Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона в России (сборник)

Дело о колье Марии-Антуанетты Людмила Буркина, Светлана Пригорницка

«Сегодня казнили королеву.

Весь город вышел поглазеть на грубую деревянную повозку, сопровождаемую вооруженными республиканцами. На полу, застеленном грязной соломой, сидела женщина в простом белом платье и в чепчике, прикрывающем обритую голову. Накинутый платок из белого муслина скрывал ее шею и плечи. Повозку трясло на скользких камнях мостовой. Колеса срывались в глубокие рытвины, и грязной водой плескало на ноги конвоиров. Женщину бросало от одной решетки к другой, словно сломанную куклу.

В этой больной, измученной женщине было не узнать опальную королеву. Толпа выла в ожидании казни. Люди выкрикивали оскорбления, проталкивались в первые ряды, чтобы плюнуть ей в лицо. В повозку градом летели камни. Женщина склонила голову и плечом отерла со щеки жижу от попавшего в висок гнилого помидора. Зловоние, исходившее от толпы, накатывало волнами и сгущалось по мере приближения к площади.

Повозка остановилась на площади Революции. Гильотину на высоком помосте было видно отовсюду. Королеве освободили руки, и, потирая онемевшие запястья, она тяжело взошла на эшафот. На последней ступеньке она споткнулась и наступила на ногу поддержавшему ее палачу. „Простите, месье, я не нарочно“, – тихо произнесла она и шагнула к гильотине. Едва заметным движением королева коснулась груди. Тонкая ткань платка скрывала темно-красный рубин на золотой цепочке. Талисман, в спасительную силу которого королева верила безусловно. И он не помог. Все кончено.

В последний раз окинув взглядом беснующуюся толпу, Мария-Антуанетта опустилась на колени и положила голову под нож гильотины.

„Королевы больше нет!“ – выкрик глашатая взорвал замершую на мгновение площадь. Оглушительная волна криков и свиста приветствовала палача, поднявшего вверх отрубленную голову. Вдруг что-то скользнуло по его запястью и стукнулось о деревянный помост. Это был большой красный камень, залитый кровью казненной королевы. Рука в синей бархатной перчатке накрыла драгоценность. Палач поднял глаза и наткнулся на холодный взгляд Максимилиана Робеспьера. „Теперь это принадлежит народу“, – произнес диктатор, убирая рубин в карман».

Женька закрыл ноутбук и обессиленно откинулся в кресле. Глаза нестерпимо жгло, спину ломило.

Лучи утреннего солнца пробивались сквозь тонкие шторы. Яркие зайчики скользили по фотографиям, постерам и страничкам из гламурных журналов, развешенным по стенам. Постеры отличались по качеству и размеру, но на всех была изображена одна и та же девушка. На одной из фотографий имя модели – Вероника Козлова – было зачеркнуто синим фломастером, а сверху большими буквами дописано: «Вероника Гутман».

Во Франции королевы не стало, но у Женьки Гутмана была своя королева. Подойдя к стене, он смахнул невидимые пылинки с «иконостаса». Вероника предпочитала мужчин состоявшихся и состоятельных. Для нее он был «младшенький», «сынок того самого Гутмана», двадцатилетний пацан. Что мог предложить ей сейчас Женька?

Он не зря просидел всю ночь за компьютером. Теперь он знал все о старинном рубиновом колье, которое его королева наденет завтра на вечерний показ. Младший Гутман был готов к встрече.

Белая с золотом дверь в Большую ротонду Юсуповского дворца гулко захлопнулась. Не оценив ее массивность и размеры, вошедший не догадался придержать дверь за собой. Он замер, тревожно прислушиваясь. Убедившись, что никакой реакции на вторжение не последовало, человек осторожно двинулся к длинной стойке с платьями, приготовленными для завтрашнего показа. Белый луч телефонного фонарика заметался по светло-голубым колоннам и массивным позолоченным канделябрам.

Аукцион «Меха и драгоценности» обещал стать заметным событием. Изюминка вечера – демонстрация знаменитого рубинового колье казненной королевы Марии-Антуанетты – предваряла аукцион. Поздний посетитель ротонды понимал: другого случая не будет, и только глупец не воспользовался бы им. Глупцом он себя не считал.

Секция с надписью «В. Козлова» обнаружилась в нише у окна. Мужчина осторожно погладил пальцами пышное муаровое платье, отделанное искусной вышивкой. Такой наряд могла себе позволить разве что княгиня.

Туфельки не уступали платью. Вышитые бисером, из тончайшей кожи, ни одна Золушка не променяла бы их на хрустальные башмачки. Мужчина внимательно осмотрел туфельку, затем вынул из кармана небольшой пластиковый пакет. Осторожно развернул его и высыпал кусочки битого стекла в носок туфли. Попытался засунуть как можно глубже. Резкая боль полоснула пальцы. От неожиданности человек вскрикнул, туфля полетела на пол – из глубокого пореза сочились алые капли. «Как рубины… чертовы рубины!» – Человек поспешно выхватил платок, зажимая рану. Он вернул туфлю на место и старательно подтер пятна крови. Свет фонарика тускнел – аккумулятор телефона был почти на нуле. Мужчина огляделся в последний раз. Все должно пройти по плану. Первый шаг уже сделан.

По пути обратно дверь не подвела. В старинных зеркалах скользнуло отражение серого костюма в полоску, лысого черепа и крошечной оправы на толстом носу. Неурочный гость дворца Юсуповых бесшумно растворился в полумраке анфилады залов.

