Приключения русского гитариста в Корее

Приключения русского гитариста в Корее

Описание: Пересказ гипотетической дорамы, созданной для промоушена гипотетического корейского бойз-бенда в состав которого входит нетипичный мембер - наш соотечественник.

Предисловие +1 серия "Предыстория" 1 часть

Предисловие. Хочу объясниться, как я до такого докатилась.

При отсутствии желания можно не читать

Некоторое время назад, с легкой руки моей подруги я подсела на корейские дорамы, а потом, на волне интереса, а кто же исполняет наиболее понравившиеся саундтреки из тех самых дорам, стала слушать и кое-что из К-поп. В процессе просмотра каких-нибудь очередных корейских мальчиков или девочек у меня, как наверное у любого русского человека, изредка мелькала мысль: «А было бы забавно, если бы в такую группу затесался наш соотечественник». Мысль эта в голове особо не задерживалась. До поры до времени.

Теперь еще о дорамах. Среди всего разнообразия корейских дорам есть категория постановок полурекламного характера, которые призваны пробудить интерес к какой-нибудь музыкальной группе, уже выступающей или только дебютирующей. Это, как правило, мини-дорамы, распространяемые в интернете. Сюжет может быть очень разнообразным – отличительная особенность, что в главных ролях выступают участники какой-либо группы в полном составе и играют они самих себя, даже если события абсолютно фантастичны. Образцами реализма такие дорамы точно не являются, напротив, некоторые из них отличаются изрядным идиотизмом. Тем не менее, они забавные, веселые, и мне лично в свое время доставили немало удовольствия.

И вот однажды, когда мне в очередной раз залетела в голову мысль о русском участнике корейской группы, я подумала: а какую дораму могли бы корейцы сочинить для промоушена такого коллектива? Тут есть два варианта. Можно сделать вид, что нетипичного участника привезли в Корею в детстве, и вообще он почти кореец, только мастью не вышел. А можно, наоборот, подчеркнуть, что он иностранец и макнуть плохо разбирающегося в местных реалиях иноземца в какие-нибудь траблы. И вот на этом месте меня, девочки (и мальчики), понесло. Уж не знаю, что могли бы придумать корейцы, но моя фантазия стала подкидывать вариант за вариантом.

Как результат перед вами пересказ гипотетической дорамы, созданной для промоушена гипотетического корейского бойз-бенда, в состав которого входит нетипичный участник «славянской наружности». Подозреваю, что события, описанные в дораме, не имеют ничего общего с реальной историей создания данной группы, несмотря на всю ее гипотетичность. Но мы ведь любим дорамы?

Теперь некоторое количество PSов с предупреждениями и объяснялками.

PS 1. По примру создателей дорам означенного жанра я решила не придерживаться реализма слишком строго, поэтому не приставайте с вопросами, почему из какого-то захолустного Тайганска самолет летит в Москву, хотя местный рейс должен лететь не дальше краевого/ областного/республиканского центра, почему границу пересекли без таможни, ну и о прочих мелочах подобного рода.

PS 2. Я русский человек и не кореевед ни в коем случае, поэтому персонажи разговаривают по-русски не только в смысле языка, но и смысле общей ментальности. Если кого-то это раздражает, представьте, что вы смотрите дораму в очень качественном переводе, адаптированном под русского зрителя.

PS 3. Я не художник, но, поскольку я представляла именно фильм, очень уж напрашивался видеоряд. В связи с чем я взялась за карандаш. Надеюсь, несмотря на непрофессионализм картинки помогут представить, как бы это все могло выглядеть на экране. (Примечание: ссылки на иллюстрации в примечаниях)

PS 4. Не пытайтесь на картинках читать корейские надписи, я в них ничего не понимаю так что это чистый декор.

Итак:

Приключения русского гитариста в Корее.

Серия 1. Предыстория.

Эпизод 1. Корея.

Сеул. Начало апреля. Зацветает сакура. Еще день, другой и закружит розовый снегопад.

В деловом квартале, где-то на -надцатом этаже роскошного современного здания, в комнате, стены которой увешаны постерами молоденьких айдолов и декорированы огромной золотистой надписью NEKA ENTERTAINMENT, элегантная кореянка в костюме готовится брать интервью у солидного господина, в котором можно угадать хозяина кабинета. Вокруг суетятся оператор и его помощник, расставляя и поправляя съемочную камеру, микрофоны, осветители и отражатели. Солидный господин благосклонно взирает на их возню. И вот интервью начинается. После пары-тройки вступительных, малозначащих вопросов журналистка спрашивает:

– А ожидаются ли в вашем агентстве новые интересные проекты?

– Да, без сомнения, – отвечает солидный господин. – Мы собирались делать официальное заявление завтра, но думаю, я могу уже сейчас рассказать вам о новом проекте, который мы совсем скоро представим на суд наших зрителей. Это шоу-конкурс в новом формате. Нас иногда обвиняют, что агентство отбирает новых трейни*3 по своим правилам, закрытым от общественности. И что часто талантливые мальчики и девочки не могут пройти прослушивание. На этот раз мы предложим зрителям самим отобрать будущих учеников в наше агентство, отобрать через открытый конкурс. Предполагается, что в этом конкурсе примут участие не трейни, прошедшие подготовку, и тем более не дебютировавшие айдолы, а новички, которые пока еще только мечтают выступать на сцене. Попробовать свои силы смогут любые мальчики на территории Кореи. Для того, чтобы стать участником нашего конкурса достаточно выразить желание и продемонстрировать самые начальные навыки в танце и пении. А потом, в процессе выполнения различных заданий, зрители сами оценят выступления претендентов и решат, кто же из них достоин того, чтобы наше агентство заключило с ним контракт. И особенно хочу подчеркнуть, что первый тур будет региональным. Мы поделили всю Корею на несколько зон и в каждом регионе проведем свой конкурс. Оценивать претендентов станут жители именно тех провинций и городов, где набрали участников. Оценивать не каких-то посторонних незнакомцев, а своих земляков. По результатам первого тура в каждом регионе мы отберем по пять победителей, тех, кто завоюет самое большое количество зрительских симпатий, и из них сформируем группы. Во втором туре индивидуальных выступлений не предполагается, за победу сразятся группы из разных регионов. Мемберы группы-победителя в полном составе станут трейни в нашем агентстве. Еще из двух групп-призеров мы выберем по два-три человека, и они тоже станут трейни. А приблизительно через год призеры конкурса дебютируют как новая группа. Я надеюсь, что это будет успешная группа с большим будущим.

– Без сомнения, нас ждет очень увлекательное зрелище, – откликается журналистка и переходит к следующему вопросу. Интервью продолжается своим чередом.

По его окончании, когда журналистка и операторы, собрав свою аппаратуру, попрощались, к хозяину кабинета подходит другой мужчина, не менее солидный, и присаживается напротив.

– Хорошо говорил – одобряет он. – А все же, уверен ли ты, что мы не обанкротимся с этими новичками? Что они могут?

– Наши психологи уверяют, что зрителей уже не удивить просто хорошими исполнителями, нужно что-то особенное, а вот за барахтаньем новичков наблюдать будет забавно и интересно. Интересно именно в силу того, что новички неумелы, несовершенны и поэтому более понятны зрителю. Если состоявшихся айдолов оценивают критически, то новичкам простят многие ошибки, они вызовут сочувствие и симпатию. А во втором туре, по мнению психологов, зрительская аудитория станет очень активно болеть за участников из своих регионов, что привлечет дополнительное внимание и отобьет затраты, даже если первый тур окажется убыточным. Кроме того, первый этап мы совместим с поиском перспективных детей, на что и так ежегодно выделяются деньги.

Господа продолжают разговор, переходя к деталям, но нужно ли нам их слушать?

Эпизод 2. Россия. То же самое время.

Тайганск.

В маленьком сибирском городке, а может и не в городке, а всего лишь в поселке городского типа, расположенном где-то севернее и восточнее Красноярска, а может и в другом месте, только что выпал пушистый снежок и прибавил еще пару-тройку сантиметров к скопившимся за зиму залежам. Усатый мужчина, то ли дворник, то ли просто местный житель, расчищает дорожку, ведущую к дому. Он сгребает снег по старинке, лопатой, и закидывает на нехилый сугроб сбоку. Кажется, прибавь к сугробу еще чуть-чуть и дорожка превратиться в тоннель.

Где-то сейчас сакура цветет, говорите? А двадцать два градуса мороза не желаете?

Мимо пролетает парень с рюкзаком, в собачьих унтах и толстой куртке-аляске с капюшоном. Он быстро идет, почти бежит по улице. Слышно, как под ногами у него поскрипывает снег. Поворот, еще поворот и вот он достиг своей цели – двухэтажного деревянного здания с надписью «Средняя школа №1». Войдя в помещение, парень раздевается, переобувается. Теперь видно, что это старшеклассник. Он высокий, стройный и симпатичный, светлорусый и сероглазый. Бежим вместе с ним дальше – в класс. В классе сидят всего два человека – рано еще.

– Привет всем! Фуух… – безымянный (пока) парень падает на стул за задней партой, вынимает из рюкзака тетрадь, учебник и, успокоившись, с удовлетворенным вздохом растекается грудью по парте. В дверь залетают еще двое и пробегают мимо.

– Здорово, Данила.

– Привет, Джок.

Значит, его зовут Данила?

– Привет. Данила – это я. Джок? Это тоже я. Потому что Джокер. Это Пал Палыч, директор дома культуры и музыкальной школы меня так обозвал. Понимаете, когда-то давно-давно, было мне тогда девять, пришел я в музыкальную школу, один, заметьте, без родителей, и стал просить, чтоб научили играть на гитаре. А Пал Палыч мужик хитрый. Посмотрел на меня и говорит: «На гитаре все хотят играть, а бесплатных мест мало. Но я могу, – говорит, – тебя взять с одним условием, если станешь кроме гитары еще и на русские народные танцы ходить, где мальчиков недобор». А мне тогда ну очень хотелось на гитаре научиться играть, так что стал я ходить танцевать. Правда, поначалу пытался отлынивать, но у Пал Палыча не забалуешь. Потом втянулся, во вкус вошел, получаться стало и даже неплохо. Преподавательница наша, Анна Германовна, меня хвалила. Хвалила и стала ставить еще и в танцы северных народов, когда мальчишек не хватает. А их всегда не хватает. Хотя тунгус или чукча из меня тот еще… Однако… А еще музыкальная – это ж не только гитара, еще есть сольфеджио, общее фортепиано, хор. По фортепиано едва более-менее получаться что-то стало, меня тут же припахали аккомпанировать первоклашкам на показательных выступлениях, потому что «хорошо смотришься, родителям нравится, а виртуозом быть и не нужно, вещички-то простенькие совсем». Потом учительница, которая у нас и хор и музлитру ведет, решила, что для очередной песни нужен солист и этим солистом буду я. Поставила меня впереди всех и давай дрессировать, ну, в смысле, учить. Так дыши, так не дыши. А Пал Палыч как раз в класс зашел. Посмотрел-посмотрел и говорит: «Ну, Данила у нас прямо джокер, кем назначат – тем и будет, скажут гитаристом, будет гитаристом, скажут пианистом, будет пианистом, скажут эскимосом, будет эскимосом, а вот теперь он у нас еще и вокалист». Ну а в хоре-то, считай, вся музыкалка. И все слышали. Ну, оно и прилипло. Ооо! Давайте потом поговорим. Леночка пришла!

В класс зашли две девочки. Одна фигуристая, русоволосая и с длинной косой, вторая пониже, худенькая, с темной стрижкой. Данила расплывается в глуповатой улыбке и все еще лежа парте, исподтишка наблюдает за вошедшими. Думает, так незаметно.

– Данила опять на тебя пялится, – говорит темненькая, кинув взгляд на парня.

Светлая Леночка фыркает:

– Ну его. Дурак он.

– Он симпатичный, – не соглашается темненькая – Ну, улыбнулась бы ему хоть, что ли. Жалко тебе? И, между прочим, он поет здорово. Помнишь, в клубе они вместе с Женей Колбиным пели на пару? Так хорошо у них получалось! Прямо как у настоящих певцов. Ты же была тогда, вроде, неужели не помнишь?

– Ну тебя, Маш, нашла симпатичного. Дурак он и двоечник. Только и знает, что петь и плясать, как та стрекоза из басни. Правильно моя мама говорит – стрекозел он. Как жить дальше будет со своими плясками? Станет бомжом!

Темненькая Маша вздыхает. Видно, что она симпатизирует Даниле.

– Ну его – повторяет Леночка. – Лучше покажи, что там у корейцев новенького, пока препод не пришел. Ты же знаешь, у меня дома не очень-то посмотришь. Мама засечет – истерику устроит.

– Я ж тебе уже говорила, – оживляется Маша, мигом позабыв про Данилу, – Сразу у двух групп обновления. У BTS кем бек новый – песня отпадная, а у NСT фангрупп новую запись с концерта выложили! Такой концерт классный!

Темненькая достает смартфон и начинает тыкать в экран. Потом достает наушники, которые девочки по братски (или по сестрински?) делят и обе склоняются над смартфоном. Время от времени слышатся приглушенные возгласы:

– Уууу. Какой прикид. Вот это класс!!! А ты глянь у Джей Хоупа какой чудной пиджак! Но ему идет, такой стильный!

– Ты посмотри, посмотри на Джимина, во дает! Как это у него так получается? Круто!

– А сейчас у Джинкука соло будет. Ты послушай, послушай, вот возьми второй наушник, а то на одном не тот звук.

– А сейчас смотри – птицу изображают, обалдеть, как похоже, правда,?

– А Джинкук как улыбается, заразительно, прямо солнышко…

Когда ролик заканчивается, девочки приподнимают головы. Леночка просит:

– Слушай, запусти еще разок, а то пока болтали, я половину пропустила, еще посмотреть хочу!

– Нет, время. Сейчас Василь Александрыч уже придет. На перемене еще посмотришь.

Леночка вынимает из уха наушник и мечтательно вздыхает:

– Какие же они классные! Все могут – и петь, и танцевать, и красивыееее… Почему у нас таких нету? Я бы влюбилась…

Темненькая оборачивается и вновь кидает взгляд на Данилу. Она озадачена логикой подруги. Почему это корейские айдолы, которые поют и танцуют, классные, а Данила, который занимается тем же самым – стрекозел? Но в спор не вступает. К тому же в класс входит учитель и девочкам становится не до разговоров.

Учитель подходит к столу и обводит учеников строгим взглядом.

