Приди ко мне во сне

Глава 3

Противно зазвенел будильник. Пронзительный назойливый звук буквально ввинчивался в ее мозг. Мери застонала, все ее существо неистово сопротивлялось возвращению к действительности. Как же не хотелось уходить из рук возлюбленного!

Из рук возлюбленного? Глаза ее широко раскрылись.

С облегчением обнаружив, что она просто плотно закуталась в одеяло и что больше ничего необычного вокруг нет, она расслабилась и остановила тарахтение будильника.

Опять, значит, сон. Кончиками пальцев она прикоснулась к губам и почти ощутила томительную нежность его рта. Внизу живота пульсировала смутная тяжесть, какая-то чувственная боль. Ей было очень не по себе.

– Меритатен Воэн, может быть, достаточно? – громко произнесла она, потрясенная своим состоянием.

Об этом возлюбленном, являющемся во сне, необходимо срочно забыть и вернуться в реальный мир. И необходимо сдерживать себя, пока все окончательно не вышло из-под контроля. В очередной раз твердо решив выбросить всю эту чушь из головы, Мери вскочила с постели.

И тут она обнаружила, что спала абсолютно голая. Ее голубая ночная рубашка, вон она лежит, небрежно брошенная на стул. У Мери участилось дыхание, и она прижала ладони к груди, чтобы унять свое разбушевавшееся сердце. Глаза ее расширились еще больше – хотя куда уж больше, – когда под своей ладонью она ощутила теплоту металла. Она боялась взглянуть, хотя не глядя знала, что там. Но любопытство взяло верх. Она приподняла руку и посмотрела вниз. Золотой кулон с соколом.

– О Боже мой… Вэлком! – захныкала она, схватила свою рубашку и бросилась к подруге.

Вэлком еще спала. Мери бросилась к ней и обняла за шею.

– Что случилось, золотко мое? Ты вся дрожишь. А вид у тебя такой, как будто ты только что увидела привидение.

– Хуже, – прохрипела Мери, прижимаясь к подруге. – Мне кажется, я занималась с ним любовью. Понимаешь, я проснулась, а на мне нет рубашки.

– Тебе кажется? – Вэлком рассмеялась и похлопала Мери по спине. – Золотко мое, если бы он был из плоти и крови, тебе бы не казалось, а ты бы точно знала, занималась с ним любовью или нет.

– Ты уверена?

– А как же. По всей видимости, тебе стало жарко и ты во сне сбросила рубашку.

– А как ты объяснишь вот это? – Она схватила кулон и поднесла к глазам Вэлком.

– Хм. По-видимому, это телекинез.

– Но я тебя серьезно спрашиваю!

– Золотко мое, я не имею ни малейшего представления, как к тебе попал этот кулон, но уверена, что всему этому есть вполне рациональное объяснение.

– Ну например, назови хоть одну версию.

– Возможно, ты имеешь привычку ходить во сне. То есть ты лунатик. Сходила ночью в магазин и купила этот кулон. А что, такое вполне возможно. Надо серьезно над этим подумать. А пока нам лучше поторопиться. Филипп будет здесь через двадцать минут.

Мери потребовалось огромное мужество, чтобы одеться и заставить себя работать. Слишком уж много странных стечений обстоятельств. С тех пор, как она прибыла в Египет, всякие наваждения преследуют ее по пятам. Наверное, достаточно. Больше всего ей сейчас хотелось собрать свои вещи и отправиться домой, в Техас.

Вэлком и не подозревала, в каком состоянии находилась ее подруга. Она продолжала шутить, каламбурить. «Возможно, – подумала Мери, – это все жара. А что же еще? Неужели это все результат предменструального состояния, как, смеясь, убеждает меня Вэлком? Она говорит, что одно из двух: либо это, либо я накануне поела каких-то не тех грибов. Есть такие странные грибы – покушаешь их, и начинаются глюки».

Но Мери не помнила, чтобы ела какое-нибудь блюдо с грибами, и предменструальные состояния ее ни разу в жизни не беспокоили.

Девушки открывали дверь номера, а там внутри надрывался телефон. День был тяжелый, и они обе очень устали. Снимали в Гизе и Каире, и все было бы значительно сложнее, если бы не Филипп. Его, как говорится, сам Бог им послал. Он таскал все снаряжение Мери, перевозил их в своем автомобиле с кондиционером с одного места на другое. И все это ненавязчиво, спокойно. Он не только не мешал им работать, но дал к тому же несколько толковых советов по построению композиции, которые Мери охотно приняла. И она была просто счастлива, когда он пообещал ассистировать им и на следующий день. Но Мери, конечно, не тешила себя мыслью, что Филипп интересуется исключительно съемками. Не столь уж она была наивна. Главный его интерес, разумеется, был в другом. Вэлком – вот из-за кого он таскался за ними целый день и готов таскаться еще. Но все равно, раз так повезло, то дареному коню в зубы не смотрят.

