Прислушайся к сердцу

Глава восьмая

Всю следующую неделю она усердно трудилась и старалась быть благоразумной и практичной. Нельзя поддаваться унынию, а то потеряешь способность ясно думать. И еще Брайони пыталась не забывать о помолвке с Роджером.

Но последнее было выше ее сил. В глубине души она уже знала, что нужно делать. В субботу Брайони оставила Гарри кучу еды. Ей не хотелось говорить Мирне или кому-нибудь еще, куда она едет и зачем. Она просто села в самолет и полетела в Сидней, а в воскресенье вечером вернулась. Но уже без обручального кольца на пальце.

Роджер был больше раздосадован, чем огорчен, но злился он сильно.

— Брайони, ты понимаешь, что мы забронировали для нашего приема лучший ресторан в Сиднее, и я уже пригласил людей? Как ты можешь так поступать? Если это одна из твоих легкомысленных причуд… — Потом он перешел к угрозам. — Брайони, мне необходимо быть женатым. Если ты сейчас не выйдешь за меня замуж, мне придется найти кого-то еще.

Что ж, шести месяцев до приема в ресторане на это хватит с лихвой, удовлетворенно отметила Брайони.

Несмотря на досаду Роджера, они, тем не менее, вместе пообедали в субботу вечером. А в воскресенье, когда Брайони уезжала, голова ее уже была занята поисками особы, способной ее заменить.

Дело не в том, что Роджер был абсолютно предан Брайони. Просто она ему подходила, и он даже не утруждал себя раздумьями об альтернативе. Таким он был человеком. Оставалось только надеяться, что в будущем уже никакая шаровая молния не ударит в его жизнь, и не нарушит ее удобств.

Брайони поцеловала Роджера и пожелала ему счастья. В жизни не чувствовала она себя такой одинокой, как в самолете, уносившем ее назад в Гамилтон.

В среду к Брайони пришла Мирна. Вместе они весело кроили и шили занавески и драпировки. Обе получали истинное удовольствие, работая с дорогой и прекрасной тканью.

Брайони к тому же предвкушала момент, когда ей придется отвезти законченную работу.

Она решила, что поедет в следующую субботу. К тому времени все будет готово, да и Мадди вернется из школы.

— Хочешь, чтобы я позвонила и назначила время встречи? — спросила Мирна, не на шутку встревоженная состоянием подруги, она никогда не видела ее такой спокойной.

— Нет.

Мирна сморщила нос, стараясь не смотреть на след от кольца, оставшийся на пальце Брайони.

— Потому что тогда Джек приедет сюда и заберет сам, — попыталась объяснить Брайони, — а я хочу видеть Мадди. А Гарри хочет видеть Джесс, ведь он так любит Джессику.

Это уж слишком!» Мирна больше не могла молчать.

— А ты любишь Джека?..

— Мирна!..

— Знаю! — Та всплеснула руками. — Это не мое дело. Только, дорогая, я желаю тебе всей удачи, какая есть в мире.

— Да. Она мне очень понадобится, — пробормотала Брайони. — Он думает, что я легкомысленная женщина.

— Да? — Мирна усмехнулась. — Он не прав. Или прав?

Лицо Брайони стало печальным. Усмешка Мирны исчезла без следа. Она подошла к подруге и быстро обняла ее.

— Тебе предстоит научить его любить легкомысленную женщину! — уверенно произнесла она.

— А ты не думаешь, что я могу измениться? Начну носить жемчуг и читать книгу кулинарных рецептов…

Мирна покачала головой.

— Это путь к катастрофе. Или Джек Морган любит тебя такой, какая ты есть, или вовсе не любит тебя.

— По-моему, он вовсе не любит меня, — печально заключила Брайони. — Конец истории.

— Но ты все равно поедешь?..

— Я хочу видеть Мадди, — ответила Брайони. — И Гарри хочет видеть Джесс. Может быть, Джека Моргана и не будет дома.

— Джессику пора случать.

Йэн Макферсон, муж Мирны, стоял под жарким полуденным солнцем, прислонившись к своему трактору, и озадаченно смотрел на друга.

Да, конечно, Джессику пора случать. Джек Морган проехал десять миль, чтобы попасть на ферму Йэна. Потом трясся на грузовике по дальним пастбищам, чтобы найти хозяина. И все это только для того, чтобы сообщить, что Джесси пора случать? Разве телефонного звонка не хватило бы?

