Признания Элли Кэт (ЛП)

Глава 17

(Или: Линии созданы для того, чтобы их пересекать, не так ли?)

Элли

Я только что намазалась антигистаминным кремом, глядя в зеркало в ванной, когда мой телефон зазвонил с сообщением. Я вытираю руки и поднимаю его.

Шейд.

Почему бы тебе не записаться ко мне на прием в субботу? Мне нужна моя доза Элли Кэт.

Я не могу удержаться от улыбки.

Я так рада, что провела с ним черту на песке — и убедилась, что он знает, что я никогда не смогу встречаться с ним. Но это не значит, что я когда-нибудь перестану пользоваться его услугами. И тогда я чувствую себя ужасно непослушной из-за таких мыслей, учитывая, что мой новый босс ждет меня на кухне. Мой ультра-сексуальный-я-возможно-даже-запала-на-нового-босса. Тот самый.

Я отвечаю Шейду: Я подумаю.

Но я знаю, что так и сделаю. Я вернусь домой из Сан-Диего в пятницу вечером, так что, вероятно, смогу сделать это даже той ночью. Или я могу перестраховаться и назначить встречу на субботу. Посмотрим.

Я наношу немного консилера под щеки, а затем беру баночку с бронзирующей пудрой. Я наношу немного кисточкой, затем рассматриваю себя в зеркале. Опухоль все еще на месте, но, по крайней мере, синяк скрыт. Хотя я все еще выгляжу так, словно провела пять раундов на боксерском ринге с призовым бойцом.

Я снова смотрю на себя. Нет, десять раундов.

В этот момент я слышу, как Алекс зовет меня.

— Могу я взять что-нибудь выпить из вашего холодильника?

Я начинаю отвечать, но понимаю, что он не смог бы меня услышать. Я возвращаюсь на кухню и пытаюсь не обращать внимания на то, что теперь, когда маски нет, он может видеть мое лицо Человека-слона более отчетливо.

— Конечно, — говорю я ему, подходя к холодильнику. — Чего бы Вы хотели?

Алекс соскальзывает с табурета и, обойдя барную стойку, быстро подходит ко мне.

— Вам не обязательно было выходить и доставать, — говорит он мне, потянувшись к ручке холодильника одновременно со мной. — Я могу взять сам.

И каким-то образом, и я никогда точно не узнаю, как, баночка с бронзовой пудрой вылетает из моей другой руки и взрывается облачком коричневой пыли ржавого цвета на ширинке очень дорогих брюк Алекса.

На промежности.

Я в ужасе смотрю на него и начинаю заикаться.

— Я… мне… так жаль! О, боже мой, мы должны… — Он смахивает их, и я хватаю его за руку. — Нет, не делайте этого. Вы вотрете это внутрь. Мы должны…Я отсосу тебе! — Я бегу к кладовке для метел, но как только я осознаю, что только что сказала, мне хочется умереть.

А потом я застываю на месте.

Я отсосу тебе???

Я медленно поворачиваюсь и встречаюсь с его удивленным кобальтовым взглядом.

— Я имела в виду, пылесосом. Я отсосу это с помощью вакуумного шланга.

Алекс ухмыляется, озорная ухмылка озаряет его чертовски сексуальное лицо.

— Ясно, — отвечает он. — Что же еще ты могла иметь в виду?

И я хочу умереть снова.

Мои щеки ярко краснеют, когда я вытаскиваю пылесос из шкафа, включаю его в розетку и затем подхожу к нему. Он улыбается и протягивает мне руку.

— Я думаю, мне, вероятно, следует сыграть эту роль, — предлагает он. — Не то, чтобы я тебе не доверял, но…

И я хочу умереть в третий раз.

Я протягиваю ему шланг вялыми пальцами, а затем включаю пылесос, наблюдая, как он приводит в порядок свою промежность. Возможно, это самая неловкая ситуация за всю историю моей жизни. Серьезно. Или, может быть, даже в чьей-то жизни или во всех жизнях, вместе взятых.

