Пробудившая пламя

Глава 1.

Мир огня.
Империя Тер-ли- Осан.
Мертихаят. Столица империи.

Во дворце второго наследника империи никто не спал с середины ночи. Шутка ли, одна из его наложниц, уже успевшая родить крылатого наследника и девочку с яркой вязью, находилась при смерти.

Происходившая из старинного рода девушка имела особую ценность, среди её предков были дочери огня. Девушки с особым даром пробуждать в своём мужчине пламя магии. Такие воины легко меняли обычный облик на боевую форму и обратно, а не застревали по несколько дней в трансформации. Их крылья были не просто дополнительной бронёй, они были смертоносным оружием, способным дарить своим обладателям возможность летать.

Пробуждённое пламя сохранялось в роду на несколько поколений, постепенно угасая. Но пока горела хоть искра, дети этого рода выделялись силой и способностями. За дочерьми огня велась настоящая охота. Даже из-за одного слуха о появлении где-то девушки, способной пылать, снаряжались целые экспедиции. За вред, причинённый дочери огня, могли уничтожить целые поселения и города.

Благословенную пламенем привозили сюда, в столицу империи, селили в отдельном дворце и окружали армией слуг и охранников, готовых исполнять любой каприз. Единственной обязанностью девушки было выбрать себе мужа.

За право попасть на отбор к дочери огня лучшие из лучших сражались не жалея ни себя, ни противников. По крайней мере, так было во времена последней благословенной, лет триста назад. Сейчас, когда даже императорский род начал ослабевать, при появлении такой девушки, вполне могла начаться война.

Даже те девушки, у которых дара не было, но в роду были благословенные, и те были редкостью. Их воровали, вывозили из родных мест и продавали в гаремы. Приобрести такую наложницу мог далеко не каждый, цены за такой товар достигали бешеных сумм.

В империи сильных воинов и завоевателей, место женщины было не завидно. Далеко не каждая могла забеременеть и произвести ребёнка на свет. Родить же крылатого ребёнка, который мог стать наследником, могли и вовсе единицы из сотен. В условиях почти постоянных военных походов, когда погибнуть мог любой, а наследник обязан был быть воином, любой мужчина старался обеспечить себя как можно большим количеством наследников.

Поэтому каждый крылатый воин имел огромный гарем, управляла которым мать главы рода. На особом счету были и те из наложниц, что смогли не просто забеременеть и родить, но и подарить своему господину крылатого наследника. Или дочь, с ярко-алыми линиями на спине, на том месте, где у мужчин были крылья.

Отдавая такую девочку в жены, можно было заключить выгодный политический союз, откупиться от сильного захватчика, или получить в качестве выкупа за невесту огромные куски земли. Женщины, родившие своему господину крылатых детей, получали особый статус, обеспечение, защиту семьи мужа и обращение "лари". Вызвать гнев лари опасались. Любая лари могла в итоге стать правящей матерью, и не важно, что правила она только в гареме сына.

Попавшие в гарем, покидали его только со смертью. Рабыни, евнухи и наложницы обслуживали правящую мать, лари и тех наложниц, что пользовались особым расположением господина. Вся работа, от уборки, пошива платьев, разноса пищи и до воспитания детей ложилась на их плечи. Жили они в так называемом нижнем гареме. Но любая наложница могла переселиться в верхний, или попасть обратно в нижний. Всё зависело от расположения господина и прихоти его матери.

Только сама мать и лари, могли не опасаться оказаться на нижних этажах. И не приведи пламя что-то случится! Отвечать будут, конечно, все они, те, кто обслуживал и терпел капризы.

В отличие от бездетного первого наследника, у второго, омана Берса Марид Нави, было уже трое детей. Старший сын, от лари Анаис, и двойняшки от лари Ираидалы. Оба сына омана Берса имели крылья, так что вероятность того, что следующим императором станет именно он, уже превращалась в уверенность.

И вот с вечера лари Ираидала вдруг занемогла, когда поднялся жар, испуганная рабыня прибежала к лекарям, жившим при гареме. Они не только вели беременность и принимали роды, но и лечили всякие хвори обитателей дворца. Но лекари ничего не смогли сделать, у лари вдруг начала отходить кровь.

Повитуха с ужасом оповестила служанку майриме, правящей матери, что видимо, лари была снова в тягости. И потеряла ребёнка из-за отравления. У одной из наложниц, которую заставили выпить из кувшина с почерневшим ягодным соком, начались похожие симптомы.

Гарем начало лихорадить. Ясно же, что полетят головы и правых, и виноватых! Потеря ребенка для оманов великое горе и большая утрата. А если погибнет и сама лари...

Ценная наложница, с редкой кровью благословенных в своих венах, и уже доказавшая, что может подарить такого ценного крылатого ребёнка! Помимо всего прочего, лари отличалась удивительной внешностью. В мире, рождённом пламенем, во всём преобладали красные, как само пламя, и чёрные, как угли, цвета. Даже во внешности детей этого мира были они, пламя и уголь. Рыжие до красноты или черноволосые мужчины и женщины с карими, жёлтыми или чёрными глазами.

Лари Ираидала была единственной во всем гареме, кроме своих детей, чьи волосы напоминали снег на недоступных вершинах Пика мира. Но самым удивительным были её глаза. Когда она злилась, боялась или плакала, они были зелёными. А когда радовалась и была счастлива, они становились удивительного цвета. Как волны единственного в мире холодного моря, про которое многие жители только слышали. Иногда в столицу совсем отчаянные торговцы привозили товары с далёких островов. Зеленые глаза были и у дочери лари. А вот сын унаследовал от матери только цвет волос.

Слуги мялись у дверей и в коридорах, боясь, что именно их отправят сообщать новость господину. Одна из преданных служанок лари попыталась позвать господина, но он перед очередным походом вызвал к себе одну из фавориток, недавно попавшую в гарем наложницу, и был разгневан тем, что его отвлекают. Бедную девушку он вышвырнул из своих покоев, даже не выслушав. Его фаворитка, лёжа среди подушек рассмеялась.
- Что, опять наша особенная лари чем-то недовольна, мой господин? - промурлыкала она, выгибаясь словно кошка.
- Очередной каприз или жалоба на то, как все её не любят. - Отмахнулся высокий черноволосый мужчина.
- Может она просто ревнует? - лукаво улыбнулась наложница, довольно осматривая сильные руки и широкие плечи.
- Ооо! Не начинай! От бесконечного нытья: " Я люблю вас, повелитель моей жизни, как вы можете так ранить мое сердце, что бьётся только для вас", у меня уже зубы ноют и рога скручиваются! - скривился оман. - Женщина должна быть украшением жизни мужчины и знать своё место! А не зудеть над ухом с вечно плаксивой физиономией и упреками. Но ты здесь не для того, чтобы напоминать мне о лари. Достаточно её самой.

Глава 2.