– Так. Сегодня, как и обещано, у нас контрольная. Но перед тем как мы начнем, я хочу сделать объявление. Директор дома культуры вчера лично приходил к директору школы и просил отпустить Данилу Григорьева на две недели для участия в конкурсе художественной самодеятельности. Директор согласился пойти навстречу уважаемому Павлу Павловичу. Хотя я на месте директора никуда бы Григорьева не отпускал! Тем не менее, решение принято, и Григорьев обеспечил себе две недели прогулов на законных основаниях. Я со своей стороны, как ваш классный руководитель, могу сказать Григорьеву, что если он напишет сегодня контрольную на двойку, в школу через две недели он может не возвращаться!!! (Стучит по столу указкой, при этом создается впечатление, что учитель с удовольствием постучал бы ученику по голове). И задание для самостоятельной работы на время пропусков у учителей возьмешь! Конкурс там или не конкурс, а заниматься будешь. Понял?

– Понял, – громко отвечает Данила, а потом бурчит себе под нос. – Ну почему сразу двойка… Ну не отличник я, не отличник, но ведь и не конченный же двоечник. А вот, может, и впрямь не вернусь в школу... Вот как выиграю конкурс… – и мечтательно поднимает глаза к потолку.

– Так, – продолжает Василий Александрович, – староста выходи, поможешь мне раздать задания. Списывать бесполезно, почти все задания разные. Одинаковых нет, а если есть, то на разных рядах.

Класс шуршит бумагой, начался очередной школьный день и идет своим чередом.

Примечание к части

Пока искала как вставлять ссылки на рисунки, наткнулась на статью, где очень убедительно сказано, что далеко не все любят иллюстрированный текст. Долго думала, но решила все же ссылки вставить. Каждый сам может решить, смотреть их или нет, а для меня текст и иллюстрации к нему - это единое целое. 1. Директор NEKA ENTERTAINMENT https://fanart.info/art/art-view/78362 2. Весна в Тайганске https://fanart.info/art/art-view/78371 3. Привет. Джок - это я https://fanart.info/art/art-view/78364 Если ссылки не будут читаться, пожалуйста жалуйтесь, мне нужно знать, можно выйти на рисунки или нет.

>

Серия 1 Предыстория. часть 2

Эпизод 3. Тайганск. Тот же день, семью часами позже.

День перевалил за середину. Улицы Тайганска все так же немноголюдны и заснежены. Данила-Джок вновь торопливо бежит по улице. Однако теперь у него за спиной не рюкзак, а гитарный футляр. На этот раз он торопится в другое здание, тоже деревянное, на входе которого висят две таблички: «Тайганский дом культуры» и «Тайганская районная музыкальная школа».

Зайдя в помещение и пробежавшись по коридору, Данила радостно влетает в большую комнату с пианино в одном конце и большим письменным столом в другом. На стенах и возле стены висит и стоит несколько гитар, а также три домры и пара балалаек. В углу видны барабаны ударной группы. Это резиденция Павла Павловича, директора и музыкальной школы и дома культуры в одном лице. На самом деле музыкальная школа в таком небольшом населенном пункте – редкость и предмет гордости, и существует она, считай, благодаря энтузиазму Павла Павловича.

– Пал Палыч! Спасибо! Вы мой спаситель! – вопит Джок.

– Не спаситель, а сообщник, – ворчит Павел Павлович, обнаружившийся за письменным столом. – Не понимаю, почему не хочешь признаться, что едешь в Москву на серьезный конкурс для учеников музыкальных школ, а не на самодеятельность.

– Ну, Павел Павлович, – тянет Данила, мигом убрав из голоса восторженные интонации и добавив ноющие нотки. – А ну как не выиграю ничего? Все, кому не лень, прикалываться станут, скажут: «Куда это ты в Москву поперся, лапоть?». Мне же жизни не дадут! Вот стану призером – тогда признаюсь. А нет – так можно и не говорить, что я в Москве был.

– Ишь, чего захотел – призером на таком конкурсе! Если подумать, ты уже призер: заочное слушание такого уровня пройти и быть допущенным к очному участию, считай, уже приз. В Красноярск или Новосибирск если поступать станешь – в анкете укажешь. Приемная комиссия оценит. А чтобы и там стать призером, это ты загнул. Нет, ты, конечно, парень способный, кто бы спорил. Но там таких способных, да еще и с мамами, папами соответствующими, знаешь сколько?

– И ты мне скажи, – меняет тему Павел Павлович, – как по-твоему, вот прямо никто не узнает, что ты в Москве был? Ведь многие в курсе. Друганам своим сказал? А? Сказал же, не поверю, что не сказал. Сестре, матери сказал? Не мог не сказать. Все равно ведь кто-нибудь да проговорится.

– Ну, сказал, – признается Данила. – Но они не проговорятся! Честное слово, Павел Павлович! Все знают, как для меня это важно! Ну, Павел Павлович! Зато призеров без экзамена в столичное музыкальное училище возьмут! На любой факультет, представляете! Вдруг мне повезет? Ну, ведь всякое бывает. Вдруг вот у меня прямо так здорово получится, что вот прямо, прямо… Вот прямо лучше всех!

– Размечтался! Первый раз с такой сцены и сразу лучше всех! Ну, пробуй-пробуй. Поучаствовать в таком конкурсе – полезно. Только не топись с горя, как не выиграешь ничего. А директора школы мне пивом придется поить при случае. Ээх! Давай, расчехляй гитару свою и посмотрим, как это ты сможешь отыграть свою программу и не налажать нигде. Лучше всех он там сыграет, тоже мне!

Но приступить к занятиям им не дают. Дверь приоткрывается и в щель заглядывает голова парня того же возраста что и Данила и даже похож немного, только волосы рыжеватые. Сзади выглядывает еще одна голова – чернявая, то ли якут, то ли тунгус.

– Джоки! Тебя отпустили? Круто! Когда летишь?

– Эй, орлы, поздороваться не хотите?

– Ой, здравствуйте, Павел Павлович! Простите, Павел Павлович. Джоки, так ты летишь? Когда летишь?

– Во! Видал разгильдяев? Не проговорятся они. Вы как, не проговоритесь?

Парни зависают, пытаясь сообразить о чем речь. Соображают, надо признать, довольно быстро.

– Как можно, Павел Павлович! Не! Мы могила! Честно, ни за что не скажем. Скажем в Новосибирске конкурс. Или где Вы скажете, там и будет конкурс, – тараторит первый, второй подтверждающе кивает головой на каждой фразе.

– Ладно, закрыли дверь с той стороны, не мешайте мне с нашим лауреатом заниматься. Евгений, тебе советую найти местечко потише и повторить перед уроком задание. Будешь играть, как в прошлый раз, и двойка тебе обеспечена. Ну, а когда Данила полетит? Через три дня рейс, единственный подходящий вариант в ближайшее время.

– Спасибо, Павел Павлович, нас уже нету. До свиданья, Павел Павлович. Джоки, после занятий увидимся.

Лишние головы исчезают, а Данила приступает к занятиям.

Эпизод 4. Тайганск. Дом Григорьевых, комната Данилы.

Время летит – не остановить. И вот уже Данила стоит в центре своей комнаты над раскрытым рюкзаком средней вместимости и задумчиво на него смотрит. Комната Данилы расположена на мансардном этаже большого бревенчатого дома, который строил еще прадед Данилы. Сплошное раздолье, хочешь музицируй, хочешь с друзьями сиди – никому не помешаешь.

«Все ли взял?» – чешет в затылке парень. Завтра с утра вылет и «Здравствуй, Москва!»

В комнату входит невысокая женщина средних лет – мама Данилы.

– Данечка, там к тебе мальчики пришли, сейчас поднимутся. Смотри вот тут пирог для тети Сони, с грибами, как она любит, по моему рецепту. Я упаковала так, чтобы не помялось. А вот этот вам с мальчиками на сейчас. Я побежала на дежурство. Дай обниму тебя на прощание (обнимает), и поцелую на удачу (целует). Ох, какой же ты большой уже, не дотянешься! Да, с дядей Колей я договорилась, он в полчетвертого утра за тобой заедет, будь наготове. Лариса проконтролирует, чтобы ты не проспал, но провожать не поедет. Ей на работу нужно.

Она еще раз обнимает сына и уходит, а в комнату заходят давешние парни. Ждут, пока мама не скроется, после чего рыжеватый Женя бросается к Даниле.

– Завтра летишь? Круто. А квартировать у бабы Сони собираешься? А я ее помню, она к вам приезжала три года назад! Она тебе двоюродная или троюродная бабка? А когда твое выступление? А по телевизору покажут? А может по интернету? А ты нас предупредишь? А ты на своей гитаре играть будешь или там выдают специальную, для конкурса?

– Ой, не все сразу,– отзывается Данила и от души зевает.

– Эй, а чего это ты зеваешь?

– Да я, считай, не спал вчера, все думал, что с собой брать. Мама одно говорит, Пал Палыч другое, Лариска третье. Надо сегодня лечь пораньше.

– Как это лечь пораньше? Мы же с тобой прощаться пришли! А вдруг ты там все повыигрываешь и останешься? Когда это мы тебя теперь снова увидим? К тому же знаешь, что тебе Миха принес? Доставай, Миха.

Чернявый Миха, который во время тирады Жени топтался у дверей, проходит в комнату, пристраивает на кровать зачехленную гитару, которую принес с собой, и лезет в карман.

– Вот. Я тут решил подарить тебе, – немного смущенно говорит он. – Держи, – и протягивает Даниле стилизованную голову волка на шнурке. Похоже на амулет из «Ведьмака». Правда, вместо шеи у волка странная металлическая конструкция с крючком. Но смотрится все равно стильно и грозно.

– Ух ты! – удивляется Данила. – Добыл таки! Как я могу взять? Ты же себе хотел! Два месяца бегал тут, всем фотки под нос совал. Списывался, заказывал.

– Ну, так я два заказал, – расплывается Миха в довольной улыбке. – Я же видел, что тебе тоже понравилось!

– И еще, – продолжает он, – это не просто волк. Я, как узнал, что ты в Москву на конкурс едешь, так я к шаману ходил. В соседнее село, на лыжах. Там крутой шаман, сильный, настоящий. Он в селе только зимует, а летом уйдет. Не в тайгу, а на север уйдет, в тундру. Он камлал и волка заговаривал на твою фотографию. И меня рядом посадил. Сказал, думай о своем друге, чем сильнее пожелаешь ему удачи, тем лучше получится. Теперь это не просто волк, а талисман на удачу. Твой персональный талисман. На конкурс обязательно одень. Шаман говорит: «Теперь этот зверь лучше твоего друга знает, где его удача ждет, и непременно к ней приведет».

– Во! Слышал?! – встревает шебутной Женя, – а ты спать! Нее, пока мы все наши песни не споем, мы отсюда не двинемся! Мы и у родителей отпросились хоть всю ночь сидеть. Правда, Миха?

Миха кивает.

– И я тоже не с пустыми руками. Мне батя нельмы дал! Из запасов! – поднимает пакет Женя. – Давай съедим!

– Ладно. Пойду вниз – чай ставить, – смиряется Данила. Да ему и самому немного грустно расставаться с друзьями, и побыть с ними еще немного кажется вовсе не такой уж плохой идеей.

– А, – машет он рукой, – в самолете высплюсь.

Эпизод 5. Россия. Тайганский аэропорт.

В четыре ночи к зданию аэропорта подъехала Нива и высадила экипированного рюкзаком и гитарой в футляре Данилу. Одет Данила теперь в куртку полегче, а на ногах вместо унтов – высокие кроссовки. В Москву же летит, а там уже вовсю весна.

– Твой рейс через полтора часа, но регистрация должна начаться раньше. Смотри не засни. Хотя вот погода мне не нравится. Сдается мне, может, и не улетишь никуда сегодня. Я Никиту… Знаешь ведь дядю Никиту Остапенко? Я как раз его еду сменять. Попрошу, чтобы он в аэропорт заехал, как домой поедет. Где-то около восьми или чуть позже он сюда доберется. Если рейс отложат, он тебя домой подкинет. Не лезь в рейсовый автобус в этой одёже на рыбьем меху. И пешком тем более не ходи, – наставляет на прощание Дядя Коля Данилу и отчаливает.

Данила топает в здание аэровокзала. Хотя надо сказать, что столичные жители, хоть российские, хоть корейские, ни за что не опознали бы в этом строении аэропорт. Так, автовокзал средней руки, не более. А что поделаешь? Реалии сибирской глубинки, той самой, куда «только самолетом можно долететь». Для более крупного аэропорта – грузо- и пассажиропоток маловат. А без него – тоже не жизнь. Если вы, конечно, не старовер и не предпочитаете жить ну очень уединенной жизнью, всю жизнь внутри небольшой замкнутой общины.

Данила входит в здание. Здесь все в одном, не сильно большом помещении: и ряды сидений для ожидающих пассажиров, и стойки регистрации, и выдача багажа. Парень проходит в зону ожидания и присаживается на кресло. Казалось бы, возбуждение от начала такой важной поездки не даст задремать, однако через некоторое время голова у Данилы начинает клониться, и он засыпает, прислонившись к гитарному чехлу.

Эпизод 6. Аэропорт, администраторская.

Пока Данила спит, аэропорт живет своей жизнью.

В администраторскую аэропорта быстрым шагом входит одетый в кожаную куртку мужчина средних лет.

– Ирочка, тебе Семен Михалыч не звонил еще с распоряжениями? Там с метеослужбы сообщили, что циклон движется быстрее прогноза. Пурга здесь через час-час десять будет. Михалыч сказал нам вылетать на двадцать минут раньше назначенного, а то застрянем здесь дня на три-четыре. Это в лучшем случае. А в худшем, на неделю, а то и больше. Диспетчерская уже в курсе, теперь дело за вами.

– Но Геннадий Петрович, регистрация всего десять минут как началась.

– А вы поторопите пассажиров. Они тоже не захотят тут неделю куковать. И регистрацию ускорьте. Билет в наличии, фамилию сверили и вперед. Бюрократию потом оформите, задним числом.

– А багаж сдава…

– А багаж в задни… В салон пусть багаж берут. Все равно рейс не заполнен, полупустые полетим. А тот, что уже сдали, немедленно грузить начинайте.

– Но безопас...

– А безопасника к Семен Михалычу отправляй. Скажи, начальник аэропорта распорядился. Михалыч обещал меня собственноручно, точнее собственноножно, пинком в небо через полчаса отправить. Не нужен ты мне тут, говорит, по аэропорту неделю шарахаться и мне на психику давить. Делай, говорит, что хочешь, но чтоб через полчаса на взлетную выруливал! Вот я и делаю что хочу – багаж пусть в салон тащат.

