Шоу драконов. Прислуга

Глава 6. Эва

Летиция Примафлоре была бессменной грандвидерой моей обсервации много лет. Правящие назначили ее на это место давным-давно, отдав на откуп все, что происходило внутри нашего маленького мира.

Она оказалась женщиной неглупой, властолюбивой. Моментально подстроила под себя двенадцать видер и нашу обычную обсервацию, которых в полисах, как правило, около двух-трех, сделала единственной.

Насколько мне известно, ни в одном полисе из шести существующих нет такого явления, как объединенная обсервация. Там у детей, лишенных опекунов или родителей, хотя бы есть шанс общаться с представителями внешнего мира. Ездить на экскурсии.

Ведь между обсервациями всегда существует негласное соперничество. Каждая из них показывает своих детей для оценки. Пусть все видят, как хорошо построена благотворительность!

В нашем же полисе царила Летиция. Она и устанавливала бесконечные глупые запреты практически на все. И сейчас эта женщина с непроницаемым лицом вела меня к себе в кабинет.

О причинах такой встречи я могла лишь догадываться.

– Ты припозднилась.

Ее холодный голос, пропитанный фальшивыми нотками тревоги, разрезал пространство вокруг нас.

– Вери Примафлоре, меня задержали в Департаменте кадров. Я получила рабочее место.

Старалась говорить максимально тактично. Эта женщина была опасна, и я не хотела, чтобы она потом отыгрывалась на Мими. Утром покину эти стены и увидеться с девочкой смогу только через три года.

Ни для кого не секрет, насколько теплы наши отношения с ней. Думаю, Летиция тоже догадывается, что, как только мне исполнится двадцать пять, я подам прошение на оформление опекунства над малышкой.

Скорее всего, сейчас речь пойдет именно об этом. Поэтому вся подобралась и напряглась. Кабинет грандвидеры находился недалеко от входа. И вскоре я уже с неестественно прямой спиной сидела в жутко неудобном кресле перед ней.

Казалось, вся мебель здесь стоит для того, чтобы подавлять. Но сегодня в моей жизни слишком силен был луч надежды на лучшее, чтобы какая-то темная софа могла меня смутить.

Главное – это держать лицо.

– И какое же место тебе предложили в этот раз? Я так понимаю, ты наконец-то перестала упрямиться и смирилась с судьбой?

Тут я невольно вздрогнула. Она говорила это так… Так, словно едва ли не лично выбирала для меня должности до этого. Но я не доставлю ей удовольствия на этот раз. С меня хватило двадцати двух лет унижений и оскорблений.

– Теперь буду прислугой в срединном цирке «Бейли».

Стоило подождать все эти годы, чтобы увидеть, как вытянулось ее каменное лицо от удивления. Что? Не ожидала? Или она действительно думала, что меня засунут в самые злачные места полиса?

Кажется, так и было.

– Это невозможно. У тебя должно было быть совершенно иное место. Эта работа слишком хороша для тебя!

Она явно была недовольна. Даже нет: она была в бешенстве от произошедшего. Но ей-то какое дело, где буду драить и убирать? Если только…

Внезапная догадка пронзила мое сознание. Мими! Я поднялась.

– Прошу меня извинить, но я устала. Завтра утром мне надлежит покинуть это место, и я хочу подготовиться. До свидания.

– Я тебя не отпускала!

Ее ладонь с шумом шлепнулась о полированную мраморную поверхность стола. Непозволительная роскошь для простого кабинета грандвидеры, на мой взгляд. Но когда кого волновало мое мнение?

– А я и не спрашиваю вашего разрешения. – Спокойно выставила вперед карточку, на которой электронными чернилами была выведена надпись: «Эва Овайо, прислуга в Срединном цирке «Бейли», 22 года, совершеннолетняя». – Теперь вы не имеете права мне приказывать.

Ее глаза гневно сузились. Я же мысленно уже просила у Мими прощения, молясь, чтобы девочка сегодня сделала все, как ей велела. Иначе нам даже не удастся перекинуться с ней парочкой слов.

– Ты слишком много себе позволяешь! Если надеешься, что позволю через три года забрать девчонку, то сильно ошибаешься.

Она взяла свой голос под контроль. Но не глаза. Те буквально поджаривали меня в собственном соку на вертеле. Ужасное чувство. Но за столько лет научилась его игнорировать.

Правда, оставался вопрос:

– А что это вы так печетесь о ее судьбе? Простая девочка, у которой погибли родители. Что вам с того, что я ее заберу?

Не рассчитывала на ответ, но попытаться стоило. Интерес грандвидеры к Мими Сицил я заметила недавно. Примерно в то же время, как по обсервации поползли слухи о нашей дружбе.

Маленькую девочку десяти лет вдруг стали лучше кормить и всячески выделять. При этом постоянно упоминая, что за это стоит благодарить грандвидеру.

А меня, наоборот, стали еще больше принижать и наседать, делая и без того непростую жизнь в обсервации настоящим адом. Если бы не совершеннолетие, то не знаю, сколько бы продержалась. Поэтому просто была обязана забрать Мими с собой через три года. Я обещала ей.

Но теперь было жизненно необходимо поговорить с девочкой хотя бы разочек. Поэтому так торопилась в свою комнату. Вернее, в сторону своей комнаты.

– Не твое безродное дело, что я собираюсь делать с одной из своих подопечных. В отличие от тебя, она подает надежды!

Передо мной сейчас так явственно встало лицо Мими, обрамленное черными как смоль кудряшками, и озорные почти прозрачные голубые глаза. А еще тут же на ум пришел длинный список ее проказ и неприятностей, из которых постоянно ее вытаскивала.

