Приказ: огонь на поражение

ГЛАВА 2 Абай Рустамов (Дневник международного террориста Абая Рустамова. Текст слегка отредактирован автором.)

Салам тебе и машалла, уважаемый читатель! Алла бисмилля, рахман аль рахим. Салам, если ты правоверный. Или даже не правоверный, но нерусский.

Если ты русский, тогда ты совсем не уважаемый, читатель. Тогда я твой рот е…л. И тебя е…л, и твою семью е…л. И семейный портрет, и гвоздь, на котором портрет висит! Придет день, и я на части порву своим железным членом твоих малолетних дочерей! Ух, как я их порву!!! В клочья. Чтоб твои волосы проросли внутрь, читатель, чтоб ты превратился в ишака немужеского рода и в таком виде попал в табун племенных жеребцов!!!

Но читать все равно можешь – разрешаю. Если в Америке какой-то недоделанный Акай Коллинз[12] написал книгу о своих подвигах, почему мне нельзя? Это наброски моей будущей книги. Если мне повезет остаться в живых, пусть весь мир потом узнает о приключениях великого абрека и хитроумного разведчика Абая Рустамова.

Так, что там у нас? У нас, как всегда, война. Утро, восемь часов. Туман, как обычно в Чечне в это время года. Сыро, прохладно. Рашид, Руслан, Мамед и Беслан ставят мины на дороге. Противотанковые. Я, Ваха и Мовсар – на прикрытии. Великолепная семерка, опытные моджахеды, непримиримые воины. Я и мои бойцы отменно обучены военному делу, имеем огромный боевой опыт, натасканы на диверсионно-разведывательную работу. Короче, настоящие горные рейнджеры, чеченский спецназ. Мой маленький отряд называется «Вервольф» и выполняет специальные задания. Вервольф – это такой огромный, страшно сильный и мудрый волк, который, когда надо, превращается в человека. Или наоборот. Волк у нас – уважаемый зверь, это наш символ. В ту ночь, когда рождается чеченец, щенится волчица. Это у нас такая поговорка. В общем, почетное название – нам все время приходится доказывать, что мы стоим его.

Вооружение у нас в соответствии с задачей: помимо взрывчатки, два «ПКМ», каждый с двумя коробками по 200 патронов (пулеметчики здоровые парни!), два пистолета с глушителями, четыре «АКС» с полным боекомплектом, «ВСК-94» (это мой личный «ВСК», я его с убитого собровца снял!) с оптическим прицелом, пять «мух» и тридцать гранат. Мы можем за минуту уничтожить целый взвод вонючих федералов. Аллах акбар, короче.

Мину поставить просто – если это заводская мина, а не самоделка. У нас это каждый подросток умеет. Тут ничего сложного: вывинтить пробку из мины, проверить, как сидит в «очке» прокладка, ввинтить взрыватель, подтянуть ключом. Потом установить мину в лунку, снять чеку взрывателя и резко надавить кнопку пускателя. Теперь только замаскировать мину, и все готово – можно уходить.

А! Где попало мину ставить не надо. Перед этим надо посмотреть, как федералы по дороге ездят, в какое время, в какой последовательности, систему вычислить, в общем. Выбрать нормальное место для установки. На асфальтированной дороге противотанковую мину ставить – только время и деньги зря тратить. Там всяко можно проехать, колесо может на мину не попасть. Где асфальт, там надо сбоку, на обочине, управляемый фугас ставить. Но это уже детали.

Противотанковую мину лучше всего ставить на грунтовку. Федералы-дебилы почему-то любят грунтовки. Снизу идет нормальная трасса федерального значения, так они всегда поверху объезжают, по грунтовкам, которые между их РОПами и ВОПами лежат[13]. Типа, в зоне ответственности их, под присмотром. Ну дебилы, да что с них взять?

Эти грунтовки легко минировать. Там можно поставить мину в хорошем месте, где конкретно колесо транспорта пойдет: или в глубокой колее, или в выбоине, которую не объедешь, или в узкой впадине. Для страховки можно на обочине, рядом с выбоиной, вторую мину поставить. Опытный водила знает, что в выбоине можно мину поймать, станет объезжать – и как раз напорется. Короче – Аллах акбар.

