе непременно надо сыграть! И ты обязательно выиграешь!
- Ты так думаешь?
- Думаю? Уверен! Новичкам всегда везет! И, в конце концов – тебе или мне нужны деньги?
- Но это же преступление…
- Какое преступление? - засмеялся Плутий. - Сам божественный Октавиан Август играл и ничего! Значит, так: у тебя есть, на что играть?
- Да! - вспоминая про заработанный денарий, кивнул Крисп.
- Тогда жди меня здесь, и я приведу человека, у которого ты выиграешь свои три золотых!
Глава седьмая
1
- Так-то оно лучше! – довольно потёр ладони Гилар.
Пока Крисп разговаривал с Плутием Аквилием, на корабле произошли немалые изменения. За первым порывом ветра последовал второй, третий… и хотя море по-прежнему было гладким, а небо чистым, ветер стал дуть, не переставая.
Юнга Максим проворно спустился с мачты и со всех ног бросился в капитанскую каюту сообщать эту новость Гилару.
- Ну, наконец-то! – обратив лицо к ветру, обрадовался тот.
- Да! А то я уже боялся, что не хватит пресной воды! - принялся льстиво поддакивать юнга.
- И правильно делал! Я бы тогда с тебя за это три шкуры спустил! – усмехнулся капитан. – Сколько ее осталось?
- В амфоре для господ чуть больше трети, а для рабов – меньше четверти… - судя по испуганному лицу, явно завысил цифры Максим.
- Почему так мало? - нахмурился капитан. - Небось, опять в последнем порту поленился заполнить их доверху?
- Да я столько воды в тот раз залил - чуть пробки не вылетели! - стал колотить себя кулаком в грудь юнга, но капитан перебил его:
- Ладно, прибереги свою спину для другого случая! И благодари богов за то, что послали попутный ветер! – посоветовал он и заспешил на капитанский помост.
- Убрать весла! - послышался вскоре оттуда его громкий голос.
Гребцы тут же принялись вытаскивать вёсла и закрывать отверстия скалмами-щитками, а матросы кинулись на палубу, в готовности по первому приказу поднимать паруса.
- Поднять долон!
Малый треугольный парус – долон, словно человек, после долгого безделия, с хрустом потянулся, расправляясь, и захлопал на ветру.
- Поднять паруса!
- Есть, капитан!
Корабль слегка замедлил ход, пока убирали вёсла, а затем, набрав всю силу ветра в парус, выпущенной с тетивы стрелой, рванулся вперед.
- Так-то оно лучше! – довольно потёр ладони Гилар и крикнул келевсту: - Всем гребцам отдыхать! А завтра опять за вёсла!
Рабы, не дожидаясь, пока келевст повторит им приказ, встали со скамей и тяжело повалились на циновки в проходах – отдыхать.
После этого Гилар покинул капитанский помост. Матросы разошлись по своим делам. На палубе снова стало неинтересно.
Устав ждать Плутия Аквилия, Крисп перевел взгляд на корму, где уже находились его бывшие рабы.
Злата с отцом, перебравшись на новое место, сидели на самом краю, под косыми взглядами некоторых пассажиров. Они тихо переговаривались, очевидно, в который уже раз обсуждая нежданно-негаданную новость.
Млад подбегал к каждому встречному и показывал свою старую монету, что-то радостно объясняя жестами и пытливо заглядывая в глаза. Люди отворачивались от него, словно боялись закаменеть от тяжелого взгляда медузы-Горгоны. А может, прослышав его печальную историю, просто не зная, чем ему помочь…
2
- Всё, – объявил охранник, – игра окончена!
Наконец, Плутий подвел к Криспу обещанного человека. Это был… тот самый купец, который хотел купить у него рабов.
- Прости, что так долго! Всем почему-то интереснее там! – шепнул на ухо Криспу Плутий, показывая рукой на корму. - Только этот согласился! И то при одном условии… Он хочет…
Купец приветливо улыбнулся и сам сказал то, что не успел договорить Плутий.
- Надумал? – кивая на рабов, обратился он к Криспу и с готовностью похлопал по заткнутому за пояс тугому кошелю. – Так сколько?
- Но я вовсе не собираюсь продавать их!
Он, ничего не понимая, посмотрел на купца, тот - на Криспа, а затем оба они - с недоумением на Плутия.
В этот момент к ним подбежал Млад и стал показывать свою монету. Купец отмахнулся от нее, а Плутий, поморщившись, с презрением сказал:
- Дырявая монета - самая никчемная вещь на земле. Ни купить на нее ничего. Ни в клад не положишь. Одно для нее место – в земле или на дне морском!
Он хотел отобрать у мальчика монету, но тот крепко зажал ее в кулаке и побежал, то ли жаловаться, то ли показывать охраннику, стоящему у курьерской каюты. Это был тот самый воин, которого Крисп однажды подменял во время болезни товарища.
Плутий с насмешкой посмотрел ему вслед и, вспомнив о купце с юношей, обвел их примирительным взглядом:
Ты, Крисп, хотел сыграть по-крупному в кости, ты, Диагор, – купить рабов! Я думаю, как-нибудь договоритесь, игра вас рассудит! А я пошел!
И беззаботной походкой направился в сторону амфор, но, увидев, что туда же идет юнга, развернулся и зашагал в противоположную сторону.
Оставшись вдвоем, Крисп с Диагором вопросительно взглянули друг на друга.
- Я, конечно, не прочь сыграть с тобой, - жадно облизнул губы купец. – Тем более, как сказал Аквилий, по крупному. Но… что скажет твой достопочтенный отец?
- А он даже не узнает об этом - я ведь ему не скажу! – пообещал Крисп. - А сядем мы так, чтобы он ничего не заметил!
- Да он и так ничего не заметит! – засмеялся купец. - Твой отец так увлекся спором, что уже сам вовсю задает вопросы христианскому жрецу. А у меня от всех этих разговоров голова кругом идет!
- А что там происходит? – на мгновение забывая про игру, с живостью заинтересовался Крисп.
- Да ну их, не верю ни тому, ни другому. Я вообще никому не верю. Даже себе. Если кто однажды сумеет хоть в чем-нибудь убедить меня, поверю ему - сразу во всем! Так что, играем? С чего начнем?
Крисп достал денарий и показал купцу.
- Не густо, но, как говорится, аппетит приходит во время игры, - с вожделением косясь на рабов, согласился Диагор.
Они сели под тень паруса, где не мог их видеть Марцелл. Купец разложил прямо на палубе игральную доску и положил на нее стаканчик с костями и свой денарий.
- Ты только сначала мне покажи, как это делается! - попросил его Крисп.
Диагор взял в руку стакан, помешал в нем кости и – дном кверху - опрокинул на доску.
- Вот так, - объяснил он. – А теперь – ты!
Крисп в точности повторил каждое его движение.
- Не густо! - изучив кости, развел руками купец. – Это самый худший бросок из всех, что только могут быть, и называется он – «собака». Теперь давай посмотрим, что выпадет у меня… Итак, раз… два… Хвала богам! «Венера» - самый выигрышный бросок.
Не успел Крисп и глазом моргнуть, как его денарий перекочевал в пухлую, влажную ладонь купца.
- Ну, а на что ты играешь теперь?
Купец с надеждой покосился на бывших рабов Криспа, даже не подозревая, что они уже свободные люди, но Крисп вдруг воскликнул:
- Погоди, я сейчас!
И помчался в каюту. Здесь он нашел одежду, которую купил ему отец в Афинах и выскочил с ней на палубу.
Охранник проводил его удивленным взглядом. И стал внимательно присматриваться к тому, что происходит под тенью парусника.
А там Крисп, вернувшись, показывал одежду Диагору.
- Вот, смотри! Совсем новая!
- Я вижу! – ощупывая дорогой хитон, кивнул купец.
- И очень дорогая! Я в ней на приёме у самого императора был...
- Я понимаю, – повторил купец и решительно объявил: - Десять денариев!
- Так мало? – поразился Крисп. - Насколько я помню, отец платил намного дороже!
- Ну, хорошо, только из уважения к твоему отцу – двадцать денариев и не ассом больше.
- Ладно, давай! - махнул рукой Крисп. - Только теперь ты бросай первым!
Купец, тщательно поболтав стакан у самого уха, опрокинул его на игральную доску. И снова у него выпала «Венера». Крисп, как не старался, опять проиграл, и его одежда перекочевала на колени купца…
- Ну, что теперь играем на них? – впервые выказывая свое желание, кивнул на рабов Диагор.
Нет! - решительно помотал головой Крисп. - Я сейчас что-нибудь придумаю! Подожди меня!
«Придумаю… Но - что? Где мне достать деньги, чтобы выиграть хотя бы один золотой? Золотой?!»
Он бросился со всех ног к отцу и, путаясь в словах, попросил вернуть монету, которую тот подарил ему на счастье.
- Я же тебе говорил не подходить сюда! – напомнил Марцелл, не отводя его, как прежде, подальше от кормы, и Крисп смог услышать обрывок спора.
- Что твои боги обещают человеку после смерти? - спрашивал отец Нектарий.
Жрец пожимал плечами и бормотал в ответ что-то невнятное.
- Зачем тебе ауреус? – спросил Марцелл, доставая монету. – Надеюсь, на этот раз он пойдет на благие цели?
- Да, конечно! На самые благие! – пылко заверил отца Крисп и поспешил вернуться к Диагору.
- Вот! - показал он ему золотой.