Мери поставила сумку с аппаратурой и устало плюхнулась на диван, а Вэлком взяла трубку. Работа была трудная, но зато хорошо отвлекла Мери от всех этих странных событий. За весь день ей не привиделось ничего необычного. Он не появился ни разу. Это уже хороший знак. Болезнь, видимо, – а что же это еще, если не болезнь, – начинает медленно проходить.

– Это тебя, – сказала Вэлком, держа трубку. – Рэмсон Габри.

– Я не хочу с ним разговаривать. Уверена, что это тот старый развратник, – нетерпеливо отмахнулась Мери. – Он еще в посольстве положил на меня глаз и вот не отстает. Пошел он ко всем чертям, а я пошла принимать душ.

Некоторое время спустя, когда Мери сушила волосы в своей комнате, к ней вошла Вэлком с небольшим пакетом в руке. Пакет из золотистой фольги был перевязан розовой ленточкой.

– Посыльный только что принес, – сообщила Вэлком. – Тебе. И опять от Рэмсона Габри.

– Я ничего не хочу принимать от этого извращенца. Отправь это назад.

– Я с ним разговаривала по телефону, и, ты знаешь, мне показалось, что он совсем не извращенец. Я сужу, разумеется, по голосу. Очень вежливый, очень тактичный.

– Вежливый? Тогда посмотри на мою попу, там до сих пор остались следы его вежливых пальчиков.

Вэлком потрясла пакетом у своего уха:

– Если я немедленно не узнаю, что там внутри, то умру. Ты же знаешь, какая я любопытная.

– Ну, тогда открой и посмотри, пока я закончу с волосами.

Вэлком развернула пакет и присвистнула так, что Мери сразу же отложила фен.

– Я думала, что цветы – это уже с его стороны очень сильный ход, но, дорогая, сейчас этот парень, кажется, решил применить тяжелую артиллерию.

Она поднесла к лицу Мери сверкающий браслет. Это было великолепное произведение ювелирного искусства. Браслет был из чистого золота, инкрустированный множеством маленьких жемчужин и бриллиантов.

– О Боже мой! – Мери вздрогнула, в ее воображении возник старый толстый султан, сидящий среди своего гарема и мрачно почесывающий бороду.

Надо отсюда куда-то спасаться. Мери уже начала окончательно терять рассудок. Постоянно звонил телефон, а в промежутках приходилось принимать парад посыльных с подарками. А так хотелось провести вечер спокойно, пристроиться с книжечкой в своей комнате, отдохнуть. Но Мери была одна – Вэлком ушла куда-то с Филиппом Ванхорном, а без нее кто будет отвечать на телефонные звонки? Потому что… разговаривать с этим дегенератом, у которого глаза как две маслины и который все еще не отказался от идеи провести с ней вечер, она категорически не желает. Ей очень хотелось отключить телефон, но она не знала, как это сделать. А портье уже в третий раз ей терпеливо объяснил, что ничем не может помочь, так как звонят по внутреннему телефону.

Вконец выбившись из сил, она впопыхах кое-как оделась и собиралась уже выйти, но тут случайно бросила взгляд в зеркало. Кулон. Она о нем почти забыла. Почти.

Нахмурившись, она сняла его и начала внимательно изучать, водя пальцами по кусочкам цветного стекла, которыми были инкрустированы его золотые расправленные крылья. Сокол казался теплым мурлыкающим котом, пристроившимся у нее на ладони.

Ну как же объяснить появление этого сокола у нее в руках? Единственное – это если ее возлюбленный, являющийся к ней во снах, действительно существует. Вчера на базаре она отдала кулон маленькой девочке. Каким образом он снова возвратился к ней? Телекинез и прочие потусторонние фокусы лучше в расчет не принимать. Пока она спала, кто-то побывал у нее и принес этого сокола.

Но кто? Или, может быть, что?

Она вздрогнула. Если у нее осталась еще хоть частица здравого смысла, она должна сейчас же, немедленно выбросить эту чертову вещь в окно. Но от одной только мысли, что ей придется снова расстаться с кулоном, Мери вдруг стало невыносимо грустно. Где-то глубоко в ее душе вдруг начали подниматься смутные тени каких-то воспоминаний. Сердце ее затрепетало, а на глаза навернулись слезы.

Как в трансе, Мери надела цепочку на шею и прижала кулон к груди. Он был теплый!

Снова зазвонил телефон, и чары рассеялись. Она чертыхнулась, схватила сумочку и выбежала из комнаты. Резко открыв дверь, девушка чуть не сбила с ног молодого посыльного, поднявшего руку, чтобы постучать.

