Принцев не предлагать!

Глава 2

Первая мысль после тяжелого пробуждения: чем так воняет?! Вторая: почему так дико холодно?

Третья оформиться не успела, потому что я открыла глаза, и неумолимая реальность предстала передо мной во всей красе. Я никогда не напивалась, не страдала провалами в памяти и поэтому почти сразу восстановила хронологию дичайших событий, которые завершились для меня довольно печально.

Но пока не критично, потому что я все еще жива.

Однако в шаге от простуды, потому что неизвестно сколько времени провела на каменном ложе без единого кусочка ткани, а в узкое незастекленное окно уже заглядывали первые проблески рассвета. Надеюсь, все-таки рассвета, потому что при дневном свете изучать действительность куда приятнее, чем во мраке ночи, который может скрывать в себе все самое жуткое. Но об этом пока лучше не думать.

Итак! Что у меня есть?

Я с опаской слезла с каменного ложа и, стараясь не наступать на восковые наплывы и подозрительные линии, осмотрела небольшую комнату, брезгливо обойдя стороной труп незадачливого маньяка и не забыв выглянуть в окно. Узнала, что нахожусь в высокой башне, внизу непролазный лес, а в комнате кроме запасных свечей на полке и постамента с толстой книгой нет ничего полезного. Нашла еще выроненный маньяком кинжал и на бесконечно долгие десять секунд выпала из реальности, признав в ножичке то самое орудие, которое было нарисовано на карте ведьмы: изогнутое лезвие в форме языка пламени и рубин.

Тут хочешь не хочешь начнешь верить в паранормальное…

Но только не я!

– Выберусь – засужу, – пообещала невидимым наблюдателям и решительно подошла к книге. – Это что еще за элемент антуража?

Вблизи книга оказалась еще массивнее. Морщинистая кожаная обложка, металлические уголки и выпуклый рисунок миниатюрного черного дракона, свернувшегося клубком вокруг закрытого глаза. И снова дежавю! Не стала бы биться об заклад, но эта книга как две капли воды походила на ту, что была нарисована на карте.

– Сумасшествие какое-то, – сердито пробормотала себе под нос, усилием воли подавляя дрожь в пальцах. И, наверное, исключительно ради того, чтобы доказать себе, что не верю во всю эту чушь со сверхъестественным, я решительно дотронулась до книги, планируя изучить подозрительный фолиант. Вдруг там информация о том, где я оказалась и как отсюда выбраться?

Пальцы тут же прилипли к обложке, словно она была покрыта клеем, а дальше произошло нечто абсолютно необъяснимое: нарисованный дракончик зашевелился, поднял свою чешуйчатую голову, попробовал языком воздух, мазнув мимоходом и по моим пальцам, после чего выдохнул черное облачко гари и… юркой ящеркой прошуршал по моей руке вверх к плечу. Все это произошло настолько быстро, что я успела лишь возмущенно вякнуть и попытаться смахнуть его второй, не приклеенной рукой, но успеха не добилась – дракон оказался проворнее меня. Хуже того, по мере его продвижения по моему телу кожа немела и темнела, покрываясь то ли черной коростой, то ли чешуей. Внутрь начал проникать потусторонний холод, и, когда дракон хорошенько потоптался по моим плечам, путаясь в волосах, у меня уже зуб за зуб не попадал, так что материться приходилось через силу и практически не разжимая онемевших губ.

Зато с душой!

– Ах ты, тварь мелкопакостная! А ну, брысь! Поймаю – хвост оторву! Извращуга чешуйчатая! Весь в хозяина! Нет чтобы одежду предложить и завтрак! Не-эт! Сначала облапать и обслюнявить! Все вы, мужики, одинаковые!

С трудом, но мне удалось хорошенько тряхнуть плечами, и дракон, возмущенно пискнув, немного сполз по моей спине вниз. Увы, успел зацепиться за волосы и продолжил топтать уже мои лопатки, постепенно спускаясь все ниже. Это напрягло, и я снова задергалась, хотя с каждой секундой тело слушалось все хуже, а холод проник, кажется, даже в сердце.

Не дождетесь, твари! Диана Самойлова вам так просто не дастся!

Тем временем гадкий дракон от души облапал мой зад, больно оцарапав левую ягодицу, и начал спускаться по ноге. В определенный момент напряглась, когда наглый хвост непозволительно долго задержался возле промежности, но вот он миновал опасный участок, и я шумно выдохнула, чувствуя, как ящер продолжил путь вниз. Спустя бесконечно долгие минуты дракон пощекотал языком практически онемевшую пятку… И перебрался на вторую ногу.

