Призрачный отель

Глава 2

Услышав не полагающийся по уставу отеля грохот, Изольда отвела взгляд от клиента, которому только что выдала ключ-карту, и увидела одного из тех двух парней, что пришли чистить бассейн. На плече он волок бухту жёлтого шланга, в руке держал жёлтое же пластмассовое ведро с жёлтой пластмассовой ручкой, которое только что уронил. Изольда приподняла бровь, позволив себе выразить лёгкое недоумение.

— Уже закончили? — спросила она, когда парень подошёл к стойке.

— Нет! — рявкнул тот и, бросив шланг на пол, порывистым движением поправил очки. — Мы не чистим бассейны, ясно?

— Как же так? — удивилась Изольда.

— А вот так! Мы с аквариумами работаем. С рыбками! А с бассейнами — нет. Я Никите Григорьевичу пожалуюсь, мы из-за вас столько рабочего времени зря потеряли, и…

— О, я прошу прощения! — Изольда хлопнула по лбу ладонью. — Ну конечно, аквариум. Я же спросила вас сразу, мы, видимо, друг друга неправильно поняли. Это в кабинете директора, идёмте, я провожу.

Судя по выражению лица, парень такого не ожидал. Он с тоской посмотрел на входные двери, сглотнул и наклонился за шлангом.

— Малая, на два слова, — послышался вдруг грубый прокуренный голос.

Мысленно скрипнув зубами, Изольда повернулась и уставилась на пожилую даму. Сухую, миниатюрную, с крючковатым носом и острым взглядом. Дама была одета в белоснежный поварской халат и фартук шоколадного цвета. На фартуке жёлтым шёлком были вышиты корзина, наполненная выпечкой, и надпись «Хлѣбный домъ». Голову дамы украшал колпак. Она принесла с собой умопомрачительный запах свежесваренного кофе и сдобных булочек. Хотя, по мнению Изольды, внешности и характеру дамы куда больше подошли бы костяная нога, ступа и серный смрад. Но дама не имела обыкновения интересоваться чужими мнениями.

— Мстислава Мстиславовна, я занята, — процедила Изольда. — Это может обождать.

— Это — обождёт. — Мстислава Мстиславовна пренебрежительно ткнула пальцем в специалиста по обслуживанию аквариумов. — А я — нет.

Изольда вышла из-за стойки и подошла к вредной старушенции.

— Что вы себе позволяете? — прошипела Изольда. — Я на работе! Вы здесь вообще не должны появляться!

— Малая, ты совсем? — Мстислава покрутила пальцем у виска. — Расслабилась, мышей не ловишь?

— Что вы имеете в виду?

— Этих парней сколько пришло?

— Двое. И?

— Второй где?

— Где-то там, наверное, в бассейне.

— Ушёл он! — рявкнула Мстислава.

— Ну, ушёл и ушёл, значит…

Изольда осеклась. Побледнела.

— Во-о-о, — кивнула Мстислава. — Дошло, наконец?

Дошло. Она бы обязательно заметила, как парень уходит, если бы он уходил из этого отеля. В котором она исполняла свои обычные рабочие обязанности.

— Как он провалился в призрачный отель? — выдавила Изольда.

— Вот как найдёте — так сразу у него и спросите. А вообще — сама не сообразишь? Самый лёгкий путь — через воду. Небось, в бассейн залез, вот и перебросило. А раз перейти сумел — значит, одарённый он, видящий. Так что сюда обратно его и везите, пока дел не натворил.

Изольда покачнулась. Вот так номер. Непосвящённый видящий гуляет по призрачному Смоленску!

— Дельмо, — послышался новый голос.

Рядом со стойкой образовался китаец неопределенного возраста. То ли среднего, то ли пожилого. Ближе к пожилому. Хотя… За годы совместной работы Изольда так и не нашла в себе смелости спросить, сколько ему лет. Может, он вообще глубокий старик, просто седина не появилась. А может, и сорока не исполнилось.

Чёрные волосы китаец заплетал в косичку, одет был в костюм из плотного чёрного шёлка: брюки и длинную рубаху с запа́хом, перехваченную красным кушаком. На босых ногах сандалии, поверх костюма голубой халат с логотипом отеля — китаец работал в прачечной.

