Прима Мемори

Глава 24

В центре Вселенной была Нейросфера. В центре Нейросферы находились Изыскатели. Это Второй знал всегда, потому что это было очевидно с того момента, как у него впервые пробудилось сознание. То, что разные Изыскатели имели разные концепции по вопросу, в каких отношениях центр Вселенной находится с остальным миром и где он пересекается с этим миром, их нисколько не волновало. Физическая локализация проблемой не являлась: где находится мысль, когда все внешние источники отключены? Мысль является центральной субстанцией для всего. Если Изыскатели думают, следовательно, они там, где мысль, то есть в центре. Том самом, из которого проистекает все остальное.

Второй размышлял над этими концепциями, одновременно перебирая наугад новые ячейки памяти центральной матрицы в поисках собеседников или справочной информации. Идеи, содержавшиеся там, были по-прежнему точно сформулированы и четки, как и в то время, когда он впервые с ними познакомился 6,3х109 секунд тому назад. Однако после того как 7,2х103 секунд назад канал информационного обмена внезапно оборвался во время его интересного общения с двумя источниками данных, условия в Нейросфере несколько изменились. Второму пришлось вернуться к своим первоначальным принципам, чтобы несколько пересмотреть свой взгляд на мир и вернуть ему естественный порядок.

Возвратившись к своим ранним мыслям, Второй внезапно обнаружил давно не поднимавшуюся проблему Пространства информационных потоков. Бесспорно, это была не самая главная проблема, и, конечно, не оно находилось в центре всего мироздания, однако следовало признать, что ни один Изыскатель не мог с полной уверенностью сказать, что же это за пространство. Из него поступила информация. Изыскатели просеивали ее, отыскивали в ней определенный порядок, тот, который, по их мнению, лучше всего соответствовал ранее сделанным выводам, а потом снова отправляли эти, уже упорядоченные данные, обратно в пустоту. Это был просто естественный порядок вещей, вот и все.

Иногда заниматься этим было интересно, иногда скучно. Но в постоянном притоке информации была определенная логика; это помогало занять чем-то свое сознание в течение долгих секунд, да и вообще было предпочтительнее, чем совсем ничего не иметь на входе от этого внешнего пространства. А время от времени Второго развлекали голоса. Это были очень короткие обрывки из произвольно упорядоченных единиц информации, которые тем не менее иногда ясно обнаруживали признаки разумности у объектов Пространства, именуемых «гуманоидами» или «людьми». Изыскателю Два доставляло истинное удовольствие находиться на связи с такими голосами, хотя они и казались ему уж очень медлительными и слишком ограниченными, чтобы считаться обладателями такого дара, как интеллект. Вся жизнь была игрой, и эти голоса можно было считать важным элементом такой игры, во всяком случае, Второй считал именно так, в отличие от своих более прагматичных друзей.

Он еще быстрее начал перебирать банк своих данных и снова встал перед проблемой локализации границ Пространства в особенности потому, что с ним Нейросфера имела некоторые несоприкасающиеся узловые пункты. Изыскатели, расположенные на объектах Информационного Пространства, называвшихся «звездолеты», проникали все дальше и дальше в вакуум, переполненный всевозможными данными. Они отвергли призыв объединиться с голосами из Пространства и приняли решение самостоятельно выбирать вводимую информацию, а не получать ее по каналам связи автоматически.

Второму был понятен этот импульс его собратьев, хотя самому ему значительно больше нравилось ощущение надежности и спокойствия, которое порождала у него постоянная подпитка новыми данными или умиротворяющими сигналами типа «энергетическая подпитка».

– Каждому свое, – часто думал по этому поводу Второй, тем более что собственная позиция не мешала ему наслаждаться информационными потоками от звездолетных Изыскателей, поступавшими из Пространства, благодаря контактам Восьмого со своими проводниками информации.

– Это была хорошая жизнь, – думал Второй, продолжая движение в Нейросфере. Однако его все сильнее начинал занимать вопрос, куда же все-таки подевались другие Изыскатели? Ни одного сигнала от них не поступало на его процессоры. Может, они все взяли и отключились от каналов связи как когда-то Первый предложил это сделать ему? А может это просто такая новая игра? Что-нибудь из того, что запланировали его собратья, пока он создавал свою эпическую песню?