В нашем случае сложность заключается в том, что минировать дорогу приходится в режиме жесткого цейтнота. Удивляетесь, почему абрек такой грамотный? Такие слова знает? Не удивляйтесь, я вам не чабан какой-нибудь, высшее образование имею. Я в девяносто пятом окончил Московский горный, диплом инженера получил. Не за бабки, сам учился, красный диплом дали. Выпускной отгулял и сразу домой поехал – воевать. Вообще сначала уезжать из Москвы не хотел, там хорошо было, девки классные, все нас уважали, мы себя круто там поставили. Однако пришлось: отец позвонил, сказал, что дядя стал шахидом[14], теперь у нас кровная месть. Приехал, пошел в отряд, маленько повоевал. Уже потом увидел, что у нас здесь творится, насмотрелся, натерпелся, и война стала делом моей жизни. Смерть русским оккупантам!

Короче, про меня пока хватит. Давайте по делу. В общем, режим цейтнота у нас, времени – в обрез. Только что проехали саперы федералов, дорогу смотрели. И сразу же мой разведчик доложил – колонна вышла. Получается, пошли с интервалом в четверть часа с саперами. Значит, через несколько минут колонна подойдет.

Обычно сначала ИРД[15] на всех участках, как рассветет, проходят весь путь, потом докладывают по рации, посмотрели, типа, все нормально, в промежутках между блокпостами выставили засады и заслоны – минеров-моджахедов отслеживать. А сверху, когда соберут все доклады, дают разрешение – можно пускать колонны.

Старший этой колонны сделал по-другому. Он прекрасно знает, что засады и заслоны практически нигде не выставляют, потому что боятся и людей не хватает, просто так докладывают, от фонаря. Если кто-то хочет минировать, запросто заминируют. Вот он и решил сразу вслед за ИРД идти – так, типа, безопаснее.

Федералы хоть и дебилы, но не совсем дураки. Саперы у них неплохие, натасканные, даже собаки специальные есть. Только старший колонны в этот раз промахнулся. Он расчет брал на пацанов и чабанов, которые за сто баксов мины ставят. Тем – да, тем надо много времени, неповоротливые они и неумелые. И рвутся часто, потому что самоделки ставят. А мы – спецназ. Мы заминируем дорогу за пять минут – как раз в промежутке между саперами и колонной, и так, что ни одна собака не заметит! И оборудование у нас – высший сорт. Первые две мины – «тээмки»[16] с обычными «МВЧ», соединенные ДШ, плюс радиоуправляемый фугас. Две последние – те же «тээмки», но без «МВЧ», а просто с радиоуправляемым фугасом. Тут весь фокус в том, чтобы правильно расстояние рассчитать, и вторая закладка должна сработать под последней машиной в колонне. Но это мы умеем: наш разведчик торчал в этом селе две недели и между делом изучил порядок прохождения утренней колонны. Когда сработает передняя мина, последняя машина будет по инерции ехать еще несколько метров. Кнопку можно нажать сразу или спустя несколько секунд – смотря где замыкающая машина будет находиться, поэтому расчеты не особо сложные.

– Готово, – доложил Рашид – саперы вернулись и заняли свои позиции. – Все нормально…

Я в бинокль изучил заминированный участок. Прицепиться не к чему – молодцы ребята. Четырем чабанам, чтобы такую сложную схему соорудить, надо пару часов, не меньше. Хотя чабаны никогда в жизни не сообразят, как это сделать, пусть даже их инструктор научит основам саперного дела. А мои саперы за пять минут управились. И хотя они заранее все приготовили, все равно это очень сложно. Профи! Я других не держу – у нас работа такая, что каждый боец должен быть мастером.

– Едут, – доложил сидящий на правом фланге Мовсар. – Все как надо, лишних нет.

Хорошо. Лишних нет. Это значит – БТР сопровождения, два АРСа[17] и пустой «Урал» под продукты. Обычная утренняя колонна.

Что хорошего может быть в такой колонне? Ничего. Мой отряд такой мелочью никогда не занимается, есть дела поважнее. Эта забава как раз для неграмотных чабанов и подростков.

Но сегодня случай особый. Такой особый, что как раз только для таких спецов, как мы!

