Приют грез

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Ив продолжала говорить, но голос ее еле-еле доносился до Алексея. Мысленно он уже был далеко отсюда. Очень далеко. Он унесся в собственное детство, на двадцать три года назад.

– Не уезжай, Илли… мне будет не хватать тебя.

Алексей ощутил, как объятия стали крепче.

– Я делаю это ради тебя, Акси. Для тебя. Вот увидишь, я скоро приеду. На мне будет красивое платье, а тебе я привезу много подарков. Я буду присылать тебе денег, чтобы ты мог продолжать учиться в школе, сдал экзамены в университет и стал тем, кем хотели видеть тебя мама с папой. У тебя все будет хорошо, обещаю.

Десятилетний Алексей прижался к сестре, уткнувшись носом в ее густые темные волосы.

– Но я не хочу, чтобы ты уезжала. Я хочу, чтобы ты осталась.

– Я могу работать в Италии, во Франции, по всему миру. Так сказал мне тот бизнесмен. Я заработаю много денег. И ты сможешь получить образование, о котором мечтали мама и папа. Ты же знаешь, как мне трудно найти здесь работу. Но в богатых странах, таких как Италия, есть работа. И дело не только в работе, Акси. Я всегда мечтала, что когда-нибудь стану певицей, буду, носить красивые платья и в меня влюбится красивый и богатый мужчину. Я напишу тебе обо всем этом, только подожди немного. А когда я заработаю достаточно денег, я вернусь, Акси. Я вернусь.

Илеана ласково потрепала брата по волосам и, выпрямившись, улыбнулась ему.

– Я вернусь, Акси, к лучшему брату в мире. Обещаю.

И вот прошло двадцать три года, и Алексей, уже взрослый и богатый мужчина, стоит здесь, а рядом с ним говорит другая сестра. Сестра, которая, как и Илли, готова пойти на все ради счастья брата.

Если бы Илеана только знала, что за работа ожидает ее за границей… пошла бы она на это? Алексей не знал. И никогда уже не узнает.

Потому что тогда он видел сестру в последний раз.

Но Ив было прекрасно известно, на что она идет. Он сам ясно дал ей понять, чего хочет. И она сделала все, без сомнений и колебаний.

Девушка все еще говорила тем же самым спокойным голосом:

– У нас живут около двадцати пяти детей с ограниченными физическими возможностями. Включая Чарли. Он родился с церебральным параличом, потому что отец регулярно избивал маму и у нее случились преждевременные роды. Отец согласился основать здесь клинику в обмен на то, что мама не пойдет в суд и не предаст дело огласке. Детям здесь хорошо. За ними не только присматривают и лечат. Здесь они находят друзей и семью. Малышам грустно уезжать, потому что в доме, который я купила на те деньги, что хотела потратить на возвращение Бомонда, нет бассейна, который они так любят, и не так много места для игр. Там пока нет пандусов и нужно будет оборудовать комнаты под клинику. А еще придется нанять меньше персонала, потому что я не могу себе позволить держать большой штат – с тех пор, как перестала получать месячное содержание от отца… – Ив замолчала. Она посмотрела вперед, и выражение ее лица немедленно изменилось.

Алексей повернулся. С другой стороны террасы в их сторону шел Мэттленд в компании женщины средних лет. Как только они подошли ближе, Алексей узнал ее. Достопочтенная Амабел Хоквуд утратила красоту своей дочери, но все же выглядела прекрасно, как и многие женщины, принадлежащие к высшему обществу.

– Мистер Константин? – произнесла она голосом, в точности как у Ив. – Здравствуйте. Я Амабел Хоквуд. Простите, я не знала, что вы прибудете к нам сегодня. – Женщина протянула руку в приветствии, и Алексей, сам того не осознавая, пожал ее.

– Это было внезапное решение. Я прошу прощения за беспокойство.

– О, ну что вы, – ответила Амабел. – Не хотите ли кофе? Или, может быть, просто осмотрите дом? Или?..

Кажется, впервые Амабел не знала, что сказать.

Алексей видел, как она напряжена, но вряд ли бы кто-то посторонний заметил это. Женщина оставалась спокойной. Она держала себя в руках, не позволяя эмоциям взять верх над нею. Неважно, что происходит.

Ив стояла рядом с матерью с таким же непроницаемым видом. Она не пошевелилась, ничем не выдала себя. Ничего, абсолютно никаких эмоций не отражалось на ее спокойном, бесстрастном лице. Так же, как и в тот вечер, после обеда, когда он объявил о своей цене.