Йэн потер пыльный подбородок и, сощурив от солнца глаза, посмотрел на горизонт.

— Я думал, ты и Джесс готовитесь к Австралийскому чемпионату.

— Мы перенесли это на будущий год. Мадди и я все обсудили. Джесс уже побывала на многих выставках. Мадди считает, что щенята лучше, чем очередная медаль.

Может быть, с появлением щенят Мадди перестанет каждые две минуты спрашивать о Брайони?

— Ага, понятно. Бен всегда готов сделать одолжение леди. — Йэн щелкнул пальцами. Самец колли, очень похожий на Джесси, подошел к его ногам. — Уверен, ты хочешь случить ее с Беном.

— Бен лучшая собака в округе и почти такой же хороший работник, как Джесс. — Джек тоже прислонился к трактору рядом с Йэном, и также уставился на горизонт, стараясь не встречаться взглядом с другом. — Нам надо договориться о щенятах. Что ты хочешь? Право первого выбора из помета?

— Возможно… У Мирны будет обморок, если я заведу вторую собаку. Но, черт возьми, Фионе пора иметь питомца и дрессировать его! — Он помахал рукой, отгоняя мух. — Хотя в прошлом сезоне Джессика так и не подпустила Бена. Ты уверен, что она теперь его подпустит?

— Но ведь другие суки не прогоняли Бена, — пожал плечами Джек. — Надеюсь, в этот раз и с ней будет все в порядке.

— Некоторые женщины просто слишком нервные. — Йэн наклонился и погладил пса. — Бен нелегко воспринимает обиду и всегда хочет попытаться снова. — Йэн усмехнулся. — И снова, и снова, и снова! Когда он тебе нужен?

— Джессика только входит в пору. Может быть, дня через два. Если хочешь, я заберу его, а потом привезу назад.

— Я был бы благодарен. Мне надо сделать навес для сена.

— Да, конечно.

Разговаривая, оба смотрели на горизонт. Они давно знали друг друга. Есть что обсудить, но чертовски трудно начать. Йэн искоса стрельнул взглядом. У Джека напряженный и усталый вид, отметил он. Парень пережил настоящий шок, когда вернулся домой, а там ни дочери, ни жены. Он потерял ребенка и остался с разбитым сердцем. Но это случилось шесть лет назад. Теперь девочка вернулась к нему. Вряд ли Мадди причина его состояния.

— Хочешь, поедем в дом и выпьем пива? Я здесь почти закончил. А то, что осталось, может подождать до завтра.

— Нет, — покачал головой Джек. — Мне пора возвращаться.

Но он даже не шелохнулся. Так и стоял неподвижно, уставясь на отдаленные холмы, будто в них таилось что-то по-настоящему важное. Йэн прокашлялся.

— Вроде бы здесь не только Джессика заинтересована в том, чтобы найти себе пару, — спокойно произнес он, разглядывая свои сапоги.

— Кто тебе это сказал?

В голосе Джека явно звучала натянутость.

— Мирна. — Йэн усмехнулся. — А ты думал — кто? Она рассказала, что ты и Брайони вместе ездили в Мельбурн.

Мирна сообщила мужу, что Брайони отправилась в Мельбурн, сияя, как торт на дне рождения. А вернулась — как проткнутый воздушный шарик. Вся радость из нее ушла… Она влюблена в него, утверждала Мирна. И Йэн поверил.

— Да, — прорычал Джек. — Ездили.

Подобный ответ не подталкивал к продолжению беседы. Но человек проделал долгий путь, чтобы задать простой вопрос о случке собаки. Такому человеку необходимо поговорить.

— Она девушка что надо, наша Брайони, — заметил Йэн.

— Да.

Черт! Это все равно, что выжимать кровь из камня. Но потом она все же пошла. Полилась!

— Да, что надо, если тебе нравятся легкомысленные, декоративные пушинки, которые перелетают от одного мужчины к другому.

— Постой, — озадаченно пробормотал Йэн, — мы говорим об одной и той же девушке?

— О Брайони Лестер, — сквозь зубы процедил Джек. — Здесь есть только одна Брайони. Слава Богу!