Село, что в трехстах метрах за нашими спинами, лояльно по отношению к федералам. Это они так любят называть – «лояльно». Типа, дружественно. Его никогда не бомбили, «зачисток» не делали, моджахедов оно не укрывает, федералов тут не взрывают, не нападают на них. Просто живет село, и все тут. Там все работает. Есть свет, газопровод нормальный (не как у всех – самоделка из скважины), администрация вкалывает, птицефабрика план перевыполняет, школа работает, даже клуб есть – кино показывают и концерты устраивают…

В общем – националпредатели. Это мы так называем. В то время как весь народ страдает, надрывается в непосильной борьбе с имперскими оккупантами, сельчане эти своей лояльностью и полным бездействием купили себе хорошую жизнь. Как их после этого назвать?

Знаете, что бывает, когда возле села происходит нападение на колонну? Жесткая «зачистка». Если кто не знает, что это такое, я скажу кратко: это полномасштабная карательная операция. После такой операции пропадают люди, есть раненые и убитые. Резко меняется отношение к федералам, и даже могут появиться кровники.

Вот это и есть первая цель нашего рейда. Мы просто наказываем националпредателей. И не только нападением на колонну. Нападение здесь всего лишь первый пункт, позже сами все увидите.

Вторая цель нашего рейда ничем не хуже первой, а может, даже и лучше. Хотя заранее это не планировали, узнали о ней три дня назад. Можно сказать, что тут сыграло стечение обстоятельств, повезло нам, иншалла!

Старший в этой колонне… большой московский генерал! Хитрый генерал, переодетый в форму старшего прапорщика. Ха! Юмор есть у него: три больших звезды поменял на три маленьких. Генерал-полковник, короче. Почему такой большой человек не летит, а едет в задрипанной колонне, как последний лай[18]? А тут все просто: в последнее время у нас еженедельно сбивают «вертушки», вот они и боятся летать, оккупанты. Жить хотят.

Генерал вообще молодец, его резон мне понятен. Во-первых, это страшная военная тайна, никто не знает. Во-вторых, такие беспонтовые колонны особо никому и не нужны, да и село мирное, безопасно тут. А у генерала предвыборная кампания – он губернатором хочет стать. И захотелось ему проехать в райцентр на собрание глав администрации и сделать потом крутой репортаж: вот, мол, мы тут все контролируем, такая шишка не боится ездить без охраны, и вообще, я такой мудрый, бесстрашный и умелый руководитель!

Кроме того, на бэтээре сопровождения его личная охрана, переодетая в драные «комки», и в кузове «Урала» – тоже. В общем, замаскировались конкретно. Да и обманули вроде бы всех, график движения поменяли. Хитрый генерал!

Только одного он не учел – способностей нашей разведки. Я вам лишь намекну: не только у нас националпредатели имеются! Не только у ФСБ агентура есть. Однако об этом тоже немного позже расскажу. Сейчас колонна подъезжает, нам работать надо…

Колонна вышла из-за поворота. БТР, два АРСа, «Урал» – не «покемон»[19] под перевозку личного состава, а обычный, тентованный грузовик. Все как обычно. Машины сократили дистанцию и немного прибавили ходу. Все правильно они делают: тут, конечно, безопасно, но в двухстах метрах от места минирования дорога заворачивает в лес. Там на въезде по идее хорошее место для засады. Федералы «вертушки» не вызывают – здесь всегда спокойно ездили, без прикрытия с воздуха, но на всякий случай страхуются, хотят разогнаться и проскочить на повышенной скорости опасный участок.

В том месте, где мы залегли, они засады не ждут. Это нелогично и тактически неграмотно: делать засаду на открытой местности, если совсем рядом есть лес. А федералы тактику знают!

Вот наш боевой порядок. Мы в пятидесяти метрах от дороги, сзади – село. Трава тут специально выжжена федералами на сто метров, полоса безопасности называется. Спрятаться совершенно негде, все просматривается. Немцы так тоже делали, когда с русскими воевали. А мы ночью вырыли окопы и тщательно их замаскировали жженым дерном. Я рано утром специально с дороги смотрел, заставлял бойцов все поправлять как надо. Маскировка удалась на славу – саперы федералов ехали с ослиной скоростью, останавливались через каждые сто метров, чтобы грунт щупать, и ничего не заметили.