– Что вам нужно?

– Для вас пакет, мисс Воэн.

– Я отказываюсь принимать его. Отошлите назад. И захватите с собой весь этот остальной хлам.

Оставив испуганного молодого человека на пороге, она прошагала к себе в спальню и схватила браслет и еще несколько пакетов, которые в течение последних часов поступали к ней с пугающей регулярностью. Когда она вернулась к двери, посыльного уже не было, а на столе лежал еще один пакет, завернутый в золотистую фольгу.

– Подумать только! – воскликнула она в отчаянии, и в это время снова зазвонил телефон.

Побросав все, что держала в руках, на стол, девушка выскочила в коридор, с силой захлопнув за собой дверь. Она гордо прошествовала через холл на выход, на прогулочную аллею. Юбка кружилась и волновалась вокруг ее длинных ног, обутых в босоножки на шпильках. Мери торопилась к зданию, стоящему рядом.

И вот она наконец в «Аль Рубайяте», главном ресторане отеля. Гнев ее слегка поутих. Может быть, здесь, в каком-нибудь тихом уголке, можно будет спокойно провести время.

У огромных дверей, покрытых искусной резьбой, стоял улыбающийся метрдотель. В уютном холле изрядное количество людей дожидалось своей очереди. Они расположились на бархатных диванах. Когда Мери приблизилась, метрдотель вежливо поклонился:

– К вашим услугам.

– Я хочу поужинать. Мне нужен тихий столик для меня одной. Пожалуйста. Но заказать его я, к сожалению, не успела.

Прежде чем произнести следующую фразу, он посмотрел на других ожидающих в холле.

– Конечно. Но придется немного подождать. Могу я узнать ваше имя?

– Мери Воэн.

Его глаза слегка расширились, и он щелкнул пальцами официанту.

– Одно мгновение, мисс Воен. Рагаб сию минуту покажет вам ваш столик. Мы в восторге, что сегодня вечером вы решили ужинать именно у нас.

Удивленная необычной, даже довольно странной любезностью метрдотеля, Мери проследовала за официантом через большой, слабо освещенный зал с высоким арочным потолком. Она чувствовала себя немного виноватой перед теми, кто пришел раньше и ждал в холле, но была слишком усталой и голодной, чтобы задавать вопросы, почему и отчего ей так повезло. Рагаб усадил ее в альков, оформленный в арабском стиле, рядом со сценой и танцевальной площадкой. Мери с тоской посмотрела на столик в дальнем углу:

– Могу я сесть вон туда?

Рагаб встревожился:

– О нет. Этот столик, который я вам предлагаю, самый лучший, какой у нас есть. Отсюда, хорошо видна сцена.

– Но я… – Она остановилась, не договорив фразу. В самом деле, зачем привередничать, если и так повезло. – Отлично. Здесь очень хорошо. Спасибо.

Вокруг нее суетился целый рой официантов. Они наливали ей прекрасное вино, принимали заказы, а затем подавали блюда, лучше которых не придумаешь. Барашек был роскошный, так же как и сочные овощи к нему. Она уже собралась отправить в рот очередную порцию нежного горошка, уже наколола его вилкой, как…

– Добрый вечер. Разрешите присоединиться к вам? – послышался глубокий бархатный голос.

Мери подняла глаза – и ее вилка застыла в воздухе. Рядом с ее столиком стоял он. На нем был традиционный черный костюм с неброским галстуком. Его белая рубашка резко контрастировала со смуглой кожей и черными курчавыми волосами. И эти потрясающие глаза, такие светло-голубые, что казались почти прозрачными. Сейчас они улыбались, прямо светились.

Сердце ее замерло. Она посмотрела направо, а затем налево, уверенная, что опять спит.

– М-м… M-м… – заикаясь, произнесла она.

Это единственное, что она сейчас была в состоянии произнести. Ее охватили страх и восторг одновременно. Они накрыли ее штормовой волной. Впрочем, длилось это не очень долго. Вскоре она взяла себя в руки, и первое, что пришло ей в голову: надо бежать. Но это выглядело бы очень уж неприлично – настоящая сцена. А сцен Мери не любила. И кроме того, сколько можно прятаться? Не пора ли прояснить ситуацию, как говорится, лицом к лицу?

Стараясь выглядеть более уверенной, чем это было на самом деле, она набрала в легкие побольше воздуха и произнесла:

– Я не могу понять, что между нами происходит, мистер…

А он уже усаживался напротив, ни на секунду не сводя с нее улыбающихся глаз. Их мягкое голубое пламя ласкало ее лицо.

– Я Рэмсон Габри.