Наш мир, современность.
- Ирина Владимировна, хозяин просил передать вам, чтобы вы к нему зашли, сразу, как приедете. - Передал мне начальник службы безопасности и правая рука моего гражданского мужа Руслана Юсупова.
- Спасибо, Рома. Сразу и пройду. Что-то случилось?- спросила, чтобы знать, к чему готовиться, какое стихийное бедствие вот-вот разразится и кого спасать из-под обвалов.
Руслан не всегда был сдержан, зато всегда был скор на расправу.
- Это... Это по личным вопросам. - Опустил глаза Рома.
- Спасибо, Ром. - От души улыбнулась мужчине я и продолжала улыбаться, пока поднималась в лифте.
Я пришла в эту компанию тринадцать лет назад в поисках работы. Компания тогда только перешла в руки Руслана от прежнего владельца, и её ещё лихорадило. От прежнего состава бухгалтеров и прочих управленцев не осталось почти никого, поэтому меня взяли на работу. Иначе, вчерашняя выпускница экономического факультета с громкой записью в дипломе "экономист-аналитик национальной экономики" попасть на моё место просто не смогла бы.
У меня не было денег и личной жизни, поэтому я охотно впряглась в работу и хваталась за всё, что на меня сваливали. Платили, конечно, в соответствии, но и работы было столько, что я с трудом вспоминала какой сегодня день недели. Я вела и текучку в отделе кадров, и согласовывала совещания, и начисляла зарплату, и отчитывалась по всем фондам и в налоговую. Когда у меня в очередной раз заглючил комп, а айтишник меня, мягко говоря, послал, я не выдержала и рванула прямо к генеральному, высказать всё, что накипело. На пороге его приемной я врезалась в крупного мужчину, и, решив, что это охранник, слегка пихнула его в сторону.
- Понаставят мордоворотов! Не пройти, даже если по делу! - выдала я в сердцах.
Так я и познакомилась с Русланом Юсуповым. Слишком большой объём работы заставил меня ещё несколько раз обратиться к генеральному напрямую. И в результате, спустя полгода, мы стали не только босом и бухгалтером, но и парой, поэтому я стала ещё и личным секретарем.
Бизнес развивался по-разному. Иногда были очень сложные моменты и напряжённые времена. Были и попытки "разборок". Но это Руслан решал без меня. Мы уже давно везде появлялись вместе, он представлял меня, как "свою женщину", и я уже давно жила в его городской квартире, где он регулярно оставался ночевать.
За прошедшие годы я дважды прерывала беременность, потому что это было не ко времени. Да и Руслан не собирался обзаводиться семьёй в тот момент. Но... Мне скоро тридцать пять. И мне, конечно, хотелось уже стать не просто "его женщиной".
И дело даже не в компании, огромном особняке, что все эти годы строил Руслан, и где я пока не была ни разу. Как он говорил, нечего там делать, пока всё не закончат. Я хотела уже семьи, хотела не ждать его вечерами, не зная, придёт или нет. Хотела родить и воспитывать малышей. Я больше не хотела жить в его квартире! Я хотела жить с ним, совсем с ним.
Может это из-за того, что последние пару месяцев мы виделись только на работе? А неделю назад я узнала, что он что-то заказывал в ювелирном на огромную сумму. Первым порывом было позвонить и попытаться уточнить... Но я сдержалась.
И вот сегодня меня просят зайти к нему, не теряя времени, по личному вопросу. Скорее всего, заказ доставили. Неужели даже намекать не понадобится, и мой Руслан сам всё понял? Тоже устал от этого непонятного положения постоянных любовников? Хотя... Ему же уже тридцать восемь, сейчас у нас всё спокойно. Может сейчас он решил, что пора уже и о семье подумать?
В кабинет я заходила уверенная, что выйду оттуда с кольцом на пальце и букетом в руках. Пробежалась взглядом по широким плечам мужчины, стоящего лицом к окну.
- Руслан... Ты просил зайти к тебе? - дала знать о своём присутствии и, стараясь не выдать, что знаю, зачем он меня позвал.
- Да, я велел тебе сразу прийти, как появишься. - Начал он. - Ты уволена и у тебя сутки, чтобы убраться из моей квартиры и из города.
- Что? Что ты такое говоришь, но...
- Хватит. Ирина, ты прекрасно понимаешь, что на работу тебя взяли за симпатичную мордашку. И держал я тебя на этой должности только из-за того, что ты была моей любовницей. - Он обернулся и смотрел холодно, словно и не было всех этих лет. - Давай откровенно, вся твоя работа не стоит и половины того, что тебе платили.
- Ты сейчас серьёзно? Что за глупый розыгрыш? - я никак не могла поверить в происходящее.
- Прекращай строить из себя невинную девочку. У меня нет времени на твои спектакли и капризы. Моя будущая жена беременна, и мне не нужны проблемы из-за бабьей дури. Я сказал, у тебя сутки. Потом лично сверну шею. - Он швырнул мне на колени пухлый конверт. - И предупреждаю, не вздумай явиться к моей невесте с обвинениями. Она чистая и искренняя девочка... Я не позволю сделать ей больно. Уйди по-хорошему. Не заставляй меня принимать другие решения.
Он вышел из своего кабинета, оставив меня в неверии вслушиваться в тишину. Тринадцать лет... Никому не нужных тринадцать лет. Ни семьи... Ничего. Даже, чтобы сохранить собственную жизнь, я должна исчезнуть из города, где родилась, выросла, училась. Потому что какая-то "чистая и искренняя девочка" ждёт ребёнка от мужчины, которого я выбрала, любила, который был для меня всем все эти годы. Я жила его проблемами и заботами, достигала его целей.
Рядом со мной никого. Одна единственная подруга, которая каким-то образом осталась и то, наверное, потому, что приняла, что я могу пропасть на полгода, утонув в своём мужчине.
В своём! Да что за наивная дура! Этот мужчина готов меня уничтожить, не задумываясь, чтобы не беспокоить какую-то тварь... Тихо, Ирина! Я медленно поднялась. Кем бы она ни была, она не виновата, что женится он на ней. И детей рожать, и воспитывать будет с ней. А мне надо уходить.
Я знаю Юсупова, он дважды не предупреждает. Значит, вот почему он пропал и не приезжал на свою городскую квартиру в последние месяцы. Сколько из тех, кто сейчас провожают меня любопытными взглядами, были в курсе того, какая я дура? Ничего. Мне не пятнадцать лет и даже далеко не двадцать. Уж дойти до собственного кабинета со спокойной и уверенной улыбкой я смогу.
Открыла конверт, что ж, на прощание Юсупов был более, чем щедр. Да и у меня скопилась приличная сумма и на счетах, и наличностью. Активы в акциях... Прожить я смогу даже не работая.
А вопреки словам, прозвучавшим только что в кабинете, я не за то, что спала с ним, получала зарплату. И ведь сказал! Уверенно и не сомневаясь, разом обесценивая все мои старания и силы, что я вложила в его компанию. У меня есть сутки, и я могу потратить пару минут. Загрузка на комп с флешки, которая была у меня с собой всегда, завершена. Ещё пару минут и бухгалтерии Юсупова не будет существовать. Счета, обороты, поставки, договора, отчёты и декларации... Я стёрла даже расписание его встреч. Он ведь никогда их не запоминал.
Ну, раз я не работала, а зарплату получала за интим услуги? Да, по-детски, мелочно и несерьёзно. Но это единственная пощёчина, которую я могла дать этому человеку.
- Ирина, подожди! - остановил меня мужской голос, едва я вышла из своего бывшего кабинета.
И пусть я оставила там всё, даже несколько фотографий, забрав только зарядки, деньги и документы, которые мне понадобятся, это всё равно уже чужое место.
- Пошёл к черту, Дамир! - младший брат Руслана уж точно был в курсе происходящего.
- Ирин, я... - протянул он руку в мою сторону.
- Только осмелься ко мне прикоснуться! Что бы ты ни собирался мне сказать, теперь мне всё равно! Сейчас я готова только пожелать вам сдохнуть, а я хочу сохранить хотя бы чувство собственного достоинства! - не оборачиваясь я вошла в лифт и нажала кнопку подземного этажа.
Там располагалась парковка. Хотя, да. Машина Руслана и его водитель. Привыкла к устроенной жизни. Но не страшно. На выходе с парковки всегда дежурили с десяток такси. Возле стойки охраны стоял Роман. Молча швырнула ключи от кабинета, пропуск, и электронный ключ-карту от кабинета Юсупова.
- Ирина Владимировна...
- Заткнись, Рома. - Ответила ему, направляясь к парковке такси.
Рядом притормозила машина Юсупова.
- Не дури! Садись, отвезу куда надо. И на квартиру, и потом. - Его водитель буквально запихнул меня в машину. - Музыку включить?
- Нет, спасибо. Хочу побыть в тишине. - Ответила парню вежливо, думая сколько раз за последние месяцы он отвозил Юсупова к его новой возлюбленной?
В квартиру, где прожила так много времени, заходила как на минное поле. Думала, соберу вещи... А осмотрелась и поняла, ничего собирать не буду. И с собой не потяну. Одной небольшой спортивной сумки хватило, чтобы туда уместились мои старые фотографии, ноут, зарядки, украшения. Нет, Руслан делал очень щедрые и дорогие подарки. Но мне теперь просто противно их трогать. Я принимала их, считая, что это подарки для любимой женщины. А оказалось, что для содержанки. Галочку ставил. Может, я и дура, и поступаю по-дурацки, но из шкатулки я взяла только те вещи, что были у меня тогда, когда я только пришла к нему на работу.
Это моё. Подаренное родителями, крёстной, дедушками с бабушками. Документы и мои сбережения тоже отправились в сумку.
Мелодия телефонного звонка заставила подскочить на месте. Даже с каким-то облегчением увидела, что звонит Алинка.
- Ирэн, привет! Не знаю, зачем тебе звоню. Просто вдруг так захотелось тебя услышать! Как у тебя дела, Уголёк. - Вот так всегда, стоит у меня чему-то случиться, она как чует всё равно.
- Привет, Алин. А ты сейчас где? Что за голос на фоне? - даже в такой ситуации не могла не улыбнуться, услышав своё детское прозвище.
Вопреки моде я ни разу не была блондинкой и ходила с родным, почти чёрным цветом волос.
- А, это? В аэропорту. Самолёт через три часа, но ты же знаешь, что я лучше всегда заранее. - Ответила она.
- А куда самолёт? - в голове начала оформляться идея, как не увязнуть в болоте жалости к себе.
- В Турцию. - Ответила подруга, ещё не понимая, куда я клоню.
- А меня с собой заберёшь? - спрашиваю тихо.