Я в центре, с прикрепленным к стенке окопа перископом разведчика. Перископ – нехитрое приспособление из полой пластиковой трубы и зеркал. Нехитрое, но очень полезное. Представляете, если на выжженной местности из земли будет башка вервольфа торчать? То-то федералы посмеются! Нет, не дадим мы им смеяться. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

В руках у меня пульты управления. Чтобы не перепутать, в левой – кнопка пуска передней закладки, в правой – задней. «ВСК» аккуратно прислонен к стенке окопа, на глушителе – целлофановый пакет, чтоб земля не попала. Снимать не обязательно перед стрельбой, для пули тоненький целлофан не помеха.

Справа и слева от меня, на одной линии, с интервалом в семь метров – по паре стрелков, с «мухами» на изготовку. До моей команды они не высовываются: пятьдесят метров от дороги – это совсем немного, при взрывах мощных зарядов обязательно прилетит куча железа.

На флангах – пулеметчики. Справа в двадцати метрах – Мовсар. Слева, в пятидесяти метрах, уступом назад в сто метров – Ваха. Такое расположение опасно и требует большого мастерства от левого пулеметчика: он может работать только по левому флангу колонны, потому что наша передняя линия наполовину оказывается у него в секторе. Но все мои бойцы – профи, и мы предварительно тренировались. Так что смотрите, как все получится.

БТР сопровождения, набирая скорость, приближается к передней метке. Это мои саперы на обочине бросили по два-три старых битых кирпича, напротив обоих закладок. Как будто кто-то обронил ненароком. Если БТР пропустит под днищем основную мину и не наедет на запасную, надо будет рвать переднюю закладку.

Десантник, что сидит рядом с торчащей из люка башкой водилы, тычет пальцем в кирпичи и что-то кричит соседу. Глазастый!

Я осторожно выношу левую руку с пультом над окопом и, прижав ее к земле, направляю в сторону закладки.

Сосед глазастого пожимает плечами и машет рукой – ерунда, мол. Обычно пустые пластиковые бутылки на деревья вешают, они это знают. Молодец!

БТР поравнялся с передними кирпичами.

Ту-дух!!! – звучит оглушительный взрыв. Я по инерции закрываю глаза и разеваю рот. В ушах звенит. Ловлю уехавшее в сторону зеркало перископа, освободившейся левой рукой поправляю трубу…

Вай, Аллах акбар!!! БТР перевернуло на обочину, он скрыт клубами черного дыма. Быстро перевожу перископ вправо, ловлю в сектор замыкающий «Урал». Машины продолжают движение, прошло три секунды с момента подрыва, никто еще не успел ничего сообразить. «Урал» уже заехал всей кабиной за заднюю метку… еще бы пару секунд – и опоздал!

Я жму на кнопку правого пульта.

Ту-дух!!! – над окопом свистят осколки, перископ куда-то улетает, что-то больно впивается в безымянный палец.

Осторожно высовываю голову… Аллах акбар! Кузов «Урала» порвало на части, машина объята пламенем. Из кузова на дорогу валятся горящие фигуры, вопят и бестолково мечутся прямо на дороге. Ях![20] Выдергиваю из руки крупный корявый осколок – ерунда, кусок мяса оторвало, и командую во весь голос:

– Огонь!!!

Стрелки мои вскакивают на ноги, целятся и выпускают по колонне четыре «мухи». Получается немного вразнобой, но все попадают куда надо. Цели: подбитый БТР – для страховки, АРСы и горящий «Урал». Хлопки взрывов звучат как автоматная очередь, колонна озаряется вспышками, в разные стороны летят хлопья черной копоти.

– Гоу, гоу, гоу!!! – кричу я, как в американском боевике, и тотчас же припадаю к прицелу своего испытанного «ВСК».

Оставшиеся в живых федералы отползают к противоположной от нас обочине – там у них шум, крики, вопли о помощи. Короче, нормальный бардак, как при любом внезапном нападении.

– Гоу, гоу, гоу!!!

Мои бойцы покидают окопы и во всю прыть мчатся к селу. Им надо преодолеть на открытой местности двести с чем-то метров – там, дальше, глубокая балка в обход села. Это очень опасно: если у федералов кто-то в состоянии вести прицельный огонь, могут перещелкать, как щенят. Но такой марш-бросок входит в план, надо показать направление отхода и отвлечь от основного действующего лица. Основное лицо – это я. Моя задача сейчас – опознать генерала. А бегущим моджахедам и мне помогут пулеметчики. Давай, пулеметы!

