Принцесса

Глава пятая

Агрису было плохо, когда на караван обрушился каменный дождь. Так плохо, что ни один смертоносец не смог бы прочесть его мыслей - их просто не было. И это вовсе не означало, что высокий, рыжеватый, вечно не знающий, куда деть руки, потерял сознание. Нет, небо не дало ему такой милости, он болтался на спине паука, страдал и в минуты оживления старался выблевать собственный желудок.

Произошедшее он сначала воспринял как облегчение - смертоносец замешкался, потом рванулся вперед на полусогнутых лапах, умерив тряску. Наконец паук закрутился на месте в панике, он был молод и сразу потерял контакт со старшими, когда Мирзу ударило камнем. Агрису снова стало дурно, и человек решил хоть на миг спрыгнуть на землю, воспользовавшись остановкой каравана.

«Камни, камни!» - мыслеимпульсы били со всех сторон, но он почти не слышал их. - «Вперед или назад?!»

Как только ремень оказался расстегнут, юноша кулем повалился вниз, сильно ударившись кистью при падении. Вывихнутая рука пронзила тело пульсирующей болью, реальность вернулась. Агрис застонал и не услышал своего голоса.

«Камни, камни! Дикари! Вперед же! Мирза погиб!» - слышалось со всех сторон от перепуганных пауков.

Стараясь спастись от этих голосов, от странного рокота, юноша закрыл лицо руками и побежал наугад, спотыкаясь о камни. Что-то сильно и резко ударило его в спину, вышибив дыхание. Агрис полетел вперед, ударился о какое-то препятствие, опять задев больную руку. Он закричал, но опять не услышал себя и понял, что случилось что-то страшное.

- Люсьен! - стражник, с которым он подружился когда-то на почве общей любви к рыбалке, был для него главным человеком на земле, единственным, кто не обижал и не смеялся. - Люсьен!

Агрис не звал на помощь, как подумали бы все его земляки. Он испугался за жизнь друга и покровителя. Поднявшаяся в воздух пыль не позволяла ничего рассмотреть. За спиной грохотало, и он бежал, бежал спотыкаясь и падая, пока не уткнулся в стену ущелья. Рядом какой-то смертоносец, придавленный камнями, излучал страшные волны боли, еще кто-то тонко визжал. Поселянин затравленно оглянулся и из облака пыли к его ногам выкатился огромный валун.

Камень застыл, подрагивая, а с обоих сторон его со скрежетом обтекали ручьи крошащегося камня, щебенки, куски кровоточащей плоти. Заорав, Агрис неловко подпрыгнул и вцепился в вибрирующий валун, повис, чувствуя, как скользят руки. Под ним каменная река продолжала жадно перемалывать все, до чего могла дотянуться.

Когда все стихло, он обнаружил себя уже внизу, полузасыпанным. Все тело ныло, многочисленные ссадины кровоточили. Агрис поднялся и опять позвал Люсьена, потом несколько раз чихнул от пыли, а когда опомнился, увидел прямо перед собой длинный меч.

- Что, тварь вонючая, жратва паучья, страшно?! - огромная Мета нависла над Агрисом, у которого подкосились ноги. - А раскорякам служить не страшно было?!

Юноша ничего не ответил, смешно заслоняясь длинными, худыми, но широкими в локтях и ладонях руками. Дикарка быстро, но сильно провела мечом ему по поясу, отрезав ремешок, удерживающий ножны и попутно вспоров кожу на боку, подхватила оружие врага.

- Сиди здесь, гадина!

Она исчезла в клубах пыли, но Агрис смутно видел силуэт женщины. Дикарка, крякая, рубила кого-то, поднимая меч обеими руками, и до юноши доносились импульсы боли, страха, ненависти. Надо было бежать, скорее куда-нибудь бежать. Он перевернулся на живот и пополз на одних руках, потому что нижняя половина тела совсем не слушалась. Агрис чувствовал теплые струи, бегущие по ногам, и очень хотел, чтобы рядом оказался Люсьен, но боялся его звать.

- Куда, червяк? - Мета вернулась и тяжелой ногой наступила Агрису на поясницу, припечатала его к острым камням. - Ваших нет… Пивар, где те двое?

- Не знаю… - рядом появился дикарь с лицом, залитым кровью. Из красноты дико блестели белки. - Убежали, наверное. Там еще паук под камнями, не достать, скажи Вальте. Как меня этот раскоряка лапой прихватил, а?

