Привидение в шкафу

Глава 3 Замок барона Николаса

— Вы не понимаете, вы ничего не понимаете!

Юлька кричала, царапалась и пыталась укусить державшего ее Эльдара. Сейчас только такой силач, как он, мог удержать беснующуюся девочку.

— Мы должны его вернуть! Он же маленький! И он один!

— Мы обязательно его вернем, — говорила Кукушка.

Она стояла рядом, чуть склонившись к Юле, и уже минут пятнадцать повторяла одну и ту же фразу. Но Юлька ее не слышала. Когда она проснулась и узнала, что произошло, тут же понеслась к лесу. Эльдар поймал ее, точно так же, как несколько часов назад поймал готовую броситься в пламя Кукушку. И теперь терпеливо сносил все ее пинки и царапины в ожидании, когда же у нее кончатся силы.

Наконец, рывки стали слабее. Юлька повисла у него в руках и зарычала. А потом расплакалась.

— Вы не понимаете, — повторяла она сквозь слезы. — Мы всегда знали, кто где. И что с кем происходит. И могли позвонить. И даже здесь, когда мы были вдвоем, нам было не страшно. Не так страшно. А сейчас…

Кукушка кивнула Эльдару, и тот осторожно опустил девочку на землю. Юлька плакала и вытирала нос рукавом платья.

— Мы обязательно его вернем, — снова сказала Кукушка. — Нам только нужно сесть и хорошенько подумать. Помнишь — сначала думаем, потом делаем.

Юлька кивнула. Тогда Кукушка обняла ее и сказала тихо:

— Барон Николас ничего плохого ему не сделает. Не такой он, понимаешь? Он еще старым королю и королеве служил. А как они умерли, службу оставил. Живет в своем замке и только в лес выбирается.

— Так он хороший?

Эльдар и Кукушка переглянулись.

— Ну… скорее, да.

— Мне он не нравится. Нельзя похищать детей!

Кукушка вздохнула и погладила Юлю по голове.

— Мы обязательно его вернем.

Лошадь шла шагом. Саша открыл глаза и обнаружил, что он все еще в седле. Он не помнил, когда именно заснул, и не понимал, как далеко они успели уехать от Юльки, Кукушки и остальных.

Уже рассвело. Вокруг по-прежнему был лес, но этот лес был гуще и мрачнее, чем тот, по которому они шли к загонам. Саша попытался тихонько оглядеться. Барон Николас придерживал его в седле, чтобы он не свалился во сне. А может быть, чтобы не спрыгнул? Рука у барона была тяжелой, и Саше тут же захотелось ее стряхнуть. Видимо, он все же шевельнулся — барон убрал руку и натянул поводья. Лошадь остановилась.

Барон подхватил Сашу подмышки и осторожно спустил вниз. Ноги у мальчика затекли от долгого сидения, и он упал на мох. Сэр Николас слез следом. Он не стал привязывать лошадь, и та опустила морду к земле, выискивая что-нибудь съедобное. Барон достал из седельных мешков флягу и протянул Саше. Мальчик подозрительно покосился на нее. Барон повторил жест, настойчивее, и Саша взял флягу, но пить не стал, хотя пить хотелось.

Тогда барон забрал ее обратно и сам сделал первый глоток. Это немного успокоило Сашу. По крайней мере, его не хотят отравить.

Он отвинтил крышку и понюхал содержимое. Потом осторожно глотнул. Во фляге оказалось молоко.

«Немного передохнем, потом дальше поедем», — сказал густой бас в Сашиной голове. Мальчик поперхнулся молоком и закашлялся. Барон от души хлопнул его по спине.

«Да. Ты третий человек из ныне живущих, кто слышит мой голос», — сказал барон. Саша уставился на его губы. Они не двигались и чуть улыбались.

— Вы — чревовещатель? Я это в цирке видел. Вы говорите животом, да?

Барон медленно и беззвучно расхохотался. Он смеялся долго, так, что на глазах выступили слезы, и он смахнул их перчаткой.

«Нет. Не совсем, — снова зазвучал его голос. — Я говорю прямо тебе в голову. Меня слышишь только ты».

