Прирожденный полководец (Дорсай!; Генетический генерал)

МАРАНИН НАПОЛОВИНУ

Здесь должно было состояться его свидание с Сэйоной. Поднимаясь по широким ступеням сооружения, в котором жил наиболее известный человек двух планет Экзотики, Донал все более удивлялся по мере своего продвижения.

Пройдя дальше, он встретил высокую, сероглазую женщину и объяснил причину своего появления.

— Идите направо, — сказала женщина, показывая жестом. — Вы найдете его там.

Странное это было место.

Он прошел по освещенному солнцем коридору и попал в сад, где было множество прудов с разноцветными рыбками, и, наконец, оказался в небольшом, залитом солнцем дворике, наполовину покрытом крышей, в дальнем углу дворика в тени сидел высокий человек неопределенного возраста, одетый в синий свободный костюм, он сидел на небольшом участке дерна, окруженного низкой каменной стеной.

Донал спустился по трем каменным ступенькам, пересек дворик, вновь поднялся по трем ступенькам и остановился возле высокого человека.

— Сэр, — сказал Донал. — Я — Донал Грим.

Высокий человек жестом предложил ему сесть рядом.

— Если предпочитаете сидеть на стене, пожалуйста, — он улыбнулся. — Сидеть, скрестив ноги, еще не значит соглашаться с чем-либо.

— Верно, сэр, — ответил Донал и сел, скрестив ноги.

— Хорошо, — сказал высокий человек и погрузился в раздумья.

Донал расслабился в ожидании. Ощущение мирного покоя входило в него.

Казалось, это место создано для размышлений. И Донал не сомневался, что оно действительно построено для этой цели. Сидя в удобной позе, он позволил своему мозгу свободно размышлять, и ничего удивительного, что мысль его обратилась к человеку, сидевшему рядом.

Сэйона Связующий — об этом человеке Донал учил еще в школе — был самый выдающийся человек на Экзотике. Экзотикой называли две планеты, населенные странными людьми. Некоторые доходили до того, что жители Мары и Культиса эволюционировали до того, что вообще перестали быть людьми. Это соображение было отчасти юмористическим, а отчасти — основанным лишь на подозрении. На самом деле они были людьми.

Они видоизменили свой организм. Их исследования шли в области психологии и ее ответвлений, а также в той области биологии, которую можно было назвать генной селекцией и плановым воспроизводством потомства. С этим было связано немало мистицизма. Жители Экзотики открыто поклонялись богу и не признавали никакой религии. У них был собственный принцип невмешательство. Единственное воздействие, которое они признавали, это убеждение. Но все эти рассуждения не уменьшили их способности постоять за себя. Они считали, что не могут применять насилие к другим людям, но и другим нельзя было позволить применять насилие. В войнах и в делах, благодаря наемникам и посредникам, они умело отстаивали свои интересы.

Но тут Донал вернулся к мысли о Сэйоне Связующем и о его месте в культуре Экзотики. Он был одним из своеобразных вознаграждений людей Экзотики за их особый путь развития. Он был непосредственной частью их эмоциональной жизни, воплощенной в виде отдельной личности. Подобие Анеа, которая при всей ее нормальности и женственности была на Экзотике буквально избранной из Культиса. Она была их лучшим произведением искусства, которому они поклонялись. Главное заключалось в способностях, которые были выработаны у нее.

Аналогично — и Сэйона Связующий. И опять в смысле, который могли понять только жители Экзотики, Сэйона был буквально связью между двумя мирами, связью во плоти и крови... В нем заключалась способность всеобщего понимания, всеобщего примирения, выражения общности всех людей...

Донал, спохватившись внезапно, осознал, что Сэйона говорил с ним. Он говорил уже некоторое время, говорил спокойно, а слова его Донал пропустил сквозь мозг, как воду сквозь пальцы. Но то, что он успел услышать и понять полностью, вернуло ему сознание.

— Нет, — ответил Донал, — я думаю, что это обычная процедура, которой вы подвергаете каждого командира, прежде чем нанять его. — Сэйона рассмеялся.

— Проводить каждого командира через эти тесты? — проговорил он. — Нет, нет. Тогда мы никогда не смогли бы нанять нужного нам человека.

— Но мне нравятся эти тесты, — сказал Донал.

— Я знаю, — кивнул Сэйона. — Тест — это форма конкуренции, а вы по натуре — борец. Нет, когда нам нужен военный, мы оцениваем лишь его воинские качества — это все.

— Но тогда почему такое исключение в случае со мной? — спросил Донал, глядя на собеседника.

Сэйона вернул ему взгляд, его светло-коричневые глаза слегка усмехнулись.

— Мы заинтересованы, — ответил Сэйона. — Дело в ваших предках. Вы наполовину маранин, и именно ваши маранские гены заинтересовали нас. У вас удивительные способности!

— Способности к чему?

— К самым различным вещам. Мы лишь слегка определили их по вашим тестам.

— Могу ли я спросить, в чем же мои главные способности? — с любопытством спросил Донал.

— К сожалению, нет. Я не могу ответить на ваш вопрос, — сказал Сэйона. — Да и мой ответ был бы для вас бессмысленным, сейчас вы не владеете нужными словами для понимания. Поэтому-то я и хотел поговорить с вами. Я интересуюсь вашим мировоззрением.

— Мировоззрением? — Донал засмеялся. — Я — дорсаец.

— Каждый, в том числе и дорсаец, каждое живое существо имеет свое мировоззрение — листок травы, птица, ребенок. Индивидуальное мировоззрение совершенно необходимо, это — краеугольный камень, на котором мы основываем свое существование. К тому же, вы — частично дорсаец. А что скажет ваша другая часть?

Донал нахмурился.

— Я не уверен, что моя другая часть что-либо скажет. Я — солдат, наемник. У меня есть работа. И я хотел бы выполнять ее всегда наилучшим образом.

— Но кроме этого... — настаивал Сэйона.

— Что ж, кроме этого, — Донал помолчал и нахмурился, — кроме этого, я хотел бы, чтобы все было в порядке.

— Вы сказали, что хотите, чтобы все было в порядке. Вы не сказали, что вам это просто нравится. — Сэйона выжидательно посмотрел на него. — Вы не видите в этом разницы?

— Что? А, — Донал засмеялся. — Я думаю, это высказалась моя вторая половина. Если точнее говорить, то я хотел бы сделать так, чтобы все было в порядке.

— Да, — сказал Сэйона, и Донал не понял, одобряет он сказанное им или не согласен с ним. — Вы — исполнитель.

— Кто-то должен им быть, — сказал Донал, добавив:

— Возьмите цивилизованные планеты, — он внезапно оборвал себя.

— Продолжайте, — сказал Сэйона.

— Я хотел сказать: возьмем цивилизацию. Подумать только, как мало времени прошло с момента первого космического корабля на Землю? Четыреста лет? Пятьсот? Что-то вроде этого. А посмотрите, как мы распространились.

— И что же?

— Мне это нравится, — сказал Донал. — Это и эффективно и опасно. Какой смысл в техническом совершенствовании, если мы все еще разбиты на множество групп, и каждый живет только своим умом, надеясь только на себя. Это — не прогресс.

— Вы хотите, чтобы был прогресс?

Донал взглянул на него.

— А вы разве нет?

— Конечно, — сказал Сэйона. — Определенный вид прогресса. Мой тип. А каков ваш?

Донал улыбнулся.

— Вы хотите услышать? Вы правы. У меня действительно есть мировоззрение. Вы в самом деле хотите услышать?

— Да.

— Хорошо, — Донал взглянул на маленький, залитый солнцем, сад. — Каждый человек — орудие в своих собственных руках. И все человечество орудие в своих руках. Величайшее удовлетворение приходит к нам не как награда за работу, оно — сама работа. И величайшая наша задача совершенствовать этот инструмент, самих себя, чтобы еще лучше выполнять работу. — Он взглянул на Сэйону. — Что вы думаете об этом?

— Я думал об этом, — ответил Сэйона. — И мой собственный взгляд отличен, конечно. Человек для меня — не исполнительный механизм, а воспринимающий. Я бы сказал, что главная задача индивидуума — не столько делать, сколько быть. Главное — понять себя.

— Нирвана в противоположность Валгаллу, — сказал Донал, слегка угрюмо улыбаясь. — Благодарю, я предпочитаю Валгаллу.

— Вы уверены? — спросил Сэйона. — Вы совершенно уверены, что вам не нужна Нирвана?

— Совершенно уверен.

— Жаль, — печально сказал Сэйона. — А мы надеялись.

— Надеялись?

— Дело в ваших способностях, — сказал Сэйона, поднимая палец, — в ваших великих способностях. Они могут развиваться лишь в одном направлении — в том, которое вы сами изберете. Но у вас свобода выбора. Ваше место здесь.

— Вместе с вами?

— В других мирах не знают, — сказал Сэйона, — что мы открыли за последние сто лет. И мы лишь начали свою работу. Перед нами огромные задачи развития человечества, человеческих способностей.

— А у меня есть такие способности?

— Да, — ответил Сэйона. — Частично, как результат вашего маранского происхождения, и частично просто в результате счастливого расположения генов — это пока вне наших знаний и понимания. Конечно, вам бы пришлось переучиваться. Та часть вашего характера, которая господствует сейчас, должна быть согласована с той частью, которую мы считаем главной.