Нет. Причину повышенного внимания к девочке от этой старой гелиды вряд ли узнаю. Но чувствую, что добром это не пахнет. И уж тем более надеждами! Тут и Нани с ее даром интуиции не нужна.

Поэтому молча разворачиваюсь и степенно покидаю кабинет. Настолько степенно, что буквально чувствую лопатками, как Летиция прожигает взглядом спину.

Как только дверь за мной закрывается, резко срываюсь на бег, держа маршрут к своей спальне, которую делила вместе с девятью другими девушками разных возрастов.

Петляю по коридорам и, прежде чем оказаться в последнем тоннеле, ведущем в комнату, незаметно ныряю в нишу и заползаю в крохотную каморку с приоткрытой дверью.

Хвала правящим, как только прикрываю ее за собой с оглушительным для меня скрежетом, из-под старых простыней показывается черная головка и прозрачные голубые глаза, полные ужаса.

– Ты пришла!

В этом тесном пространстве Мими за секунду буквально врезается в меня, обнимая своими тощими ручонками. Я прижимаю ее к себе, ощущая, как по лицу катятся слезы.

– Огонек, у нас совсем мало времени. Старая гелида вот-вот поймет, что до спальни я не добралась. Слушай меня!

Но мелкая проказница надула губки и нагло заявила.

– Мало времени? Мало времени, Эва Овайо! Да тут весь вечер просидела в ожидании тебя, а я, между прочим, темноты боюсь.

Угу. Конечно. Кого боялась Мими, так это одиночества, все остальное ей было как дракону пламя.

– Мими, сейчас не время. Слушай! У Летиции на тебя большие планы, она не хочет, чтобы я забирала тебя через три года. Но клянусь всем, что мне дорого, что обязательно вытащу тебя отсюда, чего бы мне это ни стоило! Ты только верь мне, только дождись и ни в коем случае не отказывай!

Она вздернула курносый носик.

– А с чего это я должна отказывать? Ты же моя сестра, мы давно еще договорились. И если сказала, что заберешь, то так и будет!

Я покачала головой. Как мне хотелось, чтобы все именно так и случилось! Чтобы грандвидера оставила мою малышку в покое и нашла себе новую игрушку. Но я не верю в сказки про драконов.

– Слушай, Мими! Они могут врать, могут говорить тебе, что я изменилась, что я передумала, но все это не так. Помни, что я поклялась. Главное, соглашайся, и мы с тобой все-все преодолеем.

Девочка внезапно сжала мне шею до хруста, а я почувствовала, как намокает новое платье от ее слез. По щекам уже лился целый водопад. Как мне будет ее не хватать!

– Я так боюсь, Эва. А вдруг они меня обманут? Как я буду без тебя здесь? Мне страшно! Забери меня сейчас.

Мое сердце разрывалось от любви и невозможности помочь единственному живому человеку, который смог найти дорогу к моей заплесневелой душе.

На заднем фоне уже слышались голоса и нетерпеливые шаги. Они почти здесь.

– Мими, сестренка моя! Я заберу тебя, заберу. Ты, главное, пойди ко мне, не отказывайся. Если ты мне откажешь, то я ничего не смогу сделать. Ты запомнила? Чтобы тебе ни говорили, не верь!

В этот момент нашу каморку залил яркий свет, а я ощутила, как ребенка буквально отдирают от меня. Я дернулась в ее сторону, но мне скрутили руки.

Заплывшими от слез глазами я смотрела вслед удаляющейся на руках грандвидеры девочке и кричала:

– Запомни, что я тебе сказала! Верь мне! Мими, только помни!

Как только их фигуры скрылись за поворотом, меня отпустили. Утирая слезы, процедила трем видерам.

– Вы не имели права меня трогать. Как только выйду отсюда, буду жаловаться. Не прикасайтесь ко мне!

Одна из видер, вери Таниса, было дернулась в мою сторону, но я жестко выставила руку. Они не могли сейчас делать ничего, что я бы не одобрила. Я теперь совершеннолетняя, и никто не имеет права меня к чему-либо принуждать. Больше не имею опекунов.

Женщина спокойно произнесла:

– Пойдемте. Нам здесь делать нечего.

– Но как же, вери Таниса! Грандвидера велела с нее глаз не спускать сегодня и еще…

Но та на нее шикнула. Странным пронизывающим взглядом оглядела меня с ног до головы. Наверняка от глаз женщины не укрылось, что одета была не в казенное платье. Мне показалось, что на секунду она словно ощупала меня в том месте, где к телу было прижато лиловое платье.

Я скрестила руки на груди, прикрывая то немногое, что у меня осталось. Точнее, единственное, что хотела завтра вынести с собой за двери обсервации.

Видера продолжила:

– Вы что, не видите, что это Овайо? Она получила работу, теперь мы не имеем права ее трогать. Я возвращаюсь в видерскую комнату, а вы можете рискнуть.

Они покосились на меня. Первый раз за все годы репутация взбалмошной и взрывной девицы сыграла мне на руку. Они знали, что могу пойти до конца и действительно нажаловаться, поэтому молча развернулись и ушли с дороги. Ведь грандвидере никогда ни до кого не было дела, кроме себя…

Вздернула подбородок и прошла дальше. Хвала правящим, теперь смогу спокойно помыться и взять себя в руки. Точнее…

Обернувшись, поймала прощальный взгляд видеры Танисы. Первый и последний раз мне помогал здесь кто-то из видер. И я не собиралась отказываться.

Жизнь давно научила меня пользоваться внезапными подарками судьбы.

Дойдя до общей спальни, заповедало вспомнила об одной оплошности. Только сейчас поняла, что забыла сказать Мими главное: мне дали работу в цирке…