Глаза Мери округлились.

– О Боже…

Маленькие горошины слетели с вилки, медленно, одна за другой, и попадали в тарелку, а оттуда просыпались на скатерть. В груди у нее образовался источник необыкновенного тепла, и она почувствовала, что это тепло разлилось по всему лицу.

– Я предлагаю вам звать меня просто Рэм. – Когда он произносил эту фразу, его густые черные усы слегка затрепетали.

Она наклонилась и коснулась пальцами его подбородка.

– Но вы существуете на самом деле или просто плод моего воображения?

Лицо его опять озарилось этой потрясающей улыбкой.

– На все сто процентов. Но я мог бы то же самое спросить и относительно вас.

Она нахмурилась:

– Меня?

Мери долго не решалась снова посмотреть на него. Пытаясь переварить ситуацию, она снова занялась накалыванием горошин и перекладыванием их на поднос. Он же не отрывал глаз от ее лица. Затем поднял руку, и снова появились официанты. Один поспешил наполнить вином ее бокал, другой появился с подносом, полным блюд, а третий…

Она схватила этого третьего официанта за рукав.

– Вы видите этого человека? – Она показала на Рэма.

Официант странно посмотрел на нее:

– Вижу ли я этого джентльмена? Да, мисс.

Она откинулась на спинку своего кресла и вздохнула:

– Благодарение небесам, а то я уж думала, что сошла с ума.

Он засмеялся:

– Вы просто испугались. Это я, видимо, сошел с ума со своими попытками установить с вами контакт.

– А вы очень настойчивый, мистер…

– Рэм.

– Мистер Габри. Меня зовут Мери Воэн.

Некоторое время он молчал, полностью захватив своим взглядом ее взгляд. Он держал его, не отпуская. Казалось, этим взглядом он стучался в дверь ее души, уверенный в том, что ему откроют. Обязательно. К ней пришла какая-то непонятная уверенность, что она связана уже долгое время с этим человеком странными интимными узами.

Мери не могла говорить. Она и дышать-то едва могла.

– Да, я знаю, – наконец произнес он.

– Знаете что?

– Что я настойчив, и что вы Мери Воэн.

– Вот как? – Мери почувствовала себя довольно глупо. Представляться действительно не следовало. Ведь он же буквально завалил ее цветами и драгоценностями. А телефонные звонки… К ней начало возвращаться раздражение.

– Мистер Габри, я насчет…

– Рэм.

– Очень хорошо, Рэм. Так вот, я насчет подарков. Я хочу, чтобы вы знали: я не могу их принять.

Он нахмурился:

– Они вам не понравились? Ну конечно, у меня не было достаточно времени, чтобы выбрать самые достойные, но мне казалось, что и эти вам вполне подходят. Впрочем, не важно. Мы найдем то, что придется вам по вкусу.

– Нет, нет. Не в этом дело. Просто я не могу принимать подарки от совершенно незнакомых людей.

– Спросите у моей мамы, и она вам скажет, что да, действительно, я далек от совершенства. Но насчет знакомства, тут вы не правы. Нельзя сказать, что мы… совсем уж незнакомы.

Его взгляд продолжал ласкать ее нежной чувственной лаской, а улыбка намекала о какой-то интимности, якобы существовавшей между ними.

Она вспомнила свой сон прошлой ночью и похолодела. Возможно ли это?.. Нет, нет. Такого быть не может. Это же тогда вообще получается сумасшествие.

– Мистер Габри…

– Рэм.

– Рэм. Не будьте таким бестолковым. Таких дорогих подарков я от вас принять не могу. Я именно это имела в виду. А цветов у нас в номере уже достаточно для нескольких свадеб.

– Если вы заговорили о свадьбе, то я готов. В любое время, когда скажете.

– Готовы к чему? – удивленно спросила она.

– К нашей свадьбе.

– Нашей свадьбе? Подумать только! – От неожиданности Мери прижала ладонь к груди. И тут же ее рука натолкнулась на кулон с соколом. – Кстати, и эта вещь. Я не знаю, как вы это проделали, и не уверена, что хочу об этом знать, но вы можете забрать ее себе.

Она сделала движение, чтобы снять кулон, но он улыбаясь придержал ее руку:

– Это не мое. Это ваше. Этот кулон сделан для вас. Оставьте его у себя.

Она собиралась начать спорить, но его улыбка одурманивала ее, сбивала мысли с толку, а его мимолетные прикосновения странным образом действовали на нее, как будто из его пальцев исходила магическая сила. Она не понимала, что происходит, абсолютно ничего, но решила следовать любимому папиному совету, банальному, конечно. Он часто любил повторять: «Если ты попала в ситуацию, когда ничего не понимаешь, то плыви некоторое время по течению». Вот и она сейчас «поплыла по течению».