— Это что, волшебство?

«Волшебство. Тебе страшно?».

Саша задумался и вдруг понял, что больше не боится барона. Он все еще не понимал его и не знал, что барон будет с ним делать, но страха не было.

— Нет, — сказал Саша.

«Хорошо, — ответил голос. — Я не причиню тебе зла. И не отдам тебя королю».

Пока они разговаривали, барон вытаскивал из седельных сумок свертки. Было странно видеть, как он молча, не оборачиваясь, двигался, как будто был здесь совсем один, и одновременно слышать в голове его голос.

— Зачем вы меня забрали? — спросил Саша.

«Вас ищут. Ближайшие деревни уже проверили. Лес дракон выжег на день пути. То есть, выжег бы, если бы я не прекратил пожар. Остались овечьи загоны. Их еще не проверили, и к ним сейчас идут».

— Там Юлька!

«Да. Я успел взять только тебя. Но солдаты ищут двоих, а не одну. Кукушка ее защитит».

Саша промолчал. В словах барона был смысл, но он все равно боялся за сестру. А если что-то пойдет не так?

«Я заберу ее, как только смогу. Но сначала нужно увезти тебя подальше».

Барон остановился и посмотрел прямо на Сашу. Взгляд у него был такой же тяжелый, как и его рука.

«Что такого важного в вас двоих? Почему король вас настолько боится?»

Саша выдержал его взгляд. Его учили быть честным, и он был честным с королем. Теперь из-за этого их с Юлькой искали солдаты. Он не умел и не любил обманывать, но и доверять барону не мог.

— Не знаю, — сказал Саша.

Взгляд барона стал насмешливым. «Не знаешь?», переспросил барон. Саша замотал головой. Барон вздохнул и протянул мальчику сверток. В нем оказалось перченое мясо. В другом был хлеб. Они молча ели, запивая еду молоком из фляги, и потихоньку разглядывали друг друга. Барон был крепким и широкоплечим, но, как заметил мальчик, невысоким. Самым примечательным в нем был нос, длинный и кривой, явно перебитый. И волосы, чуть ниже плеч и кучерявые. Таким волосам позавидовала бы любая девчонка, кроме, разве что, Юльки.

«Откуда ты?», спросил барон. Саша вздрогнул. Барон мирно жевал, не глядя на него. Мальчик даже подумал, что на этот раз голос ему пригрезился, и не ответил. Но барон спросил еще раз.

— Издалека, — ответил Саша.

«Ландрия? Северный Хребет?»

Саша промолчал. Он старался не смотреть на барона, а барон отложил хлеб и теперь буравил мальчика взглядом не хуже школьной уборщицы.

«Загадочный ты… Сколько тебе? Семь?»

— Восемь! — возмутился Саша.

«Ну конечно же. — барон улыбнулся. — Ты не крестьянин. Крестьяне никогда не знают, сколько им лет. Да и руки у тебя не такие. Чей ты сын?»

— Мамы и папы! — буркнул Саша.

Ему стало обидно, что барон все-таки что-то из него вытянул. Мальчик сердито посмотрел на него и выпалил:

— Почему вы не говорите нормально? Вы что, немой?

На этот раз голос в голове не появился. Саша осторожно покосился на барона. Барон все еще смотрел на него, но уже как-то по-другому. И Саше стало стыдно.

— Простите…

«Я немой с рождения. Мой отец, барон Вильгельм Кровавый… не был хорошим человеком. Однажды он обидел ведьму. И ведьма прокляла его. Она сказала, что его наследник родится немым, и не скажет ни слова, пока отец не исправит содеянное зло».

— И он не исправил?

«Как видишь, — барон помолчал и добавил: — Ради справедливости стоит сказать, что он не успел. Он умер, когда мне было пять».

— Это не честно, — сказал Саша. — Почему плохо поступил он, а наказали вас?

Барон пожал плечами. «Я ведь его сын. Детям приходится платить за грехи и глупости отцов. Так или иначе».

Саша задумался. А потом повторил:

— Простите. Я не хотел вас обидеть.

Барон снова пожал плечами.

