Призрак потерянного озера

Глава 1

Хотя по расписанию время прибытия значилось пять часов, потрепанный поезд, использовавшийся только для местных рейсов, дотащился до станции, когда давно минуло шесть. Снаружи уже настолько стемнело, что я не могла прочесть названия станции и проехала бы мимо, если бы проводник не заглянул в мое купе и не сказал, что мы на станции Потерянное Озеро. Вспоминая об этом в последующие дни, я не раз жалела, что все же не пропустила эту станцию.

– Похоже, здесь потеряно не только озеро, – заметила я, вглядываясь в мутное окно, пока проводник выносил из купе мои вещи. – Я что-то не вижу ничего похожего на город.

– Да по правде говоря, никакого города и нет. Так себе – деревушка, там дальше по дороге. – Руки проводника были заняты, и он мотнул головой, указывая направление. – У вас, я вижу, полно вещей с собой? Не собираетесь же вы оставаться здесь долго? – В его голосе слышалось недоумение.

– Я здесь только на лето, – объяснила я. Проводник помог мне сойти на платформу и поставил вещи рядом. – Я получила работу у семьи Калхаунов. Может быть, вы их знаете?

– Работу, говорите? – Он взглянул на меня, как бы что-то взвешивая. – У Калхаунов? – Теперь его голос выражал явное сомнение.

Я и сама, если честно, была не то чтобы в восторге от миссис Джойс Калхаун, хотя и надеялась, что мистер Калхаун окажется приятнее. Что касается детей – увы, здесь я не ждала ничего хорошего.

Итак, я стояла на платформе в окружении багажа. Я огляделась, но не увидела ничего, кроме какого-то навеса, который, очевидно, и был станцией. Если где-то за зарослями деревьев, сливающихся в сплошную массу по мере удаления от слабых станционных огней, и была деревня, я все равно не могла ее разглядеть.

Когда я уезжала, в Нью-Йорке стояла жара, и я предполагала, конечно, что здесь должно быть прохладнее. Но ведь не настолько же! Поеживаясь, я заметила:

– Забавно, но, если едешь так далеко на север, почему-то кажется, что дни должны становиться длиннее, а не короче...

Я явно коснулась предмета тайной гордости здешних жителей.

– Ну, это еще не совсем Крайний Север! – ухватился за тему проводник. – Между нами и Полярным кругом лежит целая Канада. Довольно далеко отсюда до Страны Полярной Ночи.

Я подарила ему свою лучшую улыбку.

– Я знаю, что Новая Англия – это еще не край Полярной Ночи. Я просто говорила о широте. То есть нет – о долготе? Я их вечно путаю.

Обветренное лицо проводника расплылось в улыбке.

– Обычно в это время года темнеет не раньше восьми или девяти, – подтвердил он, – но сейчас надвигается буря, – между прочим, температура упала так за последние несколько часов, – поэтому и небо такое черное.

– Буря! – почти прошептала я. Он кивнул.

– Я надеюсь, вы успеете добраться, куда вам надо, пока это не началось; заваруха, похоже, будет серьезной.

В этот момент раздался гудок к отправке поезда, и проводник поспешно вскочил на подножку.

– Ну, желаю удачи! – прокричал он мне, когда поезд начал медленно двигаться вдоль платформы. – Надеюсь, вас ждет машина!

– Я тоже надеюсь! – крикнула я в ответ. Поезд набирал скорость. – Если нет, придется взять такси.

"Постараюсь послать кого-нибудь за вами, мисс Пэймелл, – говорила мне миссис Калхаун, – но вы ведь знаете, как это бывает: в доме постоянно не хватает рук, у меня больные нервы, я совершенно измотана... Может случиться так, что послать будет некого. Если вас никто не будет ждать, просто возьмите такси, мы оплатим". Все это звучало несколько надуманно, но я не особенно волновалась. Такси представлялись мне естественной принадлежностью любой станции, так же как и газетчики или носильщики. Это все были части нормальной окружающей среды.

– Такси! – проводник кричал изо всех сил. – Да оно здесь одно-единственное на всю округу! – Он крикнул еще что-то, но его голос утонул в стуке колес.

Возле станции не было видно никаких машин. Даже если здесь и правда только один автомобиль, куда же он подевался? Обычно такси собираются к прибытию поезда, разве не так? А этот поезд был здесь тоже единственным.