Когда он заканчивает, на его серых брюках все еще видны слабые следы бронзатора. Я вздыхаю.

— Разумеется, я заплачу за химчистку, — говорю я ему. — А если они испортятся, я куплю тебе новые.

Алекс машет рукой.

— Не переживай, — добродушно говорит он мне. — Серьезно. Я заявился сюда в твой больничный без предупреждения. Я это заслужил.

Он смеется, и я не могу удержаться, чтобы не рассмеяться вместе с ним.

Что за день.

— Похоже, что все складывается против того, чтобы у нас были нормальные отношения, не так ли? — Алекс хихикает. И при слове «отношения» у меня перехватывает дыхание. Может ли он знать, что я думала о нем совсем не по-начальнически? Я сглатываю.

— Я знаю, и это моя вина, — неуверенно говорю я. — Мне правда жаль. Обещаю, обычно я очень профессиональна.

Алекс качает головой.

— Я бы ни капельки не изменил тебя, — объявляет он.

Он такой красивый, когда вечернее солнце светит на него через окно. Я стараюсь этого не замечать.

— Ты делаешь работу интересной, — добавляет он.

— Рада, что могу быть полезна, — бормочу я. — Ты действительно хочешь выпить сейчас или мне найти что-нибудь еще, чтобы облить тебя?

Он смеется.

— Знаешь, как бы заманчиво это ни звучало, мне, наверное, пора идти. Я хочу просмотреть этот файл сегодня вечером и сделать кое-какие пометки. Но тебе спокойной ночи, и увидимся завтра. Я надеюсь, что твой отек спадет. Честно говоря, это уже выглядит лучше. Этот крем, должно быть, помогает!

Я осторожно дотрагиваюсь до своих щек. Он прав. Кожа стала гораздо более расслабленной, чем была некоторое время назад.

— Ты прав, и спасибо тебе за идею. Я даже не думала об этом. Может быть, тебе следовало стать врачом.

— Ах, но тогда мне пришлось бы весь день видеть голых женщин на работе, знаешь ли — без нижнего белья и прочего. О, подожди! Это происходит со мной и сейчас! — Он смеется, наблюдая за моим лицом. Мое лицо, очевидно, вспыхивает пламенем.

— Я шучу, — говорит он мне. — Я не должен был бы находить это таким смешным, но я ничего не могу с собой поделать. Я надеюсь, ты не сочтешь это неуместным. Ты должна признать, что вся эта ситуация забавна.

Я несчастно киваю.

— Я знаю. Так и есть, — признаю я. — В последнее время, с каждым глупым трюком, который я выкидываю, мне кажется, что я испытываю внетелесный опыт. Как будто я продолжаю наблюдать, как кто-то другой делает все те глупости, которые продолжаю делать я.

Алекс только посмеивается.

— Не беспокойся об этом. У меня был период после развода, когда я тоже немного сошел с ума. Это пройдет, и все снова вернется на круги своя.

Я киваю, потому что знаю, что он прав, но беда в том, что я даже не знаю, что такое норма. Думаю, мне придется найти новую нормальную жизнь. Я провожаю его до двери и благодарю за то, что он пришел забрать папку, и еще раз извиняюсь за то, что испортила ему промежность.

— И твои штаны, — заикаясь, добавляю я.

Он ухмыляется.

— Рад был увидеть тебя сегодня, Элли, — улыбается он. — На самом деле.

И он ушел.

И я успеваю дойти только до своего коридора, как он возвращается, смущенно улыбаясь и просовывая голову в дверь.

— Эм, моя машина не заводится, — говорит он, качая головой. — Я собираюсь вызвать эвакуатор. Тогда ты не возражаешь, если я подожду здесь с тобой?

Я пристально смотрю на него.

— Твоя машина не заводится? На чем, черт возьми, ты ездишь?

Я подхожу к окну и смотрю на свою подъездную дорожку, чтобы увидеть сверкающий черный BMW. Он явно совершенно новый.

— Хм. Что ж, даже самые лучшие вещи ломаются, — говорю я, оборачиваясь. — Конечно, ты можешь подождать здесь. Не хочешь ли выпить сейчас?