Выходит из комнаты, но через несколько секунд заглядывает обратно.

– И корейцев на вылет готовь. Михалыч там сейчас с ними разбирается. По-английски матерится, да с такими оборотами! Заслушаешься! Силен мужик.

Исчезает.

Эпизод 7. Аэропорт, зона ожидания.

К спящему парню подходит охранник и трясет его за плечо.

– Эй парень, ты не на Москву, часом, или еще чего ждешь?

– На Москву – признается Данила, пытаясь проморгаться со сна и украдкой зевая.

– Так что сидишь! Опоздаешь сейчас! Пассажиров уже в самолет повели!

– Как? – вскакивает Данила, с которого мигом слетел весь сон.

– Так! – отвечает охранник и кричит через весь зал. – Нина, не закрывай списки, тут еще один пассажир!

– Так чего он там сидит?! – отзывается с другого конца служащая, стоящая за стойкой регистрации. – Бегом сюда, опоздал уже, считай!

Парень подхватывается, хватает вещи и бегом несется к стойке, пытаясь на ходу вытащить из нагрудного кармана билет и паспорт, но вещи мешают. Подбежав, закидывает рюкзак на спину и вытаскивает, наконец, документы.

Служащая, мельком взглянув на билет и отмечая что-то на терминале, распоряжается: «Вещи с собой. Твое место в последнем ряду, там больше никого не будет, положишь под сиденье. Бегом вон в ту дверь на выход. Давай скорее».

Данила бежит к указанному выходу и оказывается на летном поле. Вблизи стоит самолет с опущенным трапом. На трапе и вокруг пусто, никаких людей не видно.

«Сейчас улетит!» – думает Данила и опрометью несется к транспорту, взбегает по трапу и ныряет в утробу самолета. И невдомек ему, что ближайшее к пассажирскому выходу место отдано на откуп неморозостойким корейцам. А откуда ему про корейцев знать, если это спецрейс и в пассажирской части аэропорта о нем вообще не объявляли? А Московский рейс на самом деле стоит дальше и самолет на Корею его загораживает.

Войдя в самолет, парень оказывается в хвосте салона. Задние ряды, как и было обещано, пустые. Впереди сидят люди, но из-за высоких спинок кресел их плохо видно. Джок устраивает драгоценную гитару на полку для ручной клади, рюкзак пытается запихнуть под кресло, правда не особо успешно. Затем устраивается возле иллюминатора и защелкивает ремень.

Едва он это сделал, мимо в сторону хвоста пробегает мужчина азитской наружности в форме и через минуту возвращается обратно. «Дверь задраивал, – отмечает Данила, – еще чуть-чуть и опоздал бы». На внешность он не обращает внимания. Здесь в Сибири много таких (да и в остальной России тоже). Почти сразу после этого гул от движка повышает тон, и самолет начинает выруливать на взлетную полосу. Данила облегченно вздыхает: «Успел!». Он успокаивается и, несмотря на пережитый стресс, глаза у него опять начинают слипаться. После взлета он с трудом приподнимает веки, чтобы на прощание взглянуть на родной город с высоты. Город в ответ мигает еще не потушенными после ночи огнями.

Вслед за корейцами, буквально через несколько минут взлетает рейс Тайганск-Красноярск-Уфа-Москва. Железные птицы торопятся улететь от надвигающегося бурана.

В салоне самолета, который по мере набора высоты поворачивает на юго-восток, в сторону Кореи, сладко спит Данила-Джок.

Примечание к части

4. Волк https://fanart.info/art/art-view/78364 5. Аэропорт "Тайганск" https://fanart.info/art/art-view/78370

>

Серия 2 "Где я?" Часть 1.

Серия 2. Где я?

Эпизод 1. Салон самолета. Заказной рейс Тайганск – Корея.

Полет два часа. Данила спит.

Полет четыре часа. Данила спит.

Полет шесть часов. Стюардесса разносит напитки и закуски, доходит до Данилы, пытается предложить ему фрешь в пластиковом стаканчике. Данила, не просыпаясь, что-то бурчит и отмахивается от нее, как от досадной помехи. Стюардесса не настаивает.

Полет десять часов. Данила все еще радует свой организм здоровым сном, отсыпаясь после двух бессонных ночей. Самолет начинает заходить на посадку и приземляется на маленький частный аэродром в провинции Кактотам-Пукто. Аэродром принадлежит хозяину корпорации, которая финансирует совместные российско-корейские экологические исследования таежных и горных лесов. Пассажиры самолета, которые как раз и являются российско-корейской рабочей группой экологов, не торопясь покидают самолет через передний выход. Данила спит в задних рядах, экологи его не замечают. Стюардесса, проводив пассажиров, обнаруживает еще одного и, тронув его за плечо, просит на выход.

– А? Что? – спросонья осоловело хлопает ресницами Данила. Протерев глаза, пытается прочухаться и сообразить, почему это стюардесса говорит не по-русски. Проснуться до конца не получается. Парень мотает головой и, протерев глаза еще раз, берет свои вещи и бредет через салон к выходу.

Выйдя через проем на трап, он замирает. Снаружи тепло, солнце, сопки. Вдали виден провинциальный корейский городок, а еще дальше – бирюзовое море. В воздухе запахи трав и цветов. Голосят птицы. Это ну никак не Домодедово. Да во всей России в это время года такая теплынь может быть разве что в Сочи! Но на Кавказ, где Данила разок был, тоже не очень похоже. С полминуты парень стоит, оторопело озираясь, а затем из глубин души прорывается вопрос, неизвестно к кому:

– А где Москва?

Стюардесса вежливо топчется сзади, явно ожидая, когда пассажир покинет подведомственную ей территорию. Ментальный посыл такой явный, что Данила, все еще находящийся в прострации, начинает медленно спускаться с трапа и бредет к призывно распахнутым воротам выхода с территории аэродрома. Из будки возле ворот выглядывает охранник и сочувственно тараторит (по-корейски, естественно):

– Оох, парень. Ты от делегации отстал? Все уже уехали! – и, высунувшись еще дальше, кричит в направлении стоящей поблизости легковушки хёндай. – Сонбе *4, отвези парня в гостиницу, босс туда гостей повез. Ты же все равно в ту сторону, – потом выскакивает из будочки и, схватив Данилу за рукав, запихивает его в машину. Данила, ошарашенно глядя на разговаривающего на непонятной мове мужика, подчиняется. Он все еще не понимает, что вообще происходит, и на каком он свете. Может, спит еще? Машина трогается.

Промчавшись по извилистой дороге, хёндай въезжает в городок, и, повернув пару раз на перекрестках, останавливается возле гостиницы. Гостиница исключительно для своих, та, что у нас назвали бы ведомственной, поэтому все надписи исключительно на корейском. Водитель показывает на вход:

– Тебе сюда, парень. Ваши в ресторане должны быть. Босс гостей всегда сначала кормит. Или помощников не кормят? – сомневается водитель, видимо из-за возраста приняв Данилу за подручного кого-то из русских специалистов. Данила непонимающе смотрит на него и из машины не выходит.

– Тебе туда, парень. Там гостиница, – пытается объяснить кореец еще раз. Данила, естественно, не понимает. В конце концов, кореец вылезает из машины, открывает дверь со стороны пассажира, тянет за рукав Данилу, и после того как тот, наконец, выбирается из транспорта, еще раз показывает на гостиницу:

– Тебе туда, тебе туда, – пытается он втолковать бестолковому иностранцу, после чего с чувством выполненного долга уезжает.

Данила растерянно смотрит на гостиницу. В дверях стоит суровый швейцар, а может, охранник. За стеклянной стеной видно ресепшн и администратора за ним. С такого ракурса парень опознает гостиницу даже без соответствующих надписей и, хотя его явно отправляли туда, зайти не решается. Вид у гостиницы слишком лощеный и дорогой. К тому же есть у Данилы подозрение, что российским рублям там будут не рады.

Некоторое время парень стоит, не зная что предпринять. Только озирается.

– Так, – говорит он сам себе в конце концов. – Надо успокоиться, сесть где-нибудь и подумать. Да, нужно подумать. Хорошо подумать, – Звуки собственного голоса, произносящего эту немудреную мантру, немного помогают ему прийти в себя. Он оглядывается и идет к лавочке на автобусной остановке. Снимает рюкзак, кладет рядом гитару и присаживается. Снова встает, снимает теплую куртку, оставшись в темно-серой толстовке, опять присаживается и приступает к заявленным размышлениям.

– И чего мы имеем? Я летел в Москву, но прилетел непонятно куда. Тут даже по-русски не разговаривают. Как я сюда попал? Может, я сплю и это сон? – оглядывается еще раз вокруг. – Так. Нужно себя ущипнуть, – тянется к руке, но натыкается на рукав толстовки, тогда щипает себя за щеку. – Больно. Как там больно, если спишь. Нет, наяву точно больно, значит, если спишь, то не больно. Не сплю, значит. И где я? И почему? Нет, это сейчас не самое важное. Самое важное – это что теперь делать и как отсюда выбираться! И на конкурс успеть. Надо спросить кого-нибудь. И сообщить, что я не в Москве. Кому же мне позвонить? – достает телефон. – Маме звонить не вариант, перепугается. Сеструха головомойку устроит и не факт, что поможет. Баба Соня? Ну, если б я в Москве потерялся, а так… Пал Палычу? Он умный, посоветует что делать, – Данила собирается набрать номер.

«Доступные сети не найдены», – сообщает телефон.

– Как это? – удивляется парень. – Где это я вообще, что даже телефон не работает? Не в тайге же, тут ведь населенка вокруг! – о том, что в других странах телефоны могут не работать (либо по причине несовпадения частот сотовой связи с возможностями аппарата, либо банально по причине дешевого тарифа, не предусматривающего иностранный роуминг) Данила не подозревает. По заграницам он не ездил никогда, а принципы сотовой связи лежат за пределами его интересов.

– Что же делать? Когда люди теряются, они обращаются в полицию, – вспоминает он вбитую в детстве истину. – И где тут полиция? – опять оглядывается, как будто надеется увидеть рядом полицию, причем русскую. – И как я узнаю, где она, если я тут даже не понимаю никого?! Они меня, надо думать, тоже. Ооо! Нужно русское посольство искать. Русское посольство в любой стране должно быть. Там меня точно поймут. И как его искать? А нужно спрашивать по-английски. Английский же везде знают, международный язык, как-никак. Правда, я в английском не очень, – самокритично размышляет Данила. – И чего это я его в школе не учил как следует? Дурак потому что. Вот из… Веа из рашин...эээ… И как же по английски «посольство»? – пытается парень сформулировать вопрос на английском языке. – А! Нужно консула спрашивать. Консул он и в Африке консул. А консулы размещаются в посольствах. Или не в посольствах? Да нет, точно в посольствах. Вот в посольство меня и приведут. Веа из рашин консул? И нужно вежливым быть. Икскьюз ми, веа из рашин консул?

Сформулировав вопрос, Данила глубоко вздыхает, чтобы набраться смелости, упаковывает ненужную куртку, приторочив ее к рюкзаку, еще раз вздыхает и приступает к опросу местного населения. Местного населения на улицах немного. Редкие прохожие смотрят на Джока с умеренным любопытством. Городок, да и вся округа не рассчитаны на иностранных туристов, и европейцев здесь не часто увидишь. «А этого сюда как занесло?» – читается во взглядах.

Первый опрошенный мужчина что-то коротко и сердито бросает в ответ, вторая женщина отвечает так же коротко и непонятно, только не так сердито. Третья женщина, помоложе, разражается длинной, но такой же непонятной речью, показывая рукой то в одну сторону, то в другую. Пятая, десятая попытка не лучше. Данила говорит себе, что никто не обещал, что все будет так просто и продолжает. Рядом как раз останавливается мопед, изрисованный иероглифами и стилизованными изображениями кур. На мопеде сидит парень одного возраста с Данилой. На вопрос о русском консуле парень сначала отвечает, не понятнее предыдущих собеседников, а потом начинает показывать пальцы на руках. С некоторым трудом Данила понимает, что ему говорят какие-то цифры. Чего-то два, чего-то три, а еще чего-то шесть. О чем это он?

Данила упорен и продолжает расспросы. (А что бы вы делали на его месте?) Результат, увы, не радует. Нужно отметить, что у Данилы не только с переводом слова «посольство» на английский проблемы. У них в школе и учительница-то отнюдь не в оксфордах училась и говорит с ярко выраженным нижегородским прононсом. А у Данилы, с его натянутой тройкой по этому предмету, произношение такое, что не факт, что носитель английского языка, выслушав вопрос Данилы, смог бы опознать родную речь. Что уж говорить о несчастных корейцах! Только те корейцы, которые абсолютно не знают язык жителей туманного Альбиона, заподозрили, что с ними говорят на английском (ну, иностранец же). Те же, кто хоть немного английский понимает, язык не опознали, и уверены, что к ним обращались на каком–то другом наречии, хотя некоторые и пытаются отвечать на английском (ну, иностранец же). Данила, в свою очередь, не опознает английский в ответной речи редких знатоков этого языка, потому как знатоки не намного лучше Данилы и говорят ну с о-о-очень выраженным корейским акцентом.

Опросы заняли не один час и все безрезультатно. У Данилы закрадываются подозрения, что английского тут никто не знает.

«Как такое может быть? – думает он. – Ну хоть кто-нибудь должен был бы ответить. Телефон не пашет, английского не знает никто. Может, я в другой мир провалился?»

Маршрут у Джока довольно-таки хаотичный, так как идет он туда, где высмотрел очередного не очень сердитого прохожего. В итоге, после очередного поворота очередной улочки он выходит на морское побережье. Море! Данила временно забывает о своих проблемах и завороженно идет через широкий пляж к воде. Скидывает вещи у камня на безопасном от воды расстоянии и идет здороваться с морем. Долго играет с прибоем, пытаясь дотянуться до краешка набегающих волн не замочив обуви. Потом возвращается к вещам и, усевшись на камень, восхищенно смотрит в синюю даль, такую вечную и такую непостоянную. Даль, кстати, уже не такая уж и синяя, солнце нависло низко над водой, а небо постепенно теряет голубизну и готовится расцветиться красками заката.

«Может, съесть что-нибудь?»

Из «чего-нибудь» у Данилы в рюкзаке только пирог, предназначенный для бабы Сони. «Съем, все равно пропадет, а баба Соня добрая, она поймет» – решает парень и вскрывает упакованный пирог, к сожалению, совсем небольшой. Мама побоялась, что большой ее дорогому чаду будет трудно упаковать в рюкзак. Бутылка воды и чай в термосе, к счастью, есть.