- Ничего, выберемся - я тебя полечу травками, - Мета сморщилась от сострадания, глядя, как Пивар рукой прикладывает на место отстающую кожу, и от этого ее полное широкое лицо стало добрым. - И вот этого прихвати с собой.

- Зачем он нам? - дикарь схватил Агриса за длинные волосы и рывком поднял. - Хотя, молодой… Я пошел, скажи Вальте.

Пивар, не задерживаясь, потащил пленника сквозь облака пыли. Юноша и сам был рад этому, уж очень много в ущелье скопилось боли, страха, криков и запаха крови. Спустя короткое время оба уже карабкались по почти отвесно уходящей вверх тропинке. Дикарь пыхтел, ругался, и несколько раз наверняка упал бы, не поддержи его снизу Агрис.

Поднявшись на первый карниз, где Пивар потащил его в сторону, к известной ему тропе, Агрис смог поглядеть вниз. На дороге клубилась пыль, в ней мелькали неясные силуэты. Зато на тропе, по которой они только что взобрались, показались новые дикари, которые тащили с собой Тулпан и Алпу. Юноша так обрадовался, что помахал им рукой. Алпа заметила его и поморщилась, то ли от смеха над его глупостью, то ли от боли - обе девушки выглядели совсем растерзанными.

Пивар снова поволок своего пленника вверх, свободной рукой он цеплялся за траву и кожа на его щеке опять отстала, затрепетала на ветру, роняя на Агриса крупные капли крови. Юноше стало дурно, но желудок и без того был пустым. Наконец подъем кончился. Дикарь сильно толкнул добычу в спину и Агрис, задыхаясь, повалился на землю.

- Двинешься - зарежу, - предупредил Пивар.

Кто-то присел рядом, хрипло дыша. Агрис осторожно повернул голову вбок. Дикарь, черноволосый, с пышными усами, широко улыбнулся ему.

- Что с рукой? Сломал или вывихнул?

Агрис ничего не ответил, и дикарь сам сжал ему кисть, покрутил небрежно. Поселянин зажмурился от боли, но она вдруг стихла. Он открыл глаза и снова встретил дружелюбный взгляд.

- Вывихнул. Меня зовут Костас. А ты счастливым родился, малый! В такой мясорубке всего-то руку вывихнул… Паукам, друзьям твоим, хуже пришлось.

- Я… - Агрис застыл с раскрытым ртом, не понимая, что именно хотел сказать.

- Молчи, червяк! - Пивар сильно пнул его в бок. - Что они там возятся?

- А куда торопиться? - Костас засмеялся. - Двое убежали, но они далеко. Им командир так приказал, тот, которого первым ударило.

- Я не видел.

- А я все вижу, не даром колдун. Побежали в степь, подмоги искать. Ну, дня через три может и вернутся. Это время, а время еще прожить надо. Как вас звать, девушки?

Вопрос Костас обратил к Тулпан и Алпе, со стонами взобравшихся на утес. Подруга как могла поддерживала принцессу, у которой сломанная ключица торчала сквозь порванное платье. Они ничего не ответили, присели рядом с Агрисом. Наверх один за другим поднимались раненные, посланные вперед дикари. Среди них оказался и Агни, который выглядел еще хуже девушек.

Он шел сам, упрямо цепляясь единственной рукой за траву, будто за жизнь. Конвоировавший его дикарь что-то со смехом выкрикнул остальным, но Агрис его не услышал, такое впечатление произвел на него обрубок, торчащий из порванного рукава. Агни встретил его взгляд, с трудом расцепил сжатые зубы.

- Дай воды.

Юноша бестолково огляделся, вспомнил о фляге, пошарил руками и понял, что ремень, разрезанный Метой, остался внизу. Сообразил наконец, сорвал флягу с пояса Агни, прижал узкое горлышко к его бледным губам.

- Перетяни мне плечо, - Агни вырвал флягу. - Быстрее.

- Больно, да? - рядом оказался Костас. - Ничего, я тебя полечу. А Мета травок даст. У кого есть нас? Дайте ему скорее.

- Зачем он нам такой? - хмуро спросил наголо бритый дикарь, но вытащил из кармана несколько длинных травинок.

Агни не стал спорить, послушно жевал, пока Агрис как мог старался его перевязать. Кровь почему-то почти не текла, и кое-как он в конце концов справился с этой задачей. Усатый Костас в это время успел оказать помощь принцессе и Алпе, у которой оказались сломаны несколько ребер огромным камнем, сбросившим обеих со спины Хлози.