— Ну, я знаю Брайони почти так же долго, как Мирну. — Йэн усмехнулся. — И да, она легкомысленная. И декоративная… — Широкая улыбка растянула его губы. — Определенно декоративная. Но что касается пушинки, которая перелетает…

— Она обручена и собирается замуж!

Джек произнес слово «замуж» таким тоном, будто сообщал, что у девушки сифилис.

— Мм… — Йэн ковырнул носком землю. — Я слышал об этом. Мирна говорит, что он зануда.

Джек пропустил слова друга мимо ушей. Еще не хватало думать об этом Роджере — зануда он или нет!

— Тогда какого черта она меня целовала? — рявкнул он. — Если обручена!

— Она тебя целовала? — Глаза Йэна сверкнули. — А ты?

— Йэн…

— Так какого черта ты целовал ее, если она обручена и собирается выходить замуж? — ровным голосом спросил Йэн, но слова прозвучали как пистолетный выстрел.

— Потому что я хотел этого. Черт, она самая роскошная… самая желанная… Достаточно посмотреть на нее, и тотчас захочешь…

Стон прервал его излияния.

— Значит, ты хотел ее поцеловать, — кивнул Йэн. — И если она тебе ответила, то я понимаю так, что она тоже хотела поцеловать тебя. Вы оба взрослые. Я не вижу в этом проблемы.

— Говорю тебе, она обручена!

— Но Роджер твердит о любви к ней с десяти лет. — Йэн пожал плечами. — А она еще не замужем. Я бы на твоем месте занялся этим.

— Йэн…

— Знаешь, мы с Мирной поженились через четыре недели после того, как встретились. Мы это сделали побыстрей, чтобы все было законно. А Брайони и Роджер раздумывали над помолвкой семнадцать или восемнадцать лет.

— Ты считаешь, она не хочет выходить за него замуж?

— Я считаю так, что если она целовала другого мужчину, то определенно имеется повод для сомнений. — Йэн усмехнулся. — Черт, Джек, действуй! Она превосходная женщина. Не представляю другой, на которой мне бы больше всего хотелось видеть тебя женатым.

— Нет!

Отрицание прозвучало как взрыв.

— Нет? Почему?

— Потому что она похожа на Джорджию.

Лицо Джека исказила гримаса страдания.

Йэн снова задумался. Он наклонился, поднял соломинку, пожевал ее. Стая белых какаду с визгом поднялась с заросшего эвкалиптами берега ниже по реке, сделала широкий круг над пастбищем и снова уселась на берегу.

— По-моему, нет, — наконец высказался Йэн. — Джорджия меньше ста шестидесяти сантиметров, блондинка с голубыми глазами. Как дрезденский фарфор.

— Правильно. А Брайони выше ста семидесяти и рыжеволосая. Но обе они не созданы для наших мест.

— Если Брайони выйдет за тебя замуж, она у нас приживется.

— Как прижилась Джорджия?..

— Джорджия другая, — мягко возразил Йэн. — Черт, дружище, теперь-то ты понял, что Джорджия не хотела выходить за тебя замуж. Она хотела оставаться на сцене, быть в центре внимания. Ты же был всего лишь запасным вариантом, да и то, неудачным.

— Джорджия экзотичная, непохожая на других женщин, которых я знал раньше, — хрипло пояснил Джек. — Как и Брайони. Йэн, я поклялся больше не иметь дела с женщинами. Я дал обет много лет назад. Теперь под моей опекой Мадди. А Мадди нужна мать. Но если я снова женюсь, то только на благоразумной женщине.

— Например? — сощурился Йэн.

— Например, на Дайане. — Голос Джека звучал твердо. — Она создана для наших мест. И умеет делать все, что мне надо…

— Да?

Йэн еще немного пожевал соломинку, теперь размышляя над кандидатурой Дайаны. Он так же давно знал ее, как и Джек. Когда-то даже встречался с ней. Слишком часто встречался.

— Понимаю, — с сомнением протянул Йэн. — Если мы говорим об умениях, то Дайана научилась коротко стричь волосы и носить на макушке солнечные очки еще в двенадцать лет. Потом научилась ходить на вечеринки. Она создана для той жизни, какую хочет вести. Я, правда, не уверен, что она научилась чему-нибудь еще. Если это тот сорт женщин…

— Черт! — Джек оттолкнулся от трактора и зашагал к грузовику, припаркованному шагах в трехстах. — Если ты собираешься оскорбительно говорить о женщине…

— О женщине, которую ты любишь? — спокойно проговорил Йэн, изучая лицо друга. — Это правда, Джек?