— Много дельмо, — подумав, закончил мысль он. И принялся стаскивать халат.

— Бери Вана — и бегом, — распорядилась Мстислава.

— А Денис?..

— А Денис занят, бабу тискает.

— Мстислава Мстиславовна, это называется «массаж», сколько вам говорить!

— Вот в мои времена за такой «массаж» ему б уже тридцать раз руки оборвали. Дожились, живые сраму не имут, массаж у них…

— Мстислава Мсти…

— Ты ещё здесь? Бегом побежали! Этого я к рыбкам сама сведу. И напарницу твою пну, чтоб не задерживалась. Взяли, понимаешь, моду — в рабочее время шляться чёрт знает где…

Кивнув, Изольда бросилась к выходу, даже не взглянув на парня со шлангом. Вслед за ней торопился Ван. Халат он, недолго думая, всучил обалдевшему парню.

Я придерживал старушку за локоть. Передвигалась она, к слову, довольно шустро, да и тарахтела без умолку.

— Гляжу, гляжу вокруг — ничего понять не могу! Домой иду, иду — никак не дойду! Дорогу, кого ни спроси — никто не знает. Словно по кругу хожу.

— Н-да? — вздохнул я.

Народу вокруг хватало. Поверить в то, что ни один из опрошенных не знает, как пройти на Урицкого — ну, такое. Даже если представить, что реально не знают — навигаторы тоже у всех разом глюканули, что ли? Просто, видимо, неохота связываться. Рабочий день окончен, граждане наслаждаются долгожданной свободой. Сегодня, если ничего не путаю, пятница. Это у меня неделя ненормированная, а офисные сотрудники со стабильной зарплатой в кабаки ломятся и в очередях стоят за разливной «Барницей». А тут бабка — проводи её на Урицкого! Ясное дело, проще сказать, что дорогу не знаешь…

Я вдруг понял, что веду этот мысленный диалог, чтобы избавиться от чувства «что-то здесь не так». Таким бабкам, как та, что шагает рядом со мной, свойственно к таким «юношам», как я, относиться если не враждебно, то настороженно.

Во-первых, возраст — на молодежь большинство знакомых мне пенсионеров смотрит заранее неодобрительно. Просто так, ибо воистину. Во-вторых, внешность — у нас тут не Москва и не Питер, где всем наплевать на всех, хоть голышом ходи.

В наших палестинах человек с дредами вызывает как минимум заинтересованность, и даже на такое малозначительное отклонение от среднестатистической внешности внимание обращают. Уж пенсионеры — непременно. И парень с дредами, с татуировкой на запястье — пожалуй, последний персонаж, к которому такая вот бабка обратится с просьбой проводить её домой. Ибо хрен знает, что у него на уме, у наркомана чёртова. По башке огреет, пенсионное отберет, потом квартиру ограбит и кредитов нахапает. С просьбой проводить домой обращаются обычно к сердобольным тётенькам средних лет, а не парням вроде меня. Да и вообще, странная какая-то бабка. Мы уже до перекрёстка дошагали, и она всю дорогу трещит, но даже не запыхалась, будто приёмник…

Ой, всё. Это я, наверное, в бассейне хлорки нахлебался, вот и лезет в голову какая-то хрень. То мир вокруг серый, то люди странные, то ещё что-нибудь.

— Вы, наверное, переехали недавно? — спросил я.

Просто чтобы сменить тему — бабка рассказывала о том, как не может найти дорогу, уже по пятому кругу.

— Переехала? — задумалась бабка. — Нет. Как квартиру получили, в восемьдесят первом, так не переезжала… Отведи меня домой, сынок!

Я вздохнул.

— А я что делаю. Видите, поворачиваем? Это уже Урицкого. Ваш дом от перекрёстка — который по счёту?

— По счёту? — задумалась бабка.

Я вздохнул. Улица Урицкого — старая, здешние дома строили ещё до войны. Некоторые, возможно, до первой мировой. Ни один дом не похож на соседний.

— Ну, вы хотя бы с какой стороны улицы живёте? На этой, или где «Пятерочка»? — я кивнул в сторону супермаркета на другой стороне.

— «Пятерочка». — повторила бабка. — Да-да! Там! Рядом!

— Ну так, может, вон тот — ваш дом? — Я указал на трёхэтажное здание рядом с «Пятерочкой».

