10

В тот вечер все собрались за ужином. Мак вернулся с дальних выгонов, Алан решил передохнуть от своей книги, дети нагулялись и очень хотели есть, Франческа их сопровождала, а Лорна подавала на стол.

Франческу распирала тайна. Она кипела у нее на кончике языка, просилась наружу, и девушка несколько раз еле удерживалась, чтобы не зажать рот руками.

Лорна была мрачнее тучи, скорее швыряла, нежели ставила тарелки на стол, сама же есть вообще отказалась. После ужина Мак забрал детей показать жеребеночка, только что родившегося у пегой кобылки Маб, так что Франческа и Алан смогли побыть вдвоем.

Они устроились в библиотеке у камина, обнялись и некоторое время целовались, счастливые до одури, разомлевшие и сонные. Потом Франческа устроилась на коленях у любимого, обвила руками его шею и сказала:

— У меня есть страшная тайна. Во-первых, тебе привет от мадам Трюдо.

— Спасибо, ей тоже. Пойдем ко мне?

— Нет, ты что!

— Тогда к тебе? Пока их за уши не оттащишь от жеребенка.

— Алан! А тайна?

— Франческа, я так соскучился…

Они почти бегом пробежали по коридору, ворвались в ее комнату и обнялись прямо на пороге. Судорожно срывали друг с друга одежду, целовались жадно, словно впопыхах.

Франческа упала навзничь поперек кровати и заурчала довольной кошкой, чувствуя губы Алана на своей обнаженной спине. Он торопливо путался в рубашке, норовя одновременно расстегнуть брюки.

Стук в дверь был громким и безаппелляционным. Так никогда не стучали дети, Мак вообще не поднимался наверх, значит, это Лорна.

— Спроси, чего ей надо, и скажи, что устала и отдыхаешь…

— Алан, выйди-ка ко мне!

— О Боже!

— Я совершенно забыл. Она же ведьма. Видит сквозь стены. Не смей одеваться, я сейчас.

Он поднялся, стройный, легкий, красивый, вовсе не похожий на того измученного тридцатилетнего старика, каким она его увидела впервые. Застегнул и кое-как заправил рубашку, улыбнулся Франческе и вышел, старательно прикрыв дверь.

Она блаженно раскинулась на кровати, потянулась и засмеялась. Все просто замечательно, все так здорово, что даже не верится. Следующим летом они поедут во Францию все вместе, с детьми. И в школу они смогут ходить в Лондоне или Эдинбурге, в нормальную школу, с настоящими учителями. Кэрри еще мала, так что пока останется в замке, и Франческа будет с ней заниматься.

А историку она сейчас преподнесет сюрприз. Он даже не представляет, какой это замечательный сюрприз.

— Лори, иногда ты перебарщиваешь. Что это за мелодрама? Почему такая срочность?

— Потому что ты, мальчик, растяпа. Я убиралась у тебя на столе и нашла этот конверт

— Потом, действительно… Ты же мне его приносила, точно. Прости, Лори, столько было дел, я совсем замотался.

— На сеновале?

— Лорна!

— Что Лорна? Скажи, кто она тебе?

— Прекрати, пожалуйста. Эти твои сословные различия …

— Ты считаешь меня старой дурой из деревни? Твои титулы здесь ни при чем! Кем в замке является Франческа Мэллори? Простой вопрос.

— Хорошо. Франческа Мэллори является воспитательницей моих детей. Учительницей. Гувернанткой. Довольна?

— Не совсем. А кто она для тебя?

— Послушай, Лорна, тебе можно все, но на этот раз ты пережимаешь. Извини, но это не твое…

— Отвечай мне, щенок!!!

Опешив, Алан смотрел на разъяренную экономку.

— Я люблю ее, Лорна.

— И она тебе дорога? И ты не хочешь сделать ее несчастной?

— Господи, да что за бред, конечно же нет.

— Хорошо. Я рада это слышать.

— Ну, знаешь ли! Это переходит все границы. С какого перепугу ты меня обзываешь, орешь на меня…

— С такого, что ты рассеянный, необязательный, безответственный большой ребенок с некрепким здоровьем и расшатанными нервами. А дело серьезное, оно касается всех нас, всех, понимаешь? В первую очередь, твоих детей. Потом тебя и того, что тебе дорого. А там уж и нас с Маком, но это дело десятое.

— Лорна, я ни слова не понимаю и хочу побыстрее разобраться с твоими дурацкими сентенциями. Что происходит?