В Синей гостиной царил хаос. Случайный посетитель принял бы происходящее за внезапную эвакуацию Дома мод. Здесь организовали гримерную для подготовки моделей к предстоящему показу. Между вешалками метались костюмеры и визажисты. Белый свет ламп отражался в зеркалах и слепил глаза. Взмыленный администратор отдавал распоряжения, сверяясь с длинным списком. Юные модели разной степени обнаженности поспешно готовились к выходу на подиум.

Только один человек в гостиной не участвовал в общей суете. Шкафоподобный охранник невозмутимо замер возле раскрытого чемоданчика-сейфа, лежащего на белом столике с гнутыми ножками. Завойчинский, пожилой сотрудник ювелирного дома, сопровождающий драгоценности на аукцион, таким хладнокровием похвастать не мог. Озираясь на столпотворение вокруг, он теребил в руках несвежий шелковый платок, то и дело протирая потный лоб. В помещении становилось душновато.

Внезапно крик боли хлестнул по гостиной. От неожиданности несколько женских голосов взвизгнули следом. Охранник пружинисто обернулся, отыскивая взглядом источник звука. Упав на ближайший пуфик и сцепив зубы от боли, Вероника Козлова дрожащими руками сняла туфельку. Побледневшие стилисты с ужасом смотрели на ее окровавленную ступню. Между пальцами торчал острый осколок стекла. На паркет упало несколько капель крови.

– Аптечку! – зашипел координатор показа, выводя всех из состояния ступора. – Быстро!

Как часто бывает в подобных случаях, аптечка никак не находилась, и ногу перевязали чем смогли – салфетками и платками. Вероника тихо стонала. Координатор нарезал круги по гостиной как голодный тигр. Стекла его очков раздраженно взблескивали.

– Козлова, работать сможешь? – не выдержал он. – До выхода полчаса!

– Да! – Вероника вскочила с места. И тут же опустилась обратно с искаженным от боли лицом. Слезы поползли по щекам в два ручья, размазывая тщательный макияж. Над Вероникой заметался стилист. – Не-е-е-ет…

– Что ты ревешь, дура?! – взвыл координатор. – Показ срываешь?! Специально для тебя платье шили, чтобы под колье подходило! Ревет она… Блондинку мне, срочно! Вот такую же, рыжеватую с голубыми глазами. Ну?! В этом бардаке блондинок нет?! Их на Невском толпы! Загоните оттуда!

Стилисты поспешно вытолкнули вперед трех полуголых девушек. Координатор свирепо швырнул на пол папку с бумагами:

– Блондинку хочу! Вы слепые?! Эта – ниже на полголовы, за ней платье волочиться будет. А эта вообще русая! – Вдруг он замер на полуслове, устремив прищуренный близорукий взгляд поверх голов. – Вот ты, ты, которая у двери! Снимай штаны, быстро! Раздевайся! Кто такая?

– А… э-э-э… Екатерина, – несколько ошеломленно проговорила высокая блондинка, еле поспевая переставлять ноги. Стилисты решительно волокли ее к гримерному креслу, попутно стягивая пиджачок и распуская собранные наверху волосы.

– На кой ляд мне твое имя! – застонал координатор. – Хоть Евлампия, лишь бы рост подходил… Какое агентство? Неважно, потом разберемся! Ну что? Подойдет?

– Подойдет! – одобрительно откликнулся стилист, колдуя над лицом Екатерины. – Сбросить бы ей пару килограмм… Платье на живую нитку сделано, чуть вздохнет, оно треснет к чертям!

– Значит, дышать не будет! По местам все. Работаем! Работаем, я сказал! – Координатор подобрал брошенную папку и устремился к выходу на подиум.

Всеми забытая, на пуфике плакала Вероника, зажимая рот платком.

– Ну, вот и все, господа, – заканчивая экскурсию, директор Юсуповского дворца остановилась у подножия парадной лестницы и повернулась к двум следовавшим за ней мужчинам. Один из них, широкоплечий, с короткими темными волосами и аккуратной бородкой, поспешно отвел взгляд в сторону и стал внимательно изучать мраморную вазу. Второй устало прислонился к сфинксу, стерегущему первые ступеньки. – Надеюсь, вы поделитесь с нами своими соображениями по поводу убийства Григория Распутина, мистер Холмс. Мнение такого выдающегося сыщика… – Каким-то образом Ирма умудрялась оставаться официальной, и в то же время это определенно был флирт. Причем с обоими гостями.

– Я предпочитаю делать выводы на основе фактов. – Шерлок Холмс раздраженно дернул плечами – сфинкс оказался холодным и жестким. – История же сохранила для нас скорее противоречивые слухи и невнятные сплетни. Был яд или нет? Если был, как на самом деле он попал в организм жертвы? Экспертиза свидетельствует о трех огнестрельных ранениях, несовместимых с жизнью. Однако убийцы утверждали, что жертва чуть ли не по улице бегала. Уже то, что они неоднократно меняли свои показания и противоречили показаниям других, говорит о том, что эти свидетельства ненадежны.

– Версия о причастности к этому делу Великобритании представляется мне абсолютно несостоятельной, – начал было Ватсон, однако смешок Холмса перебил его:

– Когда в деле замешана политика, быть абсолютно уверенным в чем-либо крайне опрометчиво. В отношении убийства Распутина я вряд ли смогу сказать что-то определенное.

Ватсон быстро наступил на желтый ботинок Холмса и одновременно выдал директору дворца самую обаятельную улыбку из своего арсенала.

