Прилив

12

Грейс казалось, будто она живет в волшебном сне: не знаешь, что случится в следующий; момент, но не сомневаешься, что все будет чудесно, и постоянное ожидание чуда изменяло окружающий мир.

Дни и вечера были все так же заполнены работой, маленькими радостями и неприятностями, однако, окрашенные любовью, радости становились огромными, а неприятности — незначительными.

Все, что она читала о любви, оказалось правдой. Солнце светило ярче, воздух был упоителен, цветы — прекрасны, а птичьи трели — радовали слух. Все литературные штампы стали ее реальностью.

Грейс по-прежнему виделась с Этаном лишь урывками, но состояние постоянного ожидания стало теперь более острым, так как она знала, что может быть. Что будет. Жаркие объятия перед баром во время ее короткого перерыва возбуждали ее и не давали заснуть полночи. Убирая дом Куинов, она старалась задержаться до прихода Этана, и долгие многозначительные взгляды волновали ее не меньше его поцелуев.

Она хотела ласкать его и жаждала его ласк, хотела снова утонуть в медлительном или бурном потоке страсти. Только жизнь все время вторгалась в ее мечты, окрашивая любовное томление разочарованием.

У них совершенно не было времени побыть наедине.

Грейс часто задавала себе вопрос, испытывает ли Этан такое же испепеляющее желание, не дающее ни минуты покоя… Или просто это вызвано тем, что она так долго была лишена сексуального удовлетворения. И как относиться к этому? Радоваться или стыдиться?

Точно она знала только то, что постоянно хочет его, и с каждым днем, перетекающим в еще одну одинокую ночь, желание усиливалось. Будет ли Этан шокирован, если узнает это?

Она волновалась напрасно.

Прекращая лов посреди дня, Этан лишь надеялся, что правильно рассчитал время, что его объяснения не кажутся Джиму такими же нелепыми, как ему самому… и, сгорая от нетерпения, не собирался поддаваться угрызениям совести.

Он просто умрет, если не проведет хотя бы час наедине с Грейс. Или сойдет с ума, если не даст выход этому жуткому напряжению. Однако ни его смерть, ни безумие не принесут никому никакой пользы. Потом он подольше поработает на верфи и все наверстает.

А если Грейс уже закончила уборку их дома и уехала, он найдет ее где угодно. Просто придется потратить еще немного времени, вот и все. У него пока оставалось достаточно самообладания, чтобы не испугать ее, но еще один день без нее — и он за себя не отвечает.

Его губы расплылись в широкой улыбке, когда он ворвался в дом через заднюю дверь и увидел в кухне остатки завтрака, услышал гул работающей стиральной машины. Грейс здесь! Он бросился в гостиную.

Мебель сияет, диванные подушки взбиты и аккуратно разложены… Над его головой раздался какой-то шум, и он догадался, где Грейс.

И подумал, что Судьба — самая прекрасная женщина на свете. Грейс — в его спальне. Что может быть более идеальным? Гораздо легче заманить Грейс в постель, если она уже находится рядом с ней.

Этан взбежал наверх, и его охватил восторг, когда он услышал ее тихий голос. Работая, она что-то напевала.

А когда он увидел, что она склонилась над его кроватью, похоть молнией пронзила его. Грейс разглаживала и подтыкала под матрас чистую простыню. Высоко обрезанные старые джинсы полностью обнажали длинные стройные ноги. Кровь вскипела и понеслась по жилам, воздухе шумом вырвался из легких. Этан задохнулся, а дремлющая в глубине души боль, с которой он давно привык жить, проснулась в нем. Он уже мысленно видел, как бросается вперед, швыряет Грейс на постель, сдирает с нее одежду и подминает под себя.

Он мог это сделать. Он хотел это сделать… и именно поэтому заставил себя замереть в дверях, пока не вернется хоть часть самообладания.

— Грейс?

Она резко распрямилась и обернулась, прижав ладонь к сердцу.

— О! Я… — Она не могла говорить. Обрывки мыслей завертелись в голове, не желая связываться во что-то мало-мальски последовательное. Что он подумал бы, если бы узнал о ее диких фантазиях? Она только что грезила, как катается с ним, голая и потная, по этим чистым, прохладным простыням. О господи!

Этан, как завороженный, смотрел на ее розовеющие щеки.

— Прости, я не хотел тебя напугать.