- Ну, что? - снизу появилась запыхавшаяся Вальта. - Две девки, два мужика… Да у него руки нет!

- Что же, что нет? - урезонил ее Костас. - Зато с одной как управляется, двоих срезал.

- Кого? - не остывшая от боя атаманша схватила за волосы Агни, как будто тот мог знать имена ее воинов.

- Сельшу и Лазаря, - за него ответил всезнающий колдун. - А руку сам себе дорезал, когда ее камнями растерло. Пригодится нам такой, Вальта, оставь его.

- Сельшу и Лазаря… - повторила атаманша. - Невелик убыток… Ну что они там возятся?

Она посмотрела вниз. Туда уже тянулись веревки, к которым привязывали длинные палки, пропущенные сквозь хитиновые панцири обезноженных пауков. Три туши должны были быть подняты наверх, ради этой цели и затевалась засада.

- Ух, хорошо!.. - крякнув, через обрыв перевалил свое волосатое тело Вик. - Ух, как я его хряпну топориком! А он только жвалы и растопырил, раскоряка проклятый!

- Ты бы меньше топориком хряпал, а больше думал, как им лапы обрубить и наверх поднять. А почему ты уже здесь? Там Мета должна была до паука докопаться, которого завалило. Иди, помогай ей!

- Да не выйдет, - вздохнул Вик. - Там такие глыбины на нем… До одной лапы только и дотянулись. Ну, я ее топориком: хряп… А дальше никак. Он живой, а не достать.

- Так что же, ты его живым оставил, раскоряку червивого?! - возмутилась Вальта, но на утес забралась Мета и все объяснила.

- Не жилец он. Брюхо начисто сорвало, я видела сквозь щели в камнях. Всадили ему в глаза пару стрел, но живет еще… До вечера окочурится, не волнуйся.

- Лучше бы убить, - покачала головой Вальта и покосилась на Костаса. - Как ты думаешь, не выживет он?

- Нет, - усмехнулся колдун. - Я чувствую, не выживет. Это командир их. Мучается, стыдится перед Повелителем своим. Пускай живет сколько сможет, пускай.

- Тогда уходим по тому пути, что Рыжий отыскал, - решила Вальта. - Давайте, двигайте вперед, кто ранен, мы с раскоряками догоним.

- На склоне, - уточнил Костас и подмигнул атаманше. - Хорошее место! Как раз на закате, и до утра!

- Да хранит нас Фольш, - буркнула женщина.

Пленных подняли, погнали вперед, по осыпающейся тропке. Агрис немного опомнился, хотел было помочь принцессе, взять ее под руку, но неловко толкнул в больное плечо. Тульпан зашипела, а Алпа сердито отпихнула недотепу. Растянувшись длинной цепью по одному, люди прошли вдоль линии утесов, потом перевалили через пологую вершину и оказались перед широким ущельем. По крутому склону повстанцы спустились на дно, здесь Костас разрешил сделать привал, наполнить фляги из холодного ручья. - Куда нас ведут? - спросила его Тулпан. - Что вы собираетесь делать? - Мы - люди Фольша, - улыбнулся Костас. - Не понимаю.

- Да ну? - колдун вгляделся в строгие глаза принцессы. - Откуда же ты такая взялась? На вид вполне взрослая девица.

- Она не знает, - заговорил Агни. Раненый сидел, привалившись спиной к теплому камню, на бледном лице выступила испарина. - Никто из них не знает. Они из Хажа.

- Что такое Хаж? - в свою очередь не понял Костас.

- Горный Удел Ужжутака.

- Ах, да! Королевство… А мы-то гадали: куда ведет та дорога? Думали, от Чивья к Трофису через горы короче. Ошиблись… - колдун почесал затылок. - А ты, значит, из Чивья, верно? Ты все знаешь. А они из Хажа и почему-то про нас не слышали. Хорошо, тогда объясню. Мы - бывшие жители Гволло. Знаете, что был такой город?

Принцесса и Алпа промолчали, прижавшись друг к другу, но колдун ждал ответа.

- Знаем, - подал голос Агрис. - А его разве больше нет?

- Вы и про восстание не слышали?

- Слышали, - закивал юноша. - Про восстание - слышали. А что города Гволло больше нет, не знали.