– Конечно же, Шерлок подготовит эксклюзивное интервью на эту тему. Надеюсь, Ирма, мы сможем согласовать детали с вами лично. – Называть директором эту статную блондинку с умными карими глазами у Ватсона не получалось. «Хозяйка дворца» подходило ей больше. – Спасибо за замечательную экскурсию! Уделили нам столько времени! У вас, я вижу, ответственное мероприятие…

– Да, в Красной гостиной вот-вот начнется аукцион «Меха и драгоценности». Ювелирный дом «Радиант» продемонстрирует публике знаменитое колье Марии-Антуанетты с рубином, который был на ней в день казни. – Ирма вздохнула, будто королеву убили пару часов назад и не дальше соседнего зала. – Возможно, вам это будет интересно. Позвольте я провожу вас. – Ирма легко коснулась рукава Холмса. – Этот рубин королеве подарил ее возлюбленный – граф Аксель Ферзен. Говорили, что камень приносил удачу…

– Драгоценности вообще мало кому приносили удачу… – хмуро буркнул Холмс, поднимаясь следом за Ирмой по беломраморной лестнице. – Казнь Марии-Антуанетты это только подтверждает.

– А королева верила в свой талисман до последнего. – Изящные руки Ирмы вспорхнули, указывая на манекены, стоящие вдоль стен в Белом фойе. – Ювелирный дом подготовил несколько копий колье. Обратите внимание, как прекрасно сочетаются рубины с платьями той эпохи…

– А! Так вот к чему эта штука! – воскликнул Холмс, внезапно останавливаясь. Разогнавшийся Ватсон чуть не налетел на него. Заложив руки за спину, Холмс разглядывал огромный постер в центре фойе – контур женского подбородка, длинная линия шеи и капля рубина под ложбинкой ключиц. Алая, как капля артериальной крови, единственное цветное пятно на строгом черно-белом фото.

– Шерлок, такие постеры расклеены по всему городу! – Ватсон улыбкой извинился перед Ирмой за своего друга. – Неужели ты только сейчас обратил внимание?

– Что может быть интересного в фотографии ювелирного изделия, если оно не украдено? – Холмс пожал плечами и невозмутимо откинул со лба упавшую прядь. – Или в изображении женщины, если она еще не труп?

В темном муаровом платье, переливающемся в свете софитов, Екатерина вышла на импровизированный подиум Красной (или, как ее называли раньше, Золотой, или Императорской) гостиной. Колье стекало с ее шеи темно-бордовыми каплями, переплетенными золотыми нитями. Серебристо-голубой соболий палантин уютно покоился на плечах и прикрывал спину. Звуки музыки, исполнявшейся небольшим оркестром, приглушили восторженный шепот публики, который всколыхнулся навстречу модели.

Екатерина словно плыла по ковровой дорожке между гостями и участниками аукциона. Щелчки фотоаппаратов напоминали пулеметную очередь. К модели были прикованы взгляды всей публики.

Дойдя до середины дорожки, Екатерина медленно повернулась, гордо подняв голову, и оглядела обращенные к ней лица с неожиданным презрением. Палантин скользнул с узких плеч и лег уснувшим зверем на ковер. Обеими руками Екатерина взялась за лиф великолепного платья и рванула его вниз. Ткань треснула звонко и весело. Бисер брызнул во все стороны и заскакал по паркету. Увлекаемый тяжестью вышивки, верх платья упал к поясу, обнажая грудь модели. Екатерина рванула снова, и по талии расползлась безобразная дыра. Девушка позволила изуродованному платью свободно опуститься на пол и легко перешагнула через волну ткани.

Музыка развалилась на отдельные звуки и смолкла. Увлеченная флейта пронеслась еще пару тактов, выдала свист на высокой ноте и тоже умерла.

Красная гостиная Юсуповского дворца проживала насыщенные мгновения изумленной тишины, в которой у зрителей расширялись зрачки, приоткрывались рты и замирало дыхание.

Где-то на набережной коротко прогудел автомобиль.

– Что уставились?! Сытые хари! – торжествующе крикнула Екатерина и вскинула руки. Эхо последнего слова метнулось вверх и рассыпалось о хрустальную люстру. Подвески звякнули. – Ваша страна стоит перед вами – голая! Нищая! Презираемая! Сколько стоит билет сюда? Как месячная зарплата учителя, врача?! Вы здесь, чтобы выбросить пачки денег на цацки! На шкурки убитых животных!

Десятки рук взлетели вверх одновременно – публика увлеченно ловила Екатерину в перекрестье камер смартфонов. Вспышки фотоаппаратов слепили глаза. Ропот прокатился по залу. Возмущенные возгласы вырывались из общего хора, как вскрики чаек. Однако в обморок никто не падал, истошно не голосил и в истерике не бился. Если несколько дам и кривили презрительно губы, отворачиваясь от подпрыгивающих темных сосков, то глаза остальных невольных зрителей этого шоу горели азартом и любопытством. В дверях, ведущих в Синюю гостиную, теснились модели, гримеры и костюмеры. Невозмутимое лицо охранника, сторожившего чемоданчик с драгоценностями, мелькнуло на заднем плане поверх голов. Скандал набирал силу, как несущийся под гору неуправляемый грузовик.

– А я-то, чудак, редко в музеи ходил! – удивленно воскликнул только что вошедший в гостиную Холмс. – Здесь весело! Ватсон, у тебя замечательно розовые уши. Закрыл бы ты рот, дружище!

Ватсон смущенно прикрыл горячее ухо ладонью, но отвести взгляд от подиума не смог. Екатерина была хороша.

– Одно колье – месяц пенсий для всего Ярославля!!! – Звонкий голос девушки тоже производил сильное впечатление. Казалось, он резонировал со стеклами высоких дворцовых окон. – Вы заработали эти деньги у станка? В шахте? Вы все – воры!

Несколько человек в форме охранников устремились к Екатерине. Действуя слаженно и решительно, они окружили девушку, закрывая ее собой от публики и смартфонов.

