Приказано влюбить

ГЛАВА 1

АННОТАЦИЯ

Ленара красива, цинична, холодна и расчётлива. Именно эти качества помогают ей строить успешную карьеру в Федеральной Службе Безопасности. От звания капитана её отделяет один шаг, и она готова его преодолеть. Правда, для этого надо влюбить в себя молодого военного, который чудом спасся из плена. Но разве это проблема?

# Строго 18 + (местами 21 +).

# Ненормативная лексика.

# Возможны сцены насилия и жестокости.

# Я вас предупредила.

# Действие истории разворачивается в начале нулевых.

# Интрига в наличии.

ГЛАВА 1

Старший лейтенант Ленара Сабитова

Парень сидел, не шевелясь, и тупо пялился в стену остекленевшим взглядом. Из приоткрытого рта капала слюна.

− Феерично, − вздохнула Ленара. Она предполагала, что её ждёт нечто подобное, однако надежда на лучшее продолжала жить. Ровно до этого момента... − Чем вы его накачали?

− В основном аминазином, − отозвался врач. Выглядел молодой чернобровый эскулап на редкость бодро, а его улыбка лучилась позитивом. Прямо-таки чудеса профессиональной деформации. − И ещё по мелочи.

− Что, шалил?

− Шалил, − хмыкнул доктор. − Одному санитару нос разбил, другому − кисть сломал. Вчетвером еле скрутили.

− Хорош подарочек, − буркнула Ленара и метнула сердитый взгляд на полковника. − И это так вы меня цените, Николай Степанович?

− Просто знаю, ты справишься, − пожал плечами Котов. − А если нет, Родина тебя не забудет.

Сабитова фыркнула.

***

Впервые фотографии бойца она увидела позавчера, на закрытом совещании. Не человек, а сплошная гематома на ножках. Лицо − в мясо, губы − в кровь. Глаз не разглядеть: оба заплыли. Спина вся полосатая, как у зебры. Ожоги на плечах и бёдрах. В районе паха и на груди множество порезов... Её "подарочек" почти полгода провёл в плену Хазмата-Скотобоя и каким-то невероятным чудом ухитрился выжить, сбежать и добраться до своих.

Ленара не дрогнула, рассматривая снимки: на Кавказе с ребятами случалось и похуже. Гораздо. А у этого ноги-руки целы, уши на месте. Даже яйца ему не отрезали, хотя Скотобой славился этим закидоном.

− В чём задача? − спросила в тот злополучный четверг Ленара. Она сложила фотографии аккуратной стопкой и вложила в папку с делом.

Вместо ответа Николай Степанович протянул ей ещё один снимок. Судя по дате, сделан он был меньше недели назад. На фото Хазмат-Скотобой пожимал руку бородатому типу в чёрном сюртуке и внушительных очках-авиаторах, но даже они не могли скрыть здоровенного ожога на пол-лица.

− Узнаёшь? − сухо бросил Котов, и Ленара нахмурилась.

Это был Ящер. Сириец по происхождению, он состоял в международной террористической организации ваххабитов Аль-Исламия. И не просто состоял, а вращался в самых верхах. И то, что на снимке он лучезарно улыбался Хазмату, могло значить только одно...

− Они заключили сделку, − сказала она бесцветным голосом: эмоциям на службе места нет. − Аль-Исламия поставляет Скотобою оружие.

− Умница, − кивнул полковник. − Всегда видел в тебе потенциал.

Ленара едва сдержалась, чтобы не хмыкнуть: хорош комплимент, ничего не скажешь. Особенно учитывая, что она озвучила совершенно очевидное умозаключение, до которого без особых затруднений мог додуматься даже плюшевый мишка.

Николай Степанович сцепил пальцы в замок и глянул исподлобья.

− А теперь подумай своей хорошенькой головкой и предположи, какое именно оружие получил от Аль-Исламии Хазмат, чтобы вызвать у нас особое волнение.

− Это невозможно, − прямо заявила Ленара, а Котов скривил губы в странном подобии улыбки, отчего стал похож на пьяную кобру. − И даже если возможно, у боевиков всё равно нет носителя.

− Дал Бог боеголовку, и носитель даст, − философски изрёк Котов. − Но мы этого, разумеется, не допустим.

− Какова моя роль?

Николай Степанович вооружился кувшином и прошествовал к окну. На подоконнике стоял фикус, который все отчего-то называли Константином. Котов полил коллегу и, оттопырив пальцем занавеску, глянул на улицу. Что он там углядел, кроме промозглого мартовского тумана, оставалось только гадать.

− Нам нужны координаты секретной базы Скотобоя, − сказал он, водрузив кувшин на место и упёршись тяжёлыми кулаками в стол. − Высока вероятность, что парня держали именно там.

− И в чём сложность? − Сабитова изогнула бровь. − Неужели боец не хочет ещё немного послужить на благо Родины и ткнуть пальцем в карту?

− Бойца контузило, пока он пробирался по минному полю, − пробасил Котов. − И мозги у него съехали набекрень. В общем, молчит, собака, как партизан на допросе.

ГЛАВА 2

Старший лейтенант Ленара Сабитова

Доктору Артуру недавно минуло тридцать, но серьёзности его хватило бы на двух пятидесятилетних мужиков. А уж то, как носатый брюнет умел затрахать мозг, не поддавалось никакому описанию.

− Повторим ещё раз, − сказал он, а Ленара глянула на часы. Пять минут первого.

За@#сь!

В час отключат горячую воду, и мыть голову опять придётся с утра. А это значит...

"Опять не высплюсь", − устало подумала она и с трудом подавила зевок.

− Феназепам вечером, − Артур говорил это уже в сто первый раз, и Ленара всерьёз уже подумывала: не перерезать ли ему глотку скальпелем? − Лучше сразу перед сном и с осторожностью... С предельной осторожностью. Вот это...

Он показал тёмный пузырёк.

− ... три раза в день сразу после еды, хотя... − доктор сморщил лоб. − Лучше крошить и в еду подсыпать, а то наш друг любит всякие фокусы выкидывать.

− Какие ещё фокусы? − без особого интереса спросила Сабитова. Думала она только о том, в какую рань завтра придётся вставать − ведь волосы ещё высушить надо, а они длинные. Погода-то не лётная, с мокрой головой и простудиться недолго.

Артур Абрамович разулыбался в привычной своей манере.

− А такие, − сказал он, поправив очки. − Спрячет таблетку под язык, а потом выплюнет. Накопит горсть за несколько дней да проглотит все разом.

Ленара напряглась, а эскулап вздохнул:

− Неделю назад чуть Богу душу не отдал, еле откачали.

"Вот тебе и подарочек, − грустно подумала Сабитова. − В клинике месяц с копейками, а уже успел дел натворить".

Ох, не ценишь ты меня, Николай Степанович!

− А вот это, − он продемонстрировал батарею ампул в прозрачной упаковке. − В самом крайнем случае. В самом наикрайнейшем, потому что...

− Возможен летальный исход, − закончила за него Ленара. − Я всё помню, Артур Абрамович.

− Можно просто Артур, − буркнул врач и отвёл глаза. Гладко выбритые щёки его зарделись.

− Хорошо, Артур, − холодно согласилась Сабитова. Плохо скрываемый интерес молодого доктора интересовал мало: хотелось спать. Спать, есть и кефиру. − Могу я идти?

− Д-да, − сказал эскулап и кашлянул, а когда она добралась до двери кабинета, окликнул:

− Ленара Назировна...

− Да?

Всё. Это конец. Голову придётся мыть с утра. А потом сушить, укладывать и...

− Уберегите парня, − сказал Артур и глянул как-то странно. Просяще, что ли... − Он знатно настрадался.

Можно подумать, он такой один.

− Хорошо, − Ленара изобразила дежурную улыбку номер семь. − Что-то ещё?

− Да, − кивнул носатый брюнет и ослабил галстук, словно тот мешал дышать. − Думаю, это важно. Наш боец подвергся... подвергся... кхм... сексуальному насилию.

− Я знаю, − Сабитова скривила губы, как обычно делал Котов. − Это есть в материалах дела. Спокойной ночи, Артур.

Она вышла из кабинета, спиной ощущая пристальный взгляд молодого врача.

"Ну вот, теперь ещё один мужчина считает меня бесчувственной холодной стервозиной", − мысленно усмехнулась Ленара, вытаскивая из сумочки ключи от машины.

И слава Богу...

Старший сержант Евгений Тихонов

Женя проснулся совершенно сбитым с толку: он почти не помнил вчерашнего дня. В голове всё перемешалось, и отличить выкрутасы больного сознания от реальности совершенно не представлялось возможным.

Вот он ползёт по склону. В глотке сухо, язык, как наждачка, к нёбу приклеился, колени и локти до мяса стёсаны, сжатые зубы опасно хрустят... а позади... ад.

Боевики взяли след и вот-вот настигнут, а когда настигнут, сотворят такое, что смерть счастьем покажется. И вдруг, посреди всего этого дерьма возникает стройная смуглянка с глазами цвета тумана и обещает забрать его домой...

И где здесь правда? Во что поверить легче?

Уж точно не в девушку...

Хмурый медбрат с гипсом на запястье молча сунул пластиковый стакан с ненавистными пилюлями. Женя хотел было спросить, приходил ли кто к нему вчера, но вспомнил, что говорить больше не умеет. И, к тому же, он сильно подозревал, что хмурится здоровяк неспроста.

"А ведь это я ему руку сломал", − устало подумал Женя.

− Чо вылупился? − зло рыкнул медбрат. − Жри свои колёса, да так, чтоб я видел.

Вот она, реальность.

Пришлось послушно проглотить таблетки. Оно и к лучшему − лишние мысли в голову лезть перестанут.

А то напридумывал себе: дом, девушка...

Палата в психушке отныне и навсегда твой дом, идиот. А девушка...

ГЛАВА 3

Старший лейтенант Ленара Сабитова

Парня выводили двое. Артур придерживал за локоть, а следом ковылял хмурый здоровяк с загипсованной рукой. Выглядел боец в высшей степени потерянным: взгляд пустой, ноги подгибаются, в руках зажата папка с документами. Прямо Человек Дождя из того фильма с Томом Крузом [1]...

− Привет, Женя! − Ленара натянула улыбку и шагнула к больничному крыльцу. Боец дёрнулся, когда она раскрыла зонт у него над головой. − Давай, скорей, запрыгивай в машину, а то вымокнешь.

Парень послушно выполнил указание и уселся на переднее сиденье её огненной колесницы.

− Пристегнись! − Скулы уже сводило от постоянных улыбаний. − Сможешь? Там карабин...

Боец на удивление ловко справился с поставленной задачей, и Сабитова легонько хлопнула дверцей.

Машину свою она любила. Любила и берегла, хотя ядрёно-красная бочка [2] много повидала на своём веку. Пробег зашкаливал − иномарка добралась до русских раздолий из самой Германии, где была собрана и провела лучшие годы. Но даже при всём этом, техническое состояние Ауди давало нехилую фору отечественному автопрому.

− Позвони, когда доберётесь, − шепнул Артур и пожал ей руку. Официально так пожал, хотя удерживал ладошку дольше, чем предполагал регламент. − Сейчас он смирный, но через пару часов действие транквилизатора кончится. Будь осторожна.

− Я всегда осторожна, − сухо бросила Сабитова. Улыбки она берегла для объекта, а носатый эскулап перебьётся: за флирт с ним капитана не дадут.

Не дожидаясь ответной реплики, Ленара нырнула в машину, пристегнулась, выжала сцепление и плавно тронулась.

Водить ей нравилось. Нравилось чувствовать машину, сливаться с железным конём воедино. Ощущать скорость и слышать мягкое урчание мощного немецкого мотора. Ленару не напрягали пробки, не раздражали чужие сигналы, не пугали расстояния, а бочка легко справлялась с колдобинами и ухабами, которые россияне издревле привыкли называть дорогой.

Проспект хмурым промозглым утром был почти пуст, и Сабитова дала себе волю. Педаль газа утонула под ногой, Ауди набрала обороты, а Ленара, пролетев подряд два светофора на жёлтый, кайфанула так, что аж замурлыкала. В какой-то момент она даже забыла, что не одна.

Сидящий рядом боец напоминал привидение. Хотя нет, не привидение, а зомби. Голова его безвольно и как-то нелепо клонилась к окну. Мутные глаза равнодушно созерцали серый городской пейзаж. Бледный до синевы парень почти не моргал, отчего схожесть с ожившим мертвецом усиливалась.

"Вот ведь чёртов подарочек! − сердито подумала Ленара. − Сейчас либо отключится, либо заблюёт весь салон".

Однако ни первого, ни второго не произошло. Спустя восемнадцать минут и четыре песни, бочка благополучно припарковалась у многоэтажки на окраине города.

Одинокая свечка возвышалась над пустошью. В пешей доступности здесь имелось только болото и сомнительного характера посадки. Жуткое место. Мрачное и пугающее. А страшнее всего здесь была цена за квадрат. Она так угнетала потенциальных покупателей, что из шестидесяти квартир пятьдесят пять пустовали: кто ж захочет жить у чёрта на рогах за бешеные деньги?

Квартиру Ленаре предоставила Контора. Ну как, Контора... Котов подсуетился. Позвонил куда надо, и уже на следующий день Сабитова переселилась из общаги в просторную двушку с двумя балконами. Один выходил на болото, другой на посадки, а вдалеке горел огнями город − красота! И парковка всегда свободная. Не жизнь − сказка.

Особенно грело душу, что бонус достался не просто за красивые татарские глаза: Ленара грамотно сработала в качестве приманки, и коллегам-фэсэбам удалось накрыть одного весьма и весьма опасного типа, промышлявшего торговлей живым товаром. Это была далеко не первая её операция, но именно тогда Сабитову заметили наверху... и Ленара сумела вцепиться в свой шанс зубами.

Карьера штабной крысы её не привлекала. Агентурная работа − вот, о чём она грезила со школьной скамьи.

Будешь варить кофе, и перекладывать бумаги с одного стола на другой до самой пенсии...

Ну уже нет!

Ленара вздохнула и покосилась на бойца, который выбрался из машины и пошатывался, точно сомнамбула.

Вот что с таким делать?

У подъезда на перекладине сидел крепкий парень в адидасе и курил. Сабитова хмыкнула, когда он смачно харкнул себе под ноги − вот ведь артист! Прямо-таки азбучный гопник, не подкопаешься. Звали крепыша Степаном, и служил он в Конторе на два года дольше, чем сама Ленара.

Сторожит, молодчина.

Как там говорил Котов? "Поддержим огнём и манёвром"? Не соврал, похоже, старый лис. Поддерживает. Страхует.

Степан бросил на неё вопросительный взгляд: "помощь нужна?".

"Нет", − чуть качнула она головой.

Женя вяло плёлся следом. Гопника в адидасе он, похоже, даже не заметил. В лифте, правда, боец немного занервничал: побледнел пуще прежнего, вжался в угол и вцепился в папку с документами, словно это спасательный круг. Дыхание у него сбилось, а на лбу проступил пот.

ГЛАВА 4

Ленара

− Да, да, всё в порядке. − Сабитова выпустила дым тонкой струйкой. − Доехали нормально. Что? Нет, без эксцессов. В комнате. Один. Разумеется. Хорошо, учту. Спасибо, Артур. До связи.

Она дала отбой и снова затянулась. Вдалеке мерцали огни, а над болотом стоял туман. Густой и непроглядный, как молоко. Мелкий дождь превратился в изморось. Холодало.

Ленара курила, смотрела в далёкую даль и думала.

Что, если она провалит задание?

Парень явно не в себе. Даже профи психиатр не смог наладить с ним нормального контакта.

Великолепный материал для диссертации...

Да уж!

"Какие, к чёрту, координаты, − сердито подумала Ленара, выбросила окурок и проводила долгим взглядом красный огонёк, летящий в темноту. − Да он собственную фамилию с первого раза не вспомнит!".

В голове мелькнула затейная мысль. Она уже мелькала неоднократно, но Сабитова снова, и снова, и снова гнала её прочь, как назойливую муху.

А вдруг Котов всё специально подстроил?

Он мог. Очень даже мог!

Ленара никогда не строила иллюзий.

Так уж вышло, что заслуги перед Конторой были важным, но далеко не определяющим фактором её карьерного роста. Увы и ах, это Россия, и без блата тут никак.

Давным-давно, в разгар Афганской, отец Ленары − лихой бесстрашный вэдэвэшник Назир Сабитов − спас жизнь боевому товарищу. Рискуя жизнью, он выволок раненого Котова из-под обстрела и дотащил до советской базы. Когда Ленаре стукнуло шестнадцать, отец умер, но перед смертью взял с Николая Степановича слово − заботиться о ней, как о собственной дочери.

Забота полковника оказалась весьма специфичной: он гонял Сабитову в хвост и в гриву, требовал куда больше, чем с остальных, спрашивал строже, а разносы устраивал такие, что хотелось немедленно бросить к чертям грёбаную службу и пойти кассиром в супермаркет.

В какой-то момент до Ленары дошло, что для Котова она не что иное, как нелепая обуза, избавиться от которой не позволяет лишь слово офицера, данное много лет назад.

"Он ждёт, что я сломаюсь, − рассуждала она, глядя, как молочные клубы ползут над болотом. − И уйду сама".

"Будешь варить кофе, и перекладывать бумаги с одного стола на другой до самой пенсии", − вспомнились слова полковника.

Ох, не исключено, что именно этого вы и добиваетесь, Николай Степанович! Иначе как объяснить, что...

Каждое новое задание − сложнее предыдущего.

Каждое новое задание − вызов её навыкам и нервам.

Каждое новое задание − риск потерять всё, к чему она так долго и упорно шла...

Он ждёт, что я сломаюсь...

Ленара одёрнула себя.

Ну и пусть ждёт. Главное, чтоб не мешал работать.

Она закрыла балконную дверь и поёжилась: как, однако, приятно заходить с холода на тепло. Эх, залечь бы сейчас в горячую ванну с книжечкой, а потом бахнуть ледяного кефиру!

Мечты, мечты...

Улыбнувшись своим мыслям, Сабитова проследовала в комнату, где расположился "подарочек", на ходу перевоплощаясь в "близкую Варину подругу".

− Женя... − пропела она и замерла на пороге.

Комната была пуста. Кровать нетронута. Окно закрыто.

Что за фигня? Куда девался несчастный полудурок?

− Женя?

Ответа не последовало, и Ленара нехило напряглась.

"У него опасная склонность к суициду, − предупреждал Артур. − За первые три недели в госпитале парень дважды пытался наложить на себя руки".

"Вот же чёрт!" − сердито подумала Сабитова. Если этот дефективный покончил с собой, ей проще всего тоже сунуть голову в петлю: за такой недогляд Котов на раз шею свернёт.

Подопечный повесился, пока агент курил на балконе. Колоссально!

− Же-ене-ечка...

Она прошла чуть вперёд и обнаружила пропажу.

Боец втиснулся между шкафом и стеной, притянул колени к груди и уснул, скукожившись.

Ну и дела...

И чем, интересно, ему двуспальная кровать не угодила?

− Женя... − тихо позвала она. Склонилась и легонько коснулась плеча. − Жень...

Он схватил её неожиданно, резко и крепко. Притянул к себе. Заломил руку. Впечатал в пол лицом вниз и улёгся сверху, прижимая всем телом.

Ну ничего себе заявы!

Чего-чего, а такой прыти от овоща Ленара никак не ожидала.

Сабитова могла ему основательно врезать и вывернуться, а в кармане у неё имелась Мальвина [1], но... раскрываться раньше времени в планы не входило.

− Ты что творишь? − прошипела она и дёрнулась. Если полудурок решил её трахнуть, это станет последним, что он предпримет в своей короткой бестолковой жизни.

ГЛАВА 5

Старший лейтенант Ленара Сабитова

Карту пришлось прижать, иначе подлая тут же сворачивалась в трубочку. На один край Ленара водрузила увесистую стеклянную пепельницу, на другой − чашку с кефиром, а сама нависла сверху коршуном.

Так... что тут у нас?

К западу от гряды − ущелье. До блокпоста полсотни километров. Парня обнаружили вот здесь, чуть южнее: совсем немного бедолага до позиций не дотянул.

"Откуда же ты выполз, подарочек?" − Ленара нахмурилась, разглядывая обозначения и пометки, оставленные Котовым.

Где эта чёртова тайная база? Почему бы просто не расхерачить там всё к шутам с воздуха? К чему все эти пляски с бубном?

А, вот почему...

Аулы. Здесь, здесь и здесь. Всюду. Поселения небольшие, но...

Там люди. Мирные люди, живущие мирной жизнью. Они ни в чём не виноваты, поэтому и нельзя бомбить. Поэтому и надо плясать с бубном. Всё логично...

Сабитова нахмурилась ещё сильнее и проследила взглядом за широким трактом, что вёл к северо-западному рубежу. Приметила мост, за ним − небольшой посёлок, а вокруг − скала на скале скалой погоняет. Мда-а... Задачка.

Вот ведь... Ну не мог боец в полуобморочном состоянии преодолеть за сутки больше ста километров! Не мог же! Или мог? А если...

Ленара ухватила за хвост мелькнувшую мысль и вооружилась линейкой, но просчитать траекторию не успела: сработал чёртов таймер. Часы пикнули, услужливо сообщая, что "подарочек" уже пятнадцать минут плескается без присмотра.

Сабитова вздохнула, свернула карту и втиснула в жёлтый тубус.

Ничего. Ещё успеется.

А сейчас надо идти проверять, не додумался ли склонный к суициду Евгений Тихонов утопиться в ванне с пеной.

Утопиться парень не додумался, зато уснул, что само по себе чревато. При таком раскладе и здоровый человек рискует захлебнуться, а уж если мозги набекрень...

Пушистая пена скрывала его наготу, но не полностью и не сильно. Ленара отметила, что сложен боец ладно... да и везде где надо всё на месте. Вполне себе. Хотя исхудал пугающе − прямо кожа да кости. А шрамы, которые она видела на снимках, в реальности выглядят куда как страшнее. Особенно коробил след от ошейника...

Или от удавки?

"Подарочек" дёрнулся и застонал, веки его задрожали, а уже в следующую секунду он резко сел и вцепился в край ванны так, что пальцы побелели. Разинул рот в беззвучном крике...

...да так и не смог выдавить ничего, кроме хрипов и глухого мычания.

Когда ошалелый взгляд голубых глаз наткнулся на Ленару, Сабитова приложила титанические усилия, чтобы изобразить улыбку.

− Ты уснул, − поспешно сказала она, ощущая в душе какой-то странный неуместный дискомфорт. − И тебе приснился сон. Ты дома, Женя. В безопасности. Тебя никто не обидит. Никто. Всё хорошо. Хо-ро-шо. А я − Лена, Варина подруга, ты просто забыл.

Парень снова разомкнул губы... да без толку.

Никак, видать, не привыкнет к немоте, бедолага. Всё говорить пытается.

− Давай-ка вылезай, − бодро сказала она, хотя тёмная муть царапнула сердце ядовитым жалом. − Сейчас полотенце принесу.

Боец послушно выбрался из ванны и встал, стыдливо прикрывая срам руками. Смотрел он при этом в никуда: краткий миг просветления сменился тотальным сопором.

"Он же совсем плохой, − грустно подумала Сабитова, глядя на подопечного. − Чудо, если вообще когда-нибудь оклемается".

− Давай-давай, вытирайся и не задерживайся! − скомандовала, на миг выпадая из образа добро-ласково-заботливой "Вариной подруги". − Ужин ждёт.

***

Ел он жадно. Аж руки тряслись.

Понятное дело! Совсем отощал на больничном-то пайке. Да и на службе вряд ли разносолами баловали. А уж в плену...

Даже представить страшно, чем его там кормили...

...да и кормили ли вообще?

Ленара флегматично курила, разглядывая "клиента".

Нос сломан, бровь рассечена, губы разбиты в кровь, но уже заживают. Волосы русые, заметно выгоревшие на солнце. Глаза очень выразительные: синие, яркие. Говорящие такие глаза. Ресницы пушистые, как у девчонки, а подбородок упрямый − квадратный. Парень высок, широк в плечах, но сутулится до умопомрачения.

Вообще... ничего так мальчонка. Особенно если откормить да привести немного в чувство, чтобы дёргаться перестал от каждого шороха. Приодеть, причесать, побрить... Всем на зависть жених выйдет! Ну а то, что говорить не может, так это скорей достоинство, чем недостаток...

Болтливый мужик − горе в семье.

− Вкусно? − спросила она, думая о дозе психотропной гадости, подсыпанной в пищу по указанию доброго доктора Артура Абрамовича Шрая.

Боец кивнул.

Наивный доверчивый глупыш.

Возможно, Николай Степанович очень даже прав: если "клиента" как следует растормошить, он много чего полезного вспомнить может.

ГЛАВА 6

Старший лейтенант Ленара Сабитова

Бл@#дь!

Сабитова рванулась от плиты к подопечному. Коснулась шеи, затем лба.

Твою ж мать!

Артур снял сразу, после первого гудка.

− Приезжай срочно, − коротко бросила Ленара. − У нас передоз.

− Еду, − сухо отозвался молодой эскулап, а она тут же набрала Степашу.

Здоровяк примчался с восьмого в течение пары секунд. Дверь открыл своим ключом и влетел на кухню вихрем.

− Бл@#дь! − выпалил он, оценив обстановку. − Твою ж мать!

− Вот и да то, − вздохнула Ленара.

− Врача вызвала? − Степашка кое-как подхватил бойца, взвалив на могучее плечо.

− Едет.

− Что дала? − спросил с такой серьёзностью, будто что-то понимал в психотропных препаратах.

− Азалептин. − Сабитова прошмыгнула вперёд и распахнула дверь в комнату.

Степан дотащил парня до кровати и осторожно уложил.

− Опасная х#%@ня, − заявил напарник. − С этой дряни загнуться недолго.

− Откуда знаешь?

− От верблюда, − буркнул Степан и сунул бойцу под голову подушку. − Я сам воевал. А потом два месяца на реабилитации чалил. Так что в теме.

Ленара глянула на коллегу.

Вот это поворот! Кто бы мог подумать...

Наверное, Котов мог. Поэтому и направил к ней в напарники именно Степана, с которым до этого она по службе вообще ни разу не пересекалась.

Так, или иначе, но сейчас Ленара была искренне рада, что он рядом.

А уж когда через пятнадцать бесконечно долгих минут в дверь позвонил Артур − окончательно воспряла духом: кто-кто, а уж он точно не даст парню помереть.

Иначе у него вся диссертация прахом пойдёт.

Доктор приехал не один, а с компанией санитаров. У них имелось много всяких медицинских прибамбасов, включая капельницу, портативный дефибриллятор и даже кислородный баллон для дыхания.

Захочешь − не сдохнешь.

Комната мгновенно утонула в больничных запахах и суете. Носатый эскулап коротко и громко, словно лихой капитан-корсар, раздавал чёткие указания.

И первое, что он сделал: выгнал Ленару и Степана в коридор.

− Чаю хочешь? − предложила Сабитова напарнику.

Здоровяк как то странно глянул на неё, залип на мгновение, но всё же пожал плечами и бросил:

− Давай.

***

− Как вы ухитрились такое допустить? − Улыбка, несомненно, шла носатому доктору куда лучше хмурых бровей, глубокой морщины на лбу и пены у рта. − Вы чуть не погубили его! В первый день! В первый же, чёрт побери, день! Какой вы после этого профессионал, а?

− Чаю? − Ленара протянула ему белобокую чашечку на блюдечке.

− Вы меня вообще слушаете? − Артур всплеснул руками. Чёрные глаза его метали молнии.

− А вы вообще имеете право повышать на меня голос?

Как же быстро мы снова перешли на "вы", уважаемый доктор...

− Ваша ошибка едва не стоила человеку жизни! − выпалил он, но Сабитова и бровью не повела.

− Это ваш почерк? − Она сунула записку прямо под колоссальный эскулаповский нос.

− М-мой... − Молодой врач растеряно уставился на кривоссальные строчки, расшифровать которые было бы не под силу даже опытному криптографу. Буквы то плясали, то лежали плашмя, украшенные фееричными загогулинами к месту и не к месту.

− Чудесно. − Ленара сложила руки на груди. Нахмурилась. − В таком случае, все ваши претензии совершенно необоснованны.

И можете благополучно засунуть их себе в жопу. Да поглубже.

Артур набычился. Ноздри горбатого носа трепетали.

− Той ночью, накануне выписки бойца, вы снабдили меня подробными инструкциями, − сказала она, припечатывая Артура Абрамовича взглядом к месту. − Как в устной, так и в письменной форме. И я всего лишь следовала вашим указаниям. Вот.

Она протянула тёмный пузырёк.

− Можете пересчитать, если хотите (Если заняться нечем). Не хватает ровно одной таблетки.

Доктор Шрай взял склянку трясущейся рукой. Поправил очки. Сморщил лоб... и что-то в его взгляде заставило Ленару насторожиться. Основательно так, даже под ложечкой кольнуло.

Он что-то заметил. Но что?

− В-видимо, у Евгения индивидуальная непереносимость препарата. − Артур быстро сунул пузырёк в карман белого халата. − Думаю, кое-что из курса придётся исключить... эээ... от греха подальше.

О как запел! Интересно-интересно...

− Вам виднее, Артур Абрамович, − елейно промурлыкала Сабитова.

ГЛАВА 7

Старший лейтенант Ленара Сабитова

Он спал и спал, но оставлять его одного в таком состоянии хотелось меньше всего: вся эта история с комой напугала до чёртиков. Однако...

Ленара никак не могла забыть взгляд, которым Артур смотрел на пузырёк таблеток...

Что-то там основательно не так. Только вот... что именно?

Убедившись, что её подопечный мирно сопит, она прошла на кухню и вытащила из холодильника пачку кефира.

Пол-литра...

Какой, однако, несерьёзный объём. Для такого и чашка не нужна − выпьется за один заход.

Сабитова откупорила напиток богов и набрала Степана.

− Что, опять помирает? − сонно спросил напарник.

− Пока нет. − Ленара сделала глоток. − Но могу устроить, если заскучал.

− Смешно.

− А то. − Она снова хлебнула кефиру. − Спустись минут на двадцать.

− Зачем?

Затем, что приказы не обсуждаются.

− В аптеку сбегаю.

***

Проще, конечно, было доехать: в диком поле, где стоял одноподъездный монстр, такой роскоши, как аптека, отродясь не водилось. Но требовалось немного размять мозги и ноги, и Ленара пошла.

"Интересная вырисовывается картина", − думала она, шагая по мокрому асфальту и зябко кутаясь в тренч цвета хаки [1].

Хазмат-Скотобой − человек в крайней степени жестокий − не убил пленника и даже не покалечил. Только поимел пару раз, если верить делу и Артуру. А потом... упустил. Упустил!

Обалдеть можно, если вдуматься.

Как же так вышло, что боевики не смогли его догнать? Что это: абсурдное недоразумение, или коварный замысел?

Если первое − жизнь парня под серьёзной угрозой. Ну а если второе − под угрозой весь их план. Допускает ли Котов, что боец − всего лишь подставная фигура? Болотный огонёк, способный погубить тех, кто за ним последует?

Может, полковник поэтому и приставил её к этому "подарочку"? Чтобы она разобралась, что к чему, не привлекая лишнего внимания?

Кто знает...

Николай Степанович нереально мутный тип. Вот прям вообще мутнее некуда.

А вот и аптека...

Надо же, прямо по классике: и фонарь, и улица, и ночь. Только ледяной ряби канала не хватает [2]. Сабитова толкнула дверь, и колокольчики над головой зазвенели, приветствуя припозднившуюся посетительницу.

− Добрый вечер, милая барышня! − лысеющий фармацевт расплылся в улыбке. − Чем могу вам услужить?

Ленара улыбнулась в ответ и протянула листочек, где самым корявым почерком из всех возможных вывела название препарата.

− Оу... − нахмурился фармацевт, глядя на каракули.

− Да, я сама так и не сумела прочесть, − Сабитова сокрушенно вздохнула и надула губки. − Ох уж эти врачи! Вечно пишут, как курица лапой!

− Не в том дело, драгоценная милая барышня. − Аптекарь вернул ей бумажонку. − Просто я не смогу продать вам это лекарство. При всём желании не смогу.

− Отчего же? − Ленара захлопала ресницами, изображая самую милую барышню во всём необъятном мире. Милота из неё так и пёрла. Даже Наташа Ростова казалась бы рядом пацанкой [3].

− Видите ли... − Он почесал в затылке. Там у него ещё оставались волосы. − Это очень серьёзный психотропный препарат. Без рецепта здесь никак.

− Совсем?

− Увы, милая барышня. − Фармацевт развёл руками.

− Пожалуй, мне стоит напомнить об этом врачу.

− Не забудьте также уточнить дозировку! − выпалил аптекарь. − В вашей записке об этом ни слова, а это важно.

Вот оно!

− В самом деле? − Ленара приблизилась к прилавку. − Так уж важно?

− Разумеется, − кивнул аптекарь. − Странно, что вас не предупредили. Погодите-ка секундочку.

Он нырнул в подсобное помещение и через пару минут объявился с двумя совершенно идентичными коробочками.

− Видите? − Фармацевт указал на какие-то малопонятные цифры. − Здесь действующего вещества пятьдесят миллиграмм, а здесь − сто.

Сабитова напряглась. Даже фальшивая улыбка сползла.

− Пятьдесят сгодится, если вам необходимо снять у пациента общее состояние тревожности, при бессоннице, головных болях...

− А сто?

− А сто, драгоценная милая барышня, назначают, когда всё плохо настолько, что хуже уже некуда, − вздохнул аптекарь.

− Спасибо, − она одарила зануду-лысика лучезарной улыбкой. − Вы мне очень помогли. Очень!

− Буду ждать вас с рецептом! − просиял фармацевт.

− Приду всенепременно, − пропела Сабитова и выпорхнула на улицу, где моментально стала собой: нахмурилась, сунула руки в карманы тренча и ефрейторской походкой зашагала к дому.

ГЛАВА 8

Старший лейтенант Ленара Сабитова

Надо же, спит. И спит крепко. И это именно сон, а не беспамятство. Глубокий здоровый сон. То, что нужно.

Сабитова окинула взглядом подопечного.

На лбу испарина, веки чуть подрагивают, губы приоткрыты. Грудь вздымается ровно ровнёхонько. Ну... прямо спящий красавец!

Раздеть его, что ли?

Долго колебаться не стала: стянула с парня домашние штаны и майку-алкашку (сей чудо-гардероб от кутюр был любезно предоставлен Степаном). Взгляд зацепился за боксеры.

Оставить?

Да, пожалуй, лучше оставить. А то проснётся без трусов, перепугается...

Ленара укрыла бойца мягким флисовым пледом, и он тут же повернулся на бок. Подсунул под голову ладонь и что-то невнятно пробормотал, уткнувшись носом в подушку.

"Вот так сюрприз!" − Сабитова хмыкнула.

Похоже, Котов не ошибся: резкая смена обстановки парню явно на пользу пошла. Только вот...

Когда герой совсем оклемается... он ведь начнёт вопросы задавать. И кто тогда расскажет бедолаге, что мать его три месяца назад умерла от рака, а сестра не выходит на связь?

"Чур не я", − подумала она. Отчего-то захотелось погладить парня по голове, и Ленара не стала себя сдерживать. В русых волосах обнаружились седые пряди.

Чур не я...

***

Артур согласился встретиться в обед. Они пересеклись в маленьком кафе в паре кварталов от больницы. Из заведения ещё не выветрился дух советской эпохи: косоногие столы, стулья с протёртыми до дыр сиденьями, замусоленные, покрытые пятнами скатерти, пожелтевшие обои и ненавязчивый сервис. Крайне ненавязчивый: официантку пришлось ждать двадцать минут, а то, что она принесла − выглядело совершенно несъедобным.

Улыбчивый доктор взял себе суп и салат. Ленара заказала пепельницу и кефир.

Кефира в заведении не оказалось.

− Как он? − спросил Артур, когда курносая девчушка поставила перед ним тарелку, едва не расплескав содержимое. Почему сначала она подала суп, а не салат, оставалось загадкой.

− Спит. − Сабитова чиркнула зажигалкой. То, что собеседник трапезничает, её ничуть не смутило.

− Один? − эскулап вскинул чёрные брови.

− С ним остался мой напарник.

− А если Тихонов проснётся до твоего возвращения? − нахмурился доктор.

− Не проснётся, − холодно отозвалась Ленара. − Проспит до завтрашнего утра минимум. До обеда − максимум.

− Снотворное?

Она ответила глазами и выпустила дым тонкой струйкой.

− Какое же?

Сабитова озвучила препарат, и Артур удовлетворённо кивнул.

− Разумно. Безопасно. Действенно. − Он отправил в рот ложку супа. − Одобряю.

− Ну, прямо гора с плеч.

Доктор помрачнел. Повесил грандиозный нос и опустил глаза в тарелку.

− Послушай, Ленара... − Он вдохнул, словно набираясь смелости. − Догадываюсь, к чему ты клонишь. Та история с таблетками... Ты вправе считать меня полнейшим мудаком, но я... я сам никак не пойму, как так вышло с дозировкой. Собственным глазам не поверил, когда на цифры глянул. Понимаю, это преступная халатность. Грубейшее нарушение, и...

Он осёкся, наткнувшись на её взгляд и замер, точно заяц, почуявший волка.

− Ты хочешь узнать, сказала ли я кому-нибудь, − она скривила губы. − Не так ли?

− От этого зависит моя карьера, − прохрипел доктор, забывая про суп. − Моя судьба.

"Ещё бы", − подумала Ленара. На самом деле, даже хорошо, что он об этом заговорил. Вот если бы "наш человек в психиатрии" начал искать виноватых, отнекиваться, или вообще обулся в дурочкА и не вспомнил об инциденте, тогда да. Следовало бы немедленно возвести подозрения в степень и бить тревогу. Хотя, с другой стороны...

Не исключено, что доктор Шрай хитёр, как куница.

Но почему тогда он не избавился от парня ещё в клинике? Ведь это куда как проще и безопаснее.

Подозрительно.

− Ну так что? − Артур жёг насквозь угольным взглядом.

− ФСБ − не пионерский лагерь, чтобы в секретики играть. − Сабитова раздавила окурок в пепельнице. − Это служба. А на службе сокрытие фактов − должностное преступление, Артур. Или, по-твоему, твоя карьера должна беспокоить меня больше собственной?

Эскулап насупился. Но... это его проблемы. А у неё есть свои.

− Почему клиент молчит? − спросила она. − Последствия контузии?

− Я же уже рассказывал, − обиженно буркнул Шрай. − Это называется психогенный мутизм. У Евгения он спровоцирован психологической травмой.

− Это лечится?

− Лечится, − вздохнул доктор. − Хотя прогноз вариабельный.

ГЛАВА 9

Старший лейтенант Ленара Сабитова

Артур осматривал парня с пристрастием. Заставил раздеться до трусов, взвесил, посветил в глаза фонариком, постучал по коленкам молоточком, измерил температуру и давление...

В общем − всё по полной программе.

Клиент безропотно сносил все издевательства и периодически косился на неё. Ленара отвечала парню улыбкой − больше ничего не оставалось.

"Потерпи... потрепи, приятель. Ещё немного и рванём домой", − кричала она взглядом, но уверенности в том, что боец уловил посыл, не испытывала.

Доктор Шрай тем временем нацарапал что-то своим жутейным почерком на клочках бумаги.

− Вот! − он сунул листочки Евгению в кулак. − Кровь и моча. Дорогу в процедурный помнишь, или провожатого с тобой послать?

Сабитова мысленно усмехнулась, когда подарочек набычился и двинулся к выходу. У самой двери он вдруг замер, оглянулся и посмотрел на неё. Странно так посмотрел. В синих глазах плескалась тревога вперемешку с обречённостью, и Ленара поспешила развеять страхи подопечного.

− Я буду ждать тебя здесь, Женя, − улыбнулась она ласково. − Доктор хочет проконсультировать меня по поводу лекарств и диеты, а потом у вас с ним ещё сеанс терапии, помнишь?

Парень перевёл взгляд на Артура, коротко кивнул и вышел из кабинета.

− Всё в норме, − просиял носатый эскулап, едва за клиентом захлопнулась дверь. − Набор веса, реакции... А за восстановление коммуникативных навыков − отдельный респект. Я, признаюсь, даже не ждал подобного прогресса: ведь Тихонов совсем на контакт не шёл, а тут... Прямо небо и земля!

Ленара оценила дифирамбы кривой усмешкой, но от комментариев воздержалась.

− Кстати, удалось выяснить, где его сестра? − спросил Артур и уселся на край стола. Закинул ногу на ногу. Не самая мужественная поза − это минус. Зато ботинки начищены до блеска − это, безусловно, плюс.

− Удалось. − Сабитова вытащила из сумочки пачку сигарет. Угостила доктора и закурила сама. − Сбежала от мужа-алкаша, прихватив детей. Сейчас у подруги живёт.

− В общем, ей особо не до братца.

− Совершенно верно, − Ленара глубоко затянулась и выпустила дым тонкой струйкой.

− Не говори ему пока... − носатый запнулся. − Ну.... про мать...

Сабитова выгнула бровь и посмотрела на психиатра, как на полоумного.

− Я похожа на идиотку?

− Нет, просто...

− Что "просто"? − Ленара сморщила лоб. − К слову пришлось?

− Не надо передёргивать! − вскипел Артур. − Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Сейчас малейшее потрясение, и парня окончательно замкнёт. И если это произойдёт, он уже никогда не заговорит. С ФСБ в том числе.

− Он уже говорит. − Сабитова раздавила окурок в пепельнице.

− Ч-что? − Чёрные глаза психиатра едва не полезли на лоб. Он вскочил со стола и навис над Ленарой. − Почему ты сразу не сказала?!

Потому что ты бы закошмарил парня в край.

− Ох, Артур, не нагнетай. − В ход пошла дежурная улыбка номер семь. − Он просто бормочет во сне что-то невнятное, только и всего.

− Всё равно надо было поставить меня в известность, − хмуро буркнул эскулап. − Как давно это началось?

− Сразу, как он пришёл в себя после передоза.

− Да это же почти неделя! − психиатр всплеснул руками. − Как можно молчать о таком? Ты же знаешь, как это важно!

"Для дела, для парня, или для твоей диссертации, доктор?" − подумала Ленара и хмыкнула.

− Так. − Артур принялся мерить кабинет шагами. Руки при этом он сцепил за спиной. − Надо обдумать дальнейшие действия. Для начала мы...

− Артур Абрамович! − Дверь шарахнулась об стену, едва не слетев с петель, и в кабинет вихрем влетел молоденький тощий интерн. − Ваш пациент сбежал!

***

Женю накрыло в процедурной. Точнее, уже на выходе. Санитар, которому досталось от парня по самое не хочу, коротко и ясно обрисовал ситуацию: боец послушно сдал анализы, вышел в коридор и застыл как вкопанный. Когда его попытались сопроводить в кабинет, вырвался и дал дёру.

− Ваш псих мне чуть башку не проломил! − пожаловался санитар. − Он во-он туда побежал.

Артур из очкарика-умника мгновенно мутировал в лихого, волевого и жёсткого капитана корсаров.

− Готовь аминазин с кордиамином в одном шприце, − скомандовал он. − Быстро. Ребят ко мне срочно. Бегом!

Санитар рванул выполнять распоряжение, а сам доктор Шрай ухватил Ленару за запястье.

− Сюда! − Он потащил её вниз по обшарпанной лестнице со сколотыми ступенями. − Скорее!

Они спустились на цокольный этаж и добрались до запасного выхода − кособокой двери с проржавевшими петлями.

Сабитова мысленно матюгнулась: ни малейшего намёка на охрану. От слова совсем.