Приносящие рассвет

Глава 15

Только через несколько дней я поехал повидать Друсилью. Я думал о ней все это время, но выбраться раньше не было никакой возможности.

На этот раз никто меня не останавливал, и я натянул поводья перед открытыми дверями дома. Друсилья стояла в гостиной — высокая и стройная — ив тот момент, когда я появился в дверях, она повернула голову и увидела меня.

— Дру, — начал я, — я люблю тебя.

Друсилья смутилась и отвернулась.

— Пожалуйста, уходи, — попросила она. — Ты не должен так говорить. — Но я все же вошел в комнату, она вновь повернулась ко мне. — Тай, тебе не следовало приезжать и говорить мне такие слова.

— Ты ведь знаешь, я говорю серьезно.

Она кивнула.

— Да… знаю. Но ты любишь своего брата, а семья его жены ненавидит меня. И я… я тоже их ненавижу.

— Однако ты ведешь себя так, словно стараешься сделать им приятное. Они думают, что взяли верх над тобой и доном Луисом, потому что ты живешь и ни о чем не думаешь.

— Быть может, ты прав.

— Дру, что с тобой случилось? Тебе плохо? Сегодня я приехал заплатить долг, но рад видеть тебя совсем по другой причине. Дон Луис умер. Он был прекрасным человеком и мечтал о твоем счастье. Ты красивая девушка, Дру, у тебя много друзей. Одно твое присутствие в Санта-Фе заставит Лауру и Джонатана Приттса забеспокоиться больше, чем мы можем себе представить. Кроме того, хочу пригласить тебя потанцевать. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Ее глаза светились добрым и мягким светом.

— Тай, я всегда мечтала выйти за тебя замуж. Если бы в тот раз, когда ты впервые приехал к нам в Санта-Фе, попросил моей руки, я бы согласилась…

— У меня не было ничего. Кто я? Бродяга с лошадью, револьвером и без гроша за душой.

— Ты Тайрел Сэкетт.

— Мне много хотелось тебе сказать, но я не находил слов.

Она предложила мне кофе, мы сели, как и прежде, за стол, и я рассказал Друсилье об отношении Лауры к маме. Это ее возмутило.

— Нас ждут беспокойные времена, Дру. Не знаю, когда и где именно, мне и самому не все понятно, однако Приттс готовится к решающему сражению. Может случиться многое, поэтому я хочу, чтобы ты была рядом со мной.

Мы проговорили до захода солнца, и только когда я собрался уходить, вспомнил о деньгах.

Она оттолкнула мою руку.

— Нет, Тай, пусть деньги будут у тебя. Если хочешь, вложи их во что-нибудь. Дедушка оставил мне целое состояние, я не знаю, что с ним делать.

Ее предложение было разумным, поэтому я не спорил.

И тут она сказала о том, что могло предопределить дальнейшие события.

— У меня есть дядя, Тай, он адвокат. Мы собираемся добиться постановления суда, которое восстанавливало бы все права собственности на нашу землю. Когда мы получим решение суда, то вызовем представителя федерального правительства, чтобы он выселил всех скваттеров.

Вот как… Что я мог ответить? Конечно, рано или поздно это придется сделать, но сейчас судебное постановление и тем более приезд федерального представителя может поднять такую бурю, с которой нам не справиться.

Джонатан Приттс уговорил многих своих людей сделать заявки на землю, принадлежащую ранчо. Альварадо, затем скупил их участки и теперь владел более чем сотней тысяч акров. Вероятно, Приттс думал, что когда умрет дон Луис, ему не о чем будет беспокоиться… Теперь же он увяз по самые уши: если подтвердятся права собственности на ранчо Альварадо, у него не останется ни единого клочка земли. Его ждет банкротство.

Мне не было его жалко. Он не волновался за дона Луиса или за его внучку, а думал лишь о том, как бы побыстрее получить их землю. Но решение суда по этому вопросу взбудоражит всю округу.

— На твоем месте, я бы уехал в Мексику и жил там, пока все не уляжется, — посоветовал я.

— Здесь мой дом, — спокойно ответила Друсилья.

— Дру, ты не понимаешь. Тут будут стрелять. Тебя убьют… по крайней мере, попытаются.

— Могут попытаться, — произнесла она, — но я не уеду.