– Что, вы говорили, она демонстрирует? Нижнее белье? – Холмс оглянулся на директора музея и поперхнулся на полуслове. Очаровательной Ирмы больше не было. Сузившиеся жесткие глаза и решительно сжатые губы изменили ее лицо до неузнаваемости. Холмс моргнул – на какую-то секунду ему показалось, что буйные светлые кудри перехватывает алая бандана, а крепкая рука сжимает кривой клинок.

– Ментов. Протокол. Дуру убрать. Синяков не оставлять! – чуть повернув в сторону голову, негромко чеканила она. – Музыку громче. В зал коньяк и коктейли. И начинайте аукцион. Быстро!

Высокий мужчина в темном костюме и проводком за ухом проделал что-то вроде щелчка каблуками и скользнул вдоль стены. Музейная охрана, наступая и тесня, повлекла Екатерину в сторону выхода. Между квадратными спинами мелькнула несколько раз голая женская рука и растрепанные рыжеватые пряди.

– Всех не заткнете! Меня услышат! Страна поднимется… – звучало все глуше. Последним аккордом донеслось:

– Убери руки от моей задницы, извращенец!!!

Тяжелые белые двери затворились и отрезали остальное.

– Господа, прошу меня простить, – Ирма безмятежно улыбнулась веселящемуся Холмсу и ошарашенному Ватсону, – я вынуждена вас покинуть. Надо немного… прибраться. Наслаждайтесь аукционом.

Ирма ободряюще кивнула Ватсону, улыбнулась Холмсу… и удалилась.

– Господа! Аукцион «Меха и драгоценности» объявляется открытым! – возвестил аукционист хорошо поставленным голосом. Вызванный скандалом гул в зале постепенно стихал. Внимание гостей переключилось на статного ведущего в бордовом бархатном камзоле, вышитом золотыми нитями, и в белом парике:

– Позвольте объявить первый лот. Комплект украшений из природных сапфиров в обрамлении бриллиантов. Серьги и подвеска на золотой цепочке пятьдесят шестой золотниковой пробы. Сапфиры однородной окраски, серьги по два карата и подвеска два с половиной карата. Общий вес камней шесть с половиной карат. Общий вес бриллиантов три с половиной карата. Начальная цена лота – тридцать девять тысяч долларов.

По ковровой дорожке подиума вышагивала модель, демонстрируя предлагаемые к продаже драгоценности.

Между кресел гостей бесшумно двигались официанты, разнося напитки.

Билет сюда стоил значительно больше месячной зарплаты учителя.

Только когда рыжую истеричку обступила охрана, сидевший в первом ряду Женька Гутман перевел дыхание. Что это за девица? Почему она вышла в наряде Вероники?! Женька понимал одно – с Вероникой что-то случилось. Она ни за что и никому не уступила бы этот выход. А значит… Что это, собственно, значит?

Толкаясь и тяжело дыша, охранники тащили мимо голую самозванку. Та выдиралась и нечленораздельно визжала. Вдруг что-то с глухим стуком упало к ногам Женьки. Заметив блеснувшее украшение, он поднял его, еще не осознавая, что именно стекает с его ладони, словно искристая цветная змейка. Тяжелый камень в центре не оставлял сомнений – Женька держал в руках знаменитое колье Марии-Антуанетты. Почти машинально он поднес колье к глазам и замер. Что-то было не так. Женька немного повернул украшение, чтобы на камень упал свет софита. Но как же… Он же читал, что на рубине, который был на королеве в день казни, осталась уникальная метка – крохотный скол от ножа гильотины. Граф Фрезен выкупил рубин у Республики и добавил в колье остальные камни, велев переплести их золотыми нитями. Но шлифовать центральный рубин не позволил. О возлюбленной он желал помнить вечно.

Камень на Женькиной ладони играл идеальными гранями. Скола не было.

– Я заберу это, – коротко прозвучало над ухом, и, прежде чем Женька успел опомниться, его локоть зафиксировали твердые пальцы. Человек с витым проводком за ухом ловко сгреб колье с Женькиной ладони. На секунду жесткий взгляд охранника словно прилип к лицу парня. Женька судорожно вздохнул и тут же почувствовал, что больше его никто не держит. Широкая спина в темном костюме мелькнула у двери и скрылась вслед за охранниками, волочившими девицу.

– Позвольте! Как же так!.. – Женька ошеломленно посмотрел по сторонам. Публика приходила в себя, оживленно обсуждая скандальное происшествие. Внимания на парня никто не обращал. – А где же Вероника?! Девица не та, колье не то… Царь-то ненастоящий!

Женька вскочил с места, опрокинув золоченый стул, и кинулся вон из Красной гостиной. Он тут же налетел плечом на высокого мужчину, внимательно наблюдавшего за ним цепкими серыми глазами. Из общей массы нарядных гостей он заметно выделялся – на нем были возмутительные желтые ботинки и мягкий джемпер крупной вязки. Мужчина молча посторонился, и парень пулей выскочил из гостиной.

Женька вылетел на середину фойе и остановился. Куда бежать дальше, он не знал. По парадной лестнице из вестибюля первого этажа эхо доносило крики скандалистки, а больше никого не было.

– Молодой человек, что это на вас лица нет? Несетесь как на пожар… – Из-за манекена со старинным платьем скользнул к нему лысый как колено пожилой дядька в дурацком полосатом костюме.

– Понимаете… – От неожиданного появления лысого Женька растерялся. – Мне охранная служба нужна или кто-нибудь из сотрудников музея. Надо сообщить, что колье Марии-Антуанетты… оно ненастоящее!

