Привет от Вернера

РАСПЛАТА

– Это что такое? – спросил вечером отец, входя в комнату. Мама выглядывала из-за его спины. У обоих был растерянный вид.

– Железная дорога! – сказал я.

– Откуда? Кто ее принес? – спросил отец.

– Мальчишка! – сказал я.

– Мальчишка? – переспросила мама. – Какой мальчишка?

Она стояла рядом с отцом, машинально стаскивая шубу. Отец застыл в пальто, со шляпой в руках.

– Ну, «какой, какой»! – сказал я. – С рекламы! С желтыми пуговицами! Вот какой!

Отец сел в кресло.

– Из какой еще рекламы? – спросил он упавшим голосом.

– Ну, как вы не понимаете! – сказал я. – Реклама игрушек! И там нарисован мальчишка! Вот он и принес...

– Ах! – вздохнула мама. – Помню! «ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА СО ВСЕМИ ПРИНАДЛЕЖНОСТЯМИ...»

– Ну да! – сказал я. – Мальчишка от фирмы!

– Не понимаю! – сказал отец.

– Ну как ты не понимаешь! – сказала мама. – Служитель фирмы, реклама которой висит на Унтер-ден-Линден, принес вот эту железную дорогу! – и тоже плюхнулась в другое кресло.

Отец посмотрел на разложенные на полу рельсы, на разбросанные вагончики, паровозы, платформы, станции, человечков, на мосты и туннели, потом на меня.

– Мистика! – сказал он.

– И совсем не мистика! – сказал я. – Он еще автомобиль принес! Подарок от фирмы! И сказал, чтобы я передал вам глубокую благодарность!

– Действительно мистика! – сказала мама. – Странно!

– И совсем не странно! – сказал я.

– Кому это потребовалось заказать! – сказал отец. – Ума не приложу!

– Это я заказал! – сказал я.

– То есть как? – спросил отец.

– Ну да! – сказал я. – По телефону! Вот и квитанция: фрау Аугуста расписалась...

Отец взял квитанцию и углубился в нее. И мама в нее углубилась: она смотрела отцу через плечо. Я видел, как их лица постепенно мрачнеют. Потом отец опустил руку с квитанцией и посмотрел на меня тяжелым взглядом. Я почувствовал, что дело принимает плохой оборот.

– Немедленно отправить все назад, – раздельно сказал отец глухим голосом.

Я почувствовал, как внутри у меня что-то оторвалось...

– Это невозможно! – сказала мама. – Это скандал!

– А это не скандал? – спросил отец, тряхнув квитанцией.

– Да, – сказала мама, – это тоже скандал... Но это среди нас! А если мы вернем, это примет огласку. Нет, вернуть никак нельзя!

Они помолчали.

– Пятьсот марок! – сказал отец. – Возмутительно!

Они помолчали.

Он опять взглянул на меня так, что я опустил глаза. Сердце мое провалилось куда-то в пятки.

– Ты понимаешь, что ты натворил? – сказал отец. – Где я возьму эти деньги?

Он встал, резко снял пальто и повесил его в коридоре на вешалку, перешагнув через злополучную дорогу, и опять вернулся.

– Ты понимаешь, что ты натворил? – повторил отец. – Отвечай!

Я молчал.

– Отвечай, когда тебя спрашивают!

– Понимаю, – прошептал я.

– Пятьсот марок! – тихо сказал отец. – Понимает ли твоя медная голова, что это за сумма?

– Понимаю, – сказал я, хотя вовсе этого не понимал. Я только понял, что это, наверное, очень много. Мне стало невыразимо тоскливо и страшно, из глаз у меня брызнули слезы, и я открыл было рот, чтобы заплакать...

– Замолчать! Не сметь плакать! Чтобы я не слышал ни звука! Он еще тут будет плакать!

Звуки застряли в моем горле.

– Полюбуйтесь на этого новоиспеченного буржуя! – Отец взмахнул рукой в мою сторону, как будто в комнате было полно народу, а не одна только мама, которая молчала с убитым видом. – Ты вел себя как самый отвратительный буржуй! Понимаешь?

– Понимаю, – сказал я еле слышно.

– Ничего ты не понимаешь! – воскликнул отец. – Миллионер! Рокфеллер! Сильнее ты не мог меня оскорбить, чем этим твоим поступком! – Он повернулся к маме: – Ну, что ты скажешь об этом юном буржуе?

– Отвратительно! – развела мама руками. – Что я могу еще сказать...

– Более чем отвратительно! – сказал отец. – Пусть сидит тут и думает о своем поступке... Пойдем!

Они встали и вышли.