Роб Сандерс ПРИТАИВШИЙСЯ ЗМЕЙ

Действующие лица

XX ЛЕГИОН, АЛЬФА-ЛЕГИОН

Альфарий/Омегон — примархи-близнецы

Шид Ранко — капитан, Лернейское отделение терминаторов

Урсин Эхион — библиарий

Арвас Яник — командующий объектом «Мрак 9-50»

Горан Сетебос — сержант, третья рота, отделение «Сигма»

Исидор — легионер

Аркан — легионер

Крайт — легионер

Волион — легионер

Браке — легионер

Зантин — легионер

Чармиан — легионер

Вермес — легионер

Тарквисс — легионер


ИМПЕРСКИЕ ПЕРСОНАЖИ

Волькерн Авгурам, эмпир-мастер Механикум

Грессельда Вим — герольд-ведьмоискатель из личного состава «Медной Сабли»

Мандроклидас — стратегарх, Гено Семь-шестьдесят Спартоцид


НЕИМПЕРСКИЕ ПЕРСОНАЖИ

Ксалмагунди — Погибель, духовное топливо, ведьмовское отродье

Альфа

ОПЕРАТУС ГИДРА-ПЯТЬ: ИСТЕКШЕЕ ВРЕМЯ Ω1/-806.44//XXU

УДАРНЫЙ КРЕЙСЕР XX ЛЕГИОНА «ИПСИЛОН»


— Все идет так, как пожелал примарх, мой повелитель.

— И все-таки мне тревожно, — отозвался Омегон.

Могучий воин прохаживался по темному ораториуму, его внимательный взгляд скользил то по схемам на стенах, то по инфопланшетам на круглом столе в центре комнаты. Урсин Эхион стоял перед ним, но лишь как гололитический призрак.

— «Мрак девять-пятьдесят» имеет тактический приоритет, брат. Многое зависит от непрерывного слежения за технологией.

Он сел на один из установленных в палате тронов. Положил локти на подлокотники и в задумчивости сцепил пальцы.

— Тебе понятны мои заботы?

— Конечно, лорд Омегон, — ответил прозрачный Эхион.

Омегон хранил задумчивость. Эхион больше не носил накидку библиария, вместо нее он избрал простое одеяние ротного легионера. Когда понадобилось проследить за новой, касавшейся эмпирей технологией, один из старших псайкеров легиона явился очевидной кандидатурой, даже если его статус библиария при этом оставался тайной.

— Тебе понятны мои заботы, — повторил Омегон. — Но вот разделяешь ли ты их?

Он проследил, как проблески сомнения появились на гололитической копии лица библиария. Искушение солгать. Решение не делать этого.

— Пилонная матрица построена в точном соответствии с требованиями, — подтвердил Эхион. — Она работает удовлетворительно.

— Говори, что у тебя на уме, — велел Омегон. — Раз уж твой род занятий способствует этому.

— Имеется технология, древняя и чуждая нам, — обстоятельно начал Эхион. — Если бы проект конструкции вместе с приказом о реализации не поступили от самого Альфария, я бы подумал, что это… попытка дезинформации.

— Твои бдительность и недоверчивость позволяют достойно служить легиону, — заверил Омегон. — Мне, как и тебе, брат, противны ксеносы с их презренными методами. Но гидра бьет многими головами, и мы, вопреки предубеждениям, должны потворствовать разнообразию, хотя, конечно, можем испытывать природное отвращение. Ты это понимаешь, Эхион?

— Конечно, лорд Омегон.

— И, как ты сам сказал — это желание примарха.

— Да.

— И все-таки будь осмотрителен. Есть какие-нибудь затруднения?

Эхион снова соизмерил в душе честность с благоразумием, а потом благоразумие — с честностью.

— Время от времени у нас возникают сложности с поставками рабов-псайкеров. Был случай, когда из-за этого возник конфликт с Сестрами Безмолвия и их Черными Кораблями. Конечно, ничего такого, с чем не справились бы мои легионеры.

— Стало быть, именно это беспокоит тебя, брат? Использование тебе подобных?

Эхион взвесил свой ответ.

— Технология… требует. У каждого из нас своя роль. Эти, как вы их называете, мне подобные, должны ее исполнить, в то время как легион исполняет свою.

— Воистину, — согласился Омегон. — Еще есть проблемы? Касаются кого-нибудь из наших союзников?

— Гено Семь-шестьдесят Спартоцид производит беспокойных стражей, но свои обязанности они выполняют отменно. А Механикум… — Библиарий сделал паузу. — Эмпир-мастер Авгурам — тяжелый человек. Я контролирую работу пилонной матрицы, но он отвечает за обслуживание. Излишне резок с рабами и перетолковывает распоряжения… как бы это сказать?.. Творчески. Подозреваю, что о технологии эмпир-мастеру известно больше, чем он или его люди хотят выказать.

— Говоришь так, словно это составляет проблему.

— Он знает, насколько важен для операции на объекте «Мрак», потому позволяет себе вольности. Возможно, дело во мне. Он мне просто не нравится.

— Этот человек опрометчив, если позволяет себе вольности с Альфа-Легионом, — холодно произнес Омегон. Он встал с трона и прошелся по ораториуму.

— Магистр Эхион, твоя работа на объекте «Мрак» была просто выдающейся, я хочу, чтобы ты и дальше действовал в том же духе. Полагаю, не будет лишним, если еще одна пара глаз присмотрит за соблюдением твоих интересов. Свежий взгляд бывает полезен.

— Если вы чувствуете в этом необходимость, мой повелитель, — отозвался Эхион. — Есть разведданные о том, что операции грозит некая опасность?

— Не прямая, но наши враги и союзники многое от нас переняли. Мы должны не просто защитить наши ряды от шпионов Императора. У магистра войны есть собственные жесткие методы. Нам не следует недооценивать угрозу со стороны ксеносов, а затем, конечно, нужно обеспечить верность наших друзей. Оперативников можно подкупить, однако разделившие с нами путь могут с него сбиться.

— Конечно.

— Именно поэтому приходится просить, чтобы ты прислал мне в зашифрованном виде подробные описания систем безопасности и защиты базы «Мрак», — продолжил Омегон.

Эхион заломил бровь.

— За безопасность отвечает командующий Яник…

— Тогда мне нужно от него то же самое. Схема базы, полный список имеющихся в распоряжении отрядов и детали, касающиеся ротаций внутри гарнизона. Начнем с этого.

Эхион кивнул.

— Можно спросить, что вы собираетесь делать с этой информацией, мой повелитель?

— Она позволит мне наилучшим образом помочь тебе, магистр Эхион. Позволит определить слабые места и выбрать ресурсы. Эти ресурсы я смогу передать в твое распоряжение, чтобы гарантировать гладкий ход операции, касающейся самого важного из проектов легиона.

— Благодарю вас за беспокойство и внимание, лорд Омегон.

Примарх стоял перед толстым бронированным стеклом стрельчатого окна. Он пристально рассматривал пространство снаружи — холодное, пустое и вечное.

— И все же я чувствую — есть что-то еще… — сказал он рассеянно. — Можешь поверить мне, брат. И оно не относится к этим скучным проблемам.

Он повернулся, отметив про себя неуверенность Эхиона.

— Возможно, твой талант наделяет тебя некой особой проницательностью, чем-то таким, что умножает горести.

Библиарий слегка склонил голову.

— Разрешаете мне говорить свободно, сэр?

Омегон продолжил всматриваться в глубину открытого космоса.

— Разрешаю, всегда.

— Это касается пилонной матрицы. Эфир в состоянии невиданного прежде покоя. Я прохожу сквозь него, тянусь своим сознанием, и мысли проникают так далеко, словно они — камешек, пущенный по гладкой поверхности тихой заводи.

— Продолжай, брат.

— Я всегда ощущал, как меня касается предвидение. Старший библиарий называл это «знамением». Оно полезно в хаосе сражения — мгновенный блеск клинков, опережающие удары, вспышки лазеров, которые сначала видны и лишь потом нацелены на меня.

— У тебя есть способности предсказателя, — сдержано подтвердил Омегон.

— Да, мой повелитель, — ответил Эхион.

— Они усиливаются близ той мерзости ксеносов?

Эхион выбрал слова осторожно:

— Текут свободнее, как спокойный источник.

— И что ты видишь?

— Будущее, мой повелитель. Истинное и ужасное.

— Твое собственное? — осведомился Омегон.

— Легиона.

— И?..

— Боюсь, мы сделали неверный ход, мой повелитель, — с болью произнес библиарий. — Или вот-вот его сделаем. Наш нынешний путь ведет нас во тьму.

Омегон кивнул. Он слишком хорошо понял, что сказал Эхион.

— Ты говорил про это кому-нибудь еще? — спросил примарх.

— Конечно нет, — ответил Эхион. — Библиариум формально распущен, осталось лишь то, что необходимо для специальных заданий и миссий. Легионеры под моим началом не знают о моем даре.

— А как насчет твоего бывшего начальника, старшего библиария?

— Нет. Я доверяю только вам, лорд Омегон.

— И я слушаю тебя, брат. Не сомневаюсь в твоих способностях, которые в особых обстоятельствах только возросли. Боюсь, однако, что ты мельком видишь путь, но не различаешь цели. Верь — для Альфа-Легиона существует много вариантов будущего, много возможностей, много путей. Слабость наших врагов в том, что они воспринимают лишь описанное примитивными словами. Залог их уничтожения — слепота, неспособность видеть многообразие наших методов. Давай, не будем совершать ту же самую ошибку. Можешь быть уверен — Альфарий знает про увиденную тобою тьму, и сам он увидел за нею свет. Если мы будем верны друг другу и цели, ради которой созданы, верны принципам, на которых стоит легион — мы отыщем этот свет вместе. Мы достигнем просветления. Мы обеспечим себе окончательную победу.

Эхион склонил голову.

— Благодарю вас за доверие, мой повелитель.

— И я тебя, магистр Эхион. Буду ждать в скором времени троекратно зашифрованную передачу от командующего Яника. Теперь прошу извинить, у меня есть не менее серьезные вопросы, которым нужно уделить внимание.

— Конечно. Гидра Доминатус, лорд Омегон.

— Гидра Доминатус.

Гололитический дисплей затрещал от статических помех, затем изображение над экранной пластинкой моргнуло и исчезло. Омегон застыл, обрамленный глубокой тьмой стрельчатого окна. Голос пришел из теней.

— Он становится проблемой.

Шид Ранко появился из глубины комнаты и обошел широкую поверхность стола. Он был массивным воином, почти таким же большим, как сам Омегон, и к тому же капитаном Лернейского отделения терминаторов и командиром ударного крейсера «Ипсилон». Уважаемый ветеран и одаренный тактик, он состоял при примархах-близнецах еще со времен первых, нерегулярных завоеваний легиона в Великом крестовом походе.

— Я подразумеваю, — повторил он. — Эхион становится проблемой.

— Или ее решением, — задумчиво произнес Омегон.

— В той же мере, в какой я люблю сидеть над вашими докладами о положении дел, — заявил капитан. — Полагаю, вы украшаете «Ипсилон» своим присутствием, потому что вам что-то нужно.

Омегон слегка улыбнулся.

— Нужна любезность. Совет старого друга. Ничего особенного, все это ты делал для меня уже тысячу раз.

— Я служу вашим интересам, — ответил Ранко, усаживаясь за обсидиановый стол и приглашая примарха сделать то же самое.

— А я — интересам легиона, капитан.

— Где Альфарий?

— Возвратился после встречи с магистром войны, — честно ответил Омегон. — Он собирает флот. Я ожидаю, что в скором времени «Ипсилон» получит его приказы.

— Вы здесь от его имени? — поинтересовался Ранко.

— Да, в его интересах.

— Тогда что я могу сделать для вас двоих и для легиона?

— Прежде всего, ты мне нужен Шид, чтобы кое-что понять, — заявил Омегон, пристально глядя на ветерана. — Операции легиона требуют определенной степени секретности и разграничения.

— Да.

— Все это далеко выходит за рамки, — просто сказал Омегон.

— Конечно, — согласился заинтригованный Ранко. — Хотите объяснить старому другу почему?

— Я занимаюсь деликатной операцией.

— Все операции Альфа-Легиона деликатны.

— Самая деликатная, — глухо проговорил Омегон, — это когда внедряешься в свой собственный легион.

Ранко мрачно посмотрел на него.

— Никто не знает легион так, как ты, — продолжал примарх. — Ни у кого нет такого оперативного опыта работы по различным направлениям сразу. Ты наблюдал, как многие из нас выполняют свой долг под огнем. Все Альфа-легионеры незаурядны, но я нуждаюсь в легионерах не просто исключительно талантливых, но и очень специфического склада. То, что намечается, может… сбить с толку.

— Вы хотите рекомендаций, — сухо сказал Ранко. У него словно разом пропали желание острить и удовольствие от встречи со старым другом. — В них был бы прок, знай я кое-какие детали операции, поэтому наверняка, что вы этого и хотите.

— Детали вскоре будут, — заверил его Омегон.

Ранко перевел взгляд с примарха на гололитическую поверхность, а потом снова на Омегона.

— Вы собираетесь ударить по объекту «Мрак»?

Омегон кивнул.

— Мои осведомители и астротелепатический перехват обнаружили утечку.

— Внутри легиона?

— Да. Деликатные данные, а также информация относительно размещения Альфа-легионеров и оперативников по обе стороны конфликта.

— Не верю, — сказал Ранко. — То есть, я имел в виду, что верю, но как такое возможно?

— Гражданская война, — напомнил ему Омегон. — В легионах, верных Императору, есть кое-кто… Они тайно снабжают магистра войны разведданными и присвоенной военной техникой. Так почему бы не случиться обратному?

Разочарованный и недоверчивый, Ранко не скрывал своего удивления.

— Это Альфа-Легион, мой повелитель.

— Известный мне и болезненный факт, — примарх вздохнул. — Я, конечно, контролировал ситуацию, в надежде идентифицировать и нейтрализовать утечку. До тех пор, пока личная безопасность Альфария не оказалась под угрозой.

— Альфария?

— Рандеву, с которого пришлось срочно ретироваться, — объяснил Омегон. — Кем бы они ни были, за кого бы ни стояли, за Императора или за магистра войны… Они могли схватить моего брата прямо тогда, в том самом месте.

— И вы проследили их до базы «Мрак»?

— Частично расшифрованное астротелепатическое сообщение, отправленное оттуда, — подтвердил Омегон. — Время и дислокации. Они в точности знали, где и когда ударить.

— Тогда это Эхион.

— Возможно. Система Октисс. Один из тех отдаленных регионов, которые не подвержены риску варп-штормов. Ты сам слышал — пилонная матрица успокаивает имматериум. Астротелепатическое сообщение могло попасть на Древнюю Терру оттуда.

— Как Альфарий все это воспринял? — спросил Ранко.

— Плюется кипятком, как и следовало ожидать. У нас нет времени заниматься расследованием. Война идет быстро. Такая роскошь, как возможность выследить вражеского организатора, нам недоступна. Во всяком случае, сейчас, ведь даже о нашей попытке сделать это, вероятно, станет известно. «Мрак» потерял доверие. Его следует уничтожить вместе с утечкой и всем прочим, пока знания о матрице или даже о самом объекте не попали в руки другого легиона.

Ранко опустил руку на стол.

— Вам нужны легионеры, которым сумеют проникнуть на базу Альфа-Легиона и не поставят под сомнение приказ, который потребует убивать братьев. Зная, что многие из этих братьев невиновны.

— Да.

Капитан на миг замолчал, проникаясь чудовищностью задания.

— Раз так, вам нужен Горан Сетебос из отделения «Сигма» третьей роты. Его команда отвечала за удар по матричному аванпосту на планете Облонски. Даже по меркам легиона, Сетебос довольно холоден, ради победы над другими сделает все, что нужно.

— Где он сейчас?

— Полагаю, отвлекает Девятьсот пятнадцатый экспедиционный флот.

— Спасибо, Шид, — сказал Омегон.

— Вам также понадобится псайкер, — продолжил капитан. — Взять кого-нибудь из легиона нельзя, к их подготовке, по всей вероятности, приложил руку Урсин Эхион.

— Тогда оперативник?

Ранко пожал плечами.

— Вопрос — кто? Нужен кто-нибудь поистине особенный, чтобы выступить против Эхиона. Проблема в том, что от особенных больше опасности для всех остальных.

— Не всегда с огнем борются при помощи огня, — пробормотал Омегон, но затем вновь задумался.

— Никаких чтецов. Никаких телепатов. Хватит нам проблемы с утечкой информации.

— Согласен.

— У тебя имеется предложение? — спросил примарх.

— Возможно, — отозвался Ранко. — Мы расшифровали передачи с Черных Кораблей, о которых упоминал Эхион. Там неожиданно всплывает одно и то же имя. Штат Сестер Безмолвия раз за разом не может поймать прирожденную ведьму по имени Ксалмагунди из мира-улья Друзилла.

Омегон кивнул.

— Звучит обнадеживающе. Еще какие-нибудь рекомендации?

— Эхион и командующий Яник собираются подкрутить гайки по части режима секретности на базе, — продолжил капитан. — Вам понадобится кто-нибудь внутри нее.

— Я уже наметил кандидатуру, — заверил примарх.

Ранко кивнул.

— Значит, действительно дошло до этого? В нашем собственном легионе?

— Мы не можем церемониться с предателями, которые завелись в наших рядах, — сказал Омегон. — С предателями, где бы они ни обнаружились, следует поступать решительно. Нужно принести эту жертву.

Омегон пересек ораториум и взял пару чаш с подноса. Одну он предложил Ранко.

— Спасибо за помощь в этом деле, старый друг. Мало к кому можно обратиться с чем-то подобным.

— Всегда к вашим услугам, — сказал капитан, поднимая чашу, чтоб выпить тост. — За успех миссии и за неизбежные жертвы.

Двое выпили. Ранко, оторвавшись от чаши, задумался. Он понял, что изучает то, что на дне.

— Знаешь, каково это? — спросил Омегон.

— Да, мой повелитель, — через миг ответил капитан.

— Тогда ты понимаешь, чего я от тебя хочу.

Ранко залпом выпил остаток.

— Того же, чего и от других, — отозвался капитан. — Всего.

Бета

ОПЕРАТУС ГИДРА-ПЯТЬ: ИСТЕКШЕЕ ВРЕМЯ Ω3/-734.29//CH0

ФЕМУС IV — ТАРСИСКИЕ ВЫСОТЫ


Подкорковая активность Фемуса IV длилась уже многие тысячелетия, и планета понемногу выворачивалась наизнанку. Это был сумрачный шар из магматической породы, окутанный штормами из пепла и сажи, покрытый, словно фурункулами, извергающимися вулканами. Изрезанный расселинами, он напоминал потрескавшуюся стеклянную безделушку, которая вот-вот развалится на осколки.

Единственными существами, способными обитать в кошмаре Фемуса, оказались зеленокожие, племена которых, спасаясь от сезонных извержений, кочевали по перепаханному потоками лавы ландшафту. Сержант Горан Сетебос различал эти племена лишь по флагам и грубым символам, намалеванным на кривых палатках. Отделение «Сигма» дало племенам имена, основываясь на их неразборчивой иконографии: Накипь, Зеленые Дьяволы, Лихачи, Магмовые Клыки, клан Огненного Шара.

Весь прошлый месяц Альфа-легионеры вели с ними «войну чужими руками». Космодесантники не убили ни одного зеленокожего и вообще не выпустили ни единого болта. Среди вулканических гор, в каньонах, словно вырезанных острой бритвой, и на мрачных базальтовых равнинах скрывалась куда более опасная добыча.

Пятый легион.

Стремительные дикари Хана. Печально знаменитые Белые Шрамы.

Черный камень раскрошился в руке Сетебоса. Если бы керамитовые перчатки не защищали ладонь, ее насквозь пронзил бы похожий на стекло осколок. Сержант вцепился в скалу и, пробивая в ней выемки руками и носками ботинок, стал подниматься по черному как ночь утесу. За ним снизу вверх карабкались еще девять воинов отделения «Сигма», они использовали те же самые импровизированные точки опоры. Рядом неспешно тек язык вязкой лавы, этот медленный поток без передышки, словно огненная печь, обдавал жаром закованных в броню легионеров.

Очутившись наверху, Сетебос снял болтер с креплений и зашагал по хрустящему гравию вулканического кратера. Окоем был изъеден потоками магмы, и Сетебос тщательно выбирал, куда поставить ногу на этой пузырящейся поверхности. Один за другим Альфа-легионеры перебрались на противоположную сторону кратера, перепачканные сажей пластины доспехов сверкнули в сполохах огня.

— Выглядит неплохо, Исидор, — сказал сержант.

Легионер Исидор сверился с потертым инфопланшетом, крутя его и поворачиваясь всем своим бронированным телом так, чтобы соотнести новую топографическую карту с окружающим рельефом. Он протянул руку в перчатке, указывая на восток.

— Если Огненные Шары еще не перекочевали, это должно подпалить их безобразные задницы, — заявил он, вручая планшет Вермесу, который перепроверил картографию.

— Вон то русло должно соединиться с одним из утренних протоков, — пробормотал Сетебос.

— Подтверждаю.

Отделение слишком хорошо помнило русло, которое несколькими часами ранее пришлось пересечь с некоторыми трудностями. Бракс едва не провалился в адскую, наполненную расплавленной породой бездну.

Крайт начал закладывать сейсмические заряды, делая выемки для них в стенке кратера бронированным кулаком.

— Зеленокожие в квадрате семь-семнадцать должны сосредоточиться в этом ущелье, у них мало вариантов, кроме как присоединиться к Магматическим Клыкам.

— Если они не атакуют их, как это сделала последняя группа, — пробормотал Бракс.

— У орков такое бывает, — согласился Сетебос. — Крайт, мы точно готовы?

— Еще два заряда. Десять секунд.

— Братья, идем через гребень, — приказал Сетебос.

Отделение «Сигма» перескочило через кромку кратера, а потом заскользило вниз по гравию и щебню на склоне вулкана. Альфа-легионеры совершали такие вылазки в течение многих недель, пробираясь через адский ландшафт и устраивая взрывы ради стратегических целей. Такие секретные отряды, как «Сигма», оставаясь невидимыми и ничем не обнаруживая себя, разрушили надежды Белых Шрамов на скорое истребление ксеносов в местных системах. Они добились этого, сводя вместе племена зеленокожих Фемуса V в формирования, приобретающие тактическое преимущество. Усиливая отряды и увеличивая концентрацию сил зеленокожих, Сетебос со своим отделением в итоге преуспел, и воины Хана увязли в бесчисленных кровопролитных схватках.

Белые Шрамы теперь могли лишь мечтать о том, чтобы привычно мчаться через открытое плато, разделяя племена и разнося орков в пух и прах.

— Сержант! — прошипел Исидор по вокс-связи. — Контакт!

Вниз по ущелью, к подножию склона, неуклюже двигалась неровная вереница орков. Примитивная символика позволила определить их как клан Огненного Шара, с собою орки тащили набор разномастного оружия. Некоторые явно были ранены и, возможно, входили в группу, отколовшуюся от более крупного и попавшего в засаду племени.

— Спрятаться, — приказал Сетебос по вокс-связи. — И в бой не вступать. Повторяю, в бой не вступать.

Пока легионеры протискивались в несколько более тесное, чем хотелось бы, укрытие на каменистом склоне, орки продолжали неуклюже топать по ущелью. Скалы, валуны и толстый слой пепла на броне в какой-то степени замаскировали космодесантников от ксеносов. Сетебос, который ближе других находился ко дну ущелья, хранил абсолютное молчание. Он наблюдал за монстрами, которые, не замечая его, брели мимо.