– Что значит ненастоящее? – изумился дядька. – Да вы не кричите так! Не стоит волноваться. Сейчас мы во всем разберемся. Я вполне уполномочен… Идемте со мной, все мне и расскажете!

– Да! Надо разобраться! – продолжал волноваться Женька, деликатно, но настойчиво увлекаемый полосатым в соседний зал. Здесь царила карельская береза и зеленый малахит. Посреди зеленого великолепия Женька уперся и встал, как ишак на мосту. – Вы зачем меня сюда привели? Надо же про колье рассказать! Никто не знает… А потом нужно Веронику найти, потому что это она должна была выходить в колье! А не рыжая дура!

– Само собой, Веронику в первую очередь! – покладисто согласился дядька и вдруг перестал быть добрым. Узкие губы сложились в злобную ухмылку. Очки сверкнули льдом. – С чего ты взял, что колье поддельное?

– С того, что скола нет… я читал… – замирающим голосом пробормотал Женька и попятился.

– Это рекламная байка! Для дилетантов вроде тебя. Не было никакого скола, понял?! И рубина никакого у королевы не было! – Лысый широко шагнул, ухватил Женьку неожиданно сильными пальцами за лацкан смокинга и подтянул к себе. – С колье все в порядке. А ты сейчас тихо вернешься в зал, выпьешь коктейль и…

– Да пошел ты! – Женька отбросил от себя чужую руку и отшатнулся назад. В следующий миг он ощутил, что падает навзничь, зацепившись за ножку круглого стола. В падении он инстинктивно попытался перевернуться, чтобы упасть на руки, но не успел. Мерзкий хруст и взрыв боли в виске были последним, что он услышал и почувствовал. Его безжизненная голова скользнула по острому ребру высоких, как башня, напольных часов из карельской березы. Женька Гутман распластался на полу и больше не шевелился.

– Господи! – ошеломленно прошептал человек в полосатом костюме, стремительно бледнея. – Господи-и-и-и…

Он топтался рядом с Женькой, задыхаясь и не решаясь прикоснуться к нему. Наконец, ухватил за вялую руку и потянул изо всех сил. Женька не сдвинулся с места – некрупный в общем-то парень вдруг оказался необъяснимо, невероятно тяжелым. Лысый сразу взмок, выпустил Женькину руку, и та безвольно упала на пол, вывернувшись вверх ладонью. Лысый оцепенело всматривался в неподвижное тело на полу сквозь радужные разводы запотевших очков – не могла шея живого человека изогнуться под таким углом. Лысый дернулся было проверить пульс, но тут же замер – он понятия не имел, как проверять пульс у… тела.

«Как грязно получилось…»

Красивая изящная комбинация срывалась. Мальчишка все испортил. Трупа не должно было быть! Тщательно подготовленный план висел на волоске.

Теперь все менялось. Полиция будет искать убийцу, начнут копать, всех допрашивать… Человек в полосатом костюме огляделся вокруг, мучительно пытаясь найти выход. Спрятать тело в Зеленой гостиной было решительно негде. Вынести в другой зал? Немыслимо. Оставалось надеяться, что в этот зал никто не зайдет, и тело найдут, только когда гости разъедутся из дворца.

На улице захлопали автомобильные дверцы, послышались громкие голоса. Держась в тени бархатной портьеры с золотыми кистями, лысый осторожно выглянул в окно. Перед парадным входом в музей стояла полицейская машина. Блики мигалки на крыше выхватывали из темноты ограду набережной, черную воду канала и плывущие по ней серые льдины.

«Уже приехали?! Но почему… – Человек с трудом сглотнул комок липкого страха и сделал глубокий вдох. – Спокойно! Меня с мальчишкой никто не видел. Главное, держать себя в руках. И успеть сделать ход первым».

Он аккуратно протер платком очки, промокнул влажные ладони, вышел из Зеленой гостиной и плотно закрыл двери.

– Господа, я сожалею… Вынуждена вас отвлечь. – Ирма склонилась над плечом Холмса, со скучающим видом разглядывавшего хрустальную люстру. Ватсон с трудом отвел глаза от очередной модели на ковровой дорожке, оглянулся и тут же вскочил. Увидеть эту сдержанную и уверенную в себе женщину такой взволнованной он не ожидал. – Мне нужна ваша помощь, и дело это неотложное. Прошу следовать за мной.

В Зеленой гостиной Ирма обошла круглый столик и остановилась. Женька Гутман лежал у подножия часов, вывернув голову и глядя распахнутыми глазами на зеленый ковер.

– Вот… Приехал дежурный наряд полиции за нашей бузотеркой, я пошла их встретить, чтобы убедиться, что девушка передана им из рук в руки. Через этот зал обычно никто не ходит. Из Красной гостиной гости выходят в фойе и спускаются по лестнице в вестибюль. А я по привычке сократила путь…

– Я видел этого парнишку. Он меня чуть с ног не сшиб, так торопился. – От расслабленной скуки Холмса не осталось и следа. Он плавно перемещался по комнате, то и дело наклоняясь к полу. Ни к чему не прикасаясь, Холмс тщательно осмотрел мебель, камин, подоконник и даже свечи в позолоченных канделябрах. По каминной полке он разве что носом не провел. В серых глазах горел азартный огонек. – Ватсон, что скажешь?

Ватсон аккуратно переступил через лежащие на полу ноги, вынул из кармана тонкие резиновые перчатки и присел на корточки перед неподвижным телом. Рукою в перчатке он осторожно приподнял Женькину голову. Внимательно осмотрел залитую гематомой вмятину на виске и кончиками пальцев, едва касаясь, помял ее. Затем вернул мертвую голову в исходное положение и быстро ощупал все тело, включая одежду и карманы. Он медленно повел взглядом по сторонам и в этот момент напоминал собаку, сосредоточенно выискивающую нужный запах. Он наклонился к секретеру карельской березы, затем к столику и наконец шагнул к часам. Обследовав край деревянного корпуса, Ватсон повернулся к Холмсу.

– Полагаю, именно так и было, – кивнул ему Холмс. – Вопрос только – помогли ли ему?

– Не думаю. – Ватсон сдернул перчатку. – Судя по силе удара, это было падение с высоты человеческого роста. А значит, просто чудовищное невезение.

– Подождите… – Ирма растерянно перевела взгляд с одного на другого, – я не понимаю!

– Это не сложно, смотрите. Мебель расположена по центру ковра, вокруг стола расставлены симметрично четыре стула. Однако сейчас один стул сдвинут и стол тоже. Видимо, парнишка споткнулся о стол и, падая, задел стул. И приземлился виском в деревянный корпус часов. Других повреждений на теле мы не обнаружили, хотя, конечно, осмотр поверхностный, и наши выводы носят предварительный характер.

– То есть это… несчастный случай? – Уголки губ Ирмы немного расслабились.

– Увы, не все так просто, – качнул головой Холмс. – Вряд ли парень ни с того ни с сего зашел в гостиную, аккуратно закрыл за собой все двери, попятился мимо стола, споткнулся и упал головой в часы. Кто-то здесь был еще. Кроме того, когда парнишка бежал мимо меня, он что-то бормотал про то, что колье ненастоящее…

– Ненастоящее? – Ирма в волнении схватила Холмса за запястье. – Но где тогда оригинал колье?! Если это правда…

– Мальчик умер совсем недавно, – заметил Ватсон. – Скорее всего, преступник еще во дворце, но как только станет известно, что мы обнаружили тело…

– Я уже распорядилась закрыть все выходы из музея. Покинуть его невозможно. – Ирма решительно посмотрела на Холмса, а потом на Ватсона. – Погиб наш гость, участник аукциона. Возможно, пропало колье Марии-Антуанетты… Конечно, драгоценности застрахованы. Все дело в репутации музея. Мы совсем недавно стали проводить подобные мероприятия на своей территории. Мы гарантировали полную безопасность наших гостей и ценностей. Но теперь… Никто не согласится сотрудничать с Юсуповским дворцом после такого инцидента. Мистер Холмс! Мистер Ватсон! Репутация музея для меня превыше всего! Я прошу вас помочь мне!

Холмс и Ватсон молча переглянулись.

– О теле я уже сообщила в полицию. Следственная группа будет здесь минут через двадцать. Может быть, тридцать, потому что набережная ремонтируется, и объезд займет некоторое время. – Ирма остановилась и перевела дыхание. – Господа, этот аукцион собрал элиту города. Это известные и состоятельные люди, которые часто выступают в качестве наших спонсоров. Они совсем не заинтересованы в том, чтобы их имена фигурировали в уголовном деле или попали в криминальную хронику. Я вижу только один выход – мы должны разобраться во всем сами, найти колье и вычислить преступника до приезда следственной бригады. Только это позволит избежать огласки. И я не знаю другого человека в мире, который мог бы сделать все это, кроме вас, мистер Холмс!

Ватсон с силой выдохнул и провел ладонью вперед-назад по ежику темных волос на затылке.

– Догадалась перекрыть выходы… – негромко заметил он Холмсу.

– Умница, – в тон ему серьезно ответил Холмс. – Что ж, тогда мы должны действовать быстро. Времени у нас в обрез.

– Кстати, парнишка еще что-то говорил о том, что девушка-модель не та. – Холмс задумчиво прошелся вдоль манекенов, наряженных в старинные платья и украшенных копиями знаменитого колье. Ватсон привалился плечом к двери Зеленой гостиной, помогая Ирме запереть ее на ключ. – Что он имел в виду?

– Демонстрировать колье должна была Вероника Козлова. Но у нее в туфле оказался осколок стекла, и она сильно порезала ногу. Ее заменили на другую девушку, которая подходила по внешним данным, – пояснила Ирма, пряча ключи в карман. – Я узнала у координатора показа. Говорят, взяли первую попавшуюся, искать более подходящую замену было некогда.

– Тогда вероятно, осколок подсунула эта ненормальная, чтобы провернуть свою акцию? – предположил Ватсон. – Кому еще могло понадобиться устранить модель?

– Ну, например, тому, кто хотел… – начал было Холмс, но внезапно его прервали.

Невысокий пожилой мужчина выскочил из дверей Красной гостиной и бросился к ним со всех ног.

– Вы директор музея? Это катастрофа! – взволнованно закричал он Ирме еще издали. – Моя фамилия Завойчинский, я сопровождаю драгоценности. Колье Марии-Антуанетты пропало! После демонстрации нам вернули подделку! Вы хоть представляете себе, сколько стоит это колье?! Вы понимаете, что теперь будет?! Вы гарантировали сохранность и безопасность…

– Почему вы решили, что оригинал пропал? – Ватсон деловито оттеснил от Ирмы взмыленного представителя ювелирного дома.

– Да потому что колье – уникальная вещь! – Мужчина выхватил из кармана пиджака платок и промокнул потный лоб. – Это особенное украшение, с характерной приметой: на одной из граней центрального камня есть скол. Сразу его не видно, но если повернуть камень так, чтобы яркий свет падал сверху и сбоку… Я покажу!

Завойчинский живо подскочил к инкрустированному столику, схватил хрустальную пепельницу, но тут же сморщился и перехватил ее другой рукой.

– Если повернуть вот так, то скол станет виден. Понимаете? – Завойчинский тревожно перевел взгляд с Холмса на Ватсона. – Так вот, мы доставили на аукцион настоящее колье! На модель надевали настоящее. Да любой специалист подтвердит вам! Надеюсь, никто не будет прислушиваться к какому-то мальчишке… – Эксперт резко остановился, будто забыл, о чем говорил… потер руку и продолжил: – Охрана вернула нам подделку! Где же настоящее колье, позвольте узнать?! За то, что происходит в музее, отвечаете вы!

– Мы разберемся с этим, – невозмутимо ответила Ирма, холодно глядя на Завойчинского, который нервно переминался с ноги на ногу.

– Еще до конца аукциона мы ответим на все вопросы. А сейчас вам лучше вернуться в гримерную, к вашим драгоценностям. Аукцион продолжается. А нам пора. – Подхватив Ирму под локоть, Холмс увлек ее к лестнице. Ватсон поспешил за ними. – Давайте теперь побеседуем со скандалисткой. Это может оказаться любопытным.

Екатерину они нашли в одной из служебных комнат возле вестибюля. Она уплетала пирожки из буфета и хохотала на пару со сторожившим ее сержантом из дежурного патруля. Сержант на сурового стража совсем не походил.

– Ну а чего? Классно же все прошло! Видел, как все меня фоткали? YouTube от просмотров ляжет, – довольно поделилась с Холмсом Екатерина. На Холмса и Ватсона она посматривала с живейшим интересом, полностью игнорируя Ирму, как будто та была предметом меблировки. – Из отделения я уже выйду знаменитой!

– Угу, – терпеливо кивнул Холмс. – Так, стало быть, вы готовились провести на аукционе свою акцию…

– Ни фига я не готовилась! – фыркнула девушка. – Весь город залепили рекламой с шеями… Только слепой их не видел. По телику крутили: мол, представительное собрание, известные люди города, бла-бла-бла… А потом еще сообщение на почту пришло… Ну, я подумала – почему нет? Каждый человек имеет право на свои пятнадцать минут славы! Склеила лоха в клубе, он меня на аукцион провел. Ему без соболей мирно не живется, коньяк в горло не лезет, ага! Дальше все получилось как по нотам – в емейле прямо пошаговая инструкция была. Я пошла в переодевалку, где моделек готовят на выход. А там крики, вопли, меня – раз – и на грим! И я бац – такая на подиуме во всей красе. Круто получилось, скажи?!

– Круто, – согласился Холмс, машинально убирая прядь со лба. – Что за сообщение? От кого?

– Понятия не имею, от кого. Да какая разница? – Екатерина беспечно повела плечом. – Написали, что это удобный случай… ну там, решительно обозначить позицию, и все такое. Что будут по телику транслировать и в сеть попадет. Ну, что пора встряхнуть зажравшихся пид…

– Э-э-э… да ведь это хулиганство! – поспешно перебил девушку Ватсон. – Вас же в полицию заберут!

– Ой, я вас умоляю! Ну, впаяют административку, подумаешь! – Екатерина сделала гримаску и откусила пирожок. – Чего такого? Это же не президентский прием в Кремле или, там, Венский бал…

От неожиданности этой мысли Екатерина вдруг забыла про своих собеседников и замерла, пытаясь осознать открывающиеся перспективы. Пирожок выпирал у нее за щекой, как созревший флюс.

Чтобы обойти Красную гостиную и не мешать проведению аукциона, Ирма провела всех через анфиладу залов с другой стороны Синей гостиной.

– У нас тут сборная солянка, в том смысле, что девочки из разных агентств. Есть новенькие, я не всех знаю в лицо. – Куратор озадаченно оглядел поверх очков Ирму и Холмса с Ватсоном. – Кроме основного состава взяли резервный, вдруг что-то пойдет не так. И как в воду глядели! Показ вот-вот, а у ведущей модели Козловой стекло в туфле, рана на ноге, кровища, слезы… Туфля в хлам, конечно. А потом еще и платье! Если б я знал, что эта психованная раздеваться задумала…

– Стекло? – Холмс непочтительно перебил куратора, наставив на него длинный палец. Куратор покосился на палец и засопел. – Могу я посмотреть на туфлю?

Куратор раздраженно пожал плечами:

– Да ради бога, смотрите! Наряды и обувь в гардеробной.

На стойке с надписью «В. Козлова», перекосившись на плечиках, уныло висело растерзанное муаровое платье. Не глядя, Холмс протянул руку, и Ватсон молча вложил в нее резиновые перчатки. Привычным движением Холмс натянул перчатки, взял с полки вышитую бисером туфлю и повертел, внимательно осматривая со всех сторон.

– Красивая вещь… была, – пробормотал он, трогая стельку внутри и осматривая кончики своих пальцев, испачканные красным.

Он сунул туфлю обратно, неожиданно опустился на колени и повел длинным носом вдоль полки с обувью. Посветил фонариком-брелоком, соскоблил что-то с пола карманным ножиком и аккуратно стряхнул находку в маленький полиэтиленовый пакетик.

– Интересно. – Холмс встал, убирая пакетик в карман. – И тут кровь. Но уже засохшая. К капле крови прилипла бисерина, я полагаю, с этой самой туфли. Интересно… Кто мог заходить в эту гостиную накануне аукциона?

– Кто угодно. – Ирма растерянно развела руками. – В соседнем зале ставили свет, проверяли звук. Завозили костюмы, расставляли реквизит. Только драгоценности привезли под охраной уже перед самым началом аукциона в опломбированном чемодане. А все остальное… Манекены вот привезли вчера поздно вечером…

– Да, манекены я видел. – Холмс прошел в соседнюю Синюю гостиную. Броуновское движение моделей, костюмеров и стилистов приняло более упорядоченный характер. Некоторые модели уже отработали свои выходы, и в помещении стало посвободнее.