Она молча прошла из угла в угол, потом остановилась перед его столом, сцепила пальцы под передником и заговорила ровным, монотонным голосом.

— Замок Кинлох-Раннох заложен и описан. Наши счета пусты. Мы задолжали огромную сумму Земельному банку. Пока было можно, я добивалась отсрочки, но теперь все сроки вышли. Дом в Лондоне продан давно. Жить нам негде. Банк согласен взять замок со всем имуществом за долги. Я не могла больше тянуть и подписала обязательство.

— Что?!

— Единственная отсрочка — благодаря детям, замок завещан им, они прямые наследники. Пока Мэри не исполнилось четырнадцать, нас не выкинут отсюда. Впрочем, жить нам все это время в замке будет непросто. Уголь, корма — все стоит денег. В любом случае ты не сможешь заплатить Франческе Мэллори за ее работу.

Алан молчал, потрясенный. Лорна продолжала:

— У меня есть немного наличных, у тебя тоже, за два месяца мы сможем ей заплатить, только пусть она уезжает. Ты ведь знаешь ее лучше меня, она захочет помочь, остаться, а это нехорошо, Алан.

— Но она меня любит…

— Алан, это нечестно. Ты цепляешься за нее, потому что она тебя спасла один и другой, и третий раз, тянула из твоего безумия, помогала твоим детям, потому что она тебе нравится и ты спишь с ней — но это все ТЫ. Твое самолюбие, твой эгоизм. Подумай о ней. Ей двадцать три года, она хорошенькая, умненькая девочка, она еще найдет свое счастье, а что ты ей можешь предложить?

— Я люблю ее.

— О да. Вдовец с тремя детьми, без гроша за душой. Вдовец, у которого то и дело случаются припадки. Вдовец с двумя престарелыми слугами, которые сами уже требуют ухода. Вдовец, которому в лучшем случае светит съемный домишко в деревне! Это ты предложишь ей в качестве свадебного подарка?

— Лорна, пожалуйста…

— Нет, выслушай. Ты знаешь, я отдам за тебя жизнь. И за твоих детей тоже. У меня нет другой семьи, нет другого дома, нет другой жизни. Я была любовницей твоего деда, я знаю, как это горько. Ты можешь жениться на Франческе — и обречь ее на нищету и тяжелейшую жизнь, а можешь оставить ее своей любовницей, и тогда она тебя возненавидит.

— Лори, прошу тебя!

— Это я тебя прошу, Алан, мальчик! Сделай то, что должен сделать мужчина. Оторви ее от своего сердца, помоги ей уйти. Мы вытянем, выдержим, я знаю, я ведь родилась в здешних местах, да и ты местный. Мак наймется конюхом, проживем. Только будь сильным. Не губи девочку.

Лорна повернулась и вышла из библиотеки. Алан закрыл лицо руками и некоторое время сидел молча. Когда он наконец встал, его трудно было узнать. Он словно постарел на десять лет.

По темному коридору он прошел к комнате Франчески Мэллори и взялся за ручку двери.

Франческа услышала, как поворачивается ручка, и поспешно зажмурилась. Она уже все прорепетировала, но ужасно боялась рассмеяться и испортить дело. Только бы это не дети…

Она осторожно приоткрыла один глаз — и тут же зажмурилась. Это был Алан, все в порядке. Она соблазнительно выгнулась на простынях, помахала ногой в воздухе и заявила томным, грудным голосом:

— Мистер Пейн, я прошу вашей руки. Это официальное предложение, и вы не вправе отказать мне, как честный человек. Вы согласны?

— Нет.

Она сразу узнала этот голос. Так падают камни в горах.

— Что? Алан, я не…

— Я прошу тебя одеться. Сейчас придут дети.

— Я… конечно… но что случи…

— Вот что, Франческа…

Он сел на стул, отвернувшись от нее и изо всех сил стараясь не смотреть в зеркало. Франческа, красная от смущения, ошеломленная и напуганная, торопливо одевалась, путаясь в трусах. Отчего-то это казалось самым унизительным. Алан глухо и мерно говорил, а она цепенела от его слов.

— Вскрылись кое-какие обстоятельства. Одним словом, мне больше не понадобятся твои услуги.

У нее загорелись щеки. Как от пощечин. Сдавленным от ярости голосом Франческа произнесла сквозь зубы:

— Какие услуги ты имеешь в виду, Алан Пейн?

— Любые. Я заплачу тебе за два месяца, а завтра тебя отвезут в Думбартон.

