Призрак потерянного озера

Глава 11

Поскольку мистер Мак-Ларен по-прежнему казался немного бледным, я снова спросила, не лучше ли нам вернуться домой: посмотреть все остальное можно и еще когда-нибудь. Но он только отрицательно покачал головой.

– Говорю же вам, здесь есть кое-что, что я очень хочу вам показать.

Честно говоря, я совсем не сгорала от любопытства. Но мне показалось, что проще всего не спорить с ним: он мог снова впасть в беспокойство. Итак, он повел меня по другой тропинке, заросшей еще сильнее, чем первая, так что заросли кустарника поднимались над моей головой. Ветки переплетались так густо, что мы все время были в тени, и я заметила каменное сооружение, довольно ветхое на вид, только тогда, когда мы вплотную подошли к нему.

Сооружение это было, насколько я могу судить, футов двадцати пяти – тридцати в диаметре и примерна такой же вышины. Если бы оно было хотя бы немного повыше, название "башня" действительно подошло бы ему. Но я все равно поняла, что Фрэнк Калхаун говорил именно о нем.

Мистер Мак-Ларен гордо указал на него тростью.

– Ну, что вы скажете об этом?

На мой взгляд, больше всего это сооружение напоминало – формой по крайней мере – свадебный торт. Но едва ли я могла это сказать.

– Это, наверное, студия Эрика.

Мистер Мак-Ларен очень расстроился.

– Он действительно устроил здесь студию, и я не нахожу, что от этого может быть какой-то вред. Это здание использовалось всегда – с тех пор, как оно тут стоит, – для самых различных целей. Но вы же не скажете, я уверен, что оно предназначалось для студии.

– Нет, конечно, это же очевидно: окна слишком малы. – На самом деле эти окна походили скорее на прорези и были бы уместнее для укрепленного форта. – Мы можем войти внутрь?

Не дожидаясь ответа, я подошла и толкнула дверь, которая была гораздо новее, чем само сооружение. Но дверь была заперта. Замок, как я заметила, был уж совсем новый.

– Я боюсь, что Эрик...

В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился Эрик собственной персоной. На нем была уделанная разноцветными пятнами краски рубашка и шорты, черные волосы были собраны в косу. Вид у него был просто разъяренный.

– Меня когда-нибудь оставят здесь в покое? – начал он. Но, увидев, кто его посетители, он немного успокоился. – А, я думал, что это опять Маргарет. Она постоянно вертится поблизости и все что-то вынюхивает.

– Я говорил уже с ней об этом – и не только об этом, обо всем, – неуверенно сказал мистер Мак-Ларен. – И я думаю, что здесь все улажено, ты можешь больше не беспокоиться.

– Зачем ты вообще ее сюда пригласил!..

Его дед многозначительно кивнул в мою сторону. Эрик вздохнул и послушно сменил тему разговора.

– Я вижу, ты проводишь для Эмили обзорное турне по округе. И теперь вы натолкнулись на piece de resistance[7]. – Он довольно насмешливо махнул рукой в сторону здания. – Надеюсь, вы достаточно потрясены.

– Это... очень мило. Наверное, это так интересно – жить в таком доме.

– Как вы думаете, мисс Эмили, сколько ему лет? – спросил старик.

– Выглядит очень старым. Оно построено... должно быть, еще до Революции. – Я оглядела его снова, на этот раз с большим уважением.

– Действительно так, – согласился мистер Мак-Ларен. – На самом деле задолго до Революции.

Эрик начал гримасничать за спиной своего деда, и я поняла, что меня привели сюда, чтобы поведать одно из местных преданий, связанное каким-то образом с теоретическими построениями старика. Ну что же, очевидно, мне платят и за то, чтобы я все это выслушивала.

Я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно воодушевленнее:

– Это же только представить – оно простояло тут все эти сотни лет. Оно было построено колонистами? Или индейцами? Хотя, кажется, индейцы не строили каменных зданий.