– А теперь, я думаю, нам следует завершить ужин, – предложил он. – Я знаю, что вы голодны.

Они ели молча, скорее, ел он, а Мери что-то потихоньку клевала и потягивала вино. Очень трудно жевать и проглатывать пищу, если на тебя кто-то смотрит. Она чувствовала себя полевой мышью, которую загнал один из гордых египетских соколов. И в самом деле, в любую минуту он мог повернуться и съесть ее с потрохами. Она пыталась игнорировать его настойчивый, проникающий взгляд, сконцентрироваться на приятной спокойной музыке оркестра, стала осматривать людей, сидящих за ближайшими столиками, считать отверстия в причудливой решетке алькова.

Когда же с пищей было покончено и они приступили к кофе, она взяла свою сумочку и встала, намереваясь вежливо раскланяться и быстренько уйти. Рэм тут же поднялся, выхватил из ее рук сумочку и бросил на стол. А затем схватил ее руку и притянул к себе:

– Позвольте пригласить вас на танец.

Она и слова произнести не успела, как оказалась на танцевальной площадке в его объятиях. Он, как скульптор, формовал ее тело – потому что оно сделалось мягким как глина, – прилаживал его к своему телу и, закончив этот процесс, начал двигаться с медленной чувственной грацией. При этом он касался губами ее уха и шептал:

– Наконец-то, любовь моя, ты здесь. Ты пришла ко мне.

Колени Мери подгибались, какая-то непонятная сверхъестественная дрожь скатилась по ее спине и мягкими толчками начала распространяться по всему телу. Второй раз в жизни она боялась, что упадет в обморок. Затем наступила вторая стадия: ее спина окаменела, а ноги превратились в деревянные ходули. На них она и продолжала двигаться по танцевальной площадке.

А он продолжал шептать. И тут уже не было никакого сомнения – этот шепот она слышала десятки раз. Выходит, это все-таки сон. В противном случае творится что-то действительно невероятное. Мать всегда упрекала ее в том, что она витает в облаках. Но это было не совсем так. Когда нужно, Мери умела мыслить трезво и логически. Но в данной ситуации логику искать было бесполезно.

Она попыталась вспомнить что-нибудь из курса парапсихологии, который прослушала в университете, – может быть, это поможет разобраться в том, что происходит, – но в ее мозгах была сейчас такая неразбериха, что не то что разобраться, а просто мыслить она была не в состоянии. Она смутно припоминала, что читала когда-то исследования о людях, которые могли сознательно влиять на мысли и сны других. Информация. Нужно больше информации.

– Кстати, – произнесла Мери, причем сознание ее в это время продолжало судорожно рыскать в поисках ответа на главный вопрос: что же происходит сейчас на самом деле? При этом она слегка освободилась от его объятий и посмотрела ему в глаза. – Расскажите, как вы узнали, что я буду здесь сегодня вечером?

– Мне сказал Хасан.

«О Господи, – подумала она, – в довершение ко всему, он еще умеет разговаривать и с верблюдами».

– Значит, это верблюд вам сказал?

Он вскинул брови:

– Какой верблюд?

– Мой верблюд. Вчерашний.

Его удивление сменилось смехом. Он снова прижал ее к себе и закружил в танце.

– Нет. Тот верблюд, наверное, умеет разговаривать только с вами. Во всяком случае, я от него ничего добиться не смог. Я имел в виду метрдотеля. Как только вы пришли, он позвонил мне.

Мери снова отодвинулась от него:

– А зачем он должен был вам позвонить?

– Потому что я ему очень хорошо заплатил. Чтобы он проследил, когда явится потрясающая блондинка по имени Мери Воэн. Я также подкупил портье, лифтеров и официантов в кафе. – Он остановился, пробежал глазами по ее лицу и нахмурился. – Всему виной моя тупость. Я с такой одержимостью принялся искать вас, что совсем не учел, что вы можете испугаться. – Он прижал ее к себе и прошептал:

– О любовь моя, я прошу прощения. Ведь вы не знали о моем существовании и могли подумать, что я лунатик.

– Я думала, что повредилась рассудком.

Либо он сумасшедший, либо я. Лучше, конечно, первое, чем второе. А может быть, я все-таки сплю. Конечно же. Так оно и есть. Сон во время бодрствования. Грезы наяву. Такое бывает, я читала. При этом мне кажется, что вижу сон. То есть сон во сне.

Что за чертовщина?! Как в этом разобраться? А если это не сон?

Но если это сон, я могу его контролировать. Могу в этом сне вызвать все, что захочу. Например, пусть сейчас на этой танцевальной площадке появится слон.