- Как же это у тебя получается: восстание было, а город стоит, как стоял? - не понял Костас. - Ты, видно, совсем дурак, парень. Ладно, объясню по порядку. Восстание - это когда люди освобождаются от раскоряк. Ты ведь понимаешь, что это значит? Их для этого надо убить. А убивает их лучше всего огонь. Старая паутина, которой эти твари обтягивают все города, очень хорошо горит. И тогда там такое начинается… - колдун не спеша посмеялся, хитро поглядывая на слушателей. - Особенно смешно, когда раскоряки кидаются спасать свое потомство, в самый огонь, а потом вылетают оттуда с горящим хитином. Разбегаются во все стороны и поджигают то, что мы не успели. Это весело.

- Я не хочу об этом слушать, - нахмурилась Тулпан. - Я спросила лишь, что вы собираетесь с нами делать?

- А я что же, обязан выполнят твои приказы? - напоказ обиделся колдун. - Кто же ты такая есть?

- Я - Малый Повелитель Хажа! За мной сила Ужжутака!

- Ого! - Костас посмотрел на Агни, тот разочарованно сморщился.

- Да нет же, она не то имеет в виду…

- А что? - дикарь быстро подскочил к принцессе, отшвырнул в сторону пискнувшую Алпу и разодрал на девушке последние лохмотья, оставшиеся от платья. - И где же та штучка, что подтвердит твои слова, Малый Повелитель? Что тебе дал любимый раскоряка?

Он ощупал ее шею и сорвал разом все три цепочки, поднес к глазам мелкие золотые украшения, осмотрел и разочарованно швырнул за спину. Потом нагнулся и взял грязными руками принцессу за щеки.

- Как же так? Где твой медальон, амулет? Где Ярлык?

- Ты делаешь мне больно! - воскликнула принцесса, у которой съехала на бок повязка.

- А ты - мне… - Костас неожиданно сменил гнев на милость, погладил девушку по голове и отошел. - Зачем врать? Малый Повелитель… Сопливая еще.

- Я… - начала было оправдываться Тулпан, но Агни за спиной Костаса умоляюще приложил палец к губам.

- Ты! - почти выкрикнул колдун. - Ты меня не серди! Люби Костаса добрым. Вон, идут остальные! Пошли, а то Вальта снова будет орать.

Повстанцы продолжили путь. Покидая место короткого привала Тулпан оглянулась и вдруг увидела тушу паука, которого на трех продетых сквозь дыры в хитине палках волокли шестеро повстанцев. Брюхо смертоносца, мягкое, теперь совершенно ничем не защищенное, волочилось по камням.

- Ну иди, что встала? - один из дикарей легонько подтолкнул девушку.

- Зачем вы их так мучите? - возмутилась Тулпан. - За что вы отрубили им лапы?!

- Чтобы легче было нести, сами-то они идти не хотели, - мрачно пошутил повстанец. - Иди!

- Дикари… - пробормотала принцесса, на ходу пытаясь послать мысль несчастному смертоносцу. - Ты меня слышишь? Тебе больно?

«Больно,» - отозвался паук. - «Спасибо, принцесса, я признателен тебе за сочувствие.»

«Куда нас ведут? Ты что-нибудь понимаешь? Они называют себя «людьми Фольша», что это значит?»

«Фольш - придуманное существо… Люди служат ему и в его честь убивают нас. Они верят, что однажды Фольш придет на землю и истребит всех насекомых.»

«Божество!» - вспомнила Тулпан когда-то слышанное слово. - «Так они хотят убить тебя? Это жертвоприношение, я поняла! Как тебе помочь?»

«Думай о себе, принцесса,» - посоветовал смертоносец. - «Но я признателен… Мне не помочь, никто не успеет.»

«Мы тоже обречены?»

«Не говори им, кто ты. Тогда… Там, сзади, остался человек по имени Люсьен. Он будет следить за тобой.»

Цепочка повстанцев свернула за выступ скалы и разговор стал невозможен. Тулпан приблизилась к идущей впереди Алпе и тихо забубнила в спину подруге, пересказывая новости. Та очень хотела что-то ответить, вывернула как могла назад шею, но мимо пробежала Вальта.

- Живей, что вы ползете, черви?! Во имя Фольша, прибавьте хода, а то я сейчас дорежу самых больных!

Люсьен вернулся к месту короткого боя. Он вспомнил, что Мирза все еще жив, и прошел к тому месту, где смертоносца ударил скатившийся со скал валун. Теперь здесь громоздилась целая гора из обломков, паук должен был находиться где-то внизу.