Уезжая, я думал только о Друсилье. Если бы я так о ней не беспокоился, то подумал бы о себе.

Приттс и компания наверняка решат, что именно я подсказал ей обратиться в суд.

С того дня, как только это станет известно, я превращусь в призовую мишень в тире.

Время шло, я ожидал начала событий, но ничего не происходило. К северу от наших мест было совершено несколько убийств. В том числе погиб один человек из банды Приттса, порвавший с компанией «Переселенец». Однако убили его не на моей территории, и хотя преступление дурно пахло, оно так и осталось не раскрытым.

Джонатан Приттс жил в Санта-Фе, Лаура почти каждый день принимала именитых гостей на своих вечеринках и танцах. Сложилось убеждение, что Приттс сосредоточил в своих руках немалую политическую власть. Я относился к этим утверждениям скептически, потому что люди, встречающиеся на вечеринках, не обязательно становятся политическими единомышленниками.

Однажды в субботу после обеда я ехал по городу на Сате, как вдруг рядом со мной остановил свою повозку Оррин. Он взглянул на меня и усмехнулся.

— Я думал, ты продал этого коня, — сказал он, — у него отвратительный характер.

— А мне нравится, — ответил я. — Хоть он и упрямый, как осел, и злости в нем хватает, все равно он мне по душе.

— Как мама?

— Хорошо.

День был жаркий, по моему лицу струился пот. На главной улице Моры царило оживление. Я заметил Феттерсона и еще одного парня по прозвищу Пайсано, потому что он напоминал птицу, которую на юге Нью-Мексико называют пайсанос. Пайсано я не любил — что-то в нем настораживало.

— Мама скучает, Оррин. Ты бы ее навестил.

— Знаю… знаю. Черт побери, Тайрел, почему с женщинами так трудно иметь дело?

— С мамой всегда было легко, она такая же, как раньше. Правда, до сих пор курит трубку.

Оррин промокнул лицо платком, он выглядел несчастным и измотанным.

— Лаура к этому не привыкла. — Брат нахмурился. — Она устраивает скандал каждый раз, когда я собираюсь на ранчо.

— Иногда с женщинами надо быть построже, — посоветовал я. — Дай им закусить удила, как они тут же заставят страдать всех вокруг, да и им самим придется несладко. А если крепко держать поводья и заодно немного баловать, то никаких проблем не будет.

Оррин, слегка прищурившись, посмотрел на залитую солнцем улицу.

— Давать советы легче всего, Тайрел. Но здесь все взаимосвязано… Когда Нью-Мексико станет полноправным штатом, я хочу баллотироваться в сенат, а до этого осталось всего лишь несколько лет.

— Ты ладишь с Приттсом?

Оррин взял вожжи и не ответил. С моим братом легко иметь дело, но он не тот, человек, которым можно помыкать. Если только вы не женщина.

— Нет. — Он посмотрел мне в глаза. — Это между нами, Тайрел, я бы не сказал даже маме. Мы с Джонатаном Приттсом не ладим, а с Лаурой… с ней иногда тоже не просто.

— В свое время ты умел объезжать мустангов, Оррин.

— Что это значит?

— Ну, — я сдвинул шляпу на затылок, — это значит, что ты не привязан к стременам и седлу, Оррин. Ты не получишь медаль за то, что пытаешься удержаться на коне, зная о бессмысленности этой затеи. Возьмем, к примеру, Сата. — Я почесал коню шею, и он тут же прижал уши. — У него есть характер, он может скакать без воды и корма хоть до захода солнца, но знаешь, Оррин, если бы мне вдруг пришло в голову продать всех лошадей, кроме одной, я никогда бы его не оставил. Оставил бы Серого или Монтану. Да, на норовистом коне ездить интересно, но только тогда, когда не приходится делать этого каждый день. То же самое… с некоторыми женщинами.

Оррин опять взял вожжи.

— Жарко… Увидимся позже, Тайрел.

Он уехал, а я долго смотрел ему вслед. Оррин был отличным парнем, перед которым открывалась широкая дорога, однако он совершил большую глупость, женившись на Лауре.

Оглянувшись, я увидел, как Феттерсон что-то передал Пайсано, и это «что-то» на мгновение сверкнуло на солнце, а затем исчезло в кармане Пайсано. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: это золотые монеты. Занятно!