Данила жует пирог, смотрит на закат и размышляет: «Как так получилось, что я летел в Москву, а оказался незнамо где, где ни телефон не работает, ни международных языков ни один человек не знает? Может, я и правда в другой мир попал?» На этот раз мысль о другом мире – это не экспрессивное выражение эмоций, а действительно размышления над ситуацией. «Пока спал, переместился из нашего самолета в иномирный. Или меня похитили и в будущее забрали, как в фильме. Хотя нет, там похищали потому, что апокалипсис, и люди вымирали, а тут не похоже что-то на апокалипсис. А может, меня для чего другого похитили? Для инопланетного зоопарка, например. А это вольер такой. Да нет, чушь все это», – приходит к выводу парень. А потом, в лучших традициях Скарлетт, решает: «Я подумаю об этом завтра». После вытаскивает куртку и, завернувшись в нее как в короткое одеяло, примостив голову на гитарный чехол и прислонившись спиной к своему рюкзаку чтобы поменьше дуло, устраивается спать.

Эпизод 2. Корея, берег моря.

Хорошо быть молодым и здоровым. Несмотря на потрясение вчерашнего дня, несмотря на сомнительные условия ночевки, проспал Данила всю ночь не просыпаясь. Но и даром вчерашние события не прошли, всю ночь ему снились сны, обрывочные и хаотичные, и наполнены были сны инопланетянами и иномирянами в виде огромных злобных пауков, мудрых богомолов, противно хихикающих ведьм и грозных колдунов, швыряющихся огнем и разъезжающих на огромных жеребцах с волчьими зубами. Последний колдун, напоминающий северного шамана, только без бубна, был пешим, зато сам имел вполне себе волчьи зубки. Этими зубами он скалился прямо в лицо Даниле и вопрошал:

– А ты знаешь, где оказался? А ты знаешь, сколько теперь стоит твоя жизнь? А ты знаешь, кто может выйти из моря? – и приблизился совсем близко, как будто решил откусить Джоку нос.

Данила отшатывается и … просыпается.

Открыв глаза, первое, что он видит перед собой – безмятежное бирюзовое море и черное нечто, приближающееся к берегу. Может спину, а может верх огромной головы, потому как нечто снабжено огромным плоским глазом-буркалом. Загребает воду чудище то ли ластами, то ли лапами с длинными извивающимися пальцами. Движется это нечто аккурат к тому месту, где устроился спать путешественник.

– Аааа! – подхватывается плохо соображающий со сна и изрядно этим сном напуганный Данила, и, чудом успев прихватить рюкзак и гитару, бросается наутек. Куртка, честно прослужившая всю ночь матрасом и одеялом, остается лежать на песке.

– Ааа! Каракен! Ааа! Нет, Ихтиандр! Нет, Лохнесси! Ааа! Сирена, нет, Гидра! – не может определиться Джок с тем, что же его так напугало.

Между тем, напротив оставленной куртки, из воды появляется мирная корейская ныряльщица*5 в гидрокостюме. Она сдвигает на лоб маску и любуется зажатым в руке осьминогом, весьма довольная размером своего улова. Джок уже далеко и ее не видит.

Примечание к части

Иллюстрации: 6. Где Москва https://fanart.info/art/art-view/78365 7. Поиски русского консула https://fanart.info/art/art-view/78351 8. Морское чудище https://fanart.info/art/art-view/7849 9. Новые знакомые https://fanart.info/art/art-view/78351

>

Серия 2 "Где я?" Часть 2.

Эпизод. 3. Корея, берег моря.

Забег Данилы длится и длится и заканчивается прозаически. Споткнувшись о камень, он растянулся прямо у ног двоих местный парней, устроивших на побережье кемпинг. Парни как раз проснулись и вылезли из палатки, потягиваясь и позевывая. Они с интересом уставились на неожиданного визитера.

– Парень, тебя что, побили? – спрашивает один, более высокий, лишь на сантиметр-другой поменьше совсем немаленького Данилы. Впрочем, он не особо рассчитывает на ответ, так как разглядел, что перед ним иностранец.

– Неее, не видишь разве, не битый он, ни синяков, ни крови и вообще не помятый, – встревает второй, немного пониже и совсем худой, из-за чего кажется меньше, чем он есть на самом деле. – Может, его девушка отшила? Если он к кому из наших приставать стал, могла и приложить.

– Ну, не до такой же степени, чтобы так драпать, – не соглашается первый.

Данила, между тем, полежав и подышав, приподнимается и принимает сидячую позу. Сердце у него все еще отчаянно колотится.

– Та-, та-... там… – с некоторой паникой оборачивается он к морю и замолкает, сообразив, что все равно не в силах объяснить местным жителям, что же он видел. А потом и вовсе задумывается, а не приснилось ли ему чудище?

Местный парень, тот, что повыше, всовывает ему в руки небольшую бутылку с водой. Данила, все еще погруженный в свои мысли, жадно пьет.

– Ты ему не воды, ты ему пива дай, – подсказывает щуплый. – Американцы всегда пивом стресс лечат, ну или джин-тоником. Я видел. В кино.

Первый шарит в вещах и достает жестянку с пивом. Видимо местным, так как кроме корейских иероглифов других надписей нет.

Данила так же задумчиво выпивает залпом пиво.

– Во! Видал! Прямо залпом и не морщась! – восхищается щуплый. – Дай ему еще!

– Эта последняя, – предупреждает высокий и всовывает Даниле в руки еще одну банку.

Данила выпивает и эту, впрочем, уже помедленнее. После чего взгляд у него становится более осмысленным. То ли пиво оказало целебное действие, то ли привычные глотательные движения помогли опомниться. Он озирается вокруг и рассматривает хозяев кемпинга.

– Are you American? – пытается пойти на контакт тот, что пониже.

Впрочем, произношение у него не лучше, чем у вчерашних собеседников Данилы, да и у Джока за ночь познания не улучшились. Он непонимающе смотрит на корейца.

– Where are you from? Have you … Ээээ... – делает еще одну попытку абориген, но так же как и Данила, утыкается в ограничение своих языковых познаний.

Джок, – неуверенно отвечает Данила, указывая на себя рукой.

– О, Джок! – радуется установленному контакту кореец. – Тебя зовут Джок? Ну, наверное, – собеседник задумывается, пытаясь понять имя это или фамилия, иностранцы они такие ино-странные. В итоге решает, что, вероятно, это имя и представляется соответствующе, только именем, хоть это и противоречит привычному для него порядку вещей. – А я Джи Су. А вот он Сан У, – тычет кореец пальцем сначала в себя, а потом в приятеля.

– Джи-су, Са-ну, – пытается запомнить Данила непривычные имена.

– Давай ему еще пива добудем. Я хёна*6 попрошу купить, – обращается щуплый Джи Су ко второму корейцу.

– Думаешь, согласится? – сомневается Сан У.

– Я очень сильно попрошу, – с оптимизмом отвечает Джи Су.

– Ну хорошо, пробуй, – соглашается Сан У. Щуплый достает телефон.

– Хён, купи нам пива, у нас тут американец в гостях, – говорит он в трубку.

– Не, не кончился праздник, вот заберешь нас домой – тогда кончится. Ну, хёёён, ну договорились же только вечером!

– Да не побьют нас! Нет у него тут никаких сослуживцев. Его самого чуть не побили.

– Да не морпех он, и вообще он не военный. Какой он военный, он как мы. Не, он младше нас!

– Ну не знаю, откуда, пока не рассказал, но обязательно расскажет, ты не думай.

– Да точно не военный! И вообще, он с гитарой, музыкант. Вот мы его пивом напоим, а он нам что-нибудь американское, крутое, сыграет.

Данила, видя как кореец болтает по телефону, лихорадочно вынимает из рюкзака свой.

«Доступных сетей не найдено» – вновь сообщает телефон. Парень некоторое время рассматривает несговорчивый аппарат, потом разочарованно убирает его обратно в рюкзак.

– Хён, ну купи нам пива, – продолжает канючить в трубку Джи Су. – Американцу согреться нужно, он на улице без палатки ночевал (ну надо же, попал в точку), и успокоиться, его побили (а тут не попал).

Высокий кореец, Сан У, между тем, греет воду и собирается заваривать вездесущий корейский рамён*7 на завтрак. Данила, углядев еду, непроизвольно сглатывает. Кушал-то он вчера один раз и не сказать, чтобы очень сытно.

– О, ты есть хочешь? – Сан У не такой разговорчивый, зато более внимательный. – Щас сделаем и с тобой поделимся, – добродушно обещает он.

Некоторое время все молчат. Джи Су ждет пива, Сан У ждет пока закипит вода, Джок загипнотизировано смотрит на незаваренный рамен, хотя попросить, ну хотя бы жестами, стесняется.

Скоро рамен заварен, и, о чудо, предложен Даниле. Немного подумав, Сан У протягивает Даниле палочки (американцы-европейцы палочками вроде как не едят, но больше же нет ничего, вилок-ложек друзья с собой не прихватили). Джок в некотором недоумении смотрит на палочки, но потом, подумав, берет их в две руки и в мгновение ока, забыв о приличиях, заглатывает острую лапшу и открывает горящий от специй рот – остудить. После чего ему предложена еще одна бутылка воды, которую тот залпом выпивает.

– Ну и оголодал же ты, – не может промолчать Джи Су.

После того, как с раменом покончено, Сан У показывает на зачехленную гитару.

– Ты играешь? Сыграй нам что-нибудь, – слова дополнены красноречивыми жестами.

Отказывать после того, как его накормили и напоили, Даниле неудобно и он расчехляет свой инструмент. Конечно, гитара концертная и не предназначена для использования под открытым небом, в контакте с суровой природой, но погода вроде бы хорошая и большой опасности для инструмента не представляет. Пальцы привычно пробегают по струнам, россиянин начинает играть. И нужно сказать, все пережитое за вчерашний день выплеснулось в музыке, так он, наверное, не играл никогда в жизни.

– Вот это да-а-а-а, - завороженно тянет Джи Су, когда Данила отпускает струны. – А еще?

А потом еще и еще. После чего высокий Сан У жестом просит взять в руки гитару. Данила неохотно дает.

Парень берет гитару, уважительно прищелкивает языком, а потом пробегается по струнам. Сразу становится понятно, что с инструментом он обращаться умеет и играть учился явно не в подворотне. Потом, перехватив ревнивый взгляд Данилы, с усмешкой отдает гитару обратно и что-то коротко бросает второму корейцу.

Тот вскакивает, идет в палатку и возвращается… с гитарой.

Сан У берет в руки теперь уже свой инструмент и начинает наигрывать что-то в стиле кантри. Играет он не настолько виртуозно как Данила, но тоже очень даже неплохо. Поиграв некоторое время, он останавливается и переглядывается с Джи Су. Приятели как будто о чем-то договариваются. Потом корейцы вдвоем начинают петь что-то жизнерадостное. И явно делают это не в первый раз. У Сан У голос довольно низкий и неожиданно звучный, у мелкого Джи Су высокий, не такой красивый, зато наполнен энергией и задором. Парни то поют двухголосьем, то начинают перекидывать друг другу мелодию, словно мяч, а иногда переходят на реп. Данила сам не замечает, как начинает улыбаться и отбивать ритм песни по деке своей гитары.

https://fanart.info/art/art-edit/78349

Спев пару песен, они показывают на гитару Джока, мол, твоя очередь.

Данила, почесав в затылке, пытается вспомнить что-нибудь такое же жизнерадостное из современной русской эстрады. Не вспоминается. Все либо лирические и слегка заунывное, либо быстрое, но тревожное, и даже депрессивное. А если веселое – то это стеб на мотив а-ля частушки и для людей, не понимающих русского языка абсолютно неинтересный. «Ну и ладно, обойдемся без эстрады» – решает Данила и в пику окружающей действительности затягивает напевное «По старинке ноги в валенки обую». Впрочем, корейцев это устроило, они стали слушать, затаив дыхание. У Данилы голос тоже неплох, не зря же его в хоре ставили солировать. Получается певуче и проникновенно. А уж подыграть себе на гитаре Данила не просто умеет, он делает это мастерски.

Между тем, в кемпинг прибыл брат Джи Су, совсем уже взрослый парень, скорее не парень, а молодой мужчина. Он приехал на потрепанном джипе, остановился неподалеку и скромненько, без шума подошел к музицирующей компании.

Джи Су все равно брата заметил:

– Ой, хён, – расплывается он в улыбке и прикладывает палец к губам, мол, дай дослушать.

Хён некоторое время подозрительно разглядывает Данилу. Когда тот заканчивает петь выносит вердикт:

– Похоже, ваш американец и впрямь безобидный. Ну, общайтесь, братья по разуму, вернее по его отсутствию. Может, у него чему научитесь полезному, а потом и впрямь айдолами станете. Все заработок. Музыкант – это не увлечение, это диагноз. Вот женюсь, заведу детей, ни за что им гитару покупать не буду! Мне и брата музыканта хватит, – несмотря на ворчание, видно, что братишку хён любит и готов потакать некоторым его слабостям.

– Пойдем, я вам там много чего привез.

Джи Су вскакивает:

– Только без меня не играйте, подождите.

– Сан У, тоже пойдем к машине, поможешь, – командует брат Джи Су.

Сан У жестами просит Данилу пока помолчать. Джок в ответ испуганно смотрит на Сан У и оглядывается на взрослого корейца. «Тут что, играть нельзя? – заполошно думает он. – А вдруг гитару отберут? Не отдам!!!», и на всякий случай обнимает инструмент, прижимая его к груди.

Впрочем, через пару минут местные парни возвращаются груженые пакетами, а гитару отбирать никто и не думает.

– Вон в том пакете и вот в этом нормальная еда, – инструктирует на ходу брат. – Мама собрала, решила, что вы тут на природе за день оголодаете, отощаете, наедитесь всякой гадости, переедите и посадите желудок, и все одновременно. А вот тут ваше пиво. Я еще соджу*8 прихватил, а то что там ваше пиво для американца-то. Но если от вас запах унюхаю, то все, вам не жить! Никогда больше ничего вам покупать не стану. Поняли? И пиво тоже не вздумайте пить. Вы свою долю выпили. Вчера. Я за вами вечером, часов в девять, десять приеду и экспертизу устрою.

– Да мы свою долю не пили, мы все американцу отдали, скажи, Сан У, – ноет Джи Су. Сан У подтверждает.