Глаза купца алчно вспыхнули. Он порылся в своем кошеле и положил рядом с золотой монетой - свою. На ней был изображен предыдущий император, Филипп Арап. Тот самый, которого сверг и убил, вместе с его женой и сыном, Деций. На этот раз Крисп сделал очень удачный ход, но у купца снова выпала «Венера», и его ауреус также исчез в бесчисленных складках его халата.
Крисп растерянно огляделся вокруг, больше ему не на что было играть…
- Ну, - чувствуя, что наступил момент, которого он так ждал, довольно сказал купец. – Играешь ты, наконец, на своих рабов? Так уж и быть, ставлю против них - три ауреуса! Вот, смотри, раз!.. два!.. три! – со звоном выложил он на игральную доску три золотые монеты.
- Я не могу! – отрицательно закачал головой Крисп и вдруг почувствовал, что кто-то настойчиво трясет его за локоть. Он оглянулся и увидел Млада. Тот что-то мычал, протягивая Криспу свою монету.
- После… сейчас мне не до тебя! - отмахнулся от него Крисп.
Но мальчик упрямо предлагал монету, показывая глазами на игральную доску.
- Гляди, тоже не прочь сыграть! – захохотал купец, - А может, хочет помочь тебе отыграться? Ну что ж... Ставлю против нее твой денарий.
Чувствовалось, что он готов поставить и больше, лишь бы только Крисп продолжил игру.
- Ладно! – согласился Крисп, и тогда охранник, не выдержав, растолкал спящего поблизости напарника и попросил подменить его...
Тем временем Крисп, не замечая ничего на свете, сделал свой бросок. Он был бы победным, если бы опять не купец… Он знакомо потряс над ухом стакан и опрокинул его на игральную доску. Одна кость, как это уже случалось не раз, отскочила в сторону. Диагор склонился, ища ее и, бормоча:
- Ну, а теперь мы уже точно будем играть на твоих рабов… - вдруг осекся, потому что на его руку вдруг наступила тяжелая, подбитая гвоздями, военная калига.
Это был подоспевший, как нельзя кстати, охранник. Он грубо поднял ладонь купца, и Крисп с изумлением увидел, что под ней не одна, а… две кости!
Охранник внимательно изучил их. Одну кость со словами: «Это настоящая», – он положил на игральную доску. А другую, широко размахнувшись, бросил в море.
- А это – фальшивая!
После этого воин достал из кармана свои потертые до блеска игральные кости и протянул купцу.
- А теперь давай-ка по-честному!
Купец, было, запротивился. Но охранник недвусмысленно положил пальцы на рукоять меча и грозно сказал:
- Ну?!
Диагор глубоко вздохнул и повторил свой бросок. Крисп, даже не успев подсчитать очки, уже понял, что отыграл свой денарий.
Не прошло и минуты, как он вернул себе одежду, золотую монету с буквой «F», подаренную на счастье отцом. Купец, не желая расставаться с мыслью, что рабы не достанутся ему, вошёл в такой азарт, что, несмотря на то, что проигрывал раз за разом, всё увеличивал ставки. Надеясь в начале игры, что Криспом овладеет азарт, он сам же попал в эту ловушку.
Кончилось все тем, что Диагор в самый решающий момент выбросил «собаку» и проиграл пять золотых.
- Всё, – объявил охранник, – игра окончена!
- Это нечестно!.. – начал, было, купец, но он так взглянул на него, что тот попятился и ушел, забыв даже прихватить игральную доску. Охранник сгреб с нее золотые монеты, и сам вложил их в ладонь растерявшегося Криспа…
3
- Нет! – наконец, не выдержал Марцелл…
Крисп держал на ладони выигранные золотые монеты и незаметно от отца разглядывал их.
Марцелл, ошеломленный тем, что отец Нектарий одержал верх в споре и над многоопытным жрецом, молча пересчитывал свои эдикты.
«Надо же, - радостно думал Крисп, - всего пять желтых кружочков, все они вместе - легче куска глины. А сколько добра можно на них сделать. Сколько счастья принести людям!..»
Он представлял, как обрадуется Злата, когда получит их, и отворачивался, чтобы отец не видел его улыбки и сияющих глаз.
Но, очевидно Марцелл видел перед собой только беспомощное лицо жреца и вдохновенные глаза отца Нектария.
- Нет! – наконец, не выдержал он. – Конечно, в том, что говорит этот Нектарий, есть немалая доля истины. Допускаю, что, даже большая ее часть. Может, и вся истина. Но… он поднял над головой один из свитков с императорской печатью, и так и застыл с ним. – Кто мне докажет, что всё, о чем он говорит – правда? Ведь всё это – только слова! Быть может, Христос, действительно, совершил массу чудес. Но пока я лично, сам, своими глазами не увижу хотя бы одно чудо… – Чему улыбаешься? – заметив улыбку на лице сына, нахмурился он. – Ни за что не поверю!
4
- Что?! – думая, что ослышался, вскричал юнга.
Выйдя из каюты, Крисп увидел, что на носу корабля непривычно пусто. Настроение его, такое хорошее, радостное с утра, сразу же стало под стать ненастной погоде.
Море было неспокойным и темным. Тяжелые, низкие тучи, словно играя с солнцем, то прятали его, то нехотя отпускали обратно. Крисп перевел взгляд на корму - там были только Злата с братом. Сувора рядом с ними не было.
Он прошелся по палубе и увидел, что тот…сидит рядом с гребцами, с натугой поднимая и опуская тяжелое неповоротливое весло.
- Как? Опять? – нахмурился он и возмущенно крикнул келевсту: – Я же сказал больше не трогать его!
- А я тут при чем? – отозвался келевст, не прекращая ритмично хлопать в ладоши. – Он сам пожелал!
- Да, – подтвердил Сувор и виновато объяснил Криспу: – Мне ведь теперь нужны деньги, чтобы выкупить жену и вместе с детьми вернуться на родину. Вот я и подумал: зачем терять время, если можно начать зарабатывать прямо здесь и сейчас. К тому же я как-то не привык без работы!..
Услышав про деньги, Крисп вспомнил про пять золотых, зажатых у него в кулаке. Он хотел здесь же отдать их Сувору, но, покосившись на остальных гребцов, решил, что лучше будет подождать. Жалко было этих измученных, одиноких людей - им ведь никто не мог помочь. Не мог же он, и правда, освободить всех обращенных в рабство людей! И потом, ему хотелось отдать деньги именно Злате. Но, как это можно было сделать, если она теперь находилась на корме?..
Он прошел на нос корабля и опустился на осиротевшее без нее место. Почему-то хотелось сесть именно там, где сидела она.
Крисп незаметно покосился на корму и стал глядеть на то, что творится вокруг.
По палубе, выполняя команды Гилара, сновали матросы. Протащил куда-то тяжелое медное ведро юнга Максим. Потом появился Плутий Аквилий, за которым, словно тень, крадучись, следовал Млад. Плутий подошел к амфоре, в которой была вода, предназначенная для господ. Посмотрев по сторонам, плеснул немного воды в стоящую около нее глиняную кружку, выпил, затем вынул волшебный платок и принялся что-то там делать. Наконец, он распрямился, приложил смоченный платок ко лбу и направился на корму, где позевывая украдкой, принялся делать вид, что внимательно слушает отца Нектария. Что-то странное и подозрительное было во всем поведении этого Плутия… Крисп так увлекся, наблюдая за ним, что даже не заметил, как к нему подошла и села рядышком Злата. Только неожиданно услышал ее приветливый голос:
- Доброе утро!
Крисп мгновенно повернул к ней голову, и глаза его вспыхнули радостью. Девушка была без платка, удивительно голубоглаза и красива. Хотя небо было темным, и солнце совсем исчезло в тучах, вокруг разом все изменилось и стало удивительно светло.
- Здравствуй! – отозвался Крисп. Он немного помолчал, собираясь с духом, а затем разжал кулак и протянул золотые. – Вот, держи!
- Что это? – с недоумением взглянула на монеты Злата.
- Деньги. Чтобы ты не вздумала продавать себя! Я же сказал, что что-нибудь придумаю...
- Так значит… - девушка во все глаза уставилась на него и, явно досадуя на себя, покачала головой: - А я увидела, как ты играл вчера в кости, и уж опять было подумала…
- Что у тебя горе, а я развлекаюсь?
- Да… - опустив голову, призналась Злата, но тут же подняла ее и решительно встряхнула золотистыми волосами: - Но, потом решила, что ты не такой!
Крисп сам вложил ей в руку золотые.
- Ой! – смутилась та. – Я даже не знаю, можно ли мне брать их… А сколько здесь? Я никогда не видела таких больших денег!
- Я тоже, – признался Крисп. - Но точно знаю, что на них можно выкупить вашу маму, вернуться домой и еще вам останется, на что жить первое время.
- Но так не бывает! Это какое-то чудо… мечта… сон наяву! - как-то испуганно взглянула на него девушка. – Слушай, а может ты - бог?
- Нет. Я только раб Божий. А мой Бог велит помогать всем людям и любить их, как самих себя. Даже чужих. А ты для меня - не как все… не чужая… ты…
Крисп запнулся и покраснел. Злата тоже смутилась.
- Тогда… - обрадовавшись спасительной мысли, быстро предложила она, - можно я побегу порадую отца и брата?
- Конечно! – согласился Крисп но, вспомнив о гребцах, попросил: – Только, пожалуйста, когда он будет один.
Они помолчали. Крисп стал смотреть на отца Нектария, к которому подошел купец Диагор и о чём-то спросил. Марцелл уже сидел рядом с пресвитером и внимательно прислушивался ко всему, что говорится.