Ив просто приняла его условия. Приняла все, что он с ней сделал.

Все.

Алексей снова посмотрел на лужайку. Туда, где играли дети. Он заговорил, обратив взгляд на Амабел Хоквуд. Ее сын, брат Ив, играл среди детей на колясках.

– Боюсь… произошло какое-то недоразумение. – Алексей увидел, как на мгновенье в глазах женщины отразился ужас. Он не дал ей заговорить, а продолжал, глубоко вздохнув: – Бомонд ваш. Документы будут возвращены вам немедленно. Я оплачу услуги специалистов, которых вы вынуждены были отпустить, выкуплю дом, который вы вынуждены были купить для переезда клиники, и возмещу все расходы. Прошу вас, примите… – Неужели его голос дрогнул? Алексей надеялся, что ему показалось —… искренние извинения за мое непонимание. – Он снова полной грудью вдохнул воздух и продолжил: – Вы позволите также сообщить вам известие, которое, я полагаю, принесет вам облегчение? Вам больше не нужно опасаться мужа. Джилс Хоквуд мертв.

Алексей заметил, как побледнела Амабел. Он старался смягчить свой тон, но у него не получилось. Мужчина отвернулся и пошел прочь. Туда, откуда пришел. За ним последовал Мэттленд.

В какой-то момент Алексей услышал торопливые шаги за спиной, ощутил, как кто-то тянет его за рукав.

– Ты уверен? – раздался сзади голос Ив. – Ты уверен, что его больше нет?

– Его убили члены наркомафии, – пояснил Алексей, посмотрев ей в глаза. – Он обратился к ним за помощью, но когда они узнали, что его компания перешла ко мне, и проверяется налоговой службой, то не захотели оставлять его в живых. Мои люди наблюдали за ним все это время. Они и сообщили мне о его смерти. Скоро ты узнаешь обо всем из официальных источников.

Что-то отразилось в глазах девушки. Что-то похожее на то, когда она позвала его на террасу. И слова сами слетели с его губ:

– Ив, я не знал о детях! Клянусь, я не знал! – Он перехватил ее руку, но она отдернула ее, словно его прикосновение причинило ей боль.

Алексей смотрел в ее глаза, пытаясь дать ей понять, что сейчас чувствует, но она отвернулась.

– Ив… – его голос звучал сломленно и хрипло. – Нам нужно поговорить. Я должен…

Но она уже пошла прочь. Вина пожирала Алексея, рвала на части его истерзанное сердце.

– Я не знал, – повторял он словно мантру, – я ничего не знал…

Опустошенный, он вернулся к машине.

– Это правда? Мы можем не уезжать отсюда? – восторг Чарли был непередаваем.

Ив со слезами на глазах смотрела, как мама обняла малыша.

– Да, дорогой, так и есть. Разве это не чудесно? Мы можем оставаться в Бомонде сколько захотим.

Не первый раз Ив ощущала, как к глазам подступали слезы. Она так много пережила… После визита Алексея они в тот же день получили документы на дом вместе с чеком на такую гигантскую сумму, что могли не только погасить все задолженности, но и расширять и совершенствовать клинику. Ив подумывала об увлажнителях и очистителях воздуха, которые помогли бы детишкам. Малыши так отчаянно боролись за жизнь…

Мама тоже изменилась. Ив видела это. И не только потому, что ее ребенок, о котором она так молилась, был сейчас в безопасности, но и потому, что сама могла теперь не волноваться за свою жизнь. Монстр, терроризировавший ее с самого дня свадьбы, мертв.

Глаза Ив светились победным светом. Она не могла и не хотела чтить память отца. Он этого не заслуживал. Джиле избивал и мучил жену, унижал собственного сына и позаботился о том, чтобы его дочь не могла вести нормальную жизнь. Любовь Ив к своему избраннику, ее замужество не входили в его планы. Да и то, правда – кто захотел бы, чтобы его тестем стал негодяй Джилс Хоквуд?

Хотя даже теперь, после смерти отца, ни любви, ни замужества у нее не будет. Ив в этом уверена. Пройдет еще немало времени, прежде чем она сможет забыть о той ночи в постели Алексея. Ночи, когда она, как ей казалось, поднялась к небесам. Вот только потом упала на грешную землю. Какой мужчина захочет быть с ней? Ни один не пожелает, когда узнает… узнает, что она сделала. Узнает о ее воспоминаниях…

Я поступила так, как должна была. У меня не было выбора. Не было выхода.