- Если ты, наконец, отцепишься от своего Али-Бабы, то готова прямо сейчас бежать тебе за билетом. - Слышу смех подруги и решаюсь.
- Алин, он уже сам меня отцепил. Я тебе сейчас скину деньги и паспорт. Я еду к тебе. - Выслушала координаты, где искать единственное неизменное в моём мире, уже почти на ходу.
Кинула в сумку купальник, шорты, балетки, сандалии на плоской подошве, ибо знаю я эту помешанную, если есть поблизости что-то хоть мало-мальски упомянутое в истории, то мы туда пойдём, поедем или полезем. Закинула несколько футболок и очки. Остальное куплю там, если понадобится.
Машины возле дома не было, видно водитель не думал, что мои сборы займут меньше получаса. Ключ от квартиры я оставила на тумбочке при входе, дверь просто прикрыла. Возвращаться сюда я не намерена даже за оставшимися вещами. Пусть что хочет с этим всем, то и делает. Хоть выкидывает, хоть сжигает.
Мне повезло, я почти сразу поймала такси. Подругу я увидела почти сразу при входе в аэропорт. Она тоже меня выглядывала. Оказалось, что пока я ехала, она уже успела и номер для меня найти в том же отеле в Турции, где останавливается сама. Обняв меня, она огляделась по сторонам, не увидев охраны или самого Юсупова, она крепче прижала меня к себе.
- Так ты не шутила? - слышу её вопрос и грустный голос.
- У него беременная невеста, а я могу доставить той беспокойство. - Призналась подруге в произошедшем.
- Чтооо? Да чтоб ему его обрезанное хозяйство в конец разворовали! Ты посмотри на него, нашелся тоже султан доморощенный! Его как того Алладина подобрали, видимость культурного человека нарисовали, к людям приучили, а он теперь из себя крымского хана корчит? Джафар недобитый! - Алине никогда не нравился Руслан, но обычно свое мнение она держала при себе.
Всё, чем она себя выдавала, это вот такие сказочно-исторические сравнения. Человек, с детских лет помешанный на истории и влюбленный в мифологию. Она могла часами рассказывать про сарматов, хазарский каганат и о каком-нибудь князе. В её голове казалось, не осталось места совсем, всё было забито мифами разных народов, сказками, и реальными историческими событиями и названиями. Как она помнила и не путала всех этих Мурадов, Константинов, Птолемеев и прочих Клеопатр, я никогда не понимала.
Впрочем, как и многие преподаватели. Алина пришла в нашу школу, когда мы уже перешли в пятый класс. Сама из семьи военных, она часто переезжала с родителями. Первое время она была очень тихой, всё больше молчала. Но на уроке истории, когда учитель нам рассказал о нормандской теории появления государства на Руси, мы все услышали её голос.
- Это не совсем верно. Стоит упомянуть князя Гостомысла... - и всё, весь урок она проспорила с учителем, впрочем, как и перемену, а мы слушали, разинув рты.
Вот и сейчас я только успевала согласно кивать, слушая список мест, где мы ну вот точно должны побывать. Потому что преступление, оказаться в Турции и не посетить... И дальше перечень на трёх листах.
Алина заряжала своей энергией, рядом с ней, думать о плохом просто не получалось. Вернулись мы к причинам моего скоропалительного отъезда только на третий день. Когда я взмолилась об отдыхе от всевозможных экскурсий. Мне уже начало казаться, что даже местные не в курсе, что у них столько достопримечательностей вокруг.
Мы ушли к морю, на часть пляжа, принадлежавшего отелю. Лёжа на шезлонгах, с коктейлями на столике и тарелками, полными мелко порезанных фруктов, мы смотрели на море, на солнце, начавшее свой путь в закат. Она внимательно слушала, хотя многое обо мне и моей жизни и так знала, а я рассказывала. Нет, не так. Я исповедовалась, раскрывая и выворачивая перед подругой душу до последнего уголка. Все мысли, всё, что столько лет упорно отказывалось замечать. Я рассказала и про заказ, и про то, как успешно в последние пару месяцев я обманывала саму себя, убеждая себя в том, что причина отсутствия Юсупова в моей постели это работа или проблемы. Хотя на самом деле, ревела ночами в подушку, доводя себя до нервного истощения и потери аппетита.
Но смелости подойти и прямо спросить не хватило. Помню, как однажды бабушка застала мать за тем, что она тайком проверяет карманы отца, пока, как она думала, все спят. В другое время, в двухкомнатной квартире, где помимо нас троих, ещё жила тогда и бабушка, сделать что-то тайком не получалось. Бабушка, стоя на пороге кухни, где сидела до этого в темноте, разглядывая ночное небо, сказала тогда маме.
- А ты хорошо подумала? Как ты будешь жить с тем, что узнаешь, если есть что узнавать? - бабушка смотрела на поджавшую губы мать не как на невестку, а как одна много пережившая женщина на другую.
Я тогда тех слов не поняла. Но мать своего добилась, узнала. В результате отец ушел от нас, хотя квартира была его родителей. Больше я его не видела. Только созванивались. Пока я не перестала ему звонить. Мать и вовсе вышла второй раз замуж и уехала на другой конец страны. Словно вычеркнув меня из своей жизни.
И у меня в голове засела мысль, что всё рухнуло из-за того, что мать узнала то, что знать и не надо было вовсе. Поэтому думала, что даже если мне есть что узнавать, но Руслан сам не говорит, то это не серьёзно и не важно. Мне нужно просто потерпеть и "не узнавать"! Услышав от меня такое, Алина засунула в рот сразу две дольки персика, чтобы рот был занят, видимо, и она не могла мне ничего сказать. Но пальцем у виска она очень красноречиво покрутила.
У неё то с мужем ни паролей на телефонах, вечно открытые страницы в соцсетях. Даже вот такие, раз в пятилетку, вылазки не вместе, всего лишь отдых "чтобы соскучится". И Алина конечно при любой непонятной ситуации не будет ждать. Она сразу и в лоб у своего мужа спросит про любую непонятку. Она в упор не хотела понимать, что это за зверь такой "моя женщина". И с какой такой радости я вообще согласилась на такое положение и терпела. Но надо отдать ей должное, она ни разу не позволила себе читать мне нотации и учить меня жизни.
Вот и сейчас она слушала, позволяла выговориться, выплеснуть эмоции, даже самые глупые и мерзкие.
- И что думаешь делать теперь? - спросила Алина, когда я выдохлась.
- А что мне остаётся, Алин. - Невесело усмехнулась, делая большой глоток. - Нужно где-то пристраиваться. Но я совершенно не понимаю как и с чего начать. В моём возрасте многие уже начинают ожидать внуков. А я должна начинать с нуля и неизвестно где. И кому я теперь нужна?
- Пойдём спать, а? Завтра мы с тобой поедем во дворец турецких султанов. На целый день. Погуляем по гарему, я тебе покажу комнату для исполнения наказаний при гареме. Фалака называется. - Похлопала она меня по руке. - И не смей говорить, что ты никому не нужна. Оглянись вокруг! Всегда есть те, кому важен каждый твой шаг. В любом случае, у тебя есть я, а я девка компанейская, враз толпой родни обеспечу. Главное, что ты жива, а жизнь всегда даст шанс всё исправить.
- Спасибо, Алин. - Накрыла её ладонь своей. - Ты иди. Я ещё немного посижу, и пойду в номер. Думаю, завтра ты мне устроишь целое приключение вместо простой поездки.
Алинка рассмеялась и оставила меня любоваться быстро темнеющим небом. Море приобрело особый цвет. Почему-то верилось, что вот именно сейчас вода обладает особой силой, способной смыть и унести с собой все мои ошибки. Может, выпитые коктейли, может взбудораженные воспоминаниями эмоции, сейчас правили в моей голове, но я была уверена, что если и есть шанс переломить свою жизнь, то именно здесь и сейчас.
Я вошла в воду и легко оттолкнулась от дна. Я ныряла и заплывала всё дальше. Вода смывала текущие слёзы и маскировала их собой. Попробуй в море разберись, где морская вода, а где солёные слёзы. Разум пытался достучаться с криком, что неплохо бы было вернуться, но меня вдруг с головой накрыла волна, заливаясь в нос и рот и не давая дышать.
Я попыталась вынырнуть, но силы словно разом оставили меня, и я видела только свет, гаснущий из-за всё увеличивающейся над головой толщи воды.
- Что там? - неожиданно раздался голос рядом, заставивший меня аж перевернуться.
Рядом со мной была полноватая блондинка, с просто огромными глазами настолько красивого цвета, что я даже забыла о своем ужасном положении. Но по лицу ещё совсем молоденькой девушки было хорошо заметно, что она очень много плакала и совсем недавно. Вокруг её тела вились сотни пузырьков. Она даже сама иногда протягивала руки к переливающимся искоркам. Я почему-то обратила внимание на очень тонкие длинные пальчики с острыми розово-перламутровыми ноготками и изящные запястья. Но никакой угрозы я не почувствовала. Да и ожидать чего-то плохого от этого просто всего светящегося существа, было бы глупо.
- А ты... Кто? - спросила у девушки.
- Я Ира. Лари Ираидала. - Ответила новая знакомая.
- И я Ира. Ирина Владимировна. - Удивилась я такому совпадению. - Ты понимаешь, что происходит?
- Конечно. А ты разве нет? - удивилась она, но тут же улыбнулась и начала мне объяснять. - Мы с тобой ушли. Умерли. И пока не догорят последние искры пламени нашей жизни, мы можем попрощаться с миром.
Девушка приложила руку к солнечному сплетению, где под ее кожей словно сиял небольшой кабошон. Я опустила взгляд вниз и увидела такое же свечение у себя, только яркое, словно там была целая электрическая лампочка.
- Как жаль, что тут совсем никого, кто мог бы тебе помочь. Твоя жизнь такая яркая, у тебя ещё так много сил... - глаза Ираидалы наполнились слезами. - А мне может и хотят помочь, но моих сил не хватило даже на то, чтобы потребовать наказания для убийцы, а значит, это сойдёт им с рук.
- То есть как? - возмутилась я. - Это где у нас такие порядки, что для того, чтобы наказать за преступление, жертва ещё сама и попросить об этом должна? Если я всё равно умерла, то возьми сама этот свет и пожелай, что там нужно!
- Глупенькая, если душа уже покинула тело, она уже не сможет вернуться обратно. Но... Ты сможешь занять мое место. - Она смотрела на меня так, словно я собираюсь совершить невозможное. - Ты, правда, готова потратить своё время на меня?
- Объясняй, что нужно делать? - решила я, видимо так и не осознав, что меня больше нет.