- Твой отец такой большой начальник, – тоже глядя на корму, с уважением сказала Злата. – А кем хочешь быть ты, когда станешь взрослым?
- Не знаю, – пожал плечами, слегка озадаченный таким вопросом, Крисп. - Я как-то еще не думал об этом…
- Воином? Тебе очень идет оружие! Представляю, как ты будешь выглядеть в блестящих доспехах и шлеме!
- Нет, это вряд ли! – с сомнением покачал головой Крисп.
- Тогда - капитаном?
- Тоже нет! Мне предложили стать помощником сына императора, – Крисп достал денарий и показал девушке изображение цезаря Геренния Этруска. - Вот он!
- Похож! Я… видела его, – мельком взглянув на монету, сказала Злата. – И отца его тоже.
- Как, ты видела Деция? – обрадовался Крисп.
Девушка вдруг нахмурилась и попросила его спрятать монету.
- Да, но лучше бы мне его было не видеть! Прости, я понимаю, ты римлянин, он – император. Но это ведь он напал на Дакию, сжег мой город, превратил нас в рабов. И если бы не ты…
- Что я?.. Он хочет уничтожить и всех моих братьев по вере! – со вздохом признался Крисп.
- И ты пойдешь на службу к его сыну? – удивленно взглянула на него Злата.
- Кто тебе сказал, что пойду? По-моему, я только сказал, что мне предложили!
- И ты… откажешься?
- Да.
- Быть помощником самого цезаря? Стать одним из самых главных начальников в Риме?!
- Конечно!
Злата с уважением оглядела Криспа и уже деловито сказала:
- Не надо быть тебе воином. Я не люблю, когда убивают. Иди лучше капитаном. Ты смотрелся там, – показала она пальцем на капитанский помост, - как настоящий наварх…
Девушка осеклась на полуслове, и Крисп неожиданно понял, что оказывается, не только он поглядывал на нее. И она догадалась, что ее тайна раскрыта.
Теперь оба они покраснели. Молчание явно затягивалось, и вдруг Злата, уже не так радостно, как, собираясь показывать монеты отцу, а с тревогой, воскликнула:
- Что он делает?
- Кто? Где? – сразу оживился Крисп.
- Млад! Ты только посмотри на него!
Девушка кивнула в сторону амфор, и Крисп увидел, что ее брат, откупорив одну из них, выливает из нее на палубу воду. Не сговариваясь, они бросились к нему. Злата - первая, за ней, опережая её, Крисп. Но первым у амфор оказался юнга Максим.
- Ах, ты, мерзавец! Негодяй! – замахнулся он на Млада, но Крисп перехватил его руку.
- А ну, отпусти его!
– Да ты только посмотри, что он наделал! – вырвавшись, показал на мальчика юнга.
Он заглянул в амфору и, чуть не плача, простонал:
- Вылил всю воду для господ! Капитан же убьет меня за это!
Мальчик спрятался за спину Криспа и, мыча, пытался объяснить ему что-то.
- Постой, потом скажешь! - остановил его Крисп и обратился к Максиму: - Ты вот что… сходи-ка к отцу Нектарию. Он поможет!
- – Да что мне какой-то Нектарий?! - простонал юнга. - Теперь мне сам Зевс не сможет помочь!
Тем не менее, он покосился на стоявшего у рулевого весла капитана и неверными шагами направился к пресвитеру.
Отец Нектарий внимательно выслушал его и, поняв всю серьезность положения, сказал:
- Ничего. Только не бойся. Все хорошо будет. Наполни скорее пустую амфору морской водой!
- Что?! – думая, что ослышался, вскричал юнга.
- Делай, что я сказал! – не терпящим возражений тоном, спокойно повторил пресвитер. – И как можно скорее.
Оглядываясь и спотыкаясь на каждом шагу, юнга прошел к борту, взял ведро и быстро наполнил амфору горько-соленой морской водой. Закончив эту работу, он кошкой вскарабкался на мачту, намного выше обычного, и стал наблюдать, что будет дальше.
5
- Пей! – наполнив кружку, приказал юнге Гилар.
Долго ждать ему не пришлось. Вскоре один из господ захотел напиться. И им оказался не кто иной, как сам императорский курьер!
Не желая тратить лишнего времени на то, чтобы спускаться в каюту и выпить из кувшина, Марцелл подошел к амфоре, налил полную кружку воды и торопливо сделал большой глоток. Юнга в ужасе зажал рот кулаком. На Марцелла страшно стало смотреть: глаза его полезли из орбит. Лицо брезгливо исказилось. Подскочив на месте, он бросился к борту и, выплевывая воду, стал кричать, зовя Гилара:
- Что у тебя в амфорах, бездельник! Ты что, отравить меня решил?!
Отец Нектарий, отвлекшийся разговором с купцом, извинился перед ним и быстро перекрестил амфору крестом…
Тем временем, Гилар, почуяв неладное, подбежал к Марцеллу. Узнав, в чем дело, он сначала уговаривающими знаками, а потом недвусмысленными жестами кулаком стал звать к себе юнгу.
Тот медленно спустился с мачты и с обреченным видом подошел к амфоре.
- Пей! – наполнив кружку, приказал юнге Гилар.
Шумно вздохнув, Максим прижал ее к губам, закрыл глаза, сделал глоток, затем второй… и вдруг стал пить частыми и быстрыми глотками. Осушив кружку до дна, он протянул ее Гилару. Лицо его выражало не отвращение, а крайнюю степень изумления и страха, с которым он покосился на отца Нектария. Гилар недоуменно посмотрел на него, на Марцелла, плеснул воды себе и тоже выпил.
- Что это с тобой, Марцелл? – удивленно спросил он. - Вода как вода. С чего это ты взял, что она - морская! Обычная, пресная. Пожалуй, даже лучше, чем вчера. И… амфора полная? Молодец! – постучав по амфоре, похвалил он юнгу. - Я тебя ругал, а ты, оказывается, про запас еще одну амфору набрал? Вот что значит, моё воспитание!!
Теперь уже Марцелл, ничего не понимая, посмотрел на юнгу, на капитана... Тоже налил себе воды, попробовал ее сначала языком, а потом выпил до дна.
- Да, обычная, пресная…ничего не понимаю! - развел он руками.
Недоуменно переговариваясь, что это вдруг стало с господином императорским курьером, капитан с юнгой разошлись по своим делам.
И только Марцелл по-прежнему оставался на месте.
Он так и стоял, трогая то кружку, то амфору, по-прежнему ровным счетом не понимая ничего.
И только Крисп понимал, что произошло на самом деле.
Понимал и был счастлив: отец не только увидел чудо, но даже попробовал его!
Глава восьмая
1
«Тень молнии» превратилась в грозный военный корабль...
Крисп со Златой сидели на носу корабля, под тенью акростолия, и тихо разговаривали. Крисп рассказывал девушке о Риме с его величественными площадями, мраморными дворцами, статуями и огромным амфитеатром. Та не верила, а когда он спрашивал: «А как у вас?» - она говорила о Дакии, ее реках, озерах, лесах, и тогда уже он удивлялся, как необычна ее родина. И как чисты и умны даки, которых римляне называют варварами.
За весь этот день произошло только одно событие. Маленькое, короткое, но такое, что мгновенно могло перевернуть судьбы обоих. Корабль едва не попал в руки пиратов. Если бы только это случилось, тогда бы все на нём от Марцелла до Млада стали рабами. К счастью, юнга вовремя заметил их и сообщил об опасности.
- Где, где пираты? – кричали ему люди.
- Да вон они, видите - черный парус!
- Меня предупреждали, если увижу такой, мчаться от него на всех своих парусах! – с тревогой сказал Марцеллу Гилар.
Тот изменился в лице и велел капитану с пассажирами готовиться к обороне.
Матросы потащили к бортам корзины с метательными ядрами, луки, стрелы. Пассажиры кинулись к ним и разобрали оружие, с готовностью до последнего отстаивать своё право на жизнь и свободу. Кто-то из малодушных предложил дать выкуп пиратам. Но его даже не стали слушать.
- Разве можно им верить? – возмутился купец, первым берясь за лук.
В несколько минут из мирного и спокойного судна «Тень молнии» превратилась в грозный военный корабль.
Оба охранника бросились на корму к Марцеллу, в готовности защищать его до конца.
Гилар приказал поднять все паруса и посадить на весла самых сильных и выносливых гребцов.
Сувор, подбежав к ним, оттолкнул одного из них, непригодного, по его мнению, для такого дела, и сам сел за весла.
Келевст хлопал так, что отбил себе все ладоши.
Злата поймала мечущегося между людьми Млада и крепко прижала к себе.
Крисп тоже готов был обнять её и защищать в случае опасности. Он бросился в каюту, где у него хранился маленький кинжал и неожиданно увидел выходящего оттуда Плутия.
- Как, ты? – удивленно спросил Крисп.
- Да, я хотел предупредить тебя об опасности, но как вижу, ты уже знаешь всё сам! – держа за спиной руку, натянуто улыбнулся Аквилий.
Снова что-то подозрительное было в его поведении. Но разве сейчас было до этого?
Крисп только махнул рукой и побежал к носу корабля.
С кинжалом в руке, он был готов вместе со всеми дать настоящий бой пиратам.
Но, к счастью, всё обошлось. Матросы подняли все паруса, гребцы работали, не жалея сил, и «Тень молнии» без труда ушла от пиратов, в очередной раз доказав, что это самое быстроходное судно римского флота.
