Принцесса из одного места

Я повернулась к отцу и умильно похлопав ресницами, поинтересовалась:

– Доволен ли ты теперь, папочка?

Король кивнул.

– Хочу свадебный подарок, можно? – проворковала я.

– Уже? – изумился отец. – Но, Альви, мы еще ни о чем…

Бабушка кашлянула.

– Ну хорошо, – не глядя на нее, согласился он. – Какой подарок ты хочешь?

Я кровожадно улыбнулась.

– Хочу голову Его Светлости Ананакса!

– Альви! – позабыв об этикете, испуганно воскликнул Онтарио.

Аманда, кажется, снова собралась падать в обморок, но крепкое плечо Бабайки помешало этому.

Я покосилась на Стича, который все еще держал меня за руку, словно боялся, что я сбегу. В его темных глазах ничего нельзя было прочесть, однако я не удивилась, когда он спокойно произнес:

– Ваше Величество, сделайте нам такой подарок!

Отец посмотрел на побледневшего герцога и пожал плечами.

– Ну хорошо, – проговорил он, – я все равно собирался его казнить.

– Значит, его жизнь принадлежит нам? – скрывая улыбку, поинтересовался принц, а я благодарно сжала его пальцы и воскликнула:

– Папочка, дай честное королевское слово!

Отец нахмурился. Кажется, мы уже начали его раздражать.

– Даю честное королевское слово! Назначайте день казни.

– А никакой казни не будет! – я едва не расхохоталась во весь голос, но вспомнила, что на нас смотрят придворные. – Голова Ананакса мне… нам нужна на его плечах! А ну-ка, гвардейцы, освободите Его Светлость!

Солдаты вопросительно взглянули на короля. Он сердито махнул рукой, распуская караул.

– Спасибо, Альви… – прошептал бледный Онтарио.

– Ты забыл, что я бездушная и расчетливая, – весело сказала я ему. – И ты, и твой отец мне пригодитесь в рабочей группе по возрождению Норрофинда, председателем которой буду я, а со-председателем мой… – я поперхнулась – к этому слову еще следовало привыкнуть, – …муж.

Принц зарылся лицом в мои волосы, и я поняла, что он беззвучно смеется.

– ЧТО? – вытаращился папа, позабыв о том, что на нас устремлены сотни глаз.

– Я собираюсь возродить древнее государство на севере отсюда, – пояснила я, – и начнем мы с города, старое название которого утеряно в веках, а новое я еще не придумала.

– Но как же свадьба?! – патетически вопросила бабуля.

– Свадьба делу возрождения Норрофинда не помеха, Ваше Величество, – вежливо ответил Стич.

– А вы, что же, поддерживаете эту идею, принц? – изумился отец.

– Всем сердцем, – кивнул Стич. – Вы влюбились бы в эти места, если бы только увидели их!

– Гм, – сказал король.

И поспешил вспомнить, что прием прерван самым бесстыдным образом.

Я вернулась на свое место, а принц на свое – во главу неверийской делегации.

Процедура дарения подарков и взаимного представления сторон продолжилась, но мы со Стичем не сводили взглядов друг с друга. Для меня это было нечто новое – ощущение близости через разделяющее пространство, нежность и страсть в его глазах. Для принца, похоже, тоже. Когда мы случайно оказались поблизости, он успел шепнуть:

– Я не устаю смотреть на вас… на тебя, Альви. И это так странно!

– Что же тут странного? – изумилась я.

– Вообще-то, мне такое не свойственно, – рассмеялся принц.

Дела снова развели нас, но безмолвный разговор растянулся на долгие часы, которые длился прием. Теперь я знала, что имел в виду Его Высочество, говоря: «Впервые я встретил человека, который переживал то же, что и я, и понимал меня».

Станем ли мы с ним так же чутко ощущать друг друга и после свадьбы, и потом – через годы?

Я вспомнила седые утесы, непролазную чащу и каменные останки великой прежде державы, и поняла, что станем. Потому что у нас будет не только наша любовь, но и общее дело.

На восходе солнца меня разбудило пение птиц, которое доносилось из открытого окна спальни. Я сладко потянулась и вдруг обнаружила в своей постели кого-то еще. И это была не смисса!

Повернувшись, я разглядывала спящего рядом мужчину. У него были мужественные, резкие черты лица, четко очерченный упрямый подбородок и узкие губы, которые мне захотелось тут же попробовать на вкус…

– Неприлично приставать к собственному мужу сразу после свадьбы, правда, Кошка? – прошептала я, обращаясь к смиссе, валявшейся кверху пузом у нас в ногах. – Пусть хотя бы пара часов пройдет!

Кошка согласно смежила веки и замурчала.