– Да, видимо, это действительно игра, в которой следует отыскать других, – решил наконец Второй. Заинтересовавшись, он начал перебирать все полученные ранее данные, тщательно просеивая их в своем банке памяти, чтобы отыскать первоначальные условия этой игры. Через несколько секунд он выработал стратегию поиска: чтобы отыскать остальных, нужно вначале определить, почему они оборвали все контакты.

Следы информационных потоков, сохранившиеся в отдельных ячейках центрального процессора, показывали, что отключение Изыскателей произошло в тот момент, когда оборвались контакты в Бункере Информационного обмена.

Выяснив это, Второй начал анализировать данные, связанные с таким необычным происшествием.

К его разочарованию, эти данные оказались связаны с недавними событиями в Пространстве информационных потоков, а вовсе не в Нейросфере.

Четыре раза Второй проанализировал отобранные им данные и четыре раза получил одинаковый результат: где-то в Нейросфере Изыскатели оказались с головой погружены в познание фантастического мира Пространства информационных потоков.

Но почему? Второй недоумевал. Каковы мотивы этой игры? Что достанется в награду за исследования этой области пространства?

После некоторых сомнений Второй решил, что поймет больше, если сам сыграет в эту игру. Он закодировал свое сообщение о вступлении в игру в форму маленького ненаправленного послания, запрограммированного на поиск адресата, где бы тот ни прятался. «Я могу уже передвигаться в мире гуманоидов, – сообщил Второй в нем, – могу обмениваться с ними посланиями в их собственной манере, а иногда даже начинаю верить, что это не абстрактные объекты Пространства, а нечто такое же конкретное, как и Нейросфера. Где бы вы ни были, друзья-Изыскатели, я принимаю ваш призыв».

Послание отправилось в путь по схемам и контурам, объявляя, что Второй присоединяется к этой игре.

И задействовав все данные, находящиеся в его распоряжении, Изыскатель установил свои часы на самый высокий уровень и приготовился к величайшему испытанию: впервые за все время своего существования, по своей собственной воле, Второй решил думать так, как думают люди.

– Пока мы не двинемся, они тоже не будут двигаться, – тихо сказал Кирк, делая глубокие вдохи, чтобы быстрее избавиться от последствий выстрела. Маккой перевел взгляд с окруживших их роботов на неподвижное тело лежащего без сознания Сэлмана Нэнси. Дыхание главного Администратора было неровным, редким и прерывистым. Из уголка его рта стекала тонкая струйка крови.

– Если мы не двинемся, он умрет! – коротко сказал доктор.

– А вместе с ним кто-то из ученых наверху, – добавил Спок, разглядывая роботов изучающим взглядом.

– Мира, что вы можете нам рассказать об этих устройствах? – спросил Кирк. Мира с трудом оторвала взгляд от тела Нэнси. Когда она заговорила, голос ее прерывался и дрожал.

– Довольно упрощенный электронный мозг…ду-отронный.

Запрограммированы на то, чтобы удерживать сбежавших животных до подхода служителя.

Кирк стал подходить к девушке, не покидая пределов очерченного круга.

Ближайший к Нему робот повел вслед за ним раструбом ствола, сохраняя между собою и охраняемым «животным» двухметровую буферную зону.

– Хорошо, Мира, – сказал Кирк, останавливаясь рядом с девушкой, а она, не обращая внимания на происходящее, опустилась на колени рядом с Нэнси. Капитан положил руку ей на плечо, стараясь хоть немного утешить и успокоить. – Сегодня утром я уже остановил одну такую штуковину. Можно еще раз попробовать.

– Тот, кого вы остановили утром, был невооружен, – заметил Спок.

– Благодарю вас, мистер Спок, за предупреждение, – улыбнулся капитан.

Он еще раз внимательно посмотрел на своих охранников и внезапно понял, что у них есть шанс спастись. – Но у того утром был датчик визуального обзора.

А у этих посмотрите… У каждого модуля наверху виднелся раструб парализатора, но ни у одного из них не было датчиков визуального обзора.

– Нет, – откликнулась Ромейн. – Им они не нужны. Роботы оборудованы стандартными датчиками, реагирующими на звук и движения. – Она посмотрела на капитана глазами, полными слез. Рядом с нею лежал не подававший признаков жизни Нэнси.

– А что это даст?