«Ты и не обидел. Моя история — не секрет».

Он поднялся, показывая, что привал закончен. Вдвоем с мальчиком они собрали мусор и спрятали в седельные мешки. Лошадь успела убрести от стоянки, и барон свистнул, подзывая ее.

«Именем моего отца до сих пор пугают детей аж до самых Белых Гор» — произнес барон, похлопывая лошадиный бок. «То, что ты его не знаешь, доказывает, что ты не солгал. Ты действительно издалека. Возможно, имя твоего отца мне ничего не скажет. Становится все интереснее!»

Саша понял, что его провели, и в ярости повернулся к барону:

— Вы… вы…

Барон подхватил его и посадил в седло, и тут же запрыгнул сам.

«Я очень хитер, да. Но и ты не прост. Очень, очень не прост. Посмотрим, что у нас получится».

Замок барона Николаса был старым, массивным… и маленьким. Он пыжился на насыпном холме, пытаясь сойти за серьезное фортификационное сооружение. Его окружал заросший тиной ров, в котором плавала толстая утка. Возможно, когда-то через этот ров был перекинут тяжелый подъемный мост. Сейчас же в замок вел мост обыкновенный, достаточно широкий и прочный, чтобы по нему могла проехать груженая телега. Мост выглядел относительно новым.

Хотя, что угодно выглядело бы новым по сравнению с внешней стеной замка. Она была серой, мрачной и щербатой. Над въездной аркой и по обеим ее сторонам скалились каменные горгульи. Сама арка при ближайшем рассмотрении оказалась туннелем, в котором горгульи просто кишели. Их перекошенные морды свешивались с потолка и выступали из стен. У некоторых поблескивали глаза — в них были вставлены полированные камешки.

«Нравится?» — спросил барон Николас, когда они с Сашей въезжали во двор.

— Нет, — буркнул мальчик.

Где-то на середине тоннеля он крепко зажмурился и открыл глаза, только когда по векам ударило солнце. Барон засмеялся, по обыкновению, беззвучно.

«Это ты еще детскую не видел».

В прошлом году Саша был на экскурсии в Выборгском замке и примерно представлял, что должно быть за стенами. Открывая глаза, он ожидал увидеть мастерские, колодец, склад и донжон — жилую башню.

Саша увидел сад. Вернее, сначала он его учуял. Прямо посреди двора в два ряда росли яблони и вишни. Между ними шла аккуратная мощеная дорога. Деревья цвели, и в воздухе разливался головокружительный аромат.

Мастерские тоже были. Они лепились к крепостной стене и, казалось, старались вжаться в нее, чтобы дать больше места саду. Саша, активно вертя головой, смог опознать кузницу и амбар. Барон направил лошадь через сад, который вскоре превратился в огород. Грядки шли рядами, по пять с каждой стороны. На тех, что слева, росла самая настоящая клубника. Кустики над правыми рядами подозрительно напоминали картофель, а на самой последней грядке Саша увидел помидоры.

За грядками, у подножья донжона, стоял деревянный дом. Это был хороший бревенчатый дом, двухэтажный, с двускатной крышей и резным рушником. Он был выкрашен в жизнерадостный песочный цвет и в общем производил впечатление некоторой пряничности. Над крышей выступала печная труба, на ней шапкой лежало громадное гнездо. Правда, птиц в нем не было.

Барон подъехал к самому дому.

Дверь открылась, и в проеме показалась высокая строгая женщина. Саша подумал, что ей больше бы подошло явиться из ворот замка, в сопровождении свиты и охотничьих собак, а еще лучше — вовсе не появляться, а ожидать вновьприбывших, сидя на троне в большом и холодном зале донжона. Ее тонкие губы представляли собой линию, которая могла в любой момент искривиться гневом или презрением. Колкие голубые глаза смотрели на мир, будто решая, достоин ли он в данный момент ее внимания, или у нее найдутся дела поважнее. На плече у нее лежала совершенно седая коса, такая толстая, что не оставалось сомнений, в кого у барона Николаса такие волосы.

Потому что в дверях пряничного домика стояла его мать, вдова Вильгельма Кровавого.