Иногда человек интуитивно чувствует: что-то должно случиться. Он не может объяснить это, но шестое чувство гложет его изнутри. То же самое происходило и со мной.

Что-то должно было случиться! В воздухе носилось предчувствие надвигающейся беды, и, как выяснилось позже, предотвратить ее можно было одним брошенным вскользь замечанием. К сожалению, я не знал, что на ранчо возвращается Торрес, решивший работать на Друсилью.

Если бы я знал это, то смог бы предугадать реакцию Джонатана Приттса. Если бы Друсилья в разговоре со мной хоть мимоходом упомянула, что Торрес поправился и сейчас возвращается на работу, я бы встретил его и проводил до ранчо.

Хуан Торрес ехал с двумя мексиканцами, которых нанял в Сокорро. Они миновали проход в горах в четырех милях от Моры, и их расстреляли в упор.

Горный воздух чист, потому звук разносится далеко. Долина, пролегающая между холмистыми предгорьями, была узкой, случилось это утром, когда в городе было очень тихо.

Оррин приехал из Санта-Фе на лас-вегасском дилижансе и оттуда верхом направился в Мору. Мы вышли на улицу вместе, потому что ночь я провел не на ранчо, а в дальней комнате конторы шерифа.

И тут мы услышали выстрелы — стреляли из четырех-пяти винтовок, затем, почти полминуты спустя, раздался последний выстрел.

На охоте никто не стреляет залпом, значит, это перестрелка. Мы кинулись к повозке Оррина. В повозке лежал его винчестер, у нас обоих были револьверы.

Пыль улеглась, но запах ее по-прежнему чувствовался.

Убийцы уже сбежали, сейчас их не поймать, тем более в повозке, поэтому я сразу бросился к убитым.

Хуан Торрес лежал на спине, в его груди зияли три раны, четвертая пуля вошла ему в переносицу, вокруг этой раны виднелось кольцо несгоревшего пороха.

— Соображаешь, что это означает?

— Кто-то хотел удостовериться в его смерти. Вспомни последний выстрел. На дороге раздался топот копыт, и, оглянувшись, я увидел младшего брата Джо и Кэпа Раунтри на неоседланных лошадях. От ранчо до этого места было ближе, чем от города, они услышали выстрелы и тотчас же примчались, не успев оседлать лошадей.

Джо и Кэп остановились в стороне, не мешая мне работать.

На мой взгляд Хуан Торрес был уже мертв, когда прозвучал заключительный выстрел, потому что как минимум два ранения в грудь были смертельными. Двое мексиканцев погибли.

Я начал искать следы. Меньше чем в тридцати футах от тропы несколько человек, судя по всему довольно долго ждали. На примятой траве были разбросаны окурки.

Оррин лишь взглянул на трупы и тотчас отошел к повозке, где стоял, уставившись на небо, а потом посмотрел на руки так, словно впервые их видел.

По дороге из города подъехал знакомый мексиканец, он сидел на лошади, глядя на тела убитых.

— Бандиты? — спросил он, но в глазах его вопроса не было.

— Нет, — ответил я. — Наемные убийцы.

Он медленно покачал головой.

— Это грозит бедой. Он, — мексиканец указал на Торреса, — был хороший человек.

— Он мой друг.

— Да.

Я оставил мексиканца и Джо охранять дорогу возле места убийства. Оррин и Кэп, погрузив трупы в повозку, повезли их в город. Джо смотрел на меня широко раскрытыми глазами.

— Не позволяй никому ни к чему притрагиваться, пока я все не выясню, — попросил я.

Перво-наперво надо вернуться к тому месту, где ждали в засаде убийцы, и не торопясь, внимательно обследовать все вокруг. Обстановка накалилась до предела. Хуана Торреса здесь знали и любили, теперь он погиб, его же спутников убили случайно. Но не это главное. Главное, я беспокоился о своей семье и своем будущем. К тому же, меня волновало, что известно Оррину. Я понимал, что только у одного человека были весомые причины желать смерти Хуана Торреса.

Как выяснилось, один из убийц докуривал сигареты не спеша почти до конца. Я нашел место, где он, прицеливаясь, встал на одно колено, при этом остался отчетливый отпечаток сапога. Я прикинул, что рост его небольшой четыре-пять футов. Итак, первый подозреваемый у меня есть: коротышка, полностью докуривающий сигарету. Не слишком много. Но это лишь начало.