– Не строили. По крайней мере в этих местах. Это построили белые – за четыреста лет до того, как в Америку приплыл Колумб.

Он сделал театральную паузу.

На это, не подумав хорошенько, я выпалила:

– А, вы говорите о викингах! Как та башня – на острове Роод? Но ведь большинство специалистов считают, что это просто мельница, построенная в начале колонизации? – И только выдав все это, я заметила, что Эрик делает мне отчаянные жесты.

– Ничего подобного! – взорвался мистер Мак-Ларен. – Какое-то время она использовалась как мельница, это правда, но ясно же, что первоначально она предназначалась не для этого... – И, призывая на помощь здравый смысл и указывая на очевидность фактов, он стал разъяснять, – почему башня острова Роод не могла быть задумана как мельница. Но я так и не поняла, почему он считает, что ее построили викинги или кто-то еще, а не колонисты. – И если викинги смогли достичь острова Роод, – закончил он, – то я не вижу причин, почему бы они не могли добраться сюда.

– Разумеется! – с готовностью согласилась я, не желая ему противоречить. – Я хочу сказать, что я и правда не вижу, что могло бы им помешать. По-моему, я где-то слышала, что они доходили даже до Миннесоты... или те были из Уэльса?

Мистер Мак-Ларен не мигая смотрел на меня. Я попыталась объяснить:

– Я слышала, что валлийцы бывали здесь до Колумба.

Положение было не из приятных, а тут еще Эрик включился в разговор:

– Ага, по-моему, в средние века существовало просто регулярное сообщение между Старым и Новым Светом.

Его дед никак не отреагировал на это.

– Мне жаль, мисс Эмили, что вы не понимаете истинного значения этого... памятника. Я так на это надеялся. – Его голос зазвучал настойчиво. – В моей библиотеке есть некоторая литература по этому вопросу, и я хочу, чтобы вы ее посмотрели. Может быть, это поможет изменить... ваше отношение.

– Мое отношение и так очень хорошее, – запротестовала я. – Я просто хочу сказать, что вы в этом понимаете больше моего. И если вы говорите, что сюда приходили викинги, я уверена, так оно и было.

Но даже на мой взгляд эти слова прозвучали очень неубедительно. Нужно было быть полным идиотом, чтобы не понять, что я просто хочу его успокоить. Я видела, что его чувства задеты и что он ужасно расстроен.

Кажется, я начала понимать, почему Эрик говорил, что его деду нужна медсестра. И, может быть, Бертран был не так уж далек от истины, заявив, что старику нужна сиделка. Когда я заговорила о том, чтобы искупаться, он вел себя как очень больной человек. А теперь еще оказывалось, что он так носится со своими идеями. Хотя нет. Совершенно нормальные и даже очень умные люди порой изобретают самые нелепые теории.

– Может быть, Эмили хочет посмотреть башню внутри? – предложил Эрик, и я с благодарностью ответила, что очень хочу.

Старик кивнул.

– Эрик вам здесь все покажет, а я тем временем схожу в библиотеку и подберу книги, которые я хотел бы, чтобы вы почитали. Я надеюсь, он покажет вам, как вернуться в дом.

– Я прослежу, чтобы она добралась благополучно, дедушка. Не волнуйся об этом.

Мы пошли внутрь. Мистер Мак-Ларен остался стоять, глядя на свою башню так задумчиво, словно хотел ее убедить стать скандинавской.

– Ничего, что он пойдет один? – спросила я, когда дверь закрылась.