Увидев, кто перед ней, она всплеснула руками и стремительно подошла к коню.

— Ник! Ну, наконец-то. Я беспокоилась. Все в порядке?

Ее губы улыбались, а взгляд потеплел. Видимо, барон что-то ей ответил, потому что она кивнула. Только тогда барон Николас спешился и спустил мальчика с седла. Тот оказался прямо перед его матерью, и она внимательно посмотрела на него. Саша попривык к своему одеянию и уже успел о нем позабыть, но сейчас, под взглядом этой женщины, он снова вспомнил про платье и ощутил всю нелепость своего наряда. Женщина хохотнула, но тут же отвернулась, перевела дыхание и посмотрела на Сашу уже серьезно. Вернее, почти серьезно. В ее глазах искрились смешинки. Это было так заразительно и так странно, что он сам улыбнулся. Совсем чуть-чуть, но женщина заметила и отразила его улыбку, как зеркало. Саша ничего не мог поделать — его губы расползлись шире, и женщина позволила себе первый осторожный смешок. В животе у Саши стало щекотно, и вот смех вырвался наружу. Он и мать барона стояли перед домиком и хохотали, глядя друг на друга.

— Хороший мальчик, — сказала женщина и обратилась к сыну — Правда, когда я говорила тебе обзавестись, наконец, детьми, я имела в виду не это.

Барон улыбнулся.

— Надо бы тебя переодеть и отмыть, — сказала она уже Саше. — Идем. Мое имя леди Элеонора. Твое я знаю.

И она повернулась спиной и исчезла в доме, ни минуты не сомневаясь, что мальчик последует за ней. Однако Саша остался на месте. Когда леди Элеонора отвернулась, исчезло и вдруг охватившее его веселье. Он напомнил себе, что нужно быть настороже, а еще лучше — молчать, как барон Николас. Хотя, последний оказался довольно разговорчив для немого.

«Ступай же», — раздалось у него в голове, и барон легонько подтолкнул его в спину. Саша понял, что у него нет выбора, и зашел в дом.

Внутри оказалась очень просторная и очень богатая комната. У стены стояла огромная кровать под балдахином, с нее свешивалось расшитое покрывало, а на полу рядом с ней лежала шкура, вопиюще не овечья. Рядом с кроватью стоял большой окованный железом сундук, также исполнявший обязанности прикроватного столика. На нем расположилась фарфоровая чашка с розочкой. Напротив кровати, у другой стены, была печь. Возле нее стояло нечто вроде кресла, а на кресле лежало вязание.

— Садись, — не то предложила, не то приказала Элеонора.

Саша послушно сел прямо на вязание.

— Ой!

— Просто сбрось на пол. Ничего ценного. Я вяжу, когда обдумываю… дела.

Пауза перед последним словом напомнила Саше, что эта женщина была замужем за человеком с прозвищем Кровавый. Должно быть, это отразилось на его лице, потому что Элеонора засмеялась.

— Нет, я не планирую убийства. Хотя иногда это бы очень помогло. Я имею в виду торговые дела.

— Вы что, торгуете? — эта мысль показалась Саше настолько дикой, что он забыл о своем решении стать немым.

— О, нет. Я посредничаю.

Элеонора извлекла откуда-то две чашки и аккуратный заварочный чайник и теперь делала чай на крышке сундука.

— Есть люди, которые хотят что-то продать, и есть люди, которые хотят что-то купить. Я помогаю им встретиться и слежу за тем, чтобы сделки были честными. Меня мало кто решается обмануть, знаешь ли.

Саша молча кивнул, скорее себе самому, потому что Элеонора стояла к нему спиной. И все-таки даже посредничество совершенно не вязалось с величием и строгостью этой женщины.

— Но ведь вы же баронесса…

— И что с того? Я должна быть гордой и умирать от голода? Нет, дружок. Когда мой муж умер, оставив мне сына, разваливающийся замок и кучу долгов, у меня был выбор между гордостью и будущим.

Она подала Саше чашку и примостилась на краюшек огромной кровати. Саша осторожно попробовал жидкость. Это оказался обыкновенный чай с мятой, правда, без сахара.

