Приемный

Глава 4. День первый

В туалет я так и не сходил. Ночью моя фантазия разыгралась столь сильно, что я готов был позвонить воспитательнице Кате или сразу в полицию. Странный Сергей побыл для меня маньяком, работорговцем и педофилом.

Часа в три ночи на меня накатил приступ, но я по-быстрому сосчитал буквы на корешках книг в книжном шкафу и разделил их на количество книг на полках, чтобы подогнать под нужный мне счёт от одного до десяти. Приступ прошёл.

К утру я немного успокоился и убрал палец с кнопки вызова. Помимо панических мыслей подтянулись и обычные. Мало ли о ком он говорил. «Он у меня». Ведь так можно сказать не только о человеке, разве нет? Компьютер у меня. Важный документ… инструмент? Так-то Сергей работал ремонтником электросетей. Мы хоть это и не обсуждали, но готов спорить, что в такой работе не обойтись без ночных выездов и звонков.

За завтраком я поглядывал на Серегу исподлобья и крепко держал в руке вилку. В нём раскрылась красная энергия, об этом я прочитал в его деле. По силе мне с ним не тягаться, а вот металлический предмет в глазу – это весомый аргумент.

– Так где тут у вас школа?

– Да тут фигня, – Сергей махнул рукой. – Десять минут ходу. Ты уже по урокам соскучился?

– Ну так, – я пожал плечами. – Я хочу поступать в следующем году.

– Слушай, Данил, смотри сам! Если надо, определим тебя в школу хоть завтра. Мест свободных там завались, а если нет, то я позвоню и всё устрою, – Сергей кивнул на телефон. – Но я бы на твоём месте не спешил. Погуляй недельку, отдохни, освойся, а уж потом сядешь за парту. Что думаешь?

– Думаю, план нормальный.

– Ну вот! – Сергей залез в карман джинсов, извлёк пару крупных банкнот и положил на стол. – Я сегодня до вечера по делам уйду, а ты развлекайся. Хочешь дома сиди, хочешь пройдись по району. Кафе, кино, бильярд. Если что, звони. Договорились?

– Договорились, – ответил я и после одного загребущего движения руки стал богаче, чем был когда-либо в жизни.

Сергей ушёл около десяти, а я выскочил минут через десять. Комната, классы и территория интерната за шестнадцать лет жизни приелись до тошноты. Оказаться одному на улице было непривычно, но волнующе и классно.

Купюры в кармане сделали солнечный день ещё более ярким. Я быстро сориентировался и уже через полчаса лопал мороженое. Через час обошёл весь квартал, а через полтора сидел на восьмом ряду в 3D-кинотеатре. Пара купюр только на первый взгляд показались большой суммой, однако потратить их оказалось отнюдь не сложно. Я этому обрадовался. Поведение Сергея снова вписывалось в нормы прилежного приёмного отца. Он дал мне свободу выбора и доверие, а денег по итогу оказалось не слишком много, чтобы считать это взяткой.

После кинотеатра я прочитал безграмотные сообщения от Окурка и предложил в ответ несколько изящных способов самоубийства. Возвращаясь домой, я позвонил сначала Кате, рассказал о делах и убедился, что всё идёт в допустимых рамках, а потом набрал Глебу. Одному из оставшихся друзей из интерната. Его забрали на следующий день после ритуала высвобождения. Ему не требовалось избегать меня или отворачиваться, чтобы не выпасть из коллектива, потому мы остались друзьями, хоть и телефонными. Поболтали, договорились как-нибудь встретиться.

В приподнятом настроении, с уверенностью, что всё идёт как надо, я вошёл в подъезд и поднялся на лифте. Избавиться бы от вони из мусоропровода. Впрочем, парню ли из интерната на это жаловаться? Задержав дыхание, я проскочил по коридору и открыл дверь своим ключом.

Из комнаты Сергея доносился шум. Что-то гремело через каждые три-четыре секунды, будто он скидывал что-то с полок. Не совсем понимая, как себя вести – сообщить о возвращении или тихонько пойти в зал, – я постоял в прихожей полминуты, пока не услышал незнакомый голос:

– Ну, и долго мне ждать?!

– Где-то здесь, я точно помню, – виновато ответил Сергей.

– Харэ мне впаривать, Улей!

– Да я серьёзно!

– Как же тебе повезло, что мы знакомы! Будь на твоём месте любой другой хмырь, я бы… Да хватит там рыскать, клоун! Хочешь сказать, что бабки где-то на полке завалялись?