– Да сколько можно уже?! – взвыла обреченно, чувствуя себя не просто облапанной и обслюнявленной, но и униженной до глубины души. Если бы я могла хоть что-то!

Но нет. Приходилось шипеть, терпеть и надеяться, что это когда-нибудь закончится.

Не представляю, сколько прошло времени, я даже дышала с большим трудом, практически заставляя себя делать вдох, а затем выдох. С каждым выдохом изо рта вырывалось облачко ледяного пара, на ресницах белел иней, а кончики пальцев покалывало, словно я их почти отморозила. Мерзкий ящер наконец закончил издеваться над моим телом, свернувшись живым кожаным браслетом на правом запястье… и тут книга ожила повторно.

Во всю ширь распахнулся желто-зеленый глаз, оказавшийся змеиным (а может, и драконьим), не иначе как злобным колдовством приковал к себе мое внимание и без какого-либо предупреждения опалил таким яростным огнем, что я сорвала голос, завопив от боли. Я горела! Плавилась в первородном пламени, но все не умирала, познавая такие оттенки боли, о которых раньше даже не подозревала. Огонь сожрал мою плоть, выжег кости, поглотил суть, захватил душу… и удовлетворенным клубком свернулся в самом центре груди.

Даже не сразу поняла, что все закончилось, а я еще жива и почти не чувствую боли. Лишь легкое покалывание во всем теле и общую усталость. Даже черная чешуя пропала, и моя кожа снова стала привычного розового оттенка без единой темной коросты. Вместе с последним беззвучным воплем изо рта вырвался черный сгусток пламени, отрезвляя окончательно, и я резко захлопнула рот, клацнув зубами так, что прикусила язык.

– Серт! – Инстинктивно прижала руки к губам, замычав от обиды, и только тогда сообразила, что могу двигаться и мне больше не холодно. С опаской отступила от подлой книги и растерянно пробормотала: – Чертовщина какая…

Нервно огляделась, не стал ли кто свидетелем этого безумия и не пора ли опасаться кого-нибудь нового, но в помещении ничего не изменилось.

– А могли бы хоть одежку какую подкинуть, – буркнула расстроенно, обняв себя за плечи от безысходности.

В тот же миг на каменное ложе с потолка плюхнулся сверток. Мои бедные нервы не выдержали, и я подпрыгнула, хрипло взвизгнув и от души чертыхнувшись. С последними звуками изо рта вновь вырвался новый язычок темно-бордового, почти черного пламени, и это стало последней каплей для моих растрепанных нервов.

Обессилев, я рухнула на пол, сбивая колени о камни, обняла себя руками и разрыдалась. Страх, опустошение, неопределенность едва не затопили сознание, но боль от укуса в правую руку отрезвила надежнее пощечины, и я впилась злобным взглядом в навязанный живой браслет.

– Что?!

Дракон, изображая верную собачку, приподнял голову, преданно заглядывая в мое зареванное лицо. Чешуйчатый хвост с шипом на конце задорно вилял из стороны в сторону, и на несколько секунд я даже отвлеклась, следя за ним взглядом. Это, как ни странно, позволило мне успокоиться и начать рассуждать более или менее здраво.

Ну да, я хрен знает где. Со мной произошло черт знает что.

Но я жива, как бы мерзкая старуха и чертов маньяк ни желали обратного! Жива и теперь такого шороху наведу, что прячьтесь все виновные, пока еще можете!

– Ладно, работаем! – Звонко шлепнула себя по бедрам и со злой иронией взглянула на живой браслет. – Звать тебя как, извращуга?

Дракон забавно наклонил голову набок, став еще сильнее похожим на пса, но не ответил. И тогда я взяла командование этим бедламом на себя.

– Будешь Пушком.

Поднялась, решительно приблизилась к каменному ложу, развернула сверток, скептически поджала губы, обнаружив в нем черную хлопковую сорочку с кружевом, длинное черное платье и мягкие домашние туфли без каблука. Тоже черные. Повертела, разглядывая, но от этого ничего не изменилось, и я временно смирилась с подобным издевательством. По своей деятельной натуре я предпочитала яркие вещи, спортивный стиль и джинсы, надевая платья лишь по особым случаям. При этом выбирала сексуальные модели длиной выше колена, с игривым декольте, открытыми плечами или спиной. Это же одеяние было мало того, что длинным, так еще и с полноценным рукавом и минимальным вырезом, не открывавшим даже ключицы.