Донал покачал головой.

— У вас была компенсация, — печально сказал Сэйона, — для вас стало бы возможным то, о чем вы сейчас даже не думаете. Знаете ли вы, что относитесь к тому типу людей, которые могут ходить по воздуху, если верят в это?

Донал рассмеялся.

— Я совершенно серьезно, — сказал Сэйона. — Попробуйте когда-нибудь проверить.

— Я не могу поверить в то, во что не верю инстинктивно, — сказал Донал. — Я — солдат.

— Вы — необычный солдат, — пробормотал Сэйона. — Солдат, полный сострадания, причудливых фантазий и снов наяву. Человек одинокий, который старается быть похожим на всех, но для которого человечество — это конгломерат странных чуждых созданий, чьи прихотливые пути он не может понять, хотя понимает в то же самое время очень хорошо.

Он взглянул на внезапно застывшее лицо Донала.

— Ваши тесты очень эффективны, — сказал Донал.

— Да, — согласился Сэйона, — но не нужно глядеть на меня так. Мы не можем использовать их как оружие, не можем к чему-либо принудить вас. Это разрушило бы все ваши способности. Мы можем только предложить вам. — Он помолчал. — Я могу на основе наших знаний уверить вас, что, приняв наше предложение, вы будете счастливы.

— А если не приму?

Сэйона вздохнул.

— Вы — сильный человек, — сказал он. — Сила влечет за собой ответственность, а за ответственность нужно платить счастьем.

— Могу лишь сказать, что я всю жизнь работаю, чтобы быть счастливым. — Донал встал. — Благодарю за ваше предложение. Я ценю то высокое мнение обо мне, которое в нем содержится.

— Сказать бабочке, что она — бабочка и не должна ползать по земле не значит высоко оценить ее, — сказал Сэйона.

Донал вежливо наклонил голову.

— До свидания, — сказал он.

Он повернулся и отошел на несколько шагов к каменным ступеням, чтобы спуститься по ним и пересечь дворик.

— Донал, — голос Сэйоны остановил его. Он повернулся и увидел, что Связующий глядит на него со странным выражением. — Я (он подчеркнул слово «я») верю, что вы можете ходить по воздуху, — сказал Сэйона.

Донал посмотрел на него удивленно, но выражение лица Сэйоны не изменилось. Донал повернулся и ступил на землю. К его величайшему удивлению нога встретила опору в восьми дюймах над поверхностью земли, в воздухе. Не понимая, что он делает, Донал поставил вторую ногу вперед на ничто. Он сделал шаг, другой. Ничем не поддерживаемый, он прошел через весь дворик и ступил на противоположную верхнюю ступень.

Найдя наиболее надежную опору, он обернулся. Сэйона по-прежнему смотрел на него, но выражение его лица разгадать было невозможно. Донал вышел из дворика.

Задумчиво вернулся он в свою квартиру в Портсмуте, в этом маранском городе находился главный штаб Экзотики. Пока он добирался, тропическая ночь быстро накрыла город, но мягкое освещение, что шло от стен и крыш всех зданий, затмило свет звезд. Свет этот проникал в спальню Донала.

Стоя посреди спальни и собираясь приняться за еду — он опять забыл сегодня поесть — Донал нахмурился. Взглянув наверх, на мягко закруглявшийся купол потолка, в высшей точке достигавшего двенадцати футов высоты, он вновь нахмурился. И поискал что-то на письменном столе, пока не нашел катушку с распечатанной сигнальной лентой. Держа ее в одной руке, он взглянул на потолок и сделал шаг вверх.

Его нога нашла опору в воздухе. Медленно, шаг за шагом, опираясь на ничто, поднимался он к потолку. Раскрыв капсулу, он извлек ленту и прикрепил конец ее к потолку. Он несколько секунд висел в воздухе, глядя на ленту.

— Нелепость, — сказал он вдруг и немедленно почувствовал, что падает.

Инстинктивно, собрав свое натренированное тело, он перевернулся в воздухе и опустился на руки и ноги, мгновенно встав. Невредимый, он взглянул на потолок. Капсула все еще висела там.

Неожиданно он негромко засмеялся.

— Нет, нет, — сказал он в пустое пространство. — Я — дорсаец.

ПРОТЕКТОР — 1

Командующий полевыми войсками Ян Грим, холодный мрачный человек, явился в личный штаб Протектора Проциона с секретной сигнальной лентой, зажатой в огромном кулаке. В трех внешних помещениях никто не преградил ему путь. Но у входа в кабинет Протектора его личный секретарь — девушка в зелено-золотом мундире — попыталась помешать ему, говоря, что Протектор приказал не беспокоить его. Ян, взглянув на нее, протянул руку и распахнул дверь.

В кабинете он застал Донала, стоящего возле прозрачной стены, освещенной лучами Проциона разнообразных желтых оттенков.

Глубоко задумавшись, Протектор стоял у прозрачной стены, глядя на Портсмут. В последние дни Протектора все чаще и чаще заставали в такой позе. При звуке шагов Яна он поднял голову.

— Да, — спросил он.

— Они захватили Новую Землю, — ответил Ян и протянул сигнальную ленту. — Личное секретное донесение от Галта.

Донал взял ленту автоматически: вторая, глубоко скрытая часть его характера все еще господствовала над его мозгом. Прошедшие шесть лет изменили его внешность и манеры, но еще более они изменили его внутренний мир. Шесть лет командования, шесть лет оценок положений и принятия решений сблизили его внешний мир с внутренним, этот темный бездонный океан неизвестного, таившийся в нем самом. Он научился вступать в перемирие со своей второй сущностью, странностью, пряча ее от остальных, но используя ее как оружие в руке в необходимых условиях. А теперь это известие, принесенное Яном, произвело вначале лишь рябь на поверхности океана, постепенно усиливаясь, эта дрожь побудила его к действию.

Протектор Проциона, ответственный теперь не только за оборону планет Экзотики, но и за две меньшие планеты системы — Святую Марию и Коби — он должен был действовать ради них. Больше того, он должен был действовать и ради себя. Того, что ему предстояло, он не собирался избегать. Наоборот, он приветствовал действие.

— Понятно, — пробормотал он. Потом сказал дяде. — Галту нужна помощь. Ты сможешь подготовить к отправке войска?

Ян кивнул и вышел, такой же холодный и мрачный.

Оставшись в одиночестве, Донал не торопился вскрывать сигнальную ленту. Он не помнил, о чем он думал, когда вошел Ян, но ведь дядя навел его на новые мысли. Последние дни Ян, казалось, чувствовал себя хорошо, лучше, чем можно было ожидать. Он жил в одиночестве, не сближаясь с другими, равными ему по званию, командующими и, отказываясь посетить Дорсай даже на короткое время, чтобы повидаться с семьей, он полностью отдался своим обязанностям по обучению полевых войск и выполнял их прекрасно. Кроме этого, он шел своим особым путем.

Донал вздохнул. Раздумывая над этим, он видел, что никто из тех людей, которые сгруппировались вокруг него, не сближаются теперь с ним из-за высокого поста, занимаемого им, или из-за его громкой славы. Это Ян, пришедший, потому что его послала семья. Это Ли, нашедший в нем поддержку, которой ему так недоставало, и следовавший за ним всегда, когда он не был еще Протектором Проциона. Это Ллудров, нынешний помощник Донала в штабе, пришедший не по своей воле, а по настоянию жены. Ибо Ллудров женился на Эльвин Рай, племяннице Галта, которая продолжала интересоваться Доналом, даже выйдя замуж. Это Колмейн — ему Донал предоставил место в своем штабе и там он прекрасно проявлял свои способности. Наконец, это Галт, связанный с ним не просто воинской дружбой. Галт, никогда не имевший сына, видел его в Донале.

И — в противоположность всем остальным, кого Донал хотел бы больше всего иметь на своей стороне — Мор, но которого гордость заставляла уходить как можно дальше от преуспевающего младшего брата. В конце концов, Мор отправился на Венеру, где на открытом рынке, процветавшем на этой технологической планете, его контракт купила Сета, теперь он был на положении врага Донала, по другую сторону враждующих сил, которые неизбежно должны были вступить в конфликт.

Донал оборвал свои мысли. Состояние депрессии, ранее часто навещавшее его, теперь бывало реже — в результате его упорной работы над собой. Он распечатал сигнальную ленту Галта.

Донал кивнул сам себе. Но он не начал немедленно действовать. Там, где Галт был поражен внезапным открытием, Донал увидел лишь подтверждение своих давних предчувствий.

Шестьдесят населенных пунктов восьми звездных систем, от Солнца до Альтаира, зависели от торговли умами. Правда заключалась в том, что человечество шагнуло слишком далеко, и каждая планета не могла позволить себе развивать все области науки и техники. Зачем содержать тысячи средних медицинских училищ повсюду, если можно иметь пять высших и выпускать медиков высшей квалификации и торговать ими с другими планетами, где они могли бы учить других. Преимущества такой системы были огромными, число искусственных специалистов ограничено, больше того, прогресс шел быстрее, если все специалисты в одной области тесно соприкасались друг с другом.