Джек, мрачный, как грозовая туча, не ответил, взобрался в грузовик, с грохотом захлопнул дверцу и завел мотор.

— Черт возьми, надеюсь, он отправился не к Дайане, — пробормотал Йэн, наблюдая за удаляющимся грузовиком. — Надеюсь, у него хватит ума не делать этого.

Джека дома не оказалось. Брайони появилась на ферме в субботний полдень и нашла Мадди и домоправительницу, женщину лет сорока. Та мыла в кухне пол и вообще не заметила Брайони. Мадди явно скучала и чувствовала себя одинокой и брошенной. Но ей приказали не мешать важному делу — мытью кухни.

— Папа уехал повидаться с мистером Макферсоном, а потом еще с кем-то, — сообщила Мадди. — Мне не хотелось ехать с ним. А миссис Льюис говорит, чтобы я не болталась под ногами, и не отрывала ее от дела.

— Понимаю, — протянула Брайони, хотя вовсе ничего не понимала.

Не болтаться под ногами? Мадди меньше всего нуждалась в таких приказах.

— И я даже не могу поиграть с Джессикой, — уныло продолжала Мадди, глядя на Гарри, который носился по саду в поисках запахов, ведущих к любимой. — Она в клетке под навесом для сена. Папа говорит, ее нельзя выпускать, а то она может встретить неподходящих псов.

— Она в поре?

— Да, так папа говорит. Джессика должна несколько дней сидеть взаперти. Он позволяет ей утром и вечером выходить на прогулку, но сам следит за ней, пока она снова не войдет в клетку. Папа говорит, что через пару месяцев у нее могут быть щенки.

Лицо у девочки просияло.

— Щенки?!

— Да. Он говорит, что один станет моим. Тогда я буду спать с двумя собаками: Джессикой и моим щенком. — Девочка даже подпрыгнула, не скрывая безмерной радости от такой перспективы. — Медаль на выставке не так важна, ведь у нас будут щенки! Щенки лучше. Это все для меня? — Она с восторгом посмотрела на маленький фургон, на котором приехала Брайони. — Мы можем отнести все в мою спальню?

— Сначала главное. — Брайони закатала рукава. — У заднего борта фургона четыре банки с краской, еще я привезла малярные кисти, скипидар и комбинезоны.

Вообще-то Брайони втайне надеялась, что Джек дома. Тогда бы они все вместе покрасили стены. Но в отсутствие Джека они могут повеселиться и вдвоем.

— Хочешь помогать красить?

— Здорово! — выдохнула Мадди. — Да, пожалуйста.

Дневную работу они выполнили вполне удовлетворительно.

Миссис Льюис, без сомнения довольная, что Мадди не болтается под ногами, вежливо одобрила их занятие. Часов в пять, как раз когда они закончили красить оконный переплет, она принесла чай, лимонад и шоколадный кекс.

Мадди и Брайони с жадностью накинулись на еду. Когда они доедали по второму куску кекса, вошел Джек и остановился в дверях, будто его хватил удар.

Мадди, увидев отца, в восторге вскочила на ноги. Радостная, она не заметила его замешательства.

Но Брайони заметила.

— Папа, тебе нравятся мои красивые золотые стены? Мы покрасили их сами. Брайони говорит, она привезла все, что надо повесить над кроватью. Она не предполагала, что ты уже поставил столбики для балдахина. И она была очень довольна, что ты уже поставил, и мы можем повесить этот красивый шелк, и я сегодня буду спать в постели, как у Брайони.

— Сегодня? — ошеломленно повторил Джек.

Брайони покачала головой.

— Только если разрешит папа. Ведь еще надо повесить драпировки. А на это уйдет почти час. Мы можем заняться ими и в другой день.

— В комнате пахнет краской, — неуверенно возразил Джек. — По-моему, Мадди не сможет спать здесь сегодня.

— Сможет, если мы оставим окно открытым, — собирая кисти, произнесла Брайони деловым тоном. — Но это вам решать, хотите ли вы ждать. Стены необходимо покрыть вторым слоем краски. Вы и Мадди сумеете сделать это позже. Я заказала мастера для ковра на четверг, так что у вас еще четыре дня.