Глава 3.

Ираидала сразу начала плакать, чем напугала меня окончательно. Что я такого сделала, что она слёзы льёт?
- Прости, просто я всегда одна. В гарем попала совсем девочкой. Я же кроме Берса и не видела никого, мечтала о нём с первого дня, как увидела... А он... - Она вдруг с какой-то злостью вытерла слёзы. - Всю свою жизнь, пусть и такую недолгую, я всё ждала, когда он, наконец, оценит! Поймёт! А у него поток наложниц в спальне. Одаривает каждую девку, что с ним ночь провела. Словно специально у меня на глазах. И попробуй что-нибудь скажи, сразу в бешенство приходит. Орёт, что видеть меня не хочет, что слёзы мои ему поперёк горла. Лари! Насмешка одна! Не удивлюсь, если не просто так меня отравили. И его вполне устроит, если моему убийце всё сойдёт с рук! Ну, уж нет! С детства прожила как рабыня, хоть умру свободной. Без мыслей о нём.
- Как оказывается всё у всех похоже. - Вздохнула я, понимая её без долгих рассказов.
- Я толкну тебя в своё тело. На чудо я не надеюсь, у тебя хватит сил на несколько минут. Я прошу тебя только озвучить мою волю. Фарлаку для виновных в моей смерти, и право крови для Барлика и Малис. - Она с неожиданной силой сжала мои ладони. - Запомнила? Сможешь повторить?
- Фарлаку для виновных в твоей смерти и право крови для Барлика и Малис. - Послушно повторила за ней.
- Надо сказать в "моей". Моей смерти, чтобы не получилось, что ты просишь наказание для убийц поручителя последней воли. - Поправила она меня.
Я ещё несколько раз повторила фразу, чтобы всё было правильно. Ираидала резко и видимо со всей силой рванула меня на себя и, развернувшись, оттолкнула. У меня было такое ощущение, что я словно упала спиной в воду. Не понимая, что происходит, я задержала дыхание и рванула к поверхности, не жалея сил.
Свет высоко над головой становился ярче. Я без конца повторяла про себя ту фразу, что я должна была сказать. Фарлака. Знакомое какое-то название. Вспомнилась Алинка и её обещание о завтрашней экскурсии. Вот оно, это же вроде старое наказание, когда бьют по пяткам. Значит, девочка из местных. Странно-то как, я же ведь её отлично понимала. Или для душ не имеет смысла национальность?
Наружи я оказалась так стремительно, что осознала себя вцепившейся в какого-то мужика, у которого поверх рубашки был одет плотный расшитый вдоль ворота халат.
- Фарлаку для виновных в моей смерти! И право крови для Барлика и Малис. Слышишь? - тряхнула я мужчину для надёжности.
- Лари, отпустите, прошу. Я всё слышал и записал. Всё услышал. – Отчего-то затрясся мужчина.
Рядом раздался всхлип.
- Госпожа, может ещё рано? Может, справитесь? Даст пламя...- совсем слились слова с рыданиями.
Фарли, зазвучало в моей голове имя незнакомой девушки голосом Ираидалы.
- Не тратьте силы, лари. Потерпите, прошу вас. Матушка Вали уже должна вот-вот прибыть. - Кто-то прикоснулся к руке.
Гульниза, тут же всплыла очередная подсказка. Силы вроде ещё были. Темнота только-только начинала подкрадываться, затемняя странную картину, которую я видела перед собой. Но пока я в состоянии, надо сотворить добра побольше напоследок. Ощущение одобрения пришло видимо от самой Ираидалы.
- Гульниза и Фарли должны получить приданное из моего содержания. Украшения, как подарок на будущие свадьбы, пусть выберут сами из моих шкатулок. Что захотят! - сама удивилась той дичи, что несла. Какое ещё приданное в наше время? Хотя, если у них тут наказания времён средневековья в ходу, то чему я удивляюсь. - Но я бы была рада, если вы заберёте подарки омана на искандал.
- Лари, вы потеряли рассудок? Отдать дары на рождение наследников? Это так унизить омана! - взвился мужик в халате.
- Я сказала! Плевать я хотела, кто там унизится. - Слова стали даваться всё тяжелее.
Я снова начала падать, но почувствовала подхватившие меня руки, что бережно опускали на что-то мягкое. Я ожидала, что как только договорю, то сразу увижу Ираидалу. Но оказалась одна в кромешной темноте. Пыталась позвать, или хотя бы выйти из этой тьмы. Но создавалось ощущение, что я топчусь на месте.
Я села, обхватив колени и начала просто ждать. Голос я сорвала, пока кричала и звала подругу по несчастью. Как там она говорила? Пока не догорит свет... Сколько ему ещё "догорать"? Внимательно посмотрела на свою грудь. Кажется, эта светящаяся лампочка под кожей даже и не собирается тускнеть или гаснуть. И сколько я так буду сидеть в тишине и одиночестве?
- Еле дотянулась! - увидев Ираидалу, я вскочила на ноги и схватила её за руку.
Я боялась опять остаться одна. Пока рядом была эта девочка, я не думала, что где-то там, я погибла, и меня нет. А Ираидала, хоть и была явно сильно младше меня, вела себя не в пример спокойнее. И чего уж там, достойнее.
- Больше вообще от меня не отходи! Я чуть с ума не сошла от страха и тяжёлых мыслей в ожидании, пока этот твой свет догорит. - Ткнула рукой себе в солнечное сплетение. - А он не гаснет и не гаснет. И кругом только темнота!
- Не свет, а пламя. - Улыбнулась мне девушка. - А не гаснет, потому что тебя поймали, когда ты была в моём теле и держат. Я же говорила тебе, что у тебя так много сил и жизни, что нужно только, чтобы тебе кто-то помог! Правда, помогают тебе не с той стороны.
- Что ты хочешь сказать? - удивилась я.
- Ты можешь жить, понимаешь? Оказывается, мы с тобой из разных миров. Совсем разных. И их так много! - рассмеялась она. - И ты можешь возродиться, только в моём теле! Твоих сил хватит для этого. Нужно только оборвать нити, что тянут тебя в тот мир, где ты умерла. Там ты не сможешь быть живой.
- Но тогда я займу твоё место?- засомневалась я.
- Я в том мире тоже умерла, а свою силу жизни растратила впустую. Так что это всего лишь шанс. А если ты вдруг решишь, что этот шанс тебя к чему-то обязывает, то пригляди за Барликом и Малис. - Попросила она.
- Ага. А ещё за мужем, который таскается по наложницам. - Проворчала я, уже почти определившись.
- Знаешь, как-то все равно на него и его безразличие стало. - Печально улыбнулась девушка. - Кажется, моя любовь осталась там, а душа здесь. Он красивый мужчина, сильный. Дети от него красивые получатся. Так что, если захочешь, пользуйся. А нет, не думаю, что он настаивать будет. Он давно проходил мимо меня, как мимо пустого места. Если бы не ночь, положенная лари, он бы с удовольствием со мной не встречался. Ну что? Примешь этот шанс от меня?
- Я... Я бы приняла, но я совсем не знаю, как оборвать нити из моего мира. Я вообще ничего обо всём этом не знаю. - Развела руками в стороны, давая ей понять, что не знаю именно вот этого, того что души уходят не сразу, что есть какое-то пламя и другие миры...
- Я помогу. Это я могу. Пойдём? - она протянула мне руку, а я сцепила с ней свою ладонь. - Смотри. Узнаёшь, кто это?
- Ещё бы... - прошипела я, рассматривая Руслана, сидевшего в своём кабинете в офисе, в том настроении, когда его все, включая меня и Дамира, его брата, обходили стороной.
И кажется... Да нет, не кажется! Он же пьян. Впрочем, и бутылка стояла на столе, так что долго думать, чем он так догнался не пришлось.
- И с каких таких пор ты начал напиваться? Насколько я помню, ты как вроде спиртное не употреблял. - Спрашивала, я больше, чтобы заполнить тишину, на ответ вовсе не рассчитывала. Но Руслан резко вскинул голову и уставился прямо на меня.
- Ира... Ирка, дрянь! Ты что натворила, дура! - пара секунд понадобилась Руслану, чтобы вскочить и оказаться рядом со мной.
Он протянул руки, попытался схватить меня за плечи, чтобы хорошенько так тряхнуть. Испытывала пару раз на себе, не самое приятное ощущение. Но его пальцы прошли сквозь моё тело, захватывая только воздух. Вся злость Юсупова куда-то исчезла. Он только смотрел на меня больным взглядом.
- Почему, Ирин? Зачем так? - говорит устало, как будто пару дней уже не спал.
- Ну, извини. Ты же сам сказал, что я ничего не делала и зарплату зря получала. Вот я всё то, что я, по твоим словам, не делала, и удалила. - Объяснила свою детскую выходку. - Но твои же айтишники гарантировали, что чтобы не случилось, они всё наладят. Вот пусть и возвращают твою бухгалтерию.
- Причём тут бухгалтерия? - удивился и растерялся Юсупов. - Ты какого хрена...
Не найдя нужных слов, или просто не желая их произносить, он вернулся к столу и толкнул в мою сторону бумаги, что лежали на нём веером. Медицинское освидетельствование, заключение, визы консульства... Понятно.
- Оно того стоило? Вот так? - спросил он.
- Так ты сам мне сутки дал, чтобы убраться! Если не успею, угрожал принять неприятные решения. В этом самом кабинете. Забыл? - странно, у меня в отличие от Ираидалы обида не прошла.
- И ты поэтому промолчала, да? Отомстить решила, чтоб всю жизнь себя грыз? И уж ты-то должна была знать, что мои слова были просто угрозой. Выпроводил бы из города и всё! - я не понимала, о чём он говорит, пока не увидела последний пункт освидетельствования. Может ли мёртвым быть больно? Может. Когда болит душа. Я утонула не одна. - Тебя должен был забрать и увезти Дамир. Он сам просил. Думал, что с ним ты сможешь забыть о том, что мы были вместе. У него была готова и квартира, и новая работа... Я не знаю, как бы я решал бы этот вопрос, но не оставил бы. Помогал... Если бы конечно, ты не решила бы, что это проблема и мой ребёнок тебе ни к чему, как в прошлые разы.
- Что? Ты что, хочешь ещё меня и обвинить? Напомнить, кто оплачивал больницу?- взбесилась я, но силы быстро меня оставили, как и злость. - Я не знала. Правда. Тебе бы, скорее всего, ничего не сказала. У тебя своя жизнь. И помощи Дамира я бы тоже не приняла. Я не переходящее знамя! А почему эти документы пришли тебе?