Система казалась высоко практичной. Донал был одним из немногих людей, ясно видевших заключенные в ней недостатки.

Спорным вопросом торговли контрактами было следующее: насколько искусный специалист является индивидуальностью со своими правами и насколько он является собственностью нанимателя. Если он индивидуальность, торговля между мирами превращалась в серию индивидуальных сделок, и тогда общество с трудом может соблюдать общие интересы. Если специалист — собственность нанимателя, это открывает широкие возможности для дельцов — покупателей и продавцов людей, которые смотрят на специалистов лишь как на живой товар, нечто вроде скота, из которого нужно извлекать максимальную прибыль.

Планеты все еще не решили этот вопрос. «Закрытые» общества, подобные обществам технологических планет венерианской группы — самой Венеры, Нептуна, Кассиди, и фантастичных планет Гармонии и Ассоциации, а также Коби, управляемой анонимным тайным преступным обществом — эти планеты всегда предпочитали смотреть на специалистов, скорее как на собственность, чем как на индивидуумов. «Свободные» общества — республиканские планеты Старая Земля, Марс, планеты Экзотики — Мара и Культис, индивидуалистическое общество Дорсая — склонялись скорее на сторону индивидуальности...

Было несколько планет, занимавших промежуточные позиции, и планеты с сильной центральной властью, типа Фриленда и Новой Земли, купеческая Сета, демократическая теократия Святой Марии, и малонаселенная пионерская планета рыбаков Декиин, управляемая объединением под названием Корбел.

Среди «закрытых» обществ рынок контрактов существовал уже много лет.

На этих мирах вы можете быть проданы без вашего ведома другому нанимателю, возможно, на другую планету. Преимущество такой торговли очевидно: правительство может легко контролировать торговлю, следя за своими целями и выгодами. Преимущество такой торговли: правительства легко перекупали лучших специалистов «свободных» обществ. Хотя соглашение между планетами существовало, но «закрытые» общества всегда умудрялись перехватить львиную долю талантов.

Это было почвой для неизбежного конфликта, который назревал уже пятьдесят лет и должен был решить вопрос о жизненной потребности современной цивилизации — умах ее специалистов. И вот, думал Донал, стоя у прозрачной стены, этот конфликт виден. Он начался уже тогда, когда Донал вступил на борт корабля, на котором встретился с Галтом, Уильямом и Анеа.

Уже тогда битва началась, и его в этой битве ждала своя роль.

Он подошел к столу, нажал кнопку и сказал в микрофон:

— Всех командиров родов войск и штаба ко мне, немедленно. Совещание на высшем уровне.

Убрав палец с кнопки, он сел за стол. Предстояло много дел.

ПРОТЕКТОР — 2

Прибыв через пять дней в Холистад, столицу Венеры, Донал немедленно отправился разыскивать Галта в правительственном отеле.

— У меня много дел, — сказал, обменявшись рукопожатием со старым маршалом и садясь рядом с ним, Донал, — иначе я прилетел бы раньше. — Он посмотрел на Галта. — Вы выглядите усталым.

Маршал Фриленда действительно похудел. Кожа на его лице натянулась, глаза помутнели от усталости.

— Политика, политика... — ответил Галт. — Это не мое дело. Она утомляет людей. Выпьем.

— Спасибо, не хочу, — ответил Донал.

— Ну, а я выпью. Только закурю трубку, не возражаешь?

— Я никогда не возражал, но вы никогда меня раньше не спрашивали.

— Да, — Галт наполовину закашлялся, наполовину засмеялся: он начал набивать трубку своими дрожащими руками. — Черт бы побрал эти дела. По правде говоря, я готов уйти в отставку, но как можно сейчас уйти. Ты получил мое сообщение, сколько полевых войск сможешь ты мне выделить?

— Скажем, двадцать тысяч первоклассных солдат. — Галт поднялся. — Не беспокойтесь, — улыбнулся Донал, — они будут прибывать мелкими группами, чтобы создать впечатление по меньшей мере в пять раз большего количества.

Галт кивнул.

— Я знал, что ты придумаешь что-нибудь такое, — сказал он. — Нам понадобится твой мозг на этой конференции. Официально мы собрались здесь, чтобы выработать общее отношение к новому правительству Новой Земли, но вы знаете, что здесь имеется в виду на самом деле?

— Догадываюсь, — ответил Донал. — Открытый рынок.

— Верно. — Галт разжег трубку и с наслаждением затянулся. — Положение изменилось: теперь Новая Земля примкнула к венерианской группе, а мы под давлением внутренних сил склоняемся на сторону противников открытого рынка. Мы могли бы просто подсчитать соотношение сил по головам, сидя за столом, но дело не в этом. У них есть Уильям и этот белоголовый дьявол Блейн. — Он пристально взглянул на Донала. — Ты знаешь Блейна?

— Мы с ним никогда не встречались. Это мое первое посещение Венеры, — сказал Донал.

— Это — акула, — с чувством сказал Галт. — Я хотел бы видеть, как они однажды столкнутся лбами с Уильямом. Может, они сожрут друг друга и очистят Вселенную. Что ж... И относительно твоего статуса здесь.

— Официально я послан Сэйоной Связующим как наблюдатель.

— Тогда проблема решена. Мы можем легко перевести тебя из наблюдателя в делегаты. По правде говоря, я уже принял для этого меры. Мы только ждали твоего приезда. — Галт выпустил большое облако дыма и посмотрел на Донала сквозь него. — Как ты насчет этого, Донал? Что ты об этом думаешь? Что произойдет на конференции?

— Я не уверен, — ответил Донал, — но мне кажется, что кто-то совершил большую ошибку.

— Ошибку?

— Новая Земля, — объяснил Донал. — Это был ложный шаг — свергать правительство силой. Я думаю, что вернем старое правительство.

Галт извлек трубку изо рта.

— Вернуть правительство? Ты хочешь сказать, что к власти вернется старое правительство? — Он с удивлением посмотрел на Донала. — Кто же из нас вернет его?

— Уильям, как я думаю, — сказал Донал. — Это не его метод действовать силой. Но можно поклясться, что он вернет старое правительство, и, если сделает это, то потребует за это хорошую цену.

Галт покачал головой.

— Не понимаю, — сказал он.

— Уильям сейчас в одном лагере с венерианской группой, — разъяснил Донал. — Но он не собирается помогать им просто так. Он преследует свои собственные цели, намеченные им очень давно. Готов поклясться, что на конференции речь будет идти о двух вещах. О первой очереди и второй очереди. Первая очередь — это разговор об открытии рынка. А вторая — игра Уильяма.

Галт вновь затянулся.

— Не знаю, — сказал он задумчиво. — Я не получил сведений об Уильяме, подобно тебе, но ты, кажется, подложил что-то под его порог. А ты уверен, что становишься пристрастным, когда речь заходит об Уильяме?

— Как я могу быть в этом уверен? — сухо сказал Донал. — Я думаю так об Уильяме, поскольку... — заколебался он, — если бы я был на его месте, я бы поступил именно так. — Он помолчал. — Переход Уильяма на нашу сторону на конференции заставил бы всех нас принять решение о возвращении старого правительства Новой Земли, не так ли?

— Да, пожалуй.

— Тогда Уильям добьется своего, — пожал плечами Донал, — перейдет в противоположный лагерь с компромиссным решением и позволит ситуации развиваться в нужном ему направлении.

— Ну, что ж, — медленно сказал Галт, — это мне понятно. Но что же дальше? Чего же он хочет?

Донал покачал головой.

— Я не уверен, — сказал он осторожно, — я не знаю.

На этом они окончили свой частный разговор, и Галт повел Донала к другим делегатам конференции.

Собрание началось так, как это обычно бывает на подобных конференциях, с Групп любителей коктейля в залах Дворца Протектора Блейна.

Блейн, как интересно было увидеть Доналу, оказался плотным, хладнокровным беловолосым человеком, который внешне никак не отвечал характеристике, данной ему галтом.

— Ну, что вы о нем думаете? — пробормотал Галт, когда Блейн со своей женой, обходя гостей, расстался с ними.

— Алмазный человек, — сказал Донал, — но мне кажется, сейчас его нечего бояться. — Донал заметил, как Галт улыбнулся. — Он сейчас слишком погружен в свои дела. И я предвижу, что скоро он вступит в борьбу.

— С Уильямом? — шепотом спросил Галт.

— С Уильямом.

Все это время они потихоньку приближались к Уильяму, сидевшему лицом к ним в конце зала и разговаривавшему с высокой стройной женщиной, стоящей к ним спиной. Когда Галт и Донал подошли, Уильям взглянул на них мимо женщины.

— А, маршал, — сказал он с улыбкой. — И Протектор?

Женщина обернулась, и Донал оказался лицом к лицу с Анеа.

Если пять прошедших лет произвели изменения во внешности Донала, то на внешности Анеа они отразились еще сильнее. Теперь ей было больше двадцати лет, и последние следы юношеской незрелости исчезли. Она сейчас блистала той редкой красотой, которая никогда не уменьшается с годами и не оставит ее даже в пожилом возрасте. Она очень развилась с того времени, когда Донал в последний раз видел ее, приобрела женственность. Зеленые глаза ее с неопределенным выражением смотрели на Донала с расстояния в несколько десятков сантиметров.

