Принцесса Солнца. Начало.

Глава 8

— Когда гипноз развеялся, нам оставалось только помогать дезориентированным воякам не разбрестись, как стаду баранов, и собирать оружие. — Лавуа развел руками. — это и было самым сложным. Наибольшую опасность составляло именно оружие. Хорошо, что большая часть вояк, придя в себя, и не подумала поднимать валяющиеся вокруг железки, но в некоторых военное дело оказалось вбито в мозг на уровне безусловного рефлекса. Не понимая, кто они и что у них в руках, таскали за собой автоматы и даже гранатометы. Мы в первую очередь старались отловить этих субъектов. Благо, никто не успел даже случайно снять оружие с предохранителя. Когда разобрались с толпой на площади, дошел черед до их штаба. Также все прошло тихо и спокойно. Там и не думали оказывать сопротивление, хотя абсолютно все, кроме охранников, были в сознании, без следов обработки гипнозом. Рохаса нашли мертвым, с пулей во лбу. Кто-то пристрелил его и исчез бесследно. Будем еще выяснять, но почему-то мне кажется, что эта тайна может и остаться тайной. Предварительное дознание показало, что к нему никто не входил под строжайшим запретом с тех пор, как он вернулся с разговора с вожаком Шатаа. После этого его не видели около четырех часов, а нашли его еще теплым. Во лбу дырочка, как от дамского пистолетика, зато затылка просто нет, вместо мозгов кисель. Какое это оружие, что за патрон такого размера с такой разрывной силой, определить пока затрудняюсь.

Лавуа поднял ладони кверху, показывая тем, что свой рассказ он закончил. Джикра, присутствовавший на совещании через коммутатор, подал голос.

— Оружие такого типа вообще не используется нашей расой. Любой кусок металла слишком медленный для нашей реакции, а потому малоопасен. Хотя признаю, что, имея ваши автоматы и гранатометы, мы имели бы больше шансов в проигранной войне. Наше энергетическое оружие оказалось абсолютно неэффективно против щитов нашего врага. А плазменные орудия были выведены из строя.

— Джикра`ах, — Джулиан выждал, пока ком замолчал, и задал вопрос: — Вы смогли что-то выяснить у задержанных Шатаа?

— Немного. Как говорят в таких случаях люди, их использовали в темную. Всей этой затеей руководил Джамуш Шатаа, близкий родственник бывшего правителя, он вел все переговоры. Остальных убедили призывы к захвату власти в нашем сообществе. Почему-то они посчитали, что мятежники после захвата полной власти в своем регионе вступят в войну с теерленами на стороне Шатаа. Так было обещано. Нам было известно и ранее, что часть нашей бывшей аристократии, я нашел аналогию в вашей истории, мечтала о возврате старого положения. Когда привык считать себя выше других по праву рождения, тяжело принять то, что такое право нужно заслужить, и даже чтобы быть равным среди лучших, нужно приложить множество сил. Должен заметить, что некоторые Шатаа из дальних ветвей рода смогли за время полета и за годы освоения Венеры заслужить уважение в обществе. Джамуш и его ближайшие сородичи организовали бегство части клана, а потом и участие в мятеже на вашей планете. К сожалению, слишком мало времени было для проведения обряда единения разумов, вся информация у нас лишь со слов Шатаа. Со временем, возможно, будут еще какие-то новости. Корабль, который пытался сбежать, принадлежал Джамушу. Сами понимаете, уцелеть во взрыве он не мог, а потому основной источник информации для нас утерян. Это было преднамеренное самоубийство, а не побег. Наша раса не допускает самостоятельного лишения себя жизни. Единственный способ – выбрать бой, в котором нельзя уцелеть. Он понимал, что в случае взятия в плен не избегнет обряда единения разумов, и не мог не понимать, что сбежать ему не дадут. Даже от одного коджа, так называются наши большие корабли, на дрииде не уйти.

— Джикра. — Гудвину явно тяжело было говорить. Обвинять друга не хотелось, тем более после того, как обернулись события. — А почему ты держал в тайне от нас прибытие флота? Ты говорил о двух десятках дриидов, якобы готовился умереть, а на орбите в это время стоял флот способный уничтожить всю планету? Не обижайся, если я не прав, но это странно.