- Потому что твоя подруга обвинила в произошедшем меня. И о том, почему ты сорвалась в поездку, о чём был ваш последний разговор, во время которого ты рассказала о наших отношениях и моих угрозах. И как ты захотела побыть одна. И как она забеспокоилась, когда пару часов спустя ты не вернулась в номер. - Бутылка со стола полетела в стену. - Ты же умная и красивая баба! Погляди по сторонам, с десяток мужиков увидишь, что по первому щелчку пальцев прибегут! Работу себе найти для тебя тоже не проблема. И не надо мне тут рассказывать, я знаю, что тебя за эти годы не раз пытались сманить. Ну, не сложилось у нас. Но... Ир!
- Да случайно это вышло, слышишь! Пореветь в море решила, чтоб не видно было! И не выплыла! Обидно, мерзко! Я действительно не знала, что делать и с чего мне начинать, но это тоже не выход! И я никогда бы не пошла на такое!- выпалила я на эмоциях.
Руслан смотрел на меня и молчал. И вот лучше бы он орал, чем так смотреть. И вдруг, также молча, он встал на колени. Юсупов? Наверное, действительно очень много выпил.
- Прости...- одно слово, а у меня горло сжало, мешая дышать.
- Чего уж теперь... Всё равно ничего не изменить. Глупость и случайность. А результат вот. - Руслан никогда не просил прощения, даже если был виноват. Просто подходил и молча обнимал, утыкаясь головой в плечо. Что делать сейчас и в такой ситуации, я даже не представляла, поэтому предпочла перевести тему. - Ты почему здесь? У тебя вроде невеста беременна.
- Нет у меня больше невесты. Когда принесли эти документы, она была здесь. Я ещё дурак порадовался, что успел с тобой распрощаться. Дамир тут рычал, потому что тебя потеряли почти сразу, как ты приехала в квартиру. - Юсупов заглянул в стакан и допил остатки одним глотком. - Настя про тебя не знала. А тут... Ей всё равно, были мы официально женаты или нет. Она теперь считает, что влезла в семью, забеременев от несвободного мужика. А для неё это табу. Как оказалось. Я думал, что проблемы будут из-за того, что ты решишь злость сорвать. А оказалось совсем не так. Она смотрит на меня, как на чудовище. Считает, что я повёлся на молодую любовницу и угрозами выгнал беременную женщину, чуть ли не босую на мороз. Ведь даже свои вещи ты не забрала. В том, что случилось, Настя почему-то считает виноватым не меня, а саму себя. В общем, в больнице она. На сохранении.
- Юсупов, ты совсем болван? Ты что, не мог сказать, что я истеричка, дура, дрянь и вообще лягушка? Кто тот разговор между нами слышал? Мог же сказать, что знать ничего не знаешь, что сказал, что расходимся, денег дал, а всё остальное я сама придумала! - ну, вот в самом-то деле!
- Я никогда о тебе этого не скажу. И ты это знаешь. - Ответил мне на это Руслан и вдруг расхохотался. - Знаешь, мужики обычно жалуются, что кругом расчётливые стервы, готовые ради своего удобства утопить всех вокруг. Но на самом деле настоящие проблемы от хороших девочек.
- Ну, давай, пофилософствуем тут с тобой! Не скажет он, благородный ты, как про тебя теперь правильно? Наш? Меня всё равно уже нет, протрезвеешь и не вспомнишь. А тебе есть чего терять! - представила себя на минутку на месте этой незнакомой мне Насти, и так жалко её стало, что вот от души врезала бы этому идиоту, ни ко времени благородному. - Надо было сначала одни отношения закончить, потом другие затевать. А то обеим жизнь попортил, а теперь сидит и напивается! Проблемы у него, видишь ли! Запоминай адрес. Там филиал иностранного банка. У меня там арендована ячейка с доступом по коду. Хранилище семнадцать дробь би. Ячейка триста тринадцатая. Введёшь код и заберёшь документы. Там не всё, но большая часть основного из того, что я так удачно удалила. Покажешь Насте и скажешь, что я отдала. Мол, зла не держу, проклятий не посылаю. Больше даже и не знаю, чем тебе помочь.
Его ответа я не услышала, вокруг меня раздался такой звон, словно я с дурного ума залезла на колокольню в благовест без наушников.
- Одна ниточка лопнула. - Обняла меня Ираидала. - Ну, ты даёшь! Ещё и помогать ему вздумала.
- Ты знала? - спросила у неё.
- Узнала после твоего ухода в моё тело. - Не стала обманывать меня она. - Я не знала, что с этим делать и забрала искорку, что осталась в твоём теле, после того, как ты оказалась в моём мире. Едва успела засветиться и уже гаснет. Но вдруг рядом с другим огнём, этой искорке не страшно?
- Спасибо. Может и правда, не страшно. Откуда здесь такой ветер? - удивилась ощущению, ведь уже начала свыкаться с мыслью, что я сейчас что-то вроде кентервильского приведения.
- Я не понимаю. Я же не всё знаю. Так, читала от скуки труды наших учёных. Думала сказки найти. А это не тот же самый господин, с которым ты была связана? - показала она рукой в ту сторону, куда дул сильный ветер.
Видимо ещё толком не протрезвев, Юсупов сделал то, что я ему говорила. И сейчас пересказывал беременной девочке разговор то ли с призраком, то ли со своей пьяной галлюцинацией, тряся перед лицом ничего не понимающей девушки кипой бумаг. Мне снова захотелось дать ему подзатыльник.
Вот он хоть понимает, как всё это выглядит со стороны? Да и просто являться в больницу, в кабинет УЗИ, где будущая мать его ребенка уже лежит на кушетке в ожидании обследования, пьяным и с разборками просто верх идиотизма. Я бы на месте этой Насти, точно не поверила бы.
Но надо видеть какими глазами она смотрит на Юсупова, чтобы понять, почему он так в неё вцепился. Она же просто взгляда оторвать не может, словно старается каждую черту навсегда впитать и запомнить. Но принципы, будь они не ладны. Видимо, она действительно очень хороший человечек, раз не может принять окончания моей истории с Русланом.
Наконец, это представление в театре абсурда прервала своим появлением врач. Она что-то говорила, даже показывала замершему, словно боявшемуся дышать Юсупову. Срок почти два месяца. Я прикинула... Я никогда не следила за этими днями, всякие календарики и прочее считала ненужной ерундой. Но если вспомнить, у меня срок мог быть чуть больше.
- Ираидала, подскажи, а мы ведь можем, эту мелкую лампочку подсадить вот этой девочке? Там всё равно братик или сестрёнка? Ведь по факту, своего-то тела у этой искорки не было. Или я бред несу? - уточнила я у той, что знала явно больше меня.
- Я не знаю. Но попробовать то можно. Тут хуже по любому не станет. - Ираидала подошла к лежащей Насте и положила засветившиеся ладони ей на солнечное сплетение.
- Так, что-то я не пойму... Подождите. - Вдруг начала врач, а Ираидала со счастливой улыбкой показывала мне на две маленькие искорки.
И одна из них, из совсем тусклой, становилась всё ярче.
- Ира, получилось! Смотри! - какая же она ещё молоденькая и открытая для радости и счастья, совсем ребёнок же!
А я смотрела. И слушала, как врач объясняла, что видимо на ранних сроках сердце не прослушивалось, и ещё множество причин. Врач вышла, оставив будущих папу с мамой переваривать новость о двойном пополнении.
- Руслан, это ведь не просто так, да? - тихо спросила Настя.
Как же ей хотелось верить, что она сможет остаться с этим мужчиной. Она, наверное, сможет стать хорошей женой и замечательной мамой. Не удержавшись, потрепала её по волосам, выглядело это как, если бы ветер взъерошил ей длинные волосы. Но вместо того, чтобы испугаться ветра в закрытом помещении, она улыбнулась, кивнула каким-то своим мыслям и накрыла рукой ещё совсем незаметный животик. Честно говоря, я вообще бы не сказала по ней, что она в положении. А мне по ушам ударил знакомый звон.
- Вторая нить? - уточнила на всякий случай.
- Ага. Последнюю осталось найти. - Кивнула мне Ираидала.
- А можно и не искать. Я знаю и так. Алина. - Я даже не удивилась, увидев зареванную подругу сидящей на полу и рассматривающую наши детские фотографии.
Рядом с ней был и Толик, её муж. Конечно он не оставит жену одну в таком состоянии.
- Как они любят друг друга. Смотри, как возле них тепло. Повезло их детям. - С грустью сказала Ираидала.
- Нет, у них нет детей. Пару лет назад Алина забеременела. Но замершая беременность на раннем сроке и всё... - рассказала я и замерла, внимательно рассматривая Ираидалу.
- Это вон то темное пятно? - ткнула она пальцем в сторону Алины. - Ты чего так смотришь?
- Ираидала, а ты случайно не можешь это пятно заменить своим светом? Не хочешь ли ты сама родиться заново?- спросила я, замерев в ожидании ответа.
- У этой пары? У них, наверное, будет очень любимый ребёнок, да? - спросила она задумавшись.
- Думаю, ты даже не представляешь насколько. Целое море любви! И кстати, столько сказок и всяких историй, сколько знает Алина, больше не знает никто. - Заверила я.
- Ну, если только ради сказок! - рассмеялась Ираидала, тая в воздухе, пока не остался только небольшой светящийся шарик.
Наступила и для меня темнота, через которую я шла, навстречу своей новой жизни, под настоящий колокольный звон. Нитей удерживающих меня в этом мире больше не было.
Юсупова я действительно простила. Ребёнок, о котором я не знала, всё-таки родится. И к тому же, в семье собственного отца. Самая лучшая подруга получит исполнение мечты, и больше не будет страдать и винить себя в произошедшем, мол если бы она не оставила меня одну...
Я шла, и перед моим мысленным взором мелькали картины того, что только ещё случится. У Руслана и Насти родится двойня, мальчик и девочка. А спустя два месяца появится дочка и у Алины. Подруга назовет её Ириной.
А много лет спустя, Роман Юсупов, познакомится с подругой своей сестры, когда приедет встречать её после лекций в мой родной институт, более того, обе девчонки будут учиться на моём, экономическом факультете.
Узнав, фамилию кавалера, крутящегося возле дочери, Алина расскажет ей мою историю. И Роману придется потратить уйму времени и сил, чтобы Иринка, наконец, согласилась стать Юсуповой. А сам Руслан приедет к Алине и Толе и попросит подругу не судить о сыне по его ошибкам.
Я уходила из этого мира по-хорошему. Не оставляя за душой обид. И в этот момент я верила, что новый мир будет ко мне благосклонен.