Но делать нечего, надела, стараясь не думать, чье бы это могло быть и почему мне пожалели нижнего белья. Размер, кстати, подошел, и я, закончив застегивать бесконечные пуговки на груди, двинулась дальше к двери. С трудом сдвинула ржавый засов, запиравший ее изнутри, распахнула створку и с минуту тщательно вслушивалась в подозрительные звуки, раздававшиеся внизу. Пыльная винтовая лестница намекала, что место не самое популярное, но я предпочла перестраховаться. Наконец желание выяснить, что здесь происходит, пересилило врожденную осторожность (к тому же очень хотелось есть!), и я начала спускаться. Путь вниз казался бесконечным, видимость была практически нулевой (а я даже и не подумала взять свечу!), но наконец путь мне преградила неплотно прикрытая дверь, и я с опаской выглянула наружу, стараясь охватить взглядом все и сразу.

Снаружи начинался солнечный летний день и не было ни единой живой души, не считая флегматичной лошадки, привязанной к покосившемуся столбу метрах в десяти от башни. Вышла, с подозрением огляделась снова, но ничего не изменилось: тишь и глушь непролазной чащи. Недоверчиво нахмурилась, не веря в подозрительное спокойствие окружающей среды, но все же двинулась в сторону лошадки. Почти подошла, когда со стороны башни мне в голову прилетело чем-то тяжелым, едва не повалив на землю. Ругнулась, поминая маньяка и его сексуальные привычки, но мои последние слова потонули в жутком грохоте. Резко обернулась, не веря в свою удачу, ведь задержись я еще чуть-чуть – и оказалась бы под завалами камней, которые стали бы моей безымянной могилой, но увидела летящие в мою сторону осколки и инстинктивно вскинула руки, защищая голову. Тотчас вокруг меня и лошадки образовался большой мерцающий купол, защитивший нас от града камней, а спустя минуту все было кончено.

Башня перестала существовать, превратившись в невнятную груду обломков практически у моих ног, а на мне не было даже царапины. Лишь мелкая пыль все еще витала в воздухе, но и ее уносил в противоположную сторону легкий ветерок.

Подобрала челюсть, медленно опустила руки, посматривая на них с опаской, краем глаза отметила, как пропал купол, но тут мое внимание привлекла книга, валяющаяся практически у ног. А не ею ли в меня кинули?

Осторожно тронула ее носком туфельки, но никакой реакции не последовало. Позади всхрапнула лошадь, ткнув в мое плечо мордой. Я вздохнула, пытаясь вернуть себе способность мыслить логически, но получалось не очень. Ладно, буду решать проблемы по мере возможности. Для начала досмотр!

Здраво рассудив, что лошадь принадлежала маньяку, а значит, теперь именно я ее новая хозяйка, первым делом осмотрела добычу, старательно воскрешая в памяти все, что знала о четвероногих аналогах «порше». Знала я печально мало, но тем не менее помнила, что лучше не подходить сзади, а в седельных сумках обычно хранится все, что может понадобиться для путешествия. Так и оказалось. В одной я нашла флягу с разбавленным вином, пару яблок, черствый ржаной хлеб и вяленое мясо, а во второй смену белья, засаленную записную книжку, некое подобие карандаша, сложенную вчетверо потрепанную карту местности с подозрительным черным крестиком и кошель с монетами. Осознала, что проблемы множатся в геометрической прогрессии, и уделила продуктам более пристальное внимание.

Если предположить, что без сознания я пробыла всю ночь, то получается, что я не ела практически сутки, а это, знаете ли, крайне негативно сказывается на скорости мыслительного процесса и характере!

Какой-то частью сознания понимая, что путь до цивилизации, скорее всего, предстоит не быстрый, я с трудом удержалась от того, чтобы не уничтожить всю провизию за раз. С другой стороны, маньяк наверняка запасся бы получше, будь это действительно так. А значит…

– Фр-р… – Лошадка, с интересом наблюдавшая, как во мне исчезают продукты, недвусмысленно потянулась к хлебу, и я со вздохом поделилась с нею почти третью каравая.

С транспортом необходимо дружить.

