Про трех китов и про многое другое

Начните эту книжку сами

Я хочу, чтобы писать эту книжку начали вы сами, мои юные читатели. Пусть с первых ее страниц прозвучат ваши собственные слова—слова, с которыми вы обращались ко мне в своих письмах. Для всех, конечно, места не хватит. Но ведь и я тоже напишу в книжке далеко не все, что хотел бы написать, а только то, что в ней уместится.

Ну, не будем терять дорогого времени. Начинайте! Кто первый?

Людмила П., ученица средней школы города Северска Краснодарского края:

Нина К., ученица 24-й средней школы города Ульяновска:

Теперь целая компания — ученики 3-го класса средней школы поселка Никольское на Сахалине:

А вот школьник из города Рубцовска Алтайского края Виктор К.:

Теперь девятилетний Леня К., ученик 2-го класса одной из московских школ:

Вот ученики 6-го класса школы-интерната № 12 города Гулистана:

А вот пионеры 3-го отряда железнодорожного детдома станицы Пролетарская Ростовской области:

Не раз получал я такие же письма-вопросы от пермских ребят. «Очень хотелось бы узнать о том, как нужно понимать балетную музыку, музыку танца», — писали мне ребята из пермского детского санатория «Подснежник». А пятиклассники из колхоза «Россия» (село Култаево Пермской области) задали вдруг такой вопрос: «Почему скрипичный ключ называется скрипичным?» Много разных интересных вопросов всегда находил я в письмах ребят из музыкального кружка рабочего поселка Кын Лысьвенского района Пермской области.

И, наконец, пишут артековские пионеры:

Пожалуй, на этом можно и остановиться. С каждым годом все больше и больше получаю я писем с такими же или похожими на эти словами, с такими же вопросами, с такими же просьбами помочь.

Я люблю эти письма, написанные на тетрадных листках, в конвертах с почтовыми штемпелями маленьких поселков, далеких деревень и больших городов. Люблю потому, что каждое из этих писем — добрая весть о том, что вы взрослеете, становитесь любознательными, пристально всматриваетесь и вслушиваетесь в окружающий вас мир, хотите все понять, все объяснить, на все посмотреть своим взглядом, найти свою точку зрения. И музыку тоже хотите понять, объяснить, научиться слушать и понимать ее так же, как уже умеете читать и понимать хорошие книги.

Эти письма как живые нити связывают нас с вами невидимой, но крепкой дружбой. Основа этой дружбы очень проста: вы знаете, что мы, взрослые, обязательно ответим или, во всяком случае, постараемся ответить на ваши вопросы, и поэтому верите нам. А мы знаем, что вы задаете эти вопросы не из праздного любопытства, а с полной серьезностью, поэтому тоже верим вам.

Отвечать на каждое письмо отдельно становится все труднее и труднее: писем много, отвечать надо подробно. Представляете себе, сколько времени на это уходит? А кроме того, вы часто задаете такие вопросы, что ответы на них, я уверен, интересно и полезно будет прочитать не только вам самим, но и многим другим ребятам, которые так же, как и вы, тянутся к искусству, к музыке. А ведь число таких ребят все растет и растет…

Вот я и решил в ответ на ваши письма, на ваши вопросы написать эту книжку. Выходит, что «виновниками» ее появления на свет оказались вы сами!

К вам теперь я и обращаюсь со страниц этой книжки. И очень хочу, чтобы вы прочитали ее так же внимательно, как я всегда читаю ваши письма.

Читайте ее не спеша. Лучше понемногу — хотя бы по одной главке в день, — но только вдумчиво, внимательно.

Удручающая тишина пустого зала

Если я спрошу вас, с чего начинается музыка, вы наверняка ответите мне: с музыкального произведения, с того, кто музыку сочиняет, то есть с КОМПОЗИТОРА. И вы будете правы: если нет музыкального произведения, кем-то сочиненного, то о какой же музыке вообще может идти речь!

Но теперь подумайте: если даже самый замечательный композитор написал самое замечательное произведение, но произведение это лежит у него в ящике стола или в портфеле, получилась ли музыка как живое искусство?

Ну разумеется, не получилась!

Кто придет на помощь композитору? Кто станет в один ряд с ним? Не сомневаюсь, что все вы ответите без колебаний: ИСПОЛНИТЕЛЬ. Конечно, исполнитель — певец или пианист, скрипач или баянист, или даже целый хор, или большой симфонический оркестр.

Теперь музыкальное произведение не только написано, но и исполнено. И даже допустим, что исполнено прекрасно. Получилось теперь настоящее, живое искусство?

Кто-то думает, что получилось. Да?

А ну-ка, представим себе такую картину. На концертную эстраду вышел пианист и что-то заиграл. А в зале сидит… один человек. Это композитор, автор звучащей с эстрады музыки. Пианист кончил играть. Он шумно аплодирует и кричит: «Автора! Автора!» Автор поднимается на эстраду. Они пожимают друг другу руки, радуются общему успеху, желают друг другу новых творческих удач…

А кругом удручающая тишина пустого зала…

Какая ужасная картина получилась, не правда ли? Не только смешная, но действительно ужасная! И нам совершенно ясно почему. Ведь музыка существует не для тех, кто ее сочиняет и исполняет, хотя и для них, конечно, тоже. Если бы композитор и исполнитель занимались музыкой только для себя, это было бы так же невероятно, как если бы врач лечил всю жизнь только свои собственные болезни, а художник писал картины только для своей комнаты, всю жизнь перевешивая их с одной стены на другую.