После доставки пакетов парни кланяются старшему на корейский манер и хён отбывает.

Проводив взглядом брата и удостоверившись, что тот уехал, корейцы пристраивают пакеты возле палатки и возвращаются с двумя банками пива и бутылкой соджу. Бутылку, открыв, вручают Джоку, банки берут себе.

Джок делает несколько крупных и быстрых глотков, потом с удивлением смотрит на бутылку: «Что это?». Сан У, видя, что иностранец больше не пьет, осторожно вынимает бутылку из его рук, завинчивает крышечку и ставит возле ног чужака. Мол, выпьешь, когда захочешь. И показывает на гитару: продолжаем?

И они продолжили. Конечно, что там пара банок пива и несколько глотков соджу для русского человека, но вкупе с музыкой выпитое заставило расслабиться, забыть о проблемах (все равно же они не решаются!), а языковой барьер вдруг совершенно перестал мешать. Кажется, увлеченные музыкой парни понимали друг друга без слов. Скоро они тянули корейские и русские песни на три голоса и не важно, что часть голосов пела без слов. Так же отсутствие общего языка не помешало им пообедать чем бог, а точнее, мама Джи Су послала, побродить босиком по волнам (Джок подозрительно косился на море, но от местных ребят не отставал), а потом опять петь, петь или играть в две гитары.

Вечером, когда за корейцами приехал брат и сообщил, что праздник по поводу успешно сданных промежуточных экзаменов закончен и пора по домам, Данила, не задумываясь, сел в машину с корейцами, и ни у кого это не вызвало удивления, ни у корейцев, ни у самого «американца».

Эпизод 4. Возле дома семьи Сан У.

Машина остановилась на тихой улочке возле небольшого домика с мансардой, огороженного высоким забором и окруженного деревьями небольшого садика. Сан У взял рюкзак, вышел из машины и жестами позвал за собой Данилу, добавляя по-корейски: «пойдем». Все остальные, включая вещи из разобранного кемпинга и корейскую гитару, уехали дальше. Видимо, гитара принадлежит Джи Су, а не Сан У, хотя играл на ней весь день именно Сан У.

Местный гитарист привел своего гостя в дом. Дом пуст. Родители Сан У работают на круизном лайнере и сейчас в плавании, а за парнем приглядывает подруга матери, которая живет на этой же улице. Впрочем, приглядывает очень относительно, парень-то уже взрослый.

Мальчишки поднимаются в мансарду – там вотчина Сан У. Из мансарды, по корейским обычаям, есть выход на плоскую крышу. На крыше под навесом стоит диван, на открытом пространстве расположился низенький столик, возле ограждения «жилого» пространства крыши стоят какие-то тумбочки и ящики, а с другой стороны даже устроен гамак. Это тоже вотчина Сан У. Родители, когда бывают дома и им хочется посидеть на воздухе, располагаются на большой веранде в саду. Впрочем, когда родители дома и Сан У тоже там сидит. Это когда видишь родителей каждый день, хочется от них уединиться. А если, как у Сан У, родителей по несколько месяцев не бывает дома, тогда наоборот, хочется побыть с ними.

Хозяин оставляет гостя в своей комнате на несколько минут и возвращается с матрасом, подушкой и одеялом. Расстилает на полу и показывает сначала на Данилу, потом на спальное место. Тот кивает: «Понял, не дурак». Затем Сан У показывает гостю где тут душ и прочие удобства, а сам уходит вниз ради каких-то необходимых домашних дел.

Данила скидывает верхнюю одежду и снимает с шеи подаренного еще дома волка.

– Э-эх, – говорит он, обращаясь к металлическому зверю. – А еще сказали, ты удачу принесешь! Вот не пришли бы пацаны тебя дарить, я бы поспал перед отлетом и в самолете бы так крепко не уснул. А если не уснул бы так крепко, может и сюда бы не провалился. И как я все же здесь очутился? – несмотря на претензии, он любовно гладит волка по вихрастому лбу, после чего засовывает его в карман рюкзака.

Серия 3. "Человек со звезды" ч 1.

Серия 3. Человек со звезды.

Эпизод 1. Дом Сан У. Утро.

Утром Сан У проснувшись стал разглядывать спящего гостя.

Вчера был праздник. В связи с тем, что в школе прошло пробное тестирование им дали дополнительные выходные, а родители Джи Су разрешили целых два дня ничего не делать по дому и устроить себе приключение на природе. У Сан У родители далеко, разрешения спрашивать не у кого и он, естественно, присоединился к своему другу. Вчера неожиданное явление белобрысого иностранца, потрясающе играющего на гитаре, воспринималось как незапланированная деталь праздничного приключения. Сюрприз. Приключения они потому и приключения, что происходят всякие неожиданные вещи, например, откуда ни возьмись, прибегают гитаристы, не говорящие по-корейски, и начинают музицировать.

А вот сегодня Сан У задумался, откуда все же взялся этот самый гитарист, почему бродит один, почему у него нет провожатых, знающих язык, и почему он так безропотно пошел с ними? У него что, своих дел нет? «Надо попробовать с ним объясниться. Может, ему помощь нужна?»

Не успел СанУ как следует додумать свою мысль и встать, как в дверь затрезвонили. Это с утра пораньше примчался Джи Су. Пришлось идти вниз открывать.

– Ну как, где американец? – с порога интересуется Джи Су, не успев войти в дом.

– Спит еще.

– Здорово! А я боялся, что он ушел.

– Нет, не ушел. Но нужно поговорить с ним, – озвучил Сан У свои утренние размышления. – Расспросить как следует. Может, он потерялся, а языка не знает. Ехал куда-нибудь с группой, может быть даже на гастроли, и потерялся. А без менеджеров ничего не знает и не может.

– Ага. Давай расспрашивать. На гастроли, говоришь? А вдруг он крутой музыкант, а мы с ним вот так запросто пели? Вот в школе расскажем, все обзавидуются! Ты, это, если он еще играть станет – запиши на телефоне. Похвастаемся потом.

– Посмотрим. Давай так, я кофе готовлю, и иностранца пасу, как проснется, а ты в пекарню за булочками, беее-гом!

Когда Данила вылез из-под одеяла на запах кофе и выпечки, корейцы, не откладывая свое решение в долгий ящик, приступили к расспросам.

На этот раз расспрашивал серьезный Сан У, а он язык знает получше чем Джи Су. Получше, но все же не так, что бы очень хорошо. По крайней мере, недостаточно хорошо, чтобы Данила опознал в его вопросах английский. Тем более, что Данила уже и не ждет, что с ним заговорят на этом языке и не прислушивается так же внимательно, как вчера-позавчера. В ответ на все расспросы он только беспомощно смотрит и пытается по случайным жестам понять, чего от него хотят.

В итоге парни от него отстали и налили еще кофе. Данила с облегчением вгрызся в очередную булочку. Потом вспомнил о своих проблемах и поник. Хорошо, что он даже здесь встретил своего брата музыканта и его приютили, но не вечно же гостевать. Как выбираться? Как попасть домой? А лучше все же не домой, а в Москву, на конкурс.

Корейцы же обсуждают гостя.

– Слушай, походу он вообще по-английски не разговаривает, – недоумевает Сан У.

– Да ну, так не бывает, он же американец или европеец. Ну, или австралиец. Австралийцы тоже такие бывают. Я видел. Новозеландец еще может быть, – перебирает Джи Су свои познания в расоведении. – Они все должны по-английски говорить.

– Может все же бывает. Это в Америке все по-английски разговаривают, а в Европе вон сколько стран и языков. Конечно, они там английский учат, но ведь не все же хорошо учатся. Вдруг он просто плохой ученик? (Здравое рассуждение).

– Да не, не может быть, – оптимистичный Джи Су не верит таким крамольным мыслям, – Вот мне плохо английский дается, но даже я могу что-то сказать (не факт, что англичане бы с этим согласились). Плохо говорить и вообще не говорить – это разные вещи. И потом, вон он как на гитаре классно играет, не может он быть плохим учеником.

– Да как раз может. Он музыкой занимается, по гастролям ездит. Когда ему учиться? У нас в Корее трейни*8 часто в школе не очень-то хорошо учатся, – Сан У лично ни одного трейни не знает, но дорамы он, надо полагать, смотрит. – А с другой стороны, если по гастролям ездит, тем более его должны языкам учить… Странно это. Знаешь что, нужно с ним на каком-нибудь другом языке попробовать поговорить. Пойдем-ка к Ча Джу Вону. Он и английский получше нас с тобой знает и французский учит.

– К Ча Джу Вону? Да ни за что! Он и так все время хвастается и над нами насмехается! Если мы американца к нему приведем, там он и останется. И станет Джу Вон говорить, что это он с крутыми иностранцами дружит, а над нами опять издеваться начнет. Вот поперек порога лягу, а вас к нему не пущу! – разволновался Джи Су. – Пойдем к Ли Ми Ран. У нее тетя в Италии работает, так она теперь итальянский учит, хочет тоже в Италию поехать.

– Ну, можно и с нее начать, а там видно будет, – соглашается Сан У.

Корейцы развивают бурную деятельность. Делают звонок упомянутой Ли Ми Ран и договариваются о встрече. Потом в четыре руки быстро прибирают со стола и начинают объяснять Даниле, что они сейчас все вместе идут разговаривать, при этом жестикулируя тоже в четыре руки. Данила хмурится. Он понимает, что они куда-то собрались, но нужно ли брать вещи? По логике его могут и попросить уже из гостей. Он идет наверх и берет рюкзак и гитару. Корейцы переглядываются, затем Сан У отбирает у Данилы рюкзак, (на гитару разумно не претендует), идет наверх, кладет рюкзак рядом со спальным местом Данилы, показывает на гитару и на матрац. Растягивает рот в улыбке и прикладывает руку к сердцу, и вновь показывает на гитару, на матрас и гладит гитарный футляр: мол, все хорошо, вещи твои будут в сохранности и с гитарой ничего не случится. Наконец, Данила осознает смысл этой пантомимы, оставляет вещи и идет на выход.

Вообще-то у Сан У есть мопед, но втроем на нем не уедешь, поэтому идут парни пешком. Городок, хоть не слишком крупный, но и не такой уж маленький. Уж точно побольше Тайганска. До нужного дома они идут довольно долго. Дойдя, нажимают кнопку звонка на воротах дома. Через минуту выглядывает девочка одного с парнями возраста.

– Здравствуй, Сан У оппа*9. И с кем по-итальянски говорить нужно? Ой, это с ним что ли? Я с иностранцами ни разу не говорила, может не надо? Да я пока итальянский плохо знаю, я же только в прошлом году его учить начала.

Ребята начинают ее уговаривать.

– Ну, хорошо. А почему на итальянском?

– А он английский не понимает.

– Да? А так бывает? Тогда я за тетрадью схожу, что бы было куда подглядывать, если запутаюсь.

Начинаются переговоры на итальянском языке. Девочка прибедняется, не так уж мало она и освоила. Но произношение у нее все равно корейское. Данила, кажется, понял, что с ним пытаются поговорить на другом языке, он прислушивается, но ничего не понимает. Более того, даже не догадывается, что это итальянский, поскольку на известное ему «Ун моменто» корейская версия итальянского по звучанию совсем не похожа.

Попытка потерпела фиаско.

– А у меня сосед из Японии вернулся, он по-японски запросто, как по-корейски разговаривает, – сообщает девочка.

– Поговорить с Джоком по-японски? – сомневается в разумности этого предложения Сан У. – А, хуже не будет, пойдем поговорим, если сосед согласится.

Попытка поговорить по-японски к успеху также не привела.

После того, как Ли Ми Ран присоединилась к квесту «Поговори с иностранцем», ребята нашли среди знакомых и знакомых знакомых, людей, которые могут сказать, кто по паре предложений, а кто и побольше, на норвежском, португальском (бразильский вариант), греческом, немецком, французском, а также одного, бегло говорящего по-турецки. Кроме того, на всякий случай попробовали варианты тайского и филлипинского языков. Нашлись знатоки. Человека, говорящего по-русски, или хотя бы на украинском, польском или другом близком языке, им, к сожалению, не попалось. Данила осознал, что ребята перебирают варианты языков, и каждый раз слушает с вниманием и надеждой. Увы, ничего знакомого.

Все это, с учетом пеших переходов от одного знатока к другому, заняло, считай целый день.

Ох, и голодный же я, – сообщает Джи Су. – Пойдем к тетушке Чха Хэ Ён. У нее как раз близко тут ресторанчик. Я там подрабатываю иногда. Она добрая и нас задешево, как своих, накормит. У нее рыбный суп, знаешь, какой вкусный! Отдохнем заодно. У меня ноги гудят.

Ноги гудят уже у всех. В животах тоже у всех бурчит. Сан У охотно соглашается. Джок тоже бы с удовольствием согласился, если б понял о чем речь.

Компания добирается до ресторанчика и заваливается внутрь. Ресторанчик крохотный, но очень уютный. Вместо легких современных столиков массивные столы, всего четыре штуки. Данила даже подумал, не дубовые ли? Когда в исторических и фентезийных книгах описывают трактиры с такими же массивными столами, обычно упоминают, что столы дубовые. Стулья такие же массивные. Стеклянная стена, выходящая на улицу, задрапирована чем-то очень напоминающим рыбацкие сети. В помещении слабо пахнет рыбой. Не противно, как это часто бывает с рыбным запахом, а очень приятно и вкусно.

На звук дверного колокольчика из кухни выходит полноватая кореянка. Джи Су с поклоном с ней здоровается и радостно сообщает:

– Имо*10 мои друзья хотят попробовать ваших деликатесов. Вот только у нас денег мало. Вы не смотрите, что Джок иностранец, у него тоже денег мало. Я им так рассказывал, как вы вкусно готовите, так рассказывал! Ни у кого больше нет такого вкусного супа. Даже у моей мамы. Я маме так и сказал и она даже не обиделась. У нее тоже очень вкусный суп, лучше, чем у других, но у вас вкуснее! Мама сказала, что так оно и есть.

Хозяйка ворчит: «Ох, шалопай, ты бы работал с такой скоростью, как языком молотишь! Разорюсь я с вами», но при этом улыбается и накормить по сниженным ценам не отказывается.

– Да уж, – делает заключение Сан У, падая на стул у стола, расположенного в дальнем углу, и с наслаждением вытягивая ноги. – Быть таким попрошайкой, как ты – это талант. Никто ведь отказать не может.

– А ты как думал, – гордо соглашается Джи Су. – Я очень талантливый!