Яблоки тоже поделила поровну, к тому же я их никогда сильно не любила, а после приступила к изучению записей. С трудом продираясь через закорючки чужого почерка и стараясь не думать, что буквы в принципе не походят на кириллицу или латиницу, я выяснила, что некоторое время назад маньяк абсолютно случайно стал счастливым обладателем тайного знания о местонахождении проклятой башни, в которой дожидалась своего часа опять же проклятая сила. После этого он провел масштабные изыскания и выяснил, что существует реальная возможность стать обладателем великих знаний и могущества. Слегка проклятого, правда, но это уже мелочи. Дальше шло что-то неразборчивое, видимо, какой-то особый шифр, а может, и суть проклятия, которую я так и не смогла разобрать, лишь отдельные слова и несколько бессвязных фраз. Список на последней странице заставил мое сердце биться сильнее. Первым пунктом шло время – алое суперлуние. Вторым – сильная духом жертва, умершая в мучениях. Третьим – месть.

Кому и за что маньяк не пояснил, но для меня это было уже не важно. Так-так…

Минут десять я осмысливала прочитанное, и складывающаяся картина отнюдь не радовала. Если откинуть в сторону мой врожденный скептицизм и отрицание существования магии, то получается, что именно я теперь и есть тот самый адепт проклятой неизвестно кем силы, знаний и могущества. А что? Жертва точно была, все же маньяк помер, причем очень мучительной и нехорошей смертью, хотя насчет полнолуния – это не точно. Подняла на уровень глаз правую руку и желчно поинтересовалась:

– Пушок, а ты разговаривать, случайно, не умеешь? Я бы послушала твои откровения о происходящем.

Увы, дракон моих ожиданий не оправдал. Лишь сонно зевнул, пару раз заискивающе махнул хвостом и снова задремал. Я бы и сама прилегла, но обстоятельства к спокойному отдыху не располагали.

Вздохнула, понимая, что, как всегда, могу рассчитывать только на себя, и переключилась на изучение карты. Она была простенькой и достаточно условной, но главное я выяснила: проклятая башня находилась в шести часах езды от некрупного города с очаровательным названием Тияшки. Это если верить корявой приписке на обратной стороне карты. Были на карте и иные, более крупные города, но они находились гораздо дальше и пока были для меня совершенно недосягаемы.

Посмотрела на безоблачное небо, посмотрела на лошадь… Очередной раз вздохнула и брезгливо осмотрела запасные портки маньяка. Не постеснялась даже понюхать, пытаясь определить степень их свежести, но вроде бы они были чистыми, хотя и невнятного серого цвета. А что? Не с голым же задом на лошадь взбираться! А тут какие-никакие, а все же подштанники.

Спустя десять минут, очередной раз помянув крепким словцом маньяка, я вернула пожитки в сумки, туда же сунула книгу с вновь закрытым глазом и кое-как взобралась на Порше (чем не имя для лошади?). Покрепче стиснула в руках поводья и с опаской тронула бока лошади пятками, уповая на то, что животина сама выберет верный путь и привезет меня в город. Не знаю, повезло мне или лошадь действительно оказалась достаточно сообразительной, но спустя несколько часов пути по лесу без единой тропки мы выбрались на довольно широкую сельскую дорогу. Порше бодро потрусила налево, и я, мысленно соотнеся карту и переместившееся по небу солнце, согласилась с ее решением. В любом случае куда-нибудь да выедем.

«Куда-нибудь» оказалось не самой близкой целью. Уже начали сгущаться сумерки, когда я проехала сначала мимо одного пшеничного поля, затем мимо другого. Спустя еще минут десять показался первый сельский домик, второй, третий – и вот я уже стою под высокими каменными стенами средневекового города.

Мысленно простонала, до этой минуты не желая признавать, в какой переплет умудрилась вляпаться (а самое главное, в честь чего?!), но внешне на мне это никак не отразилось. Даже наоборот, мои губы упрямо поджались, в глазах промелькнули все кары небесные, что наверняка не в последнюю очередь помогло мне спокойно миновать ворота и стражу. Меня не остановили и даже не окликнули, лишь проводили чуть озадаченными взглядами, акцентируя внимание на полуобнаженных ногах, и на этом все.