Паника улеглась, охранники возвратились на свой пост у каюты. Юнга получил награду от капитана, уже вторую за последние два дня. Марцелл на радостях разрешил пассажирам плыть, куда им угодно. Гилар, вроде бы, обрадовался этому сообщению, хотя по глазам его было заметно, что он по-прежнему таил на Марцелла злобу. А Крисп снова сел с девушкой на нос корабля, и они, словно ничего не случилось, продолжили свой разговор…
2
- Не надо успокаивать меня! – укоризненно покачал головой Марцелл.
Крисп с Марцеллом, как обычно, коротали последний перед заходом в очередной порт, вечер в своей каюте. За бортом поплескивала волна, чуть слышно скрипела обшивка. Это был самый счастливый вечер за все время их путешествия!
- Надо же! - крутил головой Марцелл, - своими глазами, да что там глазами – собственным языком попробовал чудо! Ты даже не представляешь, какой горькой и противной была эта вода!
- Ну, почему, представляю. Я тебя видел в это время!
Они посмеялись, и Крисп уже серьезно попросил:
- Ты только Гилару ничего не говори. А то он и правда убьёт юнгу, и Младу достанется.
- Зря ты не дал высечь этого негодного мальчишку! Не понимаю, зачем он так сделал?
- Я и сам не могу это понять!
- А отец Нектарий, представляешь, уже и купца убедил! Меня тогда не было, я даже представить себе не могу – как ему удалось это? Ведь пройдоха купец любую ложь за версту чует!
Крисп вспомнил слова Диагора и сказал:
- Очевидно, купец поверил ему в чем-то небольшом. А так как он не верил никому и никогда, то, благодаря этому, поверил во всё и сразу, то есть - в Бога.
Марцелл пододвинул к себе сумку с эдиктами, готовясь, как обычно пересчитать их. Немного помолчал. А потом, взглянув на сына, задал вопрос, который хотел задать, наверное, уже давно:
- А маму ты видел - как?..
- Радостной, улыбающейся! Такой счастливой, какой я ни разу не видел её в жизни!
- Ну, почему? Помнишь, как нам хорошо было в старом доме? Вот бы, и правда, так вечно - втроем, хоть в хижине!
- Зачем в хижине? Мамино жилище теперь больше, чем самый прекрасный дворец любого земного царя!
Марцелл с изумлением посмотрел на сына:
- Ты говоришь так, будто побывал у нее в гостях… Неужели там, и правда, так хорошо, как говорит отец Нектарий?
- Лучше! Еще лучше, отец!!
- Не надо успокаивать меня! – укоризненно покачал головой Марцелл, беря первый эдикт. – Я и так… уже… почти верю…
- Но я говорю правду! – горячо возразил Крисп. - Я действительно видел…Да, так же, как сегодня ты попробовал воду, я видел это собственными глазами!
- Как… Ты видел рай?!
- Не знаю, рай это был, или ещё что… – пожал плечами Крисп. – Но когда отец Нектарий крестил меня, я увидел такое … что не могу даже описать тебе. Там, там… - лицо его засияло, он жестами попытался помочь себе, но не сумел и беспомощно посмотрел на отца. – Нет, не могу. Для этого на свете нет подходящих слов!
- Один, два, три, четыре, пять… - считая, кивнул ему отец. – Ничего. Даст Бог, увидим еще. Вот доплывем до последнего порта, возьмем с собой отца Нектария… шесть, семь, восемь, девять… девять… ох, и замечтался я с тобой, даже со счета сбился!
Марцелл улыбнулся сыну и снова стал пересчитывать эдикты.
– Один, два, три, четыре, пять, шесть…
- Ну, почему замечтался, так будет на самом деле!
- … семь, восемь, девять… девять. О, боги! – лицо Марцелла смертельно побледнело, он вытряхнул содержимое сумки на койку и стал лихорадочно перебирать свитки. – Один, два, три, четыре…
- Что случилось, отец? – почувствовав неладное, подался к нему Крисп.
- Отойди, не мешай! Пять, шесть, семь, восемь, девять… девять!
- Да что же случилось?
- О, боги! Самое худшее, что только можно было ожидать – эдикт пропал!
3
- Плутий… - простонал юнга, - это все он!
…Обнаружив пропажу свитка с печатью, Марцелл, роняя сумку, бросился из каюты. Крисп, с упавшим сердцем, последовал за ним.
Он нашел отца у капитанского помоста, где тот взволнованным голосом говорил Гилару о пропаже.
- Важный эдикт, говоришь? – переспрашивал тот и, хотя в его голосе по-прежнему звучали злорадные нотки, в глазах промелькнул страх. Ещё бы: на вверенном ему судне случилось чрезвычайное происшествие - пропал важный документ! Гнев императора теперь вполне мог распространиться и на него!
- Да! – со вздохом подтвердил Марцелл,
- И какой же?
- О начале гонений на христиан и, представляешь, как назло, именно тот, который я должен отдать в этом порту.
- Плохи твои дела! – покачал головой Гилар, - до гавани осталось каких-нибудь три-четыре часа. И если за это время мы не отыщем его… Ну, ничего. Он никуда не мог деться с корабля и наверняка где-то здесь! Надо срочно начинать поиски!
- Да-да, ты прав! Нужно немедленно обыскать всех! Даже гребцов! – оживился Марцелл. - Похититель вполне мог отдать его кому-то из них на время!
- Я немедленно сделаю всё, что ты говоришь! – с готовностью согласился Гилар.
- Тогда ты займись командой, а я - охраной и пассажирами!
Марцелл первым делом обыскал своих охранников, клявшихся, что они ни на миг не оставляли без присмотра каюту, разве что только тогда, когда готовились к отражению атаки пиратского корабля. Затем направился на корму и растолкал сонных пассажиров. Узнав в чем дело, они сами принялись помогать Марцеллу, выворачивая свои карманы и тюки.
Больше всех возмущался Плутий Аквилий, у которого не было ни тюка, ни сумки. Он готов был сбросить с себя даже хитон!
Философ со словами: «Все свое ношу с собой!» показал свой посох, дырявый плащ и извинился, что у него нет даже хитона.
Марцелл с охранниками проверили всех пассажиров, однако ни у кого из них не оказалось похищенного эдикта.
Оставался один отец Нектарий. Марцелл подошел к нему и виновато сказал:
- Прости, но я не могу сделать исключения даже для тебя - служба!
- Я понимаю, - с понимающей улыбкой кивнул ему отец Нектарий и, разрешив охранникам обыскать себя, протянул Марцеллу свою дорожную сумку. Марцелл взял её, встряхнул, проверяя содержимое и тут на палубу… – Крисп даже глазам своим не поверил - выпал злополучный свиток с императорским эдиктом.
Марцелл первым бросился к нему, поднял и оглядел со всех сторон.
Печати на нем не было!
Никто не мог двинуться с места. Все словно потеряли дар речи от изумления.
Первым пришел в себя Марцелл.
- Ах ты, мерзавец! – воскликнул он, надвигаясь на пресвитера. - Как ловко сумел провести меня! Усыпил своими сладкими речами мою бдительность, а потом… Куда девал императорскую печать, негодяй?!
Отец Нектарий смотрел на Марцелла, не в силах вымолвить ни слова. Он сам был ошеломлен всем происшедшим не меньше, чем тот. Прибежавший на шум Гилар узнал, в чём дело, и приказал корабельному кузнецу:
- Похитителя заковать, посадить на цепь и держать так до самого порта!
- Я сам разберусь с ним! – попытался остановить его Марцелл, но теперь Гилара было не удержать.
- Нет, я сам возьму это дело под свой контроль и лично доложу начальству о происшествии! – он уже без прежнего страха посмотрел на Марцелла и добавил: - А ты тоже хорош! Нашел, кому доверяться - христианину, против которого направлен этот эдикт! А может быть, это сговор? – с угрозой сдвинул он брови и твердой, уверенной походкой направился на капитанский помост.
- Спустить паруса! – послышались оттуда его более громкие, чем всегда, команды.
- Налечь на вёсла!
И, наконец, у самого входа в порт:
- Сушить весла! Отдать якорь!
Гремя цепью, матросы выполнили эту команду и спустили трап. Первым по нему бесшумной тенью метнулась вниз и скрылась на пристани фигура Плутия Аквилия. Следом за ним быстрой походкой сошел капитан.
Крисп стоял, не зная, что теперь делать, и вдруг почувствовал, что его опять настойчиво дёргает за руку Млад.
- А-а, ты, – узнал он его и попросил, - иди, поиграй с кем-нибудь другим, сегодня мне не до тебя!
Но мальчик не отставал. Он что-то просил умоляющими жестами и, наконец, непослушным языком выдавил из себя:
- Т-т-там! Т-там!..
- Ну, что ещё там? – даже не замечая от огорчения, что мальчик заговорил, недовольно спросил Крисп.
- П-пошли! Там! Внизу!
Крисп нехотя направился за ним следом и вдруг в том месте, где недавно играл с купцом в кости, под тенью парусника увидел лежащего в луже крови юнгу…
- Что с тобой?! – бросился он к нему и вытащил изо рта кляп, в котором сразу узнал волшебный платок Плутия Аквилия.
- Он… Плутий… - простонал юнга, - это все он!
- Отец, все, кто здесь есть! Скорее! Сюда! – закричал Крисп.
Послышался топот, и сбежавшиеся люди окружили несчастного юнгу.
- Это он уговорил меня соврать про пиратов, - слабеющим голосом говорил тот, - он выкрал какой-то важный документ. А теперь, когда я стал не нужен ему, он…он… - юнга обвел глазами, склонившиеся над ним лица и остановился взглядом на отце Нектарии, - я слышал всё, что ты говорил… - он сделал попытку привстать и, потеряв от этого последние силы, прошептал: - Прошу, умоляю…ради вашего Бога… скорее - крести меня!