Она закрыла глаза и попыталась представить огромное серое животное, которое должно сейчас материализоваться. Ничего не произошло.

Но если я не сплю, почему же тогда уже несколько лет этот человек появляется в моих снах?

– О Господи!

– Что-то случилось, моя шакар?

– Я сейчас очень эмоционально перегружена, все это меня смущает и даже пугает. Прежде всего, мне хочется знать, кто вы есть на самом деле? Насколько я понимаю, вы должны быть какой-то современной версией Свенгали [7] или Джека Потрошителя.

Вместо ответа Рэм начал оглядывать присутствующих.

– Пошли, – наконец произнес он и повел Мери за собой по направлению к столику, где сидели две пары, заметно отличающиеся от других. Он представил ее губернатору Каира и профессору экономики американского университета и их женам. Они несколько минут приятно болтали, после чего жена губернатора тронула Мери за руку и сказала:

– Моя дорогая, мы так счастливы познакомиться с вами. Рэм такой чудесный молодой человек. Мы все его очень любим. И его семью.

Они раскланялись, и Рэм повел ее к другому столику, где представил троим египтологам, которые прервали оживленный разговор, по-видимому, очень важный, чтобы приветствовать ее. Мери никогда не слышала их имен, но была уверена, что в своей области они весьма знамениты. Их внимание, правда, было сосредоточено больше на ее груди, чем на лице.

Рэм провел ее дальше, к другом столику, где она познакомилась с армейским полковником и его семьей. Когда они уходили, полковник что-то сказал Рэму по-арабски.

Улыбка Рэма растаяла, зрачки глаз холодно сузились. Он помолчал некоторое время, видимо, стараясь взять себя в руки. На это потребовалось несколько секунд. Затем он глубоко вздохнул, притянул Мери поближе к себе, улыбнулся, посмотрел на нее, покачал головой и только тогда коротко бросил:

– Ла.

Было очевидно, что полковник сказал что-то такое, что имело отношение к ней. Мери терпеть не могла, когда люди обсуждали ее, а она не могла понять, о чем идет речь. Когда они вернулись к своему столику, она спросила:

– Что он вам сказал?

– Вы все еще мне не доверяете?

– Я настолько ошеломлена всем этим, что даже не знаю, доверяю я вам или нет. Я просто ничего не знаю. Но надеюсь, что вы будете столь любезны и кое-что мне все-таки объясните. Так что же сказал полковник?

– Полковник Аль-Нахаас предложил мне за вас десять тысяч верблюдов. – В ответ на ее насмешливый взгляд он добавил:

– В нашей стране раньше существовал обычай: мужчина предлагает за женщину, которую он хочет, верблюдов или другие товары. – Он наклонился, взял ее левую руку и большим пальцем нежно прошелся по ее ладони, задержавшись на пальце, на который обычно надевают обручальное кольцо. – А сколько верблюдов для вас оказалось бы достаточным?

– Верблюдов?

Он улыбнулся:

– А может быть, подходящей заменой будут алмазы или рубины?

Мери вырвала свою руку, ее глаза блеснули.

– Вы не лучше этого старого толстого развратника! К вашему сведению, я не товар, который можно купить или продать. Я оставлю все ваши подарки в сейфе отеля, чтобы вы могли их забрать. И пожалуйста, не беспокойте меня больше. Спокойной ночи, мистер Габри. – Она встала и схватила свою сумочку. – Заранее благодарю вас за то, что вы больше не будете возвращаться в мои сны!

Мери повернулась, но уйти ей не дала крепкая рука, обвившая ее талию.

– О нет, моя гордая львица. Снова исчезнуть я вам не позволю. Мои намерения абсолютно честные и порядочные. Дело в том, что верблюдов предлагают, когда хотят жениться. – Он сделал паузу. – Не уходите, – прошептал он и повернул ее к себе.

О, эти всюду преследующие ее, вездесущие голубые глаза. Они были наполнены такой нежностью и мольбой, что Мери мгновенно почувствовала себя обезоруженной. Какой же магией должен обладать он, чтобы одним только взглядом погасить ее гнев, а двумя простыми словами растопить всю решимость?

– Давайте не будем торопиться. Прошу вас, наберитесь терпения. Мы просто поговорим, чтобы получше узнать друг друга. Когда-нибудь я расскажу вам о своем отце и дедушке, и тогда вы поймете, почему я так по-сумасшедшему веду себя с вами. – Он улыбнулся и коснулся ее подбородка. – Я буду настоящим джентльменом. Слово скаута. – Рэм поднял правую руку, сжав кулак и оставив торчащими вверх указательный палец и мизинец.

Мери, даже если бы она очень старалась, все равно не удалось бы удержаться от смеха.