Алекс кивает.

— Это было бы здорово.

Он находит по своему телефону компанию, предоставляющую эвакуаторы, и затем звонит им, пока я наливаю ему бокал вина. А потом еще один для себя. Я жестом показываю ему, что сейчас вернусь, и направляюсь в свою спальню, чтобы одеться.

Мне приходится заставлять себя не надевать что-нибудь сексуальное.

Я поражена этой тяге.

Я хочу выглядеть сексуально для своего босса?

Но мой босс потрясающе сексуален, напоминаю я себе.

Поэтому, конечно, я тоже хочу выглядеть сексуально. Вместо этого я натягиваю штаны и футболку, в которых я занимаюсь йогой. Это облегающая футболка с v-образным вырезом, но это все равно футболка. И штаны для йоги действительно хорошо подчеркивают мою задницу, но это все равно штаны для йоги. Я бросаю взгляд в зеркало. Мое лицо выглядит немного лучше, но оно все еще не феноменально. Но, по крайней мере, облик Человека-слона исчез. Это определенно мне не шло.

Когда я возвращаюсь на кухню, Алекс вешает трубку.

— Ты выглядишь лучше, — объявляет он, выглядя во всех отношениях как модель GQ, отворачиваясь от окон и улыбаясь мне.

— Ну, одежда может сделать это с человеком, — отвечаю я. Теперь, когда я улыбаюсь, мое лицо не кажется напряженным из-за припухлости. Это, должен быть, хороший знак.

— Хорошо, — говорю я, оглядывая свою кухню. — Практически единственное, что у меня есть, — это шоколад, попкорн и куча замороженных овощей. Но я проголодалась. Хочешь заказать китайскую еду, пока мы ждем эвакуатор? Они у меня на быстром наборе.

Алекс смеется.

— Я так и думал, что твоя кухня слишком чистая, чтобы ею кто-то пользовался. Я люблю китайскую кухню. Я знаю, что сейчас только 5:00, но я пропустил сегодня обед, так как мне пришлось уйти пораньше.

Я пожимаю плечами и тянусь за телефоном.

— Я не такой уж хороший повар, — честно говорю я ему. — Но я могу испечь замороженную пиццу лучше всех. И я отлично умею набирать номер по телефону.

Он снова смеется, когда я заказываю наш ужин. Затем я наливаю нам еще по два бокала вина, и мы устраиваемся во внутреннем дворике ждать.

— Итак, как ты решил перейти в «Zellers»? — спрашиваю я, поддерживая вежливую светскую беседу. Я намеренно не обращаю внимания на то, что его живот плоский, как стиральная доска. Единственная рябь на нем — от мышц. И я практически вижу их сквозь его сшитую на заказ рубашку. Я чувствую горячую вспышку, возникающую от одной только мысли, поэтому не свожу с него глаз.

Он барабанит пальцами по столу во внутреннем дворике, и я смотрю на них. Они длинные и прямые, но в то же время очень мужественные. У него сексуальные руки. Я вздыхаю. Почему они должны быть какими-то другими? Они прикреплены к сексуальному телу.

Сосредоточься, идиотка! Я упрекаю себя. И я снова зацикливаюсь на его глазах.

Что, конечно, не помогает, потому что у него великолепные глаза.

Но я продолжаю смотреть на них и не обращаю внимания на то, как двигаются его полные губы, когда он говорит.

— Ну, один из моих хороших друзей — рекрутер. И когда он увидел эту должность, он подумал, что она идеально подойдет мне. Он знал, что я давно хотел что-то изменить. Я действительно хотел начать все с чистого листа.

Я пристально смотрю на него.

— Ты местный? — спросила я.

— Да, — отвечает Алекс, делая глоток вина. — Но после развода я переехал на другой конец города и как бы изменил свою жизнь во всех отношениях. Я завел несколько хобби, внес кое-какие полезные изменения… что-то в этом роде. Иногда, когда вы женаты, вы забываете расти как личность, потому что вы так сосредоточены на том, чтобы быть частью единого целого.