– Там не всё, но часть…

– Интересно, на сколько твоя двухкомнатная конура потянет? – спросил незнакомец и гоготнул. – Рассчитаешься со мной, и ещё самому немного останется.

– Я же сказал, что всё отдам завтра!

– Да где ты их возьмёшь?!

Понимая, что становлюсь свидетелем не самого приятного разговора, я решил-таки пойти в зал. Не хватало ещё, чтобы они вышли в коридор и застали меня подслушивающим. Кроссовки скинул почти бесшумно, миновал обувные коробки в коридоре и подался в зал… Чёртов ламинат! Первая же дощечка скрипнула под моей ногой, и из комнаты Сергея показалась голова.

Бледный и худой, со впалыми щеками и седыми прядями в чёрной копне волос. Лет под сорок. Он смотрел на меня серыми, почти бесцветными глазами и вопросительно кривился, но молчал. Я поступил так же. Замер с занесённой ногой и смотрел на него.

– Эй!

– Здравствуйте, – сказал я.

– Ты кто?!

– О, Дань, здорова! – из-за плеча бледного высунулся Серега. Свет в коридоре не горел, потому я не сразу его разглядел. Но вскоре до меня дошло. Его левая половина лица разбухла, полностью затянув глаз. – Мы тут потрещим немного, и я скоро подойд…

– Кто это?! – прервал бледный, продолжая на меня пялиться.

– Мой сын… приёмный.

– Сын?! – бледный посмотрел на Серегу и улыбнулся. – На хрена тебе сын, Улей?

– Давай в комнате поговорим!

Сергей попытался почти силой затолкать Бледного в комнату и потянулся к ручке двери, но тот оттолкнул его и направился ко мне. Вблизи я рассмотрел его лучше, а выглядел он – не очень. Плечи кожаной куртки почти сползали на локти, а брюки развевались при ходьбе, оттопыриваясь острыми коленями. Вся его одежда была велика, и даже на первый взгляд было видно, что под ней прячется иссохшее и болезненное тело:

– Как зовут?

– Данил, – ответил я.

– Стас, – Бледный протянул руку.

Белую и костлявую руку не сложно было спутать с рукой мертвеца. Она обхватила мою ладонь и сжалась… Ещё немного, и я бы крикнул. Одно дело терпеть боль, на этом я собаку съел, и другое – слушать, как щёлкают косточки и хрустят фаланги пальцев. Он лыбился мне в лицо и продолжал давить, а красное свечение между его белых пальцев становилось всё сильнее.

Привычка – давать отпор всем и на всё – сработала и в этот раз. У меня не получилось удержать спокойное выражение лица, но я пообещал себе, что козёл не услышит мой крик, как бы больно ни было.

– Эй, Стас, пойдём поговорим! – встрял Сергей.

– Ща поговорим, – ответил Стас и отпустил мою руку. – Как дела, Данил?

Косточки и фаланги стали выпрямляться, затем последовала новая волна боли. Хотел бы я ответить этому козлу что-то внятное, но выдавил стандартное:

– Нормально. А у тебя?

– Стас, пошли!

– Да заткнись ты!

– Данил, посиди в зале, ладно?

– Заткнись, Улей! Я с малым говорю!

– Пойдём, Стас, я тебе кое-что скажу…

– Чем живешь? – спросил Стас, не обращая внимания не уговоры Сергея.

– Учусь.

– Денег хочешь заработать?

– Нет.

– Что нет? – Стас полез во внутренний карман куртки. – Дурак, что ли?

– Нет.

– Бери! – он протянул мне бумажный свёрток. – Отнесёшь это одному человеку. Ладно?

– Стас, Данил не будет эти заниматься, – Сергей говорил с мольбой в голосе. – Пойдём, я тебе объясню!

– Бери, чего уставился?!

– Я никому ничего не понесу!

– Грубишь?! Крутой?!

– Если ты сейчас не уйдёшь, я позвоню в полицию… – Я понятия не имел, какие тёрки у Стаса с Сергеем (папаша, судя по всему, оказался-таки замешен в каком-то наркотическом дерьме), но и дураку было понятно, что добра от этого козла не жди. – Я только вчера приехал из интерната и нахожусь под пристальным присмотром властей.

– Вот оно что?! – Стас поднял брови и отступил. – А щенок-то крысой оказался! Ты слышал, Улей, что твой сыночек болбочет? Желает копов на хате у тебя видеть!

– Стас, не вмешивай его! Пошли в комнату, мне нужно срочно тебе кое-что сказать!