– Осторожно! – возмущенно пискнуло длинное худосочное существо, в последний момент выдергивая из-под ноги Ватсона шлейф из переливающейся ткани. Шуршащее полотно свешивалось с широко расставленных рук и тянулось следом за девушкой, как дохлый удав. Ватсон моргнул. Из одежды на существе было подобие кружевной комбинации и высокий завитой парик. Холмс ухватил оторопевшего Ватсона за рукав и оттащил в сторону, где у круглого столика нес бессменную вахту охранник ювелирной фирмы и топтался взволнованный Завойчинский.

К Ирме квадратной тенью неслышно приблизился человек в темном костюме с витым проводком за ухом. Склонив голову в его сторону, директор дворца выслушала быстрый доклад.

– Мистер Холмс, мы опоздали. Следственная бригада будет здесь с минуты на минуту. Боюсь, наш план не сработает. Огласки нам не избежать. – Ирма безнадежно покачала головой. – Дело оказалось слишком сложным…

– Вовсе нет, дело как раз простое, – громко и беспечно ответил Холмс, успокаивающе улыбаясь Ирме. – Распорядитесь встретить полицию. Они прибудут как раз вовремя и прекрасно со всем справятся. Вам даже не придется беспокоить гостей. А нам тут больше делать нечего. Идемте.

Холмс быстрым шагом двинулся к выходу. Ирма и Ватсон растерянно переглянулись и последовали за ним. Едва они оказались вне поля видимости тех, кто находился в Синей гостиной, Холмс шепнул: «Бежим!» Стараясь двигаться бесшумно, он рванул по паркету длинными прыжками. Ватсон помчался следом. Ирма, помедлив секунду, сняла туфли на высоких каблуках и вскоре поравнялась с Ватсоном.

Надо успеть до приезда следственной бригады. Это посерьезнее дежурного патруля. Остался один шаг, последний – забрать колье королевы, а вместо него оставить подделку… Его никто не заподозрит!

Лысый мужчина в сером полосатом костюме выскользнул из Красной гостиной, поспешно подошел к одному из манекенов в старинном платье и замер. На шее манекена было пусто. Руки мужчины, державшие поддельное колье и готовые надеть его на манекен, отчетливо задрожали.

– Вы не это ищете? – Холмс вышел из-за большого стенда с черно-белым постером в центре фойе. На его ладони пускали розовых зайчиков перевитые золотой нитью рубины.

Мужчина взвизгнул от неожиданности и прыгнул к лестнице. Он стремительно скатился по ступенькам и с размаху влетел в Ватсона, поджидающего его за поворотом лестничного марша. Очочки брызнули с потного носа и звонко лопнули на белом мраморе пола. Ватсон пошатнулся, но устоял.

– Не так шустро, господин Завойчинский! Что это вы по лестнице сигаете? В ваши-то годы. Стыдно! – Ватсон умело и жестко скрутил за спину руку хранителю драгоценностей, и тот, застонав, нагнулся вперед. – А поговорить? Пока полиция подъезжает…

Расположились в Дубовой столовой. Холмс достал из кармана любимую глиняную трубку и оглядел присутствующих. Ирма привстала было, чтобы распорядиться насчет спичек, но Холмс мягко остановил ее взглядом.

– Как я и говорил, дело оказалось довольно простым. Было совершенно очевидно, что в похищении и подмене колье замешан профессионал. Это слишком уникальная и дорогая вещь, сбыть ее за достойную цену нелегко. Но у ювелира со связями или, скажем, антиквара такие возможности есть. Я почти уверен, что колье уже ждет покупатель. Не правда ли, господин Завойчинский? – обратился он к ювелиру.

– Какая потрясающая чушь! – взвизгнул тот, попытавшись сорваться с кожаного сиденья тяжелого дубового кресла. Ватсон одной рукой приземлил его обратно. Потом взял двумя пальцами фарфоровую чашечку и, вытянув губы дудочкой, осторожно отхлебнул кофе. Дворцовый кофе ему нравился. А чашка нет, несмотря на украшавшую ее корону князей Юсуповых. Чашки он предпочитал побольше.

– Да, это просто общая схема, – спокойно согласился Холмс. – Перейдем к деталям. Стекло в туфлю ведущей модели подложили накануне вечером. Вероятно, в этот момент преступник поранился. На полу я обнаружил каплю засохшей крови. Уверен, что, если снять бинт с вашей руки, под ним обнаружится характерная рана. В любом случае, экспертиза точно ответит на вопрос, ваша ли это кровь.

– Это вовсе не доказывает, что стекло в туфлю положил я! – Завойчинский нервно фыркнул, однако встать уже не пытался.

– Если криминалисты не найдут на стекле ваши пальчики. Ведь перчатки вы проигнорировали. Однако будем рассматривать факты по совокупности, – продолжил Холмс. – Чемодан поступил из ювелирного дома опломбированным. Далее при нем неотлучно находился охранник. Переполох, вызванный стеклом в туфле и поисками другой модели, отвлек внимание охранника. Возможно, это были считаные секунды, но преступнику их было достаточно. Он подменил оригинальное колье в чемодане на подделку, которую приготовил заранее и держал под рукой. Таким образом, на подиуме демонстрировали уже поддельное колье.

– Но что указывает на виновность именно этого человека? – Ирма сосредоточенно нахмурилась. – В Синей гостиной в этот момент находилось много людей…