Данила в это время присел напротив корейцев и попытался поскрести торец столешницы в исследовательских целях. Зачем, он и сам не понял. Отличить дуб от не дуба он все равно не может. Столешница его усилиям не поддалась.

Хозяйка принесла одуряюще пахнущие тарелки. Тарелки, к счастью, снабжены ложками, а не палочками. Корейцы незамедлительно налетели на суп, а вот Джок сначала решил рассмотреть, чем же его кормят. Интересно же. Все незнакомое. В тарелке, кроме кусков рыбы, лежат какие-то неопознаваемые овощи, кусок осьминога с щупальцами и моллюски с раковинами. Джок выловил одну раковину. Он, конечно, знает, что во многих странах едят устриц, мидий и тому подобное, но до сих пор и не подозревал, что их варят с раковинами вместе. Он осторожно пробует зубами моллюсковый домик. Корейцы, увидев это действо, забывают о своих тарелках, вылупившись на иноземца. Раковина, как ей и положено, жесткая и откусываться не желает. Джок, удостоверившись, что она несъедобна, дегустирует самого моллюска, издает невнятный звук наподобие «мммм!» и начинает с энтузиазмом поедать суп. Корейцы успокаиваются, расслабляются и возвращаются к еде.

Эпизод 2. Дом Сан У. Вечер.

Вечером умаявшиеся парни вернулись домой к Сан У. Несмотря на съеденный супчик, они снова голодные, поэтому Сан У заварил рамен и компания устроилась за столом на крыше под открытым небом. Корейцы негромко разговаривают. Данила же, нахохленный и мрачный, сидит несколько наособицу и молчит. Как общаться-то? Жестами много не наговоришь. Данила погружен в невеселые думы о своих проблемах, настроение у него к концу дня совсем испортилось.

Он понял, что с ним сегодня разговаривали на разных языках, и не уловил ни одного, который не то, что был бы понятен, а хотя бы звучал знакомо на слух. При этом сам он уверен, что такие языки как японский, китайский, не говоря уж об итальянском и немецком он бы на слух опознал. Он очень бы удивился, если бы ему сообщили, что на японском, итальянском и немецком с ним сегодня уже пытались беседовать. Только с корейским акцентом.

«Да что же это, столько языков и все непонятные, – думает он. – И телефон не работает, – опять вспоминает он подставу со стороны любимого девайса. – И вокруг все странное, вроде и похоже как у нас, машины, автобусы, телефоны опять же. А все равно все какое-то не такое. И в море странные твари живут, наверное то существо с глазом мне вовсе не приснилось, а на самом деле было. Нет, я точно в другой мир провалился. В параллельный. Через пространственный портал. И это вовсе не бред, а самая что ни на есть правда. Попал через портал из одного самолета в другой, пока спал. Поэтому и стюардесса не по-русски говорила, когда я проснулся. Может и фентезюхи на эту тему не просто так пишут? Кто их разберет, писателей. И что мне делать теперь? В книгах герои иногда возвращаются домой, но не сразу, а побродив по миру и с великими приключениями найдя портал обратно. Мне что, тоже теперь бегать портал обратно в свой мир искать? Как его искать, спрашивается? А на конкурс в Москву я, считай, опоздал, отмечаться, что приехал уже завтра нужно. И когда еще у меня такой шанс будет? Больше никогда не будет». Даниле грустно и тоскливо. Вот предложи ему кто сейчас спиртного, напился бы, не колеблясь ни секунды. «Хорошо хоть новые знакомые меня кормят, а то загнулся бы уже», – пытается он мыслить позитивно. «И долго ли они еще это станут делать?» – вопрошает пессимистичное настроение.

Удивительно, но мысли корейцев, перекликаются с раздумьями Джока. Только без пессимизма, они-то дома.

– Как-то странно все это, – рассуждает Сан У. – Как может он ни одного языка не знать? Пусть он европеец и английского не знает, потому что плохо учил. Но любой европеец на нескольких языках должен говорить! Хоть чуть-чуть. Ну там: «Здрасьте», «Где гостиница?», «Где ближайший ресторан?». Они же там из страны в страну запросто ездят, без таможни. Летом, в отпуск – в одну страну, на новый год – в другую. А половина вообще работает не в той стране, в которой живет. Мне отец рассказывал. А Джок ни на один язык не отреагировал. И, если он отстал от музыкальной группы, почему его не ищут? Я даже не поленился на полицейский сайт залезть. Нет там никаких объявлений о потерянных. Вернее есть одно, но наше, корейское, дедуля из дома ушел и не вернулся. Больной, скорее всего. Ты, кстати, глянь. Вдруг видел дедулю. А я ведь и на сайты соседних провинций тоже лазил. Ничего. И сам Джок не нервничает, словно и не нужно никуда ему. Ходит с нами второй день и не парится. А видел как он телефон доставал? А! Не видел, невнимательный ты. Он его доставал, когда ты с братом говорил. На тебя глянул, как ты по телефону разговариваешь, достал свой, включил, потом посмотрел, посмотрел, подумал и убрал. Как будто не знает, что с телефоном дальше делать. Вот телефон у него есть, а что с ним делать – не знает!

– А может он того, и не иностранец вовсе? – заговорщицки щурится Джи Су.

– А кто же, по-твоему, кореец, что ли? – насмехается Сан У.– Перекрашенный и с пластической операцией. И с амнезией.

– Не, не кореец, а человек со звезды, как в дораме, – таинственным шепотом сообщает Джи Су.

Сан У впадает в глубокую задумчивость и долго молчит.

– Знаешь, – в конце концов отмирает он, стреляет глазами в сторону Джока и понижает голос. – Я, пожалуй, с тобой соглашусь.

– Что, правда? – удивляется Джи Су тому, что рассудительный Сан У принял его версию.

– Странный он, – снова говорит Сан У. – Слишком странный. Ты видел, как он раковину кусал? А мидий не только у нас едят. И в Европе, и в Америке. Как можно не знать, что раковины жевать бесполезно? Ну, сумасшедший еще может раковину попытаться съесть. Но он, при всех своих странностях, на сумасшедшего совсем не похож! А как он стол ковырял, обратил внимание? Как будто деревянных столов никогда не видел.

– А откуда у него телефон и гитара? Обычные вроде. Вернее, гитара классная, но все равно не со звезд. Откуда он знает, как на гитаре играть?

– А откуда мы знаем, какие у них там технологии? Может, разведку произвел и скопировал. Три Д принтингом. А музыку он и так знал. Может, он ради музыки сюда и прилетел. За новыми впечатлениями. Как у нас композиторы и писатели путешествуют, чтобы впечатлений набраться, так и он. Между звезд путешествует. Может он и с нами остался, потому что понравилось как мы поем. А так встал бы и исчез.

– Но в дораме человек со звезды раковины не ел. Он вообще богатый был и в антиквариате разбирался, не то, что в раковинах, – находит Джи Су слабое место в своей же гипотезе.

– Так в дораме он четыреста лет в Корее жил, можно уж было в жизни разобраться. А этот, такое впечатление, вчера с неба свалился. Вообще ничего не знает и не понимает. Ну, за исключением гитары.

– Так, вчера он поэтому и бежал так! В шоке был после падения! – озаряет догадка лицо щуплого корейца. – Это я его додумался пивом напоить, а то вскочил бы и дальше побежал. И не остался бы с нами! – Джи Су невероятно горд своим деянием.

Парни пристально уставились на Джока, примеряя к нему свои догадки.

– А давай спросим, – предлагает Джи Су, и, не дожидаясь согласия Сан У, окликает гостя.

– Эй, Джок! Ты на летающей тарелке сюда прилетел? Со Звезд? – для непонятливых он изображает летающую тарелку, приземляющуюся на стол, тыкает в Джока пальцем и корчит вопросительную рожу. Затем показывает вверх на проявляющиеся в вечереющем небе звезды, снова указывает пальцем на Джока и опять изображает вопросительное выражение на лице.

Данила вполне уверенно опознает в жесте Джи Су приземляющийся самолет, и, да, он прилетел сюда именно на самолете, так что он вяло кивает головой, и вновь погружается в свои невеселые думы.

Глаза у корейцев становятся нетипично круглыми. Они переглядываются. «Он и впрямь прилетел со звезд?» – спрашивают они взглядом друг друга.

Джи Су трогает Данилу за плечо и вновь повторяет свою пантомиму, требуя подтверждения.

Данила снова кивает, на этот раз немного раздраженно. «Ну чем это поможет, что я на самолете сюда прибыл? Вы что, мне обратный билет купите? Знать бы еще, куда его покупать!»

Корейцы опять переглядываются.

– А чего это он такой хмурый? – спрашивает Джи Су.

– Может он и впрямь потерялся, только не так, как мы думали. Может, он свою летающую тарелку потерял, – предполагает Сан У, и теперь уже он изображает пантомиму с приземлением тарелки, но добавляет действо, как будто ищет чего-то, вновь изображает приземление чего-то летающего и строит вопросительное выражение лица: «А ты знаешь, где твоя летающая тарелка?» – пытается спросить он.

Данила смотрит пантомиму, и с некоторым трудом догадывается, что его спрашивают, где он приземлился. «Ну, где могут приземляться самолеты? – думает Данила – Вам лучше знать, где у вас тут аэродром». Тем не менее, он честно пытается сообразить, где же этот аэродром может быть. «Когда я вышел из самолета, видел сопки, – вспоминает он, – потом на машине меня везли в сторону моря. Потом я спрашивал людей и вышел на побережье. А когда мы с побережья уезжали, вроде как ехали вдоль моря на юг, но недолго, хотя темно уже было». Он оглядывается и ищет похожие сопки в той стороне, откуда, предположительно, появился. Там, действительно видны вершинки, заросшие лесом. Те или только похожие, поди разберись. Он не очень уверенно показывает в сторону сопок. Последнее два дня жизнь у него такая, что он вообще ни в чем не уверен.

Корейцы опять переглядываются расширенными глазами и замолкают.

– Давай поможем ему летающую тарелку найти, – через некоторое время предлагает Джи Су. – Будет у нас в друзьях настоящий человек со звезды. Интересно, нам поверит кто-нибудь?

Сан У думает.

– Может и поможем, – в конце концов решает он. Хуже ведь не будет. Что они теряют? А вдруг и впрямь найдут?

– Давай завтра! – тут же загорается энтузиазмом Джи Су. – А то скоро опять занятия начнутся.

– Ну, если тебе так хочется, давай завтра, – соглашается друг. Но тогда нужно еще один мопед у кого-нибудь попросить. Не пойдем же мы пешком до самых гор. Видал же, куда Джок показывал? Найдешь мопед, – поедем завтра. Не найдешь, значил завтра мопед искать станем. А сейчас давай, доедай и расходиться пора.

– Что, и не попросим человека со звезды на гитаре поиграть? – брови Джи Су ползут вверх жалобным домиком, но парень смиряется. – Ладно, вот найдем летающую тарелку и опять петь будем. Я еще не все мелодии запомнил! Да я вообще ни одной целиком не запомнил, только обрывки, – досадливо констатирует он.

Серия 3. "Человек со звезды" ч 2.

Эпизод 3. Дом Сан У

Утром Сан У разбудил телефонный звонок неугомонного Джи Су. Дождавшись, когда сонный Сан У нащупает телефон и ответит на вызов, друг радостно сообщает, что раздобыл мопед (и когда только успел?). Более того, мопед не нужно возвращать сразу после поездки, а можно пользоваться им аж целую неделю, пока хозяин в отъезде. И Джи Су немедленно едет к Сан У.

Разбуженный хозяин дома, зевая, встал и пошел умываться, а потом спустился вниз на кухню ждать Джи Су и думать, чем кормить своего странного гостя. Не отправить ли Джи Су опять за выпечкой, раз тот теперь на мопеде?

Данила на трезвонящий телефон даже не отреагировал, а когда, наконец, продрал глаза, гостеприимного хозяина рядом не наблюдалось. Повалявшись пару минут в постели, гость встал и принялся за наведение марафета. За время утренних процедур Сан У в комнате так и не появился. Подумав, что в его отсутствие не очень-то вежливо бродить по всему дому, Джок не стал спускаться вниз, а вышел на крышу и, примостившись у низенького столика, за которым компания сидела вчера вечером, стал терпеливо поджидать появления местного музыканта.

И пока он сидит, в голову опять навязчиво лезут мысли о другом мире. «Где же я все-таки нахожусь, и как бы это узнать с учетом, что я ни фига не понимаю окружающих? Вот новости бывают и не только местные, но и мировые. Там не только слова, но и картинки. Если я никуда не проваливался, должен же я там хоть что-нибудь знакомое увидеть. А как дать понять, что я хочу новости посмотреть? Жестами такое не очень-то объяснишь».

Так и сидит несчастный потерялец, погруженный в свои думы. Тем временем, на крышу залетел огромный азиатский шершень, крупный даже для своего вида. Сделав круг, он тяжело плюхнулся на стол рядом с рукой парня. Данила вздрогнул и уставился на огромное насекомое. Как человек, постоянно живущий в высоких широтах, с шершнями он не знаком. Ни с обыкновенными, ни, тем более, с азиатскими. Зато от двоюродного дядьки, который живет в Абакане и держит на даче несколько ульев, он слышал, что с пчелами нужно вести себя спокойно. Если не бегать и руками не махать, то и пчелы будут вести себя мирно. А шершень напоминает пчелу или осу. Поэтому Данила не стал вскакивать и отдергивать руку. Вместо этого он замер и старается вообще не шевелиться. Так он и сидит, с любопытством разглядывая шершня. И даже тихонько заговаривает с ним:

– Ух ты, какой ты здоровущий! А ты пчел или ты ос? У нас таких не бывает. А в Москве такие бывают? Наверное, тоже не бывают. Только нормальные пчелы и осы. А вообще в нашем мире такие огромные пчелы бывают? – опять возвращается он к мыслям о другом мире. – Наверное, не бывают. Дядя Саша столько про пчел рассказывал, когда у нас гостил, и про всяких их родственников тоже. Женькин батя про рыбу столько не говорит, сколько дядя Саша про пчел. И ни разу не упоминал, что бывают такие здоровенные пчелы, – заключает он грустно.

В это время на крыше появляются корейцы. Сан У идет первым и несет поднос с чашками и выпечкой. Обнаружив шершня, он замирает. Идущий сзади Джи Су, наткнувшись на остановившегося приятеля, обходит его, чтобы посмотреть в чем дело. Увидев собеседника Джока, он бледнеет и начинает пятиться назад.