– Это вовсе не знак скаутов. Если хотите знать, это называется «Обломаем им рога» – знак победы спортивных команд Техасского университета. Сразу видно, что вы не были бойскаутом.

Рэм улыбнулся:

– Нет. Но я учился в Техасском университете. Это, конечно, не то, что скаут, но все же кое-что.

– В Техасском университете? Вы, наверное, шутите. Я тоже училась в Техасском университете.

– Вот видите, сколько у нас общего. В каком году вы там учились?

Когда она ему сказала, он покачал головой:

– Просто не верится. У нас разница всего один год – вполне могли бы встретиться.

Они разговорились о жизни в Остине, вспомнили разные знакомые места, события. Мери почувствовала себя свободнее.

– А почему вам надо было ехать учиться в Техас? Я думала, вы египтянин.

– Я и есть египтянин. Здесь родился и вырос. Но моя мама из Далласа.

– И моя мама тоже из Далласа.

Он улыбнулся:

– Может быть, мы родственники?

– Вот в этом я сомневаюсь.

Он взял ее сумочку и снова бросил на стол.

– Давайте потанцуем.

Рэм проводил ее на площадку, и она – хотя ее все еще мучила загадка необычайной привлекательности и силы этого человека – уже больше не боялась. Пожав плечами, Мери подумала: «Сейчас надо просто получать удовольствие. Неужели я этого не заслужила? Хотя бы несколько минут».

Оркестр играл медленную мелодию сороковых годов. Она расслабилась и отдалась танцу. И получалось у них очень хорошо, потому что танцор он был отменный. На своих шпильках она была все метр восемьдесят, то есть выше большинства мужчин в зале, но Рэм все равно возвышался над ней, по крайней мере сантиметров на десять. Она вздохнула и прижалась к нему. Давно, уже очень давно ее не обнимал высокий мужчина. Он поднес ее руку к своим губам. Кончиком языка он сделал на ней несколько влажных теплых кругов, потом мягко поцеловал и снова положил себе на грудь. Мери начала размягчаться подобно теплому шоколаду, пока не опомнилась. И тут же слегка одеревенела.

Как будто почувствовав, что она собирается отстраниться, он вдруг спросил:

– А вы живете в Далласе?

Она покачала головой:

– В Хьюстоне.

– Расскажите мне о Мери Воэн из Хьюстона.

– Моя мама считает меня дилетанткой.

Рэм откинул голову назад и засмеялся.

– Вы находите это смешным?

Прижав ее покрепче, так, чтобы она не могла отпрянуть назад, Рэм поцеловал кончики ее пальцев и ответил:

– Я думаю, это восхитительно. Меня тоже таким считали. А мне нравилось заниматься сразу многими вещами. Правда, получалось поверхностно. У меня широкий круг интересов.

– Вот как? Вы тоже слушали курсы?

– Курсы?

– Да, курсы в университете. Факультативные. Ну, всякие там общеобразовательные курсы. Мне они очень нравились, и я прослушала их несколько десятков. Все – начиная с оригами [8] и кончая техникой пользования дыхательными аппаратами под водой. Я, наверное, все еще училась бы и прослушивала бы всякую всячину, если бы не мать. Она вмешалась и своей железной рукой направила меня в нужное ей русло, заставила выбрать что-то главное. Но когда вместо бизнеса я выбрала фотографию, она пришла в бешенство.

– Так вы занимаетесь фотографией?

Мери кивнула:

– Я окончила двухлетний колледж в Хьюстоне. Правда, я училась там пять лет, так как слушала все курсы, какие мне хотелось. А в прошлом году мы с подругой решили организовать нашу собственную фирму – «V&V. Творческие консультации». Мы изготовляем рекламные и туристические проспекты, ну и все такое. Наша фирма маленькая, но растущая. Создание рекламной брошюры для отеля «Гор» в Египте – это наш первый большой заказ.

Рэм неожиданно коротко рассмеялся.

Мери вскинула на него голову:

– Вам что-то показалось смешным?

– Мир тесен. Я… тоже имею некоторое отношение к отелю «Гор». Я архитектор отеля «Гор» в Гизе.

– Потрясающе. Я только сегодня делала там съемки. Он будет замечательным, когда следующей осенью закончится строительство всего комплекса. Значит, вы архитектор?

– Среди всего прочего.

Она улыбнулась и позволила себе снова расслабиться. Непонятно почему, но она чувствовала себя сейчас в объятиях Рэма в полной безопасности. Большей, чем когда бы то ни было. И не важно, снится ей это или все происходит на самом деле. Мери уютно примостилась на его широком плече, а свою правую руку положила ему на грудь. Он прижал ее еще крепче, обвив обе руки вокруг талии, и они молча двигались в такт медленным синкопам оркестра.

