Принцесса на побегушках

Глава 2

Весь следующий день Лиззи пыталась научиться строить компьютерные графики и диаграммы, но, увы, теория никак не согласовывалась с практикой. За один день не улучшились и ее способности машинистки – похоже, пальцы Лиззи решили, что клавиатура ее компьютера выполнена на языке суахили.

Она как будто стала героиней популярного фильма «День сурка», где один и тот же кошмарный день из жизни героя повторялся снова и снова. Лиззи даже не осмелилась посмотреть на Джеймса, когда тот бросил бумаги на ее стол и выскочил из офиса. Он наверняка считает ее совершенно никчемным существом, и она не может винить его за это.

Лиззи упорно продолжала работать, стараясь не впасть в полное уныние. Кэти и еще одна девушка из бухгалтерии, проходя мимо ее стола и увидев ее, заваленной кипами бумаг, улыбнулись. Лиззи вспыхнула. Она не сомневалась, что они смеются над ней:

надо же, принцесса решила пожить в реальном мире и поработать, а в результате – полный провал и сплошная путаница. А Лиззи не любила чувствовать себя несостоятельной. И тем более не любила, когда кто-то становился свидетелем ее ошибок. Теперь же весь офис потешался над ее абсолютной некомпетентностью в таком, казалось бы, совсем не сложном деле.

По какой-то неведомой причине дела у нее снова и снова не ладились. Кажется, все предусмотрела, все сделала правильно, но где-то что-то обязательно оказывалось упущенным. И чем старательнее она трудилась, тем хуже был результат.

Лиззи не могла допустить, чтобы все вот так и закончилось. Тогда у нее останется один выход: позвонить Алексу и молить о прощении, клятвенно обещая вести жизнь монашенки, лишь бы он позволил ей вернуться домой. Но Алекс все равно не позволит. Сначала ей надо проявить себя и преуспеть. А это значит, что Лиззи должна думать исключительно о работе, а Джеймса воспринимать только как босса. Он и был ее Боссом, именно так, с большой буквы. И только!

И надо же было, чтобы этот самый Босс вернулся в офис в тот момент, когда она откинулась на спинку стула, чтобы чуть передохнуть. Сбросив босоножки, она подняла ноги, вытянула их и стала вращать стопами, чтобы восстановить кровообращение после долгого сидения. Рабочий день казался Лиззи бесконечным, и она мечтала о том, чтобы поскорее оказаться в своей квартире, переодеться и отправиться куда-нибудь повеселиться. Вернее, не куда-нибудь, а в новый модный бар, на открытие которого ее пригласили. Лиззи захотелось нарядиться, потанцевать, а не сидеть целый день за столом в офисе в полном расстройстве из-за того, что у нее ничего не ладится.

Замерев, Лиззи следила за тем, как Джеймс пересекает приемную. Сначала он посмотрел на ее лодыжки, затем прошелся взглядом по всей ноге, телу и, наконец, глаза его остановились на лице, которое горело ярким румянцем. Жар на щеках был просто нестерпимым. Черт, она не краснела уже много лет, прекрасно справляясь со своими эмоциями. А тут за пару дней румянец заливал ее лицо не менее пятнадцати раз. Сейчас он был вызван смущением и раздражением оттого, что ее застали врасплох. Или взглядом Джеймса, оценивающе прошедшимся по ее ногам?

Дискомфорт Лиззи еще больше усилился, когда Джеймс не остановился на почтительном расстоянии, а вплотную подошел к ее столу, за которым она сидела. Он даже не потрудился скрыть свой цинизм.

– Вы когда-нибудь слышали о таком понятии, как тяжелая, упорная работа? – Он оперся руками на стол и наклонился буквально к самому ее лицу. Медленная, язвительная усмешка искривила его губы. – Вы и в постели такая? Ленивая, ждущая, что кто-то другой сделает за вас всю работу?

Шокированная его словами, Лиззи резко выпрямилась на стуле. Взглянув на Джеймса, она увидела в его глазах вызов.

Джеймс взял ее за руку и внимательно осмотрел ноготки.

– Боитесь запачкаться, принцесса?

Лиззи почувствовала, как от его прикосновения жаркая волна прокатилась от руки к сердцу.