Глава 4.

Мир огня.
Империя Тер-ли- Осан.
Мертихаят. Столица империи.
Пробуждение в новом мире затянулось. Но это уже не было той страшной пустотой во тьме, в которую я провалилась в прошлый раз.
Я слышала чьи-то голоса вокруг, чувствовала прикосновения чьих-то заботливых рук. Иногда я прекрасно понимала, что говорят, иногда мне казалось, что я слышу какую-то тарабарщину. А ещё я уже сейчас заметила странную особенность. Я помнила всю жизнь Ираидалы, за исключением нескольких моментов, и могла рассказать, как недавно прочитанную книгу. Но я понятия не имела, кто все эти люди и названия.
Ну, например, Ираидала обожала каргиз. Что это такое? Еда, цветок, город или чьё-то имя? Я не могла вспомнить, как выглядит этот её оман. Кто такие Барлик и Малис? Вопросов меньше не становилось.
Сама Ираидала себя помнила отрывками на корабле среди невольников, которых везли на продажу, на торге. А вот с момента попадания в нижний гарем, все было четко и ясно. Потом опять провал в памяти, и она уже лари. Почему она лари, как она получила этот статус, было непонятно. И ведь не спросишь ни у кого. Как объяснить, что ты вдруг не знаешь элементарных и привычных вещей?
Время вот таких полубессознательных бодрствований становилось всё короче, а сон наоборот всё крепче. Я уже четко отделяла грань, когда я просыпалась. Но старалась не подавать виду и не выдавать себя. И пусть я не видела того, что меня окружает, зато внимательно слушала разговоры. А они были очень интересными.
Девушки, которых я одарила приданным в мое первое появление в теле Ираидалы, оказались моими личными рабынями. Щедрый оман дважды позволял мне выбрать себе служанок. Интересно, это с чего он так расщедрился?
Пролистывая воспоминания Ираидалы словно книгу, я сложила о нём весьма нелестное мнение. И мне совершенно не нравилось, что лари Ираидала, была его наложницей. Рабыней купленной на торге, то есть собственностью. А значит, пожелай он меня видеть, мне придется выполнить его волю. И я надеюсь, что смотринами дело и ограничится.
Он вроде как стал испытывать к лари неприязнь. Ну и славно! Я в отличие от Ираидалы "права ночи" требовать не собираюсь. Пусть осчастливливает своим вниманием и телом тех, кому это надо. А я девушка старомодная, мне уже общественными "мальчиками нарасхват" пользоваться не по возрасту.
Хотя, как я услышала из разговоров, местный элитный бык-производитель отправился на очередную войну. То есть вернётся не раньше зимы. Отлично. Есть время прийти в себя и хоть как-то осмотреться.
Девушки очень за меня переживали и выхаживали, как ребенка.
- Наша госпожа не заслужила всего этого. Ей и так пришлось столько пережить! Почему судьба к ней так жестока. - Тихо всхлипывала Фарли.
- Может, просто сейчас все горести вычерпает, потом будет жить в счастье и покое. - Предполагала более спокойная Гульниза, аккуратно расчёсывая мои волосы.
- Какое счастье с таким оманом? Он же ведь как специально старается побольнее госпоже сделать, упивается её слезами, вечно своих наложниц выделяет! - спорила Фарли. - Сколько раз он заставлял её стоять, согнувшись в ожидании руки для поцелуя, делая вид, что не замечает её? А когда в последний раз он дарил госпоже подарки после похода? В последний раз вообще велел ей уйти, когда его встречали, чтобы не портить ему радость от возвращения домой.
Да уж! Прикинула на свой характер, какая бы последовала реакция, если бы я уже тогда была на месте Ираидалы, и поняла, что мне срочно нужно повторить и досконально все наказания, которые ко мне, как к лари, могли применить. Ещё руки я ему не целовала! А не пошёл бы он к чёрту?
Почему-то вспомнилась бабушка, вечно меня одергивавшая.
- Не чертыхайся! - строго говорила она. - Муж чёртом будет!
А я всегда смеялась.
Посещала меня и вторая лари. Анаис. Но тут всё ясно, приторная вежливость в тихом голосе.
- Как она? Поправляется? - я просто представляла скромно опущённые глазки, чтоб не выдать себя блеском надежды во взгляде.
- Вашими молитвами, лари. - Отвечала ей пожилая женщина, поселившаяся в моей комнате, Фарли и Гульниза называли её матушка Вали́.
Да уж, её молитвами! Воображение рисовало мне поджатые в разочаровании губы и сцепленные руки. Вот и сегодня у меня с утра была гостья.
- Вали́, скажи мне, есть ли вообще смысл пытаться удержать пламя лари и заставлять её тело страдать? - это кто у нас такой заботливый? - не милосерднее было бы загасить её свет?
- Её пламя сильно, майриме! Загасить такое не милосердие, а преступление. - Ответила ей матушка.
Так вот кто к нам пожаловал, свекровь решила оделить нас своим милосердием, нетерпеливая наша. Зато понятны сомнения Ираидалы в том, что её отравление простая случайность и сделано не на радость её мужику. Оману видно тоже очень хотелось проявить "милосердие" и избавиться от Ираидалы. Теперь вот его мать пытается.
- Ты уверена? Может, стоит созвать лекарей, пусть решают? - какая поразительная настойчивость.
Сказали же ей, что всё хорошо, но нет, она всё никак не угомонится. Значит, пора приходить в себя, может тогда эта майриме уймётся? Глаза открывались тяжело, как после долгого сна. Хотя, наверное, так и было. Язык ворочался еле-еле, но рот послушался довольно легко. Хоть голос у меня сейчас ни чем не напоминал, ни голосок Ираидалы, ни мой родной, а больше походил на хриплое карканье, но слова звучали внятно.
- Вы тоже хотите меня убить, майриме? - спросила, разглядывая очень красивую и богато одетую женщину.
Черные волосы, огромные черные глаза, брови с красивым изломом и густые ресницы. Она выглядела королевой! Никогда бы не подумала, что это мама взрослого сына. Да она смотрелась, чуть старше моего земного возраста сорок-сорок пять лет и не больше.
- Что ты такое говоришь? Ираидала? - возмутилась она, ничем не выдавая своего истинного отношения к моему пробуждению.
- Ой, госпожа! Радость, какая! Пейте, пейте скорее. - Защебетала Фарли. - Не бойтесь, не отравлено, я проверила. Я сама принесла эту воду от городского колодца и держала здесь в комнате. И уже несколько раз пробовала.
Гульниза помогла мне приподняться, фактически посадив ослабевшее тело. Я оперлась на стену, а девушка тут же подложила мне несколько подушек за спину из тех, что во множестве валялись повсюду. Фарли протягивала мне глубокую миску с водой. Она же помогла мне напиться. И я, кажется, никогда ничего вкуснее этой воды не пробовала.
- Простите, майриме. Но госпожа только пришла в себя после долгой и тяжёлой болезни. - Прикрыла собой амбразуру Гульниза. - Ей нужно прийти в себя и привести себя в должный вид.
- Поправляйся, Ираидала. Твое недомогание всех нас обеспокоило и огорчило. - Обратилась ко мне свекровь, или кем она там мне приходится, и вышла из комнаты.
Следом за ней последовали и несколько девушек и одна женщина в возрасте. Видимо её служанки или фрейлины. А я устало откинулась на подушку.
- Долго же ты выжидала. - Усмехнулась матушка Вали́. - Ждала, что ворвётся оман и начнет оживлять тебя поцелуями?
Желудок, так долго бывший без пищи и получавший воду каплями, возмутился огромному количеству воды, которую я выпила буквально залпом и меня стошнило. Прополоскав рот и умывшись, я приложила руку к животу, опасаясь новых спазмов.
- Не надо про омана. - Попросила я.
- Странная реакция на упоминание нашего великого господина и повелителя. - Вдруг произнесла незнакомая девушка, что стояла в дверях, за её спиной был виден коридор и столпившиеся там люди. Для меня сплошь незнакомцы.
Девка была красива, не отнять. И умела выгодно свою красоту показать. На её шее сияло и переливалось гранями ярко-алого камня ожерелье-воротник. Она видимо вошла несколько минут назад и слышала слова матушки. Гульниза попыталась прикрыть меня собой.
Но я расценила это явление, как самый первый бой. Сейчас у меня была возможность если не отстоять свой статус, то хотя бы намекнуть на некоторые правила в отношении себя. Вспомнила кучу вот таких же молоденьких девиц со смазливыми мордашками и полоской кружевных чулок, выглядывающих из-под излишне коротких юбок, рвущихся на собеседование к Юсупову, причем именно к нему. Что ж. Мне не привыкать осаживать таких, как эта красавица.
- Вам, девушка, назначено? Или вас приглашали? - спросила уже уверенным голосом. - Или я что-то не поняла, и вы из обслуживающей прислуги и торопитесь убраться или забрать грязное бельё в стирку?
- Я не прислуга, я любимая наложница нашего повелителя. Абилейна. Разве вы не помните? Я услышала, что вы пришли в себя, и поспешила выразить свою радость. - Говорила красавица громко, с акцентами в нужных местах, и, наверное, будь мне двадцать, или будь я влюблена в этого омана, я бы растерялась.
Но мне тридцать пять, и я за мужчину, которого любила, не стала развязывать войну, а уж за омана и подавно.
- Так спешили, что забыли одеться? Или перепутали меня с оманом и спешили в мою спальню, теряя части одежды по дороге? - матушка еле сдерживала смех, Фарли смотрела на меня со счастливым удивлением, а вот девушку буквально перекосило, моментально исказив красивое лицо. И тут меня выручили воспоминания самой Ираидалы. - Вас, любимая наложница вашего повелителя, видимо так торопились выслать из нижнего гарема, что даже обязательное обучение не успели начать. Запомните, прежде чем войти в чью-то комнату, нужно постучать или попросить о вас доложить, и, дождавшись позволения войти, заходить. Я не позволяла.
- Вы выгоняете меня из комнаты? - с каким то неверием в голосе спросила она.
- Конечно же, нет. Я просто вежливо сообщаю, что в данный момент у меня нет времени, чтобы потратить на тебя. Поэтому принять тебя не могу. Свои поздравления можешь написать и передать мне письмом. Если, конечно, ты умеешь писать. - Ответила ей. - Девушки, покажите нашей любимой наложнице, как выйти за дверь.
Фарли и Гульниза, словно только этого и ждали, и, настойчиво подталкивая, развернули Абилейну к порогу. Та настолько растерялась, что позволила себя вытолкать за дверь.
- Она нажалуется ...тому, кого в твоём присутствии лучше не называть. - Усмехнулась матушка.
- К его возвращению она, скорее всего, уже забудет об этом. - Отмахнулась я.
- Это вряд-ли. Слышала смешки за порогом? Ты выставила её посмешищем. Слуги пришли сюда ради зрелища, хотели увидеть, как едва пришедшая в себя лари получает пощёчины от любимицы омана и рыдает, а увидели, как легко ты превратила причину гордости этой наложницы в причину для насмешек. - Объяснила мне матушка Вали́. - По дворцу пойдут пересуды. И она в этих разговорах будет выставлена, как дура, что не умеет себя вести. Она этого не забудет.
- Захочет пожаловаться, найдёт кучу поводов. Этот не самый худший. То-то оман порадуется, выслушивая от наложницы о бабьих склоках. - Улыбнулась я. - А пока я хотела бы узнать, мне уже можно привести себя в порядок?
- Конечно, я бы сказала, что нужно. И нужно хоть чуть-чуть поесть. Я прослежу, чтобы приготовили лёгкий бульон и подсушили хлеб.- Заверила меня матушка. - Пожалуй, задержусь ка я на пару недель. Прости уж старухе её любопытство.
Пожилая целительница улыбнулась мне и вышла из комнаты. А я приступила к сложной задаче. Вернуть себе нормальное состояние и начать расхаживаться после длительной болезни и лежания в постели. Поднялась я при помощи Фарли. И держась за её руку, медленно делала круг по комнате.
Тело с каждым шагом словно наливалось силой, вспоминая прелесть движения. Я осматривалась, привыкая к новому для себя месту.
Комната с очень странной планировкой. Во-первых, она имела форму восьмигранника. Напротив двери было окно. Точнее эркер с тремя окнами, одно большое по центру, два более узких по бокам. Одна, невысокая ступенька отделяла его от пола, а дальше был полукруглый диван, заваленный подушками. По бокам от двери было два прохода, как я знала из воспоминаний Ираидалы, в гардеробную и купальню.