- Конечно, хорошо, я сейчас… - опускаясь перед ним на колени, торопливо согласился отец Нектарий.
Велев всем отойти, он попросил матросов, как можно быстрее, принести воды, вынул крест, окунул его в поставленное перед ним ведро и быстро-быстро начал читать молитвы.
- Что он делает? Разве сейчас можно терять время? Пока он жив, нужно срочно узнать, где печать! – простонал Марцелл, бросаясь к юнге, но Крисп решительно преградил ему путь.
- Отец, остановись! Человеческая душа дороже тысячи самых важных свитков!
- Я понимаю. Но твоя жизнь мне дороже! Ведь за его пропажу казнят не только меня. Ну, где же, где эта печать? Неужели этот Плутий увез ее с собой?! Где же она?
- Вот! – послышался за его спиной тоненький голосок.
Марцелл мгновенно обернулся и увидел Млада. Тот с хитрым видом разжал кулачок, и все увидели на его маленькой ладони – большую императорскую печать!
Марцелл схватил ее, осмотрел со всех сторон, сомнений не оставалось – это была именно она!
Пассажиры, сгрудившись вокруг него, пытались заглянуть ему через плечо.
- И правда, глядите, она!
- Спас! Спас! Как же тебе это удалось? - только и смог вымолвить пораженный Марцелл.
- Я… – охотно начал, было, объяснять Млад, но тут его сестра первой сообразила, что он снова обрел дар речи, и принялась осыпать его поцелуями.
- Как! Ты заговорил?! Родной мой!!
- Родной наш! – тоже обнял мальчика Марцелл и вдруг осекся на полуслове, увидев идущего к ним отца Нектария.
Юнга оставался лежать на месте.
- Ну… как он? – догадываясь, что случилось самое страшное, всё же, с последней надеждой, спросил Марцелл. Слишком уж торжественно-радостным было выражение лица у пресвитера.
- Всё хорошо. Все уже хорошо. Его душа теперь там, - показал на небо отец Нектарий, - А мы…
- А мы, - перебил его Марцелл, глядя на появившихся на пристани вооруженных людей, которых спешно вел за собой Гилар, – чтобы его жертва не была напрасна, немедленно должны приделать эту печать к эдикту!
4
На Гилара было больно смотреть…
Гилар первым поднялся по трапу и пропустил впереди себя важного, тучного начальника порта.
- Что тут у вас случилось? – задыхаясь, спросил тот и сдержанно кивнул своему давнему знакомому, Марцеллу.
- Вот, - показывая на него, принялся докладывать Гилар, - это он не сумел обеспечить сохранность важного эдикта, это по его вине с него сорвали печать. А я тут не при чем!
- Какой свиток? Какая печать? О чём ты, Гилар? – деланно удивился Марцелл.
- Императорская!
- Эта? – уточняя, показал эдикт с печатью Марцелл и с подчеркнуто почтительным видом вручил его начальнику порта.
- Но… - растерялся, никак не ожидавший такого поворота дел, капитан.
- Зря ты Гилар, утруждал начальника порта, - с упреком заметил ему Марцелл, - я бы и сам с удовольствием доставил ему этот эдикт. Тем более, что нам есть о чем поговорить по старой дружбе и что вспомнить.
Начальник порта внимательно изучил документ, печать и, увидев, что всё в порядке, сразу смягчился и обнял Марцелла.
- Конечно дружище! Мы с тобой еще при прежнем августе хорошо пировали! А помнишь, как мы однажды…
- Господин! – испуганно остановил его один из сопровождавщих воинов. - Там - сам наместник провинции!
- Что-о, сам?!
- Да! И, кажется, идет сюда!
- О, боги!.. – начальник порта, несмотря на свою тучность, сбежал вниз и вскоре вернулся, с поклоном пропуская впереди себя наместника провинции.
Тот огляделся, нашёл глазами Марцелла и, показывая развернутый лист дорогого пергамента, торжественно провозгласил:
- Наш богоравный август Траян Деций уполномочил меня передать, что назначает тебя своим советником, а твоего сына официально делает помощником своего соправителя императора Геренния Этруска. Поздравляю! Это для меня большая честь первым сообщить тебе такую приятную новость!
К Марцеллу тут же бросились с поздравлениями все находившиеся на палубе. Начальник порта, не уставая, повторял, что это его лучший друг, и они дружат чуть ли не с самого детства.
На Гилара было больно смотреть. Ожидавший падения своего врага, которому завидовал с той самой минуты, как увидел на нём золотую цепь, он видел теперь его счастье и славу. Вместе со всеми, изображая на лице улыбку, он вынужден был тоже поздравлять его. И хоть капитан поклонился Марцеллу даже ниже, чем все остальные, глаза его, когда он выпрямился, вспыхнули с еще большей злостью.
Глава девятая
1
- Интересно, и что же унес с собой Плутий вместо печати?
Императорское курьерское судно «Тень молнии», подгоняемое попутным ветром, летело навстречу своему последнему порту – столице Египта, Александрии. Море было неспокойным, чайки скользили вниз к пенистым волнам и тут же испуганно взмывали ввысь, словно боясь, что они поглотят их. Гилар, стоя на капитанском помосте, глядя то на небо, то на волны, выказывал явные признаки беспокойства.
Крисп, с молчаливого разрешения отца, давно уже находился на корме корабля. Теперь здесь были не только пассажиры, но и все члены экипажа, кроме Гилара. Даже охранники, потому что Марцелл после пропажи больше ни на миг не расставался со своей сумкой.
Крисп то и дело скашивал глаза на сидевшую чуть поодаль Злату. Она расположилась ближе всех к отцу Нектарию и улыбалась как ребенок, но кукла по-прежнему была у неё на коленях.
В Александрии они должны были расстаться. Дальше Криспу с отцом предстоял путь в военную ставку к императору, а им - в Афины и затем в свою далекую Дакию.
Мысли о предстоящей разлуке тяготили юношу. Чем сильнее он гнал их от себя, тем грустнее становилось у него на сердце. Злата тоже иногда замечала его и показывала глазами на отца Нектария, давая понять, что ей нравится то, о чем он говорит.
Млад в который уже раз, рассказывал очередному пассажиру, что ему сразу не понравился Плутий Аквилий. А когда увидел, что тот что-то подсыпал в амфору, и Гилар не стал его даже слушать, сам выбил пробку и вылил на палубу всю воду.
- Надо же, Геренний Этруск - уже император! – вертя в пальцах совсем недавно отчеканенный денарий, задумчиво сказал Марцелл.
- Отец, а чего добивался этот Плутий? – спросил у него Крисп. - Только теперь я начинаю вспоминать, что и мне он казался подозрительным!
- Трудно сказать, – задумался вслух Марцелл. – Сначала он захотел выкрасть у нас императорскую печать.
- Но зачем?
- В руках такого человека эта печать может всё! Ею он без труда мог скрепить любой эдикт, например, о назначении себя казначеем какой-нибудь отдаленной провинции. Конечно, наместник по роду своей службы известил бы императора, но пока дойдет подтверждение, Плутий успел бы сказочно обогатиться и сбежать, прихватив с собой казну и годовой налог, собранный с провинции. И тогда ищи ветра в поле!
- А что он подсыпал в амфору?
- Судя по всему, этого показалось ему мало. Аппетит, как известно, приходит во время еды, и он, наверное, решил усыпить нас. А когда уснем, подговорить гребцов на бунт и сделать «Тень молнии» пиратским кораблем. Поистине это был блестящий план. «Тень молнии» может догнать любое судно и наоборот уйти от погони. Горе было бы тогда всем кораблям, встретившимся ему на пути!
Марцелл знаком подозвал лекаря и сказал:
- Кстати, проверь, все ли снадобья у тебя на месте?
Тот, быстро кивнув, стал рыться в своем ящичке.
- Этот Плутий был не так уж и прост, – продолжил Марцелл. - Не сумев попасть на несколько императорских курьерских кораблей, он, наконец, добился этого с нами и принялся осуществлять свой коварный план. Сначала через тебя, что почти ему удалось, когда я застал вас в каюте...
- Прости отец... – виновато вздохнул Крисп.
- За что? – улыбнулся ему Марцелл. - Он и меня обвел вокруг пальца! Потом решил действовать через питьевую воду и, наконец, уговорил беднягу Максима поднять ложную тревогу о пиратах. Конечно, - обращаясь к охранникам, сказал он, - и вам не делает чести, что вы бросились спасать меня, а не важные императорские эдикты. – Тут Марцелл поморщился, вспомнив о том, что было в этих эдиктах, и махнул рукой. - Главное, что справедливость восторжествовала…
Он вдруг заметил подавшегося к нему бледного лекаря и вопросительно посмотрел на него:
- Что, нет сонного порошка?
- Нет, господин! – с трудом ворочая языком, ответил тот. - Исчез мой амфориск с ядом!..
- Да, – покачал головой Марцелл. – Он оказался еще большим мерзавцем, чем я предполагал! Эй, Млад! – подозвал он. – А как тебе удалось обнаружить тайник Плутия, куда он спрятал печать?
- А я, даже когда все думали только про пиратов, следил за ним! - с радостью отозвался мальчик. – И когда увидел, что он спрятал что-то в щель, тихонько подменил печать другой вещью.
- Интересно, и что же унес с собой Плутий вместо печати? – с любопытством взглянул на него Марцелл.
- Как что - мою монету!
- Что?!