Она выпрямилась и повернулась к двери.

Она сейчас уйдет? Джек на секунду прикрыл глаза.

— Вы прекрасный организатор, — пробормотал он.

— Командир, — поправила она и встретилась с ним взглядом. — Ведь вы имели в виду то, что я люблю командовать?

— Хорошо, командир. — Джек почти искренне улыбнулся. — Согласен. Мисс Лестер, вы знаете, что у вас на носу золотой мазок?

Золотой краской она запачкала не только нос. В краске были джинсы и старая майка. Еще больше вымазалась Мадди. Для работы миссис Льюис нашла ей старую рубашку Джека.

— И у меня тоже, — с гордостью объявила Мадди, показывая на золотую кляксу на кончике маленького носа. — Сначала я покрасила нос, потому что он зачесался. Я забыла, что у меня в руке кисть. Потом Брайони сказала, что это выглядит очень экзотически, и тоже капнула себе кляксу, чтобы мы были одинаковыми. И она сказала, что теперь мы двойняшки. Две двойняшки!

— Две двойняшки. — Джек широко улыбался. — Да, в этом мисс Лестер определенно права. — Он перевел взгляд с дочери на Брайони, а потом снова на дочь. Два золотых носа сверкали перед ним. «Двойняшки» еле сдерживали смех. И Джек неожиданно для себя почувствовал, что и его втягивает в водоворот веселья. — Капля скипидара сделает ваши носы чистыми.

— Нам нравятся золотые носы, — возразила Брайони и подняла кисть. — Вы завидуете? Я могу раскрасить и третий нос.

— Вы рискуете, мисс Лестер.

— Поможете нам превратить кровать в ложе под балдахином? Пожалуйста, мистер Морган! — Брайони улыбнулась самой ангельской из своих улыбок и сделала угрожающий шаг к нему, золотая краска капала с поднятой вверх кисти.

Мадди засмеялась и подняла свою кисть.

— Да! Да! Я все сделаю!

В шутливом ужасе Джек поднял руки вверх.

— Вот и хорошо.

Брайони опустила кисть и покраснела. Она почувствовала, как в глубине ее снова загорается пламя.

Это пламя горело больше часа — пока не приехала Дайана. Очевидно, Дайана была приглашена на обед — она появилась ровно в шесть. Позвонила в дверь, но ей никто не ответил. Миссис Льюис ушла, как только приехал Джек. Дверь оказалась открытой, и Дайана вошла в дом, поднялась по лестнице и направилась в комнату, откуда доносились взрывы хохота. Остолбенев, она застыла в дверях.

Комната преобразилась. Почти все было закончено. Оставалось только сделать бордюр и повесить драпировки. Кроме того, покрасить второй раз стены и закрыть пол ковром. Но Мадди уже все и так казалось безукоризненным и прекрасным. Девочка сияла от удовольствия.

Ее комната выглядела великолепно. Она мерцала и манила золотым и пурпурным сиянием. Постель будто бы выросла. Не какая-то аскетичная, узкая кровать, а волшебная пещера, за которую любая девочка отдала бы все свои сокровища. Довольный Гарри устроился на самой середине роскошного золотого покрывала, деля ложе с плюшевыми игрушками.

В Мельбурне Брайони обнаружила, что Мадди явно привлекает отдел игрушек. Мать, отправляя ее к отцу, не положила в чемодан ни одной. Джек встретил дочь с плюшевым медведем и, как истинный мужчина, решил, что этого вполне достаточно. В Мельбурне Брайони настояла, чтобы Мадди купила себе игрушки, и та выбрала обезьяну и слона. Теперь Брайони добавила к ним целое стадо своих плюшевых зверей, в том числе и потрепанных.

— Я в жизни не выбросила ни одной игрушки, — заявила Брайони, — и постоянно покупаю новые. — И в ответ на изумленный взгляд Джека добавила: — Разве они не смотрят на вас, мистер Морган? Разве, когда вы проходите мимо витрины игрушечного магазина и видите этих мохнатых малышей, они не просят вас купить их?