- Мирза! - позвал стражник, заглядывая в просветы между большими камнями. - Ты жив? Ты здесь?

Долго он не получал никакого ответа, наконец уловил слабый импульс, исходящий откуда-то сбоку. Люсьен отыскал отрубленную лапу, а рядом с ней - наполовину раскопанную щель.

«Я здесь. Не могу выбраться, и повстанцы до меня не добрались. Воткнули стрелы… Что произошло, Люсьен? Кто-нибудь выжил?»

- Они забрали трех твоих пауков, отрубили им лапы и отнесли на скалы. С ними принцесса, Алпа и кто-то еще, может быть, Арнольд. Настас ушла за помощью в Хаж.

«Нет, я не сберег Арнольда. Он умер в самом начале, и сейчас лежит подо мной, раздавленный хитином… Мне стыдно перед Повелителем, человек. Двое разведчиков ушли в Чивья, но придут поздно, никого не спасти… Только месть.»

- Чем тебе помочь? - Люсьен тяготился задержкой. Все же Мирза чужак, спасать следует свою принцессу.

«Не поможешь, я обречен. Скоро умру… Какая помощь может прийти из вашего Хажа? Мало воинов.»

- Я должен идти за дикарями.

«Постой…» - Мирза о чем-то напряженно думал, Люсьен чувствовал это. - «Ты должен остаться жив, дождаться помощи. Просто следи за ними, когда придет отряд из Чивья, то вы освободите Тулпан. Тогда останешься жив.»

- Да, хорошо, - Люсьен встал - ему послышался шорох.

«Постой… Передай тогда Ирже, если увидишь его, что я испросил прощения перед ним второй лапой, когда первой просил прощения у своего Повелителя.»

- Ладно, - стражник сделал шаг в сторону.

«Иржа хочет знать, что происходит… Чивья нужны перевалы, не для того, чтобы защитить степь, и не для того, чтобы напасть на города по ту сторону гор.»

- Да? - Люсьен ничего не понимал в этом, но слова Мирзы показались ему важными. - А для чего же?

«Повелитель хотел решить дело миром… Но быстро, наше сватовство - разведка. Скоро придет армия…»

- Говори, - стражник прижался к камням. - Какая армия? Ваша?

Смертоносец, который, пусть даже перед неминуемой гибелью выдает планы своего Повелителя - вещь совершенно фантастическая. Такого просто не бывает! В то же время психология пауков непостижима для человека.

«Да, наша армия. Скажи Ирже, чтобы не ждал вестей из Ужжутака, нет времени. В степи угроза, перевалы нужны моему Повелителю, чтобы спасти потомство… Я не хочу, чтобы погибли мои сородичи. Вдруг он сумеет защищать перевалы слишком долго, ты понимаешь меня, человек? Я, Мирза из города Чивья, не предатель. Я лишь надеюсь, что Иржа поймет меня и не встанет на пути моего народа. Пропасти… Горы, снега… Нам нужна ваша помощь, чтобы спастись.»

- Спастись от кого? - Люсьен лежал на боку, поглядывая в сторону группы крупных валунов. Там явно оказалось какое-то насекомое. - Говори быстрее, Мирза, ты слабеешь.

«Спастись от стрекоз… Летучий народ…» - медленно ответил смертоносец.

- От стрекоз?! - с удивлением повторил стражник, хотя в мозгу его четко отпечаталась картинка крупной, отливающей зеленым глазастой хищницы.

«Да… Верь мне, передай Ирже. Он должен выбрать между верностью Повелителю и верностью своему виду. Я… Неужели я выбрал предательство, человек?»

Люсьен хотел ответить что-нибудь успокаивающее, но смертоносец вдруг ударил его ужасом, так сильно, будто пытался убить. Стражник со стоном отполз в сторону, укрылся от могучего сознания за камнями. И как дикари выдерживают это? Он вспомнил о загадочном насекомом за валунами, и решил взглянуть на него прежде, чем попытаться продолжить разговор с Мирзой.

Держа наготове меч, Люсьен прихрамывая обогнул убежище неизвестной твари и увидел, как чуть подрагивают камни. Сначала он подумал, что насекомое тоже оказалось засыпано, но тут же сообразил что это, должно быть, еще один смертоносец.

- Кто здесь?! - крикнул он, приближая лицо к щели между валунами. - Ответь, я - Люсьен из Хажа!