Если между окном и дверью провести прямую линию, то перпендикулярно этой линии, на противоположных сторонах было ещё два больших углубления в стенах. В одном располагалась кровать. Хотя сложно назвать это кроватью. Одна такая же, как и в эркере, ступенька, а потом, на высокой платформе лежал высокий матрас. По углам высились столбики и, наверное, тут должен быть балдахин. Но его не было.
Стены щеголяли ничем не прикрытым камнем. На противоположной стороне на такой же ступеньке, отделяющей углубление от пола всей комнаты, стоял большой стол-секретер и несколько шкафов, забитых книгами. И простой деревянный стул. Хорошо хоть пол был прикрыт пусть и потёртым, но ковром.
И это было вторым, что бросалось в глаза. Да уж, оман явно не баловал лари Ираидалу. Впрочем, лари Ираидала это теперь я, и пора уже перестать отделять себя от этого имени. Так что, это меня явно не баловал оман.
Между окном и своеобразным кабинетом был камин. С другой стороны шкаф с кучей ящиков и столешницей, напоминающий буфет. Судя по тому, что на столешнице стоял поднос с чайником, кувшином с водой и чашки, это именно он и был. Отлично, здесь ещё и отопление, как в средневековье.
Подошла к столу. Книги, тетрадки... Ираидала тщательно вела что-то похожее на бухгалтерию. Все её расходы были помечены. В начале толстой и большой тетрадки, настоящий гроссбух, было три графы, содержание, подарки, расходы. Уже с середины только две. Содержание и расход. А Ираидала была не так проста, как казалась окружающим. Точнее, она была способна не только на то, чтобы лить слёзы о равнодушном к ней мужике.
Львиная доля её содержания уходила на содержание кверхов. Как я вспомнила, такие дома ветеранов для тех, кто служил в корпусах "бессмертных" и пострадал на войне, а ухаживать и заботиться о них было некому. Ираидала вполне могла тратить эти средства на себя любимую, но она продолжала жить в комнате с голыми стенами и потёртым чуть ли не до белых пятен ковром, зато ежемесячно отдавала деньги бывшим воинам.
Закрыла тетрадь, от хлопнувшей обложки взвилась пыль.
- Нужен веник и тряпка с водой. Протереть отовсюду пыль, что наверняка успела накопиться. И сменить бельё на постели. У нас хоть оно-то ещё есть? Или оман только на одну смену расщедрился? - спросила засмущавшихся девчонок.
- Есть, лари. Сейчас всё сделаем. Гульниза поможет искупаться, у неё лучше всех получается за волосами и кожей ухаживать, а я и постель переменю, и подмету. - Кивнула мне Фарли.
- Открой, пожалуйста, все окна. Пускай проветривается комната. - Попросила её, идя следом за Гульнизой, уже взявшей из гардеробной толстый халат и полотенца.
В купальне было сразу два небольших камина, поэтому здесь было очень жарко и сухо. Огромная, но неглубокая чаша вполне бы позволила мне вытянуться на её дне в полный рост. Неловкость от того, что меня моют, очень быстро исчезла. То ли здесь так было принято, то ли это руки Гульнизы, проминавшие мышцы одновременно с намыливанием, но обычная помывка превратилась в отличную спа-процедуру.
- Лари, вам не стоит сразу долго быть в купальне. Пусть тело сил наберётся. - Поторопила меня на выход Гульниза.
Когда я вышла из купальни, в комнате уже был порядок, к диванчику в эркере был подвинут стол, а на нем стояла глубокая тарелка с золотистым бульоном и небольшими сухариками из белого хлеба, лежащими отдельно.
- А где тарелки для вас? - удивилась я, и только потом вспомнила, что они здесь не в том положении, чтобы кушать за одним столом с той, которую зовут госпожой.
Только вот и я была не госпожой. Даже живя в квартире Юсупова, я сама готовила и мыла полы. И не понимала, что за сложность закинуть бельё в стиральную машинку? Нет, живи я в квартире или доме с пол гектара площадью, то, наверное, и я бы наняла помощника по хозяйству. И садом бы сама не полезла заниматься. На бабушкиной дачке я научилась полоть грядки и подвязывать помидоры. А вот фигурно подстригать кусты и создавать многоярусные клумбы, нет.
Поэтому настояла, чтобы и все остальные принесли свои тарелки и еду с кухни для себя. Даже лёгкий бульон лёг в желудок тяжеловато, и всего лишь помывшись и поев, я почувствовала себя разбитой. Немного посидела, поболтав с девушками, а точнее просто слушая последние новости во дворце. Ну и о том, что оману поступает огромная куча жалоб и просьб.
Мне стало любопытно, что же за проблемы в моём новом мире. И удивилась. Потому что жаловались на пиратов, на высокие налоги и на жару. Я прекрасно поняла первые два пункта. Но что мог сделать оман с погодой? Хотя, он же крылатый. Может крыльями помахать?
И вот тоже вопрос. Крылатый, это как? К сожалению, рано или поздно, я этого крылатого увижу лично. Вот и узнаю.
Но на свой вопрос о жаре я получила неожиданный ответ. Весна здесь наступала рано, и до середины осени стояло тепло. Даже было жарко. Но недалеко было море и на самом побережье было попрохладнее. Но вот в городе, огороженном высокими стенами, ветра почти не ощущалось. А вымощенные камнем улицы и площади нагревались так, что уже вскоре после полудня, находиться на площади было проблематично.
А площадь торговая, самая оживленная в столице. Раньше торговцы натягивали тряпичные пологи, чтобы создавалась тень и преграда для солнца, но из окон дворца и, главное, с балконов комнат омана и его матери это смотрелось, как гора какого-то тряпья или лоскутное одеяло из обрывков. К тому же подпорки иногда падали, создавая сутолоку и беспорядки. И оман эти пологи запретил.
Но вот решения, как прятаться от этой жары не предложил. А торговля идёт, вот и страдают люди. Зато повелителю из окна любоваться красиво, вид ничего не портит. От торговой площади двумя широкими рядами шли ступеньки к верхней площади, которую велел выложить ещё прадед нынешнего омана, в честь одной из своих громких побед.
Помимо обелиска с памятной доской, там были разбиты шикарные клумбы. Предполагалось, что жители будут там гулять и восхищаться. Но любые цветы на тех клумбах гибли из-за жары, и гулять там никто не хотел. Да уж. Странно, что народ в обязательном порядке туда не загоняли.
Закат только начал окрашивать небо, а я уже почувствовала дикую усталость. Укладываясь спать, увидела, что матушка и девушки раскатывают прямо на полу валики подстилок, больше похожих на тонкие одеяла.
- Не глупите. И ложитесь на кровать. И не надо на меня так смотреть. Всё это время только вы боролись за мою жизнь. - Ответила на недоумевающие взгляды. - Тем более, что на этой кровати можно десяток таких, как мы уложить, и ещё место останется.
- Выздоровев, вы сильно изменились, лари. - Спустя некоторое время тихо произнесла Фарли.- Совсем недавно, вы прорыдали бы весь день, увидев подарок омана на шее очередной наложницы. Гоняли бы нас весь день узнавать просто по минутам, что и кому он сказал, вспомнил ли о вас, а что говорил и не проходил ли он мимо вашей комнаты. А узнав, что он отправился в поход, вы потребовали узнать, на сколько этом поход предполагается по времени, сколько взяли фуража и тому подобное. Потом сидели бы со своими тетрадками и мрачнели, говоря, что последние месяцы бессмертным придется сражаться впроголодь. А после заявления Абилейны, что она любимая наложница, и вовсе бы заперлись бы в купальне и рыдали бы до ночи. А сегодня... Так приятно было вас слушать, когда вы размазали эту выскочку. Вы говорили так спокойно и холодно, словно она наложница вообще незнакомого и не важного для вас господина. Даже по дворцу слухи пошли, что прочищая вашу кровь от отравы, заодно и мозги прочистили. Ой!
- Да чего уж там. Говори, как есть. - Махнула я рукой испугавшейся Фарли.
- Говорят, ещё... Что вместе с ребёнком, вы потеряли сердце. Что пламя сожгло ваше чувство к господину. И ждут, что теперь будет. - Закончила она.
- И мне интересно, что теперь будет. - Ответила ей, закрывая глаза.
Утром я проснулась, когда девчонки, стараясь не шуметь, пытались выйти из комнаты, а матушка Вали́ ещё спала. Кивнула девушкам, приветствуя их, и сама аккуратно сползла с кровати.
- Лари на завтрак омлет и слабый чай. - Сказала матушка, снова закрывая глаза.
Мы переглянулись с улыбками. Девушки упорхнули, а я пошла в купальню. Вчера я заметила там зеркало. Пора знакомиться с новой Ириной.
Оставшись одна и закрыв дверь, я скинула халат, в котором вчера уснула, оставшись перед зеркалом обнаженной. Мдаа... Ну, в принципе никаких сюрпризов. Это явно Ираидала, какой её видела я. Сильно похудевшая, что тоже не удивительно. Столько времени провести на грани жизни и смерти.
Длинные бело-золотистые волосы окутывали тело густой и плотной волной, закрывая спину и бедра. Эта красота, чуть-чуть не доставала до колен. Жуть же! Помню, с каким наслаждением я трясла головой, года десять лет назад от моей косы, длиной чуть ниже талии, осталось только слегка удлинённое каре до плеч. И вот опять. И судя по тому, что здесь все женщины, кого я видела, ходят с длинными волосами, короткие стрижки здесь не в моде.
Красивый разрез глаз, с лукаво приподнятыми уголками, брови, летящие лёгкой дугой и густые, словно двойные ресницы. Я внимательно приглядывалась, пытаясь найти следы краски, но нет. Будучи яркой блондинкой, брови и ресницы Ираидала имела тёмно- русые. Чистая кожа, аккуратный носик, четкие красивые скулы, аккуратные ушки и губки, настолько идеальной формы, что будь я в своем мире, заподозрила бы работу пластического хирурга.
Да и фигура не подкачала. Ножки мне понравились самой, а грудь я получила самой себе на зависть. После моей единички. А вот дальше начиналась беда. Мышцы слабые, рыхлые, висят тряпочками. Проблема многих, "фартук" на животе, складки в верхней части рёбер, чуть ниже подмышек. И на бёдрах, там, где у меня даже в тридцать пять, было мясо, здесь был простоявший в тепле студень.
Видно Ираидала вела слишком малоподвижный образ жизни. Да и, по словам Фарли, она больше рыдала, чем собственно жила. После завтрака мы вышли в сад.
- Какая красота! А запах! - восхитилась я, замерев у невысокого кустика с яркими некрупными цветами, с необычайным ароматом каких-то кисло-сладких фруктов.
- Госпожа! - рассмеялась Фарли, вообще очень щедрая на смех и улыбку, что ей необыкновенно шло. - Вот сколько раз мы мимо этого куста каргиза проходим, столько раз вы здесь замираете.
- Но ведь красиво же! - улыбнулась я. - Фарли, послушай, о том, что я пришла в себя, знает уже весь дворец. А Барлик и Малис меня до сих пор не навестили. Они во дворце или их сослали куда-нибудь?
- Вы хотите их увидеть? Чтобы они пришли? - непонятно почему удивилась Фарли. - Точно? Тогда я сейчас сбегаю.
Едва дождавшись от меня кивка, она подхватила длинные юбки и сорвалась бежать в сторону дворца. Я решила дождаться её здесь, не уходя глубоко в сад. Тем более, что хотелось подольше задержаться рядом с цветущим каргизом.
За спиной раздались быстрые шаги, но не успела я развернуться, как услышала детский голос, полный такой радости и надежды, что у меня перехватило дыхание.
- Мамочка, нам сказали, ты про нас спрашивала? - улыбалась девчушка, точная копия моего собственного отражения в зеркале, которое я видела сегодня утром.
- Вы, правда, хотели нас видеть, мама? - мальчик был крупнее своей сестры, поэтому выглядел чуть старше.
- Конечно, я очень хотела вас увидеть и узнать, как у вас дела. - Улыбалась я, пытаясь удержать слёзы от нахлынувших воспоминаний.
От всего того, чего не хотела помнить Ираидала. А я смотрела на мальчика и девочку, на вид семи и пяти лет, хоть и знала что они двойняшки, и вспоминала свою земную жизнь. Да, этот мир ко мне однозначно благосклонен, потому что не только дал шанс на жизнь, но и щедрой рукой вернул то, от чего я сама отказалась в прошлой жизни.