Девушка повторяла эти слова снова и снова, но они ничего не меняли. Абсолютно ничего.

Плохой поступок во имя благих намерений. Но какими бы ни были причины, я никогда не смогу забыть ту ночь…

И снова воспоминания тяжелым грузом ложились на плечи. От этого груза Ив никогда не сможет избавиться. Все уже произошло. Она сделала то, что сделала.

День за днем ее память твердила ей одно и то же. Ночь за ночью в своих снах она снова и снова переживала то же самое.

Алексей отключил телефон и отменил все встречи. Три недели его секретарша пыталась связаться с Ив Хоквуд, чтобы попросить ее о встрече. Алексей должен поговорить с ней. Просто обязан. Но она игнорировала все его попытки. Все.

Он смотрел в окно на улицу Мэйфейр, на проезжающие мимо дорогие машины, на маленькие уютные домики, но не замечал ничего вокруг. Он не мог уехать, потому что ему необходимо было быть в Англии на случай, если Ив захочет встретиться с ним.

Но она никогда не захочет.

Алексей тяжело вздохнул. Он знал, что сам должен пойти к ней. Но не мог. Он не хотел снова оказаться в доме, где правда об Ив Хоквуд обрушилась на него и поглотила его с головой, перевернув весь его мир с ног на голову.

Однако это единственный способ увидеть ее.

Алексей поднял трубку.

– Скажи Мэттленду, что мне нужна машина через пятнадцать минут.

Ив была в бассейне. Проводила для детей урок плавания. Дети обожали купаться. Вода давала им ощущение свободы, которой так недоставало на суше. На другой стороне бассейна весело плескались Чарли и Том.

– Ив, тебя зовет мама.

Девушка передала малыша терапевту, вышла из воды и пошла в раздевалку.

Что случилось? – размышляла она. Мама знает, что я занимаюсь с детьми, и не стала бы звать меня без причины. Ив ощутила смутную дрожь. Только Алексей Константин вызывал в ней подобные чувства. Но у персонала четкие инструкции не отвечать на его звонки.

Нет! Не думай. Не вспоминай. Выключи память.

Алексея Константина нет. Его не существует. Не позволяй ему снова завладеть твоими мыслями, твердила себе девушка.

Ив быстро прошла через холл и вошла в комнату матери.

Амабел была там. И Алексей Константин тоже.

Девушка дернулась было уйти, но мама заметила дочь, и ее лицо просияло.

– Ах, Ив, ну наконец-то! Заходи. Садись.

Стараясь не замечать присутствия Алексея, Ив прошла в комнату и заняла место рядом с матерью у окна.

– Мистер Константин как раз говорил, что очень хотел бы посмотреть, что мы сделали здесь. Уверена, ты не откажешься показать ему все. С его стороны очень любезно найти для нас время.

– Ну что вы, миссис Хоквуд, – улыбнулся Алексей. – Я предпочел бы вернуться сюда при других обстоятельствах.

– Я вам так благодарна, мистер Константин. Знаю, по закону Бомонд должен был принадлежать вашей компании. Но…

– Нет. – Алексей поднял руку. – Такого не должно было произойти с этим домом. Все, что я сделал, это исправил ситуацию, которая не должна была возникнуть с самого начала. А сейчас, если ваша дочь сможет уделить мне немного времени, я был бы премного благодарен…

– Боюсь, сейчас не самое подходящее время, – перебила Ив, заслужив укоризненный и одновременно разочарованный взгляд матери.

– Моя дорогая, мистер Константин очень занятой человек. И очень великодушный.

Ив ощутила возрастающую злость. Она так сжала кулаки, что ногти впились в кожу. Но девушка не могла себе позволить устроить сцену при маме. Нужно увести Алексея отсюда.

– Что ж, отлично, – буркнула она. – Пройдемте сюда, мистер Константин. – Ив резко встала и распахнула перед ним дверь.

Алексей последовал за ней, попрощавшись с миссис Хоквуд.

– Ив…

– Сюда, мистер Константин. – Ив пошла к коридору, ведущему к комнатам, где жили больные дети.

Алексей перехватил ее за локоть. Ив замерла.

– Ив, я пришел поговорить с тобой, а не осматривать дом. Нам нужно объясниться.

Ив повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

– Нет, мистер Константин. Если вы пришли за этим, я должна просить вас уйти. – Она дернулась. – Прошу вас меня отпустить.