Я твердо знал одно: здесь хладнокровно расстреляли людей, у которых не было ни единого шанса на защиту; Все это произошло на моей территории, и я не остановлюсь, пока не выловлю всех, и не важно, куда приведут следы преступления.

Убийство произошло совсем рядом со мной, погиб мой друг. Однажды мы с Оррином предотвратили преступление, во второй раз Торреса все же убили.

Я выловлю всю эту шайку.

Здесь их было пятеро, и прежде чем уехать, они собрали все гильзы… Все ли?

Я тщательно обыскал примятую траву и мне повезло — удалось найти совершенно новую гильзу от патрона 44-го калибра. Я положил ее в карман и решил, что займусь ею попозже.

Пятеро… А в Торреса одновременно попало четыре пули, но выстрелов было по крайней мэре девять, не считая последнего.

Согласен, что многие могут передергивать затвор и стрелять очень быстро, но вряд ли из пяти человек хотя бы двое способны мгновенно всадить в цель четыре пули.

Торрес, вероятно, двигался, возможно, упал после первого залпа, и все же кто-то выстрелил в него, когда он был уже мертв. Ответ прост: убийц было не пятеро, а больше.

Я задумчиво посмотрел на холм с кедром на вершине, который возвышался за спинами ожидавших в. засаде. Там наверняка находился наблюдатель, сообщивший о приближении Торреса.

Часа два я обыскивал местность. Удалось обнаружить место, где убийцы привязывали лошадей, и выяснилось, что их было семь. На вершине холма остались следы еще двух бандитов, которые тоже курили сигареты. Один из них спускался к лошадям по крутому склону холма: на траве виднелись отпечатки каблуков.

Через некоторое время на помощь мне приехал Кэп, потом появился Оррин.

К этому времени я еще кое-что выяснил: человек, который выстрелил в Торреса последним, был высоким и обут в новые сапоги. После убийства он случайно наступил в лужицу крови.

Хотя Оррин держался в стороне и не вмешивался, дабы не затоптать следы, он прекрасно понимал, что тут произошло хладнокровное, заранее подготовленное убийство.

Для начала хотелось понять, боятся ли бандиты погони, а если боятся, далеко ли ушли? Хорошо ли они знают местность? Собираются ли затаиться где-нибудь у друзей на ранчо или решили скрыться в горах?

Кэп привел мне оседланную Келли, поэтому когда я обыскал всю округу, то собрался в погоню. Джо расстроился, узнав, что ему пора возвращаться на ранчо, но я решил не вмешивать младших братьев в неприятности и тем более не хотел подставлять их под пули.

— Что думаешь, Тайрел? — Оррин внимательно смотрел на меня.

— Наемные убийцы, — сказал я, — семь человек, которые знакомы с Торресом и знали, что он едет в Мору. Преступление заранее спланировано, потому что бандиты поджидали жертву часов шесть-семь. Двое из них появились позднее, наблюдая с холма, чтобы убедиться, что Торрес не свернет с дороги и не сделает привала.

Оррин не отрываясь смотрел на свои руки, а я не стал говорить о возникших подозрениях. Кэп тоже. Впрочем, они были достаточно очевидны.

— Ладно, — сказал Оррин. — Отправляйтесь за ними и привезите в город. Не важно, как много времени это займет и сколько денег понадобится.

Я нерешительно помолчал. Кроме Оррина, Кэпа и меня здесь никого не было.

— Вот что, — начал я, — ты взял меня на работу, ты же можешь меня уволить. Передай дело Биллу Секстону или кому-нибудь другому.

Оррин редко выходил из себя, но тут он в бешенстве уставился на меня.

— Тайрел, прекрати идиотские разговоры. Делай все, что нужно.

Никто из нас не сомневался, куда приведет след, но даже в этот момент брат надеялся, что здесь замешан в крайнем случае Феттерсон, но никак не Приттс.

Подъехал Билл Секстон.

— Тебе, наверное, понадобится помощь? — спросил он. — Могу собрать надежных людей.

— Нет, не понадобится, — ответил я, — мы с Кэпом сами справимся.

— Ты сошел с ума? Их по меньшей мере семеро…

— Послушай, если в погоню отправится много людей, кому-нибудь обязательно захочется выстрелить, а мне этого не надо. Бандитов возьмем живыми.