— Гудвин. — Инопланетянин выдержал паузу, затем издал скрип, символизирующий смех. — Я не обижаюсь на друга за правдивые и справедливые слова. То, что произошло за последние земные сутки на Венере, во многом было странно. Произошли вещи, которые никак не укладываются ни в нашу философию, ни в традиции нашего народа. Я узнал о присутствии флота всего за минуту до того, как мы его увидели. Своим сородичам я дал команду улетать, а они прилетели умирать со мной рядом – это не характерно для теерленов. Самопожертвование вопреки прямому приказу – это сразу две странности для нас. Все остальное еще меньше поддается описанию с позиции нашей традиционной логики. Во время последней войны половина кланов просто не участвовали в сражениях, не прислали ни единого дриида, ни одного воина. И это было обычно. У большинства были обиды и счеты к Шатаа, а война – в первую очередь считалась их уделом. Когда над флотом Шатаа и присоединившихся к ним нависла угроза полного уничтожения, никого это не волновало, хотя на кону была жизнь всех теерленов. Понимание, что вмешательство в заведомо проигрышный бой ускорит твой конец, определяло действия всех. Даже мои сородичи тогда не вышли на помощь, хотя я был с Шатаа. То, что произошло на Венере в мое отсутствие, мне еще предстоит понять и принять. Гудвин, знаешь, какое слово звучит в наших языках одинаково? Только одно – друг. Мне пришлось использовать ваше слово, долго объяснять своим соплеменникам, что значит быть другом. Этому я научился у тебя.

— Представь себе, нынешний разговор, который начать весьма не просто было, это тоже часть понятия дружбы.

— Я понял это. Но большинство из моей расы еще не скоро этому научатся. Когда первый Шатаа поднялся в круг внимания, аналог ваших трибун, он видел лишь спины. Это признак того, что тебя не хотят слышать. Когда он сказал, что Шатаа готовы лететь и помочь нам, повернулись лишь немногие. Когда он сказал, что готов сражаться в случае необходимости с сородичами за честь всех теерленов, повернулась половина. Когда же Шатаа, в недавнем прошлом считавшийся высшим над всеми присутствующими, попросил кланы помочь его сородичам вернуть свою честь, при необходимости сложив головы в неравном бою, повернулись все. Слишком невероятны для моих соплеменников были его слова – Шатаа просил помощи. Второй Шатаа добавил, что по слухам знает, с каким флотом придется иметь дело мне и моему клану. Исход его бывших сородичей был приурочен к этим событиям, да и сам мятеж одной из целей имел заманить меня в ловушку и обезглавить Совет. Это давало им надежду на то, чтобы вернуть себе власть. Тогда все кланы вызвались участвовать в этом походе. Имеющийся боевой флот не смог вместить всех пожелавших участвовать в битве. И в конечном счете именно их количество, подавляющая сила – это то, что спасло много жизней. У Шатаа не было шансов, и они сдались.

Говорить еще о чем-то просто не хотелось, да и новостей больше не было.

***

Тони сидел в тени под крылом «Сокола», рядом растянулась Принцесса. Колдуэй присел рядом.

— Тони, я был очень удивлен, когда встретил вас здесь на краю мира. Точнее, когда узнал, с кем меня свела судьба. Вы, настоящее светило в академическом мире, признанный гений в области естествознания, спрятались от мира в такой глуши. Почему?

— Если бы не мои путешествия, я не получил бы большую часть моих знаний. — Тони смущенно улыбнулся. — Опять же, именно путешествия дают новые направления для размышлений. Путешествуя, я нашел Принцессу, а с ней и новую тему для изучения, радиационные и прочие внешние мутации и их влияние на эволюцию.

— У вас есть какие-то планы на ближайшее время? — По напряженному лицу советника было заметно, что вопрос задан был не из праздного любопытства. Тони пожал плечами.

— Каких-то конкретных нет. Так, общее продолжение старых тем. Пожалуй, есть и одна новая, но для нее мне придется слетать в Европу и столицу, посидеть в библиотеках. Если помните, Джикра`ах упоминал о том, что восемь миллионов лет назад его народу принесли знания человекоподобные гуманоиды. Когда-то в шумерских текстах я натыкался на подобные случаи и в нашей цивилизации. Там они названы Предтечами. Есть и другие свидетельства. Меня очень заинтересовала эта тема.