Припоминая последнее прочитанное средневековое фэнтези (спасибо, Полинка!), я порадовалась, что уже почти стемнело и на улицах практически нет прохожих. А те, что были, торопились по своим делам, уделяя мне не больше секунды своего внимания. Я бы и сама поторопилась, но пока не представляла куда. Впрочем…

– Эй, любезный! – нагло окликнула мужчину, который показался мне достойным внимания. И одежда на нем была солидная, да и сам выглядел ухоженно. – Не подскажете, где тут ближайшая гостиница?

Прохожий остановился и обернулся, позволяя мне приблизиться, а сам в это время рассматривал меня с пытливым прищуром. Особенно ему понравились мои ноги, прикрытые подштанниками лишь до колена. Довольно узкий подол платья я еще в самом начале задрала практически до пояса, иначе просто не сумела бы запрыгнуть в седло.

– Любезный? – Мой тон похолодел на градус, поскольку мужчина не отвел заинтересованного взгляда от моих ног, даже когда я подъехала впритык. – Если что, я немного выше.

Горожанин смущенно отвел глаза в сторону, но быстро взял себя в руки и посмотрел мне в лицо. Его глаза удивленно расширились, после чего он отшатнулся назад, торопливо склонился в поклоне и забормотал извинения. Совершенно не понимая, с чего вдруг такая реакция, я тем не менее поторопилась воспользоваться моментом и прервала его на очередном витке извинений.

– Хватит уже! Гостиница тут есть или нет?

– Есть, есть, ваше сиятельство! – горячо заверил меня прохожий, но тут же неуверенно предположил: – Но вам, наверное, лучше к бургомистру…

– Это еще зачем? – нервно вскинула подбородок, закономерно опасаясь любых представителей власти. Я ведь тут вообще на птичьих правах. Посадят до выяснения личности, как подозрительный элемент, и поминай как звали.

– О, так вы к нам инкогнито? – Мужчина понизил тон и воровато огляделся. Не заметил поблизости ничего подозрительного и только после этого доверительно сообщил: – Тогда рекомендую остановиться в «Румяном гусе». Очень приличное место, и район хороший. Это три улицы прямо и затем направо. Двухэтажное здание с красочной вывеской, мимо точно не проедете.

Кивнула, запоминая достаточно условный адрес, и отправилась дальше. Реакция прохожего была крайне странной, и тем не менее я воспользовалась его советом и совсем скоро уже подъезжала к нужному зданию. «Постоялый двор «Румяный гусь» значилось на действительно красочной деревянной вывеске. Рядом художник-авангардист изобразил, скорее всего, блюдо с тем самым гусем, но признать в буро-коричневой кляксе жареную птицу можно было лишь благодаря бурному воображению.

Несмотря на то что я проезжала по довольно благоустроенному району двух- и трехэтажных каменных домов с палисадниками и фонарями, на ступеньках постоялого двора валялся пьянчужка в обнимку с литровой бутылью. Брезгливо поджала губы, но большого выбора у меня не имелось, и я кое-как спешилась с Порше. Моментально почувствовала все прелести многочасового путешествия, которые до этой минуты как-то сильно не давали о себе знать, порадовалась, что никто не видит моего перекосившегося лица и трясущихся коленок, и минут пять приходила в себя, заново привыкая стоять.

Зато когда двери трактира распахнулись настежь и громила с физиономией не отмеченной интеллектом выкинул за порог еще одного пьянчужку, я встретила его аристократически-надменным взглядом и каменным лицом.

– Любезный, распорядитесь расседлать мою лошадь и поднимите вещи в комнаты.

– Я? – изумился вышибала, оглядывая меня с головы до ног.

– Можете предложить иные варианты? – Мой голос сочился наглой язвительностью, но на этот раз не из-за природной вредности, а больше от усталости и голода.

– Да как бы… – растерялся мужчина и посмотрел мне в глаза. Побледнел и часто-часто закивал. – Бут сделно, ваше сиятельство!

Уже второй раз меня назвали сиятельством, но только сейчас я сообразила, что дело, скорее всего, в моем лице. Только не говорите, что я не в своем теле! Не хватало еще, чтобы очередной знаток сиятельств опознал во мне самозванку и это достигло ушей местных стражей! Мысленно похолодев, я все же нашла в себе силы войти в трактир и сразу оказалась в совершенно иной атмосфере. Если снаружи на город опускалась прохладная тишина ночи, то в трактире царило пьяное веселье. Большое помещение занимали два-три десятка столов, и за каждым сидели посетители. Стараясь не сильно глазеть и не привлекать к себе ненужного внимания, я быстро нашла взглядом барную стойку, неподалеку от которой на импровизированной сцене наигрывал на подобии лютни местный музыкант.