— С радостью вижу вас вновь, — сказал он, наклоняя голову.

— Я тоже, — голос ее изменился.

Донал поглядел на нее и произнес:

— Принц, я...

Уильям встал и обменялся рукопожатием с Доналом и Галтом.

— Польщен новой встречей с вами, Протектор, — сказал он вежливо Доналу. — Полагаю, это маршал пригласил вас на конференцию. Для меня это очень хорошо.

— Да, это хорошо для вас, — ответил Донал.

— Я люблю юных откровенных людей за столом конференции — не обижайтесь, Хендрик. Они обычно гораздо восприимчивее к новому.

— Я не собираюсь претендовать на что-нибудь иное. Я — солдат, — ответил Галт.

— И это делает вас особенно опасным. Политиканы обычно чувствуют себя лучше с людьми, от которых они знают, чего ждать. Честный человек — это всегда проклятие для дельцов.

— Жаль, — вмешалась Анеа, — что их очень мало для того, чтобы проклясть всех дельцов.

Она взглянула на Донала. Уильям улыбнулся.

— Избранная из Культиса вряд ли может относиться иначе к обычным смертным, — высказался он.

— Вы можете отправить меня на Экзотику в любой момент, — возразила она.

— Нет, нет, — Уильям, смеясь, покачал головой. — Человек такого типа, как я, чувствует себя хорошо только в окружении хороших людей, подобных вам. Я погружен в жестокую действительность — это моя жизнь, и я не хочу иной, но иногда для душевного отдыха нравится заглянуть через стены в монастырь, где наши величайшие из трагедий кажутся шипами розы.

— Не следует недооценивать розы, — сказал Донал. — Люди умирали из-за разницы в их цвете.

— Верно, — сказал Уильям. — Война Алой и Белой Розы, древняя Англия. Но этот конфликт, как многие другие, возник из-за вопросов собственности. Войны никогда не возникают из-за абстрактных причин.

— Наоборот, — сказал Донал. — Войны происходят именно из-за абстрактных причин. Они развязываются людьми среднего и пожилого возраста, но ведет их молодежь. А молодежь нуждается в чем-то большем, чем политические и практические мотивы, для величайшей трагедии Вселенной ведь, если вы погибаете в юности, с вами погибнет вся Вселенная.

— Что за необычное суждение со стороны профессионального солдата, — засмеялся Уильям. — Это напомнило мне, что я должен обсудить с вами кое-что. Я знаю, что вы считаете самым главным в армии подготовку полевых войск и добились в этом больших успехов. Это заинтересовало меня. В чем ваш секрет, Протектор? Вы разрешите прислать наблюдателей?

— Никакого секрета нет, — сказал Донал. — Причина успеха заключена в одном человеке — полевом командире Яне Гриме.

— А, это ваш дядя, — сказал Уильям. — Как вы думаете, не смог ли бы я перекупить его контракт.

— Боюсь, что нет, — ответил Донал.

— Что ж, мы еще поговорим об этом. Мой стакан совсем опустел, кто хочет со мной выпить?

— Нет, благодарю вас, — сказала Анеа.

— Я тоже не хочу, — сказал Донал.

— Ну, а я выпью, — промолвил Галт.

— В таком случае, идемте, Галт, — Уильям обернулся к Галту. Они пошли вдоль зала. Донал и Анеа остались вдвоем.

— Итак, — сказал Донал. — Вы не изменили своего мнения обо мне?

— Нет.

— Это слишком для утонченного разума избранной из Культиса, — иронически сказал он.

— Я не сверхчеловек, — вспыхнула она, как будто в ней проснулся юношеский дух. — Нет, — сказала она уже более спокойно, — вероятно, в мире миллионы людей хуже вас, но вы корыстны. И этого я не могу забыть.

— Уильям перекупил ваши мнения, — сказал он.

— Он, во всяком случае, не выдает себя за человека лучшего, чем он есть.

— Почему зло изобретательней добродетели? — удивился Донал. — Вы ошибаетесь. Уильям изображает из себя Демона, чтобы закрыть вам глаза на то, кем он действительно является. И вряд ли кто-нибудь взглянул в глубину его души.

— Да? — Голос ее был презрительным. — И что же там, в глубине?

— Нечто большее, чем личное возвышение. Он живет как монах, он не изыскивает личной выгоды из долгих часов работы и не заботится о том, что о нем подумают.

— Как и вы...

— Я? Я забочусь о мнении людей, которых уважаю.

— Например?

— Например, о вашем мнении, — ответил он убежденно. — Хотя не знаю, почему.

Она посмотрела на него, глаза ее широко раскрылись.

— О, — воскликнула она, — не говорите же так.

— Не знаю, почему я вообще говорю с вами, — неожиданно с горечью ответил он и отошел.

Пройдя мимо гостей, он отправился в свою комнату и работал там до утра. Даже ложась в постель, он не смог уснуть сразу — он отнес это за счет похмелья после выпитых коктейлей.

Его мозг пытался исследовать это изменение, но он не позволил.

ПРОТЕКТОР — 3

— Настоящий тупик, — сказал Уильям. — Попробуйте моего мозельского.

— Нет, благодарю вас, — ответил Донал. Он принял приглашение пообедать с Уильямом в его апартаментах после утреннего заседания. Рыба была отличной, вино превосходное, а Донал осторожен, хотя ни о чем важном пока не говорилось.

— Вы разочаровываете меня, — сказал Уильям. — Я сам не очень увлекаюсь едой и питьем, но люблю смотреть, как ими наслаждаются другие. — Он поднял брови. — Вероятно, ваше обучение на Дорсае было спартанским?

— В некотором отношении — да, — ответил Донал. — Спартанским и немного провинциальным. Во всяком случае, я не раз вызывал недовольство Хендрика Галта неумением поддерживать разговор.

— Что ж, — сказал Уильям, — в этом ваш характер. Солдат любит действия, а политик — звук своих слов. Вы, очевидно, поняли, что проблема конференции решается не за ее общим столом, — он жестом указал на пищу перед ним, — а за маленьким тет-а-тет, наподобие нашего.

— Думаю, что такие тет-а-тет не слишком способствуют общему соглашению, — Донал отпил вина из своего стакана.

— Верно, — ответил Уильям, — в сущности, никто не хочет вмешиваться во внутренние дела планет, и никакая планета не хочет вмешательства извне; как этот открытый рынок, вопреки воле людей. — Он покачал головой при виде улыбки Донала. — Нет, нет, я совершенно искренен. Большинство делегатов конференции хотели бы, чтобы проблема открытого рынка вообще не возникала.

— Я сохраняю свое прежнее мнение на этот счет, — ответил Донал. — Но в любом случае мы должны прийти к какому-то решению. За или против нынешнего правительства Новой Земли, за или против открытого рынка.

— Может, существует компромиссное решение? — спросил Уильям.

— Что за компромисс?

— Существует лишь два пути сохранения мира в обществе — изнутри и извне. Почему бы не попробовать его извне.

— Что вы имеете в виду?

— Очень просто, — сказал Уильям. — Разрешим всем иметь открытый рынок, но поставим его под наблюдение верховной межпланетной власти.

Снабдим ее достаточной силой, способной повлиять на любое правительство, поставим во главе этой власти такого человека, чтобы правительство любой планеты подумало, прежде чем ссориться с ним. — Он взглянул на Донала. Как бы вам понравилась такая должность?

Донал удивленно смотрел на него. Он колебался, потом сказал:

— Я? Человек, который будет командовать такими силами, должен быть... — Он запнулся, не найдя нужного слова.

— Конечно, должен быть, — согласился с ним Уильям.

Донал видел, что Уильям внимательно рассматривает его. Он спросил:

— Почему вы предлагаете это мне? Ведь много старших командиров, людей с громкими именами.

— Вот потому-то я и обратился к вам, — без колебания ответил Уильям. — Их звезда заходит. Ваша — восходит. Где будут эти старики через двадцать лет? С другой стороны, вы... — он махнул рукой.

— Я, — сказал Донал. — Командующий...

— Назовем это верховным главнокомандующим, — сказал Уильям. — Должность есть, а вы — человек как раз для нее. Я подготовлю разработку межпланетного налога. Налог пойдет на содержание ваших сил и вам лично. Но мы должны будем учредить особый орган в составе трех человек, который имел бы власть над вами. Мы не можем бесконтрольно предоставить вам такую власть над нами.

— В таком случае, — нерешительно сказал Донал, — я лишусь своего поста в системе Проциона...

— Боюсь, что так, — сказал Уильям, — вы должны отбросить всякие подозрения о том, что вы разделяете интересы одной из комплектующих сторон.

— Не знаю, — Донал по-прежнему колебался. — Я не могу утратить этот новый пост в такое время...

— Об этом нечего беспокоиться, — сказал Уильям.

— Но, — Донал все еще сомневался. — Принимая такой пост, я неизбежно обрету множество врагов. Если дела пойдут неважно, мне некуда будет вернуться, меня никто не возьмет.

— Откровенно говоря, я разочарован в вас, Донал. Неужели вы совершенно не умеете заглядывать в будущее? — Тон Уильяма выдавал легкое нетерпение. — Разве вы не видите неизбежную тенденцию слияния всех планет под властью единого правительства. Такая межпланетная организация возникнет неизбежно и обязательно со своими вооруженными силами.