— Ничего, все в порядке. — Грейс глубоко вздохнула, надеясь успокоиться, но сердце продолжало бешено биться в груди. — Я никого не ждала… Что ты делаешь дома так рано? — Она крепко сцепила руки, боясь, что не выдержит и бросится к нему. Вцепится в него. — Ты заболел?

— Нет.

— Еще нет трех часов.

— Я знаю. — Этан вошел в комнату, не в силах оторвать взгляд от ее сжатых губ, от кончика языка, облизавшего их. «Не спеши, — сказал он себе, — не пугай ее». — Обри с тобой?

— Нет. У Джулии новый котенок, и Обри захотела остаться с ней, поэтому… — Она вдохнула его аромат, аромат морской воды и солнца, и почувствовала головокружение.

— Значит, нам никто не помешает. — Этан подошел ближе. — Я очень надеялся застать тебя одну.

— Правда?

— Я думал о тебе с той самой ночи. Я так хотел тебя. — Этан нежно обнял ее и нежно поцеловал.

Поцеловал так нежно, что ее сердце сладко защемило, потом забилось часто-часто. Словно боясь, что он сейчас уйдет, Грейс обняла его и несмело ответила на поцелуй.

Его пальцы впились в ее кожу, губы обожгли ее губы. На одно безумное мгновение ей показалось, что он совершенно потерял над собой контроль.

Но его руки снова стали нежными, губы смягчились.

— Идем со мной, — прошептал он. — Идем в постель. — И, не дожидаясь ответа, он опустил ее на кровать и накрыл своим телом.

Грейс изогнулась ему навстречу, желая его и досадуя на одежду, разделявшую их тела. Казалось, прошли годы с того момента, как она касалась его, чувствовала на себе тяжесть его тела, силу его мышц. Шепча его имя, она сорвала с Этана рубашку. Ее руки жадно заметались по его груди, спине.

Этан прерывисто задышал, и каждый вдох оставлял обжигающую дорожку в его горле, в мозгу металась одна-единственная мысль: скорее, скорее. Но он боялся причинить ей боль, если будет спешить, если забудет об осторожности. И он замедлил темп, его ласки стали скорее молящими, чем требовательными.

Грейс не соблазняла, она разрушала его оборону и захватывала его в плен.

Этан торопливо снял с нее блузку, и его глаза вспыхнули синим огнем… он еще помнил, что должен быть нежен, осторожен. «Медленнее, спокойнее», — твердил он себе как в тумане, но первобытное желание накрыло его все сметающей волной.

Его губы терзали ее рот, впитывали ее сладость с отчаянной ненасытностью, угрожающей поглотить их обоих. Грейс вскинула руки, потянулась, отчаянно пытаясь найти опору, но ее пальцы не нашли ничего, кроме воздуха…

Этан не мог больше ждать. Сейчас. Немедленно. Он сдернул с Грейс шорты, и его пальцы дерзко проникли в нее. Она дернулась, вскрикнула — тонко и пронзительно. Этан видел, как затуманились ее глаза, голова откинулась, и он жадно впился губами в ее шею, пытаясь заполнить зияющую пустоту, в которую превратилось его тело.

Скинув с себя джинсы, Этан опустился сверху и овладел ею. Грейс снова вскрикнула, ее мышцы напряглись, сжав его плоть, и он совершенно потерял рассудок.

Страсть, жар, неумолимая жажда. Он поднял ее колени и вонзился в нее глубже, все сильнее пьянея от ее громких стонов. Первобытная, слепая страсть охватила его.

Грейс наслаждалась каждым мгновением, впитывала новые ощущения, жадно прислушивалась к стонам, слетавшим с его губ. Тело ее; растворилось в горячих объятиях Этана, оно жило отдельной жизнью, отдавшись во власть наслаждения.

Ее отяжелевшие руки соскользнули с влажных плеч Этана. Все силы покинули ее, Грейс не в силах была пошевелиться. Она услышала долгий тихий стон, его стон, почувствовала, как его тело задрожало, оцепенело. Когда он, задыхаясь, упал на нее, на ее губах заиграла удовлетворенная улыбка.

Грейс с трудом подняла руки, провела по его бедрам и, только сейчас заметив ослепительный солнечный свет, закрыла глаза.

— Этан. — Она поцеловала его в висок. Он зашевелился. — Нет, не двигайся, нет.

Он был груб с ней, он потерял контроль над собой и проклинал себя за это.

— Как ты?

Грейс казалось, что ответ на этот вопрос написан на ее лице.

— Я могла бы лежать так целый день.

— Я не хотел спешить.

— У нас так мало времени.

Этан приподнял голову:

— Ты сказала бы, если б я сделал что-то не так? — Он испытующе взглянул на ее лицо. И увидел счастливую женщину, удовлетворенную и соблазнительную.

— Это было потрясающе. Такое, наверное, больше не повторится. — Она лениво намотала прядь его волос на палец, пытаясь на всю жизнь запомнить свои ощущения и эту картину: они лежат в постели, обнаженные, пресыщенные любовью; — Я боялась, что хотела тебя больше, чем ты меня.

— Это невозможно. — Чтобы доказать свои слова Этан поцеловал ее долгим, благодарным поцелуем. — Ты достойна большего, чем эти украденные минуты и поспешный секс. Но это все, что у нас есть.

Грейс улыбнулась:

— Я никогда не занималась сексом посреди дня. Мне понравилось.

Вздохнув, Этан прижался лбом к ее лбу. Если бы он мог, то провел бы остаток дня здесь, рядом с Грейс.

— Мы должны что-то придумать, чтобы проводить вместе больше времени.

— Завтра вечером у меня выходной. Ты мог бы приехать ко мне на ужин… и остаться, — предложила Грейс.

— Мне следовало бы куда-нибудь отвезти тебя.

— Я никуда не хочу ехать. Я хотела бы поужинать с тобой дома. — Она лукаво улыбнулась; Этану. — Я приготовила бы тебе равиоли. У меня недавно появился рецепт.

Этан от души рассмеялся, и она обвила его руками, запоминая, откладывая и это воспоминание в дальний уголок памяти, как один из самых счастливых моментов своей жизни.

— Этан, я люблю тебя!

Грейс была так опьянена своим счастьем, что не сразу поняла: он больше не смеется, он лежит совершенно неподвижно. Она похолодела. Сердце болезненно сжалось.

— Может, ты не хочешь это слышать, но я не могу молчать. Я не жду, что ты ответишь мне тем же, не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным…

Этан легко прижал пальцы к ее губам, останавливая поток слов, и тихо сказал:

— Погоди, Грейс, дай мне минутку. — Охваченный радостью, надеждой, страхами, он не мог думать ясно. Но он понимал: От того, что и как он скажет сейчас, зависит очень многое. — Я давно неравнодушен к тебе. Так давно, что даже не могу вспомнить, когда появились эти чувства. Я так долго подавлял их в себе, что мне нужно время, чтобы привыкнуть.

Когда он отстранился, она не стала его удерживать. Только кивнула, избегая его взгляда, и потянулась за своей одеждой.

Достаточно того, что ты хочешь меня, может, даже нуждаешься во мне. Пока этого достаточно, Этан. Все это так ново для нас обоих.

— Грейс, ты значишь для меня гораздо больше, чем любая другая женщина, — признался Этан.

Она отважилась взглянуть на него. Если Этан это сказал, значит, так оно и есть. Надежда снова затеплилась в ее сердце.

— Если так, то почему ты никогда даже не намекнул мне? Не дал мне знать?

— Сначала ты была слишком мала. — Он говорил, понимая, что слова его звучат неубедительно, что это только предлог, жалкая отговорка, а не суть проблемы. — И мне было неловко так думать о тебе, когда ты еще училась в школе.

— В школе. Так давно? — Грейс чуть не закружилась по комнате от восторга, но сдержалась.

— Да, так давно. Потом ты влюбилась в другого, так что я не имел права ни на какие чувства, кроме дружеских.

Она глубоко вздохнула, собираясь с силами перед очень нелегким признанием.

— Этан, я никогда никого не любила, кроме тебя. Это всегда был ты.

— Джек…

— Я никогда его не любила и в том, что наш брак не сложился, была виновата больше, чем он. Джек стал моим первым мужчиной, потому что я никогда не надеялась, что им станешь ты. А когда осознала свою глупость, то уже была беременна.

— Ты не должна чувствовать себя виноватой.

— Но я чувствую. — Чтобы чем-нибудь занять руки, Грейс начала приводить в порядок постель. — Я знала, что он не любил меня, но вышла за него замуж, потому что боялась остаться одна. И мне было стыдно. Я злилась, и мне было стыдно. — Она схватила подушку. — Пока однажды ночью, когда я лежала в постели и думала, что моя жизнь кончена, не почувствовала этот трепет внутри меня.

Грейс закрыла глаза, прижимая к себе подушку.

