Притворись, что не видишь ее

11

Гэри Болдуин, прокурор Южного округа штата Нью-Йорк, выглядел человеком мягким и покладистым, что вызывало недоумение у всех, кому доводилось видеть его в зале суда. Очки без оправы придавали его лицу ученость. Худощавый, среднего роста, с тихим уверенным голосом, на перекрестном допросе он способен был раздавить свидетеля и поставить точку в разговоре — причем все тем же тихим голосом. Сорокатрехлетний прокурор славился государственными политическими амбициями и явно желал окончить свою карьеру в Генеральной прокуратуре США — причем увенчать ее громким захватывающим делом, ни больше ни меньше.

И вот в его руки попало долгожданное дело. Налицо все необходимые слагаемые: молодая женщина становится свидетелем убийства в квартире в респектабельном районе Манхэттена — Верхнем Ист-Сайде. Жертвой оказывается бывшая супруга известного ресторатора. И самое главное — свидетельница видела убийцу и может опознать его.

Болдуин знал точно, что раз уж сам Сэнди Саварано вышел из подполья и взялся за выполнение заказа, то в деле однозначно замешаны наркотики. Последние два года Саварано, специалист по устранению людей, так или иначе мешающих работе картеля наркобаронов, считался умершим. Саварано был знаменит своей жестокостью.

Просматривая снимки в полицейском участке, Лейси Фаррелл не опознала Саварано. Вариантов два: либо Лейси плохо запомнила его лицо, либо Саварано сделал серьезную пластическую операцию и полностью изменил внешность. Болдуин склонялся ко второму варианту, а значит, Лейси Фаррелл — единственный человек, способный опознать Саварано.

Гэри Болдуин просто мечтал арестовать Саварано и возбудить против него уголовное дело, а еще лучше — заставить его признать себя виновным и вынудить дать показания против своих наркобоссов.

Но телефонный звонок детектива Эдди Слоуна привел его в ярость: из полицейского участка исчезло ключевое вещественное доказательство — дневник.

— Дневник хранился в моем кабинете — разумеется, под замком, — мы с Ником Марсом читали его, пытаясь обнаружить связь с делом, — объяснил Слоун. — Прошлой же ночью дневник исчез, испарился. Мы весь участок поставили на уши. — После чего Слоун добавил: — У Джимми Ланди имеется копия дневника, которую ему передала Лейси Фаррелл. Сейчас еду к нему.

— Постарайся приехать до того, как и этот экземпляр исчезнет, — сказал Болдуин.

Он бросил трубку на рычаг. Лейси Фаррелл должна явиться в его кабинет. Уж очень много вопросов назрело.

Лейси отлично понимала: после передачи дневника Эмили в полицию ее не оставят в покое. Из Нью-Джерси она вернулась лишь на рассвете, но сон не шел. Лейси то корила себя за то, что Бонни попала в беду, то растерянно думала, что рушится вся ее жизнь. Также Лейси понимала, что она — единственный свидетель, способный опознать человека, известного ей как Кёртис Колдуэлл, а потому и она сама, и все близкие ей люди — в опасности.

«Теперь я не смогу видеться ни мамой, ни с Кит, ни с ее детишками. А им лучше не приезжать ко мне. Мне страшно выходить на улицу. Сколько же так будет продолжаться? И чем закончится?»

В приемной прокуратуры к ней присоединился Джек Риган. Он улыбнулся, подбадривая ее, и секретарь пригласила их войти.

Болдуину нравилось заставлять людей ждать в приемной, пока он якобы что-то дописывал. Не поднимая головы, он изучал вошедших Лейси Фаррелл и ее адвоката, пока те рассаживались. «Фаррелл — явно в предельном напряжении, — подумал он. — Что неудивительно: только вчера вечером в нее стреляли, причем одна пуля задела ей голову, а другая чуть не убила четырехлетнюю малышку. Даже странно, как все живыми остались», — подумал он, но особо церемониться не стал и заговорил прямо:

— Мисс Фаррелл, я сочувствую вашей беде, но факт остается фактом: с места преступления вы забрали главную улику, чем осложнили ведение расследования. Раз вы смогли забрать улику, значит, могли и уничтожить ее часть. Есть подозрение, что именно изъятая вами часть информации и является наиболее важной.

— Я ничего не уничтожала, — запротестовала было Лейси, но ее тут же перебил Джек Риган:

— Вы не имеете права предъявлять обвинения моему клиенту…

Болдуин поднял руку и жестом призвал к тишине. Не обращая никакого внимания на Ригана, он сдержанно произнес:

— Мисс Фаррелл, это ваша версия. А вот что я скажу: человек, известный вам как Кёртис Колдуэлл, — жестокий убийца-наемник. Чтобы предъявить ему обвинение, нам потребуются ваши свидетельские показания, и мы намерены сделать все, чтобы никто не смог этому помешать.

Он выдержал паузу, не отрывая от Лейси глаз.

— Мисс Фаррелл, в моей власти задержать вас как важного свидетеля. Обещаю, приятного будет мало. Круглые сутки за вами будет наблюдать охрана, причем находиться вы будете в специальном месте.

— Как долго это продлится? — спросила Лейси.

— Неизвестно, мисс Фаррелл. В зависимости от того, как скоро удастся арестовать и, с вашей помощью, осудить убийцу. Знаю одно — пока убийца Изабель Уоринг ходит на свободе, ваша жизнь в опасности, и еще знаю, что до сих пор против этого человека еще ни разу не возбуждалось уголовное дело, которое давало бы нам право отправить Саварано под суд.

— И что, я дам против него показания и снова стану свободной? — спросила Лейси.

Она сидела в кабинете прокурора и смотрела Болдуину прямо в глаза, но ей казалось, будто на самом деле в этот момент она сорвалась с трассы и кубарем летит вниз на машине, готовой вот-вот развалиться.

— Нет, — сдержанно ответил Джек Риган.

— Как раз наоборот, — Болдуин посмотрел на них. — У него клаустрофобия. Он пойдет на все, лишь бы не оказаться в тюрьме. Что у нас есть? Мы можем установить его причастность к убийству, а можем заставить его изобличить сообщников, на том условии, что тогда он не попадет под суд. Но до тех пор нам нужно обеспечить вашу, мисс Фаррелл, безопасность.

Он сделал паузу.

— Вам когда-нибудь доводилось слышать о государственной программе по защите свидетелей?