— Я могу попросить Джикру подобрать для вас всю информацию по этой теме в их хранилищах. — Колдуэй сделал паузу. — А что вы скажете, если я предложу вам слетать на другую планету, где есть вид кошек, не менее загадочных, чем ваша Принцесса. И, как мне кажется, там может быть что-то связанное с Предтечами. Я не берусь точно утверждать… Но шанс есть.

— Вы умеете интриговать, советник. — Тони улыбнулся. Смогу ли я взять с собой Принцессу?

— Если она перенесет путешествие в космосе, почему бы и нет. У вас будет корабль с пилотом и всем необходимым оборудованием. Планета Малахит системы Адамса. Там сейчас передовой корпус Внешфлота во главе с моим другом Кеннетом Харли. Они столкнулись с аномалией, которая как две капли воды напоминает теерленский куб-глушитель. Точнее, куб Предтеч. Но носитель этой аномалии –живое существо, точнее, целая популяция местных кошачьих размером с Принцессу. В них еще очень много интересного, но, пожалуй, для интриги достаточно. — Колдуэй откровенно улыбался, наблюдая, как растет неподдельный интерес в глазах ученого. — Я предлагаю вам пока разовый контракт в качестве эксперта. А дальше… как понравится.

***

Солнце скрылось за горизонтом. Джулиан обнаружил отца, сидящего на террасе резиденции. Обычный, хоть и по-своему красивый, старик в халате в кресле-качалке. Плед и чашка остывшего чая дополняли картину. Взгляд адмирала был устремлен к точке, в которой таял последний на сегодня солнечный луч. Джулиан остановился, наблюдая за отцом.

На протяжении всей жизни, сколько он себя помнил, это был один из немногих моментов, когда им обоим не нужно было торопиться. Сначала отец, появляясь чаще всего неожиданно, проводил с семьей чаще всего несколько часов и бежал по делам службы. Даже, будучи неделями на Земле, редко мог урвать мгновения, чтобы просто побыть с любимой женой и сыном. После смерти жены, взяв отпуск, он с разрешения командира оставил коммуникатор своему заместителю. Весь мир знал о его трагедии, никто не пытался его достать в тот месяц, приставать с вопросами и проблемами.

Первую неделю оба почти не разговаривали, просиживая рядом друг с другом вечера в полной тишине. Потом боль немного утихла, притупилась, возникла необходимость выговориться. Еще несколько дней Гудвин молчал, слушая почти непрерывный рассказ сына о маме. Потом, понемногу пришло время разговоров на другие темы, вопросов и ответов. За день до конца отпуска он задал сыну вопрос:

— Что дальше? Я могу перейти на службу на Земле или хотя бы поближе. Если я тебе нужен рядом, скажи.

Повзрослевший за этот месяц Джулиан посмотрел в глаза ему и покачал головой.

— Ты адмирал боевого флота. Будешь ли ты на своем месте, перебирая бумажки за столом или командуя транспортами на Луне или на Марсе? Да и мне пора искать свое место в жизни. А рядом ты всегда. Даже когда мы подолгу не видимся, я знаю, что ты рядом со мной.

На том и решили. На следующий месяц Джулиан поступил в подготовительный колледж кадетского корпуса Внешфлота. А отец улетел к своей эскадре. Следующая их встреча произошла через три года. Джулиан сдавал экзамены для поступления в кадеты, времени было у обоих немного. Потом они встретились через два года. Отец прилетел по первому слову, благо, эскадра встала на орбитальной базе для ремонта и лететь не пришлось долго. Сын был в растерянности, его только что забраковали на комиссии. В пилоты истребителя путь заказан, сердце может не выдержать перегрузок. В то время еще не существовало компенсационной капсулы, которая позволяла выполнять виражи с ускорением в тридцать-пятьдесят же, не особо чувствуя нагрузок. Казалось, что на этом жизнь и карьера закончены. Лишь разговор с отцом расставил все точки, все приоритеты. Оказалось все не так страшно. Комиссия не рекомендовала отчислить одного из самых успевающих кадетов, всего лишь стоило придерживаться рекомендаций в области ограничения нагрузок. А вскоре и Джулиан, и все окружающие просто позабыли о досадном ограничении. Он открыл для себя мир информации и аналитики. Это стало его религией на какое-то время. Спустя примерно год, к выпускному курсу, проходя практику в действующем флоте, на исследовательском корабле Внешфлота, управляемом сокурсником отца, он познакомился со старым штурманом, который показал ему мир информации с совершенно другого боку. Старик штурман в прошлом оказался сотрудником спецслужб. Имея много свободного времени на корабле и видя увлеченность молодого Колдуэя миром цифр и информации в целом, старик учил его способам сбора и обработки информации, именно у него Джулиан узнал, как и для чего можно информацией манипулировать. Старик не упустил и тему о том, насколько опасным и болезненным оружием может быть информация.