— Как видишь, я выбрала будущее. И теперь время от времени ссужаю деньгами тех, кто выбрал гордость.

— Что вы со мной сделаете? — спросил Саша.

Брови Элеоноры приподнялись, образовав две идеальные седые дуги.

— Для начала — дам тебе мужскую одежду, накормлю настоящим обедом и выделю комнату в замке. А потом, когда станешь достаточно толстым, я тебя съем.

Чашка дрогнула в Сашиной руке. Он внимательно посмотрел в лицо Элеоноры, обдумывая эту перспективу.

— Нет, — ответил он наконец. — Это я немного подрасту и съем вас.

Элеонора расхохоталась. И снова у Саши защекотало в животе. Сейчас он в полной мере почувствовал, что значит заразительный смех. Противиться этому было невозможно. Он тоже засмеялся.

В дверь деликатно постучали. Элеонора откашлялась и проговорила:

— Зайдите!

Появился слуга. Он кое-как удерживал на вытянутых руках стопку одежды, и Саша невольно подумал, как же ему удалось постучать.

— Господин приказал доставить это вам, госпожа, — сказал слуга.

Она кивнула в сторону кровати, слуга сгрузил там свою ношу, почтительно поклонился и исчез за дверью.

— Это для тебя, — обратилась Элеонора к Саше. — Выбери, что подойдет. Через минуту тебе принесут горячую воду, освежишься. А я распоряжусь насчет обеда.

И она вышла, оставив мальчика одного. Он быстро выпутался из платья, натянул первые попавшиеся штаны и рубаху и прокрался к двери. Саша был уверен, что его заперли, и очень удивился, когда дверь приоткрылась от толчка. Мальчик приник к щелочке и оглядел двор, сколько мог увидеть. Леди Элеоноры и барона нигде не было видно.

Саша распахнул дверь и побежал. Он несся через огород, сквозь сад, он не думал, куда бежал, его больше волновало откуда. Никем не остановленный, Саша ворвался в арку с горгульями.

Горгульи задвигались. Торчащие из стен лапы потянулись к нему, каменные челюсти защелкали совсем близко, коготь схватил его за полу рубашки и потянул к себе…

— Ай!

Неведомо откуда появилась рука, схватила Сашу за плечо и резко развернула. Мальчик оказался прижат к чьей-то спине. Человеческой спине. Он зажмурился.

«Цел?» — спросил голос в его голове.

— Ага, — ответил Саша.

Барон Николас осторожно, но твердо вывел его из-под арки обратно во двор.

«Они могут разорвать тебя на части за минуту. Ты даже не успеешь ничего понять и почувствовать».

Саша смотрел на него огромными от страха глазами. Ему нестерпимо хотелось и в то же время ужасно не хотелось обернуться, чтобы увидеть горгулий еще раз.

Барон Николас опустился на корточки, и теперь смотрел на мальчика снизу вверх.

«Послушай. Ты нам не доверяешь, и я это понимаю. Ты можешь ничего не рассказывать, если не хочешь. Но только не пытайся бежать. Король жестокий человек, и он тебя убьет, как только поймает. А вне замка, одного, он поймает тебя очень быстро. Здесь ты в безопасности».

— Но я не хочу быть здесь! — закричал Саша. — Я хочу домой. Я хочу вернуться домой.

Он заплакал.

«А где твой дом?» — спросил барон.

— Далеко, — буркнул Саша.

Барон вздохнул. Саша ожидал, что его вернут в деревянный домик или вовсе запрут в подвале, но барон Николас повел его в сад. Здесь, под цветущими яблонями, пряталась маленькая скамейка. Барон усадил мальчика на нее.

«Побудь здесь, сколько тебе хочется. Поплачь, если хочешь плакать. Или просто посиди. Когда успокоишься, возвращайся к деревянному дому. Там тебя будет ждать горячая ванна и обед».

Барон отвернулся и пошел прочь, оставив Сашу одного.

«Мы не враги тебе», раздалось у него в голове напоследок. Саша зажмурился и закрыл руками уши, как будто это могло его спасти от голоса барона.

Яблони пахли. В ветвях сновали и пересвистывались птицы. Если не открывать глаза, можно было представить, что он сидит на скамейке в парке, и мама вот-вот подойдет к нему и скажет: «Идем домой!». Но время шло, и никто не подходил. Барон и вправду был хитер, а может быть, даже мудр, и привел мальчика в очень правильное место. Еще никому не удавалось долго грустить рядом с цветущими яблонями. Слезы высохли, и Саша смог успокоиться.

«Я здесь, — подумал он. — И я здесь один. Даже Юльки нет. Значит, нужно думать самому и решать самому».

Он вспомнил, как успокаивалась Кукушка, когда Эльдар держал ее и не пускал в горящий лес, и тоже несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. И открыл глаза.

Рядом с ним парил сэр Александр.

— Как вы?!..

— Тише, — призрак был почти прозрачным, сквозь него отчетливо проступало соседнее дерево и дорожка за ним. — Я здесь давно, просто тебя никак не оставляли одного. А меня не должны видеть. Я уже минут пятнадцать пытаюсь до тебя дошептаться, но ты не слышишь. Как ты?

Саша пожал плечами. Он пока не знал подходящих слов, чтобы выразить свое состояние.

— Ясно… Что они от тебя хотят?

— Они хотят знать, почему меня ищет король. И откуда я. И вообще все, кажется.

— Ты что-нибудь сказал?

— Ничего.

— Вот и молодец. И не говори. Что хорошо, так это то, что король до тебя здесь точно не доберется.

Саша вспомнил горгулий и поежился, но все-таки бросил взгляд под арку. Чудовища были там, застывшие и безобидные на вид. Призрак проследил за его взглядом.

— Да-а… Это ты еще детскую не видел…

— А что там?

Призрак красноречиво махнул рукой и задумался.

— А Юлька как? И Кукушка? — прошептал Саша, прерывая его раздумья.

— У них все хорошо. Стригут. К нам приходили солдаты, но ничего не поняли. Девчонки передают тебе привет.

От этих слов Саше стало тепло. Друзья думают о нем и скоро наверняка все исправят.

— Ты вот что… — сказал призрак после недолгого молчания. — Будь вежлив и очень, очень осторожен. Не серди барона и его мать, они куда могущественнее и умнее, чем кажутся. Хотя, думаю, ты это уже понял.

Саша кивнул.

— Если будешь молодцом, это даст мне время. Я постараюсь ускорить сказку. Если все получится, вы с Юлей в ближайшее время вернетесь домой.

Саша едва не запрыгал от радости, но спохватился, что это привлечет внимание.

— Как? — прошептал он.

Сэр Александр пожал прозрачными плечами:

— Вмешаюсь в ход, как же еще.

— Но ведь нельзя! Вы же говорили! Может быть все, что угодно!

— Боюсь, что если мы сейчас не вмешаемся, будет только хуже… Никто не спасет принцессу, король останется королем, и наверняка начнется война… А вас найдут. Я не могу этого допустить.

Он протянул руку и погладил Сашу по голове. Ощущение было такое, будто по волосам прошелся ветер.

— Мне пора, — сказал сэр Александр. — Помни — вежливость и осторожность. Я тебя еще навещу.

— Скажите Юльке…

Но призрак уже исчез. А Саша глубоко задумался. Он впервые попробовал сложить вместе все, что с ним происходило. Почему король так испугался, когда они упомянули принцессу? Неужели он не хочет, чтобы принцесса вернулась? Но почему? Ведь это же хорошо! Нет, подожди, ты думаешь так, потому что читал сказку. Но здесь все не так. Эта сказка больше. Но ведь это все еще сказка, так? Чего обычно боятся короли в сказках?

Злых колдуний. Проклятий. Других королей.

Саша почувствовал, что почти поймал правильную мысль. Она мелькнула где-то за глазами и тут же исчезла. Он зажмурился и попытался еще раз подумать в нужную сторону. Это было все равно, что идти через густой туман. Вдруг у него громко заурчало в животе.

«Ладно. Я пойму, только попозже, как на математике».

И Саша медленно побрел в сторону домика, где ему обещали еду и ванну.