Принцесса Хорезма

Глава 4 Волжская Дева

Старая женщина выбежала из сарая вслед за двумя воинами, вытаскивающими исхудавшую корову. Животное жалобно мычало, упираясь передними ногами. Воины накинули ей на рога веревку и, привязав конец к седлу, не спеша двинулись вдоль улицы небольшой деревеньки. Хозяйка скотины с растрепавшимися седыми волосами, оглянулась на свой дом, от куда степняки вытаскивали какие-то тряпки и посуду. Махнув рукой, она бросилась догонять свою кормилицу. Подбежав к корове, женщина обняла ее за шею, семеня рядом по пыльной дороге. Один из воинов направил на старуху коня. Мощная грудь животного откинула женщину на обочину. Старуха, охая и, потирая ушибленный бок, поднялась. Увидев невдалеке важного монгола, она бросилась к нему.

– Милостивый господин, – запричитала она, обхватывая руками сапог и целую голенище, – Земля не родит! Не можем мы уплатить дань! Самим скоро есть будет нечего! Не забирай последнюю кормилицу!

Вельможа брезгливо поморщился.

– Уйди, старуха, – проговорил он сквозь зубы, отпихивая женщину ногой, – наши славные воины оберегают вас от врагов, а вы прячете от нас провизию. Хан Аргасун и так милостиво установил низкие подати.

Он тронул коня, стараясь отъехать подальше от скандальной старухи. Но женщина, продолжая причитать, повисла, цепляясь пальцами за стремя. Потеряв терпение, вельможа ударил старуху плетью и пришпорил коня. С рассеченным лицом старуха осталась лежать в дорожной пыли.

Хулан гордился собой. Совсем недавно он был простым воином, сыном пастуха. А теперь он дорос до сборщика податей. Не малая должность. Под его началом находилось полторы сотни всадников. Воины недолюбливали своего начальника, поэтому Хулану приходилось закрывать глаза на их "шалости". Вот и сейчас, заметив как двое подчиненных тащат в сарай упирающуюся, и взывающую о помощи молодую булгарку, он отвернулся. Пусть позабавятся. А у него и без этого своих проблем хватает. Все труднее стало собирать подати. Проклятые крестьяне старались спрятать продукты и товары. Того и гляди произойдет бунт. А хан Аргасун, как с цепи сорвался. Требует все больше сборов. Так гляди можно и своей головы не сносить.

Немного подождав и решив, что в этой деревне брать больше нечего, Хулан махнул рукой. Пора было поскорее уходить из этого места.

Уже вечерело. Над дорогой, вьющейся между не высокими, поросшими кустарником, холмами, стал сгущаться туман. Тяжелым покрывалом он сползал по пологим склонам на дорогу. Скоро стало почти ничего не видно.

Хулан проклинал себя за то, что не остался ночевать в деревне. Но будучи по натуре трусом, он опасался, что в гневе крестьяне могут ночью его зарезать. Своих воинов ему было совсем не жалко. От этого сброда можно ожидать чего угодно. В случае чего они сбегут первыми, оставив своего командира на растерзание булгарам. Но свою жизнь Хулан ценил очень дорого.

Туман продолжал сгущаться.

Силы небесные!

Хулан осадил коня. Поверх тумана, утопая копытами в густой дымке, параллельно дороге, двигался конь. Обычный конь, оседланный, взнузданный, в нем не было ничего, что бы могло вызвать удивление. Тревогу сборщика податей вызвал всадник. Стройная фигура, слишком гибкая для мужчины, была облачена в темные доспехи. На голове легкий шлем. По плечам рассыпаны черные волосы, развивающиеся при каждом порыве ветра. Конь под всадником двигался медленным, спокойным, почти церемониальным шагом, сопровождая ордынский обоз.

По телу Хулана пробежал озноб. Неоднократно слышал он рассказы сборщиков податей, которым посчастливилось выжить при встрече с этим призраком. Его называли Волжской Девой. Она нападала внезапно, и никому не было пощады. Говорили, что ни стрела, ни клинок ее не берет, а от ее сабли нет спасения.

Трясущимися губами Хулан дал команду. Стоящий рядом воин вскинул лук и выпустил стрелу. Древко мелькнуло и исчезло в складках одежды всадника, не причинив ему вреда. Над холмами раздался звонкий девичий смех. Конь развернулся и на мгновение исчез, за вершиной холма.

Вот он снова появился. Мелькнула стремительная тень и воин, выпустивший стрелу, взвыл, схватившись за древко, вошедшее ему в глаз. С ужасом Хулан увидел, что стрела вернулась к своему хозяину. Но не было от этого у него радости. Теперь незадачливый стрелок валялся мертвым возле ног своего коня.

Трясясь от страха, сборщик податей опять взглянул на призрачного всадника. Его конь встряхнул головой, ускорил шаг. Раздался, леденящий кровь, боевой клич. Всадник вскинул над головой руку с зажатым в ней луком. Его конь радостно заржал и с места бросился в галоп вниз по склону.