Стараясь не разбудить Стича, я встала, умылась и надела домашнее платье. А затем хищно цапнула лежащее перед зеркалом украшение – белоснежный драконий зуб, укрепленный в орлиных когтях из черненого серебра. Принц сдержал обещание преподнести его «высокопоставленному лицу», которым оказалась… я. Старинный амулет совершенно не шел к простому наряду, но когда меня заботило, что обо мне подумают? Надев его, я взглянула на сияющую от счастья принцессу в отражении, и мне стало тяжело дышать от охвативших чувств. Покинув спальню, я поспешила за свежим воздухом на открытую галерею, которую так любил папенька. Великолепный вид на Тессу в окружении лоскутного одеяла кармодонских полей и садов всегда меня успокаивал. Но когда я вышла на галерею, увидела высокую тощую фигуру в дальнем конце, чей цветастый халат бесцеремонно трепал летний ветер.

Неверийский маг обернулся.

– Доброе утро, – сказала я, походя. – У вас бессонница или вы любите встречать рассвет, как и мой отец?

– Я люблю все прекрасное, принцесса. Сегодня и рассвет, и Ваше Высочество просто восхитительны! Но если утро окончания лета обязано своей прелестью скорой осени, то ваша красота обязана любви моего принца, и я горд, что мне удалось помочь ему и вам в трудную минуту.

Я разглядывала неверийца, говорящего на чистейшем кармодонском, совершенно неприлично открыв рот.

Маг рассмеялся:

– Ужасно интересно придумывать новые слова по-кармодонски, не находите, Ваше Высочество?

– Обманщик! – возмутилась я. – Вы с самого начала разыгрывали спектакль?

– Жизнь – театр, – пожал плечами волшебник.

Я не выдержала и тоже засмеялась:

– В конечном счете, ваша роль оказалась главной, уважаемый маг, и я благодарна вам за это! Но откуда вы знаете кармодонский?

– Много лет назад… – старик посмотрел на горизонт, скрывающийся в предрассветной дымке, – я организовал научную экспедицию с целью изучения Норрофинда. Меня интересовали драконы и все, с ними связанное. Та экспедиция чуть было не закончилась для меня печально, но не отбила охоту к приключениям.

– Постойте-ка! – воскликнула я. – Не может быть! Один из похитивших меня разбойников рассказывал, как в бытность свою обокрал и бросил на развалинах норрофиндского замка молодого мага… Это были вы?!

– Похоже, что я, – кивнул Навыч. – Надо же, какое удивительное совпадение!

Он произнес все это совершенно без изумления. А я вспомнила видение – фигуру на обломке дворцовой стены.

– Вы нашли нас раньше Онтарио, да? – требовательно спросила я. – Но не стали вмешиваться, а позволили событиям идти своим чередом?

– Вы умны, Ваше Высочество, – маг улыбнулся кончиками губ, позволяя на миг увидеть себя не сутулым забавным стариком, а тем, кем он и был на самом деле – могущественным волшебником, которому доступны тайны мироздания. – Я бы вмешался, если бы вам угрожала опасность. Но иногда, чтобы понять нечто важное, необходимо пройти путь до конца. Это было нужно и вам, и Стичу, и разбойникам.

– Боюсь, путь разбойников по этой грешной земле окончен, – пробормотала я.

– Поживем – увидим, – философски ответил Навыч, любуясь горизонтом.

Какое-то время мы молчали. Присутствие мага меня не раздражало, а наше молчание было полно обоюдной симпатии.

– При побеге вы использовали то же средство, что и при похищении артефакта из шкатулки? – вдруг спросил он.

От неожиданности я чуть не упала за балюстраду, однако сильная рука волшебника бережно придержала меня.

– От вас ничего не скрыть, да? – пробормотала я, чувствуя, как заполыхали щеки.

Вообще-то, меня не так просто смутить, но сейчас стало по-настоящему стыдно.

– Лучше не пытаться, – доброжелательно ответил он. – Однако есть вещи, которых я не знаю.

– Например? – заинтересовалась я.

– Вы хотите построить величайший город из всех, но до сих пор не придумали для него названия, – пожал плечами он. – Я знаю, что вашу смиссу зовут просто Кошка. Вот только город нельзя называть просто Город, не так ли?

Я смотрела на рдеющее рассветом небо, но видела не полыхающие зарей облака, а оранжевые глаза со змеиными зрачками…

– Вы правы, – произнесла я, – Город нельзя называть просто Городом. У него должно быть имя, которое сохранится на века.

– Какое же? – на этот раз с искренним интересом спросил Навыч.

И где-то на границе между небом и землей, я вдруг вновь услышала голос, который, казалось, звал меня. Затихающий навсегда голос величайшего из чудес прошлого. Будто прощаясь, он шептал свое имя, повторял много раз, словно заклинание, словно молитву.

– Валентайн, – твердо ответила я. – Отныне и во веки веков он будет называться именно так!