- Люсьен из Хажа? - хрипло переспросили его. - Такой усатый, кислого вида стражник? Очень хорошо. Помоги мне откатить этот камень, только не очень далеко, а то сверху на меня съедет другой, побольше.

Люсьен не сразу опознал голос Олафа. Орудуя мечом, как рычагом, он помог заточенному в каменном мешке человеку. Тот с удовольствием вдохнул свежий воздух, но выбираться не спешил.

- Что, мы победили?

- Нет, почти все погибли. Дикари захватили несколько человек и трех пауков. Я должен спешить, ты ранен?

- Спешить? - удивился Олаф. - Меня оставишь здесь? Я ударился головой, но, вроде бы, не ранен… Если не считать, конечно, что я едва жив. Палец размозжило… Но самое главное, конечно, вот это…

Он наконец перестал пыхтеть в своей норе и вылез наружу. В руке он держал нож, которым только что отрезал свои длинные волосы, зажатые камнями.

- Как я тебе?

- Я должен идти за принцессой, - повторил Люсьен. - Вот здесь Мирза, глубоко внизу. Он еще жив.

- А мой друг и хозяин Арнольд? А старик Ларион? - Олаф, кряхтя от боли, доковылял до ямы и сунул вниз голову. - Мирза!.. Эй!.. Боюсь он умер, стражник. Это я сразу чувствую.

- Вот оно что?.. - Люсьену не нравился этот человек. - Что ж, тогда… Куда ты пойдешь, в Чивья или в Хаж? В сторону степи побежали посланные Мирзой восьмилапые, к дворцу отправилась Настас. Туда ближе.

- Ближе?.. - Олаф задумчиво подобрал ногу Мирзы и погладил черные жесткие волосы, потом небрежно бросил, побрел по камням, озираясь и потирая открытую солнцу шею. - Туда мне идти незачем, сами прибегут. А Мирза, значит, послал двух единственных боеспособных раскоряк к своему любимому Повелителю… Ну, конечно, не защищать же караван! Дикарей было много?

- Кажется, да…

- Кажется? Где же ты был, храбрый воин? - Олаф уходил все дальше. - Отсиделся, не сберег свою принцессу? А мой храбрый Арнольд погиб…

- Я должен идти, - решился Люсьен. К чему ссориться с этим болтуном? - Тулпан попала в плен, я пойду по их следам. Передай Ирже, когда он прибежит из Хажа…

- Я пойду с тобой, - спокойно ответил чивиец. - Кстати, кое-кто все же немного повоевал, - он указал на обезглавленный труп Имруса. - Сними с него сапоги, тебе не пройти по горам босиком, а ночью будет холодно.

- Обойдусь, - буркнул обиженный стражник.

- А принцесса тоже обойдется без своего последнего защитника? - усмехнулся Олаф. - Обувайся, а я начну подъем. Похоже, вот там можно забраться…

- Нет, забирай левее, - вздохнул горец. - Видишь, где трава? Она поможет забраться. Только хватайся не за стебли, а за корни, они всегда торчат из земли.

- Тебе виднее, - сразу согласился Олаф.

Люсьен, скрепя сердце. Стащил с мертвого дикаря сапоги. Размер ему почти подходил, и Олаф, конечно же, прав. Но как унизительно подчиняться этому наглецу! В то же время принцессе пригодится еще один помощник, и если он согласен идти…

- Я не буду задерживаться, пока не догоню их, - предупредил стражник, тоже начиная подниматься.

- Можешь не задерживаться, даже если я останусь жив, сорвавшись с этих камней, - ответил сверху Олаф. - Горы - это ужасно. - Горы - это мой дом.

Иржа не долго совещался с Патером и Чалвеном. После отбытия принцессы вся полнота власти сосредоточилась в его восьми лапах, и следовало только приказывать.

«Он почти угрожал мне. На пороге война. Удержать Горный Удел такими малыми силами, как наши, будет невозможно, но мы можем умереть с честью.»

- Мирза угрожал? - ахнул Чалвен. - А как же мы Тулпан отпустили?

«Нужно выиграть время. Патер, ты должен призвать во дворец всех людей.»

- Э… - воевода наморщил покатый лоб. - А сколько оставить на перевалах?

«Ни одного,» - нервно переступил лапами смертоносец. - «Все люди должны прийти сюда и охранять мост. Мы будем ждать атаки со стороны степи. Можешь оставить там нескольких женщин, пусть просто наблюдают.»