Вокруг Хулана раздались крики полные ужаса. Кричали его славные, не победимые воины. Среди тумана мелькали расплывчатые тени. Один за другим падали монголы.

Холодная дрожь пробежала по телу сборщика. Ему чудилось, что сама преисподняя выбросила против него своих воинов, и нет смысла даже начинать борьбу. Отчаявшись, Хулан стегнул плеткой коня. Он несся, прижимаясь к крупу животного, не веря в спасение. Его душа была объята страхом смерти…

Олень, дремавший в тишине ночного леса, вздрогнул, услышав топот лошадиных копыт. Он поднялся на ноги со своего зеленого ложа и, приподняв голову, втянул ноздрями воздух. До него вновь донесся топот копыт. Но теперь он явственно различал звон металла. Этот тревожный звук заставил оленя сорваться с места. В один миг он умчался в чащу.

Туда, где только что отдыхало благородное животное, въехали всадники. Их было не более двадцати. Впереди отряда, на высоком скакуне, ехала, стройная девушка, ведя за собой коня, на котором было закреплено чучело в образе человека. На нем была надета старая кольчуга и шлем, из-под которого, вместо волос, выбивался конский хвост. В нескольких местах кольчуга на чучеле была пробита стрелами.

– Метко стреляют, стервецы, – засмеялась Юлдуз, указывая Тумуру на прорехи, – испортили такую хорошую вещь.

– Вот узнает Андрей о твоих проделках, – угрюмо проговорил ее спутник, – тогда на твоей гладкой коже, пониже спины, возникнут новый прорехи. Да и мне не поздоровиться.

– Да ладно, – беспечно махнула рукой девушка, – не ворчи как старик. Наш командир сам виноват. Исчезает каждый день куда-то, оставляет бедную девушку одну. А мне скучно. – протянула она последнее слово.

– Что не говори, а веселиться ты умеешь, – ухмыльнулся Тумур, – судьба пока еще хранит тебя. Но она девица изменчивая. А у нас дело важное.

– А разве я не делом занята?! – возмутилась Юлдуз, – глянь, сколько мы дополнительно оружия добыли. Да этим, мы ни одну сотню вооружим. Андрей мне еще спасибо сказать должен.

– Вот он тебе сейчас и скажет, – Тумур указал на ожидающего отряд командира.

Партизанский отряд въехал на небольшую поляну, скрытую среди огромного лесного массива. Тут был устроен временный лагерь. Все подступы к лесу патрулировали меркиты. У каждого командира отряда имелась при себе серебряная пайса, дающая право действовать от имени самого Великого хана. Поэтому никто из монгольских отрядов оккупировавших Булгарию, не рисковал совать нос в этот лес.

– Смотри сколько мы чудных вещиц раздобыли!- весело воскликнула Юлдуз, указывая на нагруженных оружием и амуницией степных лошадок.

Андрей взял девушку за руку и притянул к себе. Ожидая похвалы, Юлдуз застенчиво улыбнулась. Но тут ее глаза расширились. Андрей вытащил из-за спины другую руку с зажатым в ней кожаным поясом с металлическими заклепками. Размахнувшись, он хлестнул ремнем девушку ниже спины.

– Я тебе покажу Волжскую Деву! – приговаривал Андрей, охаживая девушку по заду, – будишь знать, как нарушать приказы!

Юлдуз визжала и пыталась вывернуться. Наконец ей удалось вырвать свою руку из железной хватки командира. В мгновение ее фигура исчезла за стволом дерева.

– Не боишься? – поинтересовался Тумур, подходя к другу, – Юлдуз злопамятна, и изобретательна в мести. Может и змию в сапог пихнуть. И это будет самое невинное.

– Ничего, – сказал Андрей, застегивая пояс, – давно пора ее поучить. Отец слишком разбаловал. Совсем от рук отбилась. Ей бы только веселиться, о деле совсем не думает. Да и тебе бы всыпать не мешало.

– Мне то, за что? – изумился мекрит.

– Зачем на поводу у взбалмошной девчонки идешь?

– Я ее охраняю, – ответил Тумур, – ограждаю от необдуманных поступков. Сам же знаешь. Если ей чего взбрело в голову, убежит одна.

– Это, да, – вздохнул Андрей, – но не будим больше об этом, – он отвел друга в сторону, – час пробил. Киевское войско движется к границам Булгарии. Пора поднимать восстание.

– Вот это дело, – кивнул Тумур, потирая руки.

– Развлечение, развлечение! – раздался знакомый голос. Андрей обернулся. На ветке дерева поджав ноги сидела Юлдуз и радостно хлопала в ладоши. Андрей демонстративно взялся за ремень. Девушка спрыгнула на землю и вмиг исчезла за деревьями. В лесу раздался ее звонкий смех.

– Ни чем ее не переделаешь, – хитро прищурился Тумур, глядя на друга, – надо бы замуж выдать. Может тогда остепениться.