— С тебя снимут скальп, — с сомнением произнес Секстон, — хотя это твоя голова, так что делай как считаешь нужным.

— Хочешь, я поеду с тобой? — спросил Оррин.

— Нет, — ответил я, хотя прекрасно понимал, что с братом будет в десять раз безопаснее. Однако, чем меньше он будет вовлечен в это дело, тем лучше. — Только Кэп и я.

По моим соображениям, опасаясь погони, едва ли все семеро долго будут держаться вместе, кто-то из них попытается скрыться самостоятельно, а это значительно облегчит нашу задачу.

Над ранчо Альварадо нависли низкие серые облака, там было тихо и спокойно. Когда мы с Кэпом подъехали к двери дома, нас встретил Мигель и я рассказал, что случилось с Торресом.

— Я поеду с вами, — тут же решил он.

— Ты останешься здесь. — Я объяснил ему в чем дело. — Бандиты думают, что убив Торреса, лишили сеньориту последнего шанса. Торрес мертв, но ты-то жив. И займешь его место, Мигель. Ты будешь управляющим ранчо Альварадо.

Казалось, он растерялся.

— Но я…

— Будешь защищать сеньориту, — сказал я, — и наймешь по меньшей мере дюжину хороших ребят. Тебе придется собрать в одно стадо оставшийся скот и как следует охранять его. Мне кажется, это убийство только первый шаг. Кто-то хочет заставить сеньориту отойти от дел.

Я торопливо зашел в дом, где меня встретила Друсилья, и как можно деликатнее рассказал о смерти Хуана Торреса и о своем разговоре с Мигелем.

— Он отличный парень, правда не знает себе цену. Но ничего, мы заставим его поверить в свои силы. Новая должность придаст ему авторитет и чувство ответственности. Можешь на него полностью положиться.

— Что ты намерен делать?

— Как что? То, что должен делать помощник шерифа, — арестовать убийц.

— А что сказал твой брат?

— Велел найти их. Не важно, сколько времени пройдет, как дорого это будет стоить. И кто бы они ни были…

— Тайрел… будь осторожен.

В ответ я усмехнулся.

— Ну конечно, мэм, — сказал я, — я самый осторожный человек в мире и не хочу, чтобы меня убили. Потому что собираюсь вернуться к тебе.

Она внимательно смотрела на меня.

— Знаешь, Дру, мы ждали достаточно долго. Когда поймаю этих людей, подам в отставку, и мы поженимся… И никаких отказов я не приму.

Ее глаза смеялись.

— А кто отказывается?

В долине мы с Кэпом быстро нашли след и несколько миль без труда шли по нему. Здесь бандиты торопились и гнали лошадей, видимо опасаясь преследования.

Вокруг была чудесная земля с зелеными горными лугами, с кедрами и соснами на склонах гор. Для ночлега выбрали место, где можно было разжечь костер, не выдавая своего присутствия.

Мы рассчитывали, что вдвоем не должны привлечь внимания убийц, ожидавших многочисленной погони. По этой же причине я ехал на Келли, хотя обычно сидел в седле Серого или Монтаны, Келли редко видели.

Кэп заварил кофе, сел в темноту и несколько минут подкидывал веточки в костер. Так было всегда, когда он хотел что-то рассказать.

— По-моему, Тай, тебе надо кое-что знать. Приттс ездил к Тому Санди.

Я чуть не подавился похлебкой, и когда сделал глоток, посмотрел на Кэпа и переспросил:

— Приттс ездил к Тому?

— Ага. Заехал вроде как ненароком, но оставался у него довольно долго.

— Тебе Том говорил?

— Нет… У меня друг живет поблизости.

— Что же произошло?

— Разговаривали они долго, а когда закончили, Том вышел проводить Приттса к лошади. Судя по всему расстались они по-дружески.

Джонатан Приттс и Том… Это не имело смысла. Или наоборот, имело?

Чем больше я над этим думал, тем больше беспокоился, потому что Том Санди и раньше был непредсказуем, а теперь, когда много пил, и вовсе мог натворить все, что угодно.

Оррин не ладит с Приттсом, — в этом сомнений не оставалось, — а Приттс нанес дружеский визит Тому Санди. Ничего хорошего. Мне это совсем не нравилось.