Внезапно сквозь непрекращающееся громыхание дальних извержений прорвался пронзительный вой двигателей. Оглянувшись, Сетебос заметил в глубине ущелья три огибающих вулкан имперских реактивных мотоцикла. Он понятия не имел, как Белые Шрамы умудряются сохранять чистоту своей белой брони и машин в тучах сажи, под дождем из пепла.

Шрамы выследили группу орков, вероятно, они уже искали ее, рассудил Сетебос. Охотники Хана славились тем, что не позволяли добыче улизнуть. Белые Шрамы, пригнувшись к рулям, под завывание работающих на полную мощность двигателей ворвались в ущелье, поднимая за собой тучи пепла.

Огонь болтеров сразил зеленокожих в арьергарде колонны, остальные монстры внезапно оживились, рассвирепели и похватали свое грубое оружие. Белые Шрамы перебили половину этих тварей, прежде чем настигли группу.

Один оборванный орк с силой размахнулся топором по надвигавшейся машине. Наездник Белых Шрамов попросту отклонился вбок, позволив вражескому лезвию без вреда скользнуть мимо шлема.

Сетебос проследил, как наездники взмыли вверх по склону. Это была классическая тактика Пятого легиона. Ощетинившись клинками и извергая огонь, зеленокожие, бросившиеся на атакующих, обнаружили, что противник исчез. Спустя короткое время реактивные мотоциклы вернулись, ударив в тыл группы и осыпая безмозглых тварей градом болтов.

Несколько орков воинственно взревели, обращаясь к сумрачным небесам, а их сородичи тем временем уже лежали грудой разодранных трупов. Первый реактивный мотоцикл пролетел над орками на высокой скорости, побуждая обоих уцелевших размахивать оружием в тщетной надежде зацепить маневренного противника. Как и следовало ожидать, второй и третий всадники спикировалили следом, их изогнутые цепные мечи взвизгнули, срубая монстров. После того как голова одного зеленокожего повисла на лоскутке шкуры, а внутренности другого вывалились наружу, работа Белых Шрамов была завершена. Они развернулись, неспешно приблизились к месту резни и спешились. Стащив с голов шлемы, воины Хана позволили своим роскошным длинным волосам и усам ниспадать свободно, а потом обнажили короткие изогнутые клинки и пронзили всех лежащих орков, убеждаясь, что монстры действительно мертвы.

Лишь один из них, и впрямь по-орлиному зоркий, заметил нечто на склоне вулкана. Возможно, очертания несвойственного местности предмета? Отступив к мотоциклу, он вытащил из седельной сумки пару магнокуляров и поднес их к проницательным темным глазам. Белый Шрам мог окликнуть закованного в броню Альфа-легионера, засевшего на усыпанном щебнем склоне, или, что вероятнее, предупредил бы своих братьев. Однако воин Хана не сумел сделать этого, поскольку у его горла оказался клинок Сетебоса, а в волосы вцепилась рука сержанта Альфа-Легиона.

Внезапно осознав, что попали в засаду, двое других Белых Шрамов бросились к реактивным мотоциклам. Первый успел заметить приближение Бракса и выхватил свой цепной меч. Клинок выскользнул из ножен, и Белый Шрам, испустив пронзительный боевой клич, описал оружием дугу. Браксу пришлось изменить свое решение, упасть на бок и откатиться по гравию. Белый Шрам быстро пришел в себя, однако Аркан и Чармиан налетели на него, один ударил космодесантника своим выпуклым наплечником, в то время как другой пустил в ход оружие.

Исидор не успел добраться до третьего Белого Шрама, и тот был уже рядом со своим байком. И вместо того чтобы схватиться за оружие, Шрам с ходу оседлал машину с изяществом и уверенностью рожденного в седле и, прежде чем Альфа-легионеры успели что-либо предпринять, воин Хана заложил вираж и на полной скорости развернул машину в сторону скалистой теснины.

Клинок Сетебоса скользнул, рассекая пленнику горло.

— Исидор, заблокируй ему передачу! — рявкнул сержант, указывая на цель окровавленным острием ножа.

Исидор обогнул двух легионеров, которые все еще боролись со своими противниками на базальте, и вырубил коммуникаторы в байках.

— Сделано! — доложил он.

Сетебос наблюдал отчаянный рывок всадника, пытавшегося вырваться на свободу. Зантин вскинул болтер, но сержант положил свою закованную в керамит ладонь на орудийный ствол. Не следовало поднимать шум, способный выдать присутствие на Фемусе V других космодесантников. Альфа-Легион, как всегда, обязан был оставаться неслышимым, невидимым и неопознанным.

— Крайт!

— Да, сержант!

— Давай.

Детонатор сработал. Сейсмические заряды, установленные в стенке кратера, превратили магматическую породу в похожее на стекло крошево. Щебень лавиной пополз вниз по склону вулкана в ущелье, крупные валуны подпрыгивали и раскалывались. Удиравший мотоциклист осознал всю серьезность своего положения. Он попытался развернуться, но места для маневра не хватило. Космодесантник свесился набок и соскользнул с седла, скатываясь и гремя пластинами брони по вулканическому сланцу. Его мотоцикл врезался в скалу, став короткой вспышкой света, и разлетелся, будто шрапнель.

Сетебос видел, как Белый Шрам карабкается по черному крошеву, пытаясь встать на ноги. Он побежал мощными, решительными шагами, дробя ботинками гравий.

Разлившаяся магма прибывала.

Направленный взрыв, организованный так, чтобы сойти за сильное извержение, открыл дорогу лавовому потоку. Сияющая смерть текла вниз по склону навстречу Белому Шраму. Альфа-легионеры наблюдали, как лава, поднимаясь, пожирает склон, затем затапливает ущелье, как и планировали Крайт с Исидором.

Лава настигла космодесантника, сбила его с ног, опрокинула, захлестнула по плечи, а затем с головой. Белый Шрам бился лишь мгновение, его безупречный керамит расплавился, последним сдетонировал ранец, и полыхнул взрыв.

Чармиан бросил на сержанта взгляд.

— Сэр?

Теперь они втроем прижимали уцелевшего Белого Шрама лицом к щебню на дне ущелья.

— Сделай это быстро, — прошипел Сетебос, прежде чем отправить оставшуюся часть отделения на противоположный склон.

Белый Шрам в ярости выкрикивал оскорбления, но это продолжалось недолго. Чармиан обхватил голову космодесантника, а затем резко крутанул ее. Раздался хруст, Белый Шрам прекратил сопротивление и обмяк.

Пока звено «Сигма» перебиралось на скалистый склон, ущелье за их спинами пылало. Исторгнутая вулканом огненная река затопила место короткой схватки, смыв с лица планеты любые следы присутствия Альфа-Легиона.

— Стоять.

Сетебос внезапно замер. Легионеры заняли позиции, отыскивая очередных зеленокожих среди обугленного ландшафта.

— Снова Шрамы? — спросил Исидор сержанта, но Сетебос прижимал руку в перчатке к шлему в районе уха. Этим он стремился заглушить рев катившегося по измученной земле вулканического потока. Через мгновение сержант обернулся.

— Нас снова вызывают. Что-то особое. Я получил координаты высадки.

Исидор одобрительно кивнул, но прочие лишь уставились на сержанта ничего не выражающей оптикой шлемов.

— Давайте двигаться. Если повезет, через час мы уберемся с этой скалы.


ОПЕРАТУС ГИДРА-ПЯТЬ: ИСТЕКШЕЕ ВРЕМЯ Ω3/-G33.19//DRU

МИР-УЛЕЙ ДРУЗИЛЛА — УЛЕЙ ХОРОН.


Мать назвала ее Ксалмагунди. Люди низшей касты прозвали Погибелью за приносимые ею несчастья. Иномирная сучка именовала духовным топливом и ведьмовским отродьем. Сверхъестественный дар Ксалмагунди убил их всех.

Смерть привела ее наверх. Ксалмагунди покинула нижний улей. В юности девушка имела лишь смутное представление, как управлять аномальными способностями. Тогда предметы двигались вокруг нее словно сами собой. Двигались неистово, если таково было ее настроение.

То, что начиналось как выходка, должная удивить уличных мальчишек ее касты, вскоре стало вызывать у обитателей нижнего улья неприкрытый ужас. Даже среди обитателей Делве, людей с мертвенно-бледной, нетронутой солнцем кожей и огромными черными глазами, влачащих жалкую жизнь изгоев, Ксалмагунди была отклонением. Когда ее подростковые истерики заставили дрогнуть нижний мир, даже собственные пещерные родичи отвергли девушку. Они прогнали ее, рассказав историю прошлого. Они поведали Ксалмагунди историю ее кошмарного рождения, когда новорожденная сломала собственную мать изнутри, сокрушила ее кости и разорвала органы. И все из-за проклятой силы ее безрассудного младенческого разума.

Бродяжничая от одного пещерного сообщества к другому, Ксалмагунди сделалась уродцем среди уродцев. Все чаще подступали слезы одиночества, но вместе с ними — гнев и ненависть. Отсталый мир вокруг нее стал корчиться в судорогах, и тогда показалось, что дрогнула сама тьма. Сотрясение прошло по хрупким конструкциям улья, и верхний мир рухнул на нижний.

Той ночью Делве, обиталище низшей касты с незапамятных времен, стал еще одним слоем праха в долгой истории улья.

На Ксалмагунди шла охота, а она тем временем перебралась в шпиль. Сотрясения ощущались в городе повсюду, нашлись те, кого заинтересовало их неестественное происхождение. Ксалмагунди училась контролировать чувства и обусловленный ими телекинетический кошмар. Ее внешность, которую многие обитатели улья находили отталкивающей и тревожной, привлекла внимание властей. Когда задержать Ксалмагунди не удалось, и многие засвидетельствовали разрушительную силу ее дара, явились иномирники.

Это были иномирники, наделенные иными дарами: Сестринство Безмолвия, в присутствии которых сила Ксалмагунди превращалась в ничто. Под их пристальными взглядами жизнь превращалась в муку. По слухам, Сестер послал сам Император, их прекрасная броня и оружие подтверждали это. Ксалмагунди не могла понять, чего от нее хочет Император Человечества. Непонятно, какая веская причина заставила его отправить к ней этих вооруженных до зубов молчальниц.

Убийства продолжались. Все новые отряды Сестер охотились за Ксалмагунди и в жилых кварталах, и среди индустриальных ландшафтов, но захватить добычу не смогли.


Ксалмагунди смотрела на огонь. Она следила за пляской мерцающих языков. Место ее ночевки прежде служило имперскому офицеру или придворному чем-то вроде виллы. Ветер свистел меж обветшалых каменных стен и среди переломанной мебели. Псайкер поплотнее запахнула свой плащ — она привыкла к подземному теплу нижнего улья и к разогретым печами фабрикам. Чем ближе Ксалмагунди подбиралась к шпилю, тем острее ее тонкая, бледная кожа ощущала колючий холод.

Она пришла в шпиль Пентаполис именно потому, что он был давно заброшен. Улей Хорона получил свое название из-за пяти шпилей, которые торчали вокруг основного купола, будто корона. Опасная зараза опустошила их сотни лет назад. Каждая попытка заново колонизировать шпиль приводила к вспышке эпидемии и к новым мерам, необходимым для карантина и зачистки Пентаполиса от чумы и ее носителей. Таким образом, шпиль-призрак маячил на горизонте исторической вехой — слишком большой, чтобы его уничтожить, слишком памятный, чтобы попытаться заселить заново и пустить в дело драгоценное пространство.

Ксалмагунди потерла макушку, страдая от головной боли. Возможно, она слишком долго разглядывала огонь…

Нет. Понимание пришло вместе с судорогой. Головная боль была поначалу легкой, но теперь она неуклонно усиливалась: это походило на нож, который медленно проходит сквозь мозг. Ксалмагунди и прежде ощущала такое.

Нельзя терять время.

Она перепрыгнула через костер и бросилась бежать по заброшенной вилле. Девушка была легкой и гибкой, а жизнь преследуемой сделала ее быстрой и сильной. Без сомнения, она в этом здании уже не одна. Спустя мгновение пришло подтверждение — болтерные снаряды разнесли на куски одну из рокритовых стен, и дневной свет хлынул сквозь пробоину. Ксалмагунди заставила себя собраться.

Охотники окружили здание, продвигаясь снаружи вдоль стен. Ощущение было такое, будто шесть ножей вонзилось в ее мозг. Боль была мучительной, охваченная парализующей мукой, Ксалмагунди не могла отыскать ту часть своего существа, на которую полагалась в таких обстоятельствах. Ту долю разума, в которой страх и безысходность легко превращались в разрушительную телекинетическую силу. Она могла думать лишь о том, как сделать очередной шаг. Следовало уйти. Не просто скрыться от болтерного огня, но освободиться от влияния Сестер.

Стены взорвались сразу с двух сторон. Прошитая перекрестным огнем вилла сделалась гиблым местом — на бегу Ксалмагунди ощущала, как шальной снаряд задел, разрывая, край ее плаща.

Когда рассыпавшаяся каменная кладка обрушилась на пол, охотники оказались на виду: золотистые фигуры в шлемах с белыми и алыми плюмажами. Преследователи вели непрекращающийся огонь и гнали добычу через виллу.

Вырвавшись из полумрака внутренних помещений на высокую террасу, Ксалмагунди ослепла из-за обрушившегося на нее дневного света — ее большие черные глаза, как и у всех подземников, были крайне чувствительны даже к скудному свету Друзиллы.

Девушка остановилась, положив тонкую руку на прикрытое капюшоном лицо. Забрезжила мысль, что все, похоже, идет по плану Сестер. Ксалмагунди была проворной и быстрой, но ей не дано обогнать болт на открытом месте. В центре сражения, когда вокруг валилась каменная кладка, и снаряды пронизывали воздух, инстинкт подталкивал ее к бегству. Теперь же, на террасе, болтерный огонь прекратился. Ксалмагунди не могла избавиться от ощущения, что ее загнали в стойло, подобно тому, как жители нижнего улья гнали по туннелям верминипедов, заставляя их идти в расставленные сети.

Небо над нею ревело. Всматриваться в залитые сиянием небеса было трудно, но над крышей виллы кружили то ли транспортные самолеты, то ли какие-то челноки. Как только зрение немного приспособилось к дневному свету, Ксалмагунди из-под приставленной ко лбу ладони разглядела, как подлетает очередной вооруженный транспортник. Сестра Безмолвия сидела в проеме открытой боковой двери челнока — на голове у нее был шлем с целеуказателем, а в цепких руках — длинный ствол диковинной винтовки.

Псайкер в ярости скривила рот. Сестры Безмолвия могли при желании убить ее, но предпочитали усыпить, будто опасное животное, и отправить своему драгоценному Императору. Ксалмагунди не попадет в мешок и не отправится на стену, словно трофей в гостиной рожденных в шпиле.

Она снова бросилась бежать, босые ноги попадали в трещины изъеденного непогодой камня террасы. Чувствовалось, что позади — другие Сестры, обремененные броней и алчущие успеха там, где их предшественницы потерпели неудачу. Транспортный челнок завершил разворот и устремился к цели — Ксалмагунди видела силуэт снайперши, свесившейся из челнока. Убегая, она внезапно вильнула вправо, там, где она только что находилась, всплеснулись вверх фонтанчики из осколков камня. Снайпер не смогла продолжить огонь — она оказалась с другой стороны машины.

Ксалмагунди побежала через полосу препятствий, образовавшуюся в обстреливаемом полуразрушенном здании. Она преодолела декоративную подпорную стенку, прежде чем нырнуть в зазор, возникший на месте балюстрады. Рассыпавшаяся постройка давала прикрытие, но, что более важно, она замедляла продвижение закованных в броню Сестер Безмолвия. Им, с их тяжелым боевым снаряжением, было труднее карабкаться через препятствия. Перекатившись, псайкер вскочила на ноги и бросилась к краю террасы.

Транспорт накренился, встав вровень с высокой платформой, и Ксалмагунди ощутила, как в нее целится снайпер. Она чувствовала кое-что еще — освобождение от ножей, которые постепенно, один за другим выходили из пылающего мозга. Она оторвалась от Сестер и не хотела рисковать, оглядываясь назад.

Сейчас важен каждый миг. Каждый шаг. Последний шаг — более других.

Ксалмагунди бросилась с края высокой террасы в небытие. Капюшон свалился с головы, плащ затрепыхался вокруг тела. Судя по ощущениям, поспешно выпущенная пуля снайпера пролетела возле уха. Ксалмагунди начала размахивать руками, ноги колотили в воздухе, тонкое тело девушки неслось вниз мимо беспорядочных архитектурных нагромождений шпиля Пентаполиса. На пути падения находился громадный отросток улья Хорона — окутанная смогом промышленная электростанция, увенчанная короной меньших шпилей. Ксалмагунди быстро неслась ему навстречу.

Оглянувшись, она заметила, как следом за нею нырнул транспортный челнок. Сестры стояли на террасе, на краю пропасти, и молча смотрели, как падает псайкер в объятия смерти. Отлетев от Сестер подальше, Ксалмагунди ощутила, как что-то внутри нее встало на место, словно вернулась чувствительность в парализованную конечность и ею снова можно действовать.

Девушка закрыла глаза и пожелала, чтобы случилось несчастье.

Южная сторона шпиля покачнулась. Нагромождения построек задрожали снизу доверху, выпустив в воздух фонтан из обломков рокрита, разорванных балок и кусков каменной кладки, напоминающих горгулий. Шпиль словно сжался под давлением, рябь разрушения перекинулась на развалины, и колоссальная масса строений взлетела в небо силой чудовищного взрыва. Терраса, которая теперь очутилась далеко в вышине, выгнулась и рухнула.

Ксалмагунди, словно кошка, извернулась на лету и встала на первый же крутящийся обломок, чтобы спустя миг соскользнуть с его гладкой поверхности и спрыгнуть на другой. Попасть на следующий обломок ей помешала гигантская подпорка, которая врезалась во временное пристанище и разбила его на части. Ксалмагунди пришлось силой разума рассечь эту подпорку надвое.

Совершая прыжок к искореженной падающей колонне, псайкер позволила себе на миг сосредоточиться на отступающем транспорте и Сестрах, чьи тела, кувыркаясь, падали вместе с обломками зданий. В течение нескольких мгновений Ксалмагунди летела рядом с крупным обломком, а потом вцепилась в украшенный завитушками кусок стены. Ей повезло — ее дар обеспечил ей необычайную телекинетическую силу. Но он не наделил ее экстраординарными рефлексами: стоило отвлечься хоть на мгновение, и любой из летящих кусков камня или металла мог переломать ей хребет или пробить хрупкий череп.

Внизу Ксалмагунди видела вызванное ею опустошение. Подножие шпиля-призрака оказалось похороненным под руинами рухнувшего южного фасада, навстречу вздымалось облако пыли. Пролетев сквозь эту завесу, псайкер мысленно сосредоточилась, стараясь замедлить безудержное падение массивного обломка. Лицо ее скривилось, превратившись в уродливую гримасу, когда она велела глыбе спускаться поаккуратнее. Другие колоссальные каменные блоки с грохотом проносились мимо, чтобы разбиться вдребезги о гору щебня у подножия шпиля.

Голова псайкера вновь заболела, на этот раз от напряжения.

Несмотря на все усилия Ксалмагунди, гигантский фрагмент ударился о поверхность с невообразимой силой, катапультировав девушку на маячившую среди бездействующих дымовых труб площадку из рокрита. Невероятно, но она приземлилась на ступни, хотя правую ногу пронзила жгучая, как раскаленное железо, боль.

Ксалмагунди упала, скатилась с платформы, мир превратился в тошнотворный калейдоскоп.

Кроме того, все звуки заглушил грохот падающих камней.

Мир постепенно перестал крутиться. Проржавевший металлический настил резко оборвал ее движение. Ксалмагунди сильно ушиблась головой, и одна рука безжизненно повисла. Все, чего сейчас хотелось девушке — лечь и умереть.

Оглянувшись, она увидела, как огромный кусок искореженного рокрита пробил металлический настил, словно лист бумаги, за ним хвостом тянулись спутанные кабели. Ксалмагунди вскочила, но тут же снова свалилась со страдальческим воплем — нога оказалась раздроблена, кость торчала из раны. Девушка изо всех сил старалась сосредоточиться лишь на ноге, игнорируя другие повреждения. Стиснув зубы, она вправила кости, создав вокруг раздробленной конечности телекинетический лубок. Острые осколки втянулись в порванные мышцы, дав возможность, по крайней мере, держаться на ногах. Хромая и спотыкаясь, она пробивалась сквозь густую удушливую пыль, когда до земли долетела последняя часть южного фасада шпиля. Скоро Ксалмагунди добралась до темного прохода в мануфакториум, хотя видеть могла не далее, чем на метр перед собой.

Псайкер закашлялась. От пыли и каменной крошки воздух сделался густым, и Ксалмагунди несколько раз приходилось останавливаться, чтобы отхаркнуть вязкую, смешанную с песком слюну. По лицу текла кровь.

Тишину, наступившую после катастрофы, внезапно нарушил ритмичный грохот роторных пушек, темнота ожила, что-то невидимое прошло над головой. Пушки били по улице, корежа рокрит и выдалбливая в нем две параллельные рытвины.

Ксалмагунди упала в набитую мусором впадину, оставляя орудийный огонь месить дорогу, ведущую к дымовой трубе. Уцелевшие Сестры явно не собирались брать ее живьем. Псайкер окинула взглядом клубы пыли, отыскивая челнок. Если его удастся найти, можно использовать силу и швырнуть эту крылатую гадость прямо в изуродованный фасад шпиля Хорона. Однако небо было укрыто темной пеленой, и Ксалмагунди ничего не увидела.

Когда пушки умолкли, она подумала, что лучше сменить позицию, и захромала вдоль перепаханной улицы, однако замерла, заметив перекрывшие дорогу темные силуэты.

Ксалмагунди напряглась, готовая обрушить на эти темные фигуры соседний мануфакториум. Силуэты, массивные, очевидно закованные в броню, излучали жестокость. Подобно Сестрам, воины были вооружены болтерами. Они устремили на псайкера бесстрастные линзы шлемов. Один гигант — безоружный, как ни странно — выступил вперед.

— Ксалмагунди?

Собственное имя, произнесенное этим гигантом, ошеломило девушку. Пыль стала оседать, и Ксалмагунди осознала, что перед нею отряд Ангелов Императора. Как и все прочие обитатели Друзиллы, она видела лишь их изображения в камне, но броня и оружие не позволяли ошибиться.

Предводитель остановился. Его керамит заскрипел. Ксалмагунди понимала, что он уже ощутил ее воздействие, телекинетические объятия, в которых она удерживала его бронированную фигуру. Пусть Император посылает, кого хочет! Они ее не возьмут! Она могла бы сокрушить легендарных воинов в их боевой броне так, как невидимый кулак давит пустые жестянки.

— Откуда ты обо мне знаешь? — резко бросила она.

— Ксалмагунди, мое имя — Шид Ранко, — снова раздался голос, он был низким и прозвучал сдержанно. — Уверяю, мы не собираемся причинять тебе вред.

— Срань крысиная, — откликнулась она, наблюдая за малейшими признаками движения.

Она окинула взглядом неподвижную шеренгу Ангелов. Все они держали свое оружие непринужденно, словно ждали чего-то. Ни один ствол не был нацелен на псайкера. Ксалмагунди прищурила слезящиеся от песка глаза, такое поведение воинов имело целью лишь одно — усыпить ее подозрительность.