Вообще-то был еще один поезд, раньше, – по субботам и воскресеньям бывало два поезда вместо одного по будним дням, – но, независимо от того, во сколько был тот, другой, поезд, он все равно приехал и уехал уже много часов назад. В то утро, как мне сказали, на линии произошел несчастный случай. Из-за него-то и опоздал наш поезд. Я узнала об этом от проводника, заверившего меня, что происшествие это никак не связано с самим поездом. "Какой-то дурехе пришло в голову спрыгнуть с поезда, когда тот проезжал через мост. Если человеку приспичило убивать себя, почему непременно на нашей линии?" – проворчал он.

Должно быть, он смутился того, как это прозвучало, потому что тут же начал объяснять, что женщина та была не из этих мест, что прежде он ее не видел, но выделил ее в набитом пассажирами поезде еще до того, как она так трагически оказалась в центре всеобщего внимания, потому что она была такой "молоденькой и очень милой. Совсем как вы". Тут я решила, что пора почитать журнал. Эти типы, с их отеческим отношением, на деле хуже всего.

Однако теперь, провожая глазами огни уходящего поезда, я почувствовала, что мне его немного не хватает. Я осмотрела все вокруг, надеясь, что водитель просто заснул где-нибудь, пока ждал поезд. С одной стороны станции имелась широкая открытая площадка, очень удобная для подъезда и парковки, но она тем не менее была пуста. Ни одной машины и вообще никого. Даже автоматы для конфет были пусты.

Тревога маленькой мышкой засновала у меня в голове.

И тут я увидала освещенную телефонную будку с другой стороны платформы. Значит, связь с цивилизацией еще не окончательно потеряна. Ликуя, я рванулась к этой будке, но только затем, чтобы прочесть табличку "Неисправно". Мышка превратилась в здоровенную крысу: страх сковал меня.

В этот зловещий момент вспышка молнии пробежала по небу, за ней последовал удар грома. Я понеслась в укрытие к навесу. Но после всего этого дождь так и не начался, и я почувствовала себя одураченной. Порывы ветра были сокрушительны, навес трещал, как будто мог обрушиться на меня в любую минуту. Ветер был настолько силен, что мог бы просто сдуть меня.

Завывания ветра вдруг сложились в слова:

– Это вы приехали из Нью-Йорка?

Человек шагнул из тени в круг, освещенный слабым станционным фонарем, – как будто вышел из потайной двери. Театральность появления усиливалась всем его обликом: облегающие брюки, свитер с высоким воротом, длинные волосы – все было совершенно черного цвета. И таким же было выражение его лица. Ростом он был немного выше среднего и почти хрупкого сложения, но почему-то производил впечатление человека необычайно сильного. Он, несомненно, не очень располагал к себе своим видом, но в тот момент я была рада увидеть кого угодно, будь он хоть самим графом Дракулой.

– Господи, какое счастье, что вы здесь! – Я шагнула к нему, протягивая руку для пожатия. Но тут же мне пришлось остудить свой пыл: он не пожелал ответить на мою улыбку и не сделал ни малейшего движения навстречу мне. – Я думала, все забыли обо мне, – жалобно закончила я.

– Теперь вы этого не думаете? – спросил он.

Я начинала понимать, почему проводник не захотел говорить о Калхаунах. Но я бодро продолжала:

– Вы представьте, я не знала, пришлют ли за мной машину или нет, а здесь не видно ни одного такси.

– В такую погоду Джо обычно сидит дома. Джо – это единственный владелец такси здесь, и у него бывают приступы, так сказать, независимости. – Он помолчал, потом нехотя продолжил: – Сожалею, что опоздал, но мы ждали вас с утренним поездом, и я приезжаю сюда уже во второй раз. Даже третий – я был здесь около пяти, но поезда еще не было, и у меня нашлись дела в деревне.

– Но я же послала утром телеграмму – сообщить, что приеду вечерним поездом!

Он пожал плечами.

– Здесь не очень-то заботятся о доставке телеграмм. Или, может быть, кто-то другой взял ее и забыл мне сказать...

Ничего себе семья, подумалось мне. И кто, интересно, те "другие", о которых он говорит? Есть ли там кто, кроме Калхаунов и их детей? А может, он имел в виду слуг?