— В любом случае, — сказал Донал, — я остаюсь лишь наемником. А я хочу владеть чем-нибудь. Планета — почему бы и нет? И я в состоянии управлять планетой и защищать ее. — Он повернулся к Уильяму. — Я получу вашу поддержку?

Глаза Уильяма были жестки, как два камня. Он коротко засмеялся.

— Вы говорите прямо, — заметил он.

— Таков уж я есть, — с оттенком хвастовства сказал Донал. — Вы хотите, чтобы я принял участие в вашей затее. Вы хотите верховного командования. Очень хорошо. Дайте мне одну планету под вашим контролем.

— А если я дам вам планету, — сказал Уильям, — то какую именно?

Донал облизнул губы.

— Ну, например, Новую Землю.

Уильям засмеялся. Донал застыл.

— Так мы договоримся, — сказал он и встал. — Благодарю вас за обед.

Он повернулся и направился к выходу из зала.

— Подождите.

Он повернулся при звуке голоса Уильяма. Тот тоже встал.

— Я вновь недооценил вас, — сказал Уильям. — Простите меня. — Он удержал Донала за руку. — Правда в том, что вы не любите меня. Конечно, я предлагаю вам стать чем-то большим, чем просто наемным солдатом. Но все это в будущем, — он пожал плечами. — Я могу лишь пообещать вам то, что вы хотите.

— О, — сказал Донал, — мне нужно нечто большее, чем просто обещание. Вы дадите мне договор, предоставляющий мне власть над Новой Землей.

Уильям посмотрел на него и вновь рассмеялся.

— Донал, — сказал он. — Простите... но что даст вам такой контракт? — он развел руками. — Когда Новая Земля будет моей, тогда и подпишем договор. Но теперь...

— А пока напишите его. Он будет служить для меня определенной гарантией.

Уильям перестал смеяться. Его глаза сузились.

— Поставить мое имя на таком документе? Вы считаете меня дураком?

Донал слегка смутился, уловив враждебное презрение в голосе собеседника.

— Ну, тогда просто набросайте текст договора, — сказал он. — Вы можете не подписывать его. Но... тогда у меня будет хоть что-нибудь.

— Вы получите что-нибудь, способное со временем поставить меня в затруднение, — сказал Уильям. — Вы понимаете, что я никогда не признаю этого — у нас с вами не было даже разговора на эту тему.

— И все же я буду чувствовать себя увереннее, — покорно сказал Донал.

Уильям пожал плечами, не пытаясь скрыть презрения.

— Ну, что ж, ладно, — сказал он, и через всю комнату пошел к письменному столу. Нажав кнопку, он сказал в микрофон. — Стенографистку.

Позже, покинув помещение Уильяма с неподписанным контрактом в кармане, Донал вышел в коридор отеля и столкнулся с Анеа, которая тоже, казалось, уходила.

— Вы откуда? — спросил он.

Она отвернулась от него.

— Не ваше дело, — выпалила она, но выражение ее лица, не способное скрыть что-либо, усилило его подозрения. Он схватил ее правую руку, сжатую в кулак. Она сопротивлялась, но он легко разжал ее пальцы. В ее ладони был спрятан маленький подслушивающий аппарат.

— Вы остаетесь глупышкой, — устало сказал он, отбрасывая ее руку. — Много ли вы узнали?

— Достаточно, чтобы мое мнение о вас укрепилось.

— Сохраните это мнение до следующего заседания конференции.

И ушел. Она смотрела ему вслед, испытывая внезапную предательскую слабость, которую она не могла объяснить.

Весь вечер она говорила себе, что у нее нет никакого желания присутствовать на следующем заседании конференции. Но на следующее утро она разыскала Галта и попросила взять ее с собой в зал.

Маршал сказал, что, по требованию Уильяма, это заседание конференции будет закрытым. Он обещал ей тем не менее сразу после окончания заседания рассказать обо всем. Ей пришлось смириться с этим.

Что касается Галта, то он отправился на заседание и появился там через несколько минут после начала. Уильям высказывал предложение, которое заставило маршала Фриленда насторожиться и прислушаться.

— ...будет утверждаться голосованием на нашей конференции, — говорил Уильям. — Естественно, — он улыбнулся, — наши правительства будут позже ратифицировать это предложение и соглашение. Но все мы знаем, что это лишь пустая формальность. Верховный контролирующий орган, регулирующий только торговлю и обмен контрактами вместе с открытым рынком, удовлетворит требования всех присутствующих. К тому же у нас не будет причин поддерживать новое правительство Новой Земли. Мы потребуем, чтобы к власти вернулось старое, законное правительство. И я уверен, что если мы выскажем это требование все вместе, теперешнее правительство Новой Земли вынуждено будет отступить. — Он улыбнулся всем сидящим за столом. — Я готов выслушать ваши возражения, джентльмены.

— Вы говорили, — произнес своим мягким голосом Протектор Блейн, — о вооруженных силах, которые должны поддерживать этот межпланетный орган. Такие вооруженные силы противоречили бы нашим принципам независимости каждой планеты. Вряд ли мы одобрим существование таких сил, командир которых может занять враждебную нам позицию. Короче...

— Мы не признаем командира, если он не будет полностью разделять наших принципов, — прервал его Арджен со Святой Марии. Косматые брови Галта сдвинулись, придав его лицу хмурое выражение.

Слишком уж кстати столкнулись эти двое. Галт взглянул на Донала, ожидая от него подтверждения своих подозрений, но тут голос Уильяма вновь привлек его внимание.

— Я понимаю вас, — сказал Уильям. — Однако, я думаю, что у меня есть ответ на ваши возражения. Высших офицеров немного. Каждый из них связан с определенной группой, а это вызовет против него возражения со стороны остальных участников конференции. Мы нуждаемся в человеке, который был бы профессиональным военным, профессиональным солдатом. Пример такого человека, конечно же, наш дорсаец... — Он быстро взглянул на Галта, который уже нахмурился, чтобы скрыть изумление. — Маршал Фриленда, благодаря своему опыту и авторитету, был бы нашим общим кандидатом, но... — Уильям покачал головой. — Но Сета понимает, что некоторые из вас будут возражать против кандидатуры маршала, так как он многие годы связан с Фрилендом. Поэтому мы предлагаем другого человека, молодого, лишь недавно появившегося на политической арене и не успевшего прочно связаться с какой-либо группой. Я имею в виду Протектора Проциона — Донала Грима.

Он указал на Донала и сел. Вновь раздался гул голосов, но Донал был уже на ногах. Он стоял, ожидая, пока все замолкнут.

— Я задержу вас не более, чем на минуту, — сказал он. — Я полностью согласен с компромиссным решением, предложенным принцем Уильямом. Ибо убежден, что должен быть сторожевой пес среди звезд, который убережет наш мир от больших неприятностей, — он помолчал и вновь оглядел всех собравшихся. — Я польщен предложением принца Уильяма и тем не менее вынужден отказаться из-за документа, попавшего мне в руки. Я убежден, что среди собравшихся есть не менее полдюжины аналогичных документов. — Он опять замолчал, чтобы сказанное дошло до их сознания. — Итак, я отказываюсь от предложения. И покидаю конференцию в знак протеста против этого документа. Я могу принять такой пост только с чистыми руками и только добровольно. До свидания, джентльмены.

Он кивнул всем и направился к выходу. У выхода он остановился и извлек из кармана неподписанный, лишенный имен, договор, который вручил ему накануне Уильям.

— Кстати, — сказал Донал, — вот то, о чем я говорил. Возможно, это заинтересует вас?

Донал пошел не к себе, а в помещение Галта. Дверной робот предложил ему войти, он прошел в кабинет, который ожидал найти пустым. Донал обнаружил человека, сидевшего за шахматным столом. Это была Анеа. Он остановился и склонил голову.

— Простите, я хотел подождать Хендрика. Я подожду в другой комнате.

— Нет, — встала она, — я тоже жду его. Кончилось ли заседание?

— Еще нет, — ответил он.

Она нахмурилась, но прежде чем успела сказать что-либо, раздался звук шагов, и вошел Галт, очень возбужденный. Донал и Анеа встали.

— Что случилось? — воскликнула она.

— А? Что? — внимание маршала было привлечено к Доналу, но тут он заметил Анеа. — Он не рассказал, что произошло на конференции до его ухода?

— Нет, — она бросила сердитый взгляд на Донала.

Галт быстро рассказал ей все. Ее лицо приобрело недовольное выражение. Она повернулась к Доналу, но прежде чем она задала вопрос, спросил Донал.

— А после моего ухода?

— Вы бы только видели это, — голос маршала был весел. — Все вцепились в горло друг другу. Я чувствую себя на много лет моложе после такого зрелища. — Галт засмеялся. — Кто предложил тебе этот договор? Уильям?

— Я ничего не говорил, — ответил Донал.

— Ну-ну, дело не в этом. Но ты только подумай, что случилось, чем все это кончилось.

— Они избрали меня верховным главнокомандующим, — сказал Донал.

— Но... — лицо Анеа приобрело изумленное выражение. — Откуда ты знаешь?