Шершень, будто решив подтвердить Даниле, что он вполне себе мирное насекомое, заканчивает исследовать руку парня и с басовитым жужжанием улетает по своим делам. Корейцы отмирают и начинают озираться, стараясь понять, совсем шершень улетел, или где-то рядом и сейчас вернется. Шершня нигде не видно и не слышно.

– Фуу. – Сан У ставит на стол поднос и вытирает выступивший на лбу пот.

Данила, не подозревающий об опасности недавнего гостя, выныривает из своих раздумий, радостно улыбается аборигенам и кидает вожделеющий взгляд на поднос. Сан У ставит на стол чашки, берет у Джи Су горячий чайник и делает всем кофе. Но обычное спокойствие Сан У дало трещину. Кажется, руки у него чуть-чуть подрагивают. В процессе разливания кофе он с необычной для него экспрессией делится впечатлениями:

– Видал? Он его не боялся даже! Вот совсем, ни капли не боялся, нисколечко! Все-таки он не человек!!! Не бывает людей, которые шершней не боятся! Да даже обычных ос боятся. И европейцы тоже боятся! Я однажды родителей с рейса ездил встречать в Пусан и видел как на одну иностранку оса села. Что там было! Она вопила на всю округу! Такой переполох устроила! А тут, ну словно к нему бабочка прилетела. Да некоторые даже бабочек боятся! А он с ним разговаривал! Видел? Правда, разговаривал. На непонятном языке.

– Ага, – заговорщицки подтверждает Джи Су, который уже успел перевести дух и отойти от испуга. – А может это даже и не шершень был, а замаскированный робот? Или шершень дрессированный. Он его подчинил и на разведку отправил. Землю изучать.

Эпизод 4. Дом Сан У.

Похоже, шершень стал судьбоносным. Он окончательно уверил Джока, что тот в чужом мире, а корейцев, в инопланетном происхождении гостя.

Если раньше Сан У собирался искать летающую тарелку по принципу «от меня не убудет, если денек прогуляемся», то теперь он подошел к этому делу всерьез и принялся за подготовку эпохальной экспедиции.

Первым делом он навел ревизию в холодильнике. Холодильник совсем не пустой, как можно было бы ожидать от самостоятельно живущего семнадцатилетнего подростка. Во-первых, СанУ и сам парень запасливый, во-вторых, приглядывающая за ним подруга матери полагает, что именно в обеспечении бедного мальчика едой и заключается ее пригляд. Особенно это касается пищи домашнего приготовления, чтобы поменьше ел новомодных полуфабрикатов и всякой гадости из доставки. После внимательного исследования холодильника и «пищевого» шкафчика, Сан У вынул снедь и начал формировать походный паек. Не забыл и о термосах с кофе. Потом достал для себя удобную одежду и обувь. После, подняв глаза к потолку, повспоминал как одет предпологаемый звездный пришелец и решил, что его одежда вполне подходит для небольшого путешествия. Только дополнительную легкую куртку прихватить не помешает. Все же еще только весна и в горах, если подует ветер, может быть холодно. Он нашел в своих запасах подходящую куртку-ветровку. Рост и размер у парней практически одинаковый, разве что Данила повыше буквально на пару сантиметров. Не принципиально. После сборов корейцы упаковывают запасы в рюкзаки, рюкзаки в багажники мопедов, а Джока на пассажирское сиденье и экспедиция стартует.

«Интересно, сегодня опять будем разные языки слушать?» – думает Данила, цепляясь за Сан У.

Мопеды сначала довольно долго едут по немноголюдным улицам, потом мимо редких, но явно богатых домов, потом дома сменяются какими-то хозяйственными постройками невнятного назначения. Спустя какое-то время корейцы останавливаются, недолго совещаются, размахивая руками, и выбирают дорогу совсем уж проселочного вида, правда, с твердым покрытием. С полчаса они едут по дороге, которая ощутимо забирает вверх и заканчивается возле маленькой постройки, напоминающей небольшое кафе где-нибудь в парковой зоне. Похоже, кафе или ресторанчиком она и является, поскольку, при внимательном взгляде, через большие окна можно увидеть типичные для кафе и ресторанов столики. Корейцы спешивают Данилу, спешиваются сами, пристраивают мопеды на стоянку возле домика и явно намыливаются на природу, в лесистые сопки. Отойдя от домика метров на тридцать, перед тем как нырнуть под кроны деревьев, парни останавливаются и выжидающе смотрят на Данилу. Тот в ответ смотрит на них. Не дождавшись от Данилы никаких намеков о том, куда бы он хотел двигаться дальше, или, наоборот, рассмотрев намеки, о которых назначенный человек со звезды и не подозревает, корейцы углубились в лес.

Так они и двинулись. Впереди радостно гомонящие местные музыканты, за ними Данила, недоумевающий, с чего бы это им приспичило устроить турпоход. Наверное, гостеприимные хозяева любят проводить время на природе, ведь если вспомнить, где они познакомились, это тоже не под крышей было.

А может быть в лесу, в ветхой избушке живет особо продвинутый полиглот, решивший заделаться отшельником? И Данилу ведут к нему?

Корейцы периодически оглядываются на Джока, но через некоторое время приходят к выводу, что тот сам не знает где искать свой летающий транспорт. Тогда они решают забраться повыше и посмотреть сверху, не видно ли каких-нибудь признаков падения с неба. Поломанные деревья, например. Ведь если летающая тарелка потерялась, посадка явно была нештатная.

Приятели бодро рванули вверх по склону, Данила тоже довольно-таки бодро старается не отставать. Потеряться ему не хочется. Дополнительно набрав еще метров сто-двести высоты, компания вышла из леса на открытый склон, и впереди открылся восхитительный вид на окружающие сопки. Корейцы затормозили и стали пристально вглядываться в пейзаж, пытаясь разглядеть придуманные ими самими признаки падения летающей тарелки. Данила просто смотрит. Так и пошло дальше. Компания то идет по лесу, по едва заметным тропкам, обходя валуны и ныряя под нависающие ветви деревьев, то выходит на склоны и корейцы начинают внимательно обозревать открывающиеся панорамы. После таких просмотров они пытаются что-то выяснить у Данилы, изредка опять изображая самолет. При чем тут самолет, Данила не понимает и уже не уверен в правильности интерпретации этого жеста, поэтому в ответ только пожимает плечами. Корейцы каждый раз разочарованно замолкают и продолжают путешествие. Открытые склоны вновь сменяются лесом и пологими заросшими лощинками, тогда даже сложно поверить, что парни в горах, пусть и не очень высоких.

Сколько заняли эти поиски времени? Довольно много. Несколько часов точно. В конце концов Сан У остановился и, выбрав местечко почище и поуютнее, устало опустился на землю. Да, тяжела доля уфолога. Поиск летающей тарелки оказался весьма непростым и энергоемким мероприятием.

– Давайте перекусим, – предлагает кореец.

Вытащив приготовленную еду, оголодавшие парни набрасываются на нее, попутно обсуждая результаты поисков.

– Почему он нам не помогает? – обиженно сопит Джи Су. – Мы для него ищем, стараемся, а он идет сзади и даже не показывает никуда!

– Наверное, сам не знает, где искать, – примирительно отвечает Сан У. – Но вообще-то, так мы действительно ничего не найдем. Места тут много, и искать без подсказки можно всю жизнь.

– Жалко, я так хотел на летающую тарелку посмотреть, – сокрушается Джи Су.

–Знаешь, – говорит уставший Сан У, – поищем еще часик, и пойдем домой. В следующий раз еще поищем. А по хорошему нужно нашего человека со звезды корейскому языку хоть немного обучить. Если бы с ним можно было поговорить по-человечески, все стало бы значительно проще.

– Это точно, – соглашается Джи Су.

Перекусив и немного отдохнув, компания двигается дальше. Идут в том же порядке. Впереди корейцы, подрастерявшие энтузиазм, сзади плетется Данила и вовсе энтузиазма не имевший.

Двигаются они так не очень долго. Под ногой Джока вдруг поехала земля, а потом опора под ним и вовсе пропала, и он полетел… к счастью, не очень далеко. Всего лишь на дно умеренно глубокой ямы, а мог ведь и подальше улететь, горы все-таки. Данила даже вскрикнуть не успел, а зря, потому что корейцы не оглядываясь, и не заметив потери в своих рядах, ушли дальше.

Данила, приземлившись на дно ямы, поискал себя в пространстве, собрал в кучку руки, ноги и мысли, удостоверился, что все конечности при нем и даже не переломаны, и стал осматриваться. Яма не выглядит безнадежной ловушкой, но чтобы выбраться из нее нужно постараться. Он попробовал покричать. Сначала не очень громко, потом погромче, а потом во всю глотку.

Нет ответа. Новые приятели не торопятся ему на выручку.

Даниле захотелось заплакать. Ну что за жизнь! И так оказался незнамо где, а теперь еще и это. И рука заболела. Оказывается, приземляясь на дно ямы, он рассадил ее о какой-то сук. Все один к одному.

Данила не стал плакать, вместо этого он глубоко вздохнул и озаботился своим спасением.

Стены у ямы крутые, но не вертикальные. Край буквально на ладонь выше вытянутой вверх руки. Был бы это городской колодец, с четкими и твердыми краями, можно было бы слегка подпрыгнуть, зацепиться и вылезти. Физической подготовки Даниле бы для этого хватило. Но у ямы края земляные, покатые и непрочные, ухватиться не за что. Данила нашел место, которое казалось не таким крутым, и попробовал выбраться. Почва под кроссовками посыпалась, нога поехала вниз, а камень, за который он попытался ухватиться, вывернулся из земли и упал на дно ямы вместе с парнем. Данила приземлился на пятую точку и поморщился. И торчащие из земли корни, за которые он попытался удержаться второй рукой, тоже не помогли. Слишком тонкие и слабые. Данила встал и обошел яму по кругу еще раз, внимательно осматриваясь. В одном месте обнаружился более толстый и крепкий корень, вполне годный на роль ступеньки. Но невысоко, нужна еще ступень. Вздохнув, Данила поднял со дна ямы обидевший его сук. Сук оказался вполне крепким и не очень длинным. Парень попытался проковырять этим суком ступеньку. Ступенька не получилась, земля слишком рыхлая и непрочная. «В крайнем случае буду делать подкоп, срою склон до пологого состояния, хотя это долго очень», – решил ямо-попаданец. Воткнуть сук в склон поглубже, чтобы он сам стал ступенькой, тоже не удалось. Сук хоть и рассадил Даниле руку, все же недостаточно острый, а в земле полно некрупных камней, они мешают вбить сук в склон ямы, несмотря на привлечение тех же камней в качестве орудия для забивания. Данила попробовал и так и эдак и в конце концов удалось вдавить сук в рыхлую землю плашмя и зацепить его за мелкие корни. Данила понадеялся, что когда его вес с помощью палки распределится сразу на несколько корней, они все же выдержат нагрузку, и сделал еще одну попытку выбраться из ямы. Встав одной ногой на низкий, крепкий корень, а другой на самодельную хлипкую ступеньку он попытался оттолкнуться и, не особо налегая на вторую ногу подняться наверх. В результате голова поднялась над краем ямы, а руки горизонтально распластались по земле. Правда лицо при этом уткнулось в куст какой-то травы, похожей на папоротник, но это уже мелочи. Стараясь не дышать, чтобы не потерять ненадежную устойчивость и не съехать вниз, он постепенно выбрался из ловушки и растянулся рядом. Сверху яму и не видно особо, высокая трава маскирует.

Данила огляделся. Никаких следов гостеприимных местных музыкантов.

«Ну вот, – огорченно хмыкнул парень, – завели в лес и бросили. Как будто нерадивые хозяева, которые сначала подобрали котенка, а потом решили от него избавиться. А я этот самый котенок и есть. И ведь раньше я хотя бы с вещами был. А теперь ни вещей, ни документов. И гитара у СанУ дома осталась».

Впрочем, на новых знакомых он особо не обижался. Уверен был, что все это не со зла, и надеялся, что их можно будет отыскать.

Ещё раз оглядевшись, чтобы вспомнить, откуда и куда они двигались, Джок пошел в прежнем направлении, надеясь догнать своих знакомцев.

Эпизод 5. В горах.

Эти самые знакомцы обнаружили исчезновение Джока минут через пять после его падения. Заметив, что пришельца нет с ними, они пошли обратно, но, к сожалению, маршрут они выдержали не очень точно и прошли в стороне от ямы. Пройдя назад довольно далеко и не найдя Данилы, начинающие уфологи стали совещаться.

– Куда это он делся?

– Нашел свою летающую тарелку, а нам не сказал? Может, не захотел ее показывать?

– А вещи, а гитара? Или он себе еще такие же сделать может? Три Д принтером?

– А может он в тарелке возьмет или сделает что-то ему нужное, и к нам вернется?

– Эх, нужно было с ним сначала пообщаться подольше, а потом уже тарелку искать. Я еще хочу послушать, как он на гитаре играет.

– А может он вовсе тарелку не нашел, а потерялся снова?

Версии можно строить бесконечно, ответ получить не у кого. На всякий случай решили еще поискать человека со звезды. Так у них совесть будет спокойнее.

Поиски ни к чему не привели, хотя ходили по лесу парни долго. Вечером, когда солнце опустилось ближе к горизонту, а сумерки стали грозиться выползти из густых зарослей и окутать весь лес, Сан У и Джи Су, так и не найдя ни своего звездного человека, ни его летающей тарелки, стали возвращаться к стоянке, на которой оставили мопеды.

Эпизод 6. В горах.

А Джок в это время сидит на очередном склоне и любуется пейзажем. Мысли его мечутся от полного уныния к относительному оптимизму и обратно.

«Красивый мир, здесь тоже можно жить, – уговаривает он сам себя, чтобы приободриться. – Было бы гораздо хуже, попади я в пустыню, например. Сдох бы уже. Или в мир постапокалипсиса. Не лучше. А так, выживу. Может, со временем и домой вернусь».

Потом мрачнеет: «Что я без ребят стану делать? Вот выйду к людям, грязный, без вещей и документов, объясниться не могу. Меня же в психушку сдадут! (Хе-хе, не знает Джок, что в Корее сдадут в психушку, только если медицинские счета будет кому оплачивать). Не все же такие отзывчивые, как Джису и Сану. Или не в психушку. Что я об этом мире знаю? Может, здесь таких как я на рудники какие-нибудь отправлять принято. И хорошо, если рудники не урановые».