- Представляю, как вытянется его лицо, когда он увидит вместо императорской печати самую никчемную вещь на земле! – засмеялся Крисп.
И совсем не никчемную! – обиделся Млад. - Она помогла освободить нашу маму!
- Ну ладно, ладно, - обнял его Марцелл. – Конечно же, это – самая бесценная монета во всем мире! Но для Плутия, которого, я уверен, в конце жизни ждёт… – он не успел сказать, что именно ждёт в конце жизни Плутия, потому что среди пассажиров, беседовавших с отцом Нектарием, началось какое-то движение, и послышался крик:
- Ты в этом уверен? Тогда крести, крести меня поскорей!
- В чем дело? – спросил Марцелл сидевшего ближе к пресвитеру Сувора.
- Да вот, – объяснил тот, показывая на неказистого мужчину, наседавшего на отца Нектария. – Этот римлянин всегда и во всем завидовал всем. Недавно его соседа, простого безродного плебея, принял в свою семью и дал свое имя сенатор. Он даже из своего города сбежал, чтобы не видеть больше его. И тут вдруг узнал, что, если покрестится, то будет усыновлен не то что сенатором или даже императором, а самим Богом!
- И что же отец Нектарий?
- Вроде бы, согласился, – кивая на поднявшегося пресвитера, улыбнулся Сувор. – Сейчас начнет.
2
И тогда Крисп понял всё…
Матросы снова принесли ведро с водой, отец Нектарий с молитвами трижды отпустил в нее свой крест, и началось таинство святого крещения.
Крисп видел его далеко не первый раз, но всё таки подошел, желая на самом деле быть поближе к девушке. Римлянин снял хитон, оставшись в одной набедренной повязке, и отец Нектарий трижды облил его освященной водой.
- Я бы тоже крестился – вздохнул глядевший на все это пассажир болезненного вида, - но не знаю, выдержу ли те мучения, которые предстоят вам….
- Истинно хочешь? - внимательно посмотрев на него, уточнил отец Нектарий.
- Да. Очень…
- И - веруешь?
- Да, да! Но… боюсь! И не хочу отступиться от Господа Бога и предать Его.
Отец Нектарий велел принести еще одно ведро и, снова освятив воду, сказал:
- Господь никому не дает испытаний выше его сил. Если хочешь, я крещу тебя, а дальше предайся воле Господа Бога, и Он не оставит тебя. Он спасет твою душу и устроит все так, как может сделать только самый любящий и заботливый отец.
Бледный пассажир снял с себя хитон и склонился перед отцом Нектарием, который подняв над собой крест, снова начал читать молитвы.
Девушка подалась к Криспу и шепнула ему на ухо:
- А что написано у него на кресте? Я не понимаю по-гречески.
- «Святая – святым!» - перевел Крисп.
- И что это значит?
- То, что царство небесное - для святых.
- Но люди так грешны! Разве это возможно?
- Конечно! Да! Вот посмотри на него, – показывая на трижды облитого с головы до ног святой водой пассажира, сказал Крисп. – Он крестился и Господь отпустил ему все грехи. Он теперь свят и, если сейчас вдруг умрёт, сразу пойдет к Богу, в рай.
- А если останется жить и опять нагрешит?
- Тогда покается, и Бог снова очистит его. Ведь Иисус Христос, когда его распинали, взял на крест все наши грехи и омыл их Своею кровью! Нам остается только припасть к этому кресту, получить прощение и – спастись!
- Какой удивительный Бог! И как Он любит людей! Еще немного и я, пожалуй… – девушка взглянула на свою куклу, нахмурилась и снова с надеждой посмотрела на Криспа. – Пойдем туда, где мы были раньше – попросила она. – И ты расскажешь мне все-все о Христе. Нет, – кивнула она на отца Нектария, – мне нравится, как он говорит, но я не всё понимаю. Ведь он говорит для взрослых и, почему-то, я хочу узнать о Нём именно от тебя.
Они посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, медленно пошли по палубе.
- Даже не верится, что скоро нам расставаться! – вздохнул с сожалением Крисп.
- Да, - эхом отозвалась Злата, - И если честно, то я уже начинаю жалеть, что ты освободил меня!
- Почему?
- Разве не понимаешь?
И тогда Крисп понял всё. Он робко взял девушку за руку, и они еще медленней направились к носу корабля.
Марцелл с грустной улыбкой смотрел им вслед, не замечая, что на него, в свою очередь, с капитанского помоста прищуренными глазами смотрит Гилар, и в его завистливом, злобном взгляде не было ничего хорошего.
3
- Это какое-то безумие! – не выдержав, крикнул келевсту Гилар.
Ветер, налетавший сильными порывами, рвущими паруса, так окреп, что беспокойство Гилара переросло в тревогу.
Матросы уже не быстро ходили, а бегали по палубе, держась за всё, что попадалось им под руки, чтобы не быть сброшенными в море. Всё вокруг вздымалось, бугрилось, ходило ходуном.
Гилар подозвал к себе матроса и велел передать рулевому: взять курс так, чтобы судно шло прямо на гребень волны, разрезая его подводным тараном. Матрос торопливо выполнил приказание. Рулевой понимающе кивнул капитану и из-за всех сил налёг на рулевое весло.
Столб воды обрушился на нос корабля и на даже не заметивших, как усилилась непогода, Криспа со Златой. Они вскочили со своих мест, и тут девушка увидела, что у неё в руках больше нет куклы. Очевидно, её вырвала из рук и унесла за борт морская волна.
- Ой! – воскликнула она, бросаясь к борту.
- Стой! Куда? – отбросил её назад Крисп, но потеряв равновесие, сам покачнулся, и новая волна подняла его и, переворачивая в воздухе, швырнула прямо в открытое море.
- Кри-и-исп!!! - отчаянно закричала девушка.
Услышав её крик, Марцелл оглянулся, мгновенно всё понял, стремительно бросился к борту, затем к капитанскому помосту и, ухватив Гилара за плечи, затряс его:
- Немедленно меняй курс корабля! Поверни обратно!!
- Против такого ветра?!
- Тогда спускай скорее шлюпку!
- Да ведь её перевернет, едва она коснется волны!
В отчаянии Марцелл принялся метаться по палубе и вдруг, сквозь рёв ветра и шум воды, услышал встревоженные голоса:
- Отец Нектарий! Куда ты?
- Что он делает? Остановите его!
Марцелл оглянулся и увидел, как пресвитер, пройдя мимо пытающихся остановить его рук, взобрался на край борта и, будто под ним было не кипящее море, а покрытый коврами пол, не спрыгнул - сошел вниз.
В это же самое мгновение на судно обрушилась очередная волна. Какое-то время, ослепленные ею, люди ничего не видели, а когда протерли глаза, то оцепенели от изумления и восторга.
Отец Нектарий шел прямо по морю. Он ступал по волнам, словно по суше, и вёл за руку Криспа, что-то говоря ему на ходу. Даже шторм притих при виде такого чуда. Но едва отца Нектария с Криспом подняли на палубу, с ещё большей яростью набросился на корабль.
- Сынок, живой! – ощупывая Криспа, радостно повторял Марцелл, затем обернулся к отцу Нектарию и порывисто обнял его. – Спасибо, спасибо! Как тебе это удалось?!!
- Сам Христос ходил по волнам и однажды спас утопавшего Петра, - отвечая, как о само собой разумеющемся, даже удивился отец Нектарий. – А потом Он сказал, что чудеса, которые Он творил, будем и мы делать, только уже – во имя Его!
- Я даже не знаю, чем мне теперь отблагодарить тебя! – покачал головой Марцелл. – Ведь Крисп - это самое дорогое, что только осталось у меня в жизни!
В это время, Гилар опытным чутьем понял, что его корабль попал не в обычный шторм, а в тот, что бывает лишь раз в жизни капитана, и увы, как обычно – в последний.
- Идет страшный шторм! – сообщил он о своих опасениях Марцеллу и знаком приказал уводить поскорей своего сына в каюту. А всем остальным - ухватиться крепко за снасти.
- Крисп, - поняв его, крикнул Марцелл, – быстро в каюту!
- Но, отец!..
- Я сказал: марш в каюту и захвати с собой Злату и Млада!
То и дело оглядываясь на отца, Крисп вместе со Златой и Младом спустился в каюту. Здесь все качалось, скрипело. И, несмотря на то, что в каюте было тепло и сухо, тут было еще страшнее, чем там, наверху.
- Ты здесь живешь? – трепещущим от страха голосом спросил Млад, показывая глазами на клепсидру. – А что это такое?
- Водяные часы – объяснил Крисп.
- А это что?
- Прибор для письма!
Как ни было страшно ему самому, он ободряюще улыбнулся мальчику и подмигнул одним глазом. Тот в ответ - сразу двумя. Злата, прижав к себе брата, так и стояла посреди качающейся каюты.
- Нет! – не выдержал, в конце концов, Крисп. – Я не могу, когда отец там один!
Злата изо всех сил попыталась остановить его, но не могла же она удержать сразу двоих!
Крисп успокаивающе махнул ей рукой с порога и выскочил из каюты.
То, что творилось наверху, не поддавалось никакому описанию. Корабль уже беспомощной щепкой носило по волнам. Рулевой не столько управлял им, сколько держался за рулевое весло, чтобы самому не быть смытым в море. Судно вздымалось на вершины водяных громад, а затем ухало, словно в бездонную пропасть.
Неожиданно мачта, страшно заскрипев, покачнулась… Было видно, что еще один сильный порыв ветра, и она, сломавшись, полетит за борт.