– Мне жаль, что я причинила столько беспокойства.

– Мне тоже жаль, но больше было некому, все испарились... как водится под конец рабочего дня, – горько констатировал он.

– Не представляю, что бы я делала, если бы вы не появились. – Я никак не могла остановиться. – Я уже успела испугаться. Довольно глупо, не правда ли?

Он опять помолчал, потом сказал:

– Не знаю. Может быть, это своего рода предчувствие.

Так. Кажется, мои подозрения насчет калхауновских детишек имели основание.

– А что, все настолько плохо? – уныло спросила я.

– Плохо? – Хоть он и старался сдержать улыбку, было видно, что мои слова показались ему чрезвычайно забавными. – Я же просто предложил одно из возможных объяснений, – сказал он. – Вот что, поехали скорее, пока не полил дождь. Это все ваши вещи? – Он тяжело вздохнул. – Похоже, вы собираетесь остаться надолго. Вы, однако, очень уверены в своих... силах, не так ли?

Я в изумлении уставилась на него.

– Я поняла так, что работа будет на все лето, если я справлюсь.

– Вот именно, если справитесь. – Он взял мои сумки, и мы пошли вниз по тропинке через заросли. – Это очень большое если.

Я старалась не отставать от него.

– Ну зачем так мрачно. Конечно, у меня не слишком много опыта, но уверяю вас, я много повидала в жизни.

– Похоже на то, – согласился он.

Заросли кончились, и мы оказались на широкой асфальтовой дороге, где на обочине стояла огромная светлая машина. Отсюда были видны далекие огни, и я решила, что это, должно быть, и есть деревня.

Он закинул мои вещи на заднее сиденье.

– Если вы еще не догадались, я – Эрик Мак-Ларен. Итак, это не мистер Калхаун. Я и сама подумала, что он слишком молод, чтобы быть мужем Джойс. Почему-то меня это обрадовало. Но кто он такой, этот Эрик Мак-Ларен? И почему он думает, что мне знакомо его имя?

– Меня зовут... – начала я было. Но он меня перебил:

– Я отлично знаю, как вас зовут.

Он открыл дверцу машины. Он явно предполагал, что я сяду рядом с ним. Значит, он не шофер. Хотя может быть, что и шофер. Просто считает, что для гувернантки он вполне подходящая компания. Это, следовательно, то положение, которое мне предстоит занимать. В мои обязанности входило "присматривать за детьми", и это значило, что получать я буду меньше, чем постоянная гувернантка, но есть, например, за одним столом со всей семьей. Может быть, это и вызвало раздражение у Эрика Мак-Ларена.

А может быть, я вовсе и не буду садиться за стол с Калхаунами? Я мельком взглянула на красивый профиль Эрика Мак-Ларена и подумала, что не имею ничего против того, чтобы разделять трапезы с ним, если только он не будет так мрачен.

Но для шофера он был одет слишком необычно. Возможно, это какой-то родственник Калхаунов или студент вроде меня, которого наняли "помогать" на лето. Он мог бы быть уже студентом аспирантской школы. Выглядел он по крайней мере лет на пять старше меня. Ему, должно быть, сейчас двадцать шесть или двадцать семь. Я и сама перешла уже в аспирантуру, но степень бакалавра я получила совсем недавно.

– Вы где-нибудь учитесь? – осторожно поинтересовалась я.

Он запрокинул голову и рассмеялся. Впервые за все время его угрюмое лицо прояснилось, и я по-новому увидела его. Только теперь я заметила, что глаза у него голубые – точнее, синие, как летнее небо, и имя Эрик больше не казалось мне таким неподходящим.

– Вы мне льстите. Я закончил школу – или нет, скорее, школа закончила меня – не год и не два назад.

– Я просто имела в виду... – Мои слова заглушил удар грома, после которого тотчас же разразился долгожданный ливень. – Надеюсь, нам не слишком далеко ехать, – нервно сказала я.

– Обычно около получаса езды. Но сегодня это займет раза в два больше времени – из-за погоды.

– Как полчаса? Мне сказали, что до вас можно добраться от деревни пешком.

– Разумеется, можно. Если вы твердо решили дойти, это можно сделать. Я полагаю, это займет у вас целый день. Но все же, если нет крайней нужды, я не рекомендую вам этого делать.

Он замолчал на некоторое время, следя за дорогой. Я не могла понять, что он может там увидеть. Сама я не видела ничего, кроме плотной пелены дождя. Сверкнула молния; казалось, это где-то совсем рядом. Потом оглушительно прогремело. Я старалась вести себя спокойно, но мой спутник, должно быть, почувствовал, что меня бьет дрожь. Он повернулся ко мне, и белые зубы сверкнули на оливково-смуглом лице. Он первый раз улыбнулся, глядя прямо на меня, и это меня смутило.

– Это всего лишь гром, а вы так испугались. Что же будет, когда... – спросил он, многозначительно понижая голос.

– Я вовсе не боюсь, – ответила я. – По крайней мере каких-то молний. Просто я устала и хочу есть. И что вы имеете в виду, когда говорите "что будет, когда"? Когда что!

– А то вы не знаете? – вкрадчиво спросил он.

– Не имею ни тени представления.

Он издал странный звук, нечто среднее между вздохом и фырканьем.

– Пожалуй, вам доведется повстречаться именно что с тенью. Да будет вам известно, у Потерянного Озера тоже есть свой призрак.

Я была скорее заинтригована, чем всерьез встревожена его словами.

– Я и не знала, что у озера может быть призрак. Всегда думала, они есть только у людей и животных. А что с ним случилось, с этим озером? Оно что – высохло? Или ушло в землю? Или как там обычно исчезают озера?

– С ним ничего не случалось. И оно никуда не исчезало. Наш дом стоит на самом берегу, из окна можно увидеть отражение. А его название, Потерянное, связано с одним поселком, который однажды взял и исчез отсюда. Это случилось давным-давно. Так рассказывается в одной индейской легенде. В этих местах обо всем есть свои легенды. – Он улыбнулся каким-то своим мыслям.

Я попыталась поддержать разговор.

– Никогда не слышала, что у индейцев были поселки. Или вы хотите сказать, что в индейской легенде говорится о поселке белых? О переселенцах или о чем-то в этом роде?

– Это все покрыто тайной, – ответил он. – Спросите лучше об этом Гаррисона. Он ходячее собрание местных преданий. Он, знаете ли, сам по крови немного индеец.

– Кто это – Гаррисон?

– Дворецкий. Вас, я вижу, не слишком хорошо проинструктировали.

– Проинструктировали?! – не понимая, повторила я.

– Ладно, ладно, я ничего не говорил. Будем играть по вашим правилам.

Играть по моим правилам? Я не могла ничего понять, но спрашивать его было без толку. Он не мог или не хотел ничего мне объяснить.

Значит, у них есть дворецкий. Однако положение дома, куда я еду, явно выше, чем я предполагала. Может быть, я здорово дала маху, согласившись на мизерную плату, предложенную миссис Калхаун? Но, с другой стороны, почему люди, у которых хватает средств на дворецкого, не могут нанять настоящего воспитателя своим детям?

Машину круто занесло, и я вскрикнула от неожиданности.

– В чем дело? – спросил Эрик. – Вы увидели Призрака?

– Бога ради, перестаньте. Я не кричу оттого, что вижу привидение. То есть, я хочу сказать, я не вижу никаких привидений. Когда машину так швыряет, мне кажется, что мы вот-вот перевернемся.

– Вы попали прямо в точку: дорога нас не держит. Практически никто этой дорогой теперь не пользуется, кроме нас.

– В такую погоду ездить опасно! – выдохнула я.

– Разумеется, опасно. Но никак иначе нам не добраться.

– Слушайте, может быть, лучше остановиться и переждать, пока буря пройдет?

Он снова улыбнулся, и на этот раз его улыбка понравилась мне еще меньше.

– Буря навряд ли пройдет до утра. Не подумайте, что мне не кажется заманчивой перспектива провести всю ночь запертым в машине наедине с тобой, любовь моя, – просто я хочу избежать излишних кривотолков. Кроме того, нас ждут дома, и, если мы не появимся там в самом скором времени, за нами вышлют спасательную экспедицию.

Я отодвинулась к самому краю сиденья и больше не говорила с ним. Как он смеет так говорить со мной! Кто бы он ни был, миссис Калхаун станет об этом известно. Я лично ей расскажу.