Прикинув, что по поводу комнаты нужно поговорить, скорее всего, с барменом, я двинулась в нужном направлении и, благополучно миновав несколько особо буйных столиков, достигла своей цели.

За стойкой, к моему большому удивлению, я обнаружила не мужчину, а немолодую тучную женщину, которая при виде меня нахмурилась и недовольно поинтересовалась:

– Че надоть?

Разительный контраст подобострастия со стороны вышибалы и пренебрежения от барменши вызывал внутреннее недоумение, но я не позволила ему проявиться на лице.

– Комнату на ночь и ужин, – произнесла спокойно.

– Местов нет, – ухмыльнулась толстуха, кивая в сторону полного зала. – Аль сама не видишь?

– Очень жаль…

В груди неприятно засвербело, и спавшая со вчерашнего вечера интуиция чуть ли не вслух заявила, что мне бессовестно лгут. Что за новость? Только не говорите, что я теперь знаю, когда мне лгут! Хотя…

Удобно.

Интересно, а если попробовать так?

Я положила правую руку на стойку, позволяя хозяйке увидеть мой драконий браслет, и, не скрывая злости, уточнила:

– Значит, говорите, совсем мест нет?

Хмурый взгляд барменши на секунду остановился на браслете, и выражение ее лица начало меняться. Пропала наглая ухмылка, сошел румянец, задрожали мясистые губы, а глубоко посаженные глазки забегали в поисках спасения. К нам подошел вышибала, на плече которого висели сумки, снятые с Порше, и удивленно пробасил:

– А вы че еще тут?

– Да так… – Я многозначительно глянула на трактирщицу, и та на удивление верно поняла вполне прозрачный намек.

Дрожащей рукой вытащив из-под стойки ключ с номерком и усиленно пряча глаза, толстуха сипло выдала:

– Пятнадцатый, ваше сиятельство. Ванну принимать будете?

– Естественно, – фыркнула я, внезапно обнаружив в фальшивом статусе особую прелесть, но вовремя вспомнила слова прохожего и перед тем, как уйти, склонилась над стойкой. – Кстати, я тут инкогнито. Понимаете меня?

– Да, ваше сиятельство! – заверила меня барменша, побледнев еще сильнее. – Все понимаю! Прекрасно понимаю! – Недовольно зыркнула на все еще стоящего рядом вышибалу и злобно прикрикнула: – А ты что стоишь, уши развесивши? Бегом поднял вещи госпожи и за водой!

Мужчина обиделся, насупился, но ко мне обратился очень вежливо, сопроводив слова взмахом руки:

– Идемте, ваше сиятельство. Лестница там.

«Там» оказалось слева, причем в противоположном углу, для чего пришлось пройти через весь обеденный зал, полный выпивох. На мое счастье, вышибала был очень крупным и шел впереди меня, так что мне оставалось только побыстрее перебирать ногами, чтобы не отстать и не остаться наедине с толпой. А мне оно надо? Решительно нет!

Второй этаж встретил нас относительной тишиной и пустым коридором. По обе стороны через относительно равные промежутки располагались двери с цифрами: четные справа, нечетные слева. Пятнадцатая оказалась примерно посередине, и вышибала, дождавшись, когда я отопру дверь, занес мои вещи, аккуратно сгрузив сумки на стол, пока я осматривалась. Апартаменты, конечно, не люкс, но переночевать можно. Большое застекленное окно с широким подоконником, рядом стол и стул, заправленная выцветшим голубым покрывалом кровать-полуторка справа у стены, в углу массивный деревянный шкаф для верхней одежды. У левой стены ширма. Вот, собственно, и все, но если подумать, то больше ничего и не нужно. Разве что отдельный санузел… Но с этим, видимо, я погорячилась.

– Удобства в конце коридора, – правильно понял мою задумчивость верзила, словно извиняясь за отсутствие «пяти звезд». – Вам водичку погорячее?

Отстраненно кивнула и, когда вышибала ушел, направилась к окну, чтобы оценить виды. Виды оказались скучными, но не самыми плохими: задний двор, пара деревьев и угол сарая. Где-то на грани слышимости всхрапнул конь, и я подавила очередной тяжелый вздох. Да, нелегкий выдался денек, но, к сожалению, это только начало.