– Думаешь, твой папаша будет рад видеть здесь полицейских? Что ты о нём знаешь? Улей, ты рассказывал ему о себе?!

Сергей, который всё это время показывал из комнаты только голову, вышел в коридор. Я скользнул по нему взглядом. Правой рукой он придерживал левую, которая была неестественно изогнута. Кожа предплечья почернела и покрылась кровавой сеткой. Кажется, руку сломали пару часов назад.

– Стоять! – Стас остановил его вытянутой рукой и снова протянул пакет. – Бери, щенок! Отнесёшь, куда скажу, и останешься цел!

В интернате я привык видеть надменных ублюдков, считающих себя пупами мира. Я лучше других знал: сделаешь, что они просят, и с тебя не слезут. Отнести пакет означает сыграть по его правилам. Если это наркота, а это, к бабке не ходи, наркота, то отнести пакет, значит – стать преступником.

– Сам неси! – огрызнулся я и, чёрт меня дёрнул, выбил пакет из его руки.

Видя, как руки Бледного наливаются красным, я отступил в зал. Он посмотрел на упавший пакет, а затем – на меня. Худое лицо искривилось десятком морщин. Взмахом руки, за которым последовал красный шлейф, он снёс дверь и рванул ко мне.

– Я завтра встречаюсь с Тюком! – взревел на всю квартиру Сергей. – Вечером будут деньги! Всё до цента!

Стас, который уже занёс кулак для удара, резко остановился. Злость на лице сменилась удивлением. Он смотрел на меня секунд двадцать, затем улыбнулся и повернулся к Сергею.

– Так вот оно что?! Чего ж ты раньше не сказал?

– Пойдём в комнату, а?

– Ну пошли, – Стас поднял свёрток, снова с улыбкой посмотрел на меня и первым ушёл в комнату.

– Дань, прости… – прошептал Сергей. – Дай мне час, и я всё объясню!

Я лежал на диване и чувствовал, как накатывает приступ. Удивительно, но в этот раз я почувствовал его заранее. Если раньше слепота от мерцающих предметов начиналась постепенно, но накрывала безвозвратно и мне никак не удавалось её остановить, то в этот раз я принялся считать заранее. Я испытывал что-то новое. Меня одолело очень странное чувство, будто я сдерживаю приступ. Он накатывал, словно сон, но совершая эти безумные расчёты, я его отдалял. Более того, мне показалось, что я могу полностью его предотвратить, но не спешил.

Мой мозг выдавал очередные математические кренделя, складывая, перемножая и вычитая одни предметы из других. Причём, чем интенсивнее я считал, тем слабее становились симптомы. Я подержал приступ около минуты, так и не позволив ему начаться, а затем ускорился в расчётах и полностью его погасил.

В комнате Сергея слышались голоса. Три или четыре раза я подносил палец к кнопке вызова, собираясь позвонить Кате, но останавливался.

С Сергеем всё было решено. Я бы смирился с его бедностью, занудством или нытьём о плохой жизни, в крайнем случае – стал бы для него опорой. Зачастую родители за этим усыновляют детей. Но связываться с наркотой – худшее, что можно придумать. И хорошо, он успел одёрнуть этого психованного Стаса. Возвращение и так будет нелёгким, а с поломанной рукой – вообще не вариант.

Сергей пришёл через час. Опухшее лицо, заплывший глаз, запах алкоголя. Руку забинтовал и подвесил через плечо. Сквозь бинты я разглядел черный цвет кожи и предложил вызвать «скорую», если он хочет остаться двуруким.

– Дань, извини, что так вышло. Это прошлые дела, понимаешь? Я остался должен кое-какие деньги, но решу эти проблемы очень и очень скоро, – он говорил так, будто собирался что-то у меня попросить. Но не просил.

– Уже ночь на дворе, поэтому я уеду завтра утром.

– Да ладно?! Почему? – Сергей не на шутку встревожился. – Останься!

Он был прилично пьян. Я не видел смысла разговаривать и что-то объяснять. Судя по ночным звонкам и наркодилеру, который так запросто сломал ему руку, у Серёги были крупные проблемы. Похоже, со временем это превратилось в своеобразный образ жизни. Зачем при его ворохе проблем ему понадобился я? Неужели для таких, как он, имеет значение карма? Сомневаюсь. Спрашивать ещё раз я не стал. Разговаривать о таких вещах с пьяным… Уж лучше вообще не говорить.

– Поговорим утром, хорошо?

– Так ты останешься?! – оживился Сергей.