Она выдернула руку из его пальцев в лихорадочной попытке найти достойный ответ. Но все ее мысли возвращались к одному слову, брошенному им, как пощечина. Постель! Лиззи подумала о том, каково это, когда мерцание в этих глубоких темных глазах превращается в испепеляющее пламя. Что она может сказать или сделать, чтобы спровоцировать это?

И все же, несмотря на страстное желание, охватившее ее, Лиззи не забыла о своих приоритетах. Она не может поставить под угрозу свое будущее, сделавшись подругой Джеймса «на три свидания». Не может растоптать свое с таким трудом обретаемое достоинство ради банального флирта с боссом.

Усилием воли Лиззи согнала румянец со щек.

– Через минуту я принесу бумаги. Мне осталось их распечатать.

Джеймс выпрямился. Опасная искра в его глазах погасла, но Лиззи уловила в них нечто похожее на уважение.

– Отлично. – Дверь в его кабинет закрылась.

Минуту Лиззи продолжала сидеть неподвижно. Да, она удачно избежала огромной опасности, тогда откуда же это глупое чувство разочарования?

Досчитав до ста, она взяла расписание встреч Джеймса, составленное ею на будущую неделю, и пошла в кабинет. Его настороженная полуулыбка исчезла, стоило ему взглянуть на это расписание. Лицо стало серьезным и сосредоточенным. Сердце Лиззи в испуге ускорило свой ритм. Неужели она снова напортачила?

– Знаете, принцесса, – в голосе босса слышалась незлобивая насмешка, – я, конечно, наделен множеством талантов, но быть в двух местах одновременно пока не в моих силах. Итак, понедельник, три часа дня. Я должен вести телефонную конференцию и одновременно присутствовать на презентации. Как я с этим, по-вашему, справлюсь?

Лиззи уставилась в расписание. О боже!

Голос Джеймса стал ледяным.

– Послушайте, принц…

– Я все исправлю. Сейчас же, – быстро произнесла Лиззи, схватив злосчастную бумагу. Слава богу, что она еще никого не уведомила о встречах.

Джеймс ругал себя за «постельный» выпад. Это было недопустимо. Но еще больше он сердился на себя за странное ощущение, будто он должен дать этой девице еще один шанс. А что он мог поделать, если при взгляде на ее прекрасное лицо он терялся, если целыми днями думал о ней?

Увидев ее полулежащей на стуле, что он мог еще сказать? Вид великолепного тела Лиззи немедленно вызвал в воображении картину, как она, обнаженная, лежит в постели на белоснежных простынях. Смуглое тело слегка влажное, щеки разрумянились, в томном взгляде читается удовлетворение…

Эта живая картинка едва не извергла стон неутоленного желания из его груди. Какова в постели эта изящная, искушенная женщина? Как выглядит? Что выкрикивает в порыве страсти, когда тело перестает подчиняться разуму и полностью отдается во власть чувственного наслаждения? Джеймсу безумно хотелось это узнать, снова увидеть искру ответного желания в ее глазах. Но Лиззи не поддалась искушению и не стала продолжать игру. Похоже, возобладала осторожность. Но почему? На фотографиях в газетах она выглядит раскованной, флиртующей с самыми разными мужчинами.

Нет, его не должно это волновать!

Джеймс провел в офисе полчаса и решил, что пора заканчивать работу. В новом баре предполагалась вечеринка по случаю открытия, и он хотел заглянуть туда.

Лиззи ушла, как только закончилось рабочее время, и Джеймс был рад, что ее нет. Он завершит дела, не думая каждую минуту о той, которая находится за дверью. Он ведет себя глупо. Ведь знает же, какая она – непоследовательная, ненадежная, непредсказуемая. Именно такая женщина, с какими он поклялся больше никогда не иметь дела. С него достаточно одной неверной женщины – любительницы повеселиться. Рана, нанесенная ею, до сих пор кровоточила. Ситуацию усугубляла и семейная жизнь его родителей. Она напрочь подорвала его веру в долгосрочные моногамные отношения. Связь с женщиной должна быть короткой или… очень короткой. Но Лиззи была, с одной стороны, его подчиненной, а с другой – любимицей желтой прессы. Два весомых повода игнорировать ее.