С горечью подумала о том, что фэнтезийные приключения достались совершенно не той, которая о них мечтала. Но даже если и так, то мне нисколько не помешала бы неунывающая подруга, лучше всяких профессоров разбирающаяся в магии и прочих эльфах. Интересно, они тут водятся?

– Эх, Полина… Как бы я хотела, чтобы ты сейчас была рядом!

И вроде пробормотала вполголоса, но реальность вздрогнула так, будто прямо подо мной произошло землетрясение в полноценные семь баллов. Шкаф, конечно, не упал, стекла не полопались, да и стены не пошли трещинами, но я перепугалась так, что тонко взвизгнула и схватилась руками за подоконник.

Позади тоже взвизгнули.

Резко обернулась… и с чувством выругалась.

– Сама такая! – огрызнулась Полинка, суетливо кутаясь в одеяло, заправленное в ее любимый шелковый пододеяльник с пони. – Какого хрена, Самойлова?!

Спустя несколько секунд до подруги дошла вся нелепость ситуации, и она затравленно осмотрелась. Сглотнула, выпустила из ослабших рук одеяло, оставшись в кружевной маечке и шортиках, в которых предпочитала спать, ущипнула себя за бедро, ойкнула… Остановила заторможенный взгляд на мне и хрипло уточнила:

– Я сплю?

– Не-а, – отрицательно качнула головой, все еще опасаясь подходить. А вдруг у меня галлюцинации и Полинка пропадет, когда я до нее дотронусь? Я же так точно с ума сойду от всего этого!

– То есть мы сейчас… – Полина снова недоверчиво осмотрелась и брезгливо пожевала губами, когда ее взгляд остановился на кровати. – Где?

– Думаю, в другом мире, – ответила осторожно, опасаясь бурной реакции главной любительницы принцев. – Но это не точно.

– Ага… – Полина задумчиво постучала пальцем по надутым губам, после чего указала им на дверь. – А там что?

– Постоялый двор.

В ту же секунду в дверь постучали, но дожидаться приглашения не стали – распахнули настежь. В проеме показались два крепких парня, тащивших большую деревянную бадью, а за ними с ведрами, полными горячей воды, исходящей паром, стоял вышибала.

– Ой! – тонко пискнул водонос, во все глаза разглядывая Полинку, представшую перед мужчинами не в самом приличном виде.

Парни тоже пооткрывали рты, но молча. Зато Полина, закатив глаза, отточенным движением подняла с пола одеяло, закуталась, продефилировала к кровати и уже оттуда поинтересовалась у меня:

– Селяне?

– Горожане, – поправила со смешком.

– Средневековье, – кривила губы подружка, но тут ее взгляд загорелся тем самым блеском, которого я всегда опасалась. – Принцы есть?

– Еще не выяснила, – иронично развела руками. Мол, простите, барыня, как-то не до того было. Я, знаете ли, выживанием занималась, а до принцев мне и сейчас фиолетово.

– Плохо работаем, Самойлова! В этом месяце остаешься без премии! – нервно хохотнула Полинка и остановила свой взгляд на вышибале. Тот, не будь дураком, нервно сглотнул и попятился. – Стоять! – скомандовала повелительница бормашины, и все трое мужчин замерли под ее грозным взглядом. – Заносим ванну, наполняем! – Покосилась на меня и уже тише поинтересовалась: – Что там дальше по плану?

– Ужин.

– Отлично! – Полина снова повысила голос: – Где наш ужин?

– На двоих? – робко уточнил вышибала почему-то у меня.

– На двоих, – милостиво согласилась я, чувствуя себя в этот момент спасительницей сирых и убогих.

– И вина! – категорично добавила Полинка. – Самого лучшего, что есть в вашей богадельне!

– Эльфийского? – недоверчиво протянул амбал, при этом снова косясь на меня.

– Почем? – спросила деловито, догадываясь, что самое лучшее вряд ли будет дешевым. Я, конечно, разжилась кое-какими монетами, спасибо маньяку, но бюджет не резиновый, знаете ли. А нам еще Полинку одевать, да и себя не мешало бы.

– Имперский золотой за бутыль, – с опаской сглотнул вышибала, словно сам испугался такого ценника.

Мысленно пересчитала количество желтых кругляшей (если мне память не изменяла, их в кошеле было около двадцати), так же мысленно вздохнула, мимоходом оценив упрямый прищур Полинки, и согласно кивнула.

– Тащи.

Такое воссоединение не отметить – грех.