- Но… Э… - Патер беспомощно посмотрел на Чалвена. - Это же неправильно. А что, если…

«Это приказ, Патер. Начинай его выполнять прямо сейчас. И помни, во славу Повелителя мы можем умереть с честью. Не жди победы.»

- А… -воевода хотел еще что-то спросить, но передумал и вышел из зала.

- Что же будет с девочками? - Чалвен ломал руки. - Получается, мы их врагам отдали?

«Их не тронут, они в гостях у Повелителя Чивья. Пока Тулпан там, чивийцы будут надеяться, что она выйдет замуж за Арнольда, и тем присоединит Горный Удел к их городу. Долго ждать не станут, а когда принцесса поедет обратно, то за ней последует армия Чивья. Согласимся мы, или нет, их отряды войдут сюда.»

- Зачем?! - всплеснул руками старик. - Что им, в степи делать нечего? Воевать с Хажем… К чему им наши горы?

«Этого я не знаю. Но мне предложили измену, и тем нанесли оскорбление. Я - Око Повелителя Ужжутака, и мое оскорбление - оскорбление всех жителей Горного Удела. Принцесса никогда не станет женой Арнольда,» - смертоносец тронул лапой плечо Чалвена, привлекая все внимание старика. - «Скажи, прав ли я в своем подозрении… Тулпан может выйти за него там, в Чивья, без моего согласия?»

- Она сделал бы большую ошибку, - пробормотал Чалвен. - Но она так юна, а там город, большой город… Да еще негодная Алпа наверняка нашепчет ей глупостей… Ты ведь простишь ее, если она так поступит?

«Не прощу. Это будет еще более тяжким оскорблением мне и Повелителю. Но для нее лучше поступить именно так, потому что тогда она не вернется в Хаж и не погибнет вместе с нами…» - Иржа медленно пошел к выходу. - «Я не мог сказать этого ей или Люсьену, их мысли открыты чивийским смертоносцам. Сейчас я должен сам обойти округу, убедиться, что склоны укреплены и через Кривое ущелье нет пути, кроме нашего моста. Меня не будет несколько дней. Ты мог бы отправиться в Чивья, Чалвен. Но только ты, мне нужен каждый человек.»

- Я?! - не понял старик. - Зачем?.. Ах вот что, сказать Тулпан, чтобы не возвращалась… Куда ты, Иржа?!

Но паука уже не было ни в зале, ни вообще во дворце. При всей своей симпатии к двуногим союзникам и особенно к принцессе, Иржа не мог продолжать разговор, по сути являвшийся изменническим. Горный Удел останется верным Повелителю Ужжутака, а все его жители погибнут, защищая землю и славу своего властителя. Проследить за этим, не позволить двуногим колебаться в выборе - обязанность Ока Повелителя.

Принцесса Тулпан останется презираема не только смертоносцами Ужжутака, но и их сородичами из Чивья. И все же для человека, по наблюдениям восьмилапого, это не так уж и страшно. Там, где жизнь Иржи потеряла бы всякий смысл, Тулпан еще может быть счастлива.

- Как же это я - в Чивья? - спросил у опустевшего зала Чалвен и зябко поежился. - Придумал тоже… Туда сколько времени добираться, а в дороге одни скорпионы да бегунцы кругом! А тебе того и надо, чтобы я долго шел, чтобы ты все успел… Вот же старая многоногая коробка!

Он встал и подошел к двери в свой чулан, заглянул туда, поморщился. Последствия пребывания там Настас еще никто не успел убрать, да и кто будет помогать старику в таком горе? Сплюнув на пол, как всегда в минуты волнения, Чалвен поправил на поясе длинный кинжал и отправился в кладовую.

Через несколько минут он вышел оттуда с объемистым мешком за плечами, набитым припасами, теплой одеждой и даже небольшим бурдюком с медом. Груз явно был слишком тяжел для Чалвена, но старик рассудил, что дорогу ему все равно не одолеть. Слишком далеко для немощного человека.

- Никого с собой не брать… - сердито бормотал он. - А ведь мог бы хоть каких-нибудь подростков со мной отправить… Нельзя, тогда все узнают, а для паука это смерть, если люди засомневаются. Как он Патеру приказал? «С честью умереть?» Дурак хитиновый, нельзя такое поселянам говорить. Сказать ему?..