Ну конечно же она была там, на вечеринке по случаю открытия нового бара. И во всей своей гламурной красе. Разве мог он не заметить ее в вызывающем черном платье, облепившем ее грудь и подчеркивающем каждый изгиб женственного тела? Когда Лиззи шла, разрезы на расклешенной юбке позволяли увидеть великолепные ноги. Волосы она распустила, и они свободно ниспадали ей на спину. У Джеймса снова возникло искушение пропустить эти волосы сквозь пальцы, почувствовать их мягкую шелковистость своим обнаженным телом.

Он уловил момент, когда она заметила его. Запрокинув голову, Лиззи рассмеялась шутке очередного поклонника и вдруг поймала сосредоточенный взгляд Джеймса. Она перестала смеяться, но сохранила на губах улыбку, только взгляд ее стал резче. Джеймс направился к ней, кивая знакомым и улыбаясь, но не отводя от Лиззи глаз. Она же продолжала разговаривать с несколькими мужчинами, окружившими ее плотным кольцом, но тоже то и дело посматривала на босса. Когда Джеймс приблизился, она прервала беседу и двинулась ему навстречу, дав понять собеседникам, что эскорт ей не потребуется. Джеймс усмехнулся про себя, догадавшись, что принцесса решила подчеркнуть суть их взаимоотношений: да, он ее работодатель, но их отношения несколько иные, чем «босс – секретарша».

– Вы не говорили, что будете здесь сегодня вечером. – Подразумевалось, что он мог бы ее подвезти.

– Вы обязаны знать, где я нахожусь, но только в рабочее время, не так ли? – холодно ответила Лиззи. – Удивлена, что вы здесь. Думала, у вас, как всегда, много работы.

Джеймс усмехнулся. Итак, принцесса все еще взбудоражена их перепалкой. Но он ничего не сказал, выразительно уставившись на ее туфли. Такой высоченный тонкий каблук был способен выдержать вес разве что кошки, а не взрослой женщины, пусть даже столь изящной, как Лиззи. Это были самые непрочные и замысловатые из всех женских туфель, которые ему приходилось видеть, а повидал он их немало.

– Разве вы недостаточно высоки? – поддел он ее.

Улыбка коснулась ее губ и зажгла огоньки в глазах, темных, очень красивых и таких глубоких, что в них можно было утонуть. И Джеймс утонул, завороженный их таинственным сиянием.

Лиззи сделала еще шаг, и теперь они стояли очень близко друг к другу. Ее голова была чуть откинута назад, и Джеймс замер, осознав, что она вот-вот поцелует его. Ее слегка приоткрытые губы были всего в нескольких миллиметрах от его губ. Сверкнули белые зубы, промелькнул кончик розового язычка. Кровь толчками бежала по его венам, здравомыслие куда-то испарилось, уступив место инстинкту. Наклонив голову, он уже почти коснулся губами ее губ, когда Лиззи отпрянула.

– Думаю, нет. – В ее голосе слышалась насмешка.

Нет что? И тут Джеймс понял – она ответила на его вопрос о росте. Что ж, счет один – один.

Лиззи улыбнулась холодной, безразличной улыбкой, но в ее глазах Джеймс заметил какую-то промелькнувшую тень. И он догадался, что это за тень. Желание! Она хотела этого поцелуя не меньше, чем он.

Джеймс не мог решить, что ему требуется больше: глоток воздуха или глоток виски. Он наблюдал, как принцесса смешивается с толпой, но не растворяется в ней. Такие женщины всегда выделяются из общей массы.

И тут он разозлился. Не станет он очередной игрушкой заморской принцессы! Джеймс думал, что она осторожничает, а она кокетничала, развлекалась. Что ж, он не станет игнорировать притяжение, возникшее между ними; наоборот, он обуздает его и использует в своих интересах. Но в этой игре ему надо быть очень осмотрительным.

Дура, дура, дура!

Лиззи потребовалось почти полчаса, чтобы унять биение сердца. Флирт с Джеймсом грозил ей первым в жизни приступом тахикардии.

Она еще не видела Джеймса в столь официальном наряде. Смокинг украшает практически любого мужчину, но Джеймса он перевел сразу в разряд суперменов. Высокий, смуглый, привлекательный! Но ни один из эпитетов не мог дать точного описания. Хотя его нельзя было назвать эталоном мужской красоты, ей доводилось видеть и более красивых мужчин, но ее босс был привлекательнее любой топ-модели мужского пола, множество которых она встречала в Париже.