Она подошла к нему, остановилась прямо напротив и сказала с тихим отчаянием и презрением в голосе:

— Будь ты проклят, несчастный неврастеник! Я была права, во всем права. Ты просто бесхарактерный слюнтяй. И ты не заслуживаешь своих детей. Они прекрасные, добрые, умные, бесконечно любящие и терпеливые. Они должны быть счастливы — а ты… Ты… Дурак!!!

Маленькая, но крепкая ладошка с размаху припечатала бледную щеку Алана Пейна. Он криво усмехнулся, встал и вышел, не произнеся ни единого слова.

Франческа прорыдала всю ночь, а ранним утром спустилась в кухню к Лорне, бледная, но спокойная. Лорна упорно избегала ее взгляда, сновала по кухне и явно нервничала. Франческа усмехнулась.

— Вы оказались правы, мисс Уоллес. Не волнуйтесь, я уезжаю. Честно говоря, не знаю, как вы объясните это детям, но это уже не мое дело. Я оставила им записку, можете прочитать, там ничего личного. Большой привет мистеру Мак-Брайду.

— Я передам.

— И вот еще что. Вы так носились со своим баронетом, что он перестал различать цвета. Черное, белое, цветное… Для него все серого цвета. Это и ваша вина. Прощайте, Лорна. Ему я уже все сказала, а вам… Своего ребенка я выращу и воспитаю совсем по-другому, будьте уверены!

Она повернулась и быстро вышла из замка. Уолтер Рейли торопливо распахнул перед ней дверцу шикарного авто, и Франческа Мэллори покинула Кинлох-Раннох.

Лорна Уоллес осталась сидеть посреди кухни. На лице ее было написано такое отчаяние, что заспанная Мэри, вышедшая попить, мигом пришла в себя.

— Что с тобой, Лори? И что это за машина отъехала?

— Ох, Мэри… Глупая я ведьма! Старая дура из деревни. Ну, да что говорить. Теперь уж назад не сыграть. Храни ее Господь. Это няня ваша уехала, Мэри. Мисс Мэллори.

Девочка выбежала на крыльцо и некоторое время провожала удаляющуюся машину взглядом. Потом приняла какое-то решение и скрылась в доме.


Франческа кусала губы, чтобы не разреветься, наигранно зевала и смотрела в окно. Уолтер Рейли был на удивление молчалив сегодня, только заметил, что гувернантки в Кинлох-Раннохе не приживаются. Минут сорок спустя он посмотрел в зеркало и удивленно присвистнул.

— Ого! Вот это галоп! Хорошо их выучил старый Мак, даже и не пойму, кто в седле, парень или девка.

Франческа взвыла, сама не своя от волнения:

— Остановите машину! Скорее!

Маленький всадник стоял в стременах, словно заправский жокей. Вороной конь стелился над пожелтевшей степью черной молнией. Возле машины конь остановился как вкопанный, вскинулся на дыбы и встал окончательно, раздувая ноздри и нервно прядая ушами. Маленький всадник соскользнул вниз и оказался Мэри Пейн.

Девочка с размаху бросилась на шею Франческе, и та с силой прижала ее к себе.

— Мисс Мэллори… Франческа… Я боялась не успеть!

— Мэри, милая, что произошло?

— Ничего. Ничего страшного. Я хотела попрощаться. Понимаете? Один раз я не успела попрощаться, и мама умерла. Теперь надо было успеть. Вот что. Я не знаю, что у вас произошло и почему плачет Лори, но я знаю только одно — вы вернули нам папу. Вы его вылечили. Вы — а вовсе не доктора и лекарства. Теперь я не боюсь его потерять, он нас любит. Он нас вспомнил, и все благодаря вам.

— Мэри, милая моя девочка…

— Подождите. Мне трудно все успеть, а надо. Вот. Я не прошу вас остаться, вы сами знаете, что делаете. Я прошу о другом. Не забывайте нас. Пожалуйста. Напишите мне, ладно? И дайте свой адрес, чтобы я могла писать вам. Клянусь, я никому его не дам. А папа…

— Не надо, Мэри. Не плачь. Вот, держи. По этому адресу можешь посылать письма, мне перешлют. Поцелуй малышей. И не грусти. Все будет хорошо. Верь мне.

Они уже тронулись и отъехали довольно далеко, когда с холма долетел звонкий и отчаянный голос:

— Папа вас очень любит!


Письма и телеграммы, полученные разными людьми в разных уголках Европы с сентября по ноябрь этого года.

Дублин — Жьен.

Дорогая мадам Трюдо!