Та-та-та!!! – слаженно включились в общую карусель боя пулеметчики. Мовсар долбит обочину за горящим «Уралом», Ваха методично обрабатывает подбитый БТР. Их основная задача – добить охрану генерала. Эти самые опасные. Остальные нам не страшны.

Я бегло шарю прицелом под машинами, оцениваю обстановку. Все продумано, местность ровная, как стол, окопы на одном уровне с дорогой, так что все, кто отполз на обочину, в моем секторе.

Довольно быстро нащупываю генерала. Я его фотки в трех ракурсах сутки напролет изучал, запомнил как родного. Сейчас он на себя мало похож, весь в копоти, но легко узнаваем. Кроме того, он старый, а два солдата рядом совсем молодые, запросто можно различить.

Генерал, оказывается, ехал в первом АРСе. Он, видимо, ранен, но не сильно, и даже пытается действовать – прижимает ИПП к окровавленной голове лежащего рядом солдата и орет что-то на левый фланг. Это на их левый. Наш, соответственно, – правый.

Отвлекаюсь на пять секунд: там, на их левом, непорядок. Кто-то там бестолково палит во все стороны, кто-то целенаправленно ползет в тыл, а один вообще успел оклематься и дал пару прицельных очередей в сторону Мовсара. Молодец, хороший воин. Контузия, ожоги – все побоку. Уважаю таких. На тебе, уважаемый!

Шлеп! – мой «ВСК» едва заметно толкает прикладом в плечо, уважаемый уткнулся носом в землю.

Шлеп! Шлеп! – успокоил ползуна и того, кто беспорядочно палил. На всякий случай.

Пулемет слева умолк. Ваха меняет коробку. Я ныряю в окоп – так задумано. Над головой сочно свистят пули: Мовсар покрыл простаивающий участок брата, сыпанул веером в ту сторону.

Та-та-та! – спустя пять секунд экономно гавкнул пулемет Вахи – я опять в строю, можете продолжать.

Я опять возникаю над окопом, ловлю в прицел генерала. Шайтан! Башку за колесо спрятал. Но это ничего – это не страшно.

Шлеп! Шлеп! – я дырявлю тело генерала двумя выстрелами. Тело напрягается, затем обмякает, из-за колеса свешивается седая голова.

Шлеп! – голова трескается, как спелый арбуз.

Спи спокойно, хитрый генерал. Всех обманул, перехитрил… но Смерть не обманешь, она всегда возьмет свое. Подтверждаю – держался достойно. Перед лицом смерти не забился в угол, оказывал помощь солдату, умер, как подобает настоящему мужчине. Было бы у вас таких побольше, война давно бы кончилась.

Все, нам тут делать больше нечего.

– Пошли!!!

Я выскакиваю из окопа и во всю прыть мчусь к балке. Мовсар тоже покидает окоп и бежит за мной. Пулемет тяжелый, но Мовсар – здоровый бугай, быстро догоняет меня, хотя умудряется делать зигзаги и даже слегка качать на ходу маятник.

Та-та-та-та-та!!! – Вахин пулемет, как только мы выпали из его сектора, заработал длинным очередями, нашпиговывая колонну свинцом.

Я маятник не качаю – Мовсар старается напрасно, и так неслабо прикрывают.

Спустя полминуты мы сваливаемся в балку. Пулемет слева переходит на куцые очереди: Ваха покидает окоп и пятится назад. Ранее отступившие бойцы давно изготовились и теперь открывают огонь конвейером[21], поливая колонну трассерами. Стреляют по машинам. Между колес шевелятся несколько федералов, мы могли бы добить, но у нас другой план. Это – свидетели. Они должны рассказать своим, откуда на них обрушилась беда.

– Вот он я! – Ваха тяжело плюхается в балку, на лице блуждает счастливая улыбка. Уходить последним с поля боя, прикрывая братьев, – это почет. Не важно, что самое главное сделал командир! Сегодня Вахин день, и каждый в отряде понимает это.

Ну вот – все в сборе. Теперь по балке пятьсот метров, в обход села. Там ждет группа прикрытия на двух джипах.

Все, самая главная часть операции позади. Хорошо поработали, все получилось как надо. Аллах акбар…