— Как давно вы развелись? — спрашиваю я с любопытством. По какой-то причине мне пришло в голову, что прошло уже какое-то время.

— Восемнадцать месяцев, — говорит он. — И мне от этого только лучше.

Я делаю глоток вина. Боже, как я люблю вино.

— Что случилось? Почему вы развелись?

— Мы отдалились друг от друга, — пожимает он плечами. — Я думал, что у нас все было в порядке, и, очевидно, с моей женой все было в порядке… но у нее все было в порядке со своим инструктором по теннису. Итак… мы развелись. Я не из тех уродов, которым нравится делить свою жену.

Он криво усмехается, и мне внезапно хочется обнять его. Я, конечно, знаю, каково это, когда тебе изменяют. Но кто в здравом уме стал бы изменять Алексу Харрису?? Святая корова, какой же глупой девчонкой, должно быть, была его бывшая.

— Мой бывший тоже изменял, — говорю я ему. — И это было тяжело. Я имею в виду, что это заставляет тебя переосмыслить все в своей жизни. Но мне тоже от этого лучше.

Он смотрит на меня с выражением полного шока.

— Кто в здравом уме стал бы тебе изменять? — откровенно спрашивает он.

— Это именно то, что я только что думала о тебе! — Признаюсь я. — Я думаю, наши бывшие были просто сумасшедшими. Итак, выпьем за сумасшествие. — Я чокаюсь своим бокалом с его.

Он улыбается.

— Что ж, у сумасшествия действительно есть некоторые преимущества, — говорит он. — Если бы они не сошли с ума, мы бы все еще были привязаны к ним, верно?

Да, я думаю. И я бы не сидела здесь с тобой, практически пуская слюни.

Хорошо. Я должна положить конец такого рода мыслям. Он мой босс. Я не могу связываться с ним. Но я, кажется, не могу убедить свой мозг перестать думать о нем.

Поэтому я делаю единственное, что приходит мне в голову, чтобы остановить безумие… единственное, что может подавить мою ненасытную потребность вести себя с ним как идиотка.

Я признаю свою влюбленность в него.

Да, я, наверное, сумасшедшая. Но я уже давно это знаю.

— Итак, я тоже совершенствуюсь, — говорю я ему, снова наполняя наши бокалы вином. — И одна из вещей, которые я делаю, заключается в том, что я абсолютно честна во всем, что происходит в моей жизни. На игры уходит слишком много энергии, а жизнь слишком коротка. Итак, я здесь кое с чем борюсь и просто хочу, чтобы ты знал об этом. Потому что, может быть, это поможет.

Алекс смотрит на меня с беспокойством.

— Я помогу тебе всем, чем смогу, Элли.

— Ладно, смотреть на меня так ласково — это не помогает, — объявляю я. Поскольку мы сидим в моем патио и пьем третий бокал вина, легко упустить из виду тот факт, что он мой босс.

— Я тебя не понимаю, — неуверенно говорит мне Алекс. — Я тебя обидел? Мне казалось, ты сказала, что тебя нелегко обидеть.

— Нет, конечно, нет, — говорю я ему, делая глубокий вдох. — Я не обижаюсь. Ты мне нравишься. Наверное, именно поэтому я вела себя как неуклюжая идиотка. Ты пугаешь меня, и меня влечет к тебе. И я не согласна со свиданиями на рабочем месте, потому что это делает ситуацию слишком неловкой, так что я в некотором роде в растерянности.

Теперь он молча смотрит на меня. И он выглядит немного контуженным, так что я спешу извиниться.

— Ладно, мне жаль. Я перешла черту, не так ли? — с тревогой спрашиваю я, и мое сердце начинает бешено колотиться. Последнее, что мне нужно, — это чтобы меня уволили за неподобающее поведение. Можно ли считать это неуместным, поскольку это происходит в моем собственном доме? Мои мысли мечутся, а щеки вспыхивают.

И тут Алекс улыбается.

— На самом деле, это облегчение. Потому что ты мне тоже нравишься. И ты тоже меня пугаешь. И я согласен с тем, что нельзя встречаться на рабочем месте.

Это совсем не то, чего я ожидала.

Я тупо смотрю на него, не зная, что сказать.

— И это освежает — разговаривать с такой честной женщиной. Хотя, я думаю, это пугает меня еще больше.

Алекс снова улыбается, и, клянусь богом, у него такие белые зубы! Это вообще естественно??

Я все еще ошеломлена, и Алекс подсказывает мне.

— Ты не собираешься ничего сказать?

— Мне нужно еще вина, — заикаюсь я, протягивая руку за своим бокалом. Я делаю глоток. И смотрю на него еще раз. — Я тебя пугаю? Почему?

Он пожимает плечами, весь такой красивый, элегантный и утонченный.

— Я не знаю. Это просто есть. Хотя сейчас я немного пришел в себя. Я думаю, это все из-за того, что я пропылесосил свою промежность у тебя на глазах.

Я снова краснею.

Как может одна женщина умудряться нести в себе сотню разных видов идиотизма?

— Я не знаю, как это произошло, — говорю я ему снова. — Я действительно не знаю. Как я уже сказала, рядом с тобой я превращаюсь в неуклюжею идиотку. Я чувствую себя долбанной тинэйджеркой.

Он заговорщицки наклоняется ко мне.

— Я вроде как тоже, — признается он. — Но мы работаем вместе. И мы взрослые люди. Мы ведь справимся с этим, верно?

Я автоматически киваю.

— Конечно. Я просто подумала, что будет справедливо рассказать тебе, почему я, кажется, веду себя так странно. В некотором роде приятно взять быка за яйца и просто разобраться с ситуацией, а не ходить вокруг да около, как киска.

Алекс вздыхает.

— Это не помогает, когда ты используешь слово «яйца» и «киска» в одном предложении, Элли. — Теперь он смеется, и мне приходится смеяться тоже.

— Это самый странный разговор, который у меня когда-либо был с боссом, — говорю я ему. — Но, с другой стороны, я никогда раньше не была влюблена в босса, так что это новая область. У меня сейчас такое чувство, будто я на чаепитии с Безумным шляпником.

— Ну, может, я и Безумный шляпник, но, по крайней мере, на мне есть нижнее белье, — невозмутимо заявляет Алекс.

— На мне есть нижнее белье! — Говорю я. — Обычно на мне есть нижнее белье. Я просто не сделала этого в тот конкретный день по очень конкретной причине, в которую я не хочу вдаваться прямо сейчас. И я думаю, нам следует сменить тему, пока я не вспылила.

Алекс ухмыляется.

— Согласен. Окей… Как насчет детей? Я видел фотографию твоей дочери. Она красива и выглядит так, словно могла бы быть твоей сестрой. Она твой единственный ребенок?

Я киваю.

— Да. Софи. Ей пятнадцать, и она моя единственная. Она замечательный ребенок. Вообще-то, она, наверное, уже должна была вернуться домой с чирлидинга в любое время. А как насчет тебя?

— У меня тоже есть только один. Один сын. Ему двадцать три, и, по-видимому, он все еще пытается разобраться в своей жизни, но он тоже отличный парень. Я уверен, что когда-нибудь он это поймет.

И тут раздается звонок в мою дверь. Я слышу это через сетку на дверях моего внутреннего дворика.

— Ужин подан! — Объявляю я с улыбкой. Мы берем наши бокалы и возвращаемся в дом. Мы едим, свернувшись калачиком в гостиной, и еще немного болтаем о пустяках. И, честно говоря, в кои-то веки я думаю, что сделала что-то правильно. Рассказ Алексу о моей влюбленности в него, казалось, отнял у меня часть сил. Сейчас я уже не так откровенна.

Алекс интересен и обаятелен. И когда приезжает эвакуатор и ему приходится уезжать, я обнаруживаю, что разочарована. И это поразительно.

Что подводит меня к еще одному поразительному факту.

Я совершенно определенно влюблена в своего босса.