Донал невесело улыбнулся. Прежде чем он успел ответить, чей-то крик донесся до ушей мужчин. Это была Анеа, стоявшая с бледным и напряженным лицом.

— Я должна была заподозрить, — тихим и злым голосом сказала она. — Я должна была знать.

— Знать? Что знать? — спросил Галт, глядя на них по очереди. Но глаза Анеа не отрывались от Донала.

— Так вот что вы имели в виду, говоря, чтобы я подождала сегодняшнего заседания, — продолжала она тем же голосом. — Вы думали, что эта... эта махинация изменит мое мнение?

Какая-то тень коснулась непроницаемых глаз Донала.

— Мне лучше видно, зачем это, — спокойно сказал он. — Если вы обдумаете, то необходимость этого...

— Спасибо, — прервала она. — Я и так по колено в грязи. — Она повернулась к Галту. — Увидимся позже, Хендрик. — И ушла из комнаты.

ВЕРХОВНЫЙ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ — 1

С организацией общего рынка, контролируемого Межпланетными силами под командованием Верховного Главнокомандующего Донала Грима, цивилизованный мир наслаждался непривычным миром в течение двух лет девяти месяцев и трех дней абсолютного времени. Ранним утром четвертого дня Донал проснулся от того, что кто-то тронул его за плечо.

— Что? — спросил он, мгновенно проснувшись.

— Сэр, — это был Ли. — Прибыл курьер. Он говорит, что его сообщение не может ждать.

Донал оделся и следом за Ли в предрассветных сумерках прошел через анфиладу комнат своей квартиры в Тоби-Сити на Кассиди и вышел в сад.

Курьер ждал его.

— У меня сообщение для вас, — сказал курьер. — Я сам не знаю, что оно означает.

— Ничего, — прервал его Донал. — Давайте.

— Я должен сказать: «Серая крыса вышла из лабиринта и нажала белый рычаг».

— Понятно, — сказал Грим. — Спасибо.

— До свидания, — сказал курьер и вышел в сопровождении Ли. Когда Ли вернулся, то увидел, что Донал не один. С ним был его дядя, Ян Грим, полностью вооруженный и одетый. Донал прикреплял к талии оружейный пояс.

— Вооружитесь, Ли, — сказал он, указывая на оружейный пояс. — До рассвета еще два часа, а на рассвете придется пострелять. После этого я могу оказаться преступником, объявленным вне закона на всех планетах, кроме Дорсая, и вы вместе со мной.

— Ян, вы связались с Ллудровым? — спросил Донал.

— Да, — ответил Ян. — Он в глубоком космосе со всеми силами и сможет удержать их там неделю.

— Хорошо, пошли.

Они вышли из здания к платформе, ожидавшей их у входа. И пока платформа мчалась на посадочное поле, Донал размышлял о том, какие изменения могут произойти в мире за семь дней абсолютного времени. Семь дней...

Космический корабль и атмосферный курьер ВЧЖ ожидал их. Передний люк открылся при их приближении, и оттуда вышел капитан с изуродованным шрамами лицом.

— Коби, капитан, — сказал Донал.

— Да, сэр, — капитан наклонился к задраенному небольшой решеткой маленькому отверстию в стене. — Контрольная рубка, Коби, — сказал он. Они прошли в кают-компанию. Вскоре из коридора выкатилась небольшая автоматическая платформа с кофе.

— Ян, это капитан Коруна Эл Мен. Кор, это мой дядя, Ян Грим.

— Дорсай, — сказал Ян, пожимая руку капитану.

— Дорсай, — ответил Эл Мен.

— Хорошо, — сказал Донал. — Когда мы будем на Коби?

— Как минимум, через восемнадцать часов, — ответил Эл Мен.

— Хорошо, — сказал Донал. — Мне потребуется десять человек для участия в операции. И хороший офицер.

— Я, — сказал Эл Мен.

— Капитан, я... Ладно. Вы и десять человек. — Донал извлек из кармана какой-то чертеж. — Взгляните, этим нам нужно будет заняться.

Чертеж представлял собой план подземного помещения на Коби. Все население этой планеты жило в таких подземельях. На плане было изображено помещение из восемнадцати комнат, окруженных садом и двором, кроме того, проход по подземным путям обеспечивал внезапность нападения. Когда все были проинструктированы, Донал отдал чертеж Эл Мену, и тот отправился знакомить с планом своих людей. А Донал предложил Ли и Яну поспать.

— Мы вблизи планеты, главнокомандующий, если хотите послушать новости...

— Да, — сказал Донал.

— «...как нам только что сообщили, борьба разворачивается на следующих планетах: Венере, Кассиди, Новой Земле, Фриленде, Ассоциации, Гармонии и Святой Марии. Принц Уильям предложил свои войска использовать как полицейские силы при подавлении беспорядков. Мы передавали новости.

Ждите нашего сообщения через пятнадцать минут».

— Хорошо, — сказал Донал. — Сколько до посадки?

— Около часа, — ответил Эл Мен. — У вас есть координаты пункта посадки?

Донал кивнул.

— Идемте в контрольную рубку, — сказал он капитану.

Они приземлились на лишенную атмосферы планету прямо над люком одного из подземных транспортных туннелей.

— Отлично, — сказал Донал вооруженному отряду, собравшемуся в кают-компании. — Операция проводится добровольцами, и я даю вам еще одну возможность подумать и отказаться, не опасаясь последствий. — Все молчали.

— Хорошо. Вот что нам предстоит. Вы пойдете со мной через грузовой люк до двери, ведущей в туннель. Никто не должен нас видеть. Понятно? — Он осмотрел их лица. — Хорошо, — сказал он. — Пошли.

Это был лабиринт туннелей, настолько узких, что пройти мог только один человек, и усеянных нишами, в которых помещалась сложная аппаратура.

На стенах изредка висели лампы, в их холодном свете они прошли по туннелю и оказались в саду. Впереди находились комнаты, освещенные изнутри мягким светом.

— Два человека остаются у входа, — прошептал Донал, — остальные за мной.

Низко пригнувшись, они пробрались в чудесный сад к подножию широкой лестницы, ведущей на террасу.

— Три человека останутся на террасе, — прошептал Донал.

Отряд тихо вступил в освещенные помещения. Они прошли через несколько комнат, не встретив никого. И вдруг, без всякого предупреждения, наткнулись на засаду.

Члены экипажа хотели броситься на пол и открыть огонь, но не успели.

Они были обожжены. Но не трое дорсайцев, отработанные рефлексы и специальные тренировки делали их непревзойденными солдатами. Они среагировали мгновенно и быстрее мысли оказались у стен, а затем и у дверей, захлопнув их. Помещение погрузилось в темноту, в которой началась рукопашная схватка.

В комнате в засаде находилось восемь человек, но никто из них, даже вдвоем, не справился бы с одним дорсайцем, вдобавок у дорсайцев было важное преимущество: они инстинктивно узнавали друг друга в темноте и могли объединяться без обсуждений. Общее впечатление было таким, будто трое зрячих боролись с восемью слепцами.

Донал быстро справился со своими противниками и поспешил на помощь дяде. Ян, к его удивлению, все еще не мог справиться с одним противником.

Донал подошел ближе и понял почему. Противником Яна был дорсаец. Донал схватил его за одну руку, Ян — за другую, и тот оказался беспомощным между Доналом и его дядей.

— Труй Дорсай, — воскликнул Донал. — Сдавайтесь.

— Кому?

— Донал и Ян Грим, — сказал Ян.

— Польщен, — сказал дорсаец. — Хорд Ван Тарсел... Отпустите меня, у меня сломана рука.

Донал и Ян помогли Ван Тарселу встать на ноги. Подошел Эл Мен.

— Ван Тарсел — Эл Мен, — познакомил их Донал.

— Мы ищем спрятанного здесь человека, где его найти? — спросил Донал.

— Следуйте за мной, — сказал Ван Тарсел. Он провел их сквозь тьму и открыл одну из дверей. Через короткий коридор они прошли к еще одной двери. — Закрыта, — сказал он. — Тревога дошла и сюда. — Дальше идти он не мог.

— Прожжем ее, — сказал Донал.

Он, Ян и Эл открыли огонь по двери, она раскалилась добела и начала плавиться. Ян ударил по ней, и она оторвалась.

В дальнем углу комнаты стоял высокий человек в черном капюшоне, закрывавшем его лицо.

— Идемте, — сказал Донал.

Человек подошел с опущенными плечами. Они пошли через дом тем же путем, и через пятнадцать минут были уже на ВЧЖ, который тотчас же отправился в глубокий космос.

Донал стоял в кают-компании возле одетого в капюшон человека, развалившегося в кресле.

— Джентльмены, — сказал Донал. — Посмотрите на главного помощника Уильяма. Вот человек, который вызвал ураган, бушующий сейчас в цивилизованном мире. — Он протянул руку к черному капюшону. Человек отпрянул, но Донал схватил капюшон и отбросил его. Легкое удивленное восклицание сорвалось с уст дорсайца.

— Значит, вы продались ему? — сказал он.

Перед ними был Ар-Делл Монтор.

ВЕРХОВНЫЙ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ — 2

— Капитан, как можно скорее мы должны встретиться с флотом Ллудрова, — сказал Донал.