– Не знаю… нет… давай обсудим это утром, ладно?!

– Прохладно! – в двери показался Бледный.

– Ну останься, Дань! – Сергей вцепился мне в руку.

С появлением Стаса его состояние ухудшилось до истерического. Или он так боялся, что я уйду?

– Пожалуйста, останься!

– Хватит! – приказал Стас и вошёл в зал. – Делай, как я сказал!

– Дань, просто скажи, что останешься, прошу! Ну останься!

По решительному виду Стаса и размазне Сергею я понял, что назревает какая-то фигня. Сергей клянчил, чтобы я остался, а его просьба и близко не походила на желание мне помочь… Как будто мой ответ решал что-то совсем другое. В груди у меня похолодело. Они часа два шептались в комнате и, кажется, о чём-то договорились. Вплели меня в свои дела?

Я не часто давал заднюю, но что-то подсказывало мне, что это был именно тот случай. Одно дело отказать подросткам и ввязаться в потасовку, другое – пойти против наркодилера. Стас смотрел на меня властно и внимательно, как пёс, который имел виды на чужой кусок мяса.

– Ладно, я останусь, – выдавил я дрожащим голосом и похлопал Сергея по плечу. – Забудем.

– Отлично! – размякшая тряпка Сергей воодушевился. Распухшая половина лица изрезалась складочкой – улыбнулся. – Спасибо, Дань! Спасибо, дружище! Выручаешь!

Дружище? Выручаешь? Страх и бухло развезли Сергея так, что он перестал подбирать слова. Едва ли отец скажет такое приёмному сыну. Что ему от меня нужно? Впрочем, не хотел бы я этого узнать.

Квартира слишком высоко, чтобы свалить через окно, хотя оно мне и не нужно. У меня есть ключ. Только где он? Оставил в замочной скважине? Да. Отлично. Дождусь, пока Бледный свалит, а Сергей заснёт. Тогда и уйду. А чтобы обезопасить себя, прежде напишу сообщение Кате, пускай она черканёт пару строк Сергею, чтобы тот не наделал глупостей, если что-то пойдёт не так.

– Нет проблем, – я попробовал улыбнуться, но в горле скопилось неприлично много слюны, и вместо этого шумно сглотнул.

– Клёво! – Сергей выдохнул и, довольный, посмотрел на Стаса. – Ну вот, всё отлично! Пойдём, покурим?

– Пи…т!

– А?..

– Он пи…т! – повторил Стас. – Делай, как я сказал!

– Да нет же! – Сергей повернулся и посмотрел мне в глаза. – Нет же?

Вспотели ладони, и застучало сердце. Ещё чуть громче, и Стас услышит, как оно учащённо гоняет по телу кровь.

В следующий миг стеклянный столик будто обвели белым контуром, который резанул мне по глазам. После столика в глаза ударила бутылка из-под вина. Один за другим предметы подсвечивались и мельтешили, внутри всё вскипело и завертелось. Я злился. Искал силы и ресурсы, чтобы выплеснуть эту злость, но ничего не находил. Словно в животе у меня рычал двенадцатицилиндровый двигатель и требовал горючки, но взять её было негде. Приступ удалось остановить довольно быстро, но как остановить намерения этих двоих? Нужно действовать! Делай первым, или сделают они!

Тянусь к бутылке с вином и хватаю за горлышко, правой рукой хватаю Сергея за шею и со всего размаху прикладываю о стеклянную столешницу. В стороны летят осколки, приёмный отец сползает на пол. Я вскакиваю на диван, перепрыгиваю на подлокотник и с расстояния полтора метра швыряю бутылку Бледному в бледную харю.

По сложенному наскоряк плану я рассчитывал ослепить Стаса осколками и брызгами оставшегося на дне алкоголя, но всё сложилось куда удачнее.

Бутылка делает в воздухе пол-оборота и дном прилетает Бледному точно в нос. Я спрыгиваю с дивана, плечом убираю с дороги Стаса и в два шага достигаю двери.

От свободы меня отделяет поворот ключа и нажатие дверной ручки. Жаль оставлять свои кроссовки, но… Твою мать?! Где ключ?! Я вожу рукой по замку и ощущаю лишь холодную щель пустой замочной скважины.

– Не это ищешь, ублюдок? – позади меня вырастает силуэт Бледного. В его руке звенит связка ключей. – Ты же обещал остаться?!

Коридор озаряет красная вспышка энергии. Удар в лицо сравним с ударом кувалды. Я бьюсь затылком о дверь и сползаю на пол без сознания…