— Но ведь я…

— Ну а со мной именно так и бывает! — перебила его Брайони. — И могу вам даже сказать, во сколько мне обошлась перевозка сюда из Нью-Йорка всех моих друзей. Должно быть, я предвидела, что здесь есть Мадди, которой они очень нужны.

Мадди, слушая Брайони с открытым ртом, восхищенно огляделась вокруг. Комнату наполняли ярко-красные гориллы в шляпах, большой шерстяной осел, потрепанный лев и много других зверушек. Верные друзья на время сна. Гарри сосредоточенно грыз ухо льва.

— Он пугает зверя и сам пугается своей смелости, — объяснила Брайони.

Над их головами поблескивала люстра, еще не зажженная. Она давала совершенно особенный свет, специально для спальни. Чтобы полюбоваться на зажженную люстру, пришлось временно повесить и шторы.

— Их нужно снять, когда вы будете красить стены второй раз. Но, черт возьми, я хочу сейчас видеть, как все выглядит.

Она задернула шторы, комната погрузилась в сумрак. Люстра медленно крутилась. Брайони нажала на клавишу выключателя. Из тени выплыла луна, звезды засверкали вверху на бледно-золотистом потолке.

Потрясающе!

Дайана так не думала. Она замерла на пороге, и брови у нее поднялись, чуть ли не до макушки. Она оделась для обеда — просто, но в то же время элегантно. Конечно, в черное. Дверная рама еще не высохла. Дайана коснулась ее пальцами и в отвращении отдернула руку.

— Краска еще влажная, — сообщила она, глядя на свои пальцы.

Брайони не нравилась эта женщина. Но, может быть, в этом вина не Дайаны? Может быть, причина в том, что Джек и Дайана слишком подходящая пара?

Брайони выпрямилась и протянула тряпку, намоченную в скипидаре.

— Привет! Вам нравится спальня Мадди?

— Нет. Совершенно не нравится. — Дайана не обратила внимания на протянутую тряпку и сердито прошла к кровати. — Джек, ради Бога, что это такое?

— Это кровать. — Он вскинул брови. Потом посмотрел на Мадди, которая с Гарри на коленях подпрыгивала на постели. — Это очень пружинистая кровать.

— Ты что, сошел, с ума? — Она потрогала шторы и покачала головой. — Джек, это же шелк!

— Конечно, шелк.

В голосе прозвучало еле заметное неодобрение. Но Дайана не услышала упрека.

— Истратить такие деньги на шелк в спальню ребенка! Это абсурд… Она же все сломает или порвет… А что, если ее мать передумает и заберет девочку назад в Штаты? Ты напрасно…

Мадди побледнела.

— Мне надо в туалет, — громко объявила она и, схватив Гарри за загривок, стащила его с постели.

Через секунду Мадди и Гарри исчезли, скрылись от глаз Дайаны.

Бегство! Прекрасный выход из положения. Дайана выглядела как женщина, которая собирается остаться здесь на ночь. И роль третьей лишней вовсе не улыбалась Брайони.

— Мне пора домой, — заявила она Джеку, не обращая внимания на гневные взгляды, которые тот метал в Дайану. — Я соберу вещи, а краску оставлю. Кисти вернете, когда все сделаете. Или включишь их в счет?

— Брайони…

Джек перевел на нее взгляд. Что он выражал? Мольбу о помощи?

Прости, приятель, печально подумала Брайони. В этом она ему не помощник.

— До свидания, — проговорила она и подняла свою стремянку.

— Я помогу вам донести до машины.

— Нет. — Брайони покачала головой. — К вам приехала гостья, очевидно, у вас на сегодняшний вечер планы. Я и так вас задержала. Счет будет прислан по почте, — с несчастным видом закончила она, выходя из дома в сгущавшуюся темноту.

Однако она не могла уехать без Гарри. Брайони вернулась в дом, чтобы забрать собаку. Но ни Мадди, ни Гарри не нашла.

Джек с Дайаной были в кухне. Проходя мимо кухонной двери, она услышала их смех. И этот звук камнем лег на сердце. Надо забрать собаку и побыстрей уезжать. Сердце переполняли рыдания.

— Мадди? — поднявшись по лестнице, окликнула она малышку. Никто не ответил. — Гарри?

Тишина.

Брайони заглянула в туалет, он оказался пустым. Ладно. Наверно, они ушли из дома. И она вышла в сад. Смеркалось.