Они встретились с флотом за три дня до конца недели, после которой Ллудров должен был восстановить связь. Донал, в сопровождении Яна, вступил на борт флагманского корабля и принял командование.

— Есть новости? — был его первый вопрос Ллудрову, когда они встретились.

Ллудров кратко пересказал, что благодаря покупке контрактов, сдаче в аренду, взятию на обучение, временной передаче командования и дюжине других бумажных манипуляций, Уильям держал под контролем действующие армии планет, где начались беспорядки. Теперь все, что ему необходимо, это высадка небольших отрядов с офицерами, имеющими соответствующие приказы.

— Совещание Штаба, — сказал Донал.

— Джентльмены, — произнес Донал, когда все собрались и расселись вокруг стола. — Я уверен, что ситуация вам всем известна. Я хочу напомнить вам, что когда сражаешься с противником врукопашную, не следует бить его туда, где он ожидает удара. Смысл успеха в том, чтобы ударить по противнику неожиданно и в незащищенное место, где он не ожидает удара.

Донал встал.

— Уильям, — продолжал Донал, — все последние годы уделял чрезвычайно большое внимание подготовке полевых войск. Я сделал то же самое, но с другой целью. — Он помолчал. — Зачем все это было нужно, джентльмены? Мы должны опровергнуть древнее изречение и захватить цивилизованную планету, обладающую совершенной защитой и снабженную всем необходимым. Мы сделаем это, используя своих людей и корабли — они хорошо подготовлены к выполнению этой задачи. Этой планетой будет сердце вражеских войск — Сета.

Это было слишком даже для старших офицеров. За столом раздался гул голосов. Но Донал не обратил на это внимания.

— Мы захватим Сету в течение 24-х часов. Когда население планеты проснется, планета уже будет под нашей властью. Детали операции — в этой папке, джентльмены. Можем ли мы заняться этим?

Они занялись этим. Это был великолепный образец военного планирования.

— Теперь, — сказал Донал, — когда все ознакомились с планом, идите и готовьте войска.

В короткий срок на планету высадились десантники, получившие различные задания. Каждая группа захватила одно военное сооружение, обезопасило полицейский отряд или гарнизон. Высадка производилась под покровом ночи.

Донал высадился с четвертой волной нападающих. Когда утром над планетой взошло солнце, огромный желтый диск, она была захвачена. Через два часа ординарец доложил, что обнаружен Уильям. Он находился в своей резиденции в Уайттауне.

— Я отправляюсь туда, — сказал Донал. Он оглянулся, его офицеры были заняты, а Ян был где-то со своими войсками. Донал обернулся к Ли. — Идемте со мной.

Они взяли четырехместную платформу и отправились в путь.

Приземлившись в саду резиденции Уильяма, Донал оставил ординарца, а сам отправился в здание. Пройдя через арку, он оказался в небольшой приемной лицом к лицу с Анеа. Лицо ее было бледным, но спокойным.

— Где он? — спросил Донал.

Она повернулась и указала на дверь в дальнем конце приемной.

— Закрыта, — сказала она. — Он был там, когда началась высадка ваших людей. Никто не видел его с тех пор. Я не смогла уйти.

— Да, — сказал Донал, осматривая дверь, — для него это было нелегко.

— Вы беспокоитесь о нем, — голос ее звучал резко.

— Я беспокоюсь о каждом человеке, — ответил он.

Донал подошел к двери и дотронулся до нее рукой. Дверь отворилась. Он ощутил внезапный внутренний холод.

В конце длинной комнаты у стола, заваленного бумагами, сидел Уильям.

Он встал, увидев входящего Донала.

— Наконец-то, вы здесь, — спокойно сказал он. — Это была хорошая операция. Мудрый ход. Признаю это. Я недооценивал вас с самой первой нашей встречи. И это я вынужден признать. Я побежден.

Донал подошел к столу и взглянул в спокойное лицо Уильяма.

— Сета под моим контролем, — сказал Донал. — Ваши экспедиционные войска на других планетах бездействуют, их контракты и бумаги, на которых они написаны, ничего не стоят, без ваших приказов они ничего не станут делать.

Уильям посмотрел на Донала с таким необычным вопросительным взглядом, что Донал насторожился.

— Вы нездоровы, — сказал он.

— Да, я нездоров, — ответил Уильям, устало потирая глаза. — Я слишком много работал в последнее время. Расчеты Монтора были верны. Я вас ненавижу, — сказал Уильям. — Ни одного человека в мире я не ненавижу так, как вас.

— Идемте, — сказал Донал. — Я отведу вас туда, где вам помогут.

— Нет, подождите, — Уильям отступил. — Сначала я должен кое-что показать вам. Я понял, что всему наступил конец, как только получил сообщение о высадке ваших войск. Я ждал с тех пор десять часов. — Он неожиданно содрогнулся. — Долгое ожидание. Но у меня было занятие. — Он неожиданно подошел к двери у дальней стены и нажал кнопку.

— Посмотрите.

Дверь скользнула в сторону. Донал взглянул. В небольшом помещении висел человек, которого с трудом можно было узнать по изуродованному лицу.

Это был его брат — Мор...

СЕКРЕТАРЬ СОВЕТА БЕЗОПАСНОСТИ

Проблески ясности вновь и вновь начали возвращаться. Вновь и вновь звали они его в темных областях, в которых он блуждал. Но он до сих пор был занят. И вот только теперь, прислушиваясь к голосам — это были голоса Анеа, Сэйоны и еще кого-то независимого...

Он неохотно прислушался к ним. Здесь был великий океан, в который он раньше не вслушивался.

— Донал, — это голос Сэйоны.

— Я здесь, — ответил он и открыл глаза и увидел белые стены госпиталя с кроватью, на которой лежал. Рядом сидели Анеа, Сэйона и Галт. Чуть подальше стоял небольшой человек с усами и в белом халате — один из психиатров Экзотики.

— Вы должны отдохнуть, — сказал медик.

Донал взглянул на него, врач отвел глаза.

— Благодарю вас, доктор, вы меня вылечили, — с улыбкой сказал Донал.

— Я не лечил вас, — ответил врач, по-прежнему отводя глаза.

— Донал, — начал Сэйона незнакомым, слегка вопросительным тоном.

Донал взглянул, и тот прикрыл глаза. Только Анеа, когда он посмотрел на нее, вернула ему взгляд с детской чистотой.

— Не сейчас, Сэйона, — сказал Донал. — Где Уильям?

— Этажом ниже, Донал, — внезапно сказал Сэйона, — что вы с ним сделали?

— Я приказал ему страдать, — просто ответил Донал. — Я был не прав. Отведите меня к нему.

В палате лежал человек, которого было трудно узнать. Лицо его стало нечеловеческим от испытываемой боли, кожа обтянула кости, а глаза никого не узнавали.

— Уильям, — сказал Донал, подходя к кровати. — Все, что связано с Мором, забыто. Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо. — Медленно напряжение на лице лежавшего слабело, глаза его остановились на Донале. — Для вас найдется работа, — сказал Донал. Уильям глубоко вздохнул. Донал убрал руку со лба. Глаза лежащего закрылись. Уильям заснул.

ДОНАЛ

Человек отличался от других — пока лишь несколько человек знали об этом. Необходимо найти способ, который послужил бы для этой репутации громоотводом, то есть сделал бы ее безвредной.

Он услышал голос подходящей Анеа.

— Здесь Сэйона, — сказала она. — Вы не хотите с ним поговорить?

— Немного позже, — ответил Донал.

Донал оторвался от своих мыслей и занялся той проблемой, о которой сейчас говорили Сэйона и Анеа.

— ...он походил по залу, — звучал голос Сэйоны. — Сказал слово здесь, слово там, но после этого все оказалось в его руках.

— Я понимаю, как это было, — ответила Анеа. — Он сверкает среди костров, как атомное пламя. Их слабое пламя тускнеет по сравнению с его огнем.

— И вы не жалеете?

— Жалеть? — ее счастливый смех разорвал на клочки его вопрос. — Какие сожаления? Что вы имеете в виду?

— Мне нужно кое-что рассказать вам, — сказал Сэйона. — Анеа, что вы знаете об истории собственных генов?

— Я знаю о них все, — ответила она.

— Нет, — сказал Сэйона. — Вы знаете, что были выращены для определенной цели. — Он протянул старую сухую руку с видом человека, просящего о помощи. — Вы знаете, что стояло за расчетом Монтора? Угроза всему человечеству в целом. Человечество самовосстанавливается как единой организм, если отдельные его части погибают. Но если изменить условия существования всего человечества... Человечеством можно управлять, подвергая людей физическим и эмоциональным воздействиям. Увеличьте температуру в комнате и человек, находящийся в ней, снимет пиджак. В этом секрет власти Уильяма над людьми.

И такова была наука Монтора. Наши ученые на Экзотике тоже пришли к выводу, что человечеством можно и нужно управлять, но другим путем. Мы рассматривали человечество как объект, допускающий регулировку через своих представителей, через индивидуумы: все человечество меняется, когда меняются составляющие его люди. А ключом к этому изменению, как мы установили, является генный отбор — и естественный, случайный, и искусственный, контролируемый...

— Но так оно и есть, — сказала Анеа.