- Это будет конец! – в ужасе покачал головой Гилар. – Даже, если мы переживём этот шторм, на одних вёслах мы можем не добраться до берега. Ведь неизвестно, куда занесет нас такой ураган!
- Не беда! У нас есть запасная мачта! – крикнул ему Марцелл.
- Была! – с досадой простонал Гилар. – Но в прежнем плавании она пришла в негодность… Откуда я мог знать, что будет такой шторм?
- В ближайшем порту я донесу о твоем халатном отношении к службе, – строгим тоном заметил Марцелл.
Уловив по этому обещанию, что тот нисколько не сомневается в том, что они будут спасены, Гилар часто-часто закивал и радостно согласился:
- Да, да, конечно, обязательно. Я заранее согласен на любое наказание!
Но Марцелл уже не слушал его, наблюдая за действиями вовремя заметившего опасность Сувора.
Могучий дак подошел к мачте и подставил под нее свою спину. Два или три матроса, поняв, что он задумал, бросились помогать ему. Так они и стояли, удерживая мачту своими могучими телами от новых порывов ветра.
Судно всё больше и больше заливало волнами.
- Погибаем! – кричали на корме.
- О, боги! О, Господи! Помоги нам!
Крисп кое-как пробрался туда и увидел, как философ, опустив снасть, держался за отца Нектария и просил:
- Крести же, крести меня! Я не хочу остаться в этой бездне навеки!
- И меня, меня! – вторили ему купец с лекарем-греком.
- Крести нас! - вопили остальные пассажиры.
- Да где же я наберу на вас столько воды? – недоумевал отец Нектарий.
И тогда Марцелл, который не терял самообладания даже в таком положении, кивнул на столб воды, обрушившийся на палубу:
- Море большое, на всех хватит! – закричал он. – Эй! Все, кто хочет креститься, сюда! – и уже, обращаясь к отцу Нектарию, добавил: – Крести нас!
- И нас! И нас!!
Гребцы-рабы тянули к келевсту руки, умоляя расковать их, чтобы они тоже могли подойти к отцу Нектарию креститься. Но пресвитер успокоил их, сказав, что они будут крещены прямо на своих местах.
- Это какое-то безумие! – не выдержав, крикнул келевсту Гилар, но тот, отойдя от него, уже сам кричал:
- Меня не забудьте!
- Весь мир сошел с ума! – глядя ему вслед расширенными глазами, прошептал ничего не понимающий Гилар.
Крисп, рискуя опять быть смытым в море, бросился в каюту и закричал девушке с братом:
- Скорее, скорей наверх!
- Что – это всё, конец? – беспомощно взглянула на него Злата.
- Нет, только начало! Отец Нектарий крестит там всех, кто захочет!
- Тогда я пошел? – воскликнул Млад, вырвавшись из рук девушки.
Но Крисп у входа удержал его.
- Только со мной! – строго сказал он и вопросительно посмотрел на Злату. – А ты… пойдешь?
Та посмотрела на Криспа, на свои пустые, без привычной куклы-богини руки и, немного смущаясь, ответила:
- Конечно! Я ведь верю тебе…и твоему Богу.
Они успели как раз вовремя. Отец Нектарий трижды, дождавшись новых водяных столбов, окунул в них крест и прочитал слова молитвы, освящая всё море.
Теперь уже святые волны обрушивались на людей и в то время, когда пресвитер читал положенные в таких случаях молитвы, они протягивали к ним руки, молясь неведомому до сих пор Богу. Кто-то кричал, что видит яркий свет, хотя везде стояла сплошная тьма. Кто-то плакал, заверяя, что слышит ангельское пение… кому-то стало так хорошо, что он даже запел…
Крисп обеими руками держась за снасти, смотрел на то, как крестились отец, Злата, Сувор, Млад... Теперь ему не был страшен ни этот шторм, ни столбы воды, готовые в любой миг опрокинуть корабль и увлечь его в самую пучину моря, ни предстоящая разлука со Златой, ни пытки и казни, которые готовил им Деций, ни даже сама смерть. Он был совершенно счастлив…
Глава десятая
1
Крисп недоуменно посмотрел на отца, и тот тихо сказал…
Марцелл с Криспом стояли у борта «Тень молнии», основательно потрепанной штормом, сгубившим не один десяток парусников, но все же по-прежнему быстрой и легкой.
Александрия стремительно приближалась.
- Это Фаросский маяк – показывая рукой вдаль, объяснял сыну Марцелл. – Там Александр Македонский сидел со своими полководцами, рисуя чертеж будущей Александрии, там Юлий Цезарь вместе с Клеопатрой выдерживал долгую осаду восставших египтян…
- А где пирамиды? – спросил Крисп, с трудом удерживая слезы, которые так и готовы были политься из глаз от мысли о предстоящей разлуке со Златой.
- О-о, это далеко! Отсюда не увидать! – охотно отвечал Марцелл, но чувствовалось, что он хочет сказать совсем другое, и казалось, слезы также душат его.
Пассажиры тоже внимательно рассматривали седьмое чудо света – Фаросский маяк и уже видневшиеся кварталы Александрии. Среди них не было только одного. Того самого, который боялся креститься из-за предстоящих мучений. Во время шторма его смыло волной, причем так, что поначалу никто даже не заметил этого. Потом, узнав, люди, было, огорчились, но, когда отец Нектарий сказал, что его очищенная душа сразу направилась к Богу, обрадовались и не переставали теперь говорить об этом.
- Странное дело! - вслух удивлялся Марцелл. – Корабль, который везет эдикт о начале гонений на христиан, полностью стал христианским!
- Кроме Гилара! – уточнил Крисп, показывая глазами на капитана.
- Да, - помрачнел Марцелл и, приглядевшись к Гилару, вздохнул. – Но ведь, в конце концов и на него попадали святые брызги.
- Однако, он-то не дал согласия креститься, значит, это для него была всё равно, что простая вода! - резонно возразил Крисп.
- Хвала богам! Слава Богу! Прости, сынок, еще не успел привыкнуть… – виновато поправился Марцелл. – Но для нас ведь она была не простая!
- Конечно, отец!
Пристань стремительно приближалась.
- Убрать паруса! – слышался знакомый, но почему-то по-особенному радостный сегодня голос.
- Сушить вёсла!
- Приготовиться спустить якорь!
И, наконец, раздалась команда, которую больше всего ждал и боялся Крисп:
- Отдать якорь!
Несколько матросов взяли тяжелый якорь и бросили в воду.
- Подать трап!
Крисп испуганно взглянул на девушку, она на него, всхлипнула и крепко прижалась щекой к руке отца. Марцелл покосился на сына, на девушку и, прокашлявшись, сказал то, что, судя по всему, хотел сказать давно.
- Вся наша жизнь состоит из встреч и потерь, сынок. Ты уже взрослый, тебе пора привыкать к этому. Но сегодня будь особенно мужественен: тебе предстоит не только эта потеря.
Крисп недоуменно посмотрел на отца, и тот тихо сказал:
- Сегодня ты расстаешься не только с ними, но… и со мной.
- С тобой?!
- Да, сынок! После того, что случилось в шторм, Гилар не преминёт воспользоваться столь удобным случаем, чтобы отомстить мне. И наверняка уже через десять минут о том, что я принял крещение, и не воспрепятствовал тому, чтобы это сделали другие, будет извещен начальник порта. Это еще полбеды – он тоже мой давний приятель. Самое страшное, что Гилар наверняка доложит об этом и фрументарию.
- Кому?
- Есть такой чин в тайной полиции. Ты думаешь, Гилар рад тому, что спас судно от шторма, а заодно и свою жизнь? Как бы не так! Я давно знаю его: жажда мести в нём – сильней даже жажды жизни! Он не отстанет, не отомстив мне теперь до конца. До самого страшного конца!
- Но, отец!..
- Слушай, и не перебивай. Я принял решение отправить тебя с отцом Нектарием к твоей тете – маминой сестре. К той самой, у которой она гостила здесь, в Александрии.
- А ты?
- А я немедленно отправлюсь к императору и постараюсь открыть ему глаза на христианскую… на нашу, - снова поправился Марцелл, - веру!
- Да он даже не станет слушать тебя!
- Не возражай! Это мой долг. Вот тебе письмо к тете. А это расписка.
- Какая еще расписка?
Крисп взял лист папируса и быстро, благо расписка была написана знакомым отцовским почерком, стал читать:
«Выборным по жертвоприношениям города Рима от сына императорского курьера Марцелла Фортуната, Криспа Фортуната из города Рима, 12-ти лет, дом у подножия Квиринальского холма, справа. Я всю свою жизнь приносил жертвы богам и теперь в вашем присутствии принёс жертву, согласно предписания и вкусил от жертвенного мяса, и прошу вас засвидетельствовать это. Будьте счастливы. Подписал Крисп Фортунат». Далее другими почерками было дописано: «Я, Аврелий Виктор, видел, как ты, вместе с отцом… Я Антоний Секунд, подтверждаю… Я, Корнелий Север, свидетельствую…» И снова – рукой отца: «В первый год императора цезаря Гая Мессия Квинта Траяна Деция Благочестивого Счастливого Августа…»9.
- Отец, нет! Я не могу взять этого! – наконец, осилив расписку, испуганно воскликнул он.
- Я так и знал, что ты откажешь! Но не мог поступить иначе. Я еще не успел укрепиться в вере, как ты, и поэтому прошу: возьми ее, на всякий случай – хотя бы для моего спокойствия… И всё. Да хранят тебя… да хранит тебя Бог - иди!