— Гарри!

Никакого Гарри. Но зато она увидела маленькую фигурку, медленно идущую к ней из-под навеса для сена.

— Мадди?

Девочка, сгорбившись, приближалась. Брайони заметила, что она плакала, и подождала, пока Мадди подойдет. Та сделала еще несколько шагов и остановилась.

— Она говорит, что моя мать может приехать и забрать меня.

Мадди стоило больших усилий произнести эти слова.

Брайони подошла и обняла девочку, потом плюхнулась прямо на землю и притянула Мадди к себе.

— Чепуха! Если ты думаешь, что Джек позволит тебе уехать, то ты просто огрызок сандвича после пикника. Чушь и ерунда! Мне неприятно это говорить, Мадди, солнышко, но, по-моему, Джек любит тебя гораздо больше, чем мама. И теперь, когда ты с ним, он никогда не отпустит тебя. — Она улыбнулась. — Джек потратил целое состояние на твою спальню. Думаешь, он стал бы это делать, если бы собирался позволить тебе уехать в Штаты?

Мадди задумалась, и взгляд ее потеплел, зажегся надеждой.

— Он и правда много потратил…

— Без сомнения, много!

Брайони благословляла шелковые шторы и балдахин.

Мадди вздохнула.

— Дайана говорит, что моя спальня глупая. Она думает, я глупая…

— Все правильно. Мы глупые.

— Мы?..

— Двое близнецов. Ты и я. Такие уж мы есть! Нам бы надо создать общество друзей кроватей, на которых можно прыгать, золотых носов и пурпурных пещер…

Мадди тихонько засмеялась.

— И вам это тоже нравится?

— Конечно. — Брайони крепче прижала к себе девочку. — Ты же знаешь, что именно мне нравится. Если ты глупая, тогда я тоже глупая. Бывает, что глупость — это хорошо. Бывает, что глупость — это разумно. Твой папа не позволит Дайане поменять все в твоей спальне. Так что не беспокойся. А сейчас посмотри вверх.

— Вверх?..

— Тогда я смогу видеть твой нос.

Мадди выглядела озадаченной.

— У тебя очень симпатичный золотой нос, — серьезно сообщила ей Брайони. — Знаешь, как эскимосы целуются?

— К-как?

— Они трутся носами. Золото к золоту. Правда. Об этом мне сообщил Гарри, а собаки о носах знают все. — Брайони наклонилась вперед и торжественно потерлась носом об нос Мадди. Девочка засмеялась. — Так-то лучше. Я тебе вот что скажу, — предложила Брайони. — Если Дайана будет здесь часто бывать, тебе надо научиться подбадривающей технике. Для тех моментов, когда она или миссис Льюис скажут тебе что-нибудь разумное.

— Какой технике?..

— Прижмись к Джессике или обними папу — лучший способ.

— Дайана — папина подруга.

— Да, но папа внутри такой же глупый, как и мы, — продолжала Брайони. — Ты даже можешь сделать его благородным близнецом. Ему поневоле приходится быть разумным среди разумных людей, делающих разумные вещи.

— Но сейчас они с Дайаной разумные, — проворчала Мадди. — Джессика заперта, а вы уезжаете домой.

— Знаешь что? — Брайони поднялась и взяла девочку за руку. — Я покажу тебе, какой у меня в шесть лет был любимый способ взбодриться.

— А что вы делали?

— Я влезала на дерево.

— На дерево?

— Да, но непростое дерево. Оно должно быть самое большое, самое замечательное! Абсолютный король всех деревьев в округе, на которые можно залезть. Есть здесь где-нибудь такое?

— Не знаю…

— А как ты смотришь на это?

— На это…

Мадди повернулась туда, куда показывала Брайони, и у нее перехватило дыхание.

Она увидела огромный красный эвкалипт. Нижние ветви тянулись близко к земле, на них можно поставить ногу и лезть дальше. А верхние росли так высоко, что приходилось закидывать назад голову, чтобы разглядеть их.

— Я знаю, что можно увидеть с вершины дерева, — задумчиво протянула Брайони. — Держу пари, ты сможешь увидеть оттуда Америку. Или небеса. Держу пари, ты сможешь поговорить с бабушкой, если сядешь вон на ту ветку.