Первый этаж покрашен в бледно-лиловый цвет, два верхних этажа в желтый, а всякие там архитектурные детали — в белый. Всё вместе — симпатично, в центре таких домов много.

— Да!

Бабка так обрадовалась, как будто до сих пор дом не видела. Хотя просматривался он отлично.

Я тоже обрадовался. Ещё максимум минут пятнадцать, и потопаю домой. Только сначала в магазин заскочу, куплю рис для телефона. Дома-то такое не водится — где я, а где кулинария сложнее мороженых пельменей. Как просушу аппарат, как позвоню Олегу! Как выскажу всё, что думаю… Аж повеселел от предвкушения.

Я вдруг понял, что мир вокруг снова обрёл краски — вон, сквозь облака солнце пробивается. И люди уже не кажутся странными. И вообще нормально всё. Ну, кроме моих мокрых шмоток, но это ладно. Вода капать перестала — уже неплохо.

Мы с бабкой шагали по узкому тротуару. Навстречу шла женщина из категории верных помощниц бабкам. Средних лет, в цветастом платье, через плечо — кожаная сумка с кошельком, телефоном и ключами, в руке — здоровенный пакет со всем остальным, что у женщин принято таскать с собой.

Я подумал, что бабка, увидев эту женщину, просто обязана вместо сомнительного меня вцепиться в добропорядочную неё. Тем более, что тётка тоже смотрела на мои дреды и мокрую, прилипшую к телу футболку с осуждением. По выражению лица было ясно, что сейчас неизбежно будет устроен допрос, куда это и с какой целью я веду милую бабушку. Ясно же, что в ближайший банк — оформлять мошеннический кредит.

Я решил сработать на опережение. Поравнявшись с тёткой, сказал:

— Да! Вы правильно делаете, что мне не доверяете. Порядочные молодые люди мокрыми, в дредах по улицам не ходят. Я наверняка мошенник, а бабушка проживает на Урицкого, одиннадцать. Проводите её домой сами, а то мало ли что.

Тётка остановилась. Окинула мои сто восемьдесят шесть сантиметров роста недоуменным взглядом, покачала головой и пошла дальше. Прямо на бабку, которую я держал за локоть. Коснулась её плечом.

Даже не коснулась — задела, довольно сильно. Но причитать бабка почему-то не стала. И тётка её как будто не заметила.

А ещё мне показалось, что в месте столкновения бабка замерцала. Едва заметными голубыми искрами. Я на всякий случай протёр глаза. Уставился на спутницу.

Да нет же, всё нормально! Никакого мерцания. А прошедшая мимо тётка зябко дёрнула плечом — будто коснулась чего-то холодного. Оглянулась на меня, снова окинула осуждающим взглядом. Проворчала:

— И ведь не мальчик уже! Нет, чтобы работу найти.

Отвернулась и пошла дальше.

— Чего мы встали, сынок? — заныла бабка.

— Вас эта женщина сильно толкнула?

Бабка махнула рукой:

— Хамка какая-то. Прошла — будто не заметила… Да наплевать на неё! Приезжая, небось. Идём домой скорее.

— То есть, не одному мне показалось, что она вас не заметила?.. Ну ладно, идём.

Желание поскорее избавиться от навязчивой спутницы усилилось. Я прибавил шагу, мы перешли дорогу. Ф-фух, вот и дом одиннадцать бэ.

Единственный подъезд с тяжёлой деревянной дверью и кодовым замком. Спросить, есть ли у бабки ключ, я не успел. Дверь подъезда распахнулась, выскочил пацан лет десяти. Придержал дверь. Второй пацан выкатил из подъезда самокат.

На меня оба уставились с интересом, бабке «здрасьте» не сказали. Спешили по каким-то суперважным делам. Колесо самоката проехало по бабкиной ступне, а пацан, который его вёз, чиркнул голым локтем по её боку. И снова мне показалось, что вижу едва заметное мерцание.

— Ай, — сказал пацан с самокатом. И потёр локоть.

Чертовщина какая-то, блин! Надо будет в супермаркете, помимо риса, ещё пару банок пива зацепить. Лишними, чую, не станут.

Мы с бабкой вошли в подъезд. Поднялись на второй этаж. Дверь одной из квартир была приоткрыта.

— Здесь живёте? — кивнув на дверь, спросил я.

— Здесь!

— Ну, вот. Видите, вас уже ищут вовсю. Вы в следующий раз так далеко не уходите.

Собственно, провожать бабку дальше не требовалось, но отпускать мой локоть она почему-то не спешила.

Ладно, тут делов осталось на две минуты. Сдам с рук на руки родственникам, и сразу домой.

Мы вошли в квартиру. Типичную старушечью квартиру, с тусклой лампой в прихожей, вешалкой с одеждой на все сезоны, овальным зеркалом, горой унылой обуви и тумбой, заваленной барахлом. Зеркало почему-то было завешено.

Я собирался остановиться в прихожей. Постучать для приличия по двери и крикнуть «Здравствуйте!», но бабка решительно повлекла меня дальше.

Слева остались санузел и дверь на кухню, а мы прошли в комнату, одну из двух. Тоже типичную старушечью — с тахтой, накрытой гобеленовым покрывалом, ковром на стене с изображением пасущихся оленей, столом и стульями у окна и полированной «стенкой» напротив тахты.

У стола расположился на стуле лысоватый дядька в чёрном костюме и заполнял закреплённый на планшете бланк. На тахте сидели невысокий мужичок и тучная женщина, оба — лет по шестьдесят. Мужичок сутулился, женщина держала в руке тощую стопку листов А4, распечатанных на цветном принтере.

— … значит, давайте уточним ещё раз, — сказал дядька, сидящий у стола. — Венок у нас будет один, артикул тридцать восемь ноль шесть. Ленту с надписью желаете? Цвета в каталоге есть, посмотрите. Страница восемь.

Женщина принялась перебирать листы. Мужичок повернулся к ней и увидел меня.

— Здрасьте, — сказал я.

Догадаться, наверное, можно было, ещё когда увидел завешенное зеркало в коридоре. А уж сейчас, когда увидел мужика, который не мог оказаться никем, кроме как похоронным агентом, догадаться было даже нужно. Но я, видимо, слишком не хотел догадываться.

— Ты кто такой, парень? — спросил мужичок. — Ты как сюда попал?

— Спросить пришёл. Вы бабушку не теряли, случайно? Вот эту, — я кивнул на свою спутницу.

— Мишка! — вдруг взвизгнула та. — Ты чего припёрся? Небось, как помочь надо, так тебя не дозовёшься! А как узнал, что я приболела, так тут как тут⁈ Да ещё мымру свою притащил. Знаешь ведь, терпеть её не могу! А ну, пошёл вон отсюда!

Бабка отцепилась от меня и набросилась на «Мишку» с кулаками.

Такого поворота я точно не ожидал. С одной стороны, бабка признала своих, а значит, можно по-тихому свалить. А с другой — ну как этот «Мишка» её сейчас пристукнет? Ввязываться в бытовую разборку хотелось меньше всего на свете, по студенчеству хватило в общаге. Вечно на выходе одно лишь дерьмовое настроение, и ты же по итогу самый виноватый.

Но прежде чем я успел принять какое-то решение, случились два события, совершенно разных по сути. Во-первых, бабка, пытаясь избить «Мишку», не преуспела. Её кулаки проходили сквозь его сухопарое туловище с теми же мерцающими вспышками, которые я видел уже дважды. Мужичок на неё внимания не обращал, он с недоумением смотрел на меня, а потом вдруг резко сморщился и схватился за сердце.

Его вторая половинка этого не заметила, она повернулась ко мне и лупала глазами, пытаясь врубиться в ситуацию. На бабку тоже не обращала ни малейшего внимания.

Зато похоронный агент сориентировался мгновенно и выводы сделал единственно правильные. Оставив планшет с бланком на столе, он встал, эффектным жестом поправил лацканы пиджака и надвинулся на меня, уголком рта выдав: «Пошли поговорим».

В подъезд меня агент фактически вытолкнул, я даже развернуться не успел. И спиной на кого-то налетел. Обернувшись, увидел шкафчик на полторы головы выше меня и в плечах — косая сажень. Лицо не было обезображено интеллектом, зато его украшал нос, сломанный раз примерно двести за долгую и насыщенную жизнь носителя.