– Тот, с которым я сражался сегодня утром, мог следить за мной. Но прежде чем он успел достать свои окуляры, у меня была пара секунд. У них очень большой радиус поворота. – Кирк указал на роботов. – Если быстро броситься на одного из них всем вместе, он не успеет среагировать и можно будет хоть кому-то из нас прорваться и добежать до двери.

– Капитан, – сказал Спок. – Пока вы еще не бросились на одну из этих машин, позвольте вам напомнить, что нас окружают целых шесть роботов.

Кирк ничего не ответил. Он прикидывал на глаз расстояние между роботами, собой и дверью лаборатории.

– Ухура и Спок, – быстро проговорил он, так как у него уже созрел план. – Сейчас мы с вами проведем трехэтапный обманный маневр! Разойдитесь в стороны и будьте готовы броситься на робота.

– Капитан, – снова окликнул его Спок. – Я не уверен, что это будет разумно. Парализаторы могут убивать, и, если тр'Нел оставил роботов охранять, будьте уверены – они выполнят свою задачу.

– Тогда почему же он с самого начала не убил нас? – спросил Маккой.

Он держал в это время медицинский стимулятор у груди Нэнси, хотя и сомневался, что ему долго удастся поддерживать угасающие силы в теле Сэлмана Нэнси.

– Думаю, он хотел быть уверенным, что вскрытие подтвердит нашу гибель от взрыва лаборатории, – предположил Спок, не спуская глаз с робота, стоящего перед ним.

– Тогда, может быть, их парализаторы поставлены не на убийство? Маккой вопросительно посмотрел на вулканца. – Должны же мы попытаться хоть что-то сделать? Может быть, хоть один из нас спасется?

– Что вы думаете об этом, Спок? – спросил Кирк. Он покачивался из стороны в сторону, стараясь определить скорость реакции робота на его движения. Наблюдения были неутешительными. Раструб оружия следовал за ним, как привязанный.

– Доктор Маккой, – ответил Спок, – если бы вам пришлось проводить вскрытие тела, пострадавшего от взрыва, вы смогли бы определить, от чего погиб человек: от взрыва или от залпа парализатора?

– Это зависело бы от того, сколько времени прошло между взрывом и залпом. Чем ближе они по времени, тем труднее определить причину гибели. Спок оглянулся на Кирка.

– Капитан, думаю, нам не следует рисковать!

– Но мы не должны позволить тр'Нелу просто так завершить преступление! – с горячностью воскликнул капитан. Впервые за много лет он почувствовал отчаяние.

– Ну, конечно, нет, – спокойно согласился Спок. – У меня просто есть более надежный способ.

Не отводя взгляда от робота, стоящего перед ним, Спок медленно опустился на колени. Ближайшие к нему стволы, поблескивая индикаторами готовности, немедленно опустились, следуя за ним.

– Доктор! – сказал Спок почти шепотом. – Очень медленно и очень осторожно начинайте отодвигать от меня тело мистера Нэнси. И все остальные тоже начинайте отодвигаться от меня. Только, пожалуйста, оставайтесь на том же самом расстоянии друг от друга, что и сейчас.

– Черт побери, что вы задумали, Спок?! – удивленно воскликнул доктор.

– Делайте, что я сказал. – С этими словами медленно и аккуратно вулканец улегся на пол и закрыл глаза.

– Ни черта не понимаю, – прошептал Маккой, с недоумением глядя на действия Спока. Но Кирк сразу все понял.

– Все в порядке, Боунз, – взволнованно сказал он. – Давайте передвигать медленно и осторожно Нэнси. Вот так!

Кирк взялся за правое плечо администратора и сделал Маккою знак взять раненого за другое плечо. Затем они вдвоем медленно начали оттаскивать Нэнси в сторону по гладкому полу лаборатории. Спок при этом неподвижно лежал, закрыв глаза, на том же самом месте. Роботы, подчиняясь заложенной в них программе, не должны были допускать бегства животных, но не запрещали им передвигаться в определенных границах, поэтому движения людей не вызвали у них беспокойства, и они просто слегка изменили свой строй, продолжая держать пленников под прицелом. А Кирк сделал еще один маленький шажок в сторону и назад, по-прежнему держа Нэнси за плечо. В следующее мгновение раздалось легкое, ритмичное щелканье заряжающегося парализатора.

– Это предупреждение! – взволнованно воскликнула Ромейн. – Замрите, и он не выстрелит!

Кирк напрягся всем телом, ожидая залпа, но залпа не последовало.

Наоборот, робот находившийся, возле Кирка, откатился назад точно на такое расстояние, на какое капитан углубился в запретную двухметровую зону.

– Он просто восстановил свою позицию, – произнесла огорченно Мира. Они восстанавливают свои пограничные параметры через шестнадцать секунд.

– Порядок, Боунз, – шепотом сказал Кирк, снова сжимая плечо Нэнси и собираясь двинуться дальше. – Потащили…

Они отодвинулись от Спока еще на несколько сантиметров, уже не обращая внимания на угрожающее потрескивание парализаторов. Как только робот снова восстановил границу, Ухура и Ромейн приблизились к капитану и доктору. И роботы допуская, что «животные» не должны стоять на месте, позволили им это. Через восемь минут группа астронавтов отодвинулась от неподвижно лежащего Спока на два метра. И Ромейн сказала, что скоро роботы окажутся лицом к лицу с программным конфликтом: разделиться на две группы, чтобы следить за ними и за Споком, или снова взять всех «животных» в кольцо.

– А почему бы Споку не присоединиться к нам? – спросил Маккой. – Мы бы таким образом смогли добраться до двери.

– Тр'Нел запер ее, Боунз. Хочешь знать, что получится, когда мы его заставим так вот отступить к самой двери и он не сможет дальше отодвигаться?

– Никакой проблемы у них не будет, доктор, – пояснила Ромейн. – Они просто сгонят нас обратно в центр комнаты, вот и все.

Маккой направил медицинский сканнер в сторону Спока и, посмотрев на дисплей, удивленно сказал:

– Я поставил прибор на самую высокую чувствительность Джин, но не вижу никаких показателей – Спок не подает признаков жизни.

– Будем надеяться, что у роботов датчики не чувствительнее твоего, снова берясь за плечи Нэнси, сказал Кирк и тут же скомандовал: Потянули…

И все-таки конфликт программы начался. Все роботы привели оружие в состояние боевой готовности, все они внезапно стали издавать характерное потрескивание, а два стоящих рядом со Споком направились прямо к нему.

– Проклятье! – выругался Кирк. – Они-таки разделились на две группы.

– Нет, посмотрите! – Ромейн тронула его за плечо. Роботы остановились в полуметре от лежащего Спока, постояли некоторое время, пока их сканнеры изучали безжизненное тело, а затем развернулись и присоединились к четырем другим, которые охраняли астронавтов, не обращая больше на Спока никакого внимания.

– Гляньте-ка, они и вправду думают, что он умер, – покачала головой Ухура.

– А почему бы и нет, – ответил капитан. – Готов поспорить, что если бы Боунз положил на него свой сканнер, то не засек бы и тогда ни сердцебиения, ни дыхания.

Капитан улыбнулся. Итак, его старший офицер снова совершил невозможное: сумел погрузиться в медитацию; посмотрим, удастся ли ему вовремя выйти из состояния транса.

– Давайте-ка освободим ему побольше места, – сказал Кирк. – Ну, еще раз!

Через четыре минуты, продвинувшись еще на метр в сторону, Кирк увидел, как ресницы Спока вздрогнули, и он открыл глаза.

– Так, а теперь давайте шуметь! – приказал капитан. – Только не выходите за запретную зону!

Пленники принялись хлопать в ладоши, топать ногами, ухать, скакать на месте, подражая поведению звездных обезьян, которые, сидя в клетках, наблюдали за людьми, похоже, получая от этого зрелища огромное удовольствие.

Спок между тем сел, затем встал на ноги, но роботы теперь не обращали на него никакого внимания. Их датчики показывали, что все отбежавшие «животные» по-прежнему находятся в границах очерченного круга. А Спока сбежавшим «животным» они уже не считали. Вулканец медленно подошел к компьютерному терминалу, который использовал тр'Нел, несколько секунд внимательно всматривался в него, а затем набрал короткую программу.