— Вы думаете?..

— Конечно, я так думаю! Пойдем.

И Брайони побежала к дереву. А Мадди с замиранием сердца последовала за ней.

Поставив ногу на нижнюю ветвь, Мадди тут же забыла о нервах. Она карабкалась, как опоссум. Брайони была впереди, но не намного. Они лезли и лезли. Толстый ствол оказался удобным, но ветви росли друг от друга далеко и требовали сосредоточенности. В некоторых местах образовались развилки, будто специально для отдыха на пути вверх. Широкий густой шатер из листьев вместе с заходящим солнцем, пока еще теплого вечера, живописно нависал над ними.

Примерно в тридцати футах над землей Брайони сделала остановку.

— Еще очень далеко, — глядя вверх, объявила она.

— Оно ужасно высокое!

Это правда. Многие считают, что позволять ребенку лазить на такое высокое дерево опасно. Но Брайони выросла среди фермеров, не зная запретов и страха. Деревья созданы для того, чтобы на них залезать. И чем выше, тем лучше.

— Посмотри на закат, — приказала она.

Стоял ранний вечер — ее любимое время суток. Сидеть на дереве и смотреть на сверкающее пламя заходящего солнца на горизонте — что может быть лучше? Весь мир под тобой. Именно здесь человек ближе всего к небесам. В прошлом, в такие моменты, она всегда находила покой.

Мадди, казалось, тоже успокоилась. Она сидела на ветке рядом. Брайони смотрела на умиротворенное лицо девочки и чувствовала удовлетворение. Неважно, какую мышиную возню устроит Дайана. У Мадди есть спальня, а теперь и это дерево. На вершине эвкалипта Дайана не сможет ее достать. Дайана на дереве? Невероятная картина. Некоторые женщины рождаются занудами.

— По-моему, пора спускаться, — нехотя, проговорила Брайони. — Гарри будет удивляться…

Она повернулась, посмотрела вниз… и замерла. Ошибка! Огромная, фатальная ошибка! Последний раз Брайони влезала на такое высокое дерево лет в пятнадцать. Тринадцать лет назад она была бесстрашным подростком. Тринадцать лет назад она не знала, что такое боязнь высоты. А теперь?..

Она посмотрела сквозь ветви на землю, и вдруг все начало кружиться. Завертелось вихрем. Брайони быстро закрыла глаза. Милостивые небеса!..

— Что случилось?

Мадди озабоченно уставилась на нее.

— Ничего. Ничего, солнышко.

Как трудно бывает выговаривать слова!

Она вцепилась в ветку.

— Брайони, вам плохо?

Нет! Это недопустимо! Она испугала ребенка. И себя тоже!

Это смешно, мысленно убеждала себя Брайони. Лазила же она по таким деревьям с двух лет.

Спускаться легко, Брайони. Надо только попробовать!

Но как спускаться с закрытыми глазами? А если их открыть, то она упадет.

Мадди смотрела на нее и ничего не могла понять. Мадди сидела на ветке, даже не держась. Девочка в полной безопасности, потому что не боится.

У Брайони пересохло во рту.

Надо смотреть вниз, чтобы найти место, куда поставить ногу. О Боже! Остаться бы здесь, на ветке. Вечно. Или позвонить в пожарную часть.

Брайони сдавленно истерически хохотнула, и крепко ухватилась обеими руками за ветку, на которой сидела, за свою драгоценную жизнь.

— Мадди, я понимаю, это и вправду глупо, — с трудом проговорила она. — Но у меня такое странное чувство, будто голова кружится, как веретено. У тебя тоже?

— Нет, — спокойно ответила Мадди, покачивая ногами над пропастью. — Я чувствую себя замечательно. Я никогда в жизни не была так высоко. Будто бы стала птицей. Вы тоже чувствуете себя птицей?

— Нет. — Брайони крепче обхватила ветку. — Птицей не чувствую. Мадди, ты не знаешь, у кого здесь есть пожарная машина?

— Нет.

— Я так и думала.

Больше ничего сделать нельзя. С душевным стоном Брайони бросила на ветер свое достоинство и смотрела, как оно падает. Теперь она вцепилась в ветку и руками, и ногами.

— Мадди, нужно найти твоего папу, — прошептала она. — По-моему, я нуждаюсь в помощи. И быстро!