Музыка кончилась, и он, развернув ее, эффектно закончил танец. Заметив, что оркестранты приготовились идти на перерыв, они направились к столу.

– Ну, на этот раз действительно пришло время пожелать спокойной ночи, – сказала она.

– Будет очень жаль, если вы пропустите представление. Оно начнется через несколько минут.

– Простите, сегодня был тяжелый день. Я очень устала. – Она потерла сзади шею ладонью и пожала плечами.

Он тут же заменил ее руку своей и начал массировать ее шею.

– Вы устали. А я об этом даже не подумал. Это ужасно. Пойдемте, я провожу вас до вашего номера. А шоу можно будет посмотреть завтра вечером.

Когда они вышли из ресторана, Мери вдохнула прохладный свежий воздух и посмотрела на звезды. Они показались ей сейчас другими – более близкими, дрожащими, живыми.

– Они как бриллиантовая пыль, – сказала она.

– Хотите, я достану для вас одну? – спросил Рэм.

– Чего уж там одну – принесите мне пригоршню. – Она улыбнулась. – Вы еще не рассказали о своем отце и дедушке.

– Это может подождать до завтра. Я, как Шехерезада, буду поддерживать ваш интерес к себе, обещая каждый вечер новые рассказы.

Сад благоухал. При лунном свете лепестки цветов переливались, блестели. На фоне неба цвета индиго резко выделялись серебряные силуэты башен старого отеля.

– Прямо как замок из «Тысячи и одной ночи», – сказала Мери.

– Все это, – отозвался он, кивнув в сторону здания, которое они только что покинули, – было построено больше ста лет назад. Здесь располагалась королевская охотничья резиденция. Некоторое время спустя она была преобразована в отель. Сад, то есть то место, где вы сейчас стоите, был разбит примерно двадцать лет назад. – Рэм обернулся и ностальгически посмотрел на величественное сооружение в мавританском стиле. – Большая часть оригинального убранства сохранена, особенно в ресторане и кафе… в том самом, где я в первый раз увидел вас вчера утром. – Он улыбнулся и обратной стороной пальцев провел по ее щеке.

– Вчера утром? Я вас там не видела.

– Но я вас видел. Это кафе имеет большое значение для нашей семьи. Маленьким мальчиком я часто заходил туда с дедушкой. Он рассказывал мне, как в первый раз увидел здесь бабушку. Там ведь раньше была веранда. Колониальные чиновники, британцы, сидели и потягивали чай, любуясь закатом у пирамид.

– А ваш дедушка еще жив?

– Нет, он умер уже много лет назад. Он умер через несколько месяцев после смерти бабушки. Пойдемте, – Рэм взял ее за руку, – вам пора в постель.

У двери он взял ее сумочку, достал ключ и, прежде чем закрыть ее, положил туда маленький пакетик.

– Пожалуйста, не надо больше подарков.

– Шшш. – Он коснулся ее губ. – Это только заколки, чтобы заменить те, которые вы потеряли во время прогулки на верблюде. – Он пропустил несколько ее локонов сквозь пальцы. – Хотя должен признаться, что так мне тоже нравится.

– Заколки, конечно, мне пригодятся, но вы должны подождать одну минутку, я принесу вам остальные вещи.

– Нет. Я не возьму их. Они ваши. Выбросите их прочь, отдайте кому-нибудь, если они вам не нравятся. А теперь вам надо отдохнуть. Постарайтесь утром поспать подольше. Мне же завтра необходимо встать рано, но я вернусь, чтобы пообедать с вами, и тогда спланируем, чем будем заниматься дальше.

– Но Вэлком и я должны…

– Вэлком? А, это ваша рыжеволосая подруга. Я захвачу вас обеих.

Рэм отпер дверь, открыл ее и передал Мери ключ с сумочкой. Затем поднес руку к ее лицу, отвел волосы с щеки и большим пальцем ласково погладил маленький шрамик. Поцеловав его, он прошептал ей на ухо:

– Я приду к тебе во сне.

Когда Мери открыла глаза, его уже не было. Все еще находясь во власти обаяния Рэма, она не вошла, а вплыла в комнату, добралась до своей спальни и двинулась к постели, роняя по пути одежду. Какой мужнина – подумать только! Но существует ли он на самом деле, или я просто попала в сети старинной египетской магии?

Она открыла пакетик, который Рэм положил ей в сумочку. Там были звездочки, целая пригоршня, – золотые заколки. На кончике каждой сверкал бриллиант или жемчужина. Смеясь, она осыпала ими свои волосы, затем собрала, улеглась и закрыла глаза, готовясь вспоминать пережитое. Готовясь снова увидеть заветный сон.