Он повиновался.

– Ив. Нам нужно поговорить. Я бы предпочел встретиться наедине, но, если ты хочешь, мы можем сделать это здесь. Я не уйду, пока ты не выслушаешь меня.

Ив взглянула на Алексея. Его лицо исказилось от боли. С минуту девушка молча смотрела. Не в глаза, нет. В лицо. Она не могла думать, дышать, делать что-нибудь. А потом… Ив развернулась и направилась к главному входу.

Он последовал за ней.

Ив было все равно. Она шла в свое убежище, в укромный уголок, где пряталась с детства. Задолго до рождения Чарли Ив убегала сюда, чтобы остаться наедине со своими мыслями. Она знала, что здесь никто не услышит и не увидит ее слез.

– Ну? – скомандовала она. – Я слушаю.

С минуту Алексей молчал. Он разглядывал Ив. Что-то в ней изменилось. Исчезло.

– Почему ты не сказала мне, зачем хочешь вернуть Бомонд? – спросил он, наконец.

– Я говорила.

– Ты сказала, что этот дом принадлежал твоей матери, и все, – возразил Алексей.

– Ты знал, что здесь находится клиника. Я упоминала об этом несколько раз.

– Да, но я, как и все, думал… – он шумно вдохнул, – что это частная анонимная клиника для богатых и знаменитых алкоголиков и наркоманов.

– Хочешь сказать, таких алкоголиков и наркоманов, как я и моя мать?

– О твоей матери давно ходили слухи. Что она слишком много пьет. Теперь-то я понимаю, почему. – Алексей замолчал, а потом с отчаянием произнес: – Боже, если бы я знал! Если бы я только знал!..

На миг повисла тишина. Ив слышала биение собственного сердца. Она до сих пор не могла заглянуть Алексею в глаза. Но она смотрела ему в лицо. Внезапно он заговорил:

– Прости меня. Пожалуйста. Прости меня за то, что я с тобой сделал.

Ив подняла голову.

– Я не могу. – Она обняла себя руками, как будто ей было невыносимо холодно. – Я не могу простить тебя. Не могу простить себя.

– Себя?

– Да. – Ее голос звучал ровно, бесстрастно. Как будто за нее говорил кто-то другой. – Умом я понимаю, что меня нельзя судить за такое поведение. Что я сделала это ради мамы и тех детей, которые нуждались в этом доме. Но это ничего не меняет. – Ив говорила еле слышно. – Годами я наблюдала за своим отцом. Я знаю, что такие как он, не имеют принципов. Они спят с женщинами за деньги и за другие услуги. И ты такой же, Алексей. Той ночью ты заставил меня почувствовать себя самой последней портовой шлюхой. Даже если бы я потеряла память, ничего бы не изменилось. Я сделала то, что сделала. Ничто никогда не сможет этого изменить. Ничто. – Ив замолчала.

Злость все больше овладевала ею. Она уже не могла сдерживать ярость.

– Ты не имел права так поступать! – закричала девушка. – Не имел права! Хотела ли я вернуть этот дом из-за Чарли и таких же, как он, или из-за того, что моя мама страдала алкоголизмом… или потому, что я наркоманка, у тебя не было никакого права так поступать со мной!

Ее слова болью отзывались в сердце Алексея. Но он должен был выслушать ее, должен был дать ей понять, что раскаивается.

– Ты заставил меня заниматься с тобой сексом! И не смей говорить мне, что секс – это составляющая любых здоровых отношений! То, что ты заставил меня пережить, больше было похоже на порнофильм! Грязную порнуху! И тебе об этом известно! Более того, ты добился того, что я испытывала при этом удовольствие! К чему скрывать? Я не хотела, чтобы все было так! Меньше всего я желала получить от этого удовольствие! – Ив замерла. На ее лице отразилось отвращение. – Но я не могла остановиться! Не могла ничего поделать с собственным телом. Потому что тело создано для того, чтобы испытывать наслаждение. Потому что секс – это наивысшее из удовольствий, данное нам свыше. Но не для того, чтобы разрушить чью-то жизнь, а для того, чтобы наполнить ее. И не говори, что я сумасшедшая. Это не так. Я просто хотела, чтобы все было по-другому. Хотела…

Ив замолчала. Алексей не пошевелился. Кажется, каждое слово давалось ему с трудом.

– Ив… я не могу… изменить… то, что я сделал. Ты и представить себе не можешь, как я ненавижу себя за это, но пойми, позволь мне объяснить кое-что… я… умоляю тебя. Когда я… взял тебя… в ту ночь, я думал… я считал, что ты… не такая… что ты… шлюха…

– Да как ты смеешь?! Как ты мог обвинять меня в том, о чем не имел ни малейшего понятия? Что я такого сделала, отчего ты стал думать обо мне так низко? Как тебе вообще такое могло в голову прийти? До того, как я пришла в твой офис с чеком за Бомонд, между нами не было ничего, кроме одного-единственного поцелуя. Одного поцелуя! Даже девственница могла бы подарить тебе этот поцелуй!

– Я подумал так потому… потому что твой отец предложил мне тебя в тот день, когда мы обедали на его яхте.

– Отец… что?.. – не веря своим ушам, прошептала Ив.

– Он проводил меня в твою каюту. Ты лежала в постели, в одной ночной сорочке… Может быть, ты спала. А может, ждала моего прихода, предварительно договорившись с отцом. Ив, – его голос сорвался, – пойми… вокруг твоего имени всегда ходили слухи. Одни считали, что ты до сих пор девственница, а другие… Они рассказывали, что ты во всем повинуешься отцу… что он выбирает тебе любовников, которые могут быть выгодны ему. Как Пьер Рофле, сын президента банка. Он мог бы помочь отыграть компанию твоего отца. И Пьер был во Франции тогда…

– Ты подумал обо мне такое?!

– Я не знал тебя. Не знал, какая ты. Поэтому… – Алексей помолчал, – я решил проверить это сам. Я сделал тебе то предложение, думая, что ты откажешься. А когда ты согласилась… – (Ив не верила своим ушам.) – Я не собирался заниматься с тобой сексом. Я только хотел проверить тебя. Поэтому я отверг тебя… пытался отправить тебя домой. Но ты не ушла, ведь так? Ты твердо решила выполнить мои условия и получить Бомонд. Ты выиграла, я не устоял. И сделал то, что сделал. И оставил тебя ни с чем. Я знал, что поступил низко. Поверь, я презираю себя за это… Боже, Ив, я думал, что ты… как же я ошибся в тебе!

Повисла тишина. Ив вдруг разозлилась. Она отступила, отошла от него.

– Ты ошибся во мне, да? Бог мой, да как ты смеешь стоять здесь и говорить мне такие слова? Да кто ты такой, чтобы требовать доказательств, правдивы ли слухи обо мне или нет? Как ты мог подумать, что я шлюха, исполняющая приказы отца? Какое право ты имел заставлять меня проходить твой дурацкий тест? – Ив едва не задохнулась от негодования. Она не дала ему сказать ни слова в свою защиту. Набрав в легкие побольше воздуха, девушка продолжала: – Да кто ты вообще такой, чтобы судить любую из женщин? Ты что, святой? Позволь тебе напомнить, что и ты был со мной в постели. И ты сам выбрал этот путь. Никто не заставлял тебя поступать именно так. Так кто ты после этого? Кто ты, Алексей? – Ив снова замолчала, но только чтобы собраться с силами. – Меня от тебя тошнит. Вот ты стоишь здесь и. говоришь мне, как ошибался! Зато я не ошиблась в тебе. Пьер Рофле открыл мне глаза! Женщина, которую ты подцепил в клубе и увел из бара, не жила в отеле. Она проститутка. Пьер рассказал мне. Он сказал, что она предлагала ему свои услуги за наличные. Но тебя это, кажется, не беспокоило, да? Для тебя это вполне нормально. Знаешь что? Я благодарю Бога, что Пьер раскрыл мне глаза. Потому что тогда я поняла, кто ты на самом деле!

Ив задыхалась от ярости. Она не замечала, как лицо Алексея исказилось от боли. Ярость ослепила ее.

– Ты такой же, как и мой отец! Платишь шлюхам и считаешь это совершенно нормальным! Я больше не хочу видеть тебя, слышишь? Не смей больше приближаться ко мне! – Ив в последний раз взглянула на Алексея. – Убирайся, – произнесла она холодно. – Прочь с глаз моих. И из моей жизни.

Его лицо не выражало никаких эмоций. На минуту, Ив показалось, что Алексей хочет что-то сказать, но он промолчал. Долго смотрел на нее, а потом опустил голову, развернулся и пошел прочь.

Ив провожала взглядом его удаляющуюся фигуру. Она дрожала. Тени словно сгущались вокруг нее, пока все ее сознание не окутала темнота.