— Я почувствовала зародившуюся во мне новую жизнь, и это было так… так потрясающе, что я больше не могла ни злиться, ни стыдиться. — Она открыла глаза и аккуратно положила подушку на кровать. — Я благодарна Джеку за дочку и не виню за то, что он сбежал. Джек никогда не чувствовал этот трепет. Ребенок никогда не был для него чем-то реальным.

— Он был трусом! — горячо возразил Этан. — Как он мог бросить тебя за несколько недель до рождения ребенка?

— Может быть. Но я тоже была трусихой. Я поступила дурно, потому что была с ним, потому что вышла за него замуж, не чувствуя и тысячной доли того, что чувствовала к тебе.

— Грейс, ты самая смелая женщина из всех, кого я знаю.

— А что мне остается? Наверное, я пытаюсь сказать, что если и совершила ошибку, то только в том, что так долго скрывала от тебя свою любовь. Этан, как бы ты ни относился ко мне, это гораздо больше того, на что я надеялась. И этого достаточно.

— Я люблю тебя лет десять, и этого далеко не достаточно.

Грейс выронила вторую подушку. Слезы подступили к глазам, и она крепко зажмурилась.

— Я думала, что никогда не дождусь от тебя этих слов. Повтори их, а то я решу, что ослышалась.

— Я люблю тебя, Грейс.

Она вопросительно взглянула на него.

— Ты говоришь это так серьезно, почти печально, — А ей так нужна была его улыбка. — Может, тебе следует попрактиковаться.

Его пальцы едва коснулись ее руки, но в этот момент громко хлопнула парадная дверь. На лестнице раздался топот. Они еле успели отдернуться друг от друга.

Вбежавший в коридор Сет затормозил у двери в свою комнату, оглянулся, уставился на них. Он увидел скомканные простыни на кровати, подушку на полу, и его глаза, вспыхнувшие горечью и яростью, сразу стали слишком взрослыми.

— Ты, ублюдок! — крикнул он в лицо Этану, затем перевел взгляд на Грейс. Теперь его глаза пылали презрением. — Я думал, что ты другая.

— Сет. — Грейс шагнула к мальчику, но он отшатнулся и бросился прочь. — О боже, Этан!

Она метнулась за мальчиком, но Этан схватил ее за руку.

— Нет. Я догоню его. Лучше мне с ним поговорить. Не волнуйся, я скоро вернусь. — Он слегка сжал ее руку и вышел.

Охваченная тревогой, Грейс все же последовала за Этаном. Тревога переполняла ее. Она никогда еще не видела такой дикой ненависти в детских глазах.

— Сет, где ты, черт побери? Я же велел тебе поспешить.

Кэм ворвался в парадную дверь и едва не столкнулся с Этаном. Кэм поднял глаза, увидел на лестнице Грейс и ухмыльнулся: — Вот так номер.

— У меня нет времени на дурацкие шутки, — огрызнулся Этан. — Сет сбежал.

— Что? Почему? — Не успели слова сорваться с его губ, как Кэм все понял. — О черт! Должно быть, он удрал через заднюю дверь.

— Я догоню его. — Этан замотал головой, не давая Кэму возразить. — Он зол на меня. Считает, что я его предал. Так что улаживать все придется мне. — Он оглянулся на Грейс, опустившуюся на ступеньки. — Присмотри за ней.

Этан знал, что Сет бросится в лес. Оставалось надеяться, что парню хватит ума не забраться в болото. И все же Этан вздохнул с облегчением, когда услышал хруст ветвей и шорох прошлогодних листьев.

Он легко обнаружил место, где Сет свернул с тропинки, и последовал за ним. Густая листва над головой почти не пропускала сюда солнечный свет, влажность была такая, что Этан моментально взмок.

Пот заструился по спине, выступил на лице, однако Этан настойчиво продирался сквозь колючие кусты шиповника. Судя по звукам, Сет находился в нескольких метрах впереди, и, в конце концов, Этан сел на поваленное дерево, решив, что легче подождать, пока парень успокоится и выйдет из зарослей, чем гоняться за ним.

Минут десять Этан сидел, даже не пытаясь отогнать мошкару и комаров, пьющих его кровь, но наконец Сет вылез из кустов и остановился в нескольких шагах от него.

— Я не вернусь. — Его слова прозвучали как плевки. — Если попробуете поймать меня, я просто сбегу.

— Я ни к чему не собираюсь принуждать тебя, — Не вставая с бревна, Этан внимательно изучал мальчишку. На потном, пылающем гневом лице — грязные подтеки. Ноги и руки — в свежих царапинах. Сет пока не чувствует боли, но, когда успокоится, ему будет несладко.

— Не хочешь присесть и поговорить? — невозмутимо спросил Этан.

— Я не верю ни одному вашему слову. Лжец. Вы оба траханные лжецы. Может, хотите сказать, что вы не трахались?

— Нет, мы не делали ничего подобного.

Сет бросился вперед так быстро, что Этан не успел отреагировать и получил сильный удар кулаком в челюсть. Отличный удар для десятилетнего мальчика, но Этан не обратил внимания на боль и постарался прижать парня к земле.

— Я убью тебя! Ты, ублюдок! Я убью тебя при первой же возможности. — Сет извивался, боролся, уверенный, что на него посыплются удары.

— Остынь парень. — Когда худые потные руки выскользнули из его хватки и замолотили по воздуху Этан встряхнул мальчишку. — Так ты ничего не добьешься. Я сильнее и буду держать тебя, пока ты не выпустишь весь пар.

— Убери лапы! — Сет оскалился, как волчонок. — Ты, сын шлюхи.

Этот удар оказался болезненнее и попал в цель точнее, чем кулак. Этан затаил дыхание, медленно кивнул.

— Да, ты прав. Вот почему мы так хорошо понимаем друг друга. Послушай, Сет, когда я отпущу тебя, можешь бежать. Можешь поливать меня грязью. Именно этого люди ожидают от сыновей шлюх. Но я надеюсь, что ты хочешь для себя лучшего.

Этан встал на колени, вытер с губ кровь.

— Ты уже дважды разбил мне лицо. Попробуешь еще раз, и я так надеру тебе задницу, что ты месяц не сможешь сидеть.

— Я тебя ненавижу!

— Отлично. Но для ненависти должны быть серьезные причины.

— Ты просто хотел залезть ей между ног, и она тебе позволила.

— Заткнись! — Этан схватил Сета за рубашку и рывком поставил на колени. — Не смей так говорить о Грейс. Ты же сразу понял, какая она, и поэтому доверял ей.

— Плевать я на нее хотел, — заявил Сет я сглотнул подступивший к горлу комок.

— Если бы ты плевал на нее, то не разозлился бы так на нас обоих. И не чувствовал бы себя так, будто тебя предали.

Этан отпустил мальчика, потер ладонями лицо, бессильно опустил руки. Он никогда не умел! говорить о чувствах. Особенно о своих.

— Нам надо объясниться. Ты не ошибся в том, что произошло до того, как ты явился домой, но ты совершенно неверно это истолковал.

Губы Сета растянулись в презрительной усмешке.

— Я знаю, что такое траханье.

— Да, насколько ты знаешь, это безобразные звуки, мерзкие запахи, барахтанье в темноте, деньги, переходящие, из рук в руки.

— То, что ты не платил ей, еще не значит…

— Помолчи, — перебил его Этан. — Когда-то я тоже так думал. Думал, что секс — одна мерзость и грязь. И удовлетворение животных инстинктов. Но все обстоит не так просто…

Этан вспомнил, как надеялся, что кто-то другой будет объяснять все это парню… не скоро, когда придет время. А оказалось, что время уже пришло и объяснять придется ему.

Он не смог бы говорить о сексе, подмигивая и ухмыляясь, как Кэм, или гладко и по-научному, как Филип. Его единственное оружие — искренность, и, дай бог, этого хватит.

— Секс можно сравнить, например, с едой. Просто утоляешь голод, и все. Иногда ты платишь за еду, иногда меняешь ее на что-то. И если ты даешь столько же, сколько берешь, то это справедливый обмен.

— Секс — это просто секс. А все украшательства только для того, чтобы книги и фильмы лучше продавались.

— Ты считаешь, будто это все, что происходит между Анной и Кэмом? — Сет дернул плечами, но призадумался. — Их связывает многое другое, кроме секса, на чем можно построить общую жизнь. Это не то, с чем вырос ты или с чем я провел первую часть своей жизни, — вот почему я могу говорить прямо.

Этан прижал пальцы к глазам.

Когда другой человек тебе не безразличен, когда он — не просто привлекательное лицо или тело, когда тебя толкает на близость не только похоть, когда ты хочешь дать больше, чем взять, то все меняется. У меня ни с кем не было так, как с Грейс.

Сет пожал плечами и отвел глаза, но Этан успел увидеть боль, отразившуюся в глазах мальчика, исказившую его лицо.

— Я знаю, что ты неравнодушен к ней, что твои чувства — искренние и сильные и очень важны для тебя. Может быть, ты хотел, чтобы она была совершенством, чтобы у нее не было плотских желаний, как у других женщин. Я думаю, ты хотел защищать ее, следить, чтобы никто ее не обидел. Поэтому я повторю тебе то, что как раз закончил говорить ей. Я ее люблю. Я никогда никого не любил, кроме нее.

Сет продолжал молча таращиться на болото. У него болело все: тело, душа, но больше всего его мучил стыд.

— Она тоже вас любит?

— Да. И, черт меня побери, не пойму, за что.

Сет знал, за что. Этан — сильный, надежный и совсем не воображала. Просто делает то, что надо делать, что правильно.

— Я хотел заботиться о ней, когда вырасту. Вы, наверное, считаете меня идиотом.

— Нет. — Этану захотелось вдруг притянуть мальчишку к себе, но он знал, что лучше сейчас этого не делать. — Нет, я думаю, что это здорово. Я горжусь тобой.

Сет быстро взглянул на Этана и тут же отвернулся.

— Ну, знаете, я вроде как люблю ее. Не то чтобы я хотел увидеть ее голой и все такое, — поспешно добавил он. — Просто…

— Я понимаю. — Этан прикусил кончик языка, подавляя смешок. Ему сразу стало легче, гораздо легче, чем после глотка ледяного пива в жаркий день. — Ты любишь ее как сестру. Хочешь для нее всего самого лучшего.

— Да. — Сет вздохнул. — Да, наверное, так.

Этан задумался, затем серьезно сказал:

— Любой сорвался бы, войдя в дом и увидев свою сестру с каким-то парнем.

— Я оскорбил ее. Я хотел ее оскорбить.

— Если хочешь наладить отношения, тебе придется извиниться.

— Вряд ли она теперь захочет со мной разговаривать, — удрученно произнес Сет.

— Она хотела побежать за тобой сама, а сейчас, я думаю, мечется по двору и сходит с ума.

Сет так судорожно втянул воздух, что вдох прозвучал как рыдание, и им обоим стало неловко.

— Я изводил Кэма, пока он не привез меня домой за бейсбольной рукавицей. И когда я… когда я увидел вас там, это было, как будто я вернулся к Глории… Туда, где секс — бизнес, безобразный, грязный бизнес.

— Трудно забыть все это или поверить, что может быть иначе, — осторожно сказал Этан. Со своими воспоминаниями он не справился до сих пор. — Только если любишь, секс становится правильным и чистым.

Сет шмыгнул носом, вытер глаза.

— Чертовы комары.

— Да, дерьмо.

— Я заслужил хорошую взбучку за все те гадости, что сказал.

— Ты прав. В следующий раз я обязательно тебя выпорю, а теперь пошли домой.

Этан встал, отряхнул джинсы и протянул руку. Сет посмотрел ему в глаза, увидел доброту, терпение, сочувствие — чувства, которые в своей прежней жизни встречал очень редко и презирал. Тогда презирал.

Сет автоматически вложил ладошку в широкую ладонь Этана и пошел с ним к тропинке.

— Почему вы не ударили меня сразу?

«Бедный малыш, — подумал Этан, — слишком много ударов ты получил за свою короткую жизнь»

— Может, я боялся, что ты меня одолеешь.

Сет фыркнул и яростно замигал, пытаясь подавить снова подступившие к глазам слезы.

— Дерьмо!

Этан вытащил бейсболку из заднего кармана джинсов Сета и натянул ему на голову.

— Ты, конечно, маленький, но чертовски изворотливый шельмец.

Когда они подошли к краю леса, Сет вздохнул несколько раз, собираясь с силами.

Как и предсказывал Этан, Грейс бродила по двору, зябко обхватив себя руками. Увидев их, она быстро шагнула вперед, остановилась.

Этан почувствовал, как вздрогнула рука Сета в его руке, и ободряюще сжал ее.

— Вы быстрее помиритесь, если ты не будешь объяснять, а просто ее обнимешь. Грейс любит обниматься.

Именно это Сет хотел сделать, но не решался. Он поднял глаза на Этана, дернул плечом, откашлялся.

— Ну, если ты так считаешь…

И он бегом бросился через лужайку. Этан увидел, как осветилось улыбкой лицо Грейс, как она раскинула руки, чтобы обнять мальчика.