– Нет, все в порядке, он все время гуляет в одиночестве. У него прекрасное здоровье для его лет. Просто вы его расстроили, не проявив горячего восхищения по поводу его остроумной теории. Он рассчитывал на вас, как на ангела небесного. – Эрик ухмыльнулся. – Но теперь по крайней мере я больше не сомневаюсь в вашей честности. Если бы вы действительно приехали сюда, чтобы обойти старика, вы бы не упустили из виду тему "Здесь были викинги!!!" – Он помолчал и печально добавил: – Бедный старик. С тех самых пор, как он услышал о карте Винланда и обо всем, что с ней связано, ему отчаянно захотелось, чтобы это было построено викингами. Он действительно увлекается историей, и его, в общем, уважают как автора некоторых работ. Но и только. Его теории ни на чем не основаны. Он даже как-то притащил сюда кого-то из ученых – чтобы они на это взглянули. Они, конечно, были очень добры, но не могли же они со всем согласиться.

– А его не устраивает, если это оказалось бы постройкой колониальных времен?

Эрик покачал головой.

– Колониальных построек в этих местах – пруд пруди.

– Башня кажется по-настоящему старой...

Я с любопытством огляделась. Круглое помещение, где мы стояли, по-видимому, чаще использовалось под склад, чем под мастерскую художника. В полумраке мне даже показалось, что я ощущаю аромат столетий, исходящий от грубо уложенных стен из едва обтесанных камней.

– Очень старая, – повторила я, поеживаясь. И, пожалуй, к тому же, хотя я этого и не сказала вслух, жутковатая. Становилось ясно, откуда взялась история о Призраке. Такому местечку просто необходимо свое привидение.

– Я полагаю, что она так же стара, как и все здесь кругом, – согласился Эрик. – Очень возможно, что она появилась здесь раньше прихода белых. По крайней мере первый из Мак-Ларенов, прибывший сюда, упоминал о ней в своих письмах домой. Это было в самом начале семнадцатого века, когда ему пришлось покинуть Шотландию – насколько я понимаю, там были какие-то проблемы с законом. Мое личное мнение: это построили индейцы. Первый из Мак-Ларенов взял в жены индейскую девушку, как вы уже слышали.

Я едва удержалась, чтобы не сказать, что у меня сложилось представление, что эта индейская девушка была "подругой", а не женой первого Мак-Ларена. Меня несколько удивило, что Эрик признает эту связь законной. Мне, конечно, известно, что многие весьма уважаемые и старинные фамилии в этой стране имеют примесь индейской крови... и гордятся этим, подчеркивая, что это относится к прошлому. Но я не предполагала, что с Мак-Ларенами дело обстоит так же. Почему-то, когда старик говорил о том, что здесь у всех есть индейские примеси, я решила, что свою семью он исключает из понятия "все". Похоже, я была к нему несправедлива.

– Это известный факт, – продолжал Эрик, – что первый Дональд Мак-Ларен владел поначалу этой землей, основываясь на правах семьи своей жены, хотя потом он получил это право лично, уже от короля... за различные услуги.

Он не стал распространяться о том, какого рода были эти услуги, но мне подумалось, что индейцы другого племени, потомки которых живут теперь в деревне у Потерянного Озера, не просто так были враждебны к Мак-Ларенам и что, наверное, не только высокомерие последних, когда они пользовались здесь правами лендлордов, было причиной этой вражды. А с другой стороны, если этот первый Мак-Ларен мог таким образом узаконить свои права на землю, он, может быть, и действительно женился на этой девушке.

– Эспадон, – продолжал Эрик, – это просто приблизительный перевод имени того индейского вождя, которому земля принадлежала раньше. Очевидно, первые Мак-Ларены действительно смешали кровь с индейцами, но кровь белых все же доминировала, потому что в восемнадцатом веке были не очень-то терпимы к таким вещам, и для полноправных собственников этой земли индейская кровь не просто была неприемлема – Мак-Ларенам и Эспадонам надлежало абсолютно забыть о ней.