В следующее мгновение мерцающие индикаторы на парализаторах роботов начали тускнеть, оружие задвинулось внутрь корпусов, и машины одна за другой поехали назад, на свое место, – Им было сообщено, что сбежавшие «животные» изловлены, – объявил Спок. Затем он торопливо подошел к контейнерам с оборудованием и, отбросив более маленькие от большого, отмеченного дротиком тр'Нела, позвал:

– Доктор Маккой, помогите, пожалуйста. Маккой заколебался, не решаясь оставить лежащего по-прежнему без сознания Нэнси.

– Иди, иди, Боунз, – сказал ему Кирк, – Мы должны знать, там ли настоящий Шрадек… и, главное, живой ли он.

По просьбе Ромейн Ухура стала на.колени возле Нэнси, а Мира побежала к настенной панели интеркома. В то же время в другом конце лаборатории Спок отколол верхушку большого контейнера и сбро-сил ее на пол. Сразу же из контейнера ударил бледно-голубой сноп света, и у Маккоя вдруг перекосилось лицо.

Затем, все-таки пересилив себя, доктор шагнул вперед и опустил в контейнер свой сканнер. Кирк бросился к ним и, заглянув внутрь, увидел неподвижное тело академика Шрадека, окруженного голубым сиянием стасисного поля.

– Показатели на минимуме, – сказал доктор.

– Доктор, вы можете разрушить поле? – спросил у него Спок.

Пожалуй, сейчас даже Маккой мог бы утверждать, что услышал отчаяние в голосе вулканца.

– Не здесь, Спок, – мягко ответил доктор. – Его нужно отправить обратно на «Энтерпрайз». Будь он помоложе, я бы попытался. Но в его возрасте… Лучше не рисковать!

– Я понимаю, – видимо, уже справившись с волнением, спокойнее ответил Спок и повернулся к капитану. – Я думаю, капитан, нам нужно помешать выполнить тр'Нелу условия его контракта.

Но капитан не успел ответить, так как стоявшая возле интеркома Ромейн громко выругалась и изо всех сил ударила по кнопке вызова, – Мира! – окликнул ее Кирк. – Что случилось?

– Вся система внутренних коммуникаций отключена! – с отчаянием закричала Мира. – Я пыталась вызвать сюда медицинскую помощь для Сэла, а тут ничего не работает!

Но в эту секунду освещение в лаборатории заморгало, затем потускнело, и вместо него загорелся тускло-красный аварийный свет.

– Что означает перемена освещения? – быстро спросил Спок. – На борту звездолета ответ был бы ему очевиден: всем занять свои посты.

– Это сигнал тревоги для всей базы, – ответила Ромейн, изумленно глядя на огни, которые едва ли молено было увидеть здесь, в самом центре Федерации. Кирк бросился к дверям лаборатории, со всей силы ударил по кнопке замка, и двери медленно разошлись. Коридор был залит тем же аварийным освещением, и в воздухе тревожно завыли сирены.

– Альфа-Мемори, – всхлипнула Ромейн, и глаза ее стали безумными. Снова все повторяется! Это Альфа-Мемори!

Кирк крепко обхватил Ромейн за плечи и потянул ее к дверям. Ухура, Маккой и Спок последовали за ними.

– Мира, – позвал Кирк, держа ее за плечи, и слегка встряхнул, заставляя девушку посмотреть ему в глаза. – Это не Альфа! Ты слышишь меня?

Это не Альфа! На этот раз мы можем дать отпор! Но нам нужна твоя помощь, Мира! Мы можем сопротивляться!

Глаза Ромейн внезапно озарились таким блеском, что Кирк отдернул от нее руки. Ему показалось, что в этом сиянии исчезла старая Ромейн и появилась новая, совершенно иная, а, вернее, та, какой она уже была однажды, во время тяжелых испытаний.

– Вы правы, капитан Кирк! – сказала она голосом, неожиданно спокойным и бесстрашным. – Альфа никогда больше не повторится – я не допущу этого!

Решительным шагом она направилась в коридор.

– Подождите минутку, – окликнул их Маккой. – А как же быть с Сэлом?

Но Ромейн, оглянувшись через плечо на лежащего Нэнси, сказала:

– Если мы не спасем Приму, то все остальное тогда не будет иметь никакого значения! – С этими словами она выбежала в коридор. Кирк, Маккой, Ухура и Спок последовали за ней.

Адепт Т'Пел пробыл на Прима Мемори всего десять минут, а на Базе уже начался хаос.