Про Мутю

Мутя и калейдоскопистый

И сонное облако опускается на голову и Мутя клюет носом и пускает слюни. Сейчас пол-день, время дня, когда можно лежать прямо на полу в зале и никто за это ничего не сделает. Потому что у Мути не все дома. Волюбенька ушла на работу, смешивать порошки в мензурках, а потом разглядывать эту красотищу в микроскоп. Зенечка каквсегда ушёл искать деньги, а Ляпюша ушла сидеть с такими же клюкастыми как и она сама Старыми Ушками .

И вот вроде во сне, а может и на самом деле встал на ковре возле окна калейдоскопистый человек с крылышками (таких ещё называют ангел или Гюрмес).

И говорит.

– Мутя, хочешь больше никогда не болеть?

– Конечно!

– Мутя, хочешь, чтобы Ляпюша больше не замахивалась на тебя клюкой, когда ты крадёшь горячие крендельцы из духовки?

– Да-а-а!

– Мутя, хочешь, чтобы Артурчик не щипался?

– Ага!!

– Тогда пойдём со мной, милое дитя.

– А это навсегда?

– О, да, Мутя!

– И даже на стотысячсят миллионов лет?

– И даже навсегдее, Мутя. Пойдём прямо сейчас, я пришёл за тобой.

И протягивает руку.

Мутя морщится недовольно, не подает калейдоскопистому руку, Ду-у-умает. Даже двумя пальцами в одну ноздрю залезла – так сильно думает. Подумала.

И говорит.

– Если Артурчик не будет щипаться, мне будет скучно и ему тоже, разве тогда нам захочется с ним бегать по парку или пить дождь или какать на муравьиную кучу? Лучше пусть он щипается. А если Ляпюша не будет замахиваться на меня клюкой, она будет всё время сидеть на табуретке и быстро станет стеной или камушком. Лучше пусть она замахивается. Если я больше не буду болеть, разве я смогу тогда тебя увидеть? Лучше пусть я буду болеть. Мутя смотрит как калейдоскопистый вдруг становится шторой с попугаями, которую развевает лёгкий ветерок.

Мутя улыбается.

И говорит.

– Ишь, хитренький какой!