Привет из ада

ГЛАВА 41 ПЕРЕПОДГОТОВКА

Через два месяца, где-то на верху было принято решение отправить лучших бойцов на переподготовку. Как будто там, могли научить чему-то такому, что лучшие не умели. Да за два месяца службы в кавказских условиях все те, кто ничего не умел уже или были убиты, или ранены. Однако, приказ — есть приказ. Не хочешь подчиняться, вали из армии… Становись штатской сволочью.

Лагерь находиться в Ингушетии. В число лучших попал Гусаров. Конечно там, где он там необходимо искать и Рысака. Даже не потому что он такой классный боец, а просто без Гусарова он и не существовал вовсе.

Ингушетия расположена там, где по представлению умных людей типа Коли Рысака или сейчас уже Николая Багарта, находиться край земли и соответственно, край света…

На самом деле это не так.

Конечно — край земли. Конечно — от России далековато. Зато к Чечне рукой подать. Да и от Дагестана еще одной загадочной страны с городом Тлярата, совсем недалечко. Только-то через речку перебрался и ты уже гордый и независимый от Ингушетии дагестанец.

В это созданное неизвестно кем райское место раньше ссылали главную гордость и красу образованного дворянского мира России. Когда даже на нерчинских рудниках, считавшихся предпоследним гиблым местом, перевоспитание трудом не приносило ожидаемого результата и мало того от специальных мер воздействия, прогрессивный пласт бунтарей оставался жив. Ведь чем они занимались выбравшись с каторги?

Они не порывали со своим разгульным бунтарским прошлым, а продолжали непримиримо бороться с ненавистным царизмом и крепостным правом. Режим в свою очередь, продолжал совсем некстати преследовать и уничтожать ни в чем неповинных дворян требующих отменить крепостное право и проповедующих идеала свободы, равенства и братства. В то реакционное время, как и сейчас — это считалось недопустимым.

Их опять, уже в последний раз ловили специально натасканные на это жандармы (как правило, из бывших, но исправившихся политических) и отправляли сюда на Кавказ. Дальнейшую судьбу вольнодумцев определял меткий выстрел горца. Уцелели немногие.

Что и говорить, место подобрали, только держись…

Смена климатических и часовых поясов огромное количество летающей, ползающей и бегающей фауны хорошо организованный, нормированный, тяжелый и изматывающий труд. Сумма всех этих факторов создавала особый фон пребывания в этих местах и не создавала условий для долгого созерцания вида промозглых туманов на фоне золотодобывающих шахт.

Полгода, от силы год жизни в условиях рудника и нераскаявшийся дворянин умирал. Но на место умершего, вставали десятки живых, правда, с тем же безразмерно-трагическим финалом.

Говорят, побеги отсюда были, даже не побеги, так как через горы далеко не убежишь, а так, пустяки… Для сегодняшнего мира вполне обычное дело, а тогда полное романтики и опасности, авантюрное и рискованное предприятие. Подкуп стражи и отплытие по синему океану подальше от этих мест… Скажем, в неизвестную Америку…

У диверсантов это место службы считалось престижным. Конечно, разнеженные матерью-цивилизацией граждане туда отправлялись только по большой нужде или за большими деньгами. А вот диверсанту отправка в ингушский горный лагерь была просто за счастье.

Двойной оклад, новые впечатления, чтобы им ноги из задницы повырывало за такие впечатления. Что еще… За честь здесь служить идет непримиримая борьба добра со злом, черного и белого, сладкого и горького… Надо и тесты лучше других выполнять и физически быть серьезно подготовленным. Старались и попадали сюда лучшие.

Похоже, что кроме оклада и дальнейшей возможности выбирать себе более престижные места службы других калачей и сладких пряников здесь не было. Зато в больших количествах были неприятности.

Как и двести, и пятьсот, и еще черт его знает, сколько лет назад климат здесь оставался тем же самым. Перенасыщенным испарениями и влагой для русского народа непригодным к проживанию.

"Русских" а так называли всех выходцев из бывшего СССР, спасало то, что они приноровились тырить спирт, которым протирают и смазывают технику, летательные аппараты и другие приспособления. Этим, самым верным и неоднократно проверенным способом туркменские сибиряки спасались от всевозможной малярии, жары и поносов. Как говорили в войсках: оно и лекарство и настроение поднимает.

Когда Коле Рысаку в ряду со многими сообщили, что через несколько дней возможна отправка за гору в далекие земли он никак на это сообщение не отреагировал.

В тот момент он продолжал находиться в состоянии прострации или, чтобы было понятнее в длительном и достаточно глубоком нокауте.

Он был вял, источал из себя запах повышенного потоотделения и абсолютно ко всему равнодушен. Даже перед сном закрывшись в туалете, он перестал разглядывать глянцевые порнографические журналы и слушать радио "Виагра". Уму непостижимо… Должно было случиться, что-то из ряда вон выходящее, чтобы закаленного бойца привести в такое расстройство.

Оказывается, в это состояние его ввел вождь и учитель, соратник по ратному ремеслу капитан Гусаров.

Рысак его таким, как в ту памятную ночь никогда не видел…

Он ввалился пьяный и мало того, что разбудил, но вообразив, что находиться на строевом плацу начал формировать походные колонны для длительной осады и взятия Карфагена. Из-за отсутствия в резервах Верховного главнокомандующего солдатских ресурсов, строил сонного Колю, продолжая маршировать по комнате, зычно выкрикивая странные речевки: "Кто шагает дружно в ряд — это ленинцев отряд…" или "Кто там шагает правой? Левой, левой, левой…".

После торжественного марша ввиду ознаменования прощания со своим прошлым он вполне достоверно попытался окопаться и занять круговую оборону.

После, дело житейское потребовал к себе уважительного уважения. Когда Коля выполнил требование гуру и окончательно проснулся, Гусаров рассказал ему непростую и трагическую историю о своей жизни и любви к одной вредной дамочке, в результате чего они в тюрьме и познакомились.

В принципе такие откровения в тягостных условиях военного быта, вполне нормальная вещь любишь и люби. К этому собеседник отнесся с пониманием и сочувствием. Он его еще успокоил тем, что мол "любовь зла, полюбишь и козла" — если уж совсем припрет… Только рассказом о тяге к женскому полу ночь не закончилось. Впереди ждали сюрпризы похлеще.

Прерываясь на всевозможные красочные лирические отступления, явно украденные из книжки стихов поэта Есенина. Гусаров в заключительной части своей слезливой эпопеи поведал историю о том, что ему поручено за хорошие деньги в предстоящей боевой операции извести с лица земли, банду арабских наемников…

Фигурально выражаясь всю эту нечисть в эту самую землю и закопать.

Назвал даже суммы, обещанные ему за их головы.

Коля, конечно, воспринял блиц-новости, как монтажные расхождения извилин и первые признаки белой горячки. После, вспомнил народную тюремную мудрость "что у трезвого на уме, то у пьяного на языке". Еще вспомнил неживые глаза капитана Гусарова уставившиеся в одну точку и, судя по всему готовые изменить соотношение между созерцанием и реализацией…

В последних, финальных аккордах саги до него дошел смысл всего сказанного. Скоро бой, а с ним и возможность получить пулю в лоб. Как он не старался избежать преждевременной кончины, как не пытался обмануть судьбу-злодейку. Ничего не получилось. Вот она, сидит рядом, уставившись в собственный плевок, и плюет при этом на его молодую, и ею же загубленную жизнь.

В этом состоянии безразличия и подготовке к неминуемой гибели, Коля Рысак и продолжал находиться.