Будучи выше среднего роста, Джеймс был силен, пропорционально сложен. От вида его широких плеч у Лиззи слабели ноги. Но главным в нем были стать и достоинство. Он обладал той харизмой, которая заставляет людей поворачивать голову вслед, прислушиваться к каждому сказанному слову.

Стоило Лиззи выхватить взглядом из толпы его высокую фигуру в смокинге, как у нее перехватывало дыхание…

– Ты не согласна, Лиззи?

– Прошу прощения? – Вынырнув из своих видений, Лиззи решила оставить эротические мечтания на потом. А лучше вообще забыть о них!

Лиззи сосредоточилась на происходящем, знакомилась и общалась с людьми. Она кое-чему научилась в Париже – на подобных мероприятиях должно быть весело не только тебе, но и другим тоже. Ее природная любознательность и искренний интерес к людям очень помогали ей. Но сейчас ее интерес был сосредоточен только на Джеймсе. Она держалась от него на расстоянии, но не упускала из виду, наблюдая, как тот общается с людьми. Джеймс был внимательным, он умел слушать. Это был высший пилотаж!

Джеймс тоже наблюдал за Лиззи. В руках она держала бокал, но, как он успел заметить, сделала из него всего несколько маленьких глотков, и сияние ее глаз никак не было связано с алкоголем. Она была мастером общения. Не путала имен, говорила о том, что было интересно не столько ей, сколько собеседнику, одаривая своим вниманием всех, не исключая тех, кто испытывал трепет, разговаривая с настоящей принцессой. И была при этом очаровательно естественной.

Тело Джеймса горело, сдерживаемая страсть требовала выхода. Но он тоже решил держать дистанцию. Пока. Папарацци не дремали, и ему не хотелось появиться на страницах желтой прессы в качестве очередного сопровождающего принцессы Элизы. Поэтому он просто наблюдал, кипя на медленном огне. Теперь он понял, почему его новая секретарша так любила вечеринки: она была здесь как рыба в воде. И это открытие заставило его задуматься. Большинству людей нравится заниматься тем, что у них хорошо получается, – так, может быть, и Лиззи стоит поручить то, в чем она действительно мастер. В качестве секретаря она все равно что жираф на роликах. Но он должен дать ей шанс.

В конце концов Джеймс не выдержал. Он мотылек, она пламя. Он усмехнулся, поймав себя на том, что стал думать такими затертыми клише. Он не хотел сгореть дотла, но надеялся погреться.

– Вы почти ничего не пили. Принести другой бокал?

Лиззи тут же обернулась к нему, забыв о собеседниках.

– Я намереваюсь опустошить все имеющиеся здесь бутылки еще до конца вечеринки, – отшутилась она, решив держаться непринужденно.

– И закончить вечер неуправляемой пьянчужкой?

– От некоторых привычек трудно отказаться.

– Тогда я буду держаться неподалеку – хочу увидеть дикую сторону вашей натуры в действии.

– Обычно она проявляется ближе к полуночи, а это слишком поздно для вас, я думаю.

– И насколько допоздна вы намерены здесь оставаться?

– Насколько захочу.

– А утром на работе вы будете сиять свежестью, как маргаритка?

Лиззи окаменела. Она должна была понять, что к этому все сведется.

– Моя личная жизнь никак не влияет на работу.

– Неужели?

– Именно так. – Уловив лукавую искорку в глазах Джеймса, она добавила: – Я никогда не смешиваю эти две стороны моей жизни.

Джеймс уже не скрывал насмешливой улыбки.

– Неужели? – повторил он вопрос еще более саркастическим тоном.

Лиззи не могла винить его за насмешку. В конце концов, она сама спровоцировала ту ситуацию с почти поцелуем. Но она больше не жалела о своей безрассудной выходке. Увидеть мгновенную вспышку желания в его глазах того стоило. Было приятно осознавать, что на одно крошечное мгновение она имела над ним власть. Ну, почти что имела.

– Увидимся завтра, – тоном примерной секретарши произнесла она.

– Принцесса, завтра суббота, – последовал насмешливый ответ.