Впрочем, загнуться в лесу от холода и голода не лучше, поэтому в итоге решил Данила идти вниз в сторону моря, чтобы выйти к людям. Только вот раньше это нужно было делать. А он ходил кругами, надеясь отыскать своих знакомых, до вечера, а теперь уже начало темнеть и темнеть быстро. Через некоторое время Данила обнаружил, что под ногами почти ничего не видно, и куда идти непонятно. «Ну вот, – совсем загрустил парень, – мне тут что, ночевать? Если в темноте шарахаться, опять куда-нибудь провалюсь. Эх! Был бы я зверем, волком, например, я бы и в темноте смог сориентироваться. А мог бы и поспать, свернулся бы клубком и все дела». В ответ на эту сентенцию в уме возникла мысль, резкая и ясная, будто кто произнес ее прямо в голове: «Вокруг посмотри, неумеха!». Данила от неожиданности встал как вкопанный и принялся озираться. Как выяснилось, не зря, потому как почти сразу увидел таинственно подмигивающий огонек, просвечивающий сквозь деревья. Раньше, глядя больше под ноги, он его не замечал. Путеводный огонек, через некоторое количество цеплючих кустов и кочек, норовящих подставить подножку, вывел вынужденного путешественника к одинокому зданию с большими освещенными окнами.

Данила поначалу почувствовал невероятное облегчение, а потом опять задумался как же он будет объясняться с людьми, что о нем подумают, и куда его в результате отправят. Глубоко вздохнув, он открыл входную дверь.

Серия 4. Лесенка в небо. Третий не лишний. Ч.1

Серия 4. Лесенка в небо. Третий не лишний.

Эпизод 1. Кафе в горах.

Разочарованные корейцы, перед тем как оседлать свои мопеды, решили зайти в кафе, возле которого оставили свой транспорт, попить кофе и передохнуть. Дверь, звякнув колокольчиком, приветливо пропустила уставших ребят в помещение, пропахшее черным напитком. Внутри безлюдно. Только в темном углу сидит одинокая, немного странная худая женщина и пьет из высокого стакана. Джи Су заглянул за пустую стойку, крикнул: «Эгей», но никто не отозвался. Может хозяин отошел куда? Притомившиеся парни решают присесть за столик и подождать немного.

Некоторое время они отрешенно и молча сидят, вытянув ноги и откинувшись на спинки стульев. На улице стремительно темнеет. Когда окна стали совсем черными, женщина в углу поднимается и идет к ним.

– Могу вам погадать, молодые люди, – обращается она без предисловий.

Теперь становится понятным в чем ее странность. Женщина одета современно и даже стильно, но, тем не менее, в ее одежде угадываются атрибуты шаманки. Как будто новомодный дизайнер одежды насмотрелся на шаманов и решил поэкспериментировать с элементами их одежды на очередном показе высокой моды. Причем с моделями у этого дизайнера явная напряженка, поэтому все свои придумки он запихнул на одежду для одного человека.

– Простите, аджума*11, у нас нет денег для гадания, – отнекиваются молодые люди.

– А я не возьму дорого, хубе*12, – щурит глаза женщина, – достаточно в этом кафе купить две, нет, три чашки кофе и печенья к нему. Это и будет ваша плата за гадание.

Кофе ребята и так хотели выпить. Но зачем им третья чашка?

– А может две чашки, а вместо третьей печенья побольше? – строит Джи Су умильное лицо и включает свое обаяние. Но коронный приемчик Джи Су не сработал.

– Три чашки кофе, – уверенно отвечает женщина.

Слишком настойчивые возражения взрослой женщине со стороны молодых ребят – это не в корейских обычаях. А лишняя чашка кофе – сущий пустяк. Поэтому парни кивают, соглашаясь. Женщина присаживается к ним за столик и негромко говорит в пространство:

– Три чашки кофе, пожалуйста.

Как по волшебству, за стойкой возникает парень в фартуке и отвечает:

– Сейчас сделаю.

– Ровно через девять дней у вас запланировано важное событие, – негромким голосом начинает шаманка, обойдясь без приличествующих гаданию ритуалов. Духи любят эту цифру. Вчера они не увидели бы в подробностях все, что связано с этим событием, и что из этого выйдет. И завтра не увидят, но сейчас они видят все очень отчетливо. Так хорошо, что им не терпится поделиться.

Парни рассеяно слушают, их не очень интересует гадание, больше заботит обещанный кофе.

– Через девять дней вы хотите встать на первую ступеньку лестницы, ведущей в небо, – продолжает гадалка.

Сан У, до сих пор меланхолично глядящий в пространство, вдруг начинает лихорадочно рыться в карманах и достает смартфон, торопливо включает его и пару раз что-то нажимает на экране. Затем толкает локтем Джи Су и показывает ему телефон.

На экране открыт календарь. Сан У подводит палец к дате через девять дней. Это число объявлено как дата регистрации и прослушивания на конкурс-шоу агентства NEKA ENTERTAINMENT в их родной провинции. Да, да. Друзья решили участвовать в этом конкурсе, как только о нем узнали. Они в любом случае собирались попробовать пройти прослушивание в какое-нибудь агентство, и, возможно, не одно, а тут такой шанс. А кто сказал, что конкурс не похож на лесенку? Ведь в нем будет много заданий-ступеней. И какого-то счастливчика или счастливчиков эта лесенка действительно приведет на небо – поможет стать звездой.

Равнодушие с парней как ветром сдуло. Как она узнала? Она действительно может видеть скрытое? Теперь они уставились на гадалку со всем вниманием. Та, усмехнувшись, продолжает:

– Так вот. Сразу вы с этой лесенки не упадете, но и высоко не подниметесь, остановитесь на середине. А там, то ли застрянете, то ли спуститесь вниз. Тут духам плохо понятно. Но выше уже не подниметесь, это точно.

Гадалка молчит некоторое время, глядя как разочарованно вытягиваются лица парней. Потом продолжает:

– Но события могут и по-другому повернуться. Скоро, совсем скоро в это кафе придет человек. Он уже сюда идет. Ведут его, хотя он и не замечает этого. Странный человек. Сам странный и, к тому же здесь, в этой земле у него нет дома. Странник. И духи на него реагируют не так как на прочих. Волнуются. Вы можете встать на первую ступень лестницы вместе с ним. И дальше подниматься тоже вместе с ним. Если вы ступите на первую ступень лестницы в небо вместе с ним, то при должном упорстве и старании вы сможете подняться на самый верх. Все трое. Но его нужно уговорить встать на первую ступеньку вместе с вами. Без вас он пройдет мимо этой лесенки, даже ее не заметив. Сначала уговорить встать на первую ступень, потом помочь удержаться. Позже он обретет устойчивость и сам станет поддерживать вас на ступенях и подталкивать вверх. А еще через него вы найдете прочих, тех кто вам нужен.

Парни переглядываются. Первая ступенька – это прослушивание? И как, интересно, они смогут убедить совершенно незнакомого человека, да еще и странного, чтобы он шел на прослушивание вместе с ними?

– Аджума, а Вы ему то же самое скажете? – осторожно спрашивает Сан У.

Нет, – усмехается аджума. – Разговаривать с ним – это ваше дело. Но вот еще одно я вам скажу. Больно уж духам хочется, чтобы я это сказала. Иногда этому человеку станет помогать волк. Не спрашивайте, как волк может помочь подняться по лесенке в небо, не знаю. Но если вы шагнете на лесенку в небо вместе, принимайте помощь волка. Каждый раз, как примете помощь волка, переступите через ступеньку, а то и через две.

Женщина замолчала. Парни тоже молчат. Переваривают информацию. И в этот момент звякает дверной колокольчик, дверь приоткрывается и в помещение, настороженно озираясь, входит грязный и несчастный Данила. Толстовка, брюки и даже волосы испачканы в земле. Один рукав толстовки порван и сквозь прореху виднеется крупная ссадина. Войдя, он нерешительно топчется на месте и щурится на свету. На улице-то уже темень!

– Джок! – кидается к нему Джи Су, забыв обо всем. – Ты не улетел, ты решил остаться!

Кажется, он сейчас запрыгает вокруг Данилы, как щенок вокруг вернувшегося домой хозяина.

Джок расцветает и радостно улыбается ему в ответ. Нашлись такие родные местные музыканты! Счастье-то какое!

Сан У, в отличие от Джи Су молчит, только переводит взгляд с Джока на гадалку и обратно, и снова на гадалку, и снова на Джока.

– Вот и третья чашка кофе пригодилась, – удовлетворенно говорит гадалка, встает и уходит. Не возвращается за столик, а заходит за стойку и исчезает где-то в глубине служебного помещения.

Вместо нее выходит давешний парень, приносит на подносе три чашки кофе, печенье и аптечку.

– С вас 9 тысяч вон, – говорит он.

Джи Су как раз привел Джока к столику, радостно тараторя на ходу всякую чушь.

Подойдя к столику, он смотрит на стул, за которым только что сидела аджума и резко затыкается, как будто на стенку наткнулся. До него, наконец, тоже доходит, о ком говорила гадалка.

Впрочем, долго молчать Джи Су не умеет:

– Это с ним мы должны на прослушивание идти, что ли? – спрашивает он у Сан У.

– Похоже на то, – отвечает друг, доставая из аптечки ватный диск и закатывая Даниле рукав.

– Ну, поет он и правда классно, но разве пришельцам можно в конкурсе участвовать? И как мы его уговаривать станем, если объясняемся только жестами? – продолжает сыпать вопросами Джи Су, пока Сан У обрабатывает ссадину на руке Данилы.

Сан У заканчивает с ссадиной, заклеивает ее пластырем и задумчиво смотрит на грязный рукав с прорехой. Потом, видимо, решив, что с остальными проблемами разберется дома, переключает внимание на Джи Су.

– Не знаю, как мы ему объясним про конкурс. Потом подумаем, время есть еще. А то, что он пришелец на нем не написано. А вот что я предлагаю сделать прямо сейчас, так это доплатить гадалке, сколько попросит, и спросить, зачем он вообще здесь и что ему нужно. И вообще все, что она может про него рассказать, даже если это будет похоже на бред, как это часто в гаданиях бывает.

– Давай, я в доле, – немедленно соглашается Джи Су.

Сан У идет к стойке и спрашивает у размышляющего о чем-то своем парня в фартуке:

– А где гадалка, можно ей еще гадание заказать?

– Гадалка? Какая гадалка? – недоумевает местный работник. – А, вы, наверное, о хозяйке, ее принимают иногда за гадалку. Так она ушла. Она вообще редко в кафе бывает. Здесь управляющий всем распоряжается. А она изредка появляется и всегда без предупреждения. Иногда просто посидит, иногда с клиентами поговорит, гадает им иногда. Да, бывает такое. Иногда с нами беседует, спрашивает как дела в кафе и у нас самих. А потом уходит. Вы кофе попили? Можно чашки забирать? Может, еще хотите?

– Да мы этот еще не выпили, – отвечает Сан У и возвращается к столику.

Дальше корейцы не столько сами пьют кофе, сколько поят Джока, ну прямо как заботливые родители свое чадо, и отчаливают домой.

Эпизод 2. Дом Сан У.

Ночью Даниле, взбудораженному падением в яму, потерей местных музыкантов и воссоединением с ними, опять приснился давешний колдун-шаман с волчьими зубами.

Колдун опять скалит свои приметные зубки, на этот раз не угрожающе, а презрительно.

– Что нюни распустил? Тоже мне мужчина! Плакать ему хочется! Потерялась деточка! В темноте он не видит ничего, – брезгливо тянет он, а потом рявкает:

– Разговаривать учись!

Проснувшись от этого рявка, Данила садится на своем лежбище, скрестив ноги, и задумывается. А ведь колдун из сна прав. Раз тут никто не разговаривает ни на русском, ни на английском, нужно осваивать местный язык. Куда бы он ни попал, знание языка, хотя бы самое поверхностное, уже облегчит ему жизнь, а, возможно, поможет разобраться в ситуации и вернуться домой.

«Все, начинаю учить здешний язык», – решает парень и ему, удивительное дело, сразу становиться легче на душе. Оказывается для того, чтобы проблема не давила на психику, иногда бывает достаточно перестать себя жалеть, смириться с существованием этой самой проблемы и начать искать пути решения, пусть даже такие небыстрые, как изучение языка.

Он оглядывается и смотрит на стол Сан У, на котором лежат неубранные учебники и тетради. «Нужно попросить пустую тетрадь, словарик составить и учить. Не откажутся же местные ребята сказать мне названия предметов всяких, а потом можно будет перейти к чему-то более сложному», – думает он.

Нужно сказать, что изучение языка методом погружения действительно великая вещь. За те три дня, что Данила провел в компании местных жителей, разговор уже перестал слышаться невнятным звуковым потоком, в нем стали угадываться слова и фразы. Многие, часто повторяющиеся звукосочетания уже кажутся знакомыми, а для некоторых слов вроде как даже угадывается смысл.

Тем временем корейцы, сидя внизу, на кухне, обсуждают Джока. До сих пор великолепный гитарист то ли иностранного, то ли инопланетного происхождения просто вызывал любопытство и заинтересованность. Теперь, после впечатлившего ребят гадания таинственной хозяйки кафе, у них на Джока появились планы. Нет, не так. ПЛАНЫ! И они обдумывают, как бы эти планы претворить в жизнь.

– Как мы Джока на конкурс запишем? Он ведь для корейцев, – возвращается к вопросу происхождения пришельца Джи Су.

– Конкурс не только для корейцев. Нет там такого условия. Про гражданство вообще ни слова. Но ты что думаешь, мы вот так всем объявим, что у нас тут человек со звезды? Нам никто не поверит. Причем, не поверят, но заинтересуются, и в покое не оставят. И накроется после этого наше совместное восхождение по лесенке в небо.

– О, значит, никому не скажем! А документы? Может он своим три Д принтингом не только гитару, но и документы сделать может? А как мы ему это объясним?

– На первом этапе документы не нужны. Чем ты смотрел? Вместе же условия конкурса читали! В первом туре можно назваться псевдонимом и не предъявлять никаких документов. Это для того, чтобы желающие могли инкогнито участвовать. Вот во втором туре, кто до него дойдет, с тех уже документы спросят. На втором туре контракт подписать придется, а без контракта никак. Правда, агентство обещает и в этом случае настоящие имена огласке не предавать, если кто не хочет. Вот если пройдем на второй тур, тогда и станем думать про документы. Или на середине первого тура думать начнем, если поймем, что у нас есть шанс, – внимательный Сан У помнит, что гадалка говорила не только об участии странного человека, но еще и о должном старании. Они, конечно, постараются. Но на конкурсе и прочие участники прохлаждаться вряд ли станут. Вдруг их с Джи Су старание окажется недостаточным?