На мостовую гавани уже спустились купец, философ… и вслед за ними - остальные пассажиры. Давно уже затерялись где-то впереди Сувор со Златой и Младом. Один лишь отец Нектарий стоял на палубе, дожидаясь Криспа. Беспрестанно оглядываясь на закаменевшего Марцелла, он подошел к нему, спустился по трапу и медленно направился с ним по направлению к городу.
«Тень молнии» вскоре затерялось за другими большими судами. Отец Нектарий молчал, словно понимая состояние юноши. А тот, оглянувшись в последний раз, вдруг увидел знакомое лицо идущего за ними Скавра, который, заметив это, поспешил тут же затеряться в шумной и пестрой портовой толпе….
2
- Скавр? – обернувшись, узнал Марцелл своего управляющего.
Огонек небольшого глиняного светильника рванулся и встревоженно затрепетал. На стене скромного номера придорожной гостиницы выросла согнутая тень входящего человека.
- Не успел… - в отчаянии прошептал Марцелл. Но это не был фрументарий, пришедший, чтобы взять его по доносу.
За спиной послышалось знакомое покашливание и полузабытые шаги.
- Скавр? – обернувшись, узнал Марцелл своего управляющего.
- Я! – невозмутимо отозвался тот.
- Как ты нашел меня?
- Это было несложно. Ты теперь такой большой начальник! Куда труднее было выследить твоего самого злейшего врага.
- Как? – побледнел Марцелл. – Ты… отыскал их?
- Да. Я выследил дом, где он поселился с твоим сыном. В тот день как раз начались гонения.
- Что?..
- И - выполнил твой приказ.
- И их… казнили?!
Вместо ответа Скавр подошел к столу и молча выложил на него большой бронзовый крест.
- «Святая - святым!» - сначала по-гречески, а затем на латыни прочитал Марцелл и тяжело поднял глаза на Скавра.
- На нём кровь отца Нектария и твоего сына, - отводя взгляд, тихо сказал тот. – Прости меня, если, конечно, сможешь, Марцелл. Но я выполнял твой приказ!
- Да, да, я знаю. Ты ведь бывший солдат, – после долгого молчания, выдавил из себя Марцелл.
- Что ты теперь собираешься делать? – тоже после долгого молчания, спросил Скавр.
Марцелл только пожал плечами:
- Продолжу свой путь, покажу этот крест Децию, и попытаюсь всё объяснить ему!..
- Поздно, Марцелл. Страна залита кровью. Всюду пытки, казни, но вместо одного казненного к кресту идут тысячи и тысячи уверовавших в Христа людей.
- Знаю. Но всё равно я должен… я поеду к нему. Это мой долг исправить то, к чему я оказался причастен.
- Воля твоя. А какие ещё будут указания мне?
- Никаких, – отрицательно покачал головой Марцелл.
- Тогда позволь и мне отправиться с тобой, – попросил Скавр. – Я и до этого, если ты помнишь, хорошо относился к христианам, но после того, что увидел собственными глазами, думаю, мне будет, что сказать императору. Не послушает одного, глядишь, поверит нам обоим.
- Хорошо. Я сейчас соберусь. – Марцелл потянул к себе дорожную сумку, сощурил на неё глаза, очевидно вспоминая Криспа, и быстро оглянулся на Скавра. – Сейчас скажи мне только одно: они… сильно страдали?
- Нет! Сам Бог укреплял их. – Клятвенно приложил ладонь к груди Скавр. – Они улыбались, когда им… когда их…
- Подожди, - остановил Скавра Марцелл и, перебросив через плечо лямку сумки, добавил, - остальное доскажешь по дороге!
3
Император погибал…
Как ни торопился Марцелл, загоняя со Скавром по дороге лошадей, он так и не успел поговорить с императором Децием. Они опоздали всего на каких-нибудь несколько минут.
Несмотря на то, что это был район боевых действий, дозорные часовые, узнав, что перед ними возвеличенный августом императорский курьер, беспрепятственно пропускали Марцелла. Лишь в самом конце их едва не отправили назад преторианцы, как никогда тщательно перекрывавшие все пути и подходы к августу. Выручило лишь то, что Марцелл лично был знаком с их начальником - Валерианом. Этот аргумент оказался решающим. Они поскакали дальше и, наконец, вылетели на взмыленных лошадях на поляну, где разыгралась страшная трагедия. От дозорных они уже знали, что незадолго до этого меткой фракийской стрелой был убит сын Деция Геренний Этруск, а теперь, на глазах своих легатов и слуг, погибал и сам император.
Увлекшись погоней за врагом (а может, это был заговор?), Деций опередил свою охрану и неожиданно угодил в показавшееся ему прекрасным лугом болото. Конь сразу исчез в трясине, а его самого засасывало медленно, но неумолимо. Люди, столпившись вокруг, не знали, чем помочь своему императору. Кто-то старался дотянуться до него древком копья, кто-то спешно рубил деревья - всё было напрасно! Трясина все глубже и глубже засасывала Деция, словно безжалостная адская бездна...
Преторианцы больше мешали, чем помогали тем, кто пытался спасти императора. Один из них не дал подползти к нему с копьем молодому трибуну, другу старшего сына Деция. Другой вырвал острый, как топор, сарматский меч у телохранителя, заверяя, что гораздо быстрее срубит дерево, которым можно было дотянуться до августа, да только делал вид, что рубит его…
Император погибал. Поняв, что никто из подданных уже не сможет спасти его, он принялся звать на помощь римских, эллинских, египетских, галльских богов, умолял своего гения, которому в это время приносила жертву вся необъятная Империя. Всё было тщетно. Ни Юпитер, ни Зевс, ни Сарапис, ни даже его гений не приходили ему на помощь…
- О, боги! – в панике метаясь вокруг болота, кричали люди.
- О, Боже! – невольно выдавая себя, вдруг выкрикнул кто-то по-христиански.
Услышав это, Деций с мольбой посмотрел на небо. В его погибающих глазах неожиданно появилась последняя надежда. Очевидно, он вспомнил доклады о гонениях на последователей Христа, которым помогал их Бог в невероятно тяжелых мучениях… Вспомнив будто кровью написанные строки этих докладов, он закричал:
- Иисус Назарянин! Хоть ты помоги мне!
Но трясина всё тянула и тянула его в себя.
- Август, перекрестись! – закричал, не обращая внимания на то, что выдает себя, Марцелл.
- Как?! – хрипя, простонал император.
- Вот! – заслоняя собой Марцелла, показал Скавр.
Деций попытался поднять руку, чтобы положить пальцы себе на лоб. Но тяжелая, вязкая грязь уже захватила его так, что он не в силах был даже пошевелить ею. И на глазах у всех - сначала плечи, потом шея и, наконец, голова императора, отчаянно сопротивляясь смерти, исчезли в сомкнувшейся над ним, сыто забулькавшей, мутной жиже…
Конец Деция был началом для Валериана.
Молодой трибун с потерянным лицом сидел на траве, уронив ненужное больше копье. Старый легат, не раз призывавший его к осторожности, отошел поближе к Валериану, которого уже открыто называли августом и императором.
- Поразительно, как это боги не дали погибнуть и нашему префекту претория? – громко восхищались льстецы.
- Какому префекту? Нашему непобедимому императору! Богоравному августу!
- Противник не должен знать, что у нас нет императора. И нечего ждать утверждения его сенатом!
- Приказывай, август!
- Веди нас на варваров!
- А если сенат будет против – то и на Рим!
Марцелл со Скавром переглянулись и, не сговариваясь, направили лошадей прочь от болота. Их никто не остановил, хотя они открыто объявили себя христианами.
Гонения кончились, прокатившись по всему римскому миру кровавой волной.
- Ну, и куда теперь? – повернувшись к Марцеллу, спросил Скавр. И тот, не скрывая своего разочарования тем, что их не казнили прямо на месте и даже не стали догонять, вздохнул:
- Раз нам не пришлось исповедать Христа, как отец Нектарий, Крисп и моя жена, значит, надо жить. Да-да, жить - но так , чтобы спастись, как они, и после смерти быть с ними вечно! Но как это сделать, когда вокруг – творится такое? – показал он рукой на оставшееся за леском болото. - Когда здесь все мешает и не дает идти ко Христу!
- Будучи в Александрии, я слышал, что те, кто хочет спастись, удаляются в египетскую пустыню … - припомнив, сказал Скавр. – Может, и нам следует оставить все и податься туда?
- Помнится, отец Нектарий говорил, что Христос призывал оставить все и следовать за Ним! – задумчиво отозвался Марцелл. - Двум первым ученикам на вопрос, где Он живет, Он так и сказал: пойдите и увидите. И они пошли, и посмотрели, и потом, оставив все, стали апостолами, и спаслись!
- Тогда - пойдем и поглядим?
Вместо ответа Марцелл молча развернул своего коня навстречу солнцу и помчался так, что его трудно было догнать даже такому наезднику, каким был его спутник.
И это было его лучшим ответом: и Скавру, и Криспу, и отцу Нектарию, всему этому миру, и - самому себе.
[1] В эпоху античности часто, чтобы не изготавливать новую скульптуру, просто брали старую и подписывали ее новым именем.
[2] Багрянками назывались улитки, из сока которых делали пурпурную краску.
[3] Испании.
[4] Легендарный царь Крез считался богатейшим человеком времен античности.
[5] Келевст – начальник гребцов на судах в древности
[6] Наварх – морской полководец, капитан
[7] Ойкуменой в древности назывался весь известный тогда грекам и римлянам обитаемый мир.
[8] Клепсидра – водяные часы.
9 Заимствовано из подлинных источников.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги