Приключения Флика, или Жизнь жуков

-

Жил-был…

— Король! — тотчас воскликнет любитель сказок.

— Нет, Волшебник! — возразит другой.

И оба будут не правы. Не об этом мы хотим рассказать…

Итак, жил-был… муравейник. Обычный муравейник, хотя и очень большой. Но вот расположен он был не совсем обычно. Он помещался на Острове, в середине русла маленького ручья. Весной, когда воды в ручье было много, вокруг Острова бурлили и пенились мутные потоки. Летом воды становилось все меньше, ручеек мелел. Но все же небольшая струйка сохранялась даже в самое засушливое время года, и поэтому на Муравьином Острове буйно росли травы, а по центру его зеленело большое дерево. У муравьев не было недостатка в еде — они все лето и осень собирали семена трав, ягоды с кустарников и сухие корешки. Муравьи — очень трудолюбивый народ, и жили бы они беззаботно и счастливо, если бы… Вот тут и начинается наша история.

Стояла вторая половина лета, и сбор урожая на Острове был в разгаре. Муравьи взбирались на травы, которые казались им большими деревьями, срывали семена и роняли их вниз, где их товарищи подхватывали семена и несли дальше, выстраиваясь на ходу в колонну. Они шагали друг за другом и не смотрели по сторонам, чтобы не отстать. Эта колонна тянулась, огибая камешки, упавшие листья, ветки… Все шло хорошо, но вдруг еще один листок, оторвавшись от ветки, закружился в воздухе и упал как раз на тропу, по которой шли муравьи. Муравьев, вынужденных остановиться перед упавшим листком, охватила паника.

— Обвал!

— Где же тропа?

— Мы заблудились!

Но к ним уже спешила помощь. Двое муравьев, один высокий и худой, а другой — низенький и толстый, подбежали к растерянным носильщикам и закричали:

— Не паниковать! Мы — обученные профессионалы, и мы вам поможем! Мы просто обойдем этот лист.

— Обойдем лист? Я не уверен, что у нас получится!

— Ерунда, это не сравнить с упавшей веткой в девяносто третьем!

И высокий муравей стал пятиться задом, маня за собой переднего муравья из отставших.

— Все за мной! Сохраняйте спокойствие! Смотри мне в глаза, не отводи взгляд! — муравей, спотыкаясь от волнения, все же послушно шел за проводником, обходя лист и неся на плечах свое семечко травы. И, наконец, лист закончился — перед муравьем снова была знакомая дорога.

— Спасибо, спасибо, мистер Сойл! — радостно закричали муравьи, и устремились дальше по тропе. Но в колонне из-за этой задержки образовался большой промежуток.

Второй муравей-эксперт, тот, что пониже и потолще, озабоченно посмотрел на колонну.

— Вот так разрыв, мистер Сойл! График нарушится… Может, сказать Королеве?

— Да нет, не стоит. Она и так вся в заботах, словно пчелка — дочку обучает.

— О да, принцессу Ату… Бедняжка! — и непонятно было, к кому это относится, к матери или к дочке…

Принцесса беспокойно расхаживала взад и вперед под большим плоским камнем, на который муравьи складывали собранные семена, стебли и корешки — там собралась уже изрядная куча. Принцесса была изящная, с тонкой талией и небольшим брюшком муравьиха, на голове ее красовалась маленькая корона из цветочного венчика, а за спиной виднелась пара прозрачных крылышек.

— Ох, ветер улегся, и они скоро будут! — приговаривала Ата, нервно стискивая руки.

— Не волнуйся, милая, все обойдется, — хладнокровно отвечала ей старая Королева, стоя тут же рядом, в тени камня. Она была заметно крупнее, солиднее, с морщинистым брюшком и отвислыми щеками. Принцессу и королеву сопровождали двое муравьев, они держали в руках листочки на длинных стебельках, и следили, чтобы тень от них, как от зонтиков, падала на лица царственных особ, защищая их от солнца.

В этот момент Ата заметила разрыв в цепи муравьев.

— Ах, цепь! Цепь разорвана! Что нам делать?

Она подбежала к низенькому муравью-эксперту, который что-то считал на счетах, сделанных из стебельков травинок.

— Ваше высочество, — сдержанно отвечал тот, — это всего пара дюймов. Ничего страшного не случилось!

— О, верно! — обрадовалась принцесса. Она взлетела на своих крылышках, и через плечо эксперта стала наблюдать за ходом его подсчетов. Муравей поморщился.

— Принцесса, я сбиваюсь от вашего треска! — заявил он.

— О, конечно! Простите… Продолжайте, пожалуйста. — Ата смущенно отлетела в сторону.

Старая королева, снисходительно наблюдавшая за этой сценой, приказала муравьям с зонтиками:

— Ребятки, идите немного погуляйте! — и решительно направилась к принцессе. На руках она держала маленькую зеленую тлю, игравшую роль комнатной собачки.

— Итак, Ата, нам остается только…

— Нет, не говори мне! Я помню, я помню! — принцесса приложила ладони ко лбу. — Теперь мы…

— Отдыхаем! — закончила за нее Королева. — Все будет прекрасно, ведь так происходит из года в год. Они приходят, едят и уходят. Так было, есть и будет, от этого с нас не убудет! — и она засмеялась. — Верно, Тилли? — спросила она свою зеленую любимицу, опуская ее на землю, и та закружилась у ног хозяйки. — Ах ты, моя хорошая тля!

И вдруг земля на том месте, где стояла Тилли, зашевелилась. Тля отпрыгнула в сторону, земля просела, и в образовавшуюся дыру выбрались несколько детишек-муравьишек. Первые двое со смехом побежали прочь, а третья, поменьше и с маленькими крылышками за спиной, устремилась за ними. Не успевая за своими более рослыми товарищами, она попыталась взлететь, и даже чуть-чуть поднялась над землей, но крылышки были слишком слабы, и она кубарем покатилась по тропинке.

— Дора! — сердито окликнула ее старая Королева.

— Да, мама… — отозвалась Дора голосом маленькой капризули, показывая всем своим видом, как ей надоели постоянные придирки взрослых.

— Что я тебе говорила насчет полетов?

— Нельзя, пока крылья не окрепнут…

— Верно.

— Но, мама! — жалобно взмолилась Дора, направляясь к Королеве.

— Дора, хотя ты и принцесса, но ты еще слишком мала! — назидательно сказала Ата.

— Я должна слушаться только маму. Не ты у нас королева! — заявила Дора старшей сестре, оборачиваясь к ней с вызывающим видом.

— Дора, будь повежливее с сестрой! — сказала Королева, наклоняясь к дочери, и кладя руку ей на плечо.

— Я же не виновата, что она постоянно на взводе! — парировала Дора.

— Я знаю, я знаю… — ответила Ата. — Просто я всегда чего-нибудь боюсь…

И тут раздался крик:

— Берегитесь!

Стебелек травы, стоявшей недалеко, обломился, и, падая, сбил принцессу с ног. Все кинулись к ней с криками:

— Принцесса Ата! Принцесса Ата!

Флик работал. На лице его была маска, сделанная из кожуры желудя, с прорезью для глаз. За спиной у него была закреплена сложная машина. Между изогнутыми рогами из веточек, вытянутыми вперед, крутилась острая круглая колючка с зубьями по краю. Ременная передача, сделанная из гибкой прочной травинки, охватывала шкив и вращала колючку-репейник, а приводил все это в движение сам Флик, быстро перебирая ногами, на которые были надеты петли-травинки. Головка с иголками, вращаясь, вгрызалась в стебель травинки. Вот стебель уже перепилен, травинка падает на лоток из листика, прикрепленный за спиной Флика, и движется по нему, увлекаемая рычагом, который тянет Флик. Острый край лотка, наталкиваясь на семечки стебля, отделяет их, и семечки попадают в подвязанную снизу корзинку из травинок. Флик нажимает другой рычаг, лоток подскакивает и отбрасывает пустую травинку, которая отлетает далеко в сторону, и падает… прямо на принцессу Ату!

Едва подоспевшие подданные освободили принцессу из под упавшей травинки, как еще одна травинка прилетела с той же стороны, и вновь сбила Ату с ног. Тут уж все завопили наперебой:

— Осторожней!

— Что ж ты делаешь?!

— Прекрати немедленно!

Флик обернулся, и наконец-то увидел, что он натворил. Он подпрыгнул и, как ошпаренный, кинулся к принцессе с криком:

— Извините! Извините! Я не хотел! Я не нарочно!

— О, этот Флик! — проворчал эксперт-счетовод, которого звали мистер Торни, тоже помогавший оттаскивать травинку в сторону.

— Простите! Простите! Принцесса Ата! — выкрикивал Флик, прыгая вокруг лежащей на земле принцессы со своей машиной на спине, ломая в отчаянии руки.

— Флик, что это такое?! — возмущенно спросила принцесса, приподымаясь с земли, и поправляя маленькую корону на голове — при падении корона сбилась на сторону.

— Это? А, это! Это называется автоуборщик! Не нужно больше носить по зернышку — можно перебросить все сразу, — говорил Флик, вертясь перед принцессой, поворачиваясь к ней то передом, то задом, и всячески демонстрируя свою удивительную машину.

— Флик, у нас нет на это времени! — возразила Ата.

— Вот именно! — обрадовался Флик. — У нас никогда не хватает времени, потому что все лето мы заняты сбором дани… А мое изобретение ускорит процесс!

— Ах, еще одно изобретение…

— Да! И еще одно — лично для вас. Будущая королева должна обозревать свои владения, — говоря это, Флик подхватил с земли травинку, ловко свернул ее в трубочку, подскочил к стоящему рядом муравью с чашечкой цветка, выхватил из чашечки каплю росы, и показал круглый прозрачный шарик принцессе Ате.

— Обычная травинка и росинка. Верно? Неверно! — Флик ловко вставил росинку в трубочку, и протянул принцессе Ате. — На самом деле это — телескоп!

— Ты очень умен, Флик, но… — начала принцесса.

Но тот не слушал — он посмотрел в трубочку на лицо принцессы и весело воскликнул:

— Принцесса! Вы сегодня чудесно выглядите! Правда, — немного смущенно продолжал Флик, — это видно и без всякого телескопа…

Принцесса Дора, стоящая рядом со старой королевой, весело рассмеялась — она была в восторге от Флика и его изобретений.

Но тут к изобретателю подскочил мистер Торни. Он выхватил телескоп у Флика из рук, и отшвырнул далеко в сторону.

— Эй, послушай! У принцессы нет на это времени. Хочешь помочь со сбором урожая — тогда выкинь эту штуковину, — Торни указал на автоуборщик, — вернись в цепочку, и собирай зерно, как все остальные!

— Да, как все остальные! — заявил в свою очередь мистер Сойл, стоящий рядом.

— Простите, я ведь только хотел… — начал Флик.

Но Торни и Сойл дружно указали ему пальцами в ту сторону, где цепочка муравьев продолжала свое бесконечное движение с зернами в руках. Их возмущению не было предела.

— …хотел помочь… — закончил Флик, понуря голову и направляясь прочь.

— Подумаешь, автоуборщик! — ворчал ему вслед мистер Сойл. — С тех пор, как я еще был личинкой, только так и убирали урожай!

Принцесса Ата вздохнула — столько ненужных дел и событий свалилось на нее…

А принцесса Дора подхватила упавший телескоп и кинулась вслед за Фликом.

— Флик! Эй, Флик! Постой!

Флик обернулся.

— О, привет, принцесса!

— Зови меня просто Дорой! — отозвалась та, подбегая поближе и протягивая ему телескоп. — Вот, ты забыл!

— Спасибо. Оставь его себе — я сделаю еще.

— Я люблю твои изобретения!

— Правда? Тогда ты — первая… А мне кажется, что все они никудышные.

— Это — кудышное! — и Дора, зажмурив один глаз, посмотрела на Флика в телескоп.

— Ура… Одно работает… — но вид при этом у Флика был далеко не радостный. Он отвернулся. — Ничего у меня не выходит…

— У меня — тоже, — грустно сказала Дора, прижимая к груди телескоп. — Я — принцесса, а летать еще не умею… Я маленькая…

— Быть маленькой не так уж и плохо! — тотчас заявил Флик.

— Нет, плохо!

— Да нет!

— Плохо, плохо, плохо!

— Нет, нет, нет! — и Флик замолчал, о чем-то задумавшись. — Сейчас! — он огляделся по сторонам. — Мне нужно семечко…

Флик завертелся на месте с привязанным к спине автоуборщиком. Но семечек нигде не было видно. В автоуборщике их была полная сетка, но они были Флику не видны, потому что лежали у него за спиной. Он быстро нагнулся и поднял с земли камешек.

— Представь, что это — семечко! — заявил Флик, вручая Доре камень.

— Это — камень, — с недоумением вертя камешек в руках, заявила та.

— О, я знаю, что это камень! — Флик замахал руками. — Но давай мы с тобой на минутку представим, что это все же семечко. Просто представим, договорились? — Флик протянул руку вверх. — Взгляни на наше дерево! Все, что сделало это дерево таким громадным, уже хранится внутри крошечного семечка. Ему нужно лишь время, немного дождя, солнца, и — вуаля!

— И этот камень будет деревом? — недоверчиво проговорила Дора, глядя то на дерево, то на камешек, который она держала в руках.

— Камень — нет, а семечко будет! Бывает, тебе кажется, что ты можешь не так уж много, но это лишь потому, что ты еще — не дерево! Тебе нужно немного времени, как семечку.

— Но ведь это камень… — растерянно повторила Дора.

— Да я знаю, что это камень! — вскричал Флик, подскакивая на месте. — Думаешь, я не узнаю камень, когда вижу камень?! Да я всю жизнь провел среди камней!

Дора рассмеялась

— Ты странный. Но ты мне нравишься! — она подняла с земли телескоп, но не успела выпрямиться, как сверху раздался протяжный трубный звук. Это дежурные муравьи, сидевшие на пригорке и на выступах дерева, изо всех сил дули в пустые раковины улиток: «У-у-у!». И с этим звуком над Муравьиным Островом словно пронесся ветер беды…

— Это они! — вскричал Флик, поворачиваясь к дереву, где был расположен ближайший пост.

Дора повернулась и побежала прочь, в сторону муравейника, громко крича:

— Мама! Где ты?

Флик кинулся за ней. Но через несколько шагов торчащий кверху рычаг автоуборщика зацепился за склонившуюся над тропинкой веточку, веточка спружинила, и Флик кубарем покатился по земле. Впереди все муравьи, несущие семена, корешки и ягоды, в панике разбегались по сторонам, кружили на месте, и вопили, увеличивая общую суматоху.

— Они уже близко!

Принцесса Ата беспорядочно металась между муравьями и выкрикивала:

— Спокойно, спокойно! Отнесите еду на листок!

Но никто не обращал на нее внимания.

А старая Королева, зажав под мышкой Тилли, растерянно глядела в сторону леса, где скрылась маленькая принцесса, и кричала:

— Дора, Дора!

И тут Дора выскочила из-под свода ветвей и стремглав подбежала к матери. Королева мигом пришла в себя и избавилась от своей растерянности. Теперь это был командир, точно знающий, что надо делать. Сунув два пальца в рот, Королева издала пронзительный свист. Все замерли.

— Слушай мою команду! Стройся в цепочку! Еду — на листок, и домой, в муравейник! А ну, живо!

И — о чудо, немедленно воцарился порядок. Муравьи взбегали на камень, сбрасывали свою ношу, и быстро, но без паники устремлялись ко входу в муравейник. Отсюда вглубь тянулся толстый корень, по поверхности которого шел спиральный уступ — муравьи немало потрудились, пока выгрызли и выдолбили его. Зато получилась настоящая винтовая лестница, и все могли легко и не мешая друг другу спускаться в муравейник. От корешка в стороны отходили многочисленные ответвления — мостики, по которым все муравьи разбегались по своим ярусам и ячейкам. В муравейнике царил полумрак — его освещали многочисленные светящиеся грибы, торчащие в трещинах стен гнилушки, растущий на потолке мох.

Наконец, последние из муравьев добежали до входа и начали спускаться. Принцесса Ата, стоящая на бугре возле входа, облегченно вздохнула.

— Ну вот, все на месте! — и она, расправив крылышки, последней залетела в муравейник.

И тут из леса выскочил Флик. Он изо всех сил бежал к муравейнику, крича:

— Эй, подождите меня! — за спиной у него по-прежнему висел автоуборщик с полной сеткой семян, и это очень ему мешало.

Приговаривая:

— Еду — на камень, и скорей в муравейник! — Флик взбежал по травинке, высыпал семена из сетки, сбросил автоуборщик со спины, и побежал к муравейнику.

Увы, он сделал роковую ошибку — не посмотрел, куда упал автоуборщик. А ведь после бешеного бега, во время которого ноги Флика все время работали, закручивая травинку-пружину, уборщик, упав на камень, продолжал подпрыгивать и двигать рычагами. И вот один из рычагов резко дернулся, и ударил по маленькому камешку, подпиравшему большой. Камешек выскочил, большой камень накренился в сторону реки, и листок с едой, которую так старательно собирали муравьи, пополз к обрыву.

Флик услышал шум и остановился. Обернувшись, он увидел, что натворил его автоуборщик. С диким воплем Флик кинулся назад. Вскочив на камень, не думая, что может тоже упасть в реку и погибнуть, он отчаянно вцепился в листок, пытаясь его удержать. Увы, одному муравью это было не по силам! Листок все сползал и сползал к краю обрыва, с него сыпались в реку семена, корешки и ягоды… Наконец, последнее семечко скатилось с листка и булькнуло в воду. Все, все, что собирали муравьи целое лето, все, чего они достигли упорным трудом, все погибло! Флик выпустил бесполезный листок, который, словно в насмешку, один остался на камне, и взглянул вниз с обрыва. Он увидел лишь круги на воде. Ни одного семечка, корешка или ягоды — ничего не осталось!

Несколько мгновений Флик стоял и тупо смотрел вниз. Но, наконец, он осознал весь ужас и непоправимость случившегося. И первая его мысль была не о бедствии, которое теперь постигнет муравейник, не о старой Королеве, не о себе, не о том, как страшно его могут наказать, а о принцессе, которую он уважал и любил всем сердцем. И вот, он так ее подвел! Он ее предал!

И он кинулся к муравейнику, изо всех сил крича:

— Принцесса Ата! Принцесса Ата!

И в тот момент, когда Флик скрылся в муравейнике, на полянку рядом с ним наползла тень…

Все стояли на одном из верхних ярусов муравейника, и, затаив дыхание, смотрели вверх, на потолок, откуда слышался все нарастающий странный гул. Королева, принцесса Ата и Дора стояли тут же. Принцесса Ата, не в силах сдержать волнение, все время тихонько повторяла:

— Они приходят, едят и уходят! Приходят, едят и уходят!

И тут появился Флик. Изо всех сил работая локтями, он пробирался сквозь толпу, все время приговаривая:

— Извините! Извините! Простите! Позвольте пройти! Извините…

Наконец, он протолкался вперед, и схватил Ату за плечо:

— Принцесса Ата, я должен сказать вам кое-что!

— Отстань, Флик, сейчас не до тебя, — отозвалась принцесса. Она, не отрываясь, смотрела на потолок, как будто что-то могла там увидеть.

— Но, ваше высочество, это насчет дани! — в отчаянии продолжал Флик.

— Т-с-с!

В это время доносившийся сверху гул прекратился, и после небольшой паузы послышались громкие крики:

— Эй, в чем дело?

— Где еда?

Муравьи, стоявшие вокруг, тихонько ахнули.

Принцесса Ата повернулась к Флику с искаженным лицом:

— Что ты сделал с едой?

Флик беспомощно развел руками:

— Авария…

И в этот миг с потолка посыпались песчинки и камешки, блеснул дневной свет, и в образовавшуюся дыру просунулась громадная зеленая лапа, закованная в мощную броню, вся в шипах и колючках… Тотчас же еще в десятках мест в крыше появились прорехи, десятки лап просунулись в муравейник, а на всех, стоящих внизу, посыпались груды земли.

Затем в самом большом из отверстий появилась страшная, в панцире, зеленая морда, и огромное существо, помогая себе крыльями, прыгнуло вниз, приземлившись между муравьями, которые кинулись в разные стороны. А за первым таким монстром, вопя, хохоча и улюлюкая, в муравейник вломились другие, еще и еще…

— Где наша еда?! — закричал первый из вторгшихся громил, грозно сверкая глазами и наступая на толпу муравьев, не достававших ему и до пояса.

Муравьи кинулись врассыпную, но с другой стороны на них уже наседали такие же монстры. Кучка муравьев в ужасе упала на землю, и один из них, подняв голову, посмотрел на стоящего прямо перед ним гиганта. Глаза его округлились от ужаса:

— Хопер!

Тот, кого назвали Хопером, с презреньем взглянул на лежащих у его ног муравьев, легко перешагнул через них, и двинулся вперед. Толпа муравьев расступалась перед ним, словно сор на воде. Это был главарь банды саранчи, или, по другому, кузнечиков — Хопер, знаменитый своей безжалостностью и невероятной силой.

Сделав несколько шагов, Хопер остановился, заложив громадные лапы за спину.

— Где же она? — спросил Хопер. Резко повернувшись и оказавшись прямо напротив Королевы, Аты и Доры, он грозно выкрикнул:

— Где моя еда?!

Преодолев смертельный ужас, принцесса Ата сделала шаг вперед:

— А… А разве она не там?

— Что?

— Еда лежала на большом листке!

— Простите? — переспросил Хопер, наклоняясь вперед.

— Вы уверены, что ее нет?

Хопер сделал еще два шага, вплотную приблизившись к королевской семье. Королева сидела на круглом камешке, заменявшем трон, пытаясь сохранить достоинство, принцесса Дора прижалась к ней, боясь даже взглянуть, и только принцесса Ата, невероятным усилием воли превозмогая страх, стояла прямо перед Хопером.

— Ты считаешь меня идиотом? — мягко спросил Хопер.

— Нет!..

— Я что, похож на идиота?

Ата могла только помотать головой.

— Давай тогда обратимся к логике, давай поразмыслим немного. Была бы еда наверху — стал бы я так низко опускаться? До твоего уровня? В ее поисках?! — последние слова Хопер проорал прямо в лицо принцессе, которая в ужасе отшатнулась

— И что я с тобой говорю? — вымолвил Хопер. — Ведь ты не королева! Я это чую! Меня не проведешь!

Королева встала с трона и, шагнув вперед, загораживая собой Дору, с достоинством произнесла:

— Она готовится принять у меня власть, Хопер!

— О, ясно! Новое руководство! Так это ты виновата?

Ата растерялась:

— Нет, это не я! Это… — и она невольно взглянула на Флика, стоящего в толпе.

— Нет, нет, нет! — заявил Хопер. — Первое правило управленца: виновата всегда ты!

Хопер положил на плечо Аты свою тяжелую лапу, и заставил ее сесть на камень, а сам, стоя рядом, говорил, словно читая ей лекцию:

— В нашем жестоком мире все кого-то едят, принцесса. Львы это называют великим кругом жизни. Позволь мне объяснить тебе, как это все происходит. Солнце питает еду, муравьи собирают еду, ну, а саранча, — тут Хопер ткнул себя пальцем в грудь, — поедает еду!

— А птицы едят саранчу! — тоном жизнерадостного идиота закончил стоящий недалеко от них коренастый, небольшого роста кузнечик. — Как та, что чуть тебя не съела, да? Помнишь? О, вы это видели, — обратился он к окружающим, — эта сойка! Она наполовину его заглотила! А Хопер… Хопер орал и брыкался! О, я так испугался — ногой пошевелить не мог! Ну, Хопер, классная история, правда?

Тем временем Хопер, уже давно слушавший с очень мрачным лицом, направился к говорившему, одной рукой ухватил его за усики, торчащие на голове, и с непреодолимой силой поволок за собой. Тот, видимо, не ожидавший ничего подобного, только охал и размахивал руками.

Притиснув болтуна к стене, Хопер прошипел:

— Клянусь, не обещай я нашей мамочке перед ее смертью, что я тебя не убью, я бы тебя убил! Тотчас же! — и он занес над головой братца огромный кулак.

— Поверь мне, никто не ценит это больше, чем я! — воскликнул тот, в ужасе прикрывая голову руками.

— Замолкни! Я не желаю слышать от тебя ни слова, пока мы на этом Острове! Ты понял меня? — и Хопер с силой потряс брата за плечи. Тот лишь невнятно мычал.

— Отвечай, ты меня понял?! — и Хопер встряхнул противника так, что его панцирь брякнул о стену.

— А как я отвечу? — заголосил тот. — Ты же сам сказал — больше ни слова…

Хопер в ярости опять поднял кулак.

— Ой, мамочка! — взвизгнул братец, закрывая в ужасе глаза, и это заставило Хопера придержать удар.

Он оглянулся — рядом стоял еще один его соратник, и откровенно скалился. Хопер повернулся, и удар страшной силы, предназначавшийся братцу, достался насмешнику. Тот полетел на землю вверх тормашками, не издав ни звука. Все свидетели этой жестокой сцены замерли, боясь даже дышать. Хопер несколько секунд яростно скалил зубы, но затем справился с собой. Лицо его смягчилось, и он даже попытался изобразить нечто вроде улыбки:

— Эй, у меня ведь тоже есть сердце! Дожди начнутся через пару месяцев, так что шансы у вас еще есть.

— Но, Хопер, — возразила старая Королева, — сезон дождей не за горами, и мы едва успеем собрать еду для себя!

— Слушайте, — заявил Хопер. — Если вы нарушаете договор, то я уже не гарантирую вашу безопасность, и есть насекомые, которые будут рады этим воспользоваться. Кое-кто может пострадать, — и он громко щелкнул пальцами левой руки.

Стоящие рядом монстры расступились, и вперед выступили новые лица — два кузнечика, державшие на привязи третьего. Этот последний был ужасен. Он постоянно рвался, пытаясь освободиться, кидался во все стороны, изо рта его текла пена, а взгляд горящих диким пламенем глаз был совершенно безумен. При одном рывке он чуть было не выдернул привязь из рук своих сторожей. Немедленно еще несколько кузнечиков кинулись на помощь, чтобы удержать безумца.

Дора, в страхе смотревшая на эту сцену, не выдержала, спрыгнула с большого плоского камня, на котором стоял королевский трон, и бросилась бежать.

Но Хопер был на чеку — он мгновенно протянул свою длинную руку, и схватил Дору. Все это произошло так быстро, что никто и ахнуть не успел.

— Что с тобой? — приторно-ласковым голосом спросил у Доры Хопер. — Ты боишься кузнечика? — и с этими словами он все ближе подходил к бешеному, а тот все метался и хрипел, пытаясь сорваться с привязи. Дора в ужасе зажмурилась. — Не нравится Чебурашка? — и Хопер поднес маленькую принцессу к самой морде безумного монстра.

И тут из толпы муравьев кто-то выкрикнул:

— Отпусти ее!

Хопер обернулся и посмотрел на муравьев тяжелым взглядом. Под этим взглядом невольно хотелось съежиться, стать как можно меньше, забиться в щель… Муравьи подались назад, и впереди остался Флик — это он кричал.

Хопер, глядя в упор на Флика, сделал несколько шагов вперед. Дору он держал одной рукой за голову, как куклу — руки и ноги ее болтались в воздухе.

— Ты о ней? — спросил он, подойдя к Флику вплотную. — Ну что ж, возьми! — и он протянул ему Дору. Но Флик только опустил глаза и склонил голову.

— Нет?! Тогда вернись в строй! — грозно прорычал Хопер, наступая на Флика.

Тот, не поднимая головы, попятился. Несколько секунд длилось молчание. Наконец, Хопер обвел взглядом стоявших рядом муравьев, и сказал:

— Похоже, что вы, муравьишки, — он произнес это с подчеркнутым презрением, — начинаете забывать, где ваше место! Что ж, мы удвоим вашу норму!

Все ахнули.

— Но… ведь мы… — попыталась что-то сказать Ата, однако Хопер ее не слушал. Подойдя к своему брату, он протянул к нему руку — тот испуганно съежился — и оторвал от его панциря самую тонкую чешуйку.

— Мы вернемся в конце сезона, когда последний лист, — он уронил чешуйку, и все смотрели, как, кружась, она опускалась на пол, — упадет с дерева!

Наступило молчание.

— Желаю приятного лета! — прошипел Хопер, и, обращаясь к своим, закричал: — Погнали!

И тотчас все кузнечики присели на полусогнутых ногах, крылья их затрещали, превратившись в туманные облачка за спиной, и они, подпрыгнув, один за другим исчезли в отверстиях крыши, которые пробили, ворвавшись в муравейник. Последним, ухмыляясь и подмигивая, взлетел неуклюжий братец Хопера, промахнулся, со всего размаха врезался в потолок, охнул, и, наконец, вылетел через отверстие вслед за остальными.

Муравьи стояли, словно окаменев, и смотрели вслед страшным посетителям. А затем они медленно опустили глаза и увидели в середине толпы Флика, который, понурившись, не решался ни на кого взглянуть. Он лучше всех понимал, что дела муравейника плохи.

Королевский суд заседал под красивым белым грибом. Гриб светился, как большая лампа, освещая стоявший под ним стол, составленный из нескольких гладких камешков. За столом заседал королевский совет в полном составе — четверо самых уважаемых муравьев, в том числе мистер Торни и мистер Сойл. На головах у них были надеты фиолетовые венчики цветов, изображавшие судейские шапочки. В центре за столом сидела принцесса Ата с маленькой короной на голове.

— Итак, Флик, что бы ты мог сказать в свою защиту? — спросила принцесса.

Флик, стоящий перед судьями, еле слышно пробормотал:

— Простите… простите меня за то, что я сделал! Я не думал, что так получится. Особенно я не хотел подвести вас, принцесса…

— Но ты, Флик, подвел меня!

— Я только пытался помочь…

— Помоги, не помогая нам! — воскликнул мистер Сойл — он любил говорить афоризмами.

Но Флику, услышавшему эти слова, пришла в голову какая-то мысль, и он уже ничего не слышал и не видел. Он топтался на месте и бормотал:

— Помощь… помощь…

— Флик, ты приговариваешься к месяцу рытья тоннелей! — заявила принцесса Ата, но мистер Сойл тотчас возразил:

— Ваше высочество, разрешите напомнить вам о проекте Флика «Тоннель без тоннеля». Сколько хлопот тогда это нам принесло — я его еле откопал. Пусть теперь его медицина к себе возьмет, — и он указал на сидевшую рядом пожилую Флору — начальницу медицинской службы муравейника. Та дернулась, как от удара:

— Нет-нет, ни в коем случае! У медицинской службы и так полно хлопот!

А Флик между тем полностью ушел в свои мысли, и его уже ничто не волновало — ни суд, ни возможный суровый приговор… Он бормотал:

— Придут и помогут… конечно! И мы могли бы… русло реки теперь осушено, мы могли бы перейти его, и позвать помощников… Ну, разумеется! Они придут и помогут… Прекрасно! — последнее слово он выкрикнул во весь голос.

— Прекрасно?! — переспросил кто-то из судей.

Даже сидевшая в стороне старая Королева услышала и вмешалась:

— Что прекрасно?

Флик вприпрыжку подбежал к ней:

— Ваше величество, мы могли бы послать кого-нибудь за помощью!

Все ахнули:

— Покинуть Остров?!

Королева приложила палец ко лбу:

— И как это я не додумалась, ведь это верная смерть!

— Это так, — поддержали наперебой судьи. — Нельзя уходить с Острова! Там змеи, птицы и большие жуки вдобавок.

— Вот именно! — вскричал Флик. — Большие жуки! Они придут и отомстят. Позовем жуков, и избавимся от Хопера и его банды!

— Глупости, — переговаривались судьи и Ата, — кто решится на такое безумие?

— Я! — воскликнул Флик. — Я добровольный доброволец!

— Ха-ха, — королева похлопала Флика по плечу. — Ты отважный малый, но кто же станет помогать кучке муравьев?

— Мы могли бы хотя бы попытаться. Я могу пойти в город и поискать там!

— Это займет у тебя не меньше месяца, — заявила принцесса Ата.

Судьи переглянулись.

— Муравсовет! — воскликнул Торни, все сдвинули головы над столом, и стали тихонько шептаться.

— Отличная идея, принцесса! — сказал Торни.

— Прямо в точку!

— Великолепное решение!

— Подождите, а что я решила? — недоуменно спросила Ата.

— Расстаться с Фликом!

— И мы спокойно продолжим сбор урожая.

— Если Флик уйдет, он больше не…

— Он больше ничего не натворит!

Судьи заняли свои места, и Ата огласила приговор:

— Флик, по зрелом размышлении мы решили удовлетворить твою просьбу.

— Правда? — растерянно сказал Флик.

— Правда? — удивленно повторила королева.

Флик стремительно кинулся к столу и схватил принцессу за руку.

— Спасибо, принцесса, огромное спасибо! Я не подведу вас! Я обещаю! — и он тряс руку принцессы так энергично, как будто хотел ее оторвать.

— Хорошо, хорошо, Флик, — сказала Ата, отнимая у Флика руку и незаметно потирая ее — Флик в пылу своей благодарности изрядно ее помял.

— О, я только исправлю нанесенный ущерб, — заявил Флик, — и сразу отправлюсь!

Советники пришли в ужас.

— Нет-нет! — в один голос закричали все. — Иди, уходи, отправляйся как можно скорее!

Флик довольно улыбнулся и кивнул головой — он уже полностью был поглощен своим проектом, и ни на что иное не обращал внимания.

На следующий день, рано утром, едва только взошло солнце, Флик бодрой походкой направлялся к берегу ручья. За спиной у него был скатанный в рулон толстый теплый листок, которым можно было укрыться от ночного холода, к нему были привязаны снизу четыре семечка — дорожный запас пищи. На голове была шляпа, сделанная еще из одного листочка. Флик шел гордо, как победитель — ведь он выполнял собственный проект, он сам, добровольно напросился, и ему разрешили! То, что это сделали специально, чтобы от него избавиться, ему просто не приходило в голову.

Когда Флик шел еще недалеко от муравейника, муравьи, выкапывающие корешки, прекратили работу, и, пока он проходил мимо, молча стояли и смотрели на него. Для них это было ужасно — покинуть свой муравейник, куда-то уйти… Некоторые жалели Флика, считая его уже покойником. Другие, и таких было, конечно, большинство, смотрели со злорадством на муравья, который всегда во все вмешивался, стараясь изменить привычный ход жизни, и создавал проблемы. И все, разумеется, были сердиты на Флика за то, что он своей неосторожностью навлек бедствие на весь муравьиный род. Как же теперь быть? Они никак не успеют до осени снова заготовить достаточно еды, чтобы откупиться от Хопера и его головорезов. А ведь еще нужно себе собрать запасы на зиму! Что же будет? Неужели муравейник погибнет? Хорошо еще, что для большинства это было так же невозможно представить, как конец света. А если бы они могли представить… Если бы только они могли вообразить! Трудно даже поверить, какое отчаяние овладело бы всеми! А те, которые были достаточно умны, и знали, что их ждет — они, к счастью, неплохо владели собой и молчали, чтобы не подрывать дух всех остальных.

Флик поднялся по откосу, ведущему к берегу ручья, на бугорок, оглянулся и увидел множество глаз, которые смотрели на него — злорадных, сочувствующих, унылых, равнодушных… Но Флик не задумывался над этим тонкостями. Он поднял над головой руки и бодро прокричал:

— Не волнуйтесь! Судьба колонии в надежных руках! Ну, пока…

С этими словами Флик повернулся и зашагал дальше. Но не успел он сделать и несколько шагов, как его настиг дружный восторженный рев муравьиной толпы. Как бы кто ни относился к Флику, но его смелый, решительный поступок, его отважные слова заронили в сердца надежду, и на какой-то миг все поверили, что он дойдет, вернется, приведет с собой помощь, и колония будет спасена…

— Вот так! — воскликнул Флик. Теперь, когда все поверили в него, он просто не мог, не имел права вернуться ни с чем. Его настроение, и так всегда бодрое и жизнерадостное, поднялось на недосягаемую высоту. Ему хотелось петь, кричать, совершить нечто особенное… Но он тотчас вспомнил, что и так должен совершить такое, чего еще никогда не делал ни один муравей, и сдержал порыв восторга.

Флик шел через лес. С дерева соскочили два маленьких мураша и вприпрыжку побежали за ним.

— Привет, ребята! — весело окликнул их Флик.

Один из подростков мрачно взглянул на него:

— Мой папа говорит, что через час ты вернешься обратно, весь в слезах!

— Неужели?

— А мой отец так не думает, — заявил второй мурашек, поменьше.

— Правда? — спросил Флик.

— Да. Он уверен, что ты умрешь!

— О!

— Да, он говорит — жара и птицы тебя прикончат.

К спорящим подбежала Дора:

— А я вам говорю, у него получится!

— Тебя не спрашивают, ваше невеличество!

— Да откуда тебе знать? — наперебой загалдели мальчишки.

— Эй, эй, полегче, ладно? — осадил их Флик. — У нее тоже есть право на собственное мнение.

И тут они все оказались на берегу ручья. Флик так давно здесь не был, что забыл, как глубоко ущелье, по дну которого тек ручеек, огибающий Остров. Правда, этот рукав сейчас полностью пересох, и только трещины покрывали далекую желто-серую равнину, в которую превратилось русло ручья. А противоположный берег был еще выше, и почти терялся в отдалении. Все это было так огромно!

— О-о-о… — невольно вырвалось у Флика.

— Ну, иди же уже! — воскликнул старший из мальчишек.

Но Флик повернулся, направился к стволу ближайшего деревца, — это был большой одуванчик, — и полез на него.

Все смотрели в недоумении.

— Ты должен искать жуков, а не лазить на одуванчики! — заявил младший.

— Отстаньте от него, он знает, что делает! — решительно вступилась принцесса Дора.

— Верно! — воскликнул Флик.

Он уже взобрался на самый верх, отломал одну из былинок, образующих пышный шарик одуванчика, и воскликнул:

— Ну вот! Ради колонии и угнетенных букашек всего мира! — с этими словами он уцепился за стебелек былинки и спрыгнул в пустоту. Зрители, стоявшие на крутом берегу, невольно вскрикнули.

— Ого-го! — закричал Флик, летя по ветру к другому берегу, и оглядываясь на три маленькие фигурки, едва видневшиеся на краю обрыва. Мальчишки стояли, ошеломленные, а Дора, в полном восторге, прыгала и кричала:

— Пока, Флик! Возвращайся скорее!

Флик, летя через ущелье, смотрел вниз, и видел под собой сухое, все в огромных трещинах, дно ручейка, а впереди — громаду обрыва противоположного берега.

— Удачи, Флик! — пронзительно кричала ему вслед Дора.

— Пока! — отозвался Флик.

Но в этот момент неожиданный порыв ветра закружил былинку и швырнул ее вниз. Флик вместе со своей былинкой со всего размаха врезался в громадный камень, лежавший у самого берега. Былинку унесло ветром, а Флик так и остался лежать на камне.

Зрители замерли, но через несколько секунд Флик зашевелился, приподнялся, и, обернувшись к Острову, закричал:

— Все отлично!

— Мой отец прав: он умрет, — мрачно констатировал младший из подростков.

— Вот увидите, — опять вступилась Дора, — он найдет и приведет самых-самых свирепых жуков во всем мире!

На арене цирка выступал огромный, свирепый жук-носорог. Он раз за разом наскакивал на укротительницу — паучиху Рози, а та, смело перекрывая ему дорогу, щелкала бичом, и жук каждый раз отскакивал, побежденный. Зрители замерли.

Но вдруг один из ударов бича Рози неловко попал жуку прямо по губе, а это у носорогов очень нежное место. Жук взвизгнул от боли, замер, и, захныкав, как обиженный ребенок, опрокинулся на спину.

— О, господи! — воскликнула Рози, бросаясь к своему «страшному зверю». — Дим, прости меня! Я не хотела! Я нечаянно! Бобо? Где бобо? Покажи, Рози подует, и все пройдет!

Номер был безнадежно испорчен. Многие зрители, большинство которых составляли зеленые навозные мухи, покинули свои места, и, улетая прочь, громко возмущались:

— Фу, в нашем сортире и то не увидишь такой мерзости! Что за чушь, смотреть не на что!

А одна громадная муха, с радужным синим брюхом и красной головой, подскочила к хозяину цирка — это был блох Пети, и воскликнула:

— Эй ты, слушай, верни мне мои деньги! Я не желаю дальше смотреть эту чепуху!

— После начала представления никаких возвратов! — отозвался тот, и совершил великолепный прыжок на другой конец арены, подальше от разгневанного зрителя — ведь недаром он был блохой!

По рядам тем временем сновали разносчики и вовсю расхваливали свой товар:

— Попкорн, попкорн! Кто его съест, никогда больше не почувствует голода!

— Сахарная вода с дихлофосом! Любого валит с ног за пять минут! Только для настоящих мужчин!

Пети в отчаянии ворвался за кулисы:

— Мы теряем публику! Эй, клоуны, живо на сцену!

— Я не намерен выступать на пустой желудок! — откликнулась с сильным немецким акцентом громадная зеленая гусеница.

— Выступишь, Хаймлих, а потом поешь! Живо!

Толстый Хаймлих, ленивый, медлительный и всегда голодный, тяжело вздохнув, направился к выходу на арену. За ним проследовал Френсис — божья коровка, красная с черными пятнышками на надкрыльях.

Последним шел палочник — чрезвычайно похожий на сухую ветку, очень высокий и худой. Он шел, грустно вздыхая и заламывая руки:

— Эмиль, какой смысл? Какой смысл мне туда выходить? Они снова осмеют меня!

— Слим, оставь свою философию! Не сейчас! — воскликнул Пети, приоткрывая штору возле входа на арену. — Ведь ты же — клоун, и ты должен радоваться, когда над тобой смеются!

— Нет, это потому, что я — вещь! Ты вечно держишь меня за швабру, за трость, за жердь! За щепку! — с этими словами Слим, согнувшись, схватил маленького Пети поперек туловища, и поднес к своим трагически закаченным глазам.

— Ты, ходячая жердь! Это же смешно! Пошел!

— Ты паразит! — мрачно констатировал Слим, направляясь на арену.

Над выходом сидел толстый паук, изображая собой целый оркестр — каждой из своих восьми лап он играл на каком-то инструменте. Тут были тарелки, барабан, тромбон, что-то еще… А на площадке под самым куполом притулились два светлячка, в задачу которых входило изображать прожектора. Как раз в эту минуту один из них задремал. Второй, увидев, что артисты уже на сцене, бесцеремонно пнул напарника, и оба они направили свои лучи на клоунов, начавших выступление. На голове Френсиса и Слима были шапки в виде венчиков цветка, они пританцовывали, и Слим напевал:

— Тра-ля-ля-ля! В воздухе весна! А я — цветочек… сказать которому абсолютно нечего…

Тут на арене появился Хаймлих. На хвост его был надет пластиковый стаканчик в желто-черную полоску, заканчивающийся колючкой, которая должна была изображать жало, а к спине были привязаны два сухих листика на манер крылышек.

— А-а-а! Пчела! — завизжал, отскакивая, Френсис, когда Хаймлих приблизился.

Подпрыгивая, Хаймлих направился к «цветам»:

— Я — симпатичный маленький шмель! Ля-ля-ля!

Френсис и Слим побежали вокруг арены, Хаймлих устремился за ними, бормоча:

— Помедленнее! Ви — цветы, ви не должны убегайт! — но те его не слушали.

В первом ряду сидели несколько мух, и облизывали большой кусок мороженного. Хаймлих заметил это и устремился к ним, забыв обо всем на свете:

— О, мороженное! Дай откусить, малыш! — и он уже раскрыл рот, потянувшись к лакомству.

Но «малыш» моментально взлетел и оказался между вожделенным куском и Хаймлихом, так что тот отшатнулся. А сидевший рядом зеленый навозный мух закричал Френсису:

— Эй ты, цветик! Хочешь, тебя опылит настоящий жук? — и он расхохотался.

Френсис оглянулся, расправил крылья, и миг спустя уже был рядом с мухами-насмешниками. Те буквально заходились от смеха:

— О-о-о! Ты ей понравился! Иди к папочке!

Френсис сорвал с головы цветочную шляпу и изо всех сил огрел ею двух мух, издевавшихся над ним.

— Что, увидел божью коровку, и решил, что я — девушка? Так, что ли, мух?! — и он угрожающе замахнулся.

Навозники отшатнулись, изображая испуг:

— Ой, это парень!

Между тем Хаймлих, под шумок завладевший мороженным и откусывавший от него громадные куски, закричал с другого конца арены:

— Френсис, не трогай их, у них руки в каке!

Пети, стоя у задней стены цирка, безнадежно смотрел на эту сцену.

— Ну вот, опять то же самое! — и он, откинув занавеску, выскочил во двор цирка.

Между тем Френсис угрожающе надвигался на отступавших мух, и неизвестно, чем бы это кончилось, если бы Слим, подошедший сзади, не сказал, кладя руку на плечо друга:

— Хватит, Френсис! Из-за тебя опарыши плачут. Не пугай детишек. — В соседней ложе действительно сидела мама-муха с двумя личинками на руках, которые заходились от крика.

Тем временем Пети подбежал к стоящему во дворе большому фургону. Там, перед зеркалом, стояла красивая бабочка, и, расправляя крылья, любовалась своим великолепным нарядом.

— Джипси, мы горим! — закричал, подскакивая к ней, Пети. — Вы с Мэни…

— Мэни медитирует! — заявила Джипси. — Он в трансе.

— Ну, так выведи его оттуда!!! Вы с мужем — следующие. — И Пети одним прыжком метнулся обратно к выходу на арену.

— Мэни, наш выход! — сказала Джипси, обращаясь к сидевшему под навесом большому зеленому богомолу[1].

— Ну, вот, — заявил тот, открывая глаза, — опять! И снова я спасаю представление… Джипси, идем! — и он по рассеянности широким шагом направился в глубь палатки. Оттуда тотчас донесся звон разбитого стекла.

— Сцена в другой стороне, дорогой! — заметила Джипси, последний раз взглянув на себя в зеркало.

— Да, я знаю…

— Ну, ты достал, парень! — кричал Френсис, наступая на навозника. — Сейчас лишишься всех своих противных глаз! Еще одно слово — и ты покойник!

— Ой, боюсь! — глумливо отвечал мух, отшатываясь и переглядываясь со своим дружком.

Слим, стоявший сзади, подхватил Френсиса под мышки и отставил в сторону.

— Френсис, позволь, я все улажу. — И, обернувшись к мухам, наставительно заявил: — С дамой так не разговаривают!

К счастью, как раз в этот момент Пети ударил в гонг, и, когда затих протяжный звон, объявил:

— Дамы и господа! Позвольте мне представить вам чародея Мэни и его помощницу Джипси! — и он снова изо всех сил ударил в гонг, причем от резкого движения полетел с возвышения вверх тормашками.

Светлячки прикрыли свои прожектора синими стеклышками, создавая на арене таинственный фиолетовый полумрак, и в круге света появился Мэни:

— Из самых далеких и загадочных мест неизведанной Азии я привез вам китайскую коробочку метаморфоз! — вспыхнул полный свет, и все увидели стоявший рядом большой ящик, покрытый иероглифами. Джипси вспорхнула и скрылась в ящике, крышка захлопнулась.

Между тем Пети ворвался за кулисы:

— Рози! Вся труппа! На сцену!

— Хорошо, сейчас идем! — Рози, большая черная паучиха, в сопровождении носорога Дима двинулась на сцену, говоря:

— Пошли, ребята, наш выход! — это относилось к двум братьям-акробатам Хоу и Роу, стоявшим тут же в уголке. Братья, небольшие жучки, смотрели на нее круглыми глазами.

— Вы что, не поняли? — воскликнула Рози. — Наш выход!

Но те вскочили друг на друга, изобразив пирамиду, и одновременно хлопнули в ладоши всем шестью руками, скалясь самым дурацким образом.

— Ничего не понимают! — махнула рукой Рози, отворачиваясь.

Тем временем на арене Мэни, делая руками красивые пассы в сторону коробочки, где скрылась Джипси, торжественно говорил:

— Я вызываю дух Конфуция! — но тут кто-то из публики заорал:

— Пошел вон, халтурщик!

Мэни обернулся, как ужаленный:

— Я хочу знать, кто это сказал! — угрожающе заявил он.

В этот миг один из навозников запустил в него гнилой ягодой, угодив прямо в лицо, так что его чалма съехала на сторону.

— Как вы смеете! — завопил Мэни, воздевая руки. — Дикари!

Но тут еще три ягоды попали в него, и он, повернувшись, уныло заковылял с арены, получив еще одну ягоду в спину. А в коробочке суетилась и подскакивала Джипси, не зная, что ей делать:

— Мэни, Мэни!

— Живешь всего двадцать четыре часа, — заявил один из навозников, — и что же, терять их здесь? Пошли отсюда! — и все навозники, снявшись с мест, громко жужжа, стаей направились к выходу.

— А-а-а! — завопил Пети. — Я прогорю из-за этих бездарей…

Он кинулся за кулисы, миг спустя выскочил оттуда со спичкой в руках, и дико завопил:

— Пылающая смерть!

Улетающая публика притормозила и обернулась.

— Я держу в руке спичку, — продолжал между тем Пети, — и она определит, жить или умереть жукам этим вечером! Через секунду я подожгу этот ряд спичек, — Пети показал, как он это сделает, — ведущий к липкой бумаге, смоченной горючей жидкостью.

В это время Хаймлих уже прыгал на тюбике с бензином, поливая закрепленную вертикально бумажку.

— Прямо на нее нацелены наши великолепные пушечные ядра Хоу и Роу! — братцы при этих словах спрыгнули с трапеции из-под купола, и оказались на возвышении рядом с пушкой.

— Выстрел из пушки произведет Дим. — Дим, стоящий на площадке высоко над пушкой, помахал зрителям рукой. — Он прыгнет по сигналу, который прозвучит через пятнадцать секунд! — и Мэни, занявший место рядом с таймером, перевел его ручку, поставив на цифру 15.

Зрители заинтересовались, и опустились на землю, внимательно слушая Пети.

— Одна надежда у жуков на выживание — наша повелительница нитей Эр-Рози! — и он театральным жестом указал на паучиху, стоявшую на площадке под куполом, а та послала зрителям воздушный поцелуй.

— По страховочной паутинке Рози спустится на эти две стойки, — стойки стояли между пушкой и бумагой, смоченной бензином, — и сплетет паутину всего за пятнадцать секунд!!! — последние слова Пети проорал так, как будто от зрителей его отделяло не меньше мили расстояния.

Зрители переглянулись — они были заинтригованы:

— Не может быть! Это надо увидеть! — и они стали поспешно рассаживаться по местам.

— Вам этого мало? — вскричал Пети. — Тогда мы все будем действовать вслепую! — и он чиркнул спичкой. Пока спичка разгоралась, все артисты надели на глаза повязки. Паук-оркестр начал выбивать тревожную дробь.

— Дамы и господа! — торжественно провозгласил Пети. — Предлагаю тем из вас, у кого слабые нервы, удалиться! Этот трюк настолько опасен, что если хоть кто-нибудь ошибется…

Но в этот миг Хоу наступил на ногу Роу, и тот, разозлившись, дал хорошую плюху своему братцу. Хоу покатился кубарем, и вышиб горящую спичку из рук Пети. Спичка упала и подожгла цепочку спичек, ведущую к бумажке, политой бензином.

— Ах! — вскричал Пети.

Дальнейшие события развивались стремительно.

— Что, уже? — воскликнула Рози, прыгая на стойки из-под купола. — Ниточка, тянись! — и она стала проворно оплетать стойки паутиной.

Между тем Хоу налетел на Мэни, Мэни упал, и задел ручку таймера. Зазвенел звонок, Дим прыгнул на пушку, пушка выстрелила. Роу, успевший занять позицию в стволе, вылетев, попал в Пети, стоящего на дороге, а Пети полетел прямо на листок липучки! К несчастью, у Рози не оказалось пятнадцати секунд, необходимых для того, чтобы паутина приобрела достаточную плотность. Пети пролетел между нитями, и влип точно в центр политой бензином бумаги.

А между тем спички загорались одна за другой, и огонь все ближе подбирался к несчастному директору цирка… Пети прилагал неимоверные усилия, чтобы освободиться, но липучка держала его крепко.

— О, нет! — воскликнул Слим, стоящий рядом с паутиной, и в ужасе смотревший на подползающий к Пети огонь. А Хаймлих прыгал и суетился, восклицая:

— Вода, вода! Нам нужна вода!

Слим и Френсис кружили вокруг него, зрители хохотали, а Пети все дергался, пытаясь вырваться. Наконец, сделав поистине героическое усилие и оставив на липучке несколько чешуек своей шкуры, Пети оторвался и прыгнул вперед. Захохотав от восторга, он устремился дальше, но в этот миг бумага, сдвинутая с места прыжком Пети, упала на него сверху, вспыхнув от горящих спичек. Пламя поднялось столбом, скрыв все. Зрители замерли, многие закрыли глаза. Наконец бумага догорела и рассыпалась пеплом, явив почерневшего, дымящегося, но живого Пети. Он стоял, освещенный прожектором, не в силах двинуться с места. Вся труппа собралась вокруг.

— Это не я… это паутина… — виновато пробормотала Рози.

— Вы все уволены! — заявил Пети. Артисты ахнули.

Тут, наконец, подбежали Френсис, Хаймлих и Слим. Каждый из них нес в руках по большому шарику воды, они впопыхах вылили всю воду на дымящегося Пети, накрыв его с головой, и можно было видеть, как Пети беспомощно плавает внутри образовавшейся громадной капли…

И тут раздались аплодисменты опомнившихся зрителей:

— Ух ты! Класс! Подожгите его снова!

Стояло раннее утро, еще не начинало светать. На цирковом фургоне двое светлячков-осветителей сворачивали вывеску «Блошиный цирк Пети». Цирк собирался в дорогу, но уже без уволенных артистов…

Недалеко стоял маленький домик смотрителя мусорной свалки. Под навесом горел фонарь с противомоскитной сеткой вокруг. Две мухи пролетали мимо, и одна из них направилась прямо к свету.

— О нет, Гарри! — отчаянно закричала вторая. — Не смотри на огонь!

— Не могу удержаться, он так прекрасен… — и с этими словами бедняга подлетел к фонарю вплотную. Щелкнул электрический разряд, раздался отчаянный вопль, и труп несчастного Гарри покатился в мусорный бак, стоящий под фонарем.

А мимо разыгравшейся трагедии, не обратив на нее внимания, прошел Флик. Он направлялся к свалке, и говорил сам себе:

— Не веди себя, как деревенский… Расслабься и не дрейфь!

Обогнув домик смотрителя, Флик невольно остановился и раскрыл рот: прямо над ним прошел огромный паук-водомерка. Ноги его были так длинны, что между ними могли бы встать, держась за руки, двадцать муравьев, а туловище покачивалось на такой высоте, что когда Флик посмотрел на него, задрав голову, то чуть не потерял свою шляпу.

Флик бросил взгляд вперед. Впереди была поперечная улица, вся забитая бегущими направо и налево жуками и мошками. Они суетились, толкались, налетали друг на друга и бежали дальше. Их было столько, что рябило в глазах.

— Город! — восхищенно воскликнул Флик и двинулся дальше. Остановившись посреди дороги, он засмотрелся на светлячка, игравшего роль светофора, который как раз вытащил свой фонарик на брюхе из красного стеклянного колпачка, и вставил в зеленый. И тотчас масса жуков устремилась по улице, на которой стоял Флик, грозя сбить его с ног и растоптать. Флик увернулся от пары особенно стремительных жуков и добежал до обочины.

Возле тротуара стоял длинный жук с полосатыми боками и объявлял:

— До бака пищевых отходов со всеми остановками, включая банку из-под тушенки и дохлую крысу! — букашки спешили занять места у него на спине.

Флик, раскрыв рот, стоял на тротуаре. Его постоянно толкали. На него налетел небольшой жук золотистого цвета, и закричал:

— Уйди с дороги!

Флик отскочил и, в свою очередь, налетел на улитку.

— Смотри, куда идешь!

Флик не успевал бормотать извинения. Возле стены дома сидел нищий, бескрылая жужелица, рядом с ним стояла бумажка с надписью: «Мне оборвали крылья. Подайте на пропитание!». Флик оглянулся. Рядом большая гусеница с накрашенными губами строила ему глазки и крутила бедрами.

Вдруг неподалеку раздался крик:

— Опять нализались! Да вы не бойцы, а дерьмо! Чтобы я больше вас тут не видел!

Заинтересовавшись, Флик подошел к круглому строению, это была ржавая консервная банка, в которой помещалась таверна. У двери ворочался, пытаясь встать на ноги, вышвырнутый хозяином жучок.

— Крепкие букашки! То, что надо! — воскликнул Флик, направляясь внутрь.

Он остановился на пороге, пытаясь осмотреться. Рядом за столом сидела разношерстная компания. Комар заплетающимся языком рассказывал навозной мухе:

— Знавал я одну с позолоченным брюхом, так она…

Залетевший в таверну с разгону жук сильно толкнул Флика в спину, едва не сбив его с ног. Флик поспешно сделал несколько шагов вперед.

— Эй, официант! — кричал кто-то. — Что это у тебя в супе?

— Два хлорофоса, да поживее! — двое жуков, держа по капельке радужного питья в руках, чокнулись: — Ну, давай, чтоб жужжалось! — и они поднесли капельки ко рту.

Официант, подойдя к столику, спросил:

— Эй, кто заказывал котлеты из фекалий? — и тотчас мелкие зеленые мушки тучей налетели на блюдо, и начался пир.

А официантка поставила перед большим зеленым слизнем поднос с красивым пирогом:

— Держи, слизняк, наслаждайся!

Посетитель набросился на пирог, тотчас выплюнул его, и обиженно воскликнул:

— Я же просил без соли! — но его никто не слушал.

Флик сложил в уголке свое имущество — скатку из листочка, пару семечек и шляпу. Тут в таверну вошел большущий пятнистый жук. Флик устремился за ним, говоря:

— О, простите, вы не выслушаете меня? Я представляю колонию муравьев, и я ищу мощных, сильных жуков… достаточно натренированных, чтобы справиться… — но жук, не обращая на него внимания, проследовал в дальний угол таверны.

За столом в другом углу сидела компания, состоящая из наших знакомых. Тут была вся труппа. Палочник Слим говорил:

— Уволены блохой! Какой унижение!

А братья Хоу и Роу, неунывающие, как всегда, тотчас, показывая друг на друга, затрещали, передразнивая Пети:

— Уволен! Уволен! Ты уволен!

— Да замолчите ли вы! — прикрикнула на них сидящая рядом Рози.

— Уволен, ты уволен! — продолжали браться со смехом.

Хаймлих ел больше всех. Закидывая в рот сочные ягоды, он грустно вздыхал:

— Скоро я стану прекрасной бабочкой, и тогда все будет по-другому…

Мэни, сидящий возле него, дружески потрепал его по плечу, утешая. Джипси со слезами в голосе сказала:

— Не могу поверить, что труппа распалась! Мы всегда были вместе… Мы так любили друг друга!

— Прощайте друзья мои! — торжественно провозгласил Мэни, поднимая руку, в которой держал капельку вина. — За публику… которой у нас не будет!

Все поднесли вино ко рту.

Но тут в дверях послышался шум. Слим, оглянувшись, толкнул Френсиса в бок:

— Смотри, твои дружки из цирка!

Френсис обернулся — и правда, в дверях стояли двое мух-навозников, с которыми он едва не подрался во время представления. А за ними ввалился огромный мух, раза в два больше ростом, с налитыми кровью, красными глазами.

— Вот она! — сказал один из вошедших. — Эта божья коровка! — и они направились к столу, за которым расположились артисты.

Двое мух поменьше бесцеремонно уселись по бокам Френсиса, смахнув со стола все, было рядом, а громадный навозник встал у него за спиной.

— Что ж, привет, жучиха! — сказал один из подсевших, хлопая Френсиса по плечу.

— Слышь, муха, надоел! — ответил тот, стараясь не подать виду, что струсил.

— Скажи-ка нашему другу Буму то, что ты сказал нам в цирке! — при этих словах огромный Бум топнул ногой, стол покачнулся и зазвенела посуда. — Что-нибудь о копании в навозной куче! — Бум страшно зарычал.

А Флик тем временем вернулся к стойке.

— Простите, я представляю колонию муравьев, и… — заговорил он с сидящим за стойкой комаром. Но тот, не обращая на него ни малейшего внимания, крикнул:

— Бармен! Кровавую Мэри! Первой группы… — и тотчас перед ним на стойке очутилась большущая капля крови.

— Ага! — воскликнул комар, с вожделением погружая в каплю хоботок.

Флик с изумлением смотрел, как капля на глазах тает, а комар раздувается все больше и больше. Наконец, высосав порцию до дна, он удовлетворенно вздохнул, закачался, и рухнул под стойку.

Тем временем забава мух с Френсисом продолжалась. Навозники схватили его за крылья, и, двигая их вверх-вниз, напевали:

— Божья коровка, полети на небо, принеси нам хлеба… Ведь ты такая крутая! Давай, вставай, дерись, как женщина! — и они хохотали.

Френсис, наклонившись к своим товарищам, прошипел:

— Играем сцену из Робин Гуда!

— Хо-хо-хо, я буду малышом Джоном! — заявил Хаймлих.

— А кем буду я? — спросил Слим.

В это время Флик подошел к столу, за которым сидели четыре сверчка, и опять начал речь:

— Я ищу крутых, сильных жуков… — тут его прервал шум в дальнем конце таверны. Все обернулись.

На столе стоял Френсис. На голове его был зеленый берет, и он декламировал:

— Назад, о мухи! Мы — величайшие воители во всем жучарстве! Мой меч!.. — и он схватил палочника за ноги, выставив его вперед, как меч, выхваченный из ножен, между тем как Слим издал звуки: «Вжик-вжик, клац-клац!». — Малыш Джон, ко мне!

Хаймлих тотчас подскочил и встал рядом, размахивая деревянным бутафорским мечом. Вдвоем они двинулись вперед. Толпа в испуге качнулась и подалась к дверям таверны, сбивая столы и роняя на пол посуду.

Но во время одного из выпадов великан Бум ловко схватил «меч» за голову, и потянул к себе. Слим, чувствуя, как силен противник, завопил:

— Я разумею, дело плохо! Назад, в Шервудский лес!

Друзья поспешно отступили, преследуемые по пятам своими противниками. Они полезли на стенку таверны, которая потеряла устойчивость, и под их весом покатилась по земле. Все смешались в кучу, посыпались друг на друга, и лишь наши циркачи бежали по крутящейся стене, как белки в колесе. Прокатившись немного, таверна наткнулась на какое-то препятствие, и резко остановилась. Все полетели на пол. Слим, заваленный грудой столов и стульев так, что наружу торчали только его ноги, вопил:

— Спасите, спасите, помогите! Вытащите меня!

Френсис ухватил друга за ноги, и, напрягая все силы, выдернул его из груды мусора. Стоя на самом верху образовавшейся кучи, он гордо выпрямился, подняв Слима над головой в одной руке, как копье, а рядом столпились все остальные артисты. Флик, тоже оставшийся на ногах, благодаря своей муравьиной ловкости, стоял внизу, и смотрел на них во все глаза.

— Ух, ты! — вскричал он, падая на колени и простирая вперед руки. — Что за зрелище! Вы великолепны! Я ищу жуков как раз вашего типа!

— О, он ищет типаж! — произнесла Джипси, и все придвинулись поближе, глядя на Флика, который продолжал:

— Вы нужны моей колонии! Вот-вот придет саранча, а мы должны успеть приготовить еду… Прошу вас, помогите нам! — и Флик, умоляюще сложив руки, на коленках подполз к куче мебели и посуды, на вершине которой стояли герои.

— Варьете! — в восторге произнес Мэни.

И тут рядом зашевелилась куча мусора, и из-под нее со стоном показались навозные мухи.

— Где они?! — прохрипел Бум.

— Мы согласны! — поспешно воскликнул Мэни, — подробности расскажешь по дороге! — И артисты устремились вперед, подальше от ужасных врагов. По пути они подхватили Флика, и не успел он опомниться, как оказался на спине у Дима, а рядом с ним сидели неразлучные Хоу и Роу. Сзади примостилась Рози:

— Все на месте? Ну, ни пуха ни пера!

— Просто поразительно! — воскликнул Флик.

— Держись, муравей! — промолвил Дим, и расправил крылья. Взлетая, он подхватил лапами толстого Хаймлиха. Рядом летел Френсис, держа своего друга Слима, а сзади — Мэни и Джипси, которые тоже отлично владели крыльями.

Не прошло и минуты, как город остался позади. Внизу тянулись поля, покрытые густой травой. Вечно голодный Хаймлих на лету хватал то травинку, то листик, и поспешно отправлял их в рот. А Флик, сидя на загривке Дима, рассказывал братьям свою историю:

— …Ну вот, и теперь Хопер возвращается. Но наша принцесса Ата, — о, она исключительная! — она послала меня за вами. Я видел, как вы бились с этими мухами! Это будет большим сюрпризом для саранчи! Ха-ха-ха-ха!

— Ха-ха-ха-ха! — захохотали Хоу и Роу, но затем Роу, наклонившись поближе к брату, тихонько спросил:

— Ты что-нибудь понял?

— Нет, но мне это не нравится. Кажется, это не варьете! — но, так как они не привыкли подолгу над чем-то задумываться, они только развели руками.

А в это время на Острове муравьи трудились из последних сил. Они несли семена, корешки и ягоды, и, как и раньше, складывали их на листок, что лежал на большом камне. Подпорка, выбитая Фликом, была установлена на место, и камень снова лежал ровно. Но кучка дани — ягод, семян и корешков на листке была совсем ничтожной. Она не достигала даже размеров прежней кучи, которую уронил в ручей Флик, а ведь надо было собрать вдвое больше! За это время созревшие плоды стали гораздо крупнее, и муравьи тащили их с огромным трудом. Вот один из муравьев в цепочке зашатался, и, выпустив свою ношу, без сил рухнул на песок.

Принцесса Ата тотчас подлетела к нему:

— Доктор Флора, доктор Флора! — но та и сама уже спешила на помощь. Она присела рядом с пострадавшим:

— О, боже! Неужели еще один!

И тотчас подошли Торни и Сойл:

— Это просто безумие, безумие! На Острове почти не осталось еды. Нам не собрать двойную дань до прихода Хопера!

— Мы должны попытаться, Торни! — отозвалась Ата, помогая Флоре отвести обессилившего муравья в сторону. — У нас нет выбора.

— Да, я знаю…

Принцесса Дора сидела на верхнем ярусе листьев, и в телескоп, подаренный ей Фликом, смотрела вдаль. Внизу прошли двое мурашей, которые все время дразнили ее:

— Эй, кто это там? Малышка Помидора!

— Мена зовут Дора! — отозвалась та сверху.

— Что, Шпора, — продолжал один из забияк, — не видно твоего Флика, правда?

— Да брось, Дора! — примирительно сказал второй. — Этот неудачник уже не вернется!

И в этот миг Дора, приложив к глазу телескоп, увидела… Она увидела летящего прямо к ним огромного жука, а на нем… на нем!!! Не веря своим глазам, Дора снова взглянула — жук уже подлетел ближе. Подпрыгнув на листе, Дора пронзительно закричала:

— Флик! Это Флик! У него получилось!

— Что?! — вскричали хором мураши, и, толкая друг друга, кинулись к стволу, спеша забраться наверх.

— Вот он! Это муравьиный Остров! — кричал между тем Флик сидящим рядом с ним братьям. И тут он увидел внизу Дору.

— Флик! Я здесь! Флик! — изо всех сил вопила она, прыгая на листе.

— Эй! — отозвался Флик, маша Доре рукой.

— Я знала! Я знала! Я знала! Ура! — кричала Дора, спеша по листикам вслед за Фликом.

— Ура! — тоже закричали двое мурашей, выбравшихся наверх, спеша за Дорой, сразу забыв все свои ехидные дразнилки. Но тут лист не выдержал их тяжести, перевернулся, и сорванцы полетели вниз.

— Учитывая, что эти листья все падают, нас спасет только чудо… — говорил между тем мистер Торни.

— Это верно. Только чудо! — поддержал его мистер Сойл.

И тут они замолчали и посмотрели вверх.

Огромный жук заходил на посадку прямо на полянку возле муравейника. На нем кто-то сидел, а рядом летели еще какие-то существа.

— Спасайся, кто может! — завопили Торни и Сойл, бросаясь к камням, лежащим неподалеку. Их примеру последовали все, находившиеся рядом. Поляна, на которой только что было полно муравьев, вмиг опустела.

А через несколько секунд на ней приземлились гости, образовавшие для большего эффекта несколько живописных групп: Джипси присела на песок, распустив крылья, Мэни замер над ней в величественной позе, Рози застыла на спине у Дима, а на коленках ее длинных ног стояли, держась за руки, Хоу и Роу. Слим держал на вытянутых руках своего друга Френсиса, и даже Хаймлих приподнял над землей верхнюю часть туловища. Лишь Флик продолжал неподвижно сидеть у Дима на загривке. Кто-то даже исполнил первые такты туша для большей торжественности.

Но прошло несколько секунд, а никто не появлялся. Наконец Мэни грустно опустил голову, и сказал:

— Ну вот, опять нас подвела наша репутация…

Тут Флик, наконец, спрыгнул с Дима, и закричал:

— Эй, где вы все? Это я! Эгей!

И только тогда из-за всех камешков и травинок стали осторожно выглядывать многочисленные муравьи.

— Смотрите, кого я привел! — продолжал выкрикивать Флик.

Тут из-за ближних кустов выскочила Дора, и со всех ног припустила к Флику, крича:

— Флик, Флик, Флик! Ты вернулся! Я знала, что у тебя получится!

Она подбежала к Флику, и тотчас оказалась у него на руках.

А выглядывавшие из всех укрытий муравьи переговаривались:

— Флик? Это Флик! Что? Как?

И, наконец, толпа муравьев стала приближаться, окружая тесным кольцом Флика и его новых друзей.

Из входа в муравейник выглянула принцесса Ата, и стоявший рядом мистер Сойл сказал ей:

— Флик вернулся!

— Вернулся?

— Да. И с ним — свирепые насекомые!

— Что?! — принцесса мигом выскочила из муравейника и уставилась на полянку. — Но как? Ведь никто не ожидал, что он и в самом деле их найдет!

Между тем, Флик представлял прибывших.

— Смотрите, смотрите, как здорово! — Джипси повернулась на месте, и резко раскрыла крылья. На присутствующих обрушился такой водопад красок, что многие отступили назад, а мистер Торни зашатался и чуть не упал.

Тут вперед выскочил мураш, и смело спросил Слима:

— Ну, а ты кто, палка? Ей что, бьют жуков?

— О, это некоторое упрощение! — отозвался Слим.

— Верно, ребята! — тотчас Френсис схватил Слима, и со всего размаха заехал Хаймлиху по голове — тот даже подпрыгнул.

— Ой! — сказал Слим, а все вскрикнули от неожиданности.

Не успел мураш опомниться, как к нему подскочили Хоу и Роу, и, сделав сальто, оказались на плечах друг у друга, после чего Хоу пожал мурашу руку, а Роу — ногу.

Вокруг Дима толпилась осмелевшая детвора:

— Ой, какой! — восторгались они, и проходили под брюхом у Дима, щекоча его своими усиками. Рози закричала:

— Осторожно! Он боится щекотки!

А Дим хохотал, переступая с ноги на ногу, и, в конце концов, запрыгал, как бешеный. Малышня так и брызнула от него в разные стороны.

К Флику подошла королева, держа под мышкой свою неизменную тлю:

— Что ж, мой мальчик, ты молодец! Мы с Тилли от тебя в восторге!

И тут, наконец, подоспела Ата. Флик бросился к ней:

— Принцесса Ата! Эй, ребята, это принцесса Ата! Это она послала меня за вами!

Все гости приосанились, а Мэни даже церемонно поклонился. К Ате подбежала Дора, крича:

— Ата, Ата! Посмотри, какой большущий жук! — она была в полном восторге.

— Выглядит он очень свирепо! — заявил мистер Сойл, а мистер Торни прибавил:

— Теперь нам можно не волноваться!

— Они помогут нам!

— Верно!

— Принцесса Ата, что скажете? — спросил, улыбаясь, Флик.

— Нет, нет, нет! Стойте! Подождите! Этого не могло случиться! — принцесса была в полной растерянности.

Слим, услышав эти слова, нагнулся к Френсису, и прошептал:

— Тревога, тревога! Мы теряем работу…

Между тем Ата продолжала:

— Мы же не будем драться с саранчей!

— Мы — нет, — откликнулся мистер Торни. — Но будут драться они! — и он кивнул в сторону гостей.

Френсис, с беспокойством следивший за этими переговорами, сказал:

— Нужно набить себе цену! — и он, взлетев, встал на голову Дима, как на трибуну, и начал речь, сопровождая ее выразительной жестикуляцией: — Ваше величество! Дамы и господа! Мальчики и девочки любого возраста! Наша труппа гарантирует вам сногсшибательное зрелище! Когда сюда явятся ваши друзья, мы сразим их наповал! — последние слова Френсис выкрикнул как можно громче, потрясая кулаками и дико вращая глазами.

Ответом ему был дружный рев толпы. Слим, нагнувшись к уху Хаймлиха, который величественно махал рукой, прошептал:

— А к развлечениям эти ребята не привыкли…

Двое маленьких мурашат карабкались по листу, нависавшему над полянкой возле муравейника.

— Давай-давай, скорей! — торопил один.

Второй, пыхтя, из всех сил карабкался вверх. Наконец, оба добрались до края листочка, и осторожно выглянули. Им предстало необычайное зрелище.

Все поляна была запружена муравьями. Их были тысячи — весь муравейник собрался тут! В середине играл оркестр. Лучшие музыканты муравейника изо всех сил дули в трубки, приделанные к большим раковинам улиток, а их помощники, обхватив трубки руками и ногами, управляли звуком, зажимая проделанные в трубках отверстия. Другие муравьи тут же рядом колотили в такт цветочными пестиками по натянутым на раковины улиток листьям, и подвешенным к кустам отрезкам сухих стеблей различной длины. Звучала негромкая, но очень приятная и ритмичная музыка.

В центре толпы, на свободном пространстве, стояли принцесса Ата, Флик и все гости. Принцесса все еще пребывала в некоторой растерянности — у нее в голове никак не укладывалось то, что произошло. Флик нашел и привел помощников! В это просто невозможно поверить!

К принцессе подошла старая королева:

— Дорогая, расслабься! Ты можешь гордиться собой — поставив на него, ты попала в десятку!

Оркестр доиграл мелодию, и раздались дружные аплодисменты. Королева сказала, обращаясь ко всем, но прежде всего к гостям:

— А завершит наше официальное приветствие господин Сойл!

— Да, ваше величество! — с достоинством поклонился тот, выходя на середину полянки.

— Это наш талант! — с гордостью заявила королева сидящей рядом с ней Джипси. — В том году он играл главную роль в «Пикнике»[2], — и она расхохоталась.

Между тем мистер Сойл продолжал:

— Ребята с моей помощью только что подготовили небольшое выступление в честь наших гостей. Просим!

Вперед вышла Дора. Флик приветственно помахал ей рукой.

— Они просто прелесть! Такие чудные! — сказала Джипси.

Дора, заложив руки за спину, как на уроке, объявила:

— Второй класс начальной школы южного тоннеля хотел бы подарить вам это…

На полянку вышли несколько мурашек, они несли большой лист, свернутый в рулон. Когда лист развернули, глазам всех присутствующих предстала нарисованная на нем яркая и выразительная картина.

— Здесь мы нарисовали, — продолжала Дора, — как вы помогаете нам избавиться от саранчи.

— О! — воскликнула Рози. — Какие восхитительные оттенки крови!

И действительно, на картине были во многих местах изображены кузнечики — раненые, умирающие, порубленные на куски… Кровь лилась ручьем.

— Учитель сказал, что будет трагичнее, если один из вас умрет, — и Дора указала на нижний угол картины, где был изображен разрубленный пополам воин, в котором легко можно было узнать Хаймлиха. У бедняги, когда он это увидел, вытянулось лицо. Рози ахнула, а толпа муравьев захлопала.

Мистер Сойл снова выступил на середину. В руках у него была лира, согнутая из веточки. Он ударил по струнам и продекламировал:

Картину унесли, и все увидели, что за ней стоят три мурашонка, у одного из них на шею был надет сухой лист. Зашатавшись, этот артист упал на землю. Стоящая рядом Дора воскликнула:

— Смотрите, последний лист упал!

И тотчас слева появилась толпа мурашат. На каждом из них были надеты маски, размером во весь их рост, сделанные из листочков, на которых были намалеваны страшные физиономии. Они закричали:

— Мы — саранча! Где наша еда?

— Кто же бедных муравьев спасет? — продекламировал второй мураш, стоявший рядом с Дорой.

И тотчас с другой стороны появилась новая группа мурашей. У каждого из них был маленький щит из шляпки желудя, и копье из сухой соломинки. Состоялось сражение, и саранча была поражена — ее тела усеяли все поле битвы. Один из воинов, шатаясь, произнес слабым голосом:

— Я гибну… гибну… гибну! — и с копьем, зажатым под мышкой, он рухнул наземь. Сражение закончилось. Раздался гром аплодисментов.

По мере того, как истина открывалась гостям, они становились все мрачнее. Слим в момент гибели «воина» прикрыл руками глаза Хаймлиху, а впечатлительный Френсис упал в обморок. Только Хоу и Роу, жизнерадостные, как всегда, были в восторге и весело хохотали и хлопали в ладоши.

Мистер Сойл, держа свою лиру под мышкой, галантно раскланивался:

— Спасибо, о, спасибо!

Рози приводила в чувство Френсиса, остальные гости мрачно переговаривались друг с другом.

Королева взглянула на принцессу Ату:

— Что ж, милая, твой черед!

Принцесса встала и начала:

— Мы все хотим сказать большое спасибо… — ее негромкий голосок с трудом пробивался сквозь гул толпы и шорох ветра.

Флик подхватил с земли травинку, мигом свернул ее в виде воронки, воткнул поперек щепочку, и сунул получившийся рупор в руки принцессе Ате. Та, сначала не поняв, что это, продолжала:

— …большое спасибо воинам… — и голос ее, усиленный рупором, прозвучал неожиданно громко и внушительно. Ата в недоумении посмотрела на Флика, но тот, улыбаясь, показал ей большой палец, и Ата немного успокоилась.

— Спасибо! — это относилось к Флику, но рупор разнес слово по всей площади. — Во-первых, я хочу поблагодарить воинов за то, что они согласились сразиться с саранчей. Во-вторых, я хочу поблагодарить Флика за его удачную мысль…

Флик помахал всем рукой, бесцеремонно выхватил у принцессы рупор, и сказал:

— Спасибо, ваше высочество!

А за спиной принцессы и Флика в это время происходили важные события, но они этого не замечали. Шокированные артисты переговаривались между собой. Можно было уловить обрывки фраз: «Уходим… и сейчас же…».

— Приятно сознавать, что это моя заслуга, — продолжал тем временем Флик, — но это не так! Ведь именно вы, принцесса Ата, вы поверили в меня, и вы отправили меня на поиски жуков…

— Нужно поговорить с Фликом… как можно скорее… — говорили между тем «воины».

Рози подошла к Флику и тронула его за плечо. Флик повернулся к ней:

— Не сейчас, Рози! Я произношу речь! — и он продолжал: — Я действительно верю, что жуки-воины — это наша…

Между тем, Рози упорно шептала ему что-то на ухо. Флик опять прервал речь, и сказал ей:

— Нет, здесь нет никакого цирка! — он снова поднес было рупор ко рту, и тут до него дошло то, что только что говорила ему Рози. Он посмотрел на «воинов», и увидел, что как раз в этот момент Френсис, чтобы нагляднее объяснить ему то, что пыталась сказать Рози, жонглирует шариками. Истина в одно мгновение стала ему ясна, и поразила его, как гром. Те, кого он считал храбрыми воинами, оказались просто цирковыми артистами, клоунами! Но это не был бы Флик, если бы он тотчас же не сообразил, что надо делать. Он отшвырнул рупор и кинулся к принцессе.

— Принцесса! Воины зовут меня на цирк… э-э-э… циркулярное совещание!

— Я иду с вами!

— Нет, нет! Это строго конфиденциальное совещание! До встречи! — и, оставив принцессу в состоянии легкого ошеломления, Флик кинулся вслед за артистами, уже проходившими сквозь расступающуюся толпу. Идя вслед за ними, Флик непрерывно объяснял всем направо и налево: — Простите, простите, что я увожу воинов, но нам… им… нужно подготовиться к битве… и все такое! Так что, продолжайте веселиться без нас…

Тем временем все «воины» один за другим исчезали в зарослях. Флик шел за ними, приговаривая:

— Всем спасибо, до свидания, счастливо!

И вот уже перед зарослями задержался один Дим. Флик, подойдя, подтолкнул его, и сам пошел следом. Никто не заметил, что Дора тоже увязалась за ними, хотя и следовала на приличном расстоянии.

Вбежав под свод ветвей, Флик, наконец, дал волю чувствам:

— Циркачи?! Да как это возможно!

— Как?

— Что?

— Э-э-э! — решительно возразил Френсис. — Ты же не сказал нам ни слова об убийстве саранчи! Ты соврал нам!

— Вы с ума сошли! Да знаете, что это? Это, друзья мои, самозванство!

— Как вы смеете! — возмутился Мэни, и, подойдя у Флику вплотную, театральным жестом показывая на него, заявил: — Вы, вы главный мошенник в этом сценарии! Разыграли из себя импресарио, обманув чаяния бедных артистов! Мы покидаем вас! — и Мэни, развернувшись, с высоко поднятой головой, гордо направился прочь.

Но мало того! К Флику подскочили Хоу и Роу, и Роу, стоявший на плечах своего братца, отпустил бедняге — муравью шесть смачных пощечин всеми своими шестью руками, после чего, свернувшись шариками, оба братца укатились за остальными.

Флик несколько секунд стоял ошарашенный, но тотчас опомнился и устремился за ними следом:

— Стойте! Нет-нет-нет! Нет! Вы не можете вот так уйти! — он обогнал артистов и забежал вперед, загородив им дорогу. — Вы должны помочь мне! Останьтесь, я что-нибудь непременно придумаю!

— Скажи им всю правду! — заявил Хаймлих.

Флик подскочил к нему, схватил его за толстые щеки, и изо всех сил потряс:

— Им нельзя! Нельзя знать правду! Правда ужасна! — он повернулся к остальным. — Мне будут вспоминать эту ошибку всю мою жизнь! На моих детей и внуков будут показывать пальцами и говорить: смотрите! Вот идет отродье Флика-неудачника! Э-э-э, ладно! Ну, хорошо… пускай… хорошо, идите! Но перед этим сделайте мне небольшое одолжение. — С этими словами Флик опустился на землю, поднял громадную ногу Дима, и поставил себе на голову. — Прошу вас, раздавите меня! Потому что, когда они всё узнают, мне лучше не оставаться в живых…

Но тут вдруг из зарослей раздался голос принцессы Аты:

— Флик! Где ты? Я так думаю, мне необходимо там присутствовать!

Флик мгновенно вскочил и кинулся навстречу принцессе. Он раздвинул ветки и внезапно оказался с ней лицом к лицу:

— Принцесса Ата! Что за сюрприз!

— Что здесь такое происходит? — раздраженно спросила принцесса. — Можно мне поговорить с этими твоими воинами?

— Нельзя! То есть, сейчас у них сверхсекретное совещание, и поэтому их нельзя беспокоить! Да, ребята? — но, оглянувшись, Флик увидел только исчезающего в зарослях Дима — воспользовавшись его отсутствием, «воины» предпочли уйти от дальнейших объяснений, и направились к берегу Острова.

— Я про… про… прошу прощения! — заявил Флик принцессе, задергивая перед ее лицом полог листьев, а сам повернулся и стремглав побежал вслед за уходящими, крича:

— Стойте, не уходите!

— Я никуда и не ухожу… — сказала принцесса, раздвигая ветки, но никого за ними не увидела — ни воинов, ни Флика… — Флик! — закричала она. — Флик! О, я так и знала! — промолвила она с досадой, отворачиваясь.

Тем временем Дора, взобравшись на росший у самого обрыва одуванчик, раздвинула его былинки, и увидела, как воины направляются к краю ущелья, а Флик бежит за ними, крича во все горло:

— Стойте! Стойте! Пожалуйста, не уходите! Только не это!

Но все, кто умел летать, расправили крылья, подхватив своих нелетающих товарищей, и устремились на тот берег, не обращая на Флика никакого внимания. В последний момент ему удалось ухватить за ноги Слима, которого нес Френсис.

— Нет-нет, не бросайте меня одного! Я в полном отчаянии! — продолжал выкрикивать Флик.

— Правда? — спросил Слим, глядя на него сверху вниз. — А так и не скажешь!

Дора, наблюдая за этой сценой, тоже была в полном отчаянии. Она попыталась взлететь:

— Ну же, мои крылья! — но крылья были еще слишком слабы, и, поднявшись совсем немного, Дора рухнула вниз, прямо на одну из былинок одуванчика, инстинктивно ухватившись за нее. Та обломилась, и Дора, как когда-то Флик, полетела через ущелье, увлекаемая порывом ветра, отчаянно крича:

— Помогите!

А в это время вся компания вместе с Фликом опустилась на сухое дно ручья недалеко от противоположного берега.

Слим вопил:

— Отцепись! Снимите его! У меня уже нога онемела!

Мэни схватил Флика за ноги, и пытался его оторвать, а Френсис изо всех сил тянул Слима к себе. Тщетно: Флик держался, как приклеенный, зажмурив глаза и выкрикивая:

— Нет! Нет! Не уходите!

— Отпусти палку! — послышался чей-то голос сверху — это, похоже сказала Рози. — Флик, ты слышишь меня? Отпусти!

— А? — спросил Флик, поднимая глаза вверх. Но, взглянув в этом направлении, он неожиданно увидел нечто ужасное, нечто такое, что, как правило, видят только раз в жизни. Просто потому, что, чаще всего, жизнь на этом и кончается! Он увидел гнездо птицы!

Отчаянно завопив, Флик выпустил ноги Слима, отпрыгнул в сторону и стремглав побежал — сам не зная куда, лишь бы подальше от ужасного гнезда, где лежали три голубых яичка…

— Бежим! — кричал он, и спустя миг скрылся в ближней ложбинке.

Мэни, упавший от неожиданности, поднялся, отряхиваясь, и поглядел вслед Флику. Остальные стояли рядом, не понимая, в чем дело.

— Какой быстрый муравьишка! — сказал Хаймлих, качая головой.

И тут земля вздрогнула, и пронесся порыв ветра. Друзья обернулись и замерли: перед ними была птица! Никто не мог произнести ни звука, и только Хоу и Роу пронзительно закричали:

— Чик-чирик! Чик-чирик!

В следующую секунду все, не исключая и толстого Хаймлиха, устремились туда же, куда убежал Флик, с совершенно потрясающей скоростью. Птица, подпрыгивая, следовала за ними по пятам — еще бы, столько вкусной еды сразу!

Когда Флик убежал, принцесса Ата, вернувшись, заявила своей матери:

— Мама! Флик что-то затевает! — и они все направились в сторону берега, куда скрылся Флик.

Выйдя на край обрыва, они увидели перед собой всю необъятную ширь ущелья.

— Смотрите! — воскликнула Ата, заметив у противоположного берега всю компанию воинов с Фликом во главе — они быстро приближались. И тут по пересохшему дну ручья мелькнула стремительная тень.

— Ах! Птица!

А с неба доносился пронзительный тонкий голосок:

— Флик!

— Смотрите! — воскликнула Ата, поднимая голову.

— Дора! — вскричала королева, в свою очередь, увидев дочь, летящую на былинке одуванчика — та уже пролетела полпути до другого берега, и как раз до этого же места добежали все, улепетывая в противоположную сторону.

И тут птица, раньше летевшая над дном ручья, нацеливаясь, кого из убегавших удобнее склевать первым, резко изменила курс. Своим острым глазом она усмотрела Дору, и, широко раскрыв клюв, устремилась прямо на нее!

К счастью, Дора в самый последний момент увидела налетавший на нее раскрытый птичий клюв, похожий на громадную пещеру. Ничего не соображая от страха, она выпустила былинку, за которую держалась, и камнем полетела вниз. Только это ее и спасло — несмотря на отличную реакцию, птица промахнулась. Дора, кувыркаясь, падала с огромной высоты. Все стоявшие на обрыве отчаянно вскрикнули.

Френсис, посмотревший в этот миг наверх, тоже увидел Дору, и все сразу понял. Не рассуждая, он кинулся наперехват, вытянув вперед руки и крича:

— Ловлю, ловлю!

Глазомер не подвел циркового актера — он подхватил падающую Дору у самой земли, и они вместе свалились на дно ближайшей расщелины. И тотчас на край ее опустилась птица. Из-под ее лап посыпались камешки. Один из них упал на ногу Френсиса, который отчаянно завопил от боли, а другой ударил его по голове, и Френсис лишился чувств.

На обрыве все сходили с ума от волнения.

— Что там происходит? Видит кто-нибудь?

И тут принцесса Ата вспомнила… Она схватила травинку, быстро свернула ее, опустила внутрь капельку росы, и поднесла к глазу:

— Вот сейчас увидим!

Дора, оглушенная падением, сидела рядом с Френсисом, не понимая, где она. И вдруг увидела прямо над собой ужасный клюв птицы!

Она кинулась к Френсису, по-прежнему лежавшему без сознания, схватила его за плечи, и изо всех сил потащила в сторону, крича:

— Дорогая божья коровка! Ну, очнитесь! Ну, пожалуйста! Очнитесь же!

Ата в телескоп отлично видела птицу, как та прыгала по краю расщелины и что-то клевала в ее глубине, но что там происходит — видеть не могла.

Дора затащила Френсиса в боковую трещину, которая была узкой, и куда птица не могла достать клювом. Тем не менее, она не оставляла своих попыток и продолжала клевать землю рядом с ними.

Все остальные беглецы, во главе с Фликом, добежали в это время до большого камня, и, спрятавшись за ним, тоже всё видели, а Флик даже слышал, как Дора кричит:

— На помощь, на помощь! Помогите!

— О, небеса! — застонал Мэни. — Их ждет погибель!

— Френсис, Френсис, Френсис! — в отчаянии повторял Слим.

— Стойте! — воскликнул Флик. — У меня есть идея!

И через несколько секунд зрители на обрыве увидели, как Слим, стоя на дне мелкой трещинки, держал на весу Хаймлиха, а тот кричал, дразня птицу:

— Ку-ку! Эй, ранняя пташка! Не хотите ли отведать вкусного червячка на палочке?

— Я сломаюсь, сейчас сломаюсь! — стонал Слим, удерживая тяжелого Хаймлиха из последних сил.

Птица заинтересовалась, и, оставив в покое Дору с Френсисом, скакнула в направлении Хаймлиха. Как только она миновала камень, за которым прятались все остальные, из-за камня вылетел Дим. На нем сидел Мэни, а под брюхом прицепилась Рози, уже успевшая сплести прочную сетку из паутины. По краям сетку придерживали Хоу и Роу, и там сидел Флик.

Подлетев, Дим завис над трещиной, а Рози быстро спустила сетку вниз. Едва она коснулась земли, как Флик выскочил, и, подбежав к Доре, подхватил ее на руки. Тем временем Хоу и Роу загружали в сетку все еще бесчувственного Френсиса.

А Слим с Хаймлихом на весу все пятился назад от птицы, которая все примеривалась, как бы поудобнее их склевать. Наконец, Слим спрыгнул в ближайшую расщелину, но тут случилось непредвиденное — толстый Хаймлих, вместо того, чтобы упасть на дно, остался сверху! Он просто не пролезал в трещину!

— Ай, я застрял! — отчаянно вопил Хаймлих. — Караул!

А птица между тем все приближалась. Вот ей осталось уже скакнуть всего один раз…

Ата, глядя в телескоп, восклицала:

— Они используют гусеницу, как приманку!

— Как смело! — восхищались окружающие муравьи.

И вот, когда птица была совсем рядом, уже раскрыла клюв, и всем казалось, что Хаймлиху пришел конец, вдруг перед ним, закрывая его от птицы, распахнула свои чудесные крылья Джипси. Птица повернулась к ней, но Джипси не ждала ее, а легко упорхнула в сторону. Птица отвлеклась и погналась за бабочкой, а Слим между тем изо всех сил пытался втащить Хаймлиха в расщелину. Наконец, он догадался крикнуть:

— Втяни живот! — и Хаймлих тотчас очутился в безопасности, на дне.

А в это время Дим с привязанной снизу сеткой, в которой лежал Френсис, сидели Хоу, Роу и Флик и Дорой, набирал высоту. И должно же было так случиться, что тут как раз очнулся Френсис. Ничего не понимая, он дернулся, почувствовав сильную боль, и с криком: «Моя нога!» — вывалился из сетки.

Флик хотел его поймать, но вместо этого сам выпал. К счастью, братья-акробаты не сплоховали, и в последний момент схватили Френсиса за ноги, а Флик успел уцепиться за его усики. Так они и летели — сверху Хоу и Роу, держащиеся задними лапами за сетку, а передними — держа Френсиса за ноги, а ниже всех — Флик, висящий на усиках Френсиса, да еще держащий другой рукой Дору.

Дора первая и увидела, как птица, бросив погоню за Джипси, устремилась к ним.

— Флик! — пронзительно закричала она. Но Флик, увы, ничего не мог сделать, и только, как завороженный, смотрел на приближающуюся птицу, прижимая Дору к груди. Он решил, что если птица их догонит, он выпустит усики Френсиса, и они упадут вниз — лучше разбиться, чем стать для птицы пищей.

Однако Дим и сам все понимал, и старался лететь как можно быстрее. Но разве мог он соперничать в скорости с птицей? Птица догоняла. Дим достиг глиняного откоса и устремился вверх, так близко к поверхности земли, что птица не могла их достать — ей мешали собственные длинные крылья. Флик и Дора почти скользили по откосу берега, а за ними совсем рядом следовал страшный птичий клюв. И, наконец, откос кончился, и Дим проскользнул между ветками растущего наверху терновника. Птица попыталась последовать за ним, но для нее там было слишком тесно. Тогда она попробовала сесть на ветку, наколола лапы о колючки, и, обиженно чирикнув, в конце концов, улетела не солоно хлебавши.

Беглецы перевели дух. Здесь были все, кроме Слима, Хаймлиха и Джипси. И все они остались живы! В это даже не верилось. И вдруг они услышали какой-то шум.

— Что это? — спросила Рози.

Мэни торжественно поднял палец:

— Это, друзья мои, чарующий звук аплодисментов!

Да, это аплодировали все муравьи — и те, что остались на полянке, и те, что все видели с обрыва. А когда Дим, слетав еще раз, принес Хаймлиха и Слима, и с ними прилетела Джипси, аплодисменты вспыхнули с новой силой. Никто и никогда еще так не хлопал артистам жалкого провинциального цирка! Френсис, несмотря на сломанную ногу и пережитые опасности и передряги, лежал на земле между Хоу и Роу, которые поддерживали его с двух сторон, блаженно улыбался, и приговаривал:

— О, я в раю! Браво!

Френсиса устроили на пышной постели, сделанной из цветка ромашки. Нога его, в гипсовой повязке, была подперта веточкой с развилкой, чтобы ему было удобнее — доктор Флора постаралась на славу. Френсис лежал в отдельной палате — на полянке, отгороженной кустами, вход в которую закрывали два листика, похожие на двери.

Из-за кустов появилась группа мурашек в сопровождении учительницы и принцессы Аты. Старшая мурашка выступила вперед и решительно начала:

— Отряд юных пионок салютует спасителю нашего младшего члена отряда — принцессы Доры! И в честь отважной Френсис у нас новые галстуки! — мурашки дружно повернулись, и можно было увидеть, что на шеи их сзади надеты листики, желтые с черными точками, совсем как спинка божьей коровки.

— Мы избрали вас нашей почетной вожатой! — сообщила Дора, и весь отряд с криком «Ура!» кинулся к постели Френсиса.

— Что?! — вскричал Френсис. — Черт знает… — но при детях он не стал продолжать. Он уже постепенно начал смиряться с тем, что все относятся к нему, как к особе женского пола. Ну что тут поделаешь, если слова «божья коровка» — это не мужской род, а женский? Не станешь же говорить «божий бычок»! Братцы Хоу и Роу, стоящие тут же, переглянулись, откровенно скалясь и подмигивая, но Френсис сделал вид, будто ничего не заметил.

Обступившие Френсиса мурашки прыгали, гладили руки и ноги Френсиса, поправляли его постель, чтобы ему было удобнее. Это продолжалось бы долго, если бы стоявшая рядом Флора не сказала с улыбкой:

— А ну-ка, девочки, давайте скорее отсюда, пациентке нужен покой!

Мурашки тотчас послушно отошли в сторону, построились и убежали в кусты, закрыв за собой «двери». Рядом с ним остались только Флик, два брата-акробата и принцесса Ата, стоявшая чуть в стороне.

— Флик, — сказала она. — Можно с тобой поговорить?

— А? Конечно! — Флик отскочил от постели Френсиса так стремительно, что выбил подпорку у него из-под ноги. Френсис взвыл, но на это никто не обратил внимания. Ата направилась в сторону муравейника, Флик последовал за ней. Пятясь к кустам, Ата повторяла, обращаясь ко всем артистам, располагавшимся тут же, чуть в стороне:

— Еще раз — спасибо! Огромное спасибо! Вы так добры…

Зайдя в один из тоннелей муравейника, начинавшийся здесь же рядом, Ата обернулась и спросила Флика:

— Как ты думаешь, я не обидела воинов?

— Ты? Нет!

— Хорошо… Понимаешь, когда ты их привел, я решила, что это какие-то клоуны!

— Серьезно? — Флик выдавил из себя смешок, что вышло у него почти естественно.

— Только не говори им об этом… Не хватало мне еще одной королевской ошибки!

— Принцесса, вы отлично справляетесь!

— Спасибо. Ты милый… Ты не прав, я справляюсь очень плохо… но ты милый… Я — то знаю, что все думают.

— О чем вы?

— Все вокруг, вся колония… Никто на самом деле не верит, что я справлюсь, что я смогу заменить мать. Как будто все на меня смотрят, и только и ждут…

— Ждут вашей ошибки… — продолжил Флик.

— Флик, — произнесла, немного смущаясь, принцесса, — извини меня!

— За что?

— Знаешь, я была слишком строга к тебе. Прости! Если бы я хоть как-то могла… А, придумала! Вот: назначаю тебя королевским представителем у жуков! Ты будешь моим официальным помощником.

— Я?

— Да брось! Ты отличный парень, особенно после того, как спас Дору! Это было очень смело.

— Правда? Принцесса, вы слишком добры ко мне!

— Далеко не каждый осмелится сразиться с птицей! Даже Хопер их боится!

— Ну, я не знаю, конечно… может быть… — смущенно бормотал Флик, и вдруг замолчал, пораженный какой-то мыслью, которая пришла ему в голову. — Что ты сказала?!

— Что? А… Ну, что даже Хопер боится птиц…

Флик с быстротой молнии исчез в боковом тоннеле, ведущем у выходу из муравейника, оставив Ату в состоянии легкого ошеломления. Но спустя мгновение он так же стремительно появился, подскочил к Ате, пожал ей руку и чмокнул в щеку:

— Спасибо! — и опять исчез столь же быстро.

Принцесса осталась стоять в тоннеле, мечтательно улыбаясь — поцелуй Флика, похоже, пришелся ей по душе.

Ворвавшись обратно в палату Френсиса, Флик заорал:

— Хопер боится птиц!!!

— Я его понимаю! — отозвался Френсис. Возле его постели собралась вся труппа.

— Это просто замечательно! — продолжал Флик, приближаясь к Френсису. — Мы избавимся от Хопера, и никто не узнает, что я ошибся. Вы продолжаете играть воинов…

— Тпр-р-р! — произнесла Рози. — Флик, детка! Мы не намерены драться с саранчей, ясно?

— Когда придет саранча, вас здесь не будет. Все просто — надо только…

— Ни слова больше! — заявил Мэни. Он приблизился к Флику и постучал пальцем по его лбу. — Я не знаю, что зародилось в этих маленьких мозгах, но мы в этом не участвуем. — С этими словами он демонстративно отвернулся и отошел в сторону.

Тут от двери раздался робкий голос:

— Простите, можно взять у вас автографы? — двое мурашей осторожно заглядывали в двери, не решаясь войти.

— Автограф? — вскричал Хаймлих с энтузиазмом. — Да! Конечно! — он даже отбросил сочную ягоду, которую жевал, и выдернул из ближайшего цветка тычинку, чтобы использовать ее, как карандаш.

— Ура! — закричали мураши, подбегая к кровати.

И Френсис, расписываясь на поданном ему листочке, сказал:

— Что, ребята? Видели вы, как от нас убегают птицы?

— Да! Она промазала! — и, подойдя к Хаймлиху, мураш восторженно сказал: — Как вы здорово изображали, что застряли в этой расщелине!

— О, да! — отозвался тот, расписываясь на листке. — Все это было частью нашего плана…

— Держи, мальчик мой! — и Мэни, в свою очередь, расписался на листочке. Мураш, взяв листочек в руки, прочитал:

— Ма… ма… майор… — он с недоумением посмотрел на Мэни.

— Я — майор Мэни, юный кадет, — пояснил тот, принимая гордую позу, — и я всем тут заправляю! — добавил он доверительным тоном. — Запомните!

— Так точно! — дружно отозвались мураши, отдавая Мэни честь.

— Вольно! — скомандовал тот, и мураши побежали к двери, говоря один другому:

— Ух ты!

— Когда я вырасту, я стану богомолом, как Мэни!

— Ох-ох-ох! Очаровательные юноши! — заявил Мэни, поворачиваясь к Флику. — Так что ты говорил, Флик?

— Итак, мы с вами построим птицу — такую, которой можно будет управлять. И мы поднимем ее над муравейником…

— …И мы поднимем ее над муравейником, — говорил Мэни принцессе Ате и всему совету, — и когда Хопер со своей бандой будет внизу, мы запустим птицу, и прогоним саранчу прочь! — говоря это, Мэни показывал на маленькую модель птицы, подвешенную на ветке куста. — Это потребует участия всех…

— …Это потребует участия всех и каждого, — говорила принцесса Ата, выступая перед всеми муравьями в большой галерее муравейника, — чтобы наш план стал реальным! Я знаю, такая работа не в наших традициях, но если наши предки смогли построить этот муравейник, то и мы, все вместе, сможем построить эту птицу!

Весь муравейник отозвался ей дружным восторженным ревом и аплодисментами, которые не смолкали долго. А Флик, сидя на выступе на самом верху галереи, хихикал и подпрыгивал от восторга — вот чем обернулся его замысел!

И строительство птицы началось. Мистер Торни, который был силен в геометрии, острой колючкой вырезал контур птицы на листке дерева.

Мэни и Джипси подняли листочек ввысь, и солнце отбросило на землю четкую тень.

— Идеально! — прокричал Торни в трубу, приделанную к раковине улитки, а принцесса Ата в рупор скомандовала:

— Все на место!

По этой команде множество муравьев подбежало к контуру птицы, и каждый положил на землю щепочку, которую держал в руках. Мэни и Джипси убрали шаблон, тень исчезла, но на земле остался большой контур птицы, выложенный из щепочек.

Дим подвез к месту строительства сухую ветку с несколькими ответвлениями, похожими на ребра, и так ловко сбросил ее со спины, что ветка легла вдоль контура птицы, точно от носа до хвоста.

Несколько муравьев сбросили с самой вершины дерева большущий желудь. Он попал как раз на острый камень, и удачно раскололся на две половинки. Выдолбленные внутри, они должны были образовать клюв. Муравьи подбежали со всех сторон и подняли одну из половинок желудя, чтобы отнести ее к птице. И тут Флик увидел напротив себя принцессу Ату, которая работала вместе с другими.

— Привет, Флик, — сказала, улыбаясь, принцесса. Подскочивший было Роу пытался, в свою очередь, тоже сделать Ате глазки, но Флик бесцеремонно отпихнул его, и ухмыльнулся весьма самодовольно.

Один только Френсис вынужденно бездельничал, лежа в постели — его нога пока еще не срослась. Чтобы не скучать, он рассказывал своим подопечным из отряда, избравшего его вожатой, разные смешные истории, и терпел их непрестанные приставания.

— Просто прирожденная вожатая! — говорили Флора и мистер Сойл, заглядывая иногда в палату. Однако временами терпение Френсиса лопалось — если его подопечные уж слишком ему надоедали. Вот и теперь, не выдержав, он закричал:

— Ну ладно, всё! Пошли все вон! — мурашки отскочили к двери и жалобно сморщились. — Ну, вот, теперь они будут плакать! — пробормотал Френсис, и точно — все мурашки залились слезами. А мне-то что? — говорил Френсис, стараясь быть равнодушным, отвернувшись и скрестив на груди руки.

Но долго он не смог выдержать — схватил лежащие на столике у кровати три капельки росы и начал ловко ими жонглировать. Мурашки прекратили рев и смотрели на него во все глаза. Наконец, повыше подкинув капельки, Френсис широко открыл рот и заглотал их одну за другой. Мурашки засмеялись и громко захлопали в ладоши.

А строительство птицы продолжалось. Дим, как вертолет, медленно снизился над остовом птицы и опустил в него большую раковину улитки, которую муравьи использовали, как рупор — ведь птица должна обладать голосом!

— Ниже, еще ниже, вот так! — командовал мистер Торни, исполнявший на строительстве роль прораба.

Как только раковина встала на место, самые сильные муравьи, а вместе с ними Хоу и Роу, побежали сверху по остову птицы. Они хватались за веточки каркаса, а длинные цепочки муравьев внизу тянули их за ноги. Таким образом они подтягивали друг к другу веточки, и идущая следом Рози скрепляла их узелками паутины. Туловище птицы приобретало нужную форму.

Впереди установили скорлупу большого ореха, изображавшую голову птицы, а к ней приделали выдолбленные половинки желудя — клюв. Длинные ветки с развилками вставили с боков, они образовали остов крыльев. Внутри птицы уселись муравьи, и можно было слышать, как Хаймлих командовал:

— Вверх — вниз, вверх — вниз! — и в такт его командам ветки-крылья послушно поднимались и опускались.

Наконец, Дим взлетел на дерево и запустил свои крылья на полную мощность в большом дупле. Старые прошлогодние листья так и полетели оттуда целой грудой. Муравьи пристраивались на листьях и летели вниз, визжа от восторга. А Хаймлих схватил четыре листочка в руки и, размахивая ими, опускался, выкрикивая:

— Смотрите, смотрите, какая я прелестная бабочка!

Внизу шеренга муравьев отбирала самые красивые и ровные листья, желтого и медно-красного цвета, и несла их к птице. Принцесса Ата лично подбирала листочки по цвету и расположению, а Флик пользовался всяким удобным моментом, чтобы попасться ей на глаза. Листочки сшивали вместе и закрепляли их на остове туловища и на крыльях птицы. Птица постепенно становилась все больше похожей на настоящую.

И вот, пришел момент, которого так долго все ожидали. Толстые канаты были протянуты через ветку дерева, и все население муравейника взялось за них.

Принцесса Ата взлетела над полянкой, и все осмотрела в последний раз.

— Давайте! — скомандовала она.

По этой команде все муравьи изо всех сил стали тянуть канаты. Птица шевельнулась и медленно поползла вверх. Вместе с муравьями в цепочках стояли и все члены труппы, и даже сама принцесса Ата опустилась на землю и взялась за канат, и случайно ли она оказалась рядом с Фликом?

Под действием усилий всего муравейника птица постепенно ползла вверх, все выше и выше. И, наконец, она поравнялась с дуплом, из которого недавно выметали листья. Из дупла вылетел Дим. Он уперся лапами и головой в переднюю часть птицы и изо всех сил заработал крыльями, пытаясь затолкать птицу хвостом в дупло. Птица понемногу поддавалась. В дупле Дора, размахивая двумя светящимися грибами, подавала Диму сигналы.

И вот уже птица полностью скрылась в дупле. Подскочившие муравьи поскорее подперли ее туловище веточками с рогульками на концах, чтобы она не выпала обратно раньше времени. Хоу и Роу высунулись из клюва птицы — они сидели внутри, и радостно завопили. Дора подошла к краю дупла и помахала светящимися грибами муравьям, стоявшим внизу на полянке, сигнализируя, что операция успешно завершена. Ей ответил восторженный рев толпы. Все муравьи, а вместе с ними и артисты прыгали, размахивали руками, кричали. Они сделали это! Невероятно, невозможно, но они это сделали!

На самом краю пустыни, неподалеку от свалки мусора и вывески на двух языках, испанском и английском — «Опасно», была громадная грязная лужа. На ее поверхности сияли радужные разводы от разлитой нефти, а рядом, в тени огромного кактуса, лежала рваная ковбойская шляпа.

Большой кузнечик катался по поверхности лужи, как на водных лыжах, используя в качестве тягловой силы двух крупных комаров — их тут было множество.

— Я-хо-о! Смотри, я еду на пятках! — кричал он своему приятелю, который, лениво развалившись, лежал на маленьком островке посреди лужи. — А ну, давай за мной! — но тот, приподнявшись, закричал:

— Эй, москито! — к нему подлетел комар. — Еще выпивки!

Комар полетел к ковбойской шляпе исполнять заказ.

В шляпе было многолюдно — тут развлекалась вся банда Хопера. Оркестр из нескольких комаров на возвышении исполнял «Кукарачу»:

Подчиненные Хопера веселились. Двое из них развлекались игрой в дартс[4], используя вместо стрелок живых комаров. Послюнив жало комара для большей остроты, игрок кидал его в мишень, и комар, воткнувшись, как стрела, повисал, свесив руки и ноги.

Некоторые выпивали, но большинство ели. В прореху шляпы была сверху воткнута большая разбитая бутылка с пробкой — клапаном. Бутылка была до половины заполнена кукурузными зернами. Получив заказ, комар-официант подлетал к бутылке, приподнимал крышечку клапана, и на тарелку падали одно-два кукурузных зернышка, которые он спешил отнести на столик клиента.

У барной стойки сидели четверо кузнечиков. Одним из них был наш старый знакомый — брат Хопера. Он задумчиво потягивал коктейль из трубочки. Остальные трое разговаривали.

— Еды здесь навалом.

— Ну, хорошо, а если мы потащимся туда, и вдруг там начнется дождь?

— Да лучше на себя дихлофос вылить!

— Что ты, и не говори! — вмешался в разговор брат Хопера. — Уж что верно, то верно! К чему нам так рисковать? Скажи об этом Хоперу.

— Мысль-то хорошая, но, понимаешь… Это совсем не наше дело, — заметил один из сидящих за столом. — Ведь ты его брат, стало быть, вице-президент партии!

— Да? А ведь и вправду! Надо же! Ладно, скажу ему. Надо почаще с вами общаться, — заявил братец, вылезая из-за стола.

— А что, если Хопер рассердится? — спросил один из оставшихся за столом, когда тот ушел.

— Тогда достанется этому гению, а не нам! — откликнулся другой.

Между тем, братец Хопера шел, бормоча на ходу:

— Вице-президент… Звучит неплохо! — и он вошел в соседнее отделение за загородкой, где большая гусеница с окурком сигары во рту делала массаж Хоперу, лежащему вместо кушетки на стреляной гильзе сорок пятого калибра. Гусеница как раз разминала Хоперу надкрылья всеми шестью лапами, и он покряхтывал от удовольствия:

— Вот так… хорошо! Чуть ниже. Пониже, пониже! Отлично!

— Привет, Хоп! — сказал братец, заходя в помещение.

— Пошел вон! — отозвался Хопер.

— Ладно, — откликнулся брат, разворачиваясь, чтобы уйти, — тогда я не скажу, что придумал!

— И не надо!

— Ну, хорошо! — заявил тот, снова приблизившись и остановившись рядом с кушеткой. — Я бы все равно сказал. Знаешь, я тут подумал — я часто думаю, как вице-президент, и все такое, и вот что я придумал. На кой нам сдался этот Остров с муравьями? Ведь ты вообще не любишь зерно!

По мере того, как брат говорил, выражение лица Хопера становилось все мрачнее, а при последних словах он вскочил так стремительно, что его собеседник отшатнулся в испуге и забормотал:

— Да, да, правда, это дурацкая идея, я знаю! Это даже не моя идея! Это Эка и Лока! Они так сложно говорили, я все перепутал! — и он в страхе прикрыл лицо руками, ожидая, что Хопер его ударит. Но тот не стал бить, а, немного подумав, направился в главный зал.

Когда Хопер, треща крыльями, опустился в середине зала, все уставились на него. Музыка заглохла, танцы прекратились, сидящие за столиками перестали пить и есть.

— Эй, заказывай круговую, — громко и весело сказал Хопер, — потому что мы остаемся здесь!

Остальные, не ожидавшие ничего подобного, радостно загомонили. Хопер продолжал:

— Что за бредовая идея — зачем нам лететь на этот Остров? Здесь у нас достаточно еды, чтобы переждать зиму. Зачем вообще туда возвращаться?

Эка и Лока, довольные, что все кончилось хорошо, радостно пихали друг друга локтями. Хопер между тем прошел за стойку, и задумался.

— Да… Но был там один, который мне возразил!

— Ай, ну можно забыть о нем! — отозвался Лока.

— Ведь это всего лишь муравей! — поддержал его Эка.

— Да, ты прав! Это всего лишь муравей! — засмеялся Хопер. Но было в его смехе что-то зловещее.

— Вот-вот, они же малявки!

— Хм… Малявки… — Хопер открыл клапан и положил на ладонь зернышко. — Давайте представим, что это зернышко — маленький муравей. — Он бросил зерно в Эку, и оно отскочило от его грудного панциря, не причинив никакого вреда. — Больно?

— Ха-ха, нет!

— А теперь? — и Хопер запустил другое зерно в Локу.

— Да ты смеешься, что ли? — все расхохотались.

— Ну, а теперь? — и Хопер одним движением вырвал пробку из бутылки, и на сидящих рядом обрушилась лавина зерен. Раздались крики ужаса и боли, и спустя несколько мгновений от Эки и Локи не осталось и следа, а на этом месте возвышалась целая гора кукурузы. Хопер хладнокровно стоял рядом и смотрел, а когда все было кончено, взобрался на гору зерен и заговорил:

— Позволь одному муравью восстать против тебя, и они все восстанут против тебя! Эти маленькие создания в сотни раз превосходят нас числом, и если они это поймут, считай — наша песенка спета! И дело не в еде. Эти муравьи должны знать свое место. Вот почему мы возвращаемся! Кто-нибудь еще хочет остаться? — и Хопер мрачно посмотрел на стоящих перед ним товарищей. На мгновение те замерли, но тотчас, присев, расправили крылья и приготовились лететь. А брат Хопера, толкнув локтем своего соседа, в восторге заметил:

— Он все-таки прирожденный оратор!

— Погнали! — скомандовал Хопер, и все, как один, сорвавшись с места, исчезли в дыре наверху.

Над муравейником стояла ночь, но никто не спал. Муравьи праздновали окончание великого дела — создание птицы. Все танцевали, пели, играли на своих нехитрых инструментах. То тут, то там раздавались тосты «За птицу!», и поднимались капельки росы.

Все члены труппы, конечно же, также были тут. Принцесса Ата веселилась и танцевала вместе со всеми.

Рози рассказывала какому-то муравью:

— Вот так и умер мой десятый муж… И теперь я — вдова! Я всегда была черной вдовой[5], но теперь я — вдовствующая черная вдова, — и она рассмеялась.

Дим развлекал мурашек — они садились ему на спину, и он, резко щелкая надкрыльями, подбрасывал их, как на трамплине. Они летели и прилипали к паутине, сплетенной для этой цели Рози между двух тонких стволов, а потом отклеивались от нее и спускались на землю, чтобы повторить полет. Сколько было смеха и веселого визга!

Высоко на дереве, на площадке, дежурил Торни. К нему подошел мистер Сойл, и спросил:

— Дружище, злодеев пока не видно?

— Сейчас проверю. — Торни взял светящийся гриб, и поднял его над головой. И тотчас по всему Острову вспыхнули десятки таких же огоньков — это дежурные подавали сигнал, что все в порядке. — Нет, пока нет. Уж мы их встретим!

Тем временем Френсис построил свой отряд и скомандовал:

— Пионки, разойтись! — мурашки с веселым смехом разбежались. — И не обижать мальчиков! — прокричал Френсис им вслед. — Ну, как таких не полюбить? — задумчиво прибавил он.

К артистам подошел Флик.

— Как вы тут, ребята? — закричал он. — Как зерновой коктейль? Бодрит? — Но, подойдя поближе, он тихонько продолжал: — Значит, так. Я сказал, что вы будете в главном бункере. После праздника я выведу вас через черный ход, и все. Вы свободны.

Наступило молчание. Все опустили глаза. Первым отозвался Дим:

— Дим не хочет уходить!

— Если так, то и я остаюсь, — заявила Рози. — Я должна ему менять памперсы, — и они оба рассмеялись.

— А я обещал пионкам научить их игре в «очко», — сказал Френсис.

— Похоже, мы подписались на длительный ангажемент! — засмеялась Джипси. А Хоу и Роу, подойдя к Флику, как всегда, верхом друг на друге, расцеловали его в обе щеки, то есть, понятно, расцеловал тот из них, кто был сверху.

— Посмотрите на эту колонию! — воскликнула, подходя к ним, принцесса Ата. — Нет, вы только посмотрите! Я их просто не узнаю!

Как раз в это время шло соревнование престарелых муравьев — они отжимались в присутствии самой королевы, а она стояла рядом, с неизменной Тилли на руках, и подначивала:

— Упражняйтесь усердней, юноша! — а тот, делая уже второй десяток отжиманий, хохотал:

— Мне как будто снова семьдесят!

Принцесса продолжала:

— Я должна поблагодарить за это вас. Так что, спасибо! И спасибо, что ты нашел их, Флик!

— Я? — Флик резко повернулся, и один из его усиков зацепился за усик Аты. — Извините! Я сейчас распутаю, если не возражаете! — и Флик стал распутывать усики. Принцесса кокетливо говорила со смехом:

— И как это они так запутались? — наконец, усики были распутаны, и Ата пошла дальше, сказав: — Схожу посмотрю, как там птица…

Однако, сделав несколько шагов, принцесса смущенно остановилась и повернула в другую сторону:

— Птица — это туда…

— Да, птица — это туда! — подтвердил Флик со смехом. — Вроде как!

Но в этот миг за дальним бугром вспыхнул огонек. Флик насторожился:

— Что?

И тотчас вспыхнули еще три огонька. А мистер Торни, дежуривший наверху, увидел, кроме того, как трава в той стороне заколебалась и пошла волнами.

— Мать моя муравьиха! — воскликнул он, и затрубил в раковину улитки.

— Это они! — закричал Флик. — Приготовьтесь!

— Все по местам! — кричали старшие муравьи отрядов.

— Занять боевую позицию! — вторила им принцесса Ата. — Это не учебная тревога, вы знаете, что надо делать! Живо, живо, живо!

Муравьи стремглав бежали, каждый в свою сторону, на ходу образуя колоны — многочисленные тренировки не прошли даром.

И тут сверкнул яркий свет, травы раздались, и на полянку выкатились два фургона, все обклеенные яркими афишами. Запряженные в них громадные гусеницы проворно семенили лапками по земле, сидящие на крыше светлячки светили вперед, как два прожектора. Это был бродячий цирк Пети! Бог знает, как он сюда попал и зачем, да еще в такое время, но это был он! И хозяин лично, собственной персоной, восседал на облучке, на крыше первого фургона, с помощью длинных вожжей управляя гусеницами.

— Тпр-р-р! — воскликнул Пети, натягивая вожжи, и гусеницы встали. — Спокойно, девочки, вот так!

Все бывшие его артисты, стоявшие тут же в сторонке, раскрыли от удивления рты:

— Эмиль?! Эмиль! — и они поспешно кинулись к ближайшим кустам.

А Пети тем временем прыгал на крыше фургона влево и вправо, вперед и назад:

— Приветы — салюты, взрослые и детишки, как делишки? Я — великий Эмиль Блох, хе-хе-хе-хе! Кто бы, кто бы мне помог… Ладно, давайте сразу к делу, — завладев вниманием слушателей, Пети продолжал: — Послушайте, я тут мотаюсь от муравейника к муравейнику, в поисках своих цирковых артистов. Вы их не видели? — при этих словах два светлячка — прожекториста перелетели через голову Пети и развернули на передней стенке фургона огромную афишу, на которой была изображена вся труппа — тут были и Дим, и Рози, и братья-близнецы, и Френсис, и Слим, и толстый зеленый Хаймлих, и, конечно, Мэни со своей Джипси…

Флик первый узнал их всех, и ахнул. Да и остальные, подвинувшись поближе к афише, уже не сомневались в том, кто изображен на ней.

— Подождите! Разве это не майор Мэни? — спросил мистер Сойл, протягивая к афише руку с тросточкой.

Но Флик подскочил к афише, пытаясь загородить ее спиной, и быстро затараторил:

— Простите, я не видел никого похожего поблизости, здесь у нас нет никого из тех, кого вы разыскиваете.

Пети подозрительно посмотрел на него, а потом кивнул своим светлячкам. Те направили яркие лучи света в разные стороны, и тотчас высветили подозрительный листочек, который сам собой двигался и полз в сторону от фургонов.

— Так что вам лучше спросить в других муравейниках… До свидания! — продолжал между тем Флик, пытаясь свернуть афишу.

Но Пети его не слушал. Одним огромным прыжком — ведь недаром он был блохой! — подскочил он к листочку и сдернул его в сторону. И что же? Под ним оказались все артисты, вся труппа, все те, кого он так давно и безуспешно разыскивал!

— Ха-ха, ребята, а я вас везде ищу! — и Эмиль, подскочив к своим артистам, с пафосом заговорил: — Пылающая смерть! Хит сезона!

— Эмиль, тс-с-с! Не надо! — попытался остановить его Френсис, но Пети не обращал на него никакого внимания.

— Весть об этом разнеслась повсюду! На следующий день стояла огромная очередь мух на представление, целая толпа! Я придумал: вы поджигаете меня дважды за ночь, я беру выходной подлечиться, а потом повторяем все заново! Мы же все циркачи, а искусство требует жертв!

— О, так вы не воины? — спросила принцесса Ата прерывающимся голосом, глядя на Пети.

— Вы шутите! Эти ребята лучшие циркачи на всем свете! И они сделают меня богачом! Ха-ха-ха-ха!

— Вы хотите сказать, — шагнул вперед мистер Торни, — что вся наша оборонная стратегия была разработана клоунами?!

— Мы думали, идея Флика сработает… — заявил Френсис, прижимая руки к груди.

Все ахнули и повернулись туда, где стоял Флик.

— Ой, — произнес Френсис, сообразив, что он невольно выдал величайшую тайну — оказывается, птицу придумали вовсе не они, а Флик!

— Скажи мне, что это неправда! — с волнением и надеждой произнесла дрожащим голосом принцесса Ата, подходя к Флику.

— Нет, нет… я… мы… — пробормотал Флик.

— И все это случилось в самый неподходящий момент, — вмешался мистер Сойл. — Последний лист вот-вот упадет, а мы…

— Мы не собрали никакой еды для саранчи!

— Если Хопер узнает, что мы наделали!.. — воскликнул мистер Торни.

— Хопер ни о чем не узнает! — ряды муравьев раздались, и вперед выступила старая королева. — Мы всё спрячем и сделаем вид, что ничего не произошло. А вас, — она повернулась к артистам, — здесь вообще не было! Попрошу вас уйти!

— Да, но птица, птица! — выскочил вперед Флик. — Она сработает!

— Я не думала, что доживу до того дня, — с горечью заявила королева, — когда один муравей поставит себя выше всей колонии!

— Что?! — Флик не верил своим ушам. Неужели эти страшные слова относятся к нему? А ведь он так хотел всех выручить…

— Дело в том, Флик, что ты лгал…

— Нет-нет, я просто… — Флик так хотел объяснить, что он всего лишь хотел помочь, что он так любит всю колонию, королеву, принцессу… Особенно принцессу Ату!

— Ты лгал, Флик, — сказала, подойдя к нему, Ата. — Ты лгал ей! Ты лгал колонии, ты лгал мне! — она прижала руки к груди, и в голосе ее звучала неподдельная боль. — А я, идиотка, поверила…

— Просто я… я боялся, что если вы узнаете, что я привел циркачей… Я просто хотел, как лучше… — и он опустил голову.

— Уходи, Флик! — сказала принцесса Ата. — И на этот раз не возвращайся!

Дора, стоявшая неподалеку, хотела было что-то сказать, но все молчали, и она тоже осталась стоять, опустив голову.

Флик повернулся и, ничего не сказав в ответ, поплелся к фургону, на облучке которого восседал торжествующий Пети. Тот покачал головой и, промолвив:

— Суровый народец! — хлестнул вожжами гусениц. — Н-но! — и фургон тронулся.

Дора сделала было несколько шагов вперед, следом за фургоном, но старая королева, нагнувшись, удержала ее, положив руку ей на плечо.

— Флик… — грустно промолвила Дора.

Фургон все удалялся, вот он уже скрылся в зарослях, вот он снова появился на склоне дальнего холма…

И тут от ветки дерева отделился листок. Он закружился, покачался в воздухе, словно раздумывая, и упал на землю. Последний листок…

Саранча, выстроившись боевым клином, с Хопером во главе, стремительно приближалась к Острову. Они летели всю ночь. Уже рассвет позолотил облака, уже упал предутренний туман, а они все летели и летели.

Муравьи между тем, в лихорадочной спешке, из последних сил выносили из муравейника все, что там было, и складывали на камень.

— Это все? — сказала принцесса Ата, глядя на жалкую кучку еды. — Надо собрать все, что есть на Острове!

— И тогда мы сами умрем с голоду, — возразил мистер Торни с неизменными счетами в руках.

— Хоперу не хватит! — в отчаянии вскричала Ата, отворачиваясь.

И тут в небе, затянутом туманом, послышался гул. Все муравьи подняли головы и попятились в страхе. Ата подбежала к королеве:

— Мама! Этого мало! Что нам делать?!

— Я… я не знаю… — она впервые за все время утратила свою уверенность — теперь это была уже не королева, а всего лишь растерянная старуха…

Гул прекратился. Все стояли, оглядываясь. И вот в утренней тишине раздались тяжелые шаги. Они доносились со всех сторон, они приближались! И, наконец, сквозь туман проступил высокий силуэт. Хопер!

За ним шли другие кузнечики, еще и еще. Муравьи оглянулись — и с другой стороны, из-за камней и кустов, тоже появились высокие силуэты. Податься было некуда — кольцо сомкнулось. Саранча наступала со всех сторон, оттесняя муравьев к камню.

Хопер вскочил на камень, и без труда поднял над головой лист с едой:

— Вы, ничтожные термиты! Я дал вам еще шанс, и это все, что я получил?! — и он с невероятной силой швырнул лист прямо в толпу, шарахнувшуюся во все стороны.

— Но, Хопер, у нас не было времени! — воскликнула принцесса Ата.

— Так вы развлекались все это время? По-вашему, это игрушки?

— Нет, нет, прошу!..

— Ну, так вот! Поиграли, и хватит! — и кузнечики кинулась в толпу, треща крыльями, рыча и всячески пугая муравьев. — Ни один муравей не ляжет спать, пока мы не заберем всю еду, до крошки, с этого Острова!

Муравьи бросились собирать еду. А брат Хопера стоял у них на дороге, и доверительно сообщал всем, кто хотел его слушать:

— Давайте скорей! Лучше его не раздражать, поверьте мне!

Королева тоже устремилась за своими подданными, но внезапно у нее на пути появился Хопер:

— Нет, нет, нет! Вы остаетесь со мной, вы — королева! Вам не пристало работать со всеми!

Тем временем кузнечики, держа наперевес палки, методично сгоняли всех муравьев к муравейнику:

— Эй, куда это вы собрались? А ну, назад!

Пионки из отряда Френсиса, во главе с Дорой, сидя в кустах, наблюдали всю эту картину. Дора, повернувшись, сказала:

— А ну, все за мной! Быстро! В клуб! — и они кинулись к лесу.

Уже подбегая к нужному месту, они увидели, как невдалеке колышутся заросли и дрожит земля под тяжелыми шагами.

— Скорее, скорее!

Дора пригнула длинный лист, и все пионки, прыгая на него, скатывались к толстому полому стеблю, в котором у корня листа было большое отверстие. Последней скатилась по листу Дора. Лист поднялся и прикрыл вход. Все они оказались в маленькой комнатке, освещенной светящимися грибами, и услыхали приближающиеся шаги:

— …я что-то слышал. Ты все там проверил?

— Нет, еще нет.

— Ну, тогда сходи и проверь.

Кузнечик приблизился.

— Подожди-ка. Эй, там что-то есть!

Дора замерла, прижавшись к стене.

А кузнечик нагнулся и поднял накидку, желтую в черных точках — форменный знак отряда Френсиса, ее обронила одна из пионок.

— Клёво! — заявил со смехом кузнечик — это был брат Хопера — надевая накидку, как берет, себе на голову. — Как я выгляжу?

— Как идиот!

— Ну, не знаю, может быть, она защитит от дождя…

— Тупица! Мы свалим отсюда до дождя, — и приятель отвесил братцу хорошую плюху, так что берет на его голове подскочил и сполз на сторону. — Ты что, не слышал Хопера? Когда муравьи соберут еду, он раздавит королеву, чтоб знали, кто здесь главный. Она умирает, все рыдают, мы летим домой, и делу конец!

— О, класс! Люблю нашу работу! — и оба кузнечика удалились.

Дора повернулась к остальным:

— Сидите здесь, а я схожу за помощью! — и она выбралась из стебля. Но не успела она сделать и нескольких шагов, настороженно оглядываясь, как налетела в тумане на кузнечика, да еще на какого — это был бешеный кузнечик, Чебурашка. Он зарычал, попробовал схватить Дору, но та проскочила у него между ногами и бросилась бежать по лесу.

По пути она молниеносно взобралась по стеблю травы и продолжила бег по листьям верхнего яруса. Но кузнечик взлетел и последовал за ней, огибая стебли травы. В какой-то момент он сделал рывок вверх, появился над крышей из листьев, и жутко зарычал. Дора прыгнула вперед, угодив на стебель колючки. Стебель согнулся, Дора соскочила, а отпущенный стебель резко выпрямился, и колючий шарик со всего размаху ударил Чебурашку по роже. Его отбросило в сторону, он дико заверещал, но тотчас снова устремился в погоню.

Дора, получив небольшое преимущество, скатилась по длинному листу, спрыгнула на землю и стремглав побежала вперед, ничего не видя в тумане. Однако далеко убежать ей не удалось. Через несколько шагов она оказалась на краю обрыва — на том самом выступе, с которого когда-то Флик начал свое первое путешествие. Внизу был туман, он скрадывал высоту, и кроме густого белого молока там ничего не было видно. Дора резко остановилась и сделала попытку воспользоваться крылышками:

— Ну, давайте, крылья, летите! — и ей даже удалось немного приподняться над землей, однако крылья были еще слишком слабы. И как раз в этот момент подскочил Чебурашка. Он налетел с безумным визгом и столкнул Дору с обрыва. Отчаянно закричав, та пропала в тумане внизу. Чебурашка посмотрел ей вслед, удовлетворенно фыркнул, и с воплем «Йа-а!» взлетел, направляясь обратно к Хоперу.

Все стихло. И тут, через некоторое время, из тумана под обрывом донеслось негромкое жужжание, и появилось темное пятнышко. Оно становилось все больше и, наконец, над обрывом поднялась Дора! Глаза ее были плотно зажмурены, но крылышки, никчемные до сей поры крылышки, старательно работали и исправно держали ее на весу!

Поднявшись над обрывом, Дора осторожно приоткрыла один глаз, потом второй… И поняла, что уже не падает, а летит!

— Да!!! — восторженно закричала она, сделав несколько пируэтов в воздухе, и устремилась вниз, в туман, на равнину.

Солнце только что встало, и Пети, сидя на облучке и погоняя гусениц, благодушно мурлыкал:

— Та-ра-ра, ра-ра, ра-ра! Я стану богат-богат-богат!

Под эту нескладную, но веселую песенку фургоны медленно тащились вперед, а находившимся внутри артистам было совсем невесело. Они смотрели на Флика, который уныло сидел на задней стенке повозки, свесив ноги наружу.

— Вот бедняга… — сказал, глядя на него, Слим.

— Попробуем развеселить? — предложил Френсис.

И они втроем, вместе с толстым Хаймлихом, подошли к нему. Хаймлих сказал:

— Не переживай, Флик, быть циркачом не так уж плохо!

— Да, ты можешь выступать с нами, — сказал Слим.

— Вот, смотри! — и Френсис дал Слиму затрещину. Слим, закрыв глаза, во весь рост упал на руки Френсису, и сказал:

— Я — палка. Я — тросточка, которая ходит сама, — они засмеялись, но Флик отвернулся, продолжая грустно смотреть на дорогу. — Ладно, забудем…

И тут сзади, из темноты, раздался тоненький голосок:

— Флик!

— Дора? — встрепенулся Флик, вглядываясь в утреннюю мглу.

— Флик, постой, подожди! — и Дора, вынырнув из тумана, оказалась у Флика на руках.

— Дора! Ты летаешь! Что ты здесь делаешь? — удивился Флик, но та, не отвечая, запыхавшаяся, усталая, говорила ему прерывающимся голосом:

— Флик, ты… должен вернуться. Хопер напал на муравейник! Его банда все пожирает…

Все ахнули.

— И еще, один из них сказал — когда все закончится, Хопер раздавит маму!

— Какой ужас! — наперебой заговорили все. — Надо что-то делать!

— Думайте, думайте!

И тут Джипси воскликнула:

— Я знаю, птица!

— Конечно!

— Птица — это выход!

И только Флик, сидя в углу, грустно сказал:

— Птица не сработает.

Все повернулись к нему.

— Ну, что ты? — вскричал Френсис. — Это же твоя идея!

— Но ведь ты сам говорил, что мы… — начала Дора.

— Забудь все, что я тебе говорил, Дора! Колония права — я делаю только хуже… Моя птица — гарантированный провал! Я сдаюсь…

— Послушай меня, мальчик мой! — заявил Мэни. — Я на своих провалах сделал карьеру. Но это — не провал.

— О Флик, ты сделал столько хорошего! — добавила Рози.

— Неужели? Тогда приведи мне хоть один пример!

— Э… ну… — Рози задумалась. И тут подал голос Дим, идущий за фургоном:

— Мы.

— Да, да! — подхватили все.

— Дим прав, мальчик мой, — сказал Мэни. — Словно костер в ночи, ты осветил нашу жизнь новым смыслом!

— Если бы не ты, — заявил Слим, — Френсис никогда бы не познал свою женственность.

— Что?! — возмутился было Френсис, подскакивая к нему. — Хм… да, пожалуй… а вы знаете, он ведь прав!

— Лейтенант Джипси ждет приказаний, — и она, подойдя к Флику, отдала ему честь.

— Малыш, только скажи, и мы ринемся в бой!

— Мы верим в тебя, мой мальчик, — закончил Мэни, а Дора умоляюще сложила руки:

— Флик, пожалуйста! — но Флик только вздохнул и отвернулся к стене.

И тогда Дора, на что-то решившись, вылетела из фургона. Все смотрели, как она летела вдоль дороги, затем на мгновенье снизилась и, подхватив что-то с земли, вернулась обратно.

Приземлившись внутри фургона, Дора подошла к лавке, на которой сидел Флик, и грохнула на сиденье большой камень.

Флик, повернувшись, недоуменно посмотрел на нее, а Дора, уперев руки в бока, с видом строгой учительницы стоя перед ним, заявила:

— Представь, что это — семечко!

В этот миг первый луч солнца, пробив туман, проник в фургон, и осветил лежащий на скамейке камень.

Флик смотрел на камень, и улыбка, наконец-то, появилась на его лице. Он протянул к Доре руки, и та бросилась в его объятия.

— При чем тут камень? — спросил тихонько Френсис.

— Видно, это какие-то муравьиные штучки… — отозвался Слим.

А Флик, поставив на пол Дору, вскочил. Теперь это был прежний Флик, решительный и смелый:

— Ну что же, вперед!

Поднялся радостный гомон.

— Мы готовы!

— С чего начнем?

Флик хитро улыбнулся.

Пети, сидя на облучке, продолжал весело мурлыкать себе под нос, когда вдруг перед ним появился Френсис. Его лицо было искажено от ужаса:

— Эмиль, гляди, гляди!

Пети обернулся, и в тот же миг Рози, стоявшая позади него, кинула веревочную петлю, потом еще и еще… Не прошло и нескольких секунд, как хозяин цирка оказался плотно укутан паутиной, образовавшей некоторое подобие кокона.

— Эй ты, что ты застрял! А ну, пошевеливайтесь! — кузнечик дал здорового пинка муравью. Бедняга чуть не упал, но удержался на ногах, и пошел к кустам, у которых уже собралось все население муравейника.

Был вечер того же дня, уже стемнело. Все артисты сидели под широкими листьями на окраине леса, откуда был хорошо виден муравейник. Флик смотрел в телескоп:

— Ух ты, они всех туда согнали!

У стоящего в ложбине фургона сидели два светлячка. Внутри фургона висел запеленатый в паутину Пети.

— Эй, парни, вытащите меня отсюда! — надрывался он. — Я обещаю, что подумаю насчет вашей зарплаты! Эй, подождите, я заплачу вам, заплачу!

Но светлячки, не слушая его, закрыли заднюю дверь, оставив Пети в темноте и неизвестности.

— Плохо дело, — говорил между тем Флик. — Они закончили сбор еды. Нужно срочно вызволять королеву! Когда она будет у вас, Джипси даст мне сигнал, — и Флик исчез в кустах. Никто не задавал вопросов — все уже было решено заранее.

Пионки из отряда Френсиса сидели в своем клубе, когда послышался звук шагов. Они насторожились.

— Кто-то идет!

Но не успели они что-либо предпринять, как в комнатку, съехав по листку, заскочил Флик, а следом за ним — Дора.

— Ну, что, малыши? — спросил Флик. — Готовы заставить саранчу плакать?

— Пионки — смелый народ! Мы им покажем! — воскликнула Дора, и все одобрительно зашумели. — Вперед!

Хопер с компанией сидели за ужином, пожирая то, что муравьи собрали для них, когда из-за ближайшего бугра раздался усиленный рупором голос:

— Жуки и жучихи, муравьи и муравьихи, личинки всех стадий, перебирайте лапками, стрекочите крыльями, встречайте цирк жуков! — и из-за бугра сначала сверкнул свет, а потом показались два фургона, запряженные гусеницами. На облучке сидел Слим, на крыше два светлячка-прожекториста играли лучами, раздавалась веселая музыка.

Фургоны сделали круг по полянке, напротив столов, за которыми сидели Хопер, королева и принцесса Ата.

Хопер, внимательно смотревший на вновь прибывших, вскочил.

— Ну-ка, постойте!

Фургоны резко остановились.

— Ой, я сейчас уписяюсь! — сказал Хаймлих, сидевший на крыше.

— Тихо! — вымолвил Хопер. — Откуда они взялись? — и он посмотрел на принцессу Ату.

— Ну… э-э-э…

— Ах, да, — не растерялся Слим. — Нас пригласила сюда принцесса Ата в честь вашего прибытия.

— Раздавить! — скомандовал Хопер, и сидевшие рядом кузнечики поднялись на крылья, готовые атаковать.

Дим в испуге подался назад, и наступил на пушку. Пушка выстрелила, братья-акробаты Хоу и Роу, сидевшие в стволе, вылетели и, став перед столом, сначала сплясали, а затем один наступил другому на ногу, и они стали осыпать друг друга затрещинами и тумаками, после чего, сцепившись, покатились по песку.

Хопер улыбнулся:

— Что ж, это забавно, — и он уселся обратно за стол, а его подчиненные тоже расслабились и захохотали, вторя своему командиру. — Я думаю, мы можем немного развлечься. Хоть раз ты сделала что-то правильно, принцесса, — и Хопер развалился в кресле, положив ноги на стол перед собой.

— Шоу продолжается! — воскликнул Слим, поняв, что опасность миновала.

На импровизированной арене появился Дим. Он скакал по кругу, как лошадь, на спине у него Хоу и Роу выделывали акробатические трюки, а Рози в центре щелкала бичом.

Кузнечики сидели вокруг и смотрели во все глаза — не часто им приходилось видеть такое зрелище. Особенно радовался брат Хопера — он подпрыгивал, притопывал ногами, хлопал в ладоши и повторял:

— Я в цирке, я в цирке, сегодня я в цирке! — словом, был на седьмом небе от счастья.

А в это время отряд пионок во главе с Фликом со всей возможной скоростью карабкался на дерево, к дуплу с птицей.

Мистер Торни, стоя в сторонке в толпе муравьев, заметил цепочку мурашек, извивающуюся по стволу дерева. Он толкнул локтем стоящего рядом мистера Сойла, они переглянулись многозначительно, а потом отвернулись, чтобы кто-нибудь чего-то не заметил.

Представление продолжалось. Хаймлих, с надетым на него подгузником из листика, с погремушкой в руке, с капором из цветочка на голове, изображал младенца, который хочет есть. Он хныкал и капризничал.

К нему подскочил Френсис с пирогом из ягод в руке.

— Ну что, раз он просит, дать ему пирожка? — обратился он к зрителям.

— Дать! Дай ему! — кричали с мест, где сидела саранча.

Френсис размахнулся, и залепил пирогом Хаймлиху по физиономии так, что ошметки ягод разлетелись во все стороны, попав и на артистов, и на зрителей. Но последние не обратили на это никакого внимания, они были в восторге.

На арену вышел Слим, он одновременно жонглировал шестью ягодами, и говорил со зрителями:

— А теперь кое-что для интеллекта. Сколько нужно тараканов, чтобы закрутить лампочку? — он сделал паузу, и сам ответил: — Нисколько: вспыхнет свет, и тараканов нет!

Кузнечики хохотали так, что некоторые даже попадали на землю. Принцесса Ата, сидящая рядом с Хопером, тоже, конечно, о чем-то догадывалась — она время от времени поглядывала на дерево, но там было все спокойно. Только очень зоркий глаз мог бы заметить в этой темноте цепочку мурашек, уже подбиравшихся к дуплу с птицей.

Флик первым вскарабкался на уступ, следом за ним — Дора.

— Ну, добрались! — сказал Флик, помогая мурашкам забраться в дупло.

На арену тем временем вышел Мэни со своей китайской коробочкой.

— Из самых таинственных мест неизведанной Азии я привез вам китайскую коробочку метаморфоз… — завел он свою обычную песню.

Мэни приложил пальцы к вискам, прикрыл глаза и направился в сторону зрителей:

— Улавливая тончайшие вибрации, я отберу самого лучшего добровольца. — Он подошел к брату Хопера, и тот, так и подпрыгивая от нетерпения, поднял руку:

— Выбери меня! Стой! Вернись! Мой мозг посылает вибрации! — он тоже приложил руки к голове и закатил глаза.

Но Мэни в этот момент, проходя мимо королевы, резко остановился, открыл глаза и воскликнул:

— Ага! — он протянул королеве руку. — О, ваше величество, могу ли я просить…

Сидевший рядом Чебурашка, которому был поручен надзор за королевой, вскочил и грозно зарычал. Но Хопер благосклонно усмехнулся:

— Нет-нет, Чебурашка, оставь, пусть идет. Может, он распилит ее пополам, — и Хопер рассмеялся.

Тем временем Мэни подвел королеву к своей коробочке:

— Когда священный скарабей вознесет тебя к неизвестному, доверься тайнам, скрытым за гранью понимания… — королева уцепилась за рог Дима, и тот, взлетев, поднял ее до края коробочки, прикрыв собой от посторонних глаз. Затем Дим развернулся и спустился вниз.

— У, это должно быть неплохо! — сказал Хопер.

А на дереве мурашки уже сидели внутри птицы и держались за рычаги, с помощью которых управлялись ее громадные крылья.

— Пионки, готовы? — спросил Флик, заглядывая в клюв.

— Готовы! — отозвались те, причем Дора произнесла эти слова, стоя рядом с рупором, вделанным в улитку, и ее усиленный голос так оглушил Флика, что он даже охнул, и прошипел:

— Тс-с-с!

Мэни несколько раз повернул свою китайскую коробочку, и провозгласил:

— Я призываю древнего духа Сам-С-Усами похитить телесную оболочку добровольца!

На Дима никто не обращал внимания, а он между тем отошел в сторону, подальше от света, и приподнял надкрылья. Можно было видеть, что оттуда выглянула королева. Подоспевший Френсис прошептал:

— Нет-нет, оставайтесь там, ваше величество! — и надкрылья закрылись.

— Трансформация, трансформация, трансформация! — продолжал Мэни, делая пассы руками. Все артисты стояли в сторонке и смотрели на него так, словно видели впервые.

— Ух, ты! А Мэни хорош! — удивленно заявил Френсис.

В это время облака начали затягивать луну. Еще более стемнело. Торни и Сойл с беспокойством смотрели на небо:

— Как бы не начался дождь!

— Только не это! Под дождем птица развалится на части…

— Тс-с-с!

С дерева Дора, приложив к глазу телескоп, внимательно наблюдала за Мэни и его ящичком.

— А теперь, — торжественно сказал Мэни, — насекомус трансформикус!

Коробочка вздрогнула, закачалась, крышка ее с треском открылась, и оттуда выскочила Джипси, на лету раскрывая свои великолепные крылья.

— У-у-у! — издали вопль восторга кузнечики. — Чудо! — под аплодисменты зрителей Джипси изящно раскланивалась:

— Спасибо, спасибо!

Флик, тоже выглядывающий из клюва птицы, увидев раскрытые крылья Джипси, закричал:

— Это сигнал! Это сигнал! — он поскорее занял свое место в командирском кресле. — Пора, девочки, приготовились!

По этой команде двое мурашек в дупле дерева выдернули палки, удерживающие большой камень. Камень покатился по выдолбленному желобу — он должен был в конце своего пути выбить подпорку из-под носа птицы, и птица полетит.

Но, не докатившись совсем немного, камень наткнулся на выступ дерева и остановился.

— Он застрял! — закричали мурашки. — Флик, что делать?

Зрители внизу были в восторге.

— Просто изумительно! — говорил брат Хопера, размахивая руками. — Нет, ну как они это делают? Я понятия не имею, куда она спряталась!

— Спасибо, спасибо! — еще раз произнесла Джипси и, откланявшись, хотела уже удалиться, в то время как Френсис и братья-акробаты убирали коробочку. Но тут Хопер, до сих пор сидевший, небрежно развалившись, в кресле, вскочил:

— Стой! Где она?

Мэни растерялся:

— О… она…

Джипси пришла к нему на выручку:

— Извините, но маг никогда не раскрывает своих секретов!

— Это правда, Хопер! — поддакнул брат. — Что же будет с тайной, если… — но тут Хопер схватил первую попавшуюся щепку и швырнул ее в братца. — Все, молчу!

А двое мурашек изо всех сил пытались сдвинуть с месте застрявший камень.

— Постарайтесь! Она должна полететь! — подбадривал их Флик, высунувшись до пояса из клюва птицы.

И неизвестно, что произошло бы, если бы одна из мурашек не увидела два молота, лежавших неподалеку — их бросили муравьи, устанавливавшие подпорки под птицу.

А кузнечики грозно наступали на артистов с Мэни во главе.

— Говори, где она? — допрашивал его Хопер.

Мурашки изо всех сил колотили по подпорке тяжелыми молотами, и подпорка начала поддаваться. Еще несколько ударов, и она вылетела! Птица легла брюхом на дно дупла и заскользила по уклону.

— Держитесь! — закричал Флик своему экипажу. Птица, гениальное творение Флика и порождение труда всей колонии, соскользнув с края дупла, расправила крылья. Дора, не растерявшись, приникла к рупору и закричала по-птичьи, и ее голос, многократно усиленный, разнесся над поляной.

Хопер, схватив Мэни за горло, тряс его, как куклу, когда, подняв голову, вдруг увидел стремительно падающую прямо на него птицу. Он отпустил Мэни, отчаянно завизжал от страха, и отскочил в сторону. Птица, чуть не задев его, перешла в горизонтальный полет — она была прикреплена к высокой ветке дерева веревкой определенной длины.

— Птица, птица! — кричал Хопер, показывая ей вслед.

А птица, качнувшись на веревке, как маятник, поднималась все выше. Муравьи, поняв, в чем дело, подняли страшный шум и побежали, кто куда. Прожектористы направили на птицу полный свет, что еще более усилило эффект ее внезапного появления.

Достигнув верхней точки своего полета, птица плавно развернулась — сидевшие внутри мурашки не зевали, и по команде Доры управляли крыльями.

Кузнечики струсили. Раздались крики:

— Эй, бежим отсюда! Скорей! — некоторые уже срывались с места и взлетали.

— Она меня схватит, она меня схватит! — причитал братец Хопера.

Дим протрусил по полянке и направился подальше, в заросли. Королева, приоткрыв его надкрылья, выглядывала оттуда и довольно смеялась.

А внутри птицы Дора без устали командовала:

— Вверх-вниз, вверх-вниз! Поворот! — и мурашки послушно выполняли ее команды, заставляя птицу совершать плавные маневры.

На земле Слим, отчаянно голося, подбежал к двум кузнечикам. Он зажимал рукой глаз:

— Мой глаз! Спасите! Она выклевала мой глаз! — он отнял руку от лица, и те увидели на месте глаза только красное месиво — перед этим Слим прилепил к глазу разжеванную ягоду. Кузнечики ахнули и отшатнулись.

С другой стороны подбежали несколько муравьев, все в красных пятнах, будто в крови. Хаймлих втянул голову в плечи, и на ее месте было только красное пятно — можно было подумать, что птица отклевала ему голову. Но когда кузнечики отвернулись, Хаймлих вернул голову на место и стал с удовольствием слизывать со щек сок раздавленных ягод.

Птица заходила в очередной вираж. На этот раз экипаж немного не рассчитал — прямо на пути стояли фургоны передвижного цирка.

— О, нет! — воскликнул Флик, видя, что столкновение неизбежно. — Только не это!

Птица зацепила брюхом за верх фургонов, и опрокинула их, как бумажные коробочки. Дверь фургона открылась, Пети вылетел и покатился по земле. При этом кокон из паутины, в который он был упакован, ослаб и свалился. Пети приподнялся и сел на землю. Он увидел улетающую птицу, а в следующий момент — лежащего на земле Мэни, всего в красных пятнах. Мэни заламывал руки и завывал, а потом упал и сделался недвижим, как мертвый.

— Остался без чародея! — в ужасе завопил Пети. Его охватила дикая ярость. — Пылающая смерть!

Одним прыжком подскочил он к лежащему тут же коробку спичек — все цирковое имущество после произошедшего столкновения валялось где попало, — и, чиркнув спичкой, прыгнул на тюбик с бензином. Тюбик от его прыжка испустил длинную огненную струю, которая попала как раз на брюхо птицы, пролетавшей в обратном направлении.

— Стой, Эмиль! — кричал Слим, но было уже поздно — птица загорелась.

— Есть! Я попал в цель! — в неистовстве кричал Пети, прыгая на перевернутом фургоне.

Птица, сделанная из сухих листьев, вспыхнула, как порох. Внутренность ее осветилась и стала наполняться дымом. Мурашки в ужасе повскакали с мест и бросились в передний отсек с криком:

— Флик, спаси нас!

Управление птицей нарушилось, и она, качнувшись на веревке, полетела обратно хвостом вперед. Хопер вскинул голову, присмотрелся и все понял. Его лицо скривилось, как от зубной боли.

Между тем Флик внутри птицы, напрягая все силы, выдернул крюк, к которому крепилась веревка, удерживающая птицу в воздухе. Птица, потеряв точку опоры, устремилась к земле и врезалась в кучу песка на краю поляны. От резкой остановки она чуть не перевернулась через нос, но все же удержалась. Одно крыло отвалилось, птица продолжала лежать на брюхе и ярко пылать.

— Ах! Дора! — воскликнула принцесса Ата, кидаясь к месту аварии. Все устремились за ней.

— Быстрей, все наружу! — кричал Флик, помогая мурашкам выбраться из летательного аппарата. Кашляя и задыхаясь от дыма, пионки выпрыгивали через клюв и торопились поскорее отбежать от горящей птицы.

— Где Дора? Кто-нибудь видел Дору? — спрашивала принцесса Ата подбегавших к ней мурашек.

И тут Дора, самой последней, выпрыгнула на землю. Но далеко убежать ей не удалось — сильная рука схватила ее за голову.

— Чья это была идея? — грозно спросил Хопер, одной рукой держа Дору на весу, и приближаясь к остальным муравьям. — А? — Все молчали. — Не твоя ли, принцесса? — и Хопер направился к Ате.

Та решительно шагнула ему навстречу, говоря стоящим тут же мурашкам:

— Станьте за мной, девочки, и не бойтесь!

Но в этот миг сзади раздался голос:

— Отпусти ее, Хопер! Птица — это моя идея! — и Хопер, обернувшись, увидел Флика, вылезающего из клюва горящей птицы. — Я — тот, кто тебе нужен!

Хопер отпустил Дору и щелкнул пальцами сразу двух рук. И тотчас откуда-то сверху спрыгнул с диким воплем Чебурашка и кинулся на Флика. Флик отскочил в сторону, но Чебурашка одним прыжком настиг его, и, как каратист, нанес страшный удар ногой. Флик пошатнулся, оглушенный, а Чебурашка мгновенно оказался с другой стороны и снова ударил Флика. После второго удара у того уже не нашлось сил встать, а Чебурашка продолжал избивать его. Принцесса Ата вскрикнула, все муравьи вздрагивали при каждом новом ударе, и даже брат Хопера поморщился и отвернулся, не выдержав этого зрелища.

Наконец Хопер щелкнул пальцами рук снова, и избиение прекратилось.

— Где ты набрался наглости так поступать со мной? — спросил Хопер, подходя поближе. Флик, с трудом подняв голову, с огромным синяком под глазом, пробормотал:

— Ты… ты хотел убить королеву!

Муравьи в ужасе переглянулись.

— Это правда! — подтвердила Дора, глядя на Ату.

— Ну так и знал, что разболтают! — почти равнодушно сказал Хопер, подходя к Флику вплотную, и снова подал знак Чебурашке, а когда Флик от нового удара отлетел далеко в сторону, Хопер снова приблизился.

— Ты, комок грязи! — заявил он. — Нет, я не прав! Ты хуже грязи! Ты — муравей! — и, повернувшись к стоящей перед ним толпе, Хопер громко сказал:

— Пусть это будет уроком всем вам! Идеи — это очень опасные штуки! Вы — безмозглые, жалкие, грязные твари! Вы созданы, чтобы служить нам!

Но тут сзади раздался голос:

— Ты не прав, Хопер!

Хопер резко обернулся. Флик, избитый, но не сломленный, с трудом поднимался с земли. Собрав все силы, преодолевая боль, он гордо выпрямился:

— Мы не должны прислуживать саранче, Хопер!

Хопер не спеша, но неотвратимо надвигался на Флика, а тот стоял, не отступая, только еще выше поднял голову:

— Муравьи — чудесный народ… Год за годом они умудряются собрать еду и для себя, и для тебя! Так кто же, получается, слабее? Мы не нуждаемся в вас, это вы не можете без нас! — и по мере того, как Флик говорил, стоящие на поляне муравьи все выше поднимали головы, в их глазах загорался давно погасший свет… А при последних его словах послышался громкий ропот. — Мы гораздо сильнее, чем ты говоришь! И ты это знаешь, верно?

В дикой ярости Хопер взмахнул рукой, и Флик снова полетел на землю от сокрушительного удара. Подойдя поближе, Хопер примерился и занес ногу. Еще миг — и все было бы кончено, но тут затрещали крылья, и принцесса Ата оказалась перед Хопером, прикрывая от него лежащего на земле беспомощного Флика. Хопер отступил на шаг и злобно рассмеялся:

— Вот как, принцесса?

И тут к нему обратился его брат:

— Извини, Хопер, я не люблю встревать, но…

Хопер оглянулся. Он увидел перед собой толпу муравьев… нет, уже не толпу, а войско — у всех горящие гневом глаза, нахмуренные лица, сомкнутые ряды…

— А ну, назад, твари! — закричал Хопер, протягивая к муравьям свою страшную руку. Но этот жест устрашения произвел обратный эффект: все муравьи, а вместе с ними и стоящие впереди артисты еще теснее сомкнули ряды и переплели руки, образуя единое целое. Толпа муравьев качнулась вперед, а стоявшие перед ней кузнечики невольно отпрянули.

— О, это была совсем никудышная идея! — заявил брат Хопера, быстро пятясь назад вместе с остальными.

— Видишь ли, Хопер, — начала принцесса Ата — она слегка приподнялась на крыльях, чтобы быть с Хопером наравне, — в природе все устроено просто. Муравьи собирают еду, муравьи съедают еду, а саранча… убирается прочь! — и тотчас, как по команде, вся толпа муравьев, во главе с королевой, бросилась вперед с воинственными криками.

Брат Хопера, не успевший отскочить — у него, как говорится, душа ушла в пятки — был немедленно сбит с ног и остался лежать под кустом, прикрывая голову руками.

— Я горжусь тобой, Флик! — говорила принцесса Ата, помогая ему подняться на ноги и отойти в сторону.

Хопер пытался остановить своих убегающих подчиненных.

— Куда вы? — кричал он. — Это всего лишь муравьи!

Но в этот миг два брата-акробата, свернувшись пушечными ядрами, как делали это в цирке, угодили ему прямо в голову, и Хопер полетел на землю, а по нему тотчас пробежала толпа муравьев, преследующих остальных кузнечиков.

Один только Чебурашка сделал попытку напасть на Дору — он подскочил к ней, оскалил зубы и страшно зарычал. Но даже Дора не испугалась — она изо всех сил щелкнула его по носу и закричала:

— Плохой Чебурашка, плохой Чебурашка! Уходи домой!

Чебурашка опять зарычал, но тут подоспел Дим. Он встал позади Доры и издал такое рычание, открыл такую пасть, что Чебурашку как ветром сдуло. А Дим и Дора, оставшись одни, расхохотались и подмигнули друг другу.

Вся саранча улетела, один только Хопер оставался на земле, и кричал им вслед:

— Назад, вы, трусы! Куда вы?

Толпа муравьев подхватила его и поволокла с криками:

— В пушку! В пушку его!

— Нет! — кричал Хопер, тщетно пытаясь вырваться. Но не успел он опомниться, как оказался до пояса засунут в цирковую пушку, и мог только вертеть головой и в ярости вращать глазами.

Паук-музыкант рядом с пушкой начал выбивать тревожную дробь, Дим занял свою позицию на бугорке, собираясь прыгнуть на пушку и тем привести ее в действие.

Но что обиднее всего — к Хоперу подошел уже слегка пришедший в себя Флик. Он ухмыльнулся, помахал рукой, и сказал:

— Мягкой посадки, Хопер!

Однако в этот самый миг в небе сверкнула молния, и раздался оглушительный раскат грома. А потом, когда наступила тишина, вдруг послышался какой-то нарастающий шум. Все посмотрели вдаль, на сухое русло ручья, и увидели, как оттуда надвигается серая мутная пелена.

Послышался многоголосый общий вопль:

— Дождь! — и все, не разбирая дороги, забыв о Хопере, кинулись к муравейнику.

Огромные дождевые капли падали на землю, разлетаясь брызгами, и надо было все время увертываться от них, потому что такая капля для муравья — все равно, что бочка воды, и сразу сбивает с ног. Молнии продолжали сверкать одна за другой, гром гремел, а дождь лил уже не отдельными каплями, а целыми потоками.

Хопер, отряхнув воду от попавшей в него капли, освободил из пушки руки и посмотрел вперед. Он увидел, как принцесса Ата помогает встать Флику, в которого тоже попала дождевая капля. Ярость захлестнула его. Он дернулся, перевернулся и вместе с пушкой спрыгнул с бугорка, на котором лежал. Пушка выстрелила, и Хопера бросило вперед. В полете он успел расправить крылья, сбил с ног Ату, подхватил Флика, и помчался с ним в ночь, прорезаемую вспышками молний и потоками дождя. Принцесса Ата, сидящая на земле, протянув вслед им руки, с отчаянием кричала:

— Флик!

Слим, находившийся недалеко, все это видел и закричал Френсису:

— Скорей, за ними!

Френсис подхватил Слима и кинулся следом за улетающим Хопером. Дим, в свою очередь, подхватив Хаймлиха, чтобы не оставлять его одного, тоже ринулся в погоню. На спину к нему вскочили Рози и братья-акробаты Хоу и Роу.

Хопер несся сквозь ветки кустов, росших над обрывом. Френсис, преследуя его, натолкнулся на сплетение веток, последовал сильный толчок, и он вдруг обнаружил, что держит в руках совсем не Слима, а просто палку с развилкой на конце. Френсис заметался:

— Слим, где ты?

— Френсис, Френсис, я застрял!

— Где же ты?

— Здесь! Френсис, я — единственный прутик с глазами!

Но, сколько не вглядывался Френсис в переплетение веток, обнаружить Слима он никак не мог…

Между тем, Дим со своими пассажирами продолжал преследование. Хопер метался вверх, вниз и в стороны, выбирая самые тесные и неудобные пути между веток, но Дим не отставал, успешно огибая все препятствия.

Флик, оглянувшись и увидев погоню, в свою очередь отчаянно кричал:

— Помогите, помогите!

Диму удалось немного приблизиться к Хоперу, и сидящая на широкой спине носорога Рози раскручивала бола[6] из паутины, на конце которого в качестве шаров висели братья Хоу и Роу. Улучив момент, Рози метнула свой снаряд. Она точно попала в цель — братья угодили Хоперу в голову, схватили его за усики и изо всех сил стали их дергать и тянуть. Хопер завопил благим матом и кинулся в самое плотное сплетение веток. Он проскочил в узкую щелочку, а следовавший за ним Дим, увы, застрял. Хопер вырвался, а Хоу и Роу повисли, качаясь, на концах бола.

Хопер оглянулся, продолжая полет. Погони больше не было, и он успокоился. Но тут что-то маленькое, стремительное метнулось ему навстречу, вырвало из рук Флика и исчезло за завесой дождя. Это принцесса Ата, обогнав Хопера, пока он летел, петляя, сквозь кусты, спикировала на него сверху. Она не промахнулась — подхватив Флика, круто пошла вниз, к поверхности быстро набухавшего от потоков дождя ручья. Хопер, рыча от ярости, развернулся и пустился в погоню. Но маленькой и верткой Ате было гораздо легче маневрировать между струй дождя над поверхностью воды. В Хопера несколько раз попадали дождевые капли, чуть не сбившие его в воду, но он не сдавался и продолжал преследование.

Флик, немного опомнившись, закричал Ате:

— Давай туда! — и он показал вправо, на другой берег ручья.

— Но муравейник в другой стороне! — возразила Ата.

— У меня есть идея!

К счастью, Ата уже не сомневалась в идеях Флика, и, не споря, повернула направо. Они мчались сквозь дождь, казалось, бесконечно долго. Любая попавшая в них капля могла сбить Ату в воду, и это была бы смерть…

Но рано или поздно все кончается. Флик и Ата достигли высокого песчаного берега ручья.

— Сюда!

Они приземлились на широкий листок, и тотчас в них попала капля дождя. Выбравшись из водяного шара, они спрыгнули с листка, и Флик потащил Ату к большому песчаному бугру.

— Скорей, прячься! Что бы ни случилось, будь здесь! — а сам кинулся обратно на полянку.

— Флик, стой! Что ты делаешь? — только и успела крикнуть вслед ему Ата, как затрещали крылья, и на дороге у Флика возник Хопер. Флик резко остановился, и, изображая испуг, стал пятиться к высокому песчаному холму.

— Решил, что все позади? — прорычал Хопер, наступая на Флика.

— Нет-нет-нет! Я могу все объяснить!

— Все, чего ты добился — это лишь выиграл время! — Хопер схватил Флика за горло.

— Нет-нет, пожалуйста, не надо!

— Я соберу еще больше саранчи и через год вернусь! Но ты этого уже не увидишь! — страшные руки Хопера все сильнее сжимались на шее Флика.

Но тут откуда-то сверху раздалось звонкое «Чик-чирик!».

Хопер поднял голову. Птица! Это птица высунулась из своего гнезда, у подножия которого Хопер и Флик вели борьбу, и пристально смотрела вниз, на Хопера, громко чирикая.

— Ну, что еще? — раздраженно сказал Хопер, продолжая держать Флика за шею. — Очередной птичий трюк?

— Да! — ответил Флик.

— И в этой тоже полно маленьких девочек? — Хопер помахал рукой: — Девочки, привет!

Но птица, почти дотянувшись до Хопера, раскрыла клюв, и снова издала оглушительное чириканье. В одно мгновение Хопер понял свою ошибку — птица была настоящей! Он выпустил Флика, и, качаясь, сделал несколько шагов назад. Птица прыгнула за ним. Хопер заметался из стороны в сторону. Птица — за ним. В ужасе упав на землю, Хопер попытался уползти в заросли, и тут птица схватила его.

— Нет, нет! Не надо! — отчаянно закричал Хопер. Все сразу вдруг вспомнилось ему — и как он вырвался от птицы в прошлый раз, несколько лет назад, и его тупой братец, и Эка и Лока, которые советовали остаться в пустыне… Он вспомнил муравьев, королеву, Флика, Ату — и все это представилось ему теперь таким мелким и ненужным…

Флик и Ата, притаившись рядом, смотрели, как птица, держа в клюве Хопера, взлетела на край гнезда. И последнее, что увидел в своей жизни Хопер, вися в птичьем клюве, были три маленьких птенчика. Они тянулись к нему, как к лакомому кусочку, широко разевая клювы. Один из этих огромных, как пещера, клювов, вдруг надвинулся на него, отсекая всю остальную вселенную… И наступила темнота…

Трубный протяжный звук раздался в утреннем прохладном воздухе. Муравьи, стоя на бугре, изо всех сил дули в трубы, приделанные к большим раковинам улиток.

Мистер Торни, работавший в лесу под бугром, откинул с лица маску, и сказал:

— Идем, ребята!

— Пошли!

— Идем, идем! — откликнулись с разных сторон.

Все муравьи, работающие в лесу, были теперь снабжены автоуборщиками системы Флика. Острые колючки легко вгрызались в стебли травы, повсюду раздавался веселый смех и шутки — по сравнению с прежним нудным сбором урожая такой труд был просто удовольствием.

Сейчас, прекратив работу, все устремились на полянку перед муравейником. Повсюду звучали слова:

— Скорей!

— Они уезжают!

Старая королева с ворчанием поднялась со своего кресла:

— Наконец-то у меня появилась свободная минутка, а я должна слезть с трона! Пойдем! — позвала она своего супруга. — Если обгорю на солнце, помажешь меня сметанкой!

— Еще как помажу! — засмеялся тот, семеня следом.

На поляне стояли два цирковых фургона, а вокруг них собралось все население муравейника.

Артисты провели зиму в гостях у муравьев — после начала дождливого сезона никто бы не смог выбраться с Острова. Им выделили отдельную галерею в муравейнике и щедро делились продовольствием, хотя зима выдалась очень тяжелой — большинство запасов было уничтожено саранчей, а то, что осталось, распределялось весьма экономно, строго по числу едоков в каждом семействе. Но даже соблюдение всех этих мер не помогло, и к весне начался голод. Многие муравьи ослабели и уже совсем не могли двигаться, когда наконец-то зацвело дерево в середине Острова и появились ранние травы.

Специальные команды муравьев, оснащенные автоуборщиками — их под руководством Флика понаделали много за зиму — бросились собирать первые, еще брызжущие молочным соком, молодые семена. Их доставили в муравейник и раздали голодающим. Колония была спасена!

За долгую зиму, которую муравьи и артисты провели вместе, они еще больше сдружились. Старые муравьи рассказывали своим гостям легенды муравьиного племени — как был заложен муравейник, когда Первый Муравей случайно оказался на Острове, занесенный сюда ветром; как попала на Остров Первая Королева; кто первый осмелился забраться на дерево; как впервые появилась саранча под предводительством Хопера и как она притесняла муравьев. И только одну легенду они еще не рассказывали — о построенной муравьями и артистами птице, о Флике и Ате и их великой победе над Хопером. Да и зачем? Ведь все присутствующие были свидетелями и даже участниками этих событий. Но никто не сомневался, что для последующих поколений муравьев эта легенда займет свое место в ряду других чудесных историй.

Когда рассказчики уставали говорить, а слушатели — слушать, вперед выходили артисты. Они разыгрывали смешные сценки, показывали акробатические номера, насколько позволяло место, и рассказывали свои истории — из жизни цирка. И даже Пети, примирившись с вынужденным отдыхом своей труппы, стал меньше ворчать и жаловаться на жизнь из-за упущенной прибыли.

Весной, когда кончились дожди и ярко засияло солнце, артисты первые вышли из муравейника. Они занялись ремонтом своих поврежденных фургонов и другого циркового имущества. Тут и выяснилось, что Пети может не только ворчать на всех и собирать деньги. Он оказался мастером на все руки. С помощью нескольких муравьев, во главе с Фликом, они чинили и штопали все, что было повреждено при аварии, когда с фургоном столкнулась птица, и то, что испортилось за зиму. Гусеницы, всю зиму проспавшие в теплой галерее муравейника, отъедались на молодой зеленой траве.

И вот, наконец, все было готово к отъезду — гусеницы запряжены, цирковое имущество уложено в фургоны, Пети стоял рядом, наблюдая за последними приготовлениями…

На полянке возле фургонов собралась вся труппа, а вокруг нее — все население колонии. Последним подошел Дим. Он раскрыл щитки своих надкрылий, и оттуда неохотно вылезли несколько мурашей и мурашек, которых Дим прокатил в последний раз.

— Очень жаль, ребята, но нам надо уезжать! — сказала стоящая рядом Рози.

Френсис прощался со своими мурашками. Они обнимали его, никак не желая отпустить, а он говорил:

— Я не буду плакать, не буду, нет! — но слезы сами текли по его щекам.

И только братцы Хоу и Роу, как всегда, разыгрывали одну из своих интермедий с бесконечными тумаками и затрещинами, заставляя зрителей покатываться со смеху, и сами не отставали от них.

— Эй, давайте скорей! — кричал Пети. — У нас жесткое расписание, поехали! Эй, крошка, шевелись, а то у нас все клиенты из личинок вылупляются! — последняя фраза относилась к братцу Хопера, который так и остался лежать в обмороке под кустами, а когда началась зима, приплелся в муравейник и попросился остаться до весны. Привлеченный красочными рассказами цирковых артистов, он упросил Пети включить его в состав труппы, и тот согласился — комедийная внешность братца вместе с повадками прирожденного идиота гарантировали успех, а немалая сила позволяла использовать его в качестве разнорабочего. Вот и сейчас он с легкостью тащил на плече какое-то цирковое имущество и говорил Пети:

— Да, господин лорд, лечу, бегу, конечно, сейчас, едем! Я так благодарен вам за этот шанс, такая честь работать с гигантами творчества вроде вас! — в этот момент два светлячка захлопнули, наконец, дверь фургона, оборвав дальнейшие излияния восторга придурковатого кузнечика.

Подошел Флик.

— Так ты едешь в турне, или нет? — обратился к нему Пети. — Мы будем тебе рады! А сколько изобретений можно сделать в цирковом искусстве!

— Простите, — ответил тот, — но мое место здесь.

— Хороший ответ! — сказала принцесса Ата, подходя и беря Флика за руку.

— Ну что ж, как знаешь, — сказал, искоса взглянув на них, Пети. — Отбываем через минуту! — и он одним прыжком оказался на облучке и взялся за вожжи.

Ата и Флик подошли к артистам, стоявшим рядом с фургоном.

— Я хочу поблагодарить вас за то, что вы вернули нам надежду, достоинство… и наши жизни! — и Ата положила руку на плечо немного подросшей за зиму Доры.

Вперед выступил Слим:

— А вы, принцесса Ата, вы столько для нас сделали! Примите этот дар от нас, жуков, вам — муравьям!

К принцессе подошел Мэни. В руках у него был небольшой листочек. Взмахнув им, он прикрыл на миг от посторонних глаз левую руку, а когда опустил листок — в руке был большой камень. Со словами:

— Прошу! — он протянул его принцессе Ате, та взяла его в руки и чуть не уронила. С трудом удерживая «подарок», она вымолвила:

— О… это камень!

Артисты весело засмеялись. Торни и Сойл, стоявшие неподалеку, недоуменно перешептывались:

— При чем тут камень?

— Видимо, цирковые штучки!

И только Флик с Дорой, понимая все до конца, весело переглядывались и хохотали.

— Ну, ты, Флик, и заварил кашу! — произнесла Рози. — Спасибо!

— Да! И вам тоже…

И Рози захлопала в ладоши. К ней присоединились сначала цирковые артисты, а потом и муравьи. Волна аплодисментов, распространяясь по толпе, достигла самых дальних концов полянки. Муравьи двинулись вперед, тесным кольцом смыкаясь вокруг фургонов. Флик стоял в центре и счастливо улыбался. Ата подошла и взяла его за руки. Они поцеловались. И тут сзади к Ате приблизилась старая королева. Она ловко сдернула у нее с головы маленькую корону и подала ей в руки. Догадавшись, что сейчас должно произойти, Ата опустилась на одно колено, а ее мать сняла большую королевскую корону со своей головы и водрузила на головку Аты. Ата стала королевой! Она встала с колен, широко улыбаясь, и отбросила свою маленькую корону в сторону. Дора взлетела и ловко поймала драгоценную реликвию, так что та оказалась у нее на голове — теперь Дора стала настоящей принцессой! И пусть даже ей никогда не придется стать королевой — ведь королева Ата еще так молода и полна сил — но быть принцессой тоже замечательно!

Аплодисменты вспыхнули с новой силой. Все были растроганы этой сценой, даже Пети, сидя на облучке, шмыгал носом, но не подавал вида. Он закричал громче, чем это требовалось:

— Ладно, ладно, хватит сопли распускать, поехали! — и стегнул вожжами гусениц. Те взвились на дыбы и рванули вперед.

— Н-но! — кричал Пети.

Все подумали, как же фургоны преодолеют ручей, такой полноводный весной? Но тут Дим налетел сверху, схватил передний фургон в свои могучие лапы, и легко поднял весь цирковой поезд в воздух. Бегущие следом мураши и мурашки только ахнули.

— До следующей весны! — закричала сидящая на крыше фургона Рози. — Пока! Уже скучаем!

И тут Слим рядом с ней спохватился:

— Мы забыли Хаймлиха!

И правда, Хаймлих еще осенью сплел себе теплый кокон и подвесил его снизу под большим корнем, образующим дугу над землей. Там он и провисел всю зиму, надеясь к весне превратиться в бабочку.

Все взгляды обратились на кокон. Он дергался, раскачивался и, наконец, лопнул. Изнутри показался Хаймлих. Он ничуть не изменился, был все такой же толстый и зеленый.

— Получилось! — воскликнул он с таким же, как и прежде, акцентом. — Наконец-то я стал прекрасной бабочкой!

Изловчившись, он вывернулся из кокона и шлепнулся на землю — как и раньше, большой и неуклюжий. Но вот он напрягся, что-то щелкнуло, и на спине у него раскрылись два малюсеньких красивых крылышка — такие крылышки не подняли бы в воздух и муравья!

— Мои крылья! — радовался Хаймлих. — Какие они чудесные!

К нему подскочили несколько муравьев и подняли на плечи:

— Хаймлих, фургон уже в воздухе! Тебе лучше взлететь!

— Я лечу, уже лечу! — отвечал он, и правда тотчас взлетел — потому что подоспевший Мэни ухватил его за хвост, а Френсис — за усики. Так они и полетели вслед за фургоном, и сверху донесся голос Хаймлиха:

— Лечу! Я лечу! Прощайте!

— Пока! — кричал Флик, размахивая руками. И тут к нему подоспели с двух сторон Ата и Дора, подхватили под руки, и увлекли ввысь. В одно мгновение они все оказались на том огромном корне, под которым провел зиму Хаймлих, высоко над полянкой. Они стояли и махали руками вслед улетающим друзьям.

А внизу мистер Торни выстроил всех муравьев с автоуборщиками в ряд и скомандовал:

— Автоуборщки, салют!

Все листья распрямились, и стебли трав взлетели высоко в воздух. Там они сталкивались, семена летели в разные стороны и падали вниз чудесным фейерверком…

Флик, Ата и Дора стояли на корне дерева и всё махали руками. А фургон уже был над ручьем и приближался к другому берегу. Когда-то Флик впервые прошел этот путь, и вернулся, и спас колонию, и нашел новых друзей… И вот теперь эти друзья улетают, он прощается с ними…

Муравьиный Остров все удалялся, уже не видно было ни муравьев на полянке, ни Флика с Атой и Дорой, стоящих на корне, и, наконец, только Остров посреди ручья и растущее на нем дерево напоминало об оставшихся там друзьях. Одна страница жизни закончилась, начиналась другая…