И все-таки, если первый Мак-Ларен или его потомки явно не лучшим образом относились к индейцам, то почему же одна из ветвей рода продолжала носить имя индейского происхождения? Как же – ведь его дед говорил об этом – Эспадонов звали на английском? Блэйд? Это значит "клинок" Разве у индейцев были какие-то клинки – или ножи – до прихода белых? Кремневые ножи, может быть? Или имя как-то связано с переносным значением слова? Например, стрелка травы. Или копье. Я решила про себя непременно посмотреть значение слова espadon во французском словаре, когда вернусь в дом.

– Я никогда не слышала, чтобы индейцы здесь строили из камня. Вы уверены, что это не колониальная постройка?

– Разумеется, не уверен, – несколько раздраженно ответил Эрик. – Я не претендую на звание историка. Но в Южной Америке индейцы умели строить из камня. Я не вижу причин, почему это невозможно в Северной.

Я подавила улыбку, спросив себя, сознает ли он, как сильно его рассуждения напоминают построения его деда.

– Мне кажется, что в Южной Америке индейцы создавали только пирамидальные формы. У них, по-моему, даже не было понятия круга и ничего такого. Они же даже колеса не знали.

– Ну и что, наши индейцы оказались умнее – только и всего! – отрезал Эрик.

И мы рассмеялись.

– Мне всегда эти истории о викингах, приплывавших сюда будто бы еще до Колумба, казались ужасно нелепыми, – сказала я. – В конце концов, они могли бы оставить какие-то следы – настоящие, я имею в виду, а не эти "может быть". Это было не так уж и давно – в историческом масштабе, я хочу сказать. Остатки индейских культур, которые находят, гораздо древнее. Похоже, тот, кто выступает с подобными гипотезами, имеет единственную цель – поднять шум вокруг своего имени. Некоторые заходят еще дальше. Например, кто-то заявил, что индейцы на самом деле – десять пропавших колен Израиля.

– Этого я никогда не слышал, – Эрик явно оценил эту идею по достоинству. – И я надеюсь, что дедушка не услышит ее никогда. Если придется окончательно расстаться с мечтой о викингах, то он запросто может решить, что это остатки храма царя Соломона.

Я сделала попытку получше рассмотреть комнату, но она была так загромождена всяким хламом, что я постоянно на что-то натыкалась.

– Я рисую наверху, – объяснил Эрик. – Крыша почти полностью обвалилась, так что у меня там и небо, и солнце, и все прочие удовольствия.

Избегая его взгляда, я сказала:

– Кажется, сокровища должны быть зарыты где-то в этом самом месте.

Он ничего не ответил. Было ясно, что он не расскажет об этом ничего, если его не попросить. И я попросила:

– Расскажите. Сокровища – они, правда, существуют? Или – существовали когда-то?

Он уселся на какой-то чемодан и задумался.

– Сказать вам правду, я даже не знаю. В детстве я над этим только смеялся. Я был уверен, что никаких сокровищ нет. Это была просто сказка – такое, знаете, исключительно семейное предание. Это тоже ведь своего рода сокровище – для ребенка, по крайней мере. – Он нахмурил брови. – А теперь... В общем, я не уверен. Мне было... я тогда кончал школу, когда дедушка начал вести эти таинственные разговоры: что, мол, все мы ошибались насчет этих сокровищ, что, если бы он захотел, он мог бы кое-что рассказать нам... в общем, подобная чепуха. Мама говорила, что просто не надо обращать на это внимания: старики не всегда отличают правду от своих вымыслов. А отец... он пытался говорить то же самое, но я видел, что сам он не был твердо уверен, что это только вымысел. И с нами всеми здесь происходит, по-моему, то же самое.

– А ваш дед говорил что-нибудь о том, что представляют из себя эти сокровища?

Эрик покачал головой.

– Никогда. Иногда, особенно после этой истории с викингами, я думал, что он имеет в виду саму эту башню. Но она всегда на виду, а о сокровищах он говорит, как о чем-то скрытом и бесценном... В общем, он продолжает утверждать, что никто из нашей семьи не достоин их и что он лучше передаст все тому, кто сможет действительно понять и оценить. Например, очередной секретарше.

– Это одна из навязчивых идей Маргарет?

– Это одно из наших здравых предположений. Или, если точнее, страхов. Может быть, никаких сокровищ вовсе и нет, но остаются земля, дом, какие-то деньги, наконец. Достаточно, чтобы какая-нибудь предприимчивая молодая особа сочла выгодным для себя ухватиться за это.

Как можно быстрее, чтобы не потерять самообладания, я выпалила:

– И вы думаете, что мисс Хайс могла отправиться сюда именно с этой целью, и что кого-то это так напугало, что ее убили?

Он уставился на меня с неподдельным ужасом.

– Да вы что! Ну не говорил ли я, что Маргарет просто помешана. Это похоже на одну из ее навязчивых идей. Убийство... – Он был возмущен. – Никто не вправе говорить о таких вещах, не имея достаточно веских оснований. Я бы попросил вас не болтать больше об этом с кем попало.

– Я могу не болтать об этом. Но чего я не могу, так это не думать. Особенно если это произошло так близко от вашего дома.

Он почесал в затылке.

– Я знаю. Вам, наверное, кажется, что вы попали просто бог знает куда.

– Знаете, все мысли об историях с убийствами можно уничтожить одним махом, причем в самом зародыше. Только скажите мне, когда вы позавчера встречали утренний поезд, выходил оттуда кто-нибудь из ваших?

Сначала он очень удивился, но потом понял и почти развеселился.

– И если да, то он-то и есть подозреваемый номер один? Так? – Он откинулся на своем чемодане. – Во-первых, из поезда не выходил никто, кого бы я знал, если вы можете поверить мне на слово. Во-вторых, если там был кто-то, кто предпочел бы, скажем так, остаться незамеченным, он навряд ли вышел бы на Потерянном Озере. Он сошел бы одной-двумя остановками раньше – или одной-двумя позже. Там по пути есть довольно крупные городки, где можно выйти, не привлекая всеобщего внимания. И добраться дальше на машине. Предположим, этот кто-то заранее оставил машину на определенной станции. А если он не очень слаб, он мог бы даже воспользоваться велосипедом. А в-третьих, я сам мог это сделать.

– Я уже думала об этом, – сообщила я.

– Благодарю. – Эрик отвесил такой низкий поклон, что едва не свалился с чемодана.

– Здесь так много машин, что никто не заметил бы отсутствия одной из них?

– Луи приехал на своей машине. Маргарет тоже, и в доме есть еще две – помимо той, на которой ездил я. И всегда нескольких нет на месте. Вы же знаете, мы не сидим дома целыми днями, варясь в собственном соку, и в округе нечем заняться. Дедушка настаивает, чтобы мы собирались только за завтраком и за обедом, а остальное время семья проводит в рассеянном состоянии. Так что с этого конца нам ничего не удастся выяснить. – Он нахмурился, как будто, помимо собственной воли, начинал относиться к этому серьезно. – На самом деле единственный человек, который мог бы пролить свет на все, что вы хотите знать, – это старый Робертс, проводник, – вы должны были заметить его, когда ехали сюда. Он всегда вертится вокруг хорошеньких девушек – очень характерная черта для местных. Он по этой ветке начал ездить еще до моего рождения. Он знает всех, кто здесь живет постоянно. И запомнил бы, если кто-то из нашей семьи был в поезде. Если вас это так интересует, самое лучшее, что вы можете сделать, – поговорить с ним.

– Я так и поступлю, – объявила я.

– Вот и хорошо. Расскажете потом, что выяснили, – если только не решите, что как раз мне-то об этом и не надо знать. – Он встал и потянулся. – Ну, с тайнами немного разобрались. Не хотите ли теперь пойти и посмотреть, где мастер творит свои шедевры?

Наверху от первоначальной постройки осталось мало что, если что-то вообще осталось. Даже каменные стены были покрыты чем-то вроде штукатурки. Все напоминало образцовую мастерскую художника. Комната была прямоугольной формы, и я удивилась, как Эрик смог добиться такой квадратуры круга. Потом я заметила, что выходящие за пределы комнаты куски круга остались без крыши, и, таким образом, с каждой стороны комнаты образовался маленький полукруглый балкончик.

– Вы можете выйти и насладиться видами. А я пока переоденусь во что-нибудь более подходящее для того, чтобы сопровождать молодую леди.

Я послушно вышла на ближайший балкончик, бросив через плечо:

– Мне очень неприятно отрывать вас от работы. Уверена, что я могла бы добраться до дома и одна.

– Мне проще потратить несколько минут и отвести вас, – отозвался Эрик изнутри, – чем весь день прочесывать леса, когда вы заблудитесь.

– Как мисс Монтейс?

– Когда вы успели нахвататься местных преданий в таком непостижимом количестве? Это вам дедушка рассказал о том, что с ней случилось?

– За ней погнался медведь.

– Да, мне тоже рассказывали. Я не присутствовал при этом. Я был в Нью-Йорке – оформлял один спектакль, когда это произошло. Когда я вернулся, ее здесь уже не было. Миссис Гаррисон сначала всех уверяла, что девушка видела Призрака, но ведь Призрак – ее излюбленная тема.

– Забавно, она кажется такой твердолобой для того, чтобы верить в подобные вещи.

– О, вы просто не представляете, какими мягкими становятся эти твердолобые, когда речь заходит о суевериях.

Тем временем я пыталась, как мне было велено, наслаждаться видом, но сначала не могла разглядеть ничего, кроме верхушек деревьев. Однако скоро я обнаружила, что если встать на цыпочки, то будет виден блестящий кусочек озера.

– Как только ваш дедушка может запрещать всем здесь купаться!

– Причин для этого более чем достаточно. – Голос Эрика прозвучал где-то совсем рядом и очень приглушенно. Обернувшись, я увидела, что он стоит как раз позади меня, натягивая свитер через голову. – Прошло уже почти десять лет с тех пор, как мои родители – и отец, и мать – погибли здесь. Их лодка перевернулась.

– Извините бога ради, – пробормотала я.

– Да нет, успокойтесь, десять лет – это немалый срок. Я вспомнил об этом вот почему. Мои родители отлично плавали и с лодкой умели обращаться. И они были не первые, кто здесь утонул. Дедушка решил, что пусть это будут последние жертвы, и я с ним здесь целиком и полностью согласен.

– Я все понимаю. – Но я не смогла удержаться и спросила: – Но почему это озеро так опасно? Оно кажется таким спокойным.

– Об этом ничего не известно. Некоторые – те, кто тонул, но кому удалось спастись, – говорят, что там какое-то подводное течение. Хотя я не знаю, бывают ли в озерах подводные течения. Водоворот, может быть, или подвижное дно – это случалось в разных местах.

– Да, однако. Викинги, водовороты, призраки, индейцы, дикие звери! Здесь собрано буквально все!

– Да. Но когда это повторяется изо дня в день, от всего этого становится невыносимо скучно.

– Кстати, о зверях, – вспомнила я. – Вчера вечером я видела, как по лесу ходила корова. Здесь поблизости есть фермы?

– Нет, ни одной, – ответил Эрик. – На много миль вокруг. Корова не могла забрести так далеко. Вам показалось.

– Не знаю. Я видела что-то с рогами. Кто это может быть еще?

Улыбка исчезла с лица Эрика.

– Может быть, лось? – сказал он наконец. – Не очень вероятно, но возможно. – Он помолчал. – Вы дедушке об этом не говорили?

– Нет. А что, надо было сказать?

– Я вас очень прошу не говорить ничего про это. Он тогда, возможно, захочет... отправиться на охоту, а он уже несколько стар для этого. Я бы попросил вас вообще никому об этом не говорить.