Для того чтобы музыка стала настоящим живым искусством, мало композитора и исполнителя — в один ряд с ними должен встать СЛУШАТЕЛЬ! И роль слушателя в музыке тоже очень велика, гораздо больше, чем вы привыкли думать.

Слушатель думает о футболе

Вот представьте себе еще одну картину. Опять с концертной эстрады звучит прекрасная музыка. А в зале уже нет ни одного свободного места — сотни, может быть, тысячи людей пришли сюда послушать эту музыку. После бурных аккордов пианист на мгновение смолк, потом чуть склонился над клавиатурой, и под его пальцами вдруг родилась тихая и нежная мелодия, словно где-то очень далеко запели печальную протяжную песню. Все слушатели даже чуть подались вперед, боясь упустить хоть бы один звук этой волшебной мелодии…

Впрочем, все ли?..

Что это?.. Кто-то во втором ряду, кажется, перешептывается со своим соседом… А чуть поодаль кто-то, не успев вовремя прочитать программу, шелестит сейчас ее страничками так, что заставляет других отвлечься от музыки и с удивлением повернуться в его сторону… Ну, а это уж совсем никуда не годится: в конце зала кто-то, опоздав к началу концерта и не дождавшись перерыва между номерами, вошел да еще хлопнул нечаянно откидным сиденьем кресла!..

Не то что три, а один такой «слушатель» способен свести на нет всю красоту самой прекрасной музыки, все усилия самого замечательного исполнителя, способен разрушить внимание самых лучших слушателей.

Это так же, как один фальшиво поющий певец или фальшиво играющий музыкант может погубить самый хороший хор, самый лучший оркестр…

Но сидеть в концерте молча и тихо — этого еще мало. Если ты не шепчешься со своим соседом, не шелестишь программой и не входишь с шумом в зал во время исполнения — это еще не значит, что ты хорошо слушаешь музыку. Ведь молча и тихо можно думать о чем угодно, о любых вещах, не имеющих к музыке никакого отношения.

Право же, если во время исполнения знаменитой «Аппассионаты» Бетховена ты будешь разглядывать люстру на потолке и удивляться, как такая большая и тяжелая штука висит и не падает, или никак не сможешь сосредоточиться на нежнейшей мелодии прокофьевского вальса из оперы «Война и мир», потому что все еще будешь переживать поражение, которое накануне потерпела твоя любимая футбольная команда, — никто, да и ты сам не назовешь себя хорошим слушателем.

В концертном зале, так же как и в театре, между исполнителями и слушателями устанавливаются какие-то невидимые связи, возникают какие-то особые токи, природу которых ученые когда-нибудь обязательно поймут и определят. Не зря ведь иной раз говорят так: «Зал был словно наэлектризован изумительным исполнением этой музыки!..» А от исполнителей можно такие слова услышать: «Я играл сегодня лучше, чем обычно, — уж очень хорошая была публика!..»

А вот равнодушие слушателей, примеры которого я только что приводил, любой исполнитель, любой артист чувствует всегда очень остро. И чем больше в зале таких равнодушных, невнимательных слушателей, тем труднее становится исполнителю играть, петь или дирижировать, тем хуже он начинает это делать, тем хуже начинает казаться и сама музыка. Тут уж никакие связи не установятся, никакие токи не возникнут!..

В каждом — частица Бетховена

Настоящий, хороший композитор, сочиняя музыку, отдает ей все свои душевные силы, все свое сердце, весь свой ум. Всего себя отдает искусству и настоящий, хороший исполнитель. И слушатель, если он хочет по-настоящему услышать музыку, тоже должен отдать ей все силы своей души, сердца и ума.

Подлинно талантливый музыкант, исполняющий бетховенскую музыку, как бы перевоплощается в этот момент в Бетховена. Если он не сживется с этой музыкой так, словно сам создавал ее, ему трудно будет увлечь ею своих слушателей. Но и каждый хороший слушатель, в том числе каждый из вас, тоже сможет ощутить в себе частичку Бетховена, если будет вместе с исполнителем жить одной жизнью с этой великой музыкой. И, быть может, одно из самых чудесных свойств музыки, как и всякого искусства, состоит в том, что чем больше душевных сил мы ей отдаем, тем больше новых сил в ней черпаем. А невнимательное, незаинтересованное слушание музыки, точно так же как невнимательное, незаинтересованное чтение книг или рассматривание картин, только утомляет нас, отбирает наши силы, а взамен ровно ничего не дает, разве что вызывает пагубное заблуждение, будто бы скучно все это, непонятно…

Композитор, чтобы хорошо сочинять, должен учиться. Исполнитель, чтобы хорошо исполнять, тоже должен учиться. И слушатель, чтобы быть хорошим слушателем, тоже должен учиться. Главное, что тут требуется, — это желание, интерес, стремление узнать что-то новое, неизвестное, неизведанное.

Этой книжкой мне и хочется помочь вам стать хорошими слушателями. Ведь книги о музыке бывают разные. Одни пишутся для того, чтобы помочь будущим композиторам. Другие — будущим исполнителям. А эта пусть поможет вам, слушателям.