Глава 5.

Секрет пропавших воспоминаний оказался на редкость прост. Стоило увидеть детей, и почти полтора года, закрытых и спрятанных в памяти Ираидалы, проявились, наливаясь яркими красками. В один миг восстанавливая целостную картину, несясь, насыщенным деталями и эмоциями девушки, потоком.
Сердце застучало от жалости к молоденькой и никому не нужной, даже не смотря на ценную кровь, дурёхе и двум малышам. Ираидала стала наложницей очень рано, но она знала своё место, мучилась от ревности и летала от счастья, когда господин звал к себе в покои.
Новость о том, что она в положении, для неё была просто лучшим подарком. Юная девушка была уверена, что теперь-то оман и не взглянет ни на кого больше! Ираидала не сомневалась, что она родит господину крылатого ребёнка, наследника. Жаль только пламя в её крови не проснулось, вот тогда бы точно она смогла бы сделать для любимого всё.
Она ждала, что со дня на день её оман чуть ли не разгонит свой гарем, чтобы уделять своё время и внимание ей и их будущему малышу. Я усмехнулась её уверенности, ведь это был не первый крылатый ребёнок омана, и его появление никак не повлияло на жизнь родившей его Анаис. Только условия жизни стали покомфортнее, да статус лари получила. Но Ираидала не обратила на это внимания.
И вот вопреки её ожиданиям хоровод наложниц в спальне омана вовсе не иссяк. Это её перестал звать и замечать господин. Ей объяснили, что, мол, какие ночи с оманом, в её-то положении? Радость от новости о её беременности начала меркнуть. Ведь именно из-за этого она разлучена со своим любимым, как посчитала Ираидала.
Но оман и днём не очень к ней рвался. Кивал и спрашивал, как самочувствие при встрече в коридорах дворца. Ираидала, считая, что он искренне интересуется, всё и рассказывала.
Беременность давалась девушке очень тяжело. Токсикоз преследовал её с первых дней и до самых родов. Она набрала огромный вес, живот раздувало просто на глазах. Она стала неповоротливой и неуклюжей. Когда ребёнок начал шевелиться, стало совсем не хорошо. Ираидала думала, что у неё внутри ни одного живого места не осталось, один сплошной синяк. Но всё это меркло перед дикой болью в спине, что терзала её где-то с середины срока. Иногда из-за этих приступов она даже не могла встать с постели.
Ходила она только на небольшие расстояния, потому что начинала задыхаться. Да и чтобы нести живот приходилось ходить, изогнувшись назад. Единственное, в чём не смогла отказать себе Ираидала, это редкие прогулки к зарослям каргиза. Около десятка кустов росли рядом, создавая удивительно уютное и красивое место. Когда Ираидала приходила сюда, ей словно становилось легче, аромат цветов прогонял её тревоги. Весь дворец знал, что найти будущую лари можно или в её комнате, или здесь.
Тот страшный день начался для Ираидалы с уже привычной боли. Но походив немного по комнате, она почувствовала, что боли стало как будто меньше, и решила использовать эту чудесную возможность, чтобы прогуляться в сад. Тем более, что уже была середина осени, и цветы, что радовали её с самой ранней весны и всё лето, отцветали.
Но на месте её любимых кустов торчали только корни. Анаис, словно специально поджидавшая Ираидалу, рассказала беременной девушке, что вернувшийся ночью оман вызвал к себе одну из наложниц. Утром та вернулась с богатыми подарками и разрешением украсить свою комнату цветами из сада. По приказу новой фаворитки кусты каргиза срубили, но оказалось, что они совершенно не стоят в вазах, тут же осыпаются и теряют запах.
И об этом знали все! Поэтому их никто и не рвал. Ираидала поняла, что это было сделано специально. А Анаис, полюбовавшись на начавшую плакать девушку, ушла во дворец, довольно улыбаясь. Тогда Ираидала и познакомилась с Фарли и Гульнизой. Они шли из той части сада, где росли пряные травы, которые здесь заваривали вместо чая. Увидев, упавшую на землю и корчившуюся от боли и обиды девушку, они обе кинулись к ней.
- Госпожа, да вы с ума сошли, не иначе! На ледяной земле, вам же рожать не сегодня, так завтра. Давайте, поднимайтесь и пойдем, мы вас проводим. - Испуганно щебетала Фарли.
- Я за помощью. Может, найду лекарей. - Сказала Гульниза.
Ираидала встать не могла. Боль набрасывалась лютым зверем.
- Пламя... - прошептала Фарли, наблюдая, как темнеют от родовых вод юбки госпожи.
- Что здесь происходит? - спросил мужчина в форме бессмертного, но с почти полностью замотанным лицом.
Ираидала знала, что те из бессмертных, что получили увечья, исключались из корпуса. Выглядело это красиво, целая церемония. Уходящим вручали знаки отличия и мешочек с деньгами. На самом деле, и Ираидалу это возмущало, ведь денег в том мешочке было совсем мало, а как бывшим бессмертным жить потом? А если увечье такое, что они не смогут вообще найти какую-либо работу? Вот и сейчас от толпы идущих ветеранов получивших свой мешочек, отделился один и подошёл к девушкам. Окинув картину, единственным глазом, он подхватил Ираидалу на руки.
- Показывай дорогу, мелкая. - Сказал он Фарли.
- Барлик, тебе жить надоело? Это же наложница омана! - окрикнул его один из товарищей.
- Вижу. Только отвернуться сейчас и уйти, значит признать себя не мужчиной! А по мне так горько плакать некому. - Улыбнулся Ираидале мужчина. - Забери моё жалование и отдай в кверх. Там нужнее.
- Хорошо. Прощай, брат. - Сказал ему второй, забирая мешочек с вышитыми золотой нитью инициалами омана.
Тот, кого назвали Барликом, донёс девушку до её покоев, дорогу, куда показала Фарли, поцеловал Ираидале руку в знак почтения и скрылся за дверью. Несколько дней спустя Ираидала узнала, что его казнили в тот же день. Ведь к наложнице господина не смеет прикасаться ни один мужчина, если он не евнух.
Гульниза до лекарей не успела добежать, она даже толком не успела объяснить, что происходит. Та самая наложница встретила её при входе.
- Ну, что? Разрыдалась эта утка? - спросила она с насмешкой. - Пошли, поможешь принять мне ванну. Мне ночью идти к господину. И закрой рот, я не желаю слушать про эту дуру. Дойдёт обратно. А не сможет встать, доползет!
К господину она той ночью не попала. Когда трясущаяся Фарли подняла криком на уши весь гарем, и недовольные лекари всё-таки соизволили явиться в комнату Ираидалы, Гульниза при всех, прямо посреди коридора, рассказала, что наложница специально не дала ей дойти за помощью.
И всё бы для враз растерявшей свою уверенность наложницы обошлось, если бы Ираидала не начала возле тех кустов рожать, а до родов оставалось ещё две или три недели. Она быстро сообразила, что она уже по всему гарему растрепала, что специально довела Ираидалу. Но вышло, что она прервала беременность! А это угроза наследнику.
Майриме оглянулась на столпившихся вокруг рабов, слуг и наложниц. Хотела она или нет, но ей пришлось принимать решение. Как потом рассказала Ираидале Гульниза, мать омана кивнула евнухам, и они затащили орущую и отбивающуюся наложницу в комнату, где и удавили. Двери в ту комнату широко открыли, что бы все видели, что ждёт тех, кто посягает на жизнь и здоровье наследников.
Но когда это происходило, Ираидале было не до чего. Она мучилась почти сутки. Ей казалось, что у неё уже выломаны кости, и она вся превратилась в один сплошной комок боли. Когда раздался писк, и повитуха сообщила, что у неё мальчик, крылатый и крупный мальчик, Ираидала расплакалась от счастья, что эта пытка, наконец, закончилась.
Но она сильно ошибалась. И следующие два часа доказали ей, что даже смерть бывает желанной. Второго ребенка никто не ждал. Но она родилась. Девочка с такими яркими разводами на спине, что удивилась даже повитуха.
А через несколько часов, в её комнату, в первый и последний раз, пришёл сам оман.
Ираидала затаила дыхание, думая, что он спросит про неё, ведь полог кровати был задернут, и дежурившая лекарка думала, что лари, уже лари, спит. Но господину было не до неё. Про неё он вообще ни слова не спросил.
- Это мои дети? Точно? - удивился он. - Почему они такие сморщенные и страшные? Анаис принесла мне нормального младенца.
Лекарка пыталась объяснить, что в прошлый раз он вернулся, спустя четыре месяца после родов, а младенчики едