Про милицию. Часть 3. По ком звонит колокол

Я никогда защиты в милиции для себя лично и близких своих не просил. Можно сказать – чист перед органами – ни разу их своей персоной в качестве потерпевшего не озадачил. Потому как не верю, что помогут.

Давно, уже почти двадцать лет назад, случай произошел такой в моей жизни, очень повлиявший на мое мировоззрение. Я тогда директором работал в одной конторе-дистрибьютере, по-русски – представителе импортного барахла. И менеджер произвел отгрузку на пятьсот тысяч рублей контрагенту с отсрочкой платежа в две недели. Время прошло, а оплаты нет. Я послал менеджера к этому проштрафившемуся клиенту, тот возвращается и сообщает мне: «У клиента временные финансовые сложности». Что с дебила взять? Пришлось ехать самому. Договариваюсь о встрече, приезжаю в самый центр города, в здание советской постройки на улице Ленина, и там узнаю, что наш контрагент его месяц назад, как купил. У клиента еще помню отчество было прикольное – Адольфович. Сам Адольфович – располагающий к себе мужик, немного сибарит, покровительственно хлопал меня по плечу, от чего я отстранялся, как мог – терпеть не могу этого покровительствующего похлопывания. В конце концов он не Мишель Обама, чтобы хлопать меня, как английскую королеву! Ну и между делом Адольфович рассказал мне грустную историю о покупке здания Сталинской постройки, в котором мы сейчас имеем честь находится:

– Вы не поверите, влез в долги! Представляете: я езжу Лексусе, которому скоро будет пять лет! У меня нет денег, чтобы заплатить гувернантке моего сына! Я – голодранец! А деньги я Вам отдам, надо только немного подождать.

Подивился тут я – никто еще таких аргументов в пользу невозврата денег не приводил, и решил попросить помощи у одного очень авторитетного человека. Ну, а куда мне было идти? Не в Арбитражный же суд? Опыт судилищ у меня уже был, и хорошо знаю, как, сколько времени и за сколько может производиться это ряженое представление. А хозяин конторы спрашивает с меня за эту сумму, так как с дурака-менеджера взятки гладки. Вывели меня на авторитета общие знакомые. Встречу мне назначили ранним утром в летнем кафе. Встретил меня охранник:

– Пройдите, Вас ожидают.

Я прошел к единственному занятому столику, за которым высокий седой человек с очень интеллигентным лицом, здорово похожий на киношного героя, профессора – создателя Электроника, читал газету «Коммерсантъ». Увидев меня, он свернул газету и сделал приглашающий жест рукой:

– Здравствуйте, присаживайтесь, пожалуйста. Кофе?

Я попытался отказаться, но официантка в белой блузке кофе уже несла.

– У Вас проблемы? – поинтересовался авторитетный профессор, дождавшись пока я попробую напиток.

– Да, должник.

– Есть какие-нибудь документы?

– Есть, полный набор, – я передал собеседнику договор об отсрочке платежа, накладные, доверенности, счет-фактуры.

Авторитет очень внимательно просматривает папку с файлами. Я допиваю кофе.

– Давайте встретимся завтра здесь в это же время. Мы за сутки пробьем клиента по красным, синим и цветным, – резюмирует он.

Я в размышлениях ухожу.

С цветовой дифференциацией штанов все понятно. Синие – это уголовники, организованная преступность еще с царских и советских времен, платящие взносы в общак. Красные – это новоделы, бандитские группировки, возникшие в девяностые. Цветные – это милиция.

Встречаемся на следующий день. Антураж тот же: я за столиком, авторитетный человек предельно вежлив, у меня в руках чашка кофе.

– С клиентом можно работать, – заявляет он, возвращая мне документы, – Мы работаем из пятидесяти процентов.

Великое слово России – «МЫ»! «МЫ» – это всегда принадлежность к организованной силе или даже системе, которая всегда побеждает одиночек. «МЫ» могут говорить только те, кто держит народ в жесткой узде. Остальное разобщенное население может только якать. Навязанная атомизация мнений – гениальный удавшийся эксперимент, проведенный в нашей стране, да и, пожалуй, во всем мире. Появились зачатки мысли, еще абсолютно сырой, необдуманной, ан уже надо выложить ее на любом доступном ресурсе либо маломальском сборище из нескольких рыл – «Я»! Согласен с оппонентом в общем, но вектор его мысли отклоняется от твоего всего на пять градусов в какой-либо плоскости? Надо на трибуну, надо вступить в абсолютно бесполезный спор, и в горячке во взбалмошном выяснении отношений, дельная передовая мысль–предложение, будет безжалостно растоптана. Но «Я»-то произнесено! «Я» сидит в человеческих амбициях, тщеславии, подлости, и «Я» всегда проигрывает вескому «МЫ». Да и звучит-то совсем по-другому: «Это «МЫ» тебе говорим, что все это – «НАШЕ», а вот за «ТВОЁ» можно и порассуждать!»

И пасует скромненькое «Я», норовя забраться в скорлупку от безжалостной предопределенности «МЫ».