— Позволь мне продемонстрировать это, — заявил гигант. — Сержант, что там с ее преследователями?

Позади предводителя другой Ангел нацелил оптику оружия и уставился в темное небо.

— Сестры Безмолвия, — прошипел он. — Личный состав «Медной сабли» с Черного Корабля «Сомнус», герольд Грессельда Вим. На подходе.

— Сбей их, — приказал Ранко.

Другой Ангел выступил вперед и вскинул на бронированное плечо громоздкую ракетную установку. Он направил оружие в небо и посмотрел в целеуказатель.

— Есть захват? — спросил Ранко. — Можешь стрелять?

— Могу.

— Тогда сделай это, брат.

Ксалмагунди вздрогнула, когда ракета, сверкнув, ушла в небо и исчезла, после чего взрыв разорвал сумрак. Через короткое время транспортный корабль рухнул с неба, оставляя за собой хвост черного дыма и обломки. Пилот отчаянно пытался восстановить хоть какое-то управление, но судно не подчинилось и скосило высокие металлические трубы, перед тем как пролететь над головами Ангелов и Ксалмагунди и врезаться в фасад мануфакториума. Его стремительное исчезновение в облаке пыли сопровождалось еще одним взрывом и звуками, которые издавали обломки корпуса, барабаня, словно шрапнель, по стенам из рокрита.

Ксалмагунди едва держалась на ногах. Она снова сосредоточилась на Ангеле, который звал себя Шидом Ранко.

— Сержант, — произнес тот, не сводя оптики с псайкера. — Возьми двух легионеров и прикончи всех выживших Сестер.

Ангел выбрался из-под прикрытия стены вместе с парой своих массивных сотоварищей, а Ранко тем временем снова обратился к Ксалмагунди.

— Разве ты не устала быть целью охоты?

— Я могу позаботиться о себе, — жестко отозвалась псайкер.

— Докажи, — с вызовом предложил Ранко.

Ксалмагунди скривила губы. Она обернулась и поглядела на вершину шпиля Хорона, который только-только начал проглядывать сквозь столб пыли.

Глаза ее сузились. Зрачки превратились в черные булавочные точки.

Словно пораженный изнутри агонией, заброшенный шпиль испустил громовой треск. Вершина начала вибрировать, одновременно раздался низкий рокот, рожденный в ослабленном фундаменте шпиля-призрака. Затем раздробленный камень у подножия просел.

Ксалмагунди, охваченная жаждой разрушения, напрягла челюсти.

Вершина внезапно исчезла. Шпиль опустился ниже уровня дымки — так незадачливый обитатель подземелий проваливается в карстовую воронку.

Каждая живая душа в радиусе пятидесяти километров могла слышать сокрушительный грохот, вызванный падением друг на друга многоэтажных конструкций. Шпиль рухнул строго вертикально — некая неотразимая сила, словно черная дыра, засасывала лавину из балок, опор и крошащегося камня, будто выворачивая сооружение наизнанку. Обвалившись внутрь себя, гигантский городской шпиль оставил в небе облако пыли и обломков.

Ксалмагунди стояла рядом с Ангелами Императора, пока древняя пыль и песок, подобно снежной буре, двигались из центра по узким улицам. Ранко взял магнокуляры. Он навел их, разглядывая новую гору обломков и щебня, в которую Ксалмагунди лишь властью своего разума превратила древний шпиль.

— Да, без сомнений, ты можешь позаботиться о себе, — сказал Ранко явно впечатленный. — Интересно, а о других людях ты можешь позаботиться?


ОПЕРАТУС ГИДРА-ПЯТЬ: ИСТЕКШЕЕ ВРЕМЯ Ω2/-417.85//SSA

САН-САБРИН — ГОРОД ДЕ СОТА


Омегон был одним среди многих.

Примарх стоял посреди человеческой давки и суматохи. Люди с потными лицами бросали на него косые взгляды, задевали плечами на ходу. Незнакомцы, грубо толкаясь, пробирались по переполненной эспланаде, но никто не догадывался, что находится рядом с галактическим принцем, сыном Императора и повелителем Ангелов.

На оживленной улице его фигура могла выглядеть внушительно. Однако граждане города Де Сота видели лишь аналог собственного непримечательного облика: уличного торговца или члена картели. Скрытый на теле амулет генерировал поле, которое маскировало совершенство истинной внешности примарха, заменяя его смутной имитацией смертной посредственности.

Беглым взглядом окинув переполненную эспланаду, Омегон заметил другие образчики человеческой заурядности: вон надсмотрщик, а вон там — казначей с торгового судна или торгаш низшего пошиба. Все они, а так же и другие, расположившиеся в обе стороны вдоль улицы, были Альфа-легионерами, членами стэлс-отделения «Ифрит» и носили такую же, как у примарха, маскировку.

Нетрудно было смешаться с толпой. Город Де Сота походил на рынок и роился как улей, здесь продавалось все, и все что-то продавали. Некоторые пришли сюда, чтобы продать свои души, из-за одного такого Омегон и появился на Сан-Сабрине.

Эспланада представляла собой крытую галерею, одну из многих. Грязные гобелены свисали со зданий, будто декоративные ленты. Грязная листовая кровля делала улицу похожей на палатку, драная драпировка мягко колыхалась на ветру. Здесь размещались обшарпанные офисы разнообразных иномирных посредников, включая занятых незаконными делишками или бизнесом без лицензии, что не мешало ораве уличных торговцев загромождать оживленную улицу своими товарами и непрерывно зазывать покупателей. Последние несколько минут Омегон занимался тем, что имитировал интерес к одному такому паразиту. Чтобы не породить никаких подозрений у тараторящего продавца, он предложил ему немного местной валюты, хотя понятия не имел, что этот лоточник продает — человек был весь увешан маленькими клетками, имел при себе палку и что-то вроде барабана.

Примарх заметил цель, глянув поверх подвижных плеч торговца, между его руками, которыми тот в возбуждении размахивал, суя под нос Омегону крошечные клетки. Объект был одет в свободное темно-красное облачение марсианского жреца, а на широких плечах нес работающий блок когитатора. Светящийся капюшон скрывал пухлое лицо, утыканное иглами и грязными проводами. Рот был давно зашит, но вокс-устройство висело на шее, которой почти не было видно. Из этого устройства мастер то и дело вытаскивал микровокс и подносил его к своим многочисленным подбородкам.

Это был печально известный Волькерн Авгурам, эмпир-мастер и секретный агент Альфа-Легиона.

Омегон держал мастера в поле зрения, отслеживая, как тот идет по эспланаде. Немногие торговцы решались беспокоить Авгурама, окруженного когтистыми боевыми сервиторами. Схватив продавца клеток за лицо и столкнув его с дороги, примарх нырнул в толпу. Он видел, как двое его легионеров идут сквозь толпу с противоположной стороны.

Авгурам остановился возле офиса иномирского посредника. Омегон прошагал мимо, пока его добыча украдкой огляделась перед тем, как войти внутрь вместе со своим мертвоглазым дроном.

Двигаясь по кругу и занимая на эспланаде позиции поближе, Альфа-легионеры дожидались его возвращения. Когда мастер, в конце концов, появился, он явно спешил, а кибернетические головорезы раздвигали толпу, расчищая ему дорогу.

— Ифрит-семь — посредник, — спокойно проговорил Омегон в бусину вокса.

Предоставив одному из подчиненных выяснить, какого рода отношения были у мастера с иномирцем, Омегон с остальными двинулся вдоль низкой галереи вслед за Авгурамом.

— Похоже, он направляется в космопорт, — раздался голос Ифрита-два. — Скоро придется его брать. Дальше идут сплошные галереи. Очень многолюдно.

— Ифрит-семь, — произнес Омегон низким голосом. — Что удалось узнать?

— Груз в двадцать тысяч декатонн камня из карьера в мертвом мире в системе Бета Гастри. Его перевозит на Парабеллус талонный бриг. Субсектор Квалл.

— Какой камень? — украдкой спросил Омегон.

— Серебит. Инертный шпатовый кварц. Редкий и драгоценный. Куча денег, должно быть, поменяла владельца.

Омегон узнал название и, вдобавок, назначение.

— Нужно брать, — передал он по открытому каналу.

Авгурам продолжал решительно шествовать вперед, когтистые сервиторы держались рядом все в той же манере — вчетвером по кругу. Легионеры Омегона принялись чаще прохаживаться туда-сюда, а примарх сознательно держался как не очень ловкий «хвост». Через некоторое время мастер начал замечать в толпе одни и те же лица. Его взгляд заметался в попытках выяснить, нет ли в толпе чего подозрительного. Авгурам ко всему прочему был еще и агентом Альфа-Легиона, то есть понимал тактику и принципы слежки. Не понимал он только одного — почему Альфа-Легион обнаружил свое присутствие.

Пока мастер поспешно перебирался на другую сторону галереи, Омегон приступил ко второй фазе операции: Альфа-легионеры в камуфляже, созданном генерирующим полем, начали подбираться к цели. Авгурам понял, сколько их, и узнал многие лица, однако он шел сквозь плотный поток людей, и сервиторам стало трудно прокладывать хозяину дорогу.

Члены Ифрита сошлись в толпе, соприкоснулись плечами и обменялись гололитическим обличием. Амулет переходил от владельца к владельцу по отработанной схеме, и преследуемому стало труднее увидеть преследователей.

Авгурам уставился в толпу, очевидно, выискивая убийц или группу захвата. Его взгляд время от времени возвращался к Омегону, который держал темп и явно двигался на перехват.

— Приближаемся к рыночному бульвару, — шепнул Ифрит-четыре по открытому каналу.

— Сближайтесь, — сказал Омегон.

На этот раз он не осторожничал, и Авгурам заметил, как губы незнакомца шевельнулись, отдавая приказ.

Мастер в панике двинулся вместе со своими сервиторами-охранниками в сторону галереи. Омегон наблюдал, как Авгурам подбирается к рыночному бульвару, ведущему к главной эспланаде, и ощущал, как желание добычи пуститься в бегство перерастает в непреодолимую паранойю.

Четыре члена Ифрита совершенно открыто приблизились с разных сторон, однако на лице мастера появилось хорошо заметное Омегону удивление, когда один за другим преследователи исчезли. Каждый необъяснимым образом растворился в толпе.

Авгурам крутанулся на месте, и его удивление сменилось ужасом — он обнаружил, что остался один. Слуг-защитников больше не было рядом.

Их место заняли четверо незнакомцев, которые молча глядели на него. Авгурам искал хоть какую-то возможность спасения. Однако в толпе становилось все больше уже знакомых лиц, и последним он увидел Омегона, который поспешно приближался. Это оказалось слишком для несчастного человека.

— Отстаньте от меня! — выпалил он прежде, чем броситься в узкую галерею, забитую прилавками и киосками.

Омегон видел, как мастер проскочил сквозь рваный полог, мимо кучки изумленных зевак.

Сервиторы замерли, повинуясь последнему приказу господина. Омегон лишь позаботился, чтобы шедшие последними легионеры, прежде чем скрыться в толпе, прицепили свои генераторы поля к охранникам. Авгурам думал, что сервиторы оставили его, будучи заменены группой захвата, в то время как он сам нечаянно отпустил их и заблокировал мысленным приказом.

Сорвав полог, Омегон обнаружил двоих замаскированных членов Ифрита, которые задержали мастера в крытой галерее. Оба стояли по бокам от грузного человека, прижав короткие клинки к мясистым складкам на его шее, еще один держал возле горла Авгурама микровокс.

Омегон приблизился с грацией хищника. Авгурам мгновенно признал в нем того, кто тенью следовал за ним через пеструю толпу.

— Ты делаешь большую ошибку! — завопил он, обращаясь к Омегону. — У меня есть влияние, я знаю страшных и могущественных людей! Ты даже представить себе не можешь…

Омегон снял с пояса генератор и уменьшил гололитические частоты. Изображение безвестного обитателя Де Сота замерцало, поплыло и в конце концов растаяло, открыв реальную картину — вооруженного Альфа-легионера с эмблемой ордена на груди. Еще двое воинов сделали то же самое.

Авгурам широко раскрытыми глазами уставился на своих покровителей. События повернулись так, что он попросту потерял дар речи.

— Очень даже могу представить, эмпир-мастер, — произнес Омегон. — Я тоже знаю страшных и могущественных. А они хотят знать, почему тайнами, которые они тебе доверили, ты торгуешь по всему Империуму.

Авгурам понял, что не может отдышаться. Разоблаченный Омегоном, он испытал потрясение и все же силился ответить, хотя два клинка лежали на его горле, словно ножницы.

— Я ничего… не продавал… — кое-как справился Авгурам.

— Знаю, эмпир-мастер, — ответил Омегон. — Ты не продаешь, ты, главным образом, покупаешь. А еще ты строишь, прилагая к этому все усилия. И ты строишь не для нас. Ты делаешь это для себя.

— Вас послал магистр Эхион?

— У магистра Эхиона были подозрения, однако нет, не он.

— Чего вы хотите? — задыхаясь, спросил Авгурам.

— Хочу, чтобы ты придержал свои таланты и использовал их только так, как желают твои покровители.

— Но технология… она замечательна. Потенциально она превосходит устройство на Пердитусе.

— Знаю, — отозвался Омегон. — Именно я снабдил тебя спецификациями и оригинальными материалами.

— Она явно имеет ксено-происхождение. Древняя. Где вы…

— Где я беру свою информацию — это мое дело. Если ты продолжишь испытывать мое терпение и задашь еще один опрометчивый вопрос, я снесу твою голову с плеч, а жирное тело брошу в переулке.

Авгурам ограничился боязливым поклоном.

— Ты одарен даже по меркам твоего племени, — признал примарх. — Именно поэтому мы пришли к тебе. Именно поэтому мы оказали тебе доверие. Не заблуждайся, воображая, будто ты был единственным вариантом. Имеются и другие, они могут сделать то, что нужно.

Бледный от ужаса, Авгурам снова поклонился.

— Эмпир-мастер, — продолжил Омегон, — почему ты строишь точную копию «Мрака» на сельскохозяйственной планете Парабеллус?

— Технология… — осторожно ответил Авгурам. — Пусть даже технология чужаков… она может изменить Империум. Она могла бы обезопасить астротелепатическую сеть и имметеорологию наших торговых маршрутов.

— Открой глаза. Галактика не нуждается в революции, — ответил ему Омегон. — Она и так достаточно от нее страдает. Ты пытаешься обезопасить Империум ради магистра войны, но магистр войны еще даже не получил его. Меня не заботит, насколько благородными были твои намерения — агент Альфа-Легиона не может предать своих повелителей и после этого прожить долго.

— Н-н-не убивайте меня, пожалуйста… — взмолился Авгурам. — Я еще могу пригодиться.

Омегон склонился над ним, такая близость выглядела зловеще.

— Мы Альфа-Легион, Волькерн. С ведома или без ведома, мы всякому находим применение.

Гамма

ОПЕРАТУС ГИДРА-ПЯТЬ: ИСТЕКШЕЕ ВРЕМЯ Ω2/002.68//0CT

«МРАК 9-50» — АСТЕРОИД ТРОЯН


Абордажная торпеда «Арголид» дрейфовала в вакууме системы Октисс. Она словно пуля в темноте рассекала мерзлую пустоту, сохраняя скорость и неизменный курс.

Октисс походил на заброшенный угол Галактики. Поле из обломков скал и льда тихо кружилось, опоясывая яркий, но размытый 66-Зета Октисс. Это был разрушенный мир, море космического мусора, в котором скользили рябые от выбоин астероиды и гиганты с массой легче воздуха.

Внутри «Арголида» стояла морозная тьма. Отделение «Сигма» замерло по стойке «смирно» в своих десантных капсулах. Легионер Аркан сидел, пристегнутый к трону пилота, перед примитивным пультом управления. Омегон стоял возле узкой полосы бронестекла, которую лишь с натяжкой можно было назвать иллюминатором. Вытерев с ее поверхности иней, он пустил во мрак торпедного отсека яркий луч света поярче. Итак, 66-Зета Октисс был уже близок. Рунические панели и палубный настил блестели и искрились ледяным сиянием.

Несколькими часами ранее Омегон приказал Аркану отключить в торпедном отсеке все, что могло выдать их присутствие, — обогрев, гравитацию, систему жизнеобеспечения. Все легионеры облачились в полную броню и шлемы, включили магнитные фиксаторы на ботинках. «Арголид» в последний раз испустил огненную вспышку перед тем, как кануть во тьму и промчаться между двумя безмолвными и яростными гигантами. Безмятежная океанская зелень их гладкой поверхности противоречила истинному характеру планет. За нею скрывались невообразимые сила и давление, ветры, которые дули со скоростью в тысячи километров, вечные шторма и циклонные ямы, зоны интенсивной радиации и притяжение, способное поймать комету.

Аркан приставил простую астролябию к оптике шлема и сделал измерения сквозь очищенную секцию. Солнечный луч внезапно исчез, сигнализируя, что некий предмет прошел между «Арголидом» и пугающе близкой звездой Октисс.

— Итак? — спросил Омегон, посмотрев на легионера.

— Идем к цели, мой повелитель, — ответил Аркан. — До тех пор, пока обо что-нибудь не ударимся.

— Мы не можем привлекать внимание корректирующей вспышкой, — сказал Омегон. Однако они ничего не могли поделать с кусками металла и камня, которые, вращаясь, летели в их сторону через открытый космос.

Перед укрепленным носовым обтекателем абордажной торпеды вращалась величественная громада — «Мрак 9-50». Похожая на горную гряду, она мчалась сквозь вакуум на колоссальной скорости. Неправильной формы астероид был изрыт кратерами, следами столкновений и трещинами. Аркан указал на глубокий раскол в скалистой поверхности, природный объект на 61° 39′ эклиптики, или, как его фамильярно называл персонал объекта, «у пустоты за пазухой». Глубокую трещину выбрали в качестве точки проникновения для Альфа-Легиона.

Омегон наблюдал, как колоссальный астероид, формой схожий с луковицей, валится навстречу, крутясь вокруг своего центра тяжести. Примарх молчал, но его впечатлили вычисления Аркана. Абордажная торпеда не только исключительно по инерции приближалась к цели, но и очень точно попадала в дыру с рваными краями, зияющую в брюхе астероида, в то время как гигантская скала медленно вращалась в вакууме.

Абордажная торпеда проникала в пропасть в бархатистую тьму внутри астероида. Здесь не было света вообще, даже привычных огней далеких звезд, маленьких, как булавочные уколы. Омегон посмотрел на Аркана — тот проверял ручной хронометр.

Абордажную торпеду создавали, чтобы разрушать броню вражеских кораблей и спекшиеся секции корпусов отвратительных космических скитальцев, однако Омегон полагал, что задача, касающаяся «Мрака 9-50», посложнее. Именно поэтому он и запланировал такой способ высадки. Еще раз стерев изморось с иллюминатора, примарх прижался к нему лицевым щитком шлема. Даже своим сверхчеловеческим зрением он ничего не увидел.

— Легионер… — предостерег он, но хронометр Аркана, еще раз щелкнув, уже закончил обратный отсчет.

— Запускаю противозахват, — объявил Аркан, дергая за пару пневматических рычагов, которые располагались вверху, на рунической панели. Перепад давления отозвался резким гулом, который прошел по корпусу, гарпун вылетел из хвостовой части торпеды, разматывая за собой трос из адамантиевого сплава.

Убедившись, что гарпун прочно засел в скальной породе, Аркан доложил:

— Запускаю якоря, начинаю торможение.

Чтобы в момент полной остановки избежать отрыва хвостовой части торпеды, легионер принялся аккуратно останавливать судно при помощи мощного редуктора. Омегон ощущал дрожь корпуса, редуктор начал издавать мучительный скрежет. Омегон вскинул руки, чтобы удержаться на ногах. Абордажная торпеда явно замедляла ход, но в абсолютной темноте расщелины трудно судить, насколько быстро это происходит.

Арголид внезапно покачнулся. Противозахват стравил канат на всю длину. Легионеры находились в безопасности в своих посадочных клетях, Аркан был пристегнут к трону пилота. Омегона бросило вперед, но его силовые перчатки вцепились в поручни, и примарх отъехал не слишком далеко. Торпеда на привязи слегка дернулась в обратном направлении и продолжила полет через темноту, шаркая по неровной стене шахты, а потом остановилась, наткнувшись на холодную скалу. Омегон кивнул, давая знак и легионерам, и самому себе.

— Отделение, на выход. Не пользоваться воксами, пока не доберемся до воздушного шлюза.

Отстрелив переборку правого борта, сержант Сетебос отправился в неосвещенную брешь. Астероид не имел природной гравитации, и легионер плыл в темноте, сжимая болтер закованной в перчатку рукой. Он, как и другие, активировал подсветку на броне.

Ореол света вокруг сержанта осветил всю шахту до самого дна, Альфа-легионеры поняли, как мало им оставалось до столкновения. Воины звена «Сигма», паря во тьме, один за другим присоединились к сержанту возле узкого входа в пещеру.

— Вперед, сержант.

Омегон подал сигнал, побуждая Сетебоса в свою очередь передать то же самое Зантину. Язык жестов легиона представлял собой плавную череду ловких движений руками. Они с легкостью расшифровывались посвященными и не имели никакого смысла для посторонних.


Дисциплинированно, вереницей, включив собственные фонари, воины прыгнули в пустоту. Цепляясь керамитовыми пальцами за выступы горной породы и трещины в камне, легионеры отталкивались ногами и перемещались между точками опоры. Зантин держал перед собой болтер, нацеленный в темноту ветвящихся туннелей и углублений. Это был всем лабиринтам лабиринт — темный, с беспорядочными ходами, которые разбегались во все стороны. Некоторые шахты, которые вели как вверх, так и вниз, в глубины. Все проходы были сплошь неровными, скалистыми и ничем не отличались друг от друга.

Зантин быстро определил главное направление и, невзирая на извилистую дорогу, тени и узкие лазы, вел отделение «Сигма» через внутренние разломы астероида прямо к цели. Легионер Вермес, шедший в арьергарде, держал в прицеле болтера остававшуюся позади чернильную темноту.

Двигаясь сквозь глубокий мрак расселины, Альфа-легионеры вскоре поняли, что находятся перед отвесной скалой. Выбравшись из пропасти и подтянув закованные в броню ноги, они собрались вокруг Зантина. Космодесантник висел рядом с узким проемом туннеля. Омегон наблюдал, как сержант Сетебос молча помог легионеру отсоединить силовые кабели, стабилизаторы и отключил энергоранец на спине Зантина.

Сетебос протолкнул Зантина в доспехах, ставших теперь мертвым грузом, в узкую дыру, и каждый легионер отделения «Сигма» прошел ту же процедуру, пока все они не оказались в туннеле. Там они восстановили энергоснабжение доспехов, систему жизнеобеспечения и сенсорику боевой брони.

Дальше легионерам пришлось долго ползти, фигуры в броне двигались, подтягиваясь на руках. Все чаще попадались осколки камней и зависший в пространстве реголит. По шлемам и наплечникам легионеров постукивал гравий. Омегон обнаружил, что вынужден толкать перед собой целую кучу мелких камней, чтобы не застрять в узком проходе.

Наконец туннель привел их к большой пещере, и Омегон сумел убрать с дороги летающий щебень, Зантин же собрал целую коллекцию валунов. Большие куски скалы болтались в невесомости, плавно, но с сокрушительной силой ударялись друг о друга.

Зантин внезапно просигналил рукой, призывая легионеров остановиться. Словно громыхание близкой бури, мрачный рокот прокатился по пещере. Ее стены заходили ходуном, задрожали, гравий и реголит, сдвинутые землетрясением, заплясали перед космодесантниками, темнота сгустилась. Большие камни ударялись о стены и друг о друга, раскалываясь и дробясь.

Авгурам предупреждал Омегона и отделение насчет периодических землетрясений. Комплекс обладал собственной гравитацией и структурными амортизаторами, но грохот периодических тектонических толчков предупреждал об опасности, в особенности там, где располагался массив пилонов. Противоборствующие гравитационные силы газовых гигантов Октисса воздействовали на астероид, создав тот самый разлом в его структуре, через который отделение Омегона совершило проникновение. Однако это место представляло серьезную опасность для вторгшихся.

Схватившись за содрогающийся выступ, Исидор залез в отверстие туннеля. Легионеры все еще выбирались из тесной пещеры. Судя по столкновению обломков, движение скал вызвала вовсе не гравитация, поэтому перемещение их было непредсказуемо. Лаз сплющился в направлении снизу вверх, навалившись на нагрудники легионеров, словно собираясь растереть их о неровный потолок.

Плавая в пульсирующем мраке, Омегон присоединился к Исидору и вместе с ним принялся хватать братьев за наплечники и втаскивать их в пещеру. Тарквисс и Крайт с их помощью выкарабкались довольно уверенно, но Вермес очутился в бедственном положении — куски щебня уже завалили легионера, грозя его похоронить. Последний кусок скалы, с острым, как долото, выступом, прижал космодесантника, оставляя царапины на броне цвета индиго.

Омегон нырнул обратно в туннель. Он подал знак легионеру, собираясь взять его за руку, но единственным откликом оказались переданные по воксу напряженные хрипы.

Внезапно рядом оказался Сетебос, он просунул свой болтер между стенками прохода, которые сходились все ближе. Оружие немедленно согнулось, но сержант протянул Вермесу свою цепкую руку.

Все услышали разочарованное ворчание легионера, а потом его рука в перчатке вцепилась в примарха. Омегон потянул воина на себя, держась за скалу. Исидор и Сетебос проникли дальше, пытаясь найти точку опоры и ухватить Вермеса за доспехи или энергоранец. Однако каменные челюсти астероида крепко удерживали бойца. Легионеры пытались вытащить обреченного собрата, пока обвал не начал угрожать им самим.

Перед самым концом в воксе Вермеса зашипела статика, затем наступила тишина.

Отделение «Сигма» на миг задержалось в холодной тьме. Легионеры пристально смотрели на тяжелую скалу — камень равнодушно напоминал им, что Галактика полна неожиданностей, и даже принятое в легионе тщательное планирование не позволяет предвидеть и избежать их все.

— Продолжайте движение, — просигналил Сетебос, хлопнув по наплечнику легионера, который парил рядом. Вытащив болт-пистолет взамен искалеченного болтера и прикрутив к короткому стволу глушитель, сержант направил свое отделение в наполненный парящими камнями зал.

Легионеры пробрались через пещеру, огибая осколки и фрагменты, которые обступали их со всех сторон. У некоторых на броне появились царапины и вмятины. Когда один из валунов подплыл к Омегону, угрожая размазать примарха по стене пещеры, тот напрягся и, вытянув вперед руки в перчатках, попытался замедлить движение осколка, а потом оттолкнул его в сторону беспорядочного скопления меньших обломков.

Когда отделение «Сигма» уже карабкалось по искривленной шахте в потолке пещеры, скалистые стены еще раз дрогнули. Легионеры на миг замерли рядом с сержантом Сетебосом, который, перелетая от одного члена команды к другому, проверял их на повреждения.

— Цена, которую мы платим, чтобы войти без доклада, — сказал ему Омегон. Сетебос кивнул, соглашаясь, и приказал Зантину продолжать движение.

Через пару минут тот вернулся.

— Свет впереди, — сообщил он.

Альфа-легионеры взяли оружие наизготовку, Омегон и Сетебос тем временем присоединились к воину, который шел первым. Во время передвижения по шахте, примарх отметил, что Зантин прав — за туннелями открылась пещера намного большего размера, ее каменные своды терялись в красноватом сиянии.

— Затемнение, — приказал Омегон, и трое легионеров выключили фонари.

Сетебос отодвинулся от зубчатого уступа и проплыл мимо Зантина и примарха, держа перед собой болт-пистолет с глушителем. Сияя металлом доспеха, он остановился на пороге. Затем вопросительно посмотрел на Омегона.

— Продолжай движение, сержант.


ОПЕРАТУС ГИДРА-ПЯТЬ: ИСТЕКШЕЕ ВРЕМЯ Ω1/-216.82//XXU

УДАРНЫЙ КРЕЙСЕР XX ЛЕГИОНА «ИПСИЛОН»


Помещение штаба заполнила толпа воинов с медно-красными лицами. Большой обсидиановый стол в центре был круглым, следовательно, никто не имел преимуществ, и все оставались равными. Не было никаких навязанных сверху стратегий. Никаких ритуалов или протоколов. Только проблемы и острые умы, которые вместе вырабатывали решения. Мудрость легиона.

Омегон облокотился о трон и подпер кулаком подбородок. Сидя среди тех, кто был кость от кости его и плоть от его плоти, Омегон словно бы рассматривал сам себя через призму. Вокруг стола расположилось полное отделение, созданное по образу и подобию самого примарха, каждый воин получил в дар геном Альфария/Омегона, каждый был наделен подбородком благородной формы и пронзительно-ледяными глазами — эти синие глаза светились силой, умом и пониманием. Обсидиановая столешница, в свою очередь, отражала и удваивала число этих темных, молчаливых силуэтов.

Рядом с похожими друг на друга братьями из Альфа-Легиона прочие участники собрания казались карликами, но псайкера Ксалмагунди это едва ли заботило. Бледная кожа и темные губы выдавали в ней обитательницу подземного мира, однако девушка, по крайней мере, избавилась от тех лохмотьев, в которых ее обнаружило отделение «Сигма». Большие черные глаза скрывались за стеклами тонированных очков, в уголке рта торчала сигарета-лхо, и сладкий дым витал в воздухе. Рука, отмеченная следами недавней операции, покоилась в лубке. На шее висел толстый металлический ошейник, ингибитор, контролирующий телекинетические таланты ведьмы. Ксалмагунди поначалу возражала, но на борту «Ипсилона» Шид Ранко настоял на этой предосторожности. Это сильно отличалось от боли, которую причиняло присутствие Сестер Безмолвия — глушитель успокаивал, вызывал состояние приятного умиротворения и послушания. Так велел сам Омегон. Он не считал нужным мучить псайкера без особой необходимости, и Волькерн Авгурам лично выполнил регулировку.

Эмпир-мастер занимался тем, что переставлял иглы и трубки в отверстиях на лице: Омегон решил, что это нервный тик. Авгурам при любой возможности старался доказать свою полезность и вновь приобретенную лояльность, начиная от изготовления ошейника для Ксалмагунди и заканчивая деталями, которые улучшали систему безопасности объекта «Мрак». Мастер склонил голову в подсвеченном капюшоне набок, когда внутренний логический движок произвел самообновление.

— Знакомиться нет смысла, — начал Омегон. — Все мы знаем, кто мы такие.

Авгурам слегка, но не без удовольствия удивился.

— Я полагал, вы все называетесь Альфариями, — произнес он через микровокс у горла.

— Времена меняются, — отозвался Омегон холодно.

Сказанное никто не прокомментировал.

— «Мрак девять-пятьдесят», — продолжил он, нажимая кнопку на троне и вызывая гололитическое изображение астероида. — Вот планетезималь класса С, там и находится этот «Мрак». Он — база легиона, уровень доступа «вермильон», и эта база — наша цель. Кому-то нужно время на осмысление?

Сетебос и другие воины отделения «Сигма» оторвали пристальные ледяные взгляды от гололитического изображения астероида. Если характер цели вызывал у них вопросы, самое время было сказать об этом. Сетебос слегка покачал бритой головой.

— Данные разведки дают основания полагать, что «Мрак» и проекты с уровнем доступа «вермильон» поставлены под угрозу, — продолжил примарх. — Утечка подтверждена.

— Агент? — уточнил Исидор, бросив взгляд на эмпир-мастера.

— Член легиона, — отрезал Омегон.

Он с интересом отметил удивление собравшихся и усилия, приложенные, чтобы это удивление замаскировать.

— Кто получатель? — спросил Сетебос.

— Да кто угодно, — серьезно ответил Омегон. — Шпионы Императора, наемники магистра войны, лазутчики ксеносов. Теперь уже неважно. Объект «Мрак» не должен попасть в руки врага. Мы должны пробиться на базу, зачистить все тамошние технологии и персонал.

Омегон позволил смыслу сказанного дойти до легионеров. На этот раз они не дрогнули.

— Почему бы не использовать для разрешения непосредственно «Бету»? — рискнул спросить Крайт.

— «Бета» дислоцирована в другом месте, — объяснил Омегон. — Кроме того, меня заботит моральный дух легиона. Лучше сделать все это тайно.

— Какой у базы личный состав? — спросил Сетебос.

— На «Мраке» расквартирован гарнизон из пятидесяти легионеров, — ответил ему Омегон.

— Пятьдесят?

— Уровень доступа «вермильон», — напомнил ему Исидор.

— Еще охранные силы Имперской Армии и четверть батальона Гено Семь-шестьдесят Спартоцид, — добавил примарх.

— Семь-шестьдесят — хорошо натренированный полк, — заметил легионер Бракс. — У меня была возможность наблюдать за ними, когда приводили к Согласию миры Феринуса. Таких легко не запугать.

— Им еще не приходилось сталкиваться с Альфа-Легионом, — усмехнулся Сетебос.

— Спартоцид будет держаться, — заверил присутствующих Омегон. — Первая проблема — проникнуть на объект нашего же легиона.

— Если их опыт и уровень подготовки таковы, разумно полагать, что они предвидят наши намерения здесь и сейчас, — пробормотал Волион.

— Почему бы не устроить проверку? — подсказал Чармиан, заняв свое место.

— Это оставит астропатический след, — напомнил ему Омегон. — О нашем прибытии пришлось бы сообщить и получить подтверждение.

— К тому же инспекция с уровнем допуска «кармин» нуждается в подготовке и оставит собственный след, — добавил Исидор.

— Нужно, чтобы эта станция просто исчезла, погасла как огонь свечи, словно ее и не было, — сказал примарх. — Если наши враги явятся и увидят это место, я хочу, чтобы они не нашли даже пылинки. Хочу, чтобы они усомнились в правдивости всей ранее полученной информации.

— А как насчет поставок груза на объект? — спросил Тарквисс. — Например, ящики с грузом, боеприпасы. Перед Исствааном я попал на борт флагмана Третьего легиона в оболочке бомбы.

— За безопасность отвечает командующий Яник, — ответил Омегон. — Подозреваю, что он придерживается более строгих протоколов и процедур, чем фулгримовы… мечтатели.

Авгурам снова поднес микровокс к горлу.

— Тройные проверки. Разные офицеры. Невозможно ни войти, ни выйти без рунического удостоверения от самого Яника. Все и вся обыскано, задокументировано, проверено авгурами. Верьте мне, я пробовал.

— Давайте не будем тратить время понапрасну, испытывая Яника, — предложил Сетебос. — Он Альфа-легионер и может обезопасить объект не хуже любого из нас. Нам нужно нечто за пределами его юрисдикции и ему неподконтрольное.

— А как насчет самого астероида? — подсказал Аркан.

Омегон кивнул. Он снова повернулся к эмпир-мастеру.

— Почему из множества других объектов выбрали «Мрак девять-пятьдесят»?

— Фактически Альфарий доверил выбор магистру Эхиону, — сказал Авгурам. — Мои вычисления лишь установили, что система Октисс и окружающие ее области с точки зрения динамической имметерологии связаны противоклоническим образом с Хондаксом.

— Выражайся яснее, Волькерн, — сказал Омегон. — Расскажи нам о скале.

— Это воистину гениально, — невозмутимо продолжил Авгурам. Восхищение сквозило в его голосе: — «Мрак девять-пятьдесят» является местом тайных операций, о которых остальная часть Империума ничего не знает.

— Тут замешаны ксеносы? — спросил Исидор.

— Точно. Демиурги, раса космических скитальцев, которая редко появляется на территории Империума.

— По крайней мере, теперь понятно, почему я никогда не слышал о них, — пробормотал Сетебос. — Враждебны?

— Технологически продвинуты, но, кажется, миролюбивы по отношению к другим ксенокультурам, многие из которых были уничтожены во время Великого крестового похода, — объяснил эмпир-мастер. — Демиурги, в основном, шахтеры и торговцы.

— Они копаются в астероиде, — сказал Омегон.

— Да. Внутренняя система пещер и каверн стали вместилищам для автоматических рудных машин, которые добывают редкие и драгоценные металлы.

— А что с самими демиургами? — спросил Исидор.

— Первоначальное наблюдение показало, что у «Мрака девять-пятьдесят» нет стабильной орбиты, — ответил Авгурам. — Демиурги на расстоянии оперируют скрытой «параллельной сетью» добычи. Они используют беспилотные электромагнитные конвейерные станции, чтобы доставлять богатые ресурсами астероиды из разведанных областей к родным мирам их клиентов-ксеносов. На это уходят сотни лет, но к тому времен, как астероид прибудет в систему, горнорудные автоматы успевают выкопать и обработать груз.

— И никто еще этого не обнаружил? — с нажимом спросил Волион. — За те двести лет, в течение которых мы штурмовали Галактику?

— Возможно, мы первые, — подтвердил Авгурам. — Имперские силы не в состоянии исследовать каждый кусок скалы, который плавает в вакууме между звездными системами.

— Возможно, это сработает в нашу пользу, — сказал Омегон, вызывая гололитическое изображение уже известной сети шахт, пустот и раскопов внутри астероида. — Ксеносы вплотную подобрались к основанию объекта в секторах от семнадцатого до двадцать второго.

Зантин указал на поверхность.

— А что с ауспиками дальнего действия и узлами прослушивания?

— У базы значительный охват территории, — сообщил с некоторым сожалением Авгурам. — Появление боевого корабля или «Грозовой птицы» сразу же засекут.

— Капитан Ранко проследит за нашей эвакуацией на «Громовом ястребе» и за возвращением на «Ипсилон», который будет ждать, — сообщил Омегон. — Наше проникновение, впрочем, будет менее открытым, чем наш уход.

Аркан встал и сверху вниз ткнул рукой, пронзив гололитическое изображение.

— А что, если выстрелить торпедой? Выключить питание и запустить ее за пределами действия ауспиков?

Омегон улыбнулся. Они стараются произвести на него впечатление.

— Никаких импульсов, никакого управления полетом, никакой корректировки курса, — заметил примарх. — Дьявольская катапульта получится, легионер.

— Да, мой повелитель, — с усмешкой заверил его Аркан. — Так и получится.

План складывался, и Омегон его оценил.

— Скажи мне, Волькерн, эта автоматическая дрянь станет сопротивляться?

— Я не могу знать, как поведут себя технологии чужаков, — предупредил эмпир-мастер, — однако, мне кажется, что их вооружение служит лишь для защиты рудников. Не сомневаюсь, в случае нападения они сочтут, что груз в опасности и отплатят той же монетой. Мне кажется, их логика нацелена на защиту территории. Они не опасны для объекта «Мрак», потому что там нет ничего такого, в чем автоматы нуждались бы и что захотели бы защищать.

— Надеюсь, ты прав, — сказал примарх.


ОПЕРАТУС ГИДРА-ПЯТЬ: ИСТЕКШЕЕ ВРЕМЯ Ω2/003.53//TEN

«МРАК 9-50» — АСТЕРОИД ТРОЯН


Омегон прокладывал путь по потолку пещеры. Сетебос и Зантин первыми выбрались из шахты. Отделение «Сигма» двигалось вереницей, цепляясь за каменные выступы, их закованные в броню ноги плыли в невесомости. Когда сержант провел всех легионеров через «потолок», Омегон, подтянувшись, получил возможность рассмотреть причину, вынудившую их всех идти окольным путем.

Внизу, в вакууме и тишине, гигантские машины вгрызались во внутренности астероида. Вздутые, медного цвета, они напоминали Омегону беременных паучьих, которые долбят дно пещеры многочисленными острыми лапами. Металлические зубья на брюхах вращались, измельчая скалу подобно бурам, из конусообразных животов тянулись нити расплава, они уходили прочь, управляемые электромагнитами. Именно эта плетущаяся монстрами пылающая паутина освещала пещеру, однако раз в несколько секунд ее бронзовый блеск мерк, заглушённый яркими вспышками, когда автоматы долбили пещеру короткими лазерными импульсами.

Такие лучи могли начисто разрезать пополам беспечного космодесантника.

По мере того, как отделение «Сигма» двигалось сквозь сеть пещер, становилось очевидным, насколько масштабны автоматические горнорудные разработки. Основной силой являлись гигантские механические клещи, которые без устали работали в утробе астероида, кромсая реголит, и источники ионизированного излучения. Но это были не единственные автоматы, занятые добычей в пещерах: стая более мелких дронов, покрытых вулканическим шлаком, методично перемещалась от одного рудного монстра к другому, контролируя поточные линии и занимаясь непрерывным техническим обслуживанием.

Спустя некоторое время Альфа-легионерам пришлось возвратиться на дно пещеры, поскольку стены и потолок зала оказались во власти автоматов. Нацелив болтеры на их толстую медную броню, звено «Сигма» ожидало, пока Крайт по команде Сетебоса устанавливал сейсмические заряды. Крайт продолжал минировать пещеру за пещерой, зал за залом, пока остальные молча уклонялись от дронов и обходили стороной более крупные творения ксеносов.

Следуя за многочисленными ручейками расплавленного металла, Сетебос довел отделение до помещения, оказавшегося своеобразным хранилищем. Вскинув болт-пистолет над головой, стараясь не повредить русла жидкого металла, сержант вцепился в неровную стену и замер на месте. Омегон присоединился к нему возле входа в каверну.

Перед ними плескалось озеро. Потоки расплава стекали в резервуар. Невесомый, наполненный жидким металлом, он парил в огромной пещере. Этот резервуар удерживали потрескивающие медные шары, которые лениво вращались около него. Что примечательно — сенсоры при этом даже вблизи не замечали ни теплового, ни магнитного поля. Неудивительно, что «параллельная сеть» демиургов так долго оставалась тайной для Империума.

Омегон отлично представлял себе похожие залы по всему астероиду, извлеченные руды редких и благородных металлов дожидались там своих покупателей, пока астероид шел к далекому месту назначения. Отдав приказ не прикасаться к резервуару с металлом, примарх велел Сетебосу и Зантину отвести отделение в другой зал. Авгурам уже проинформировал Альфа-Легион, что любое вмешательство в разработки будет понято ксеносами как враждебное действие. Пока легионеры проползали под парящим озером, примарх велел Крайту установить два скрытых заряда в самом сердце пещеры.

Включив подсветку доспехов и держа оружие наизготовку, Альфа-легионеры двинулись сквозь тьму в запутанный лабиринт меньших туннелей. Незащищенный Зантин особенно не хотел столкнуться с механическими тварями в этих проходах.

Когда Омегон и Сетебос выбрались наконец-то из путаницы переходов, они обнаружили Чармиана, карабкавшегося по вроде бы нетронутой машинами ксеносов стене. Отцепив от пояса ауспик, легионер принялся водить им по этой стене пещеры.

— Что у тебя? — жестами спросил Омегон.

Зантин поднес ауспик к лицевому щитку и дважды проверил результат.

— База, — ответил он. — За этой стеной.


ОПЕРАТУС ГИДРА-ПЯТЬ: ИСТЕКШЕЕ ВРЕМЯ Ω1/-215.65//XXU

УДАРНЫЙ КРЕЙСЕР XX ЛЕГИОНА «ИПСИЛОН»


— Думаю, что несколько мелтабомб с этим справятся, — сказал Крайт Омегону и подтянувшимся Альфа-легионерам.

— Нужно пробить путь внутрь, а не рушить сейсмическими зарядами фундамент базы нам же на головы.

— Этим не решить других проблем, — вмешался Сетебос, поворачиваясь к Омегону. — Мой повелитель, едва мы пробьем периметр базы, атмосферное давление там упадет, воздух вылетит в вакуум. Система жизнеобеспечения перекроет испорченную секцию, замкнет ее переборками, а мы так и останемся снаружи.

— Сержант прав, — подтвердил Исидор. — Даже если бы не существовало аварийной сигнализации — а она там есть — все на базе поймут, что периметр им попортили, едва начнет выходить воздух.

Омегон оперся о подлокотники трона, соединив ладони домиком.

— Эмпир-мастер, — произнес примарх спустя мгновение, — насколько глубоко уходит основание пилонной матрицы, а, значит, и фундамент всей базы в скалу?

Авгурам пристроил на место свой микровокс и прищурился.

— Сколь угодно глубоко, — отозвался эмпир-мастер с веселыми нотками в голосе. — Чем глубже — тем лучше, если вы меня понимаете. Особенно с учетом частых землетрясений, вызванных близостью газовых гигантов. Вернувшись туда, я пошлю инженерные бригады выдолбить новые залы для сейсмических амортизаторов. Яник не станет возражать.

— А бригады, конечно, нуждаются в воздушном шлюзе, — добавил Исидор, тихо рассмеявшись. — Чтобы облегчить перемещение работников между базой и раскопками.

— Без сомнения, — кивнул Авгурам.

Омегон позволил себе улыбку. Он отвлекся от гололитического изображения астероида и самой базы, переключив внимание на фундамент высокой, квадратной конструкции, вокруг которой по большей части были возведены этажи сооружения.

Словно заноза в сердце базы, пилонная матрица занимала основную часть схемы.

— Что вот здесь? — спросил примарх, указав на секцию, расположенную прямо над фундаментом.

— Генераторум, — ответил Авгурам. — Там энергия для основных процессов: освещения, отопления, поддержания жизни, искусственной гравитации.

— А что с пилонной матрицей? — поинтересовался Вермес.

— Она использует альтернативный источник питания, — объяснил эмпир-мастер легионеру. — В генераторуме будут в основном мои люди: технопровидцы, сервиторы и прочие им подобные. Делайте с ними, что хотите. Там будут, конечно же, и часовые Имперской Армии, и пикт-наблюдение.

— Охрану и технопровидцев оставь нам, — сказал Омегон. — Однако тебе придется отключить слежение и огневые точки. Это не проблема для Механикум, полагаю.

— Конечно, нет, мой повелитель, — согласился Авгурам. — Но разве отключение пикт-наблюдения не потревожит охрану узла безопасности?

— Их там не будет, — ответил ему Омегон.

Авгурам явно испытал облегчение.

— А почему не будет?

— Потому, мастер, — ответил ему примарх, — что на узле безопасности будешь ты сам. Займешься слежением за нашим продвижением по базе и станешь предупреждать об угрозах.

— Но часовые…

— Время замарать руки, — заявил Сетебос, похлопав эмпир-мастера по спине.

— Не волнуйся, я и не жду, что ты лично ввяжешься в драку с офицерами из Гено Семь-шестьдесят Спартоцид, — заметил Омегон.

— Яд, — предложил Бракс. — Или удар электротоком.

— Дай волю своей креативности, — подытожил Омегон.

Авгурам медленно кивнул, задрожав подбородками.

— Сэр, — сказал Исидор, оборачиваясь к Омегону, — рано или поздно, кроме отрядов Гено нам придется вступить в перестрелку с братьями из Альфа-Легиона. Соотношение сил пять к одному в их пользу.

— Не следует отбрасывать принципы Гидры лишь потому, что мы деремся со своими, — ответил ему Омегон. — Эти принципы сослужили легиону хорошую службу и еще пригодятся в будущем.

— Итак, нам следует ударить по Янику и его гарнизону со всех сторон, — согласился Сетебос.

— Они не развалятся, как это сделали Повелители Ночи в Цети-Кворуме, — предупредил Чармиан.

— Или как Ангелы на Грозовом фронте, — добавил Бракс.

— Само по себе это предсказуемо, — сказал Омегон. — Когда в бою мы имеем дело со своими же, мы действуем в условиях предсказуемой неизвестности. Нужно внести беспорядок в ряды братьев-легионеров. Уравнять возможности.

— Ваши планы, мой повелитель? — спросил Сетебос.

Примарх склонился над гололитическим дисплеем. Он обдумывал детали.

— Можно ввести в игру скитариев эмпир-мастера, — сказал, наконец, Омегон и кивнул Авгураму.

Затем он ткнул в сторону охраняемого блока на схеме.

— Некоторые возможности дает пси-пениторий. К тому же, наш маршрут проникновения можно заминировать, чтобы в подходящее время возле наших соседей-ксеносов грохнуло, и они вступили в игру.

Крайт понимающе кивнул.

— А как быть с магистром Эхионом? — настойчиво спросил у примарха Авгурам. — Он прежде был в вашем библиариуме…

— Что ты знаешь о таких делах? — отрезал Омегон.

Эмпир-мастер вскинул руку, словно защищаясь.

— Мой повелитель, он обладает сокровенным пониманием имматериума. Очевидный выбор для такого объекта. Это он был причиной утечки?

— Возможно, — кивнул Омегон.

— Он… силен?

— В чем дело? Собрался выпустить ему всю кровь во имя своих нечестивых целей?

— С моей точки зрения, он гораздо сильнее нашей юной леди, — ответил Авгурам, кивком головы указывая на Ксалмагунди.

Та спала за столом, ошейник и лхо погрузили девушку в блаженную дремоту.

— Не стоит недооценивать нашу гостью, — отозвался примарх. — Она сыграет важную роль. Конфликт, которого удалось избежать, это конфликт, выигранный без потерь.

В щелочку между веками Ксалмагунди оглядела Омегона, а потом снова уткнулась в глубокую, блестящую тьму стола.


ОПЕРАТУС ГИДРА-ПЯТЬ: ИСТЕКШЕЕ ВРЕМЯ Ω2/004.21//TEN

ОБЪЕКТ «МРАК»


Оптика шлема Омегона приглушила жгучую вспышку мелтабомб. Скала в месте взрыва сначала замерцала, а потом вздулась пузырем, лопнула и с чавканьем расплескалась лавой, которая, остывая, превращалась в спиралевидные потеки почерневшего камня. Лучи света устремились из освещенной лампами пещеры наружу. Воины отделения, которых вел сержант Сетебос, прошли сквозь быстро остывающую брешь.

Теперь они очутились в области искусственной гравитации объекта — доспехи больше не плавали в невесомости, вес керамита прижимал их к полу и позволял твердо ставить ноги. Омегон наслаждался таким надежным хрустом гравия под бронированными ботинками.

Движения ускорились и стали увереннее. Внутренние пещеры больше не могли дезориентировать отделение «Сигма», и оно использовало давно практикуемое и хорошо известное попарное построение. Одним из преимуществ «зверя с десятью головами» были его двадцать глаз, эти глаза выискивали потенциальные засады и места, опасные с точки зрения обнаружения. Космодесантники шли мимо затихших бурильных установок и неизрасходованной взрывчатки, пробирались между свисающими кабелями и строительными лампами. Они использовали в качестве укрытия каждый камень и каждый выступ, помогая продвижению товарищей. Таким образом, вереница легионеров в конце концов проникла в свежепроложенный туннель.

Примарх занял место рядом с тяжело шагающим Браксом — примарх не нуждался в особом обращении. Он не был сановником, которому требуется эскорт, не был офицером, который ведет отряд. Он был одним из многих, а те, в свою очередь, составляли легион.

Как только Сетебос добрался до недавно установленного в конце туннеля воздушного шлюза, отделение рассредоточилось по закоулкам и трещинам, образовавшимся в стенах раскопа. Сержант поднял три пальца и показал их Волиону, предлагая легионеру вернуться назад к перемычке.

Сержант повернул запор и отворил толстую дверь. Болтер Волиона незамедлительно высунулся в проем, а следом за ним и плечо самого легионера. Целясь через оптику, Волион забрался внутрь и проверил, нет ли опасности в герметичной комнате.

Чисто.

Отделение «Сигма» быстро последовало за ним. Тарквисс потянул тяжелую дверь и закрыл ее, а Исидор принялся манипулировать механизмом запора, добиваясь пригодного для дыхания давления.

Внутренний портал открылся, и болтер Волиона снова высунулся в проход. Легионер нацеливал свое оружие то на одну скамью, то на другую, то на вакуум-костюм, то на обшарпанный шкафчик с инструментами. После длившегося часами вынужденного молчания раздавшийся в воксе голос Сетебоса показался оглушительно громким:

— Двигаемся.

Спрыгнув на решетчатый настил, легионеры отправились дальше, Сетебос шел последним. Попарно проникая в узкий проход, они держали оружие наизготовку, синхронно перемещая прицелы. Двигаясь таким образом, отделение «Сигма» пробиралось через склад.

Близ угла Волион присел на корточки и вскинул сжатый кулак.

Отделение замерло. Легионеры услышали голоса.

Прислонившись изгибом наплечника к стене, Волион выглянул за угол, его болтер нацелился на двоих трансмехаников, которые меняли свою обычную одежду на вакуум-костюмы. Первый, обнаружив перед собой оружие Волиона, от удивления уронил похожий на луковицу выпуклый шлем.

Сержант Сетебос и Чармиан обошли Волиона и двинулись прямо к людям.

— Милорды? — вопросительно произнес второй из них, решив, что видит легионеров с базы.

Впрочем, эти легионеры предстали перед трансмехаником вооруженными, и это явно его нервировало.

Перехватив болтер за казенник, Чармиан взял в бронированную ладонь лицо помощника Механикум. Руки маленького человека царапали керамит, Чармиан тем временем раздавил ему череп; на губах второго спутника замер протестующий крик.

Внезапно сверкнув, взметнулась закованная в перчатку рука Сетебоса. Боевой нож сержанта рассек трансмеханику горло, тот рухнул на пол.

Волион прошагал между телами, прокладывая путь с болтером наперевес, Сетебос с Чармианом двинулись следом за ним.

Поменяв частоту вокса и сняв с пояса хронометр, Омегон прошипел по связи:

— Авгурам, ничтожный мешок с болтами, ты где?

Спустя короткое время в ответ раздался скрипучий голос эмпир-мастера:

— Тысяча извинений, мой повелитель. У меня были некоторые проблемы с офицерами Гено на узле безопасности. Тут такая кровища… на… ох…

— Волькерн, я хочу, чтобы ты собрался, — невозмутимо сказал Омегон. — Мы собираемся войти в генераторум. Проверяй вокс-каналы и пикт-передачи патрулей безопасности.

— Да, мой повелитель.

Отделение «Сигма» покинуло помещение в основании базы и двинулось дальше, минуя череду служебных лестничных клеток. Чуть позже они очутились перед закрытой пневматическим способом переборкой.

— Авгурам, — передал по связи Омегон. — Мы в эм-семьдесят два-цэ.

Раздался тяжелый стук запорного механизма, и переборка отъехала в сторону под шум выходящего воздуха.

Генераторум был полон мутных испарений. Кабели покрывали пол, словно ковер из свившихся змей, кабели же свисали из отверстий в потолке. Термокристаллические магнареакторы жужжали, подавая энергию в режиме сверхнагрузки; между ними, накаляя воздух, время от времени сверкали дуги разрядов. Фигуры перепачканных и покорных сервиторов замерли на своих местах, технопровидцы тем временем проверяли машины, контролируя подачу священных масел.

Один из жрецов, с покрытой капюшоном головой, прервал чтение катехизиса, ошарашенный появлением легионеров. Волион, держа болтер наперевес, бесстрастно шагнул вперед.

Прежде чем технопровидец успел спросить легионеров о цели их присутствия в генераторуме, Сетебос вышел из-за теплообменника, приставил болт-пистолет с глушителем к голове жреца и прижал его капюшон к раскаленному металлу отдушины реактора. Отделение тем временем в молчании проходило мимо. Жрец забормотал было извинения, но Сетебос разнес ему голову приглушенным выстрелом из болтера. Оттолкнув упавшее тело носком ботинка, сержант присоединился к арьергарду.

Легионеры отделения «Сигма», словно призраки, двигались среди клубов маслянистого пара и струй охладителей, уничтожая всех, замеченных по пути. Сервиторы вяло наблюдали, как еще семь технопровидцев и три лекс-механика за руническими пультами отправились на тот свет. Альфа-легионеры двигались среди вентилей реактора, набирая смертоносную скорость, им не понадобилось много времени, чтобы добраться до караульного поста возле взрывозащищенной двери инженерного отсека.

Пятеро солдат из Гено Семь-шестьдесят Спартоцид находились на посту, над ними с потолочного рельса в безмолвии свисал ствол сторожевой мультилазерной пушки с прикрепленной пикт-камерой.

Воины Спартоцида были мускулисты и не обладали чувством юмора. Их лица скрывались под шлемами, глаза мрачно глядели сквозь прорези, каждый щеголял гребнем, длина которого соответствовала званию. Поношенные плащи свешивались с прикрытых бронею плеч, эта броня представляла собой разномастные пластины и заплаты из металла. Каждый воин держал короткий лазерный карабин с толстым стволом и соответствующей батареей.

Семь-шестьдесят Спартоцид имели замечательную историю, но Великий крестовый поход в конце концов вернул полк Гено с неба на землю. Давно забытая и бесславная война с недолюдьми на Дицене ввергла гордых воинов в безвестность. Отрезанные, плохо снабжаемые и без подкреплений, они легко пошли на переговоры с Альфа-Легионом, обещавшим им великую славу на полях сражений.

— Авгурам, — прошипел Омегон по воксу.

— Я слежу за вашим продвижением через генераторум, повелитель, — ответил ему эмпир-мастер.

— Заглуши вокс-связь на инженерном этаже, — приказал ему Омегон. — Возьми на себя управление сторожевой пушкой генераторума и направь ее на реакторы.

Орудие на посту внезапно пробудилось, и воины Спартоцида уставились в потолок. Они услышали шум движения мультилазера, но, что гораздо важнее — воющий звук, сопровождавший зарядку от массивного блока питания. Как только пушка, отсоединившись, двинулась по рельсу к горячим, испускавшим пар теплообменникам, солдаты разделились на две группы. Двое остались возле двери, трое с карабинами на плече направились вслед за пушкой.

В облаках маслянистого пара среди потрескивающих реакторов их поджидало отделение «Сигма». В тот момент, когда один из воинов Спартоцида проходил мимо свисающего пучка кабелей, его шлем оказался под прицелом пистолета сержанта Сетебоса. Приглушенный выстрел бросил воина под ноги товарищам и забрызгал их его кровью. Люди схватили карабины наизготовку и стали водить стволами по переплетениям труб и кабелей. Аркан и Бракс выступили из укрытия за спинами солдат, а потом попросту свернули им шеи и оторвали головы.

Сторожевая пушка вернулась к взрывозащищенной двери уже без сопровождения, оставшиеся воины Спартоцида наблюдали за нею, заметно нервничая. Офицер поста подошел к вмонтированному в стену воксу, надеясь связаться с пропавшими часовыми. Ни он, ни его товарищи не обратили внимания на возникшую среди клубов пара тень.

Тень превратилась в силуэт, а силуэт — в трансчеловеческий кошмар.

Размашисто шагая, Омегон приближался к взрывозащищенной двери. Он уже прошел половину пути, когда воины Спартоцида осознали, что происходит.

— Назовите себя, — с сильным акцентом окликнул его офицер.

Омегон не ответил.

— Легионер! — настаивал офицер Гено. — Соблюдайте протоколы безопасности.

Как только толстый ствол солдатского карабина уперся в нагрудник примарха, Омегон моментально выхватил оружие, другой рукой стиснув горло противника. Пока офицер Спартоцида без толку колотил по керамитовому предплечью примарха, Омегон медленно дробил ему кости шеи.

Солдат вытащил церемониальный клинок, но Омегон отбил эту слабую попытку защититься, вздернул человека вверх и ударил его шлемом о массивную раму сторожевой пушки. Мертвый человек обмяк и повис словно марионетка.

Перешагнув через офицера, Омегон активировал взрывозащищенную дверь. Пока толстая перегородка отъезжала в сторону, отделение «Сигма» вышло из своих укрытий в генераторуме. Легионеры двинулись дальше, вслед за автоматической пушкой, которая послушно, с мрачным жужжанием покатилась по рельсу.

— За вестибюлем найдете запасную лестничную площадку, — подсказал по воксу Авгурам. — Оттуда можно попасть на верхние этажи объекта.

— Запасную? — переспросил Омегон.

— Техноадепты и часовые в основном пользуются лифтами, — объяснил мастер. — Лестницей реже. Она идет вокруг фундамента пилонной матрицы. Гарнизону Имперской Армии некомфортно близ артефакта.

Миновав грузовой лифт, Волион провел отделение к лестничной площадке. Внезапно двери подъемника начали раздвигаться, Зантин и Тарквисс расступились и прижались спинами к стене по обе стороны от грузового лифта. Остальные воины отделения придвинулись к стене и скрылись из поля зрения.

Легионеры слышали доносящиеся изнутри голоса техно-провидцев, передвигавших тяжелое оборудование. Решетчатые ворота поднялись, и перед адептами внезапно возникли Зантин и Тарквисс, болтеры которых нацелились в лица жрецов под капюшонами. Зантин немедленно взялся за дело, раздался ужасный треск костей, и кровь разлетелась брызгами. Второй технопровидец был толст и носил металлическую маску, атака Тарквисса ошеломила его, но не свалила. Адепт успел попятиться, столкнулся с сервитором лифта, в тот же миг ему в грудь вонзился боевой нож космодесантника.

Похватав тела за ноги, легионеры затащили их в проем лифтовой двери, чтобы подъемник не закрылся и не привез с верхних этажей кого-нибудь еще.

— Авгурам, — позвал Омегон. — Блокируй все подступы к этой лестничной площадке.

— Будет сделано, мой повелитель. Пси-пениторий на расстоянии двух этажей от вас, — сказал эмпир-мастер. — Я уже использовал свой код и разрешил конвоирование пленника, все как вы хотели. Мой скитарий будет ждать вас, хотя, на случай чрезвычайных ситуаций, имейте в виду — на этаже их более двадцати.

— На случай, аналогичный тому, что мы собираемся устроить?

— Да, мой повелитель.

— Пошли вокс-сообщение магистру Эхиону, скажи, что ситуация в пенитории требует его личного вмешательства, — велел Омегон.

— Но…

— Сделай это немедленно, потом выключи вокс-каналы на этаже.

Легионеры начали подъем по лестнице, прижимаясь к стенам по углам и целясь из болтеров в следующий лестничный пролет.

Перед ними находилась обширная пилонная матрица.

Сквозь решетчатую внутреннюю стену Альфа-легионеры видели глянцевый черный камень ксеноартефакта, они ощущали низкий гул эфирных энергий. Каменный пилон проходил сквозь надстройку базы, пронизывал все этажи объекта и выстроенные вокруг него отсеки.

Осторожно ступая близ этого отгороженного решеткой камня, Волион подал сигнал. Шаги.

— Авгурам? — зарычал Омегон.

— Это лишь техножрец, лорд, — отозвался эмпир-мастер. — Ах… это моя помощница и ее телохранитель.

Отделение «Сигма» заняло позиции, каждый легионер приготовился и хранил молчание. Волион скользнул вдоль стены, задевая ее наплечником, и устроился на небольшом пятачке. Старая женщина появилась из-за угла. Металлический обруч придерживал ее растрепанные, редкие и длинные седые волосы. Третий кибернетический глаз, вмонтированный в этот обруч, позволял техножрице читать данные с инфопланшета. Еще несколько планшетов она держала в свободной руке.

Ухватив женщину-жреца своей железной хваткой, Волион потащил ее и швырнул вниз, в лестничный пролет. Сервитор-телохранитель отреагировал мгновенно — цепной клинок, служивший ему рукой, ожил, зарокотал и метнулся к Волиону, но легионер отшвырнул дрона, а потом резко придвинулся к нему и движением бронированного наплечника размозжил сервитора о стену.

Цепной клинок взвыл и заглох, легионер подался назад, позволяя изломанному телу стража рухнуть на пол.

Омегон наблюдал, как Аркан проверяет тело женщины-жреца. Она падала долго и была мертва. Шея сломана.

— Авгурам, открой проход ДТ367б.

В ответ раздался тяжелый удар открывшегося запорного механизма, и Сетебос заглянул в зазор между запасным выходом и стеной. Омегон, очутившись на наземном этаже пенитория, тоже заглянул в трещину.

Проход вел на широкую палубу с блокированным лифтом. Коридоры разбегались во все стороны и вели к лестницам, по которым можно было добраться до других отсеков объекта. Напротив располагались огромные черные ворота пенитория. Два стража-скитария в своих одеждах цвета ржавчины стояли по сторонам от переборки, правую руку каждого заменяло бионическое оружие. Вместо лиц у них были дыхательные маски, дополненные телескопическими оптиглазницами.

Ворота отворились, и Омегон услышал, как крики безумия и стоны отчаяния эхом отражаются от стен широкого коридора. Два скитария-надзирателя выкатили по рельсам высокую клетку и направили ее вдоль по коридору, а затем в ворота. Черный металл прутьев клетки шипел. Внутри находилась изможденная женщина, голая и бледная. Она лежала на полу в позе эмбриона, покачиваясь и издавая болезненные стоны. Один из скитариев просунул в клетку электрохлыст, и заставил пленницу-псайкера завизжать от муки.

— Сержант, — сказал Омегон. — Веди своих людей к лифтовой шахте. Магистр Эхион собирается вызвать подкрепление из казарм легиона. Позаботься, чтобы они сюда не попали.

Сетебос кивнул, Бракс убрал крышку люка священного обслуживающего прохода. Один за другим Альфа-легионеры исчезли в стене.

— Волион, Чармиан, вы со мной, — приказал Омегон.

Он взял болтер Чармиана и двинулся в ногу с Волионом позади него, с лестничной площадки через просторную палубу. Едва примарх приблизился к воротам пси-пенитория, оба охранника-скитария невозмутимо шагнули вперед, преграждая легионерам путь.

Чармиан отлично играл свою роль. Не останавливаясь, в сопровождении Омегона и Волиона, он шел прямо на стражей.

— Проверка заключенных, — произнес Чармиан. — Вам уже отправили разрешение эмпир-мастера. Не тратьте впустую мое время.

После секундного колебания воины Механикум расступились и ворота с грохотом отворились. Чармиан сбился с шага. Вместе с Омегоном и Волионом он двинулся по широкому и мрачному, уходящему вниз коридору, стараясь не наступать на рельсы. По дороге еще дважды попадались охраняемые парой стражей ворота, а потом Альфа-легионеры вошли в главный пениторий.

В центре, среди множества рунических панелей, эта троица столкнулась с командой лекс-механиков. Тут были стражники-скитарии и снабженный мощной аугментикой скитарий-трибун, соединенный непосредственно с оптикой наблюдательного трона — следящая матрица росла прямо из жуткой головы трибуна. Коридоры с рельсами расходились во все стороны от периметра зала и вели в темноту. Из каждого эхо доносило стоны заключенных рабов-псайкеров.

— Где мой пленник? — требовательно спросил Чармиан, едва войдя.

Трибун уставился на вошедших в крайнем смущении.

— Не готов? Не в клетке? — проворчал Чармиан. — Эмпир-мастер заверил меня, что окажет всяческую поддержку.

Из смежного коридора выступил стражник-скитарий с огнеметом вместо руки. Оптика его маски застрекотала, и стражник молча поманил космодесантников, приглашая их следовать за собой.

Огонек на оружии скитария освещал путь, словно мерцающая свеча. Омегон шагал вперед под надрывные крики мучимых ведьмовских отродий, которых содержали в камерах, снабженных пси-ограждением. Черное экранирование, вытягивая из пленников их силу, сокрушало их ментально и погружало исстрадавшиеся души в агонию.

В конце коридора скитарий остановился. Двое сопровождавших его стражей стояли снаружи открытой камеры. Они по рельсам подогнали одну из своих клеток к самой двери и сейчас возились с контрольной панелью в стене. Энергия пси-ограждения возросла, и пленница, болезненно взвизгнув, бросилась из камеры в клетку.

«Как животное», — подумал Омегон.

Выбравшись из невыносимого поля, псайкер явно испытала облегчение. Она, тяжело дыша, свернулась клубком. Тюремщики раздели ее донага, Омегон видел ребра и позвонки, выпирающие сквозь бледную кожу. Клетка потрескивала, она была изготовлена из того же самого высасывающего силы материала, что и камера, но все же ослабляла заключенного не так сильно. Это давало каждому пленнику миг-другой облегчения и заставляло добровольно перейти куда надо — манипуляция проходила гладко; Омегон, хоть и испытывал гадливость, все же оценил достоинства системы.

Скитарии закрыли клетку и начали толкать ее по рельсам в сторону центрального зала. Альфа-легионеры держались поближе к стражам и их кибернетическому предводителю, пока не миновали третий перекресток.

Подобравшись к предводителю сзади, Волион осторожно кольнул боевым ножом топливный шланг на предплечье скитария. Подача прометия прекратилась, легионер, поймав стража в захват, по самую рукоять воткнул нож в его ржаво-красный капюшон, лезвие вошло в основание черепа. Чармиан оказался далеко не таким аккуратным и точным, как его брат-легионер. Он схватил одного из надзирателей сзади, поднял эту корчащуюся груду техники и тяжелой плоти, а потом швырнул ее на пол коридора, полагая, что шея кибер-воина сломается о рельс.

Этого, однако, не произошло. Ошарашенный, но совершенно целый, стражник поднял свой волькитовый короткоствол и разрядил оружие в нависшего над ним массивного легионера. Шлем Чармиана раскололся, в потолок полетели фрагменты черепа и разбитого керамита.

Волион выругался и яростно опустил свой ботинок на маску скитария. На этот раз шея переломилась о рельс, и оружие выпало из рук стража.

Омегон, не теряя времени, прикончил третьего воина. Пальцами закованной в бронированную перчатку руки он пробил чужую плоть и аугментические органы, а потом позволил умирающему врагу рухнуть на пол.

Как только тюремщики свалились замертво рядом с клеткой, пленница, схватившись за потрескивающую решетку, приподняла свое ослабевшее тело. Она прижалась к темному металлу лбом и поглядела на Омегона огромными глазами подземника.

— Ты выглядишь нездоровой, Ксалмагунди.

— Выпусти меня… из этой проклятой клетки… — прошипела она.

Разбив замок окровавленным керамитовым кулаком, Омегон освободил псайкера и помог ей избавиться от иссушающего влияния узилища.

Из коридора донесся грохот открывшихся ворот узла безопасности. Вглядевшись во мрак, примарх, без сомнения, заметил там фигуры Альфа-легионеров, стоящих перед трибуном скитариев и его руническими панелями.

Это был Урсин Эхион с двумя воинами эскорта. Библиарий, казалось, устраивал трибуну разнос, Омегон решил, что это из-за ложного вызова в пениторий. Затем на середине фразы Эхион умолк. Он медленно обернулся и вгляделся в глубину темного коридора. Библиарий явно ощутил нечто: по всей вероятности, присутствие Ксалмагунди — грубое, мощное и неуправляемое. Эхион сделал несколько осторожных шагов в сторону прохода. На медно-красном лице появилась гримаса ярости.

Омегон и псайкер укрылись в тени, вслед за ними туда стремительно бросился Волион.

— Вызывайте остальных скитариев, — снова обратился Эхион к трибуну. — У вас удрал заключенный. Включить сигнал тревоги!

Низко загудели сирены, и Эхион приказал Альфа-легионерам из своего эскорта.

— Вызывайте сюда отделение. Немедленно.

Дельта

ОПЕРАТУС ГИДРА-ПЯТЬ: ИСТЕКШЕЕ ВРЕМЯ Ω2/004.66//TPA

ОБЪЕКТ «МРАК»


Эхион шагнул в проход, на ходу вытаскивая из кобуры пистолет. Трибун включил сигнал общей тревоги, помещение центра наполнилось кроваво-красным светом и оглушительным шумом. Рабы-псайкеры завопили и завизжали в своих камерах, барабаня по толстому черному металлу дверей, их вой напоминал вой возбужденных зверей.

Когда магистр со своим эскортом добрался до сломанной клетки, вокруг которой остались лежать тела легионера Чармиана и скитариев, он всмотрелся в сумрак, держа наготове пистолет. Дверь из камеры в коридор оказалась широко распахнутой.

Шли секунды. Библиарий выглядел растерянным.

— Где это отделение…

Прежде чем он успел договорить, ближний космодесантник выронил болтер и вцепился в свой боевой шлем. Эхион схватил легионера за руку, пытаясь поддержать его, но керамит вдруг начал крошиться прямо под пальцами. Некая ужасная сила, словно невидимые тиски, сокрушила космодесантника вместе с броней, его нагрудник и наплечники с металлическим скрипом прогнулись.

Оглянувшись, Эхион обнаружил, что второй воин эскорта, булькает и задыхается, прижатый к стене.

Оба сраженных воина испустили крики, а потом бессильно рухнули на пол изломанной, кровавой грудой. Магистр повернулся на месте с пистолетом наизготовку.

— Покажись!

Эхион поразился внезапно обрушившейся на него, невероятно свирепой силе, которая смяла нагрудник брони. Его отшвырнуло на клетку, и библиарий застрял в ее прутьях, которые потрескивали и деформировались. Еще один незримый удар отправил его кувырком в темноту.

Лежа на полу, он вслепую сделал несколько выстрелов, но ужасная невидимая сила била снова и снова, швыряя и библиария, и переломанную клетку на стены и потолок коридора.

Последняя автоматическая очередь опустошила болт-пистолет, но прежде чем библиарий успел перезарядить оружие, сила отделила его от разрушенной клетки, доламывая уже треснувший нагрудник. Незримый удар отправил его в темноту, прямо в открытую дверь камеры.

— Я здесь, Альфа.

В проеме показался стройный силуэт, а потом металлическая дверь гулко захлопнулась.

Урсин Эхион с мучительным усилием встал на ноги.

— Яник, ответь, — прокашлял библиарий в вокс, прежде чем плюнуть кровью на грязный пол.

— Карминовый код, повторяю. Карминовый код.

Он сменил каналы.

— Стратегарх Мандроклидас, отзовитесь.

Ответов не было.

— Эмпир-мастер? Кто-нибудь меня слышит?

Эхион всмотрелся в абсолютную черноту камеры, пот начал каплями покрывать лоб. Потом магистр зашаркал к двери, стиснул бронированный кулак и принялся тяжело бить им по темному металлу. Пси-ограждение мешало библиарию. Никто не отвечал на его призывы по воксу. Он был одинок во тьме.

Или, по крайней мере, сам Эхион думал так.

Омегон насмотрелся достаточно. Он был уверен — со временем псайкер отыщет выход даже из этой тюрьмы…

— Похоже, мои опасения были оправданы, магистр Эхион.

Примарх наблюдал, как меняется выражение лица библиария: сначала шок от осознания, что он, Эхион, в камере не один, потом тревога — магистр узнал обратившийся к нему голос. Сквозь аугментику шлема Омегон видел, как изменилось поведение псайкера.

Эхион прислонился спиной к иссушающей стене камеры. Без оптики шлема он не мог разглядеть примарха в абсолютной темноте.

— Мой повелитель, — начал Эхион, пытаясь хранить спокойствие и не выдавать свой гнев и огорчение интонациями голоса. — Я не понимаю. Опасный псайкер на свободе. Пилонная матрица под угрозой — все в точности, как вы предсказывали.

— Не лучший час настал, правда, Эхион? — сказал ему Омегон вполне искренне. — Единственное утешение — на объект проникли свои же.

— Проникли… — повторил библиарий. — Воины Альфа-Легиона?

— Да, Эхион. Легиона.

— Значит, объект скомпрометирован? — спросил Эхион, пронзая взглядом черноту.

— Всеми мыслимыми способами.

Плечи Эхиона поникли.

— Глубоко сожалею, что подвел вас, мой повелитель, — начал он. — Наши враги…

— Пусть наши враги больше не волнуют тебя, — прервал Омегон. — Никто никогда не найдет ни единого доказательства, что объект существовал.

— Вы собираетесь уничтожить базу?

— Базу, ксенотехнологию и все признаки их существования. Многие заплатят за этот провал наивысшую цену.

Библиарий кивнул.

— Понятно. Могу я спросить…

В этот миг рявкнул болтер, темноту озарила вспышка.

Болты разорвали Урсина Эхиона, разбрызгали его кровь по стенам и разметали осколки керамита. Стрельба стихла, лишь когда тело библиария рухнуло на пол. Омегон и Волион остались во тьме камеры, отзвуки автоматического огня все еще звенели в замкнутом пространстве.

— Ксалмагунди, — позвал Омегон. — Выпусти нас из этой проклятой клетки.

Дверь мучительно заскрипела, а потом сорвалась с петель и, крутясь, полетела прямо в хаос тюремного центра. Омегон слышал, как там, пытаясь защитить блок, стреляют поднятые по тревоге скитарии. Обойдя Волиона, он шагнул прочь из камеры.

Из бокового прохода вышла и присоединилась к ним Ксалмагунди — кости и кожа. Псайкер махнула в сторону засевших в коридоре техностражей.

— Хотите, чтобы я их уничтожила?

— Конечно, — ответил Омегон, вытряхивая мертвого охранника из его драной робы, — но сначала приоденься во что-нибудь.


ОПЕРАТУС ГИДРА-ПЯТЬ: ИСТЕКШЕЕ ВРЕМЯ Ω1/-214.77//XXU

УДАРНЫЙ КРЕЙСЕР XX ЛЕГИОНА «ИПСИЛОН»


— Потом активируем детонаторы, — уверенно произнес Крайт, нависая над блестящим и черным как ночь столом.

— Нет, — поправил его примарх.

Он пробежал рукой по череде кнопок на подлокотнике трона, обсидиановая поверхность моргнула и превратилась в текст, состоящий из сияющих глифов и символов. Буква за буквой, цифра за цифрой, документ проходил дешифровку.

— Нельзя недооценивать Яника. Специализация Эхиона позволила ему заниматься в основном матрицей, но заботу о безопасности он переложил на Арваса Яника.

Собравшиеся легионеры изучали плывущие строки послужного списка.

— Узнай, что за миссия, и узнаешь человека, — объяснил Омегон. — Многие операции он возглавлял лично. Как видите, перед нами история легионера, судьба которого — стать капитаном: награды от прежних командиров, включая Тиаса Герцога и Винга Неритона. Благодарности за смекалку и стойкость под огнем.

Крест ветерана. Уроборос. Победы при Игнаториуме и Пять-Двадцать девять. С К'Ниб на Селаторе Секундус потерпел неудачу, но такое со всяким бывает. Потерял троих легионеров, уничтожая Торий Абонимиплекс — в этом ничего странного нет, если учесть, сколько отрядов потерял лорд Мортарион. В общем, послужной список безжалостного, деятельного и изобретательного командира. Воистину гордость легиона. Это почти позор, что нам придется этот список испортить.

— Тем не менее только в трех случаях его обязанности были связаны с гарнизонной службой, — заметил Исидор, проведя пальцем по гладкой поверхности стола. — Подводная «стоянка», чем бы она ни была, на океанической планете Бифос…

— Тактический форпост Ипсилон/Локо, замаскированный под гигаконтейнер, обычно такими обмениваются грузоподъемники над Исствааном-пять, — прервал его Сетебос.

— И Класс-три, пост прослушивания в разрушенных Садах Птолемея на Прандиуме, — продолжил Исидор.

— Ни один из тех объектов не был скомпрометирован, — напомнил Омегон. — Журнал безопасности объекта «Мрак» подтверждает — он там устроил комбинацию сторожевых постов и периодического патрулирования силами отрядов Гено, которые были в распоряжении. Только им Яник, впрочем, не доверится и, если периметр окажется прорван, использует тактику внезапности, принятую у его легионеров. Он не станет полагаться на союзников или оперативников, если ситуация выйдет из-под контроля. Со своими собственными отделениями он предпочитает использовать организованные отступления, тактические подрывы, зачистку прометием, окружение, минирование подходов и маскировку.

— Яник сделает это, как только поймет, что база атакована, — продолжил Сетебос. — Его легионеры, вероятно, натасканы, чтобы блокировать силы проникновения и запереть их в наименее важных отсеках.

— Да, — согласился примарх. — Он заманит нас в ловушку и запросит у легиона подкреплений. По отлаженному протоколу.

— Вероятно, наш центр перехвата на телепатической линии Белис-Акварии, — предположил Исидор.

— «Фи», возможно даже «Гамма», — добавил Аркан. — Оба судна довольно близко.

— В любом случае нам придется нанести удар по астропатическому хору в часовне и по всему, что окажется на поверхности, в ангаре, — сказал Омегон. — Нужно сделать это до того, как Яник попытается нас блокировать. Тем не менее, это хорошие новости. По журналу заметно, что он крепко надеется на стратегическое имитационное моделирование и стратегические расчеты посредством когитаторов базы. Нам доступно и то и другое.

— Что там с числами? — спросил Исидор.

— Судя по ним, атака на базу «Мрак» в целом бесполезна. Однако при этом не учтена возможность подробного предварительного изучения базы, знакомства с тактикой Альфа-Легиона или данными имитационного моделирования.

— Полагаю, это неудивительно. Яник не задумывался о проникновении, организованном собственным легионом, — заявил Сетебос, вскинув бровь. — Вы запустили повторные расчеты, мой повелитель?

— Да, — отозвался Омегон. — «Мрак» такая же цель, как другие. Стандартная тактика легиона к ней вполне применима. Вероятность успеха тем выше, чем больше подходов и направлений атаки. Нужно атаковать гарнизон Яника с разных сторон — занять наших братьев делом, пока мы будем завершать операцию.

— Если можно, сэр, — начал Исидор. — Вероятно, есть оперативные подробности, которые командующий Яник не доверил журналу. Он скрыл их от оперативных сотрудников, таких, как эмпир-мастер, и, возможно, даже от собственных легионеров. Он из Альфа-Легиона, мой повелитель. Нас подстерегают сюрпризы. То, чего мы не ожидали.

— Конечно, — согласился примарх и задумчиво кивнул.


ОПЕРАТУС ГИДРА-ПЯТЬ: ИСТЕКШЕЕ ВРЕМЯ Ω2/004.89//TPA

ОБЪЕКТ «МРАК»


— Сержант Сетебос сообщает о сильном сопротивлении на жилом уровне, — передал Волион по вокс-связи. — Тарквисс спускается.

Омегон собирался ответить, но слова приказа застряли в горле.

Что-то пошло не так. Вышло за рамки запланированного.

Шагая по коридору пенитория в сторону центра вместе с Ксалмагунди и Волионом, примарх сосредоточился на силах скитариев, которые перекрыли выход. Миновав боковой проход, он заметил короткое движение, тусклый блеск керамита и понял, что в коридоре еще кто-то есть.

Время, казалось, замедлилось. Оружейные стволы полыхнули и осветили мрак темницы. Сокрушающие болтерные выстрелы словно раскаты грома рокотали в проходе.

— Огонь на подавление! — приказал Омегон, а потом схватил Ксалмагунди и вытащил ее из-под перекрестных выстрелов.

Волион ответил испепеляющим градом выстрелов болтера, целясь в боковой проход — Альфа-легионеры двигались по нему, используя для прикрытия дверные проемы камер.

Высунувшись и пригнувшись, примарх, прежде чем снова скрыться за углом, расстрелял трех ближних легионеров. Почти сразу же Волион возобновил огонь на подавление, даря Омегону драгоценные секунды на размышления. Примарх отрегулировал канал вокс-связи.

— Сержант! — позвал он. — Докладывай!

Ответ прозвучал на фоне непрерывной пальбы.

— Сэр! Нас обошли на жилом уровне, — признался Сетебос. — Несем потери. Выходы перекрыты.

На миг голос сержанта заглушили выстрелы его же пистолета.

— На этом уровне нет жилых комнат. Схема ввела нас в заблуждение. Мы пришли прямо под огонь.

Омегон ощутил, как его губы кривятся в непроизвольном рычании.

На схемах к тому же не оказалось секретного входа в псипениторий, который располагался в бутафорской камере в конце бокового коридора. Скорее всего, легионеры гарнизона воспользовались этим потайным лазом, чтобы отбить захваченный во время прорыва этаж. Это случилось, когда Урсин Эхион запросил подкрепление в центральный зал пенитория.

Теперь засада, которую планировал Омегон, обернулась контрзасадой; примарх испытал парадоксальную смесь чувств — гнев, разочарование и пронзительную гордость тактическим мастерством Яника.

Разрывные болты кромсали стены и пол возле Омегона и Ксалмагунди. Силы скитариев заполнили центральный зал и принялись, стреляя наудачу, прокладывать себе путь вдоль главного коридора. Примарху еще раз пришлось оттащить хрупкую Ксалмагунди в безопасное место, прикрывая ее своим бронированным телом.

— Перезаряжаюсь! — крикнул Волион.

Не пытаясь прикрыть его стрельбой из болт-пистолета, Омегон отцепил с пояса пару гранат и швырнул их вдоль бокового прохода.

От спаренного взрыва содрогнулся коридор, двоих легионеров из гарнизона убило на месте, другие вылетели из укрытия и попали под прицел Волиона.

Так дальше продолжаться не могло. Космодесантники приближались к перекрестку с одной стороны, стражники-скитарии — с другой, отойти можно было только в открытую камеру Ксалмагунди, но Омегон не собирался возвращаться во тьму, выпивающую душу. Он сражался с собственным легионом — это предполагало сюрпризы. И все же наступил подходящий момент, чтобы вернуть себе преимущество.

— Ксалмагунди! — крикнул он, ведя шквальный болтерный огонь. — Время побренчать камерами!

Псайкер поняла.

Опустив голову и закрыв большие черные глаза, Ксалмагунди сосредоточилась на ближнем окружении. Еще один звук добавился к грохоту оружейного огня — это был стон согнутого металла. Замки срывало, петли скручивало.

Массивная дверь ближней к перекрестку камеры вырвалась из укрепленной дверной коробки и неудержимо, с сокрушительной силой протаранила стену напротив. За нею последовали и другие двери. Это выглядело так, будто во всех камерах по порядку нарастало давление, а потом достигало взрывного пика и отрывало ограждающие пси-пластины от стен. Пока это нарастающее давление, срывая двери по обе стороны коридора, расчищало путь вдоль всего пенитория, силы атакующих остановились. Те самые дверные проемы, которые давали им столь необходимое прикрытие, теперь превратились в смертельные ловушки.

Гарнизонных легионеров давило о стены или сбивало с ног. Те, кому повезло очутиться между проемами, оказались застигнуты на открытом месте — такие попадали под огонь Волиона и Омегона.

Как только последняя дверь камеры врезалась в стену, примарх, воин и псайкер принялись прокладывать путь сквозь эту бойню, перешагивая через бронированные тела павших легионеров. Обнаружив переживших телекинетическую атаку собратьев, Волион и примарх обезоруживали их и смертоносно-точными ударами загоняли клинки в расколотые шлемы.

В камерах зашевелились узники.

Наведенное на этих страдальцев безумие эхом отозвалось во тьме изломанных проемов. Ведьмовские отродья шипели, кудахтали, рыдали и разговаривали с собой на темных наречиях. Они понимали, что свободны, но явно не доверяли внезапной свободе. Омегон видел чахлых мужчин, женщин и мутантов, которые появлялись из безопасного полумрака.

Нырнув в единственную камеру, дверь которой оказалась открыта, а не сорвана, он едва не растоптал девочку с гротескно большим черепом и мутными глазами.

— Пошли! — поторопила Ксалмагунди примарха.

Сначала Омегон решил, что под воздействием материнского инстинкта или чувства солидарности с мутантами она собирается обнять ребенка, но вместо этого Ксалмагунди отшвырнула девочку, захлопнула дверь камеры и прижалась спиной к иссушающему черному металлу.

Волион активировал подсветку брони и двинулся к огороженной решеткой лестнице, которая тянулась вдоль потолка и пола поддельной камеры. Примарх раздраженно покачал головой — шахта, казалось, пронизывала все этажи базы «Мрак», но не была частью оригинального плана. «Знай мы это, проникновение оказалось бы куда более простым», — подумал он.

Как только Волион направил свой болтер в сторону лестницы и начал подъем, за дверью камеры тут же раздались выстрелы. Очевидно, скитарии добрались до покинутого перекрестка и открыли огонь по повылезшим ведьмовским отродьям. Однако звуки, издаваемые оружием техностражей, вскоре сменились душераздирающим визгом извращенных псайкеров, которые обрушили на атакующих всю свою ярость и разнообразные способности.

Омегон и представить не мог, что там творили ведьмовские отродья, их ужасная месть могла принять самые причудливые формы. Что-то особо мерзкое происходило прямо за дверью. Кажется, там ломали кости… или вытягивали их.

— Сержант, ты еще на связи? — спросил Омегон по воксу, когда он и Ксалмагунди начали карабкаться вслед за Волионом.

Сетебос ответил, его трескучий голос пробился сквозь шум боя.

— Вас слышу.

— Состояние, сержант?

— Еще один легионер потерян, мой повелитель, — сообщил в ответ Сетебос. — Яник исказил схему. Не было никаких жилых помещений, только засада легиона.

Голос сержанта снова заглох.

— Крайт использовал последнюю мелтабомбу, чтобы прорваться сквозь стены в ассимулариум и трапезную. На этот этаж стекаются войска гарнизона. Яник бросает против нас все, что у него есть.

Омегон мрачно выслушал ответ сержанта. Арвас Яник более чем подходил на роль защитника базы. Командующий скрыл информацию даже от ближайших союзников. Чтобы предотвратить любые попытки захвата объекта «Мрак», он создал фиктивные тактические объекты, организовал противодействующие окружения и засады.

Тем не менее игра еще не закончилась. Примарх не бросил на стол свою козырную карту.

— Сержант, — произнес Омегон по воксу. — Я понимаю твои затруднения. Не сомневайся — у нас своих хватает. Твоя задача — любым способом вывести отделение и вернуться к лифтовой шахте. Пробивайся на поверхность. Мы встретимся там. Командующий Яник может бросать против вас все наличные силы, но мы ведь только начали.

— Да, мой повелитель, — холодно и уверенно ответил Сетебос.

— И еще, сержант… Скажи Крайту, что пора активировать детонаторы.

— Вас понял. По крайней мере, Крайт останется доволен.

Пока они поднимались, Омегон ощущал череду пробегавших по ступеням лестницы глубоких вибраций. За пределами шахты раздавались звуки разрушений, охвативших всю базу: космодесантники вели отчаянный огонь, превратив «Мрак» в гигантский тактический полигон — Альфа-легионеры против Альфа-легионеров.

В коридорах и на лестницах эхом отдавались шаги Гено Семь-шестьдесят, солдаты занимались усилением караулов и созданием опорных точек. Ведьмовские отродья выбрались из камер и прорывались через пениторий, используя всю мощь своих разрушительных способностей против надзирателей Механикум.

Дрожала даже надстройка объекта.

Примарх переключил частоту вокса.

— Эмпир-мастер…

— Это вы, мой повелитель, слава Омниссии! — отозвался по связи Авгурам. — Вы должны помочь. Меня обнаружили.

— Не только тебя, Волькерн, — холодно ответил Омегон.

— Семь-шестьдесят пытаются проникнуть в узел безопасности, — лепетал Авгурам.

— Ты сам-то в безопасности?

— Пока что. Судя по пиктам, они несут сюда оборудование для резки переборки.

— Слушай меня внимательно, Авгурам, — произнес Омегон.

— Я в ловушке…

— Мастер! — взревел примарх. — Мы идем к тебе. Соберись же…

— Да, мой повелитель, — скорбно ответил Авгурам.

— Перенацель все сторожевые пушки на спальный уровень, чтобы поддержать отделение «Сигма», — приказал Омегон.

— Не знаю, получится ли сделать это отсюда, — в голосе Авгурама снова зазвучала паника. — Боюсь, что они частично заблокировали…

— Ты отыщешь способ, эмпир-мастер, — заверил Омегон, продолжая карабкаться.

— Сообщения из тюремного блока вызвали перегрузку.

— И я хочу, чтобы хаос распространялся. Свяжись со стратегархом Мандроклидасом и старшим трибуном скитариев. Скажи им, что ведьмовские отродья вырвались на волю и использовали свои возможности, чтобы поработить Альфа-Легион.

— Они в такое не поверят.

— Авгурам, — резко произнес Омегон, словно отрезал возражения адамантиевым лезвием. — Ты заставишь их поверить. Мало кто из непосвященных не поверит в россказни о противоестественном. Сыграй на их страхе и предубеждениях. Кроме того, база в опасности, и легионеры Астартес скомпрометированы. Ты — высокопоставленный оперативник. Командиры, конечно, свяжутся друг с другом, чтобы проверить информацию, скитарии независимо друг от друга подтвердят, что оборона прорвана. Стратегарх Мандроклидас сообщит, что Альфа-легионеры участвуют в этих боевых действиях.

— Да, мой повелитель.

Омегон почти слышал, как, прорабатывая варианты, ворочаются мозги мастера.

— Сделай это, Авгурам. Мы скоро будем у тебя. Омегон. Конец связи.

Волион, который поднимался чуть выше, внезапно остановился.

— Что такое? — спросил примарх.

— Это уровень стратегиума, — отозвался легионер. — Узел безопасности, база командования, часовня астропатов.

— Если верить схемам, — предостерег Омегон.

Примарх повернул штурвал на стене, открыл люк воздухопровода и заглянул внутрь. Открывшийся проход был пуст.

— Легионер, двигайся по этой лестнице прямо до ангара на поверхности. Миссия продолжается в соответствии с планом. Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь покинул «Мрак девять-пятьдесят» и сообщил о нашем вторжении. Убери охрану ангара и прикрой огнем Ксалмагунди — она может приложить свои способности к «Грозовым птицам», челнокам и лихтерам Механикум.

Он обернулся к псайкеру.

— Все так и есть, Ксалмагунди. Не дай им ни единого шанса. Хочу, чтобы там ничего, кроме обломков не осталось.

— Положитесь на меня, — заверила девушка.

Омегон проверил хронометр.

— Как скоро ты начнешь работать со скоростью и траекторией?

— Как только я увижу, чем манипулировать, и куда оно попадет, — напомнила ему псайкер.

— Как только ты там окажешься, и то и другое уж точно не пропустишь, — сказал примарх.

— Я уже объяснила, что раньше не работала со штуками такого размера.

— Верю в тебя, Ксалмагунди! — произнес Омегон. — А теперь вы оба идите. Время работает против нас.

— А как же вы, мой повелитель? — спросил Волион.

— Мое дело — разобраться с часовней.

— За это отвечал Вермес.

— Да, так было, — подтвердил Омегон.

— Позвольте мне сопровождать вас, мой повелитель, — настаивал легионер.

Примарх полез наверх через проем люка.

— Нет. Доставь Ксалмагунди на поверхность. Только она может закончить миссию. У тебя есть приказы, легионер.

Космодесантник невозмутимо наблюдал сквозь оптику, как примарх закрывает люк, Ксалмагунди уставилась на него своими огромными глазами подземника. Омегон скользнул обратно, внутрь базы «Мрак».


ОПЕРАТУС ГИДРА-ПЯТЬ: ИСТЕКШЕЕ ВРЕМЯ Ω1/-214.12//XXU

УДАРНЫЙ КРЕЙСЕР XX ЛЕГИОНА «ИПСИЛОН»


— Итак, Ксалмагунди разрушит ангар, и меч Вермеса вынудит хор астропатов умолкнуть, — подытожил сержант Сетебос.

Омегон кивнул.

— Объект «Мрак» должен исчезнуть, погаснуть как свечка. Мы никому не позволим выжить, это рискованно. Мы не позволим кораблям сбежать с базы. Мы не можем также рискнуть и позволить астропатам сообщить о наших действиях.

— Если повезет, гарнизон не сообразит, о чем вообще сообщать, — предположил Аркан. — Они, конечно, дважды подумают, прежде чем признаться, что базу атаковал их же легион.

— Будем надеяться, — сказал примарх.

— Допустим, мы проберемся на базу и собьем с толку гарнизон, — произнес Исидор, обращаясь к собеседнику сквозь радужное сияние гололитического дисплея. — Как мы на деле уничтожим базу?

— Разрушим, — немедленно вмешался Крайт. — Начисто. Простым способом.

— Мы можем перегрузить магнареакторы генераторума, — предложил Тарквисс. — Это неплохо сработало на борту «Карнассиала».

— Или, вместо того, чтобы морочить гарнизон, — произнес Волион, — мы всем им выпустим кишки, а затем на досуге разрушим объект.

— Думаю, вы недооцениваете то, с чем собрались иметь дело, — внезапно заговорил Авгурам, его голос в воксе прозвенел металлом.

— Объясни, — прошипел Сетебос.

Эмпир-мастер посмотрел на Омегона, тот медленно кивнул.

— Вы говорите о взрывах и перегрузках, — продолжал Авгурам. — Это не бункер из рокрита, не склад боеприпасов. Пилонная матрица — колоссальный артефакт, в древности разработанный ксеносами, он построен по точным спецификациям, с использованием материалов, свойства которых мы только-только начинаем понимать…

— Ради чего была построена эта мерзость? — прервал его Исидор.

Омегон отрегулировал фокусировку гололитического дисплея. Перед отделением «Сигма» появилось призрачное изображение вращавшегося вокруг своей оси астероида. Скала была рябой от выбоин, лучше всего был виден глубокий кратер — результат давнего столкновения, из которого «Мрак 9-50» вышел победителем. Приблизив его, Омегон указал на генераторы поля, сооруженные по периметру впадины, и на блеск энергетического барьера, который отделял сам кратер от вакуума. В склон выбоины был встроен ангар, а его скалистое реголитовое дно занимали конструкции системы безопасности.

Все это группировалось вокруг широко раскинувшейся колоссальной пилонной матрицы.

Она походила на огромную иглу или обелиск, устремившийся к звездам, но более черный, чем сам космос.

Расширявшееся основание мерзкой конструкции опутывали строительные леса, однако высокая коническая вершина пронзала защитное поле и торчала из кратера, словно тарелка параболической антенны.

— Вообразите на миг, что вы разбираетесь в имметерологии эмпирей, — продолжил эмпир-мастер. — Мы считаем варп альтернативой нашей реальности, эта альтернатива состоит из грубой энергии. Неизмеримый океан. Мощный. Непредсказуемый. Смертельно опасный.

Авгурам окинул взглядом ряд одинаковых лиц.

— Однако он безусловно полезен. Человечество стремилось преодолеть опасности варпа, чтоб построить Империум и ради завоевания Галактики предпринять Крестовый поход.

— Ты вспоминаешь историю, частью которой являемся мы сами, — предупредил Бракс.

— Крестовый поход состоялся, а Империум был скреплен посредством связей и сотрудничества. Наши мысли и наши корабли пересекают это беспокойное пространство. Когда штормы нарушают спокойствие варпа, тогда имметерология становится нестабильной, разрушает и препятствует.

— Ближе к делу.

— В рамках обычной метеорологической системы, — продолжил Авгурам, — атмосферной погодной системы, есть области высокого и низкого давления. Штормы формируются как реакция на экстремальный перепад давления между этими областями.

— И? — поторопил Чармиан, не разделяя растущее волнение мастера.

— Имметерология варпа не особо от этого отличается. Пилонная матрица непостижимым образом создает в варпе зону беспрецедентного спокойствия. Диапазон астропатической связи расширяется.

— Но это создает штормовые фронты и имметерологические волнения в других регионах, — заметил Исидор.

— Точно! — почти завопил Авгурам. — Непредумышленный побочный эффект ксенотехнологии. Оно куда более полезно, чем достояние других легионов!

— Эффект, который Альфарий использовал для достижения целей магистра войны, — сообщил Омегон собранию. — После обнаружения этой технологии в системе Октисс, ее зарядили нематериальной энергией псайкеров-рабов, взятых из запасов Механикум, в результате нам удалось подавить связь в пограничных областях: Дракони, Тиамат, Чондакс и в проливе Скеллис-Тревелья. Мы не только заперли легион Белых Шрамов в системе Чондакс, как Альфарий и обещал Хорусу, мы также оставили Джагатай-Хана в неведении. Он слеп и не видит жестокостей гражданской войны, он глух к приказам Дорна вернуться. Если Великого Хана с его Шрамами не окажется на стороне Императора, победа магистра войны будет обеспечена.

Ропот пробежал по собравшейся группе. Омегон выжидал мгновение, прежде чем продолжить.

— Лоялисты также не получили подкреплений от Шипов Реньо, Дев-щитоносиц, Парфенарий Седьмого Вскармливания и Узуранских мабелинов: семьдесят две тысячи бойцов застряли в Дракони. «Тета-Йота» Легио Кибернетика и легион титанов Легио Гигантес также утрачены, они считаются уничтоженными на пути через Скеллис-Тревелья.

— Воистину мощное оружие, мой повелитель, — подтвердил Исидор.

— Теперь вы видите — нельзя допустить, чтобы эта технология попала в руки врага, — твердо сказал Омегон. — Именно поэтому такой мощный объект должен быть уничтожен. Полностью.

— Сейсмические заряды и суперкритические магнареакторы не гарантируют достижения необходимой нам цели, — добавил Авгурам. — Сам материал, из которого сделана пилонная матрица, сохраняя определенную форму, вероятно, сохранит некоторые нематериальные свойства. Мои расчеты показали, что ковровая орбитальная бомбардировка могла бы дать необходимые гарантии, но, даже имея в распоряжении «Бету» и одно из судов Механикум, «Мрак девять-пятьдесят» лишь распадется, доказательства существования пилонной матрицы разлетятся по всей системе и впоследствии могут быть собраны.

— Должен быть способ, — сказал Сетебос, и несколько легионеров отделения «Сигма» согласно кивнули.

— Есть, — ответил им примарх. — Мы должны разрушить весь астероид.

Исидор нахмурился.

— Я думал, мы сошлись на том, что это неблагоразумно.

— Демиурги перемещают астероиды между конвейерными станциями за счет их инерционного движения, — объяснил Омегон. — Но если к скале во время путешествия приложить силу, маленькое отклонение скоро сделается большим, особенно если увеличить скорость.

Примарх и Альфа-легионеры разом повернули головы и поглядели на дремлющую девушку-псайкера.

— Этой силы хватит, чтобы изменить траекторию скалы и отправить ее саму, пилонную матрицу и все остальное прямо в сердце звезды.

Оцепеневшая из-за пси-подавляющего ошейника и потому неспособная возразить, Ксалмагунди ответила им ленивым, циничным взглядом сквозь призрачное изображение астероида.

— Я… раньше… никогда… не управляла… чем-то… такого размера… — пробормотала она.

— Истинные пределы твоих возможностей еще никогда не проверялись, но и то, что я знаю, впечатляет. Твой дар сработал и против гравитации, и против атмосферного трения.

— Какова стратегия отступления? — настойчиво поинтересовался Сетебос, обращаясь к Омегону.

— Да, — согласился Вермес. — Отправка астероида в Шестьдесят шесть Зета Октисса выглядит изящным решением проблемы, но это значит, что нам понадобится тщательное планирование эвакуации.

— «Ипсилон» будет дислоцирован за пределами диапазона сенсоров, — сказал примарх. — Я поручил вашу эвакуацию лично капитану Ранко. Как только наша миссия вступит в стадию реализации, он вместе с лучшими воинами своего Лернейского отделения выступит и заберет вас с поверхности «Мрака» на «Громовом ястребе» «Химерика».

Исидор кивнул и бросил взгляд на своего сержанта. Оба выглядели довольными.

Омегон проверил свой хронометр и встал. Пока собравшиеся Альфа-легионеры и агенты делали то же самое, гололит замерцал и растаял.

— У нас есть, чем заняться, и мало времени на подготовку, — заявил примарх. — Прежде чем мы разойдемся, позвольте мне сказать. Я понимаю конфликт в ваших сердцах, одному сердцу долг приказывает сражаться, другое обливается кровью, потому что братья ваши по легиону будут принесены в жертву. Однако такова гражданская война. Это время сумятицы, время, когда меняется понятие лояльности. У нас много голов, но общее дело — один легион, единая воля. Мы — союз похожих и мыслящих одинаково. Мы не потерпим предательства. Мы не позволим сломаться единству. Мы не окажемся такими близорукими, как наши братские легионы, не отвратим взгляд от огромного Империума. Мы — Альфа-Легион, и мы смотрим вдаль.

Собравшиеся легионеры отсалютовали ударами кулаков по столу.

— Однако, как от воинов Альфа-Легиона, от вас ожидают самостоятельного мышления. Если кто-нибудь здесь и сейчас захочет снять с себя эту обязанность, если он полагает, что в этих уникальных обстоятельствах он не может идти путем Гидры, если он не собирается стать точильным камнем для силы легиона, он не будет судим и осужден. Он сможет уйти, зная, что найдутся другие. Он может переждать эту миссию на гауптвахте «Ипсилона», а потом вернуться к своим обязанностям, — Омегон оглядел ряд одинаковых лиц, отыскивая любые следы сомнения или колебания. Но видел лишь холодную решимость в ледяных глазах. — Братья. Гидра Доминатус.

— Гидра Доминатус, — отозвался Сетебос, ему вторили другие воины отделения.

— Тогда пускай наши враги видят сорвавшийся с ветки плод, теплый и манящий в лучах полуденного солнца, — произнес примарх. — Мы же будем змеем, притаившимся внизу, готовым ужалить.


ОПЕРАТУС ГИДРА-ПЯТЬ: ИСТЕКШЕЕ ВРЕМЯ ΩZ/005.17//TPA

ОБЪЕКТ «МРАК»


Омегон, как призрак, шел сквозь разверзнувшийся ад. Держа наизготовку болтер и сжимая крючковатый боевой нож, он проскользнул незамеченным.

Коридоры объекта, секции и лестничные клетки купались в кроваво-красном полыхании сигнальных ламп, вращающиеся мигалки добавляли интерьеру базы назойливых, отвратительно-желтых оттенков. Примарх двигался быстро, и шаги его были легкими, к тому же заглушёнными воплями сирен. Те, кто имел несчастье оказаться у него на пути, не слышали, как Омегон пробивал черепа, ломал шеи и резал глотки — до тех пор, пока он не оказывался рядом.

Близ арсенала три четверти отделения Спартоцида появилось из-за угла прямо перед Омегоном. Они прижимали к груди свои лазерные карабины и мчались так, что плащи развевались за плечами. Субалтрикс Гено прикладывал вокс-устройство к украшенному плюмажем шлему, пытаясь прояснить обстановку, но оружейный огонь забивал все каналы. Заметив Омегона в его легионерской броне, группа приостановилась, воины навели на примарха стволы. Они уже получили невероятные доклады о лазутчиках Альфа-Легиона, которые скомпрометировали базу, и о безумных, порабощенных варпом гарнизонных легионерах на тюремном этаже.

Примарх не медлил. Он прицелился в сторону пустого коридора, несколько раз нажал на спусковой крючок, опустошая магазин и поражая некую невидимую цель. Затем Омегон в притворной тревоге принялся лихорадочно перезаряжать оружие.

— Все сюда! — взревел он, обращаясь к смущенным воинам Спартоцида.

Скорее повинуясь условному рефлексу, чем стратегически оценив ситуацию, субалтрикс и его люди бросились вперед с карабинами наизготовку. Выскакивая из-за угла, они открывали огонь, рассекали им пустую тьму, выискивали невидимого врага, ослепленные вспышками собственного оружия.

Омегон позволил им сделать еще несколько шагов по коридору, а потом двинулся сам. Вскинув перезаряженный пистолет, он пробил зияющие отверстия в их затылках. Пока отделение валилось замертво, обманутый субалтрикс продолжал побуждать солдат вести огонь, полагая, что бой идет в коридоре.

Покинув место бойни, Омегон добрался до массивных дверей лифта — сквозь металл он различал звуки стрельбы. Вогнав боевой нож между створками и используя его как рычаг, примарх открыл двери и поднял решетку. Потом Омегон глянул на самое дно шахты и перевел взгляд на ее сумрачные высоты.

Кроме какофонии битвы, развернувшейся на многочисленных уровнях, из глубины объекта доносился характерный звук — освобожденные обезумевшие псайкеры вопили и выли во тьме. Они устроили на базе сущий ад и при помощи противоестественных способностей без разбора поражали охранников-скитариев, гено-солдат Спартоцида и воинов легиона. Внезапный всполох псайкерского огня несколькими этажами ниже разорвал двери лифта, осветил темноту и впечатал гарнизонного легионера в противоположную стену шахты. Омегон наблюдал, как тот падает, корчась в радужном пламени, прежде чем рухнуть на крышу подъемной клети.

Примарх ощутил вибрацию сквозь перчатки. Придвинувшись к стене коридора, он прислонил свою закрытую шлемом голову к камню. Череда грохочущих раскатов доносилась со стороны надстройки базы.

Время было на исходе.

Вставив в болт-пистолет последнюю обойму, примарх снова двинулся сквозь оглушительную тьму лабиринта.

Часовня оказалась маленьким помещением, отделенным от остальной части оперативного этажа переборками и чередой темных арочных проходов. Каждый из них был помечен символом Адептус Астра Телепатика — одинокое око взирало на скользящего мимо Омегона.

Раздвинув дулом пистолета зеленые бархатные драпировки, примарх обнаружил, что астропаты находятся в святилище. Раскиданные карты Таро лежали на гладком полу комнаты.

Люди стояли перед Омегоном на коленях. Все мужчины, все в капюшонах. Все испуганные. Они умоляюще смотрели на него жуткими, пустыми глазницами. Сначала это смутило Омегона, по потом, бросив взгляд вниз, на разбросанные карты, он понял — астропаты предвидели происходящее. Они склонили головы и откинули капюшоны.

Омегон был не из тех, кто без нужды продляет чужие страдания. Он принялся за неизбежное: приставляя пистолет к затылку каждого астропата, казнил их по очереди, быстро и эффективно.

Уже повернувшись, чтобы раздвинуть забрызганный кровью бархат портьер, примарх внезапно остановился. Астропатов было трое, а нефов в часовне — четыре. Одну из ниш прикрывали драпировки.

Рванувшись вперед, он откинул их прочь и натолкнулся на главного астропата хора — тощую, пожилую женщину, стоящую перед кафедрой. Пол под нею был сделан из полированного металла с выгравированными на нем гексаграммами-оберегами и охранительными печатями. Женщина сжимала толстый, украшенный изображением всевидящего ока посох и бормотала слова обряда шифрования астропатической связи.

— Прекрати! — зарычал Омегон, поднимая пистолет.

Внезапно словно отовсюду появились мощные, закованные в тяжелую броню руки.

Два гарнизонных легионера выскочили из укрытия, устроенного возле входа в предел. Они потянулись к пистолету примарха и отклонили ствол, который выпустил очередь из трех снарядов. Выстрелы миновали астропата и вдребезги разнесли кафедру. Еще два легионера навалились сзади, и клубок дерущихся врезался в стену. Следующий выстрел угодил в панель, а потом у примарха отобрали пистолет.

— Помните, — свистящий голос офицера прорвался сквозь шум, — я хочу получить его живым.

Услышанного Омегону хватило.

Он дотянулся до боевых ножей на поясах легионеров, выхватил их и вонзил первый клинок в шею его же владельца. Он знал это слабое место между горжетом воротника и замком шлема — знал потому, что его собственная броня Альфа-легионера имела такую же уязвимость. Примарх ударил еще двоих противников вторым ножом и проткнул линзу на шлеме последнего.

Моментально сбросив со счета раненых, он метнул нож. Тяжелый клинок угодил в капюшон астропата, и женщина навалилась на кафедру, а затем сползла на покрытый письменами пол.

Прервав ее сообщение, Омегон вместе со своими противниками врезался в другую стену, сталкивая бронированных легионеров друг с другом. Ударив локтем по одному лицевому щитку, а кулаком в перчатке — по другому, примарх получил ответный удар наплечником в живот. Отброшенный к дальней стене, панель которой тут же треснула, он согнул колено и несколько раз жестко ударил им, сминая керамит противника. Разделавшись с этим врагом, Омегон приготовился встретить второго воина, который набросился на него с кулаками. Дерущиеся, ловко блокируя удары и проводя мощные встречные атаки, со стороны выглядели как смазанное пятно.

Легионер сделал выпад, и Омегон уклонился. Позволив противнику двигаться по инерции, примарх обхватил его ранец. Он расстегнул зажимы и оторвал аппарат от доспеха, а потом швырнул врага на пол как мертвый груз.

Он повернулся как раз вовремя, чтобы отбить удар боевого ножа — орудующий им легионер был тем самым, которого Омегон уже ранил, — горжет и нагрудник космодесантника лоснились от крови. Омегон разбил ранцем шлем легионера, а потом отправил этот ранец в живот другому воину, заставив того согнуться пополам.

Эта неизящная драка оглашала часовню звоном керамита и завыванием сервоприводов. Потрескивали, сокращаясь, волокна искусственных мускулов. Керамит поддавался под сверхчеловеческими ударами. Примарх двигался от противника к противнику, оценивая смертоносность их атак и отвечая каждому с выверенной эффективностью, а потом принимался за следующего.

Снова мелькнул окровавленный нож. Омегон вцепился в запястье владельца, пытаясь нейтрализовать оружие. Он вывернул руку легионера, а потом дернул ее вниз, услышав треск замков и щелчки скрученных проводов. Одним плавным движением примарх заломил руку легионера за спину, а потом протаранил его головой облицовку стены. Это сопровождалось хрустом позвоночника. Боевой нож, извлеченный из сломанной руки космодесантника, Омегон оставил себе.

Сжимая оружие как кинжал, он описал клинком сверкающую дугу и вонзил его полуослепшему воину в оптику уцелевшей глазницы, и дальше — в мозг. Раздался мучительный скрип керамита, примарх высвободил оружие и позволил легионеру упасть на пол.

Только один из четверых противников все еще оставался на ногах — легионер сделал выпад бронированным кулаком и выбил скользкий от крови клинок из руки примарха. Омегон толкнул противника к стене и принялся колотить его керамитовыми костяшками перчатки, один стремительный удар следовал за другим.

Лицевой щиток захрустел. Оптика треснула. Закованные в перчатки руки легионера вцепились в Омегона, но тот оттолкнул их и схватил ошеломленного воина за виски сломанного шлема. Потом нажал на замки и сорвал этот шлем с головы космодесантника.

Примарх смотрел на медно-красную кожу чужого лица, на суровые голубые глаза, так похожие на его собственные. Однако это сходство не остановило его. Удерживая шлем за кабели, он бил гребнем и крепежными болтами прямо в незащищенное лицо легионера, пока тот не рухнул на металлический пол.

С усилием выпрямившись, примарх встал спиной к занавешенному дверному проему.

— Командующий Яник, я полагаю, — пробормотал он, пытаясь отдышаться.

Потом обернулся, все еще держа в руках окровавленный шлем.

— Я должен похвалить тебя за…

Болтер Яника рявкнул. Омегон ощутил удар массреактивных снарядов о собственную броню, и то, как они взорвались внутри его тела. Страдание опалило его горячим белым огнем, хотя сверхчеловеческое тело боролось и сопротивлялось этой муке.

У Омегона подкосились ноги.

Уронив сломанный шлем легионера, он оступился и с грохотом рухнул, ударившись спиной о стену. Ранец скользнул по панели, примарх сполз на металлический пол, и его кровь стала заливать выгравированные гексаграммы.

Примарх смотрел на стоящего напротив, в обрамлении зеленых бархатных портьер, Арваса Яника. Лицо командующего напряглось, сделалось маской суровой решимости, его шлем оставался пристегнутым к поясу при помощи магнитного замка.

— Ты что-то сказал? — произнес командующий, рискнув податься вперед.

Омегон дотянулся до брони и нащупал три широких рваных дыры в нижней части кирасы. Он обследовал каждое отверстие кончиком пальца и проверил местоположение каждой раны. Сбоку от пупка. Выше бедра. Примарх кивнул просто так, для себя. Все выстрелы миновали позвоночник. Он знал, что его организм сейчас задействует разные органы, железы и запускает нужные процессы, стремясь залечить раны.

Уперевшись руками и ботинками в пол, Омегон вдавил свой ранец чуть сильнее в стену. Сквозь стену надстройки он ощущал характерный грохот, нечто большее, чем далекое землетрясение.

— Ты что-то сказал? — повторил Яник.

— Предупредительные выстрелы? — спросил Омегон.

Командующий кивнул.

Омегон закашлялся, кровь попала на лицевой щиток.

— Я похвалил твои первоклассные меры безопасности и противодействия на этой базе.

— Не надо снисходительности, — предупредил, огрызаясь, Яник. — Были бы они первоклассными, ты бы сюда не залез.

— Понимаю твою точку зрения, — ответил ему Омегон. — И все же засады здесь и на якобы жилом уровне были самыми замечательными. Ты знал, что мы попытаемся заставить часовню замолчать, это была приоритетная цель, и ты нарисовал спальни на схемах. Очень умно.

— Хватит уже, — оборвал Арвас Яник. — Снимай свой шлем. Ты назовешься сам и расскажешь о своих планах на объекте. Расскажешь, откуда узнал, где он находится. Признаешься, из какого ты на самом деле легиона, скажешь, кто твой командир, тот глупец, что отправил тебя на верную смерть.