Иржа был у моста, вместе с двумя другими смертоносцами быстро выкорчевывал молодые деревца, выросшие по краям площадки. Стражники поглядывали на пауков с недоумением - это была их, благополучно позабытая обязанность. Отчаянно пыхтя, Чалвен прошаркал мимо лоботрясов, игнорируя их грубые шуточки, и впервые за много лет простучал подошвами по деревянному настилу. Голова закружилась, поглядеть вниз он так и не решился.

Иржа ничего не сказал ему, но один из восьмилапых подошел и согнул ноги.

«Залезай, Чалвен. Око Повелителя прощается с тобой, а я сопровожу до сосновой рощи. Око Повелителя считает, что тебе лучше заночевать там, чтобы потом выйти в степь засветло.»

- Большое спасибо Оку за такую заботу, - как мог церемонно ответил Чалвен, поглядывая в сторону Иржи. - Ты ему тоже передай от меня кое-что… Не надо бы часто говорить людям, что никакой надежды нет. Они от этого все время предать норовят. Нужна людям надежда, понимаешь? Так устроены.

Смертоносец немного помолчал.

«Око Повелителя благодарит тебя за совет и за долгую верную службу. Он рад, что ты все понял верно, и не попытался взять кого-нибудь с собой в нарушение приказа. Тогда Ирже пришлось бы казнить тебя. Смертоносцам нужна верность. Так устроены.»

Чалвен хотел что-нибудь сказать, но паук еще ниже согнул лапы, требуя забираться на спину. С трудом, двумя руками старик закинул на спину мешок и забрался сам. Никакой упряжи на смертоносце не было, пришлось лежать на животе, широко распластавшись, придерживая груз.

- Как бы не свалиться… - проворчал вечно недовольный Чалвен.

Паук уже сделал первые шаги, но тут же остановился и выпустил конец прочной, липкой нити. Чалвен, бурча, подхватил ее и под смех глазеющих стражников примотался к твердой спине.

- Ты там не усни на нем! - крикнул высокий веснушчатый парень. - Куда отправился-то? На скорпионов охотиться?!

Воины загоготали. Чалвен сделал вид, что не расслышал. Он последний раз посмотрел на мрачное здание дворца, на сад, а потом смертоносец унес его за поворот. Паук, повинуясь приказам Иржи, не спешил. Он плавно набрал скорость, едва ли не вполовину меньшую чем та, с которой сам бы предпочел бежать, и старался двигаться особенно плавно.

Почти тут же у моста появился Патер, он уже отправил гонцов во все поселки. Они должны были передать странный, но очень срочный приказ: всем вооружиться, взять припасы и явиться во дворец, оставив на перевалах только слабосильных разведчиков. Воевода успел заметить Чалвена.

- Куда он? - спросил Патер у стражников.

- Не сказал, - зевнул веснушчатый. - Мешок с собой взял. Может, прятать что-нибудь повез?

«Он выполняет мой секретный приказ,» - строго сказал воеводе Иржа. - «Не нужно расспрашивать людей. Ты все сделал?»

- Да! - вслух выкрикнул Патер, напугав не слышавшего разговор стражника.

«Тогда продолжай корчевать. С помощью паутины можно даже из этих маленьких деревьев сделать подобие временного моста. Я покидаю дворец вместе со всеми смертоносцами. Ты остаешься здесь главным.»

- Слава Смертоносцу Повелителю! - как когда-то прежде, на далеком севере, вытянулся воевода. Но не удержался, заметил: - Вдоль дороги много деревьев, на склонах… Притащат.

«Когда придут воины из поселков, ты отправишь их туда, пусть сжигают все. Это приказ. Подумай, что еще нужно сделать.»

Вскоре смертоносцы ушли. Патер остался у моста, задумчиво почесывая затылок. Неужели это конец? Если из Чивья придет не отряд, а настоящая армия, вроде тех, которые сшибаются посреди степи, оставляя трупоедам пищу на много дней, то Хаж не спасут ни пропасти, ни горы. Можно отбиваться довольно долго, но там, где не пройдут пауки, пролезут люди. Осада, постепенное истощение сил защитников, и, наконец, смерть.

- А что случилось? - осторожно спросил у него стражник. - Это из-за гостей у нас такой переполох, да?

- Молчать! - крикнул воевода. - Деревья видишь?.. Почему не выкорчеваны? Чтобы к обеду их не было.

И Патер, громко ругаясь, ушел во дворец.