Как раз в этот промежуток времени, пока исследовательский корабль бороздил окраины системы, и произошла встреча землян с расой теерленов. Старший Колдуэй к тому моменту, когда жуки начали прибывать на орбиту, собирался отчалить с обновленной эскадрой, приняв под свое начало десяток новеньких крейсеров. Погасив конфликт, Гудвин на одном крейсере полетел сопровождать к Венере новых соседей и проторчал там несколько недель, пока теерлены сделали все необходимые анализы и признали перспективной дальнейшую работу с планетой. Именно тогда и зародилась странная дружеская привязанность между адмиралом и лидером инопланетян. Когда исследователь вернулся на земную орбиту, оказалось, что Джулиан разминулся с отцом всего на неделю.

По выходу с корпуса он был назначен в штаб Внешфлота на Земле младшим аналитиком. Спустя полгода молодого лейтенанта перевели в специальный отдел «S».

— Ну и денек выдался. — Советник присел на свободное второе кресло.

— Знаешь, о чем я думаю? — Гудвин спросил, не отрывая взгляда от чего-то, известного лишь ему самому. — Теерлены быстро учатся, меняются. Уже сейчас они познают наши понятия и привычки. Что будет дальше? Представь себе жука весом в тонну, идущего по миру с чисто человеческой склонностью к бесшабашности и авантюризму. А когда они научатся экспериментировать? Сейчас их наука выше нашей на голову и это только на накопленном багаже, практически без развития. А у них могут рождаться свои Леонардо, Теслы и Хлебниковы.

В небе появился белый зигзаг и рядом с кораблями команды завис новый, контурами и окраской повторяющий штабной «Гарфилд».

— Вечер перестает быть томным. — Джулиан поднялся и направился к месту посадки. Улыбаясь, обернулся к отцу. — Что-то меня наводит на мысль, что сейчас мы увидим настоящую гарпию. Прилетела дочь Кена Харли и будет возмущаться, как мы тут без нее управились.

Не нужно быть ясновидцем, как оказалось, чтобы предугадать стиль появления молодой девицы с неплохой боевой выучкой и абсолютно запущенной субординацией. Наконец, устав от собственных возмущений и обвинений, она демонстративно уселась на тюк возле своего корабля, надув губы. Колдуэй, пережидал всю ее тираду молча. Улыбка на его лице добавила к монологу несколько лишних минут. И, лишь когда весь запал лейтенанта окончательно закончился. Подошел поближе.

— Лили, могу вас утешить, Арлинг точно так же все пропустил. — Заранее заготовленная шутка достигла цели, Девушка язвительно усмехнулась. — Но в отличие от майора, для вас у меня есть утешительный приз. Круиз на комфортабельном лайнере устроит?

Колдуэй открыто смеялся. Лилиан полоснула по нему разъярённым взглядом и отвернулась.

— Идите-ка вы, сер… сами плывите на своем лайнере. Меня можете под арест посадить на это время, не то я вашему Арлингу что-нибудь сломаю.

— Ну что ж, сами выбрали. Полтора месяца практически в одиночке вы себе выторговали.

— Что?! — На секунду лицо девушки исказил испуг, потом пришло понимание.

— Вы летите на Малахит-Адамс в качестве пилота для мистера Гарвелла. И Принцессы. Я думаю, она не даст его в обиду. А кроме того, вы полетите с официальной миссией от Совета.

— … — Пытаясь что-то сказать, она открывала и закрывала рот, потом крепко обняла шею Колдуэя, чмокнула в щеку и, сорвавшись с места и отбежав в сторону метров на двадцать, завизжала:

— У-и-и-и-и!

Остановившийся возле Колдуэя Арлинг наблюдал за этой картиной с неподдельной грустью.

— Похоже, пора учиться варить ваш любимый кофе, сер.