— Похоже, ты так уверен в этом, командующий… — пробормотал Омегон не без мрачного юмора.

— Теперь. Или позже. Разница во времени ничего не значит, — заверил его Яник. — Мы славимся терпением и методами убеждения. Пока мои легионеры будут прочесывать базу и собирать улики, начальство начнет охоту за твоими покровителями, поскольку ты наверняка тут наследил. Я тем временем позабочусь, чтобы мой апотекарий разделал тебя на куски. Начнет он с ног, потом оттяпает один орган за другим, пока ты не выдашь добровольно те сведения, которые я хочу получить.

— Едва ли ты поверишь, что я офицер Альфа-Легиона, а база попала под инспекцию? — спросил Омегон командующего.

— Нет, — с усмешкой отозвался Яник.

— А что это инсценировка, чтобы проверить, годен ли ты к повышению?

— Нет, сэр, не думаю. Потому что уверен, ты знаешь, что у базы вермильоновый уровень доступа. Приказы к нам приходят непосредственно от высшего командования — от самого примарха. Точно такой же уровень был бы у инсценировки или инспекции, на которые ты сослался. И что это за инспекция, в которой легионеры проливают кровь своих братьев?

— Очень серьезная, командующий, — отозвался Омегон, втискивая свой ранец между кафедрой и стеной. — А теперь позволь, я скажу тебе кое-что мне известное. Объясню, почему я согласен с тобой, и все это ничего не значит.

Надстройка базы под ними задрожала снова, на этот раз сильнее. Омегон поманил командующего жестом. Яник склонился к противнику, держа перед собою болтер.

— Гидра Доминатус, брат, — прошептал примарх.

Яник нахмурился. Выпрямился. Сморщил лоб. Затем лицо его скривилось от горечи и ярости.

— Что?..

Он отступил, взгляд его упал на зажатый в руке Омегона шлем.

Его собственный, Яника, шлем, снятый с пояса.

Пределы часовни внезапно наполнились завываниями, сквозняк закружил мусор. Воздух со свистом уходил сквозь вентиляционные отверстия над головой Омегона, каждый незакрепленный предмет в комнате устремился к внешним открытым переборкам. Драпировки, брошенное оружие, мертвые тела — все это, в мгновение ока сметенное вытекающим воздухом, с завыванием промчалось мимо примарха. На миг Арвас Яник задержался рядом, потом, пролетев сквозь дверной проем и коридор отсека, очутился в ревущем потоке воздуха, который по пути наименьшего сопротивления устремился прямо в раскрытую шахту лифта.

Омегон остался в пустом святилище один, его удержал на месте зажатый между стеной и кафедрой ранец. Вдобавок примарх закрепился при помощи магнитных фиксаторов на ботинках, которые он активировал, услышав грохот врезающихся в основание базы машин демиургов.

Сделав это, чудовища, воспринявшие организованные Крайтом взрывы как угрозу их территории, пробились сквозь ту же, использованную во время проникновения отделения «Сигма», систему герметичных запоров.

Проникновение добывающих машин оказалось не таким аккуратным, как проникновение космодесантников. Когда автоматы пробили себе путь, произошла разгерметизация, давление упало, искусственная атмосфера ушла в пустоту.

Внезапно наступила тишина.

Как и было предсказано, когитаторы, управлявшие средой, заблокировали поврежденные нижние уровни базы. Все закончилось мгновенно.

Деактивировав магнитные фиксаторы, Омегон встал и направился к выходу Придерживая рукой раненый живот, примарх двинулся по коридорам оперативного уровня.

Проковыляв через командный отсек, он увидел, что в помещениях не было ни офицеров Альфа-Легиона, ни стратегарха Гено Семь-шестьдесят. Лишь сервиторы, связанные с тронами проводами, остались на месте — они так и сидели, желтоглазые, лишенные век, со сморщенными, полуистлевшими губами. Большой рунический экран вспыхнул, отобразив ряд уровней, по большей части мигающих кроваво-красными значками. Еще немного времени, и горнорудные машины демиургов пробьются сквозь аварийные переборки и проложат себе путь на верхние этажи.

Шагая мимо пунктов связи и ауспик-станций дальнего действия, Омегон наткнулся на защитную переборку, в толстом металле которой кто-то прожег дыру. Он мгновенно понял: узел безопасности.

Зажимая раны, примарх рискнул на миг заглянуть в проделанное плазмой отверстие. Темное помещение внутри освещали только пикт-экраны. Между рядами этих экранов, на вращающемся карданном подвесе Омегон обнаружил трон наблюдателя с пристегнутым к нему жирным трупом Волькерна Авгурама. Эмпир-мастера и впрямь обнаружили солдаты Спартоцида и изрешетили лазерным огнем. Если верить экранам, состояние базы было критическим.

Омегон видел, как Альфа-легионеры ведут перестрелку со стражами-скитариями и с объединенным контингентом Спартоцида. Палили лазерные карабины, огнеметы и болтеры, отвратительно-мертвенным светом вспыхивали экраны. Ведьмовские отродья во всем своем презренном разнообразии атаковали жертв, рвали их на части при помощи сверхъестественной силы или извергали варп-пламя вместе с росчерками зеленых молний. Одна из ведьм, долговязое, искривленное существо, распахнула рот как змея и завизжала так, что у оказавшихся поблизости солдат и стражей полопались кровеносные сосуды в мозгу.

Дела гарнизонных легионеров на нижних уровнях за счет отработанной тактики шли получше, но появление прорвавшихся снизу огромных бронзовых машин ксеносов создавало большие проблемы. Выпуклые, похожие на пауков чудовища кромсали доспехи Альфа-легионеров при помощи мощных лазеров.

В этой резне, тем не менее, присутствовала жуткая красота. Восхитительный хаос воистину олицетворял Доктрину Гидры — многочисленные головы били хоть и не разом, но согласованно, и сеяли опустошение.

Оставив за спиной труп эмпир-мастера, Омегон скользнул к узлу безопасности и наткнулся на смежный коридор. Световые полосы над головой внезапно зашипели и потухли, однако темноту прорезали вспышки мощного лучевого резака, который прожигал металлический пол. Примарх помедлил, чтобы разминуться с парой шипящих лучей, а потом поднырнул под искореженную переборку.

Обогнув разгромленный скрипторий и миновав мучительную череду поворотов, Омегон обнаружил проход к шахте лифта. Двери лифта оказались открытыми, хотя клеть канула в глубины вакуума. Кое-как добравшись до служебной лестницы, примарх начал карабкаться на поверхность. Каждая ступенька отзывалась в теле новой и уникальной в своем роде мукой. В живот словно бы забивали молотом обжигающе горячий кол. Рука лоснилась от крови, которая сочилась из раны и капала в раскрытый зев шахты.

Примарх был уже почти наверху, когда понял, что он тут не единственный — во мраке грохотали эхом шаги многоногого колосса. Глянув вниз, Омегон заметил медный блеск ксеномашины, которая беспрепятственно продвигалась вверх по отвесной поверхности. Острые лапы вонзались в металл стен и давали монстру возможность непринужденно двигаться по вертикальной поверхности.

Лестница сдвинулась в опорах, а затем принялась раскачиваться туда-сюда, мерзкая машина тем временем жевала — ее вращающаяся шипастая глотка растирала металл и рокрит в порошок. Когда лестница выгнулась и полностью отошла от стены, Омегон совершил отчаянный прыжок через шахту к проему ангарного этажа.

Одной рукой ему удалось дотянуться до выступа, примах вцепился в него будто клещами, игнорируя боль в животе. Потом он, ухватившись второй рукой, подтянулся, но обнаружил, что двери все еще заперты.

Пожираемая воронковидной пастью ксеномашины лестница рассекала темноту и билась о стены. Примарх разжал одну руку, ударил в двери, а потом снова опустил ее. Омегон внимательно смотрел, как к его болтающимся в пустоте ногам подбирается паук ксеносов. Наполненная металлическими зубами крутящаяся пасть механизма ревела, собираясь пожрать добычу живьем.

Искры внезапно озарили мрак — болтерные снаряды попали в толстую медную броню машины. Горнорудный автомат продолжал невозмутимо работать, зияющая пасть перемалывала добычу, и тогда две связки гранат Легионес Астартес упали вниз и исчезли в утробе твари.

Несколько пар бронированных рук вцепились в наплечник примарха и с усилием вытащили его на свет. Ударную волну взорвавшихся в медном брюхе монстра гранат отсекли надежные двери лифтовой шахты.

Когда Омегона вытаскивали наверх, он видел лишь яркие пятна — автосенсоры брони на миг оказались перегружены. Тьма шахты сменилась относительно светлым пространством на поверхности астероида, и, пока сенсоры выполняли калибровку, Омегон мог слышать рядом с собой голоса легионеров, которые звали сержанта Сетебоса.

Оружейный огонь все еще грохотал неподалеку.

— Он ранен, — донесся безошибочно узнаваемый голос Исидора.

— Все хорошо, — проворчал Омегон. — Доложи ситуацию.

Появился Горан Сетебос и помог ему встать на ноги.

— Мой повелитель, однако…

— Нет времени, — предупредил примарх.

Ангарная палуба являла собой зрелище телекинетического разрушения. Омегон сумел разглядеть сломанный «Громовой ястреб» и груду мусора, которая, возможно, была когда-то звеном лихтеров Механикум, челноками и транспортами Имперской Армии. Ксалмагунди поработала основательно, как и было приказано. На палубе валялись тела, главным образом часовых Спартоцида, отвечавших за охрану ангара.

— Ложитесь, сэр, — сказал Исидор, когда сгусток лазерного огня опалил воздух над их головами.

Упав и болезненно скорчившись за остатками станины двигателя, примарх рассматривал сцену. Ангар выходил на кратер, который бойцы «Сигмы» видели на гололитическом изображении. В самом центре, словно обвиняющий перст, торчал черный шпиль пилонной матрицы.

— Мы потеряли Зантина, — сообщил Сетебос, указывая на недвижное, закованное в броню тело.

С одной стороны шлема у легионера находилось аккуратное отверстие от болта.

— У Яника по крайней мере два отделения легионеров-снайперов, они прячутся на склоне кратера. Снайперских позиций тоже не оказалось на плане.

— Что с Ксалмагунди? — спросил Омегон.

— Она с Волионом и Браксом в кратере, — ответил ему Крайт.

— Еще кое-что, мой повелитель, — начал Исидор.

— Говори, — отозвался Омегон.

— Капитан Ранко и «Химерика» опаздывают. Сильно опаздывают. Вокс-связи с ними нет.

— Проводи меня к Ксалмагунди, — приказал примарх.

Шагая впереди с обнаженным клинком, Сетебос пробирался между крупными скалами и обломками реголита. Омегон шел следом, все еще придерживая рукой искромсанный болтами живот, Крайт и Исидор, ведя огонь на подавление, двигались рядом.

Наверху Омегон заметил то, из-за чего его автосенсоры с трудом настраивались за пределами шахты лифта. Здесь был отнюдь не вакуум. Вверху, заполняя неодолимым золотым сиянием небесный свод, яростно пылала корона звезды Октисс. Генераторы фазового поля были единственным щитом между отделением «Сигма» и интенсивной радиацией звезды.

Еще два сгустка лазерного огня пролетели мимо Омегона, и он тихо поблагодарил слепящий блеск Октисса — не будь его, снайперы Яника без особых сложностей сняли бы их всех.

Спустившись во впадину, Омегон и легионеры нашли Ксалмагунди. Волион сидел рядом с псайкером, целясь из болтера поверх ее плеча. Бракс тем временем недовольно ворчал под нос — он сидел за валуном, который слишком часто привлекал к себе внимание легионеров-снайперов.

Ксалмагунди стояла на коленях на реголите, погрузив пальцы глубоко в песок и пыль. Она получила обратно свои тонированные очки и теперь могла смотреть сквозь них на ослепительные небеса. Бледная кожа блестела от пота, выступившего от усилий изменить траекторию астероида и отправить «Мрак 9-50» прямо в объятия 66-Зета Октисса.

Выглядела псайкер плохо. Черные слезы стекали по щекам.

— Волион, каков прогноз? — спросил Омегон, скользнув на дно осажденной снайперами впадины.

— И траектория, и скорость вполне подходящи, мой повелитель, — ответил ему легионер. — «Мрак девять-пятьдесят» вместе с пилонной матрицей идет прямо в звезду.

— Омегон? — прохрипела Ксалмагунди. — Это ты?

Примарх пересек впадину и опустился на колени рядом с псайкером.

— Да, это я.

— Вот проклятье, не вижу, — сказала подземница, поток черных слез продолжал струиться по ее бледным, будто фарфоровым, щекам. — Я ослепла.

— Ты справилась, Ксалмагунди, — отозвался примарх.

— Очень хорошо. Твои люди меня восстановят? — спросила псайкер. — Они могут вернуть мне глаза?

Омегон протянул Сетебосу руку. Сержант на миг впился в примарха взглядом, а потом протянул ему болт-пистолет.

— Они сумеют восстановить тебя, Ксалмагунди, — пообещал Омегон.

Эхо выстрела прокатилось по кратеру. Хрупкое тело девушки упало на песок и щебень. Уцелевшие воины отделения «Сигма» уставились на Омегона.

— Мой повелитель, разрешите высказаться свободно, — попросил Сетебос.

Омегон устроился во впадине, его бронированные колени глубоко погрузились в пыль.

— Разрешаю, сержант.

— Мне кажется, это расточительство, — сказал ему Сетебос. — Возможно, она бы еще пригодилась легиону.

— Мне кажется, это сентиментальность, которая и впрямь расточительна, — возразил ему Омегон. — Прежде у меня сложилось мнение, что ради своего легиона ты сделаешь почти все. Почти всем пожертвуешь ради победы.

— Мое поведение во время этой миссии нельзя истолковать иначе, — согласился сержант. — Однако не было никакой нужды казнить девочку.

— Она была расходным материалом, сержант, — возразил Омегон. — Как и все мы. Проходные пешки в большой игре.

— Где «Химерика»? — осторожно спросил Исидор. — Где капитан Ранко?

После паузы Омегон расстегнул зажимы шлема и бросил его в пыль.

Перед глазами Сетебоса и всех легионеров отделения «Сигма» предстал Шид Ранко собственной персоной. Легионеры недоверчиво уставились на капитана.

— Большая игра, — повторил Ранко.

Капитан все еще чувствовал кровь своего примарха. Омегон смешал малое количество этой живительной влаги с вином, которое они вдвоем выпили на «Ипсилоне» — дар примарха, его благодарность и вместе с тем — много большее. Он ощутил воспоминания и познал тайны своего генетического прародителя: первые годы, проведенные близнецами на далекой родной планете, замыслы и путь к верховной власти, парадоксальный восторг и ужас чужого видения, постепенное, в течение грядущих лет осуществление необходимого…

Ранко принял этот дар и сделал то, о чем прежде примарх просил его тысячу раз. Он занял его место. Он действовал, говорил и думал, как примарх.

Он был Омегоном.

Бракс покинул свою позицию и сполз по песку вниз, во впадину.

— Что происходит? — зарычал легионер.

— От нас утаили некоторые детали миссии, — объяснил Сетебос, не отрывая пристального взгляда от Ранко. — Капитан нам сейчас объяснит.

Ранко ответил Сетебосу таким же пристальным взглядом. Потом поглядел на собравшихся легионеров.

— Что хочет от вас примарх? — обратился он к воинам.

— «Химерика» не появится, так ведь, сэр? — спросил Исидор.

Когда Ранко не ответил, легионер добавил:

— Не будет никакой эвакуации на «Громовом ястребе». Лорд Омегон не приедет за нами.

— Нет, — подтвердил капитан.

— Варианты? — спросил Сетебос, поворачиваясь к отделению.

— Гарнизонная «Грозовая птица» и другие корабли уничтожены, — напомнил Крайт.

— Есть только одно средство убраться с этой скалы, — сказал Волион. — Абордажная торпеда. Мы должны вернуться на «Арголид».

Сетебос заворчал. На обсуждение альтернатив времени оставалось мало.

— Самый быстрый маршрут? — спросил он.

— На поверхности, не закрытой щитом, слишком горячо, — отозвался легионер. — Даже в нашей броне. Нужно возвращаться через базу и рудники.

— Шансов немного, — заявил Бракс, проверив оставшиеся в магазине боеприпасы.

— Другие варианты еще хуже, — возразил Исидор, ткнув керамитовым пальцем в яростные небеса.

— Тогда решено, — сказал Сетебос, вставая.

— У вас не получится, — возразил Ранко. — Нет даже десятой доли необходимого на возвращение времени. Это если не учитывать боевые действия.

— Хочешь, чтобы мы просто сидели вот тут на скале и сдохли? — фыркнул в ответ Сетебос.

— Я ничего от вас не хочу, — честно ответил Ранко и снова повторил: — Так что от вас хочет ваш примарх?

Сетебос и легионеры переглянулись. Сержант кивнул.

— Всё.

Эпсилон

ОПЕРАТУС ГИДРА-ПЯТЬ: ИСТЕКШЕЕ ВРЕМЯ Ω1/138.11//XXB

БОЕВАЯ БАРЖА XX ЛЕГИОНА «БЕТА»


На мостике «Беты» царила тишина. Офицеры и слуги делали свое дело спокойно и профессионально. По внешним признакам трудно было догадаться, что боевая баржа Альфа-Легиона уже начала массированную орбитальную бомбардировку, и покрытый кратерами горный хребет на планете скоро превратится в ровное место.

Альфарий в церемониальной броне стоял на краю мостика, пристально глядя сквозь иллюминатор на развернувшийся апокалипсис. Сельскохозяйственная луна Парабеллус представляла собой обычный планетоид — красный пыльный шар, покрытый темными кругами плодородных гор-зиккуратов. Даже с орбиты были заметны угловатые террасы, они придавали луне вид абстрактной карты, состоящей из линий и контуров.

Примарх проследил, как самое большое из черных пятен исчезает во вспышке первого разрушительного взрыва. Внизу, на поверхности, рушились горы, и фермерские общины гибли в небесном огне Армагеддона.

На другой стороне командной палубы, облаченный в точно такую же броню, примарх-близнец Омегон оценивал, как растет, надвигаясь, армада кораблей легиона, ведомых массивной «Бетой».

— Тебя что-то беспокоит, брат, — окликнул Альфарий через палубу.

— Нет, — ответил Омегон.

— Это был не вопрос.

Омегон повернулся и пересек мостик, заметив, что его близнец наслаждается зрелищем разрушения луны.

— Если хочешь знать, я думал о доверии.

— Ценный товар, — отозвался Альфарий. — Его можно купить и утратить.

— Разумеется, в случае с Волькерном Авгурамом вышла утрата, — заметил Омегон. — В результате миллионы людей должны теперь умереть.

— Доверие драгоценно, если оно настоящее. Как между братьями, — сказал Альфарий.

— Скажи это Хорусу, — пробормотал Омегон.

Альфарий отвернулся от картины разрушения и, прищурившись, уставился на близнеца.

— Справедливое замечание, — признал он. — Доверия иногда трудно добиться, даже в кругу семьи, среди близких.

Альфарий позволил молчанию повиснуть в воздухе, а потом продолжил:

— Волькерн Авгурам был одаренным мастером. Агентом, которому мы доверяли. Он взял предоставленный нам Кабалом и предназначенный в помощь магистру войны дар, а потом использовал его для собственной выгоды. Именно поэтому незавершенная пилонная матрица на Парабеллусе должна быть разрушена, а здешние фермеры должны вместе со своими посевами умереть в ядерной зиме. А еще именно поэтому, как я полагаю, ты бросил одного из лучших эмпир-мастеров Галактики в глухом переулке Сан-Сабрина, выпотрошив его, будто вора.

Со стороны задней части командной палубы к ним приблизился легионер.

— Мои повелители, — обратился он. — Капитан докладывает, что ударные крейсеры «Лямбда» и «Зета» на подходе, равно как и «Альфа».

— Очень хорошо, — кивнул Альфарий.

— По крайней мере, с этим делом покончено, — произнес Омегон.

— Возможно, — ответил Альфарий. — Думаешь, объект «Мрак» под угрозой?

— Я все еще пытаюсь найти подтверждения.

— Этого маловато, — настаивал Альфарий.

— Я лично допросил Авгурама.

— Никакой утечки? — вскинул бровь Альфарий. — Никаких покровителей? Нет сообщников? Он даже не продал проект пилонной матрицы?

— Кажется, Парабеллус был его личным проектом, — продолжал Омегон. — Это бесполезный след. Он нас никуда не приведет. Говорю же, я сам занимался этим.

Альфарий повернулся к ожидающему легионеру.

— Скажи капитану, как только к нам присоединится «Альфа», пусть проложит дополнительный курс на систему Чондакс.

— Чондакс? — спросил Омегон, слегка удивившись. — Хан? А что с первоначальным планом?

— Я уверен, кто-то заинтересовался «Мраком», — пробормотал Альфарий. — Наши навигаторы говорят, что имметерология в том районе успокаивается. Астропаты полагают, что сообщения на этот раз могут дойти. Оперативники сообщают, что экспедиционный флот Белых Шрамов почти закончил приведение к Согласию, и Хан скоро будет готов к переходу через варп.

— Мы не знаем…

— Знаем, — возразил Альфарий. — Может быть, Малькадор или Ангелы Калибана… Кто-то добрался до установки «Мрак». Мы должны принять это и идти дальше. Нам следует загодя просчитать шаги и разместить флот там, где он предоставит нам наибольшее преимущество. Дорн отзовет Белых Шрамов, лояльность Хана не пошатнулась. Если магистр войны должен преуспеть, нельзя позволить Пятому легиону добраться до Терры. Ты согласен, брат?

— Конечно, — ответил Омегон, кивая. — Разве мы не всегда заодно?

Омега

ОПЕРАТУС ГИДРА-ПЯТЬ: ИСТЕКШЕЕ ВРЕМЯ Ω1/138.28//XXB

БОЕВАЯ БАРЖА XX ЛЕГИОНА «БЕТА»


Омегон вошел в свою каюту. Как и брат, он не держал для себя величественных апартаментов, не пользовался жильем, которое подчеркивало бы его особый ранг. Спальный отсек был маленьким, по-спартански обставленным и ничем, кроме своего временного предназначения, не отличался от каюты любого другого Альфа-легионера.

Омегон стоял там во тьме, прижавшись церемониальным доспехом к двери и переводя дух.

Всякий раз, закрывая глаза, он видел ужас грядущей неизбежности — обжигающую истину, которая открылась ему и Альфарию. Третий Парадокс…

Омегон потер глаза пальцами. Мозг болел от ответственности. Примарх думал о запутанной системе контактов и отношений, секретов и лжи, предательства и купленной верности. Она, будто сеть, раскинулась по всей Галактике. Омегон видел себя в самом сердце этого хитросплетения. Он мог оказывать влияние, дергать за ниточки, но ощущал, что разрывается между нерешенными проблемами.

Примарх активировал плавающие в помещении люминосферы. Оружейная была открыта, боевая броня, неотличимая от доспехов других Альфа-легионеров, покоилась на надежных кронштейнах.

Тут же хранились болтер примарха, его меч и пистолет, а также шлем, который слепо таращился на Омегона пустыми линзами.

Поблизости, под покрывалом, находился другой доспех Омегона.

На первый взгляд он казался простым и незамысловатым.

— Пускай он видит сорвавшийся с ветки плод, теплый и манящий в лучах полуденного солнца, — прошептал примарх, обращаясь к пустой боевой броне. — И пусть я буду змеем. Притаившимся внизу, готовым ужалить.

Загрузка...