Наконец-тo снова пишу Вам, и вы в жизни не поверите, где я сейчас нахожусь. В своем родном доме! Это в Дублине, возле самого морского порта. Хоганы — о них я вам писала, — оказывается, въехали сюда три года назад, Джек пристроил мансарду, утеплил ее, и теперь вся их большая семейка помещается здесь. Меня они приняли, как родную дочь, я веду праздный образ жизни, гуляю по берегу и стараюсь отдыхать. Все, пришел корабль, мы бежим в порт. Нежно вас целую.

Скоро увидимся.

Ваша Франческа

Адвокатская фирма “Версаль”, Париж — Дублин.

Уважаемая мадемуазель Мэллори!

Сообщите дату вашего приезда во Францию по делу, не терпящему отлагательств. Все документы готовы.

С уважением.

Мсье Клерво.

Дублин — Париж.

Буду Париже 27 сентября проездом.

Мэллори.

Париж — Жьен

Встречайте миллионершу 28 сентября. Банкет необязателен. Кофе коньяком приветствуются.

Жьен — Лондон. Милая моя девочка!

До сих пор не могу прийти в себя после твоего феерического посещения Жьена. Мы с Крюшоном любуемся на фотографии и плачем, скучая без тебя. Надеюсь, дожди тебя не донимают?

Вообрази, мне вчера пришло странное послание из Англии. Некая особа интересуется твоим здоровьем и упорно называет себя “твоей знакомой”. Ни имени, ни фамилии, каково? Я, разумеется, ничего писать не буду.

Наш гений ночует теперь в гостинице, в лугах сыро. Мансарду я так и не сдала, жалко пускать кого ни попадя, а туристов осенью мало. Скучаю, жду с нетерпением весточки. Да, Мадемуазель Нана беременна, представляешь? В ее-то возрасте! Не представляю, куда девать котят, но не топить же их, как советует жена почтальона! Ужасная женщина.

Целую тебя миллион раз.

Трюдо.

Лондон — Кинлох-Раннох.

Здравствуй, Мэри.

Как ваши дела? Мои сравнительно неплохо, я вернулась из Франции совершенно на коне, и теперь мы с тобой можем заняться нашим делом. Скоро твоего отца вызовут в Земельный банк — попроситесь с ним вместе. Привет Билли, скажи, последнее письмо было очень неплохим, всего пять ошибок. Кэрри задуши в объятиях и скажи, что я купила ей громадного плюшевого На. Нет, не говори ничего, а то эта болтушка проговорится. Обнимаю.

Франческа.

Кинлох-Раннох — Лондон.

Выезжаем пятого ноября. Простите же папу! Лори все рассказала.

Лондон — Кинлох-Раннох.

Давно простила. Не говори ему. Пусть помучается.

Лондон — Дублин.

Тетечка Люси, здравствуйте, ужасно соскучилась по всему вашему сумасшедшему дому. Сразу приветы — дяде Дику, Джеку, Розе, малышам Джейку и Сюзи. У меня все хорошо, если не считать здоровья. Я понятия не имею, что происходит там внутри у моего жильца, но меня ужасно тошнит по утрам. Потом все проходит, но с утра жить не хочется. Спросите Розу, ее не тошнило? Мне тут не с кем посоветоваться. Миссис Джонс, моя хозяйка, к сожалению, бездетна. Обнимаю вас всех.

Франческа Мэллори.

Дублин — Лондон.

Дорогая это все совершенно нормально ешь то что захочешь и все будет тип-топ. Рози сказала, ее несло как паршивую кошку а с пятого месяца как корова языком. Дядя Дик получил пробоину по собственной глупости и сидит дома вторую неделю надоел старый черт. Джек устроился на “Махоуни” помнишь такую посудину? Будет ходить до Эдинбурга и обратно а весной поплывет в Испанию, если не вернется к отцу но он вернется он хороший мальчик. Целуем тебя мильен раз когда приедешь?

Тетка Люси.

Земельный банк, филиал в Эдинбурге — Лондон, головная контора.

На ваш запрос от… сообщаем, что частное владение Кинлох-Раннох выкуплено за полную стоимость частным лицом, пожелавшим остаться неизвестным. В настоящее время проходит оформление документов. Извещение бывшим хозяевам будет направлено вместе с заверенной копией пакета бумаг, либо передано при личном обращении.

Лондон — Лондон

Мэри, нельзя же так пугать! Я еле успела спрятаться за дверь. Миссис Джонс предупреждена, но я все равно боюсь. Кэрри очень выросла. Все, пока. Увидимся завтра.

Загрузка...