— Нет, — Сэйона медленно покачал головой. — Мы ошибались, мы можем их лишь объяснить. Мы оказываемся в положении историка. Изменения в генах возможны лишь в минимальных дозах. Раса не может быть существенно изменена изнутри: мы можем добиваться лишь тех свойств, о существовании которых мы знаем или догадываемся. И это отталкивает нас от тех генов, которые мы встретили, но не распознали, и, конечно, мы не можем работать с теми генами, о существовании которых мы даже не догадываемся. А нужны были совершенно новые гены. Новые комбинации генов.

Изменение расы изнутри — это замкнутый вопрос. Все, что мы можем делать, это развивать, стабилизировать и укреплять наследственность генов наших предков.

Уильям — вы, Анеа, должны это знать лучше, чем кто-либо другой — принадлежал к небольшой группе людей, которые являются двигателями и победителями истории. Они не поддаются контролю. А сейчас я постараюсь сообщить вам нечто очень важное. Мы на Экзотике обратили на Уильяма внимание, когда ему не было еще и двадцати лет. И тогда было принято решение отобрать необходимые гены — в результате появились вы.

— Я? — она застыла, глядя на него.

— Вы, — Сэйона наклонил голову. — Разве вы никогда не задавали себе вопрос, почему вы яростно сопротивлялись любому начинанию Уильяма? Или почему он так настойчиво держался за ваш контракт? Или почему мы на Культисе позволяли продолжаться таким несчастливым отношениям, почему продлевали контракт?

Анеа медленно покачала головой.

— Я... Я вижу... но не понимаю...

— Вы были задуманы, как дополнение к Уильяму в психическом смысле. — Сэйона вздохнул. — Его бесконтрольные действия должны были хоть отчасти контролироваться нашим присутствием. Ваш с ним неизбежный брак — он-то и был нашей целью — привел бы, как мы надеялись, к смешению двух натур.

Разумеется, результат этого брака был бы исключительным... так думали мы.

Она содрогнулась.

— Я никогда не вышла бы за него замуж.

— Вышли бы, — сказал Сэйона с новым вздохом. — Вы были предназначены — простите меня за это резкое слово — вы предназначались мужчине, возвышавшемуся над всеми в Галактике. — Напряжение слегка спало с Сэйоны, в глазах его сверкнул огонек. — И этого, моя дорогая, было очень трудно добиться. Мы использовали старейший и сильнейший из женских инстинктов — стремление принадлежать самому сильному самцу. А высшая цель женщины рожать детей от такого самца.

— Но ведь есть Донал, — сказала она с просветленным лицом.

— Вот именно, — засмеялся Сэйона. — И поскольку сильнейший человек Галактики был определен нами неверно, вы отвергли его. На сцене появился Донал... Он разрушил все наши теории, все наши планы. Случайное сочетание генов, нечто недоступное нашему пониманию, поставило его выше Уильяма. Он — потомок долгой линии мыслителей, смешавшейся со столь же долгой линией деятелей.

Я не сумел понять этого, даже когда мы подвергли его тестам.

Возможно, наши тесты не способны были определить это... мы... мы этого не знаем. Если мы не сумели распознать талант, который способен принести огромную выгоду своей расе, значит, мы вообще на неверном пути.

— Но почему вы считаете виновным себя? — спросила она.

— Ибо предполагалось, что эту сферу науки я знаю. Если кибернетик не сумеет определить, что у его товарища сломана кость, никто не обвинит его в этом. Но если подобную ошибку допустит врач, он будет признан виновным и наказан.

Нашей обязанностью на Экзотике было распознать эту новую способность, новый талант, выделить и изучить. Может случиться так, что Донал обладает способностью, которой он сам не может распознать. — Он взглянул на нее. — В этом вопросе и заключается то, что я должен был задать вам. Вы ближе всех к Доналу: думаете ли вы, что у Донала есть нечто, отличное от других планет и людей? Я имею в виду не просто его военный гений — это касается в большей или меньшей степени и других людей. Я имею в виду способности, совершенно чуждые другим людям?

Анеа долго молчала, глядя куда-то в сторону. Потом вновь взглянула на Сэйону и сказала:

— Почему вы спрашиваете меня? Спросите его самого.

Дело в том, что она не знала ответа: она просто не могла объяснить, что она чувствует.

Сэйона пожал плечами.

— Я — глупец, я не доверяю тому, что говорит мне весь мой опыт. Разве избранная из Культиса могла бы дать другой ответ? Но я боюсь его спрашивать. Все мои знания не уменьшают моего страха. Но вы правы, моя дорогая, я... я... спрошу его.

Она подняла руку.

— Донал, — позвала она.

Он услышал ее голос с балкона, но не двинулся и не оторвал взгляда от звезд.

— Да, — ответил он.

Послышались шаги и голос Сэйоны.

— Донал...

— Простите, — сказал Донал, не оборачиваясь. — Я не хотел заставлять вас ждать. Но мне нужно было подумать.

— Все в порядке, — ответил Сэйона. — Мне отнюдь не хочется вас беспокоить. Я знаю, как вы были заняты в последние дни. Но у меня есть к вам один вопрос.

— Сверхчеловек ли я? — спросил Донал.

— Да, верно, — Сэйона засмеялся. — Кто-то уже задавал вам этот вопрос?

— Нет, — Донал тоже улыбнулся. — Но думаю, еще зададут.

— Вы не должны обвинять спрашивающих, — серьезно сказал Сэйона. — В известном смысле вы, конечно, сверхчеловек.

— В каком смысле?

— О, — Сэйона сделал отвергающий жест рукой. — В смысле общих способностей, намного превосходящих уровень обычного человека. Но мой вопрос...

— Мне кажется, вы сами говорили, что название само по себе ничего не означает. Что вы имеете в виду, говоря «сверхчеловек»? И можно ли ответить на ваш вопрос, если то, на что навешивают ярлык, само по себе непонятно.

— Кто захотел бы быть сверхчеловеком? — продолжал Донал наполовину иронически, наполовину печально, — кто хотел бы выращивать шестьдесят биллионов детей? Кто сумел бы охватить столько? Подумайте об ответственности, которая на него ложится, он отказывает им в конфете или дает им ее, а потом видит, что они вынуждены обратиться к дантисту. И если ваш сверхчеловек действительно «сверх», кто может заставить его вытирать 60 биллионов носов и готовить шестьдесят биллионов порций манной каши? Разве не сможет ваш сверхчеловек найти что-либо более удовлетворяющее его самого?

— Да, — сказал Сэйона, — но я вовсе не думаю о чем-то столь неестественном. Мы достаточно знаем о генетике теперь, чтобы понять, что не может сразу возникнуть совершенно новый взгляд на человеческое бытие.

Любое изменение происходит в форме изменения индивидуумов.

— Но что, если это изменение не распознаваемо? — спросил Донал. — Предположим, что у меня имеется способность видеть совершенно новый необычный цвет. Как я могу описать его, если вы не в состоянии увидеть его?

— О, все равно мы сумеем узнать, — ответил Сэйона.

— Но все же не увидите его сами.

— Нет, конечно, — сказал Сэйона, — но это не так уж важно, если мы знаем, что это такое.

— Вы уверены? — настаивал Донал. — И что же вы получите, если узнаете, что такая способность существует?

— Конечно, ничего хорошего, — согласился Сэйона, — но с другой стороны, для него в этом нет ничего хорошего. Он несомненно не смог бы даже открыть эту способность. И эта мутация исчезла бы без продолжения.

— Я не согласен с вами, — сказал Донал, — я и есть такой сверхчеловек, обладающий сверхзнанием — интуицией. Это мой единственный особый талант, но он превосходит все существующие способности людей.

Сэйона рассмеялся.

— Согласно моему мнению, эта способность ничего хорошего вам не принесла, вы были даже неспособны обнаружить ее. Я так давно не применял сократовского метода в спорах, что не узнал его, когда он был применен против меня.

— Возможно, вы подсознательно сопротивляетесь признанию этой моей способности.

— Нет, нет, довольно, — сказал Сэйона. — Вы выиграли, Донал. Но в любом случае, спасибо за разговор. — Он улыбнулся. — Ну, а теперь не сможете ли вы мне сказать, в чем действительно секрет ваших успехов?

— Я — человек интуиции, — ответил Донал.

— Конечно, — согласился Сэйона, — конечно, вы — человек интуиции. Но только интуиция не может... — Он засмеялся. — Что ж, благодарю вас, Донал... — Он помолчал, но Донал не обернулся. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — ответил Донал. Он слышал, как шаги Сэйоны удалялись.

— Спокойной ночи, — сказал Сэйона в зале.

— Спокойной ночи, — ответила Анеа.

Шаги Сэйоны пропали в тишине. Донал не двигался. Он чувствовал рядом Анеа.

— Только интуиция, — повторил он шепотом, — только...

Он поднял глаза к неизвестным звездам, как человек утром на прохладном от росы поле в начале долгой дневной работы, когда свободный вечер еще так далеко. Он видел то, что ни один человек — даже Анеа — не мог видеть. Медленно он опустил глаза. Медленно повернулся, и по мере того, как он поворачивался, это выражение исчезло с его лица. Как сказала Анеа, он прятал свой блеск от людей, чтобы не ослепить их. Он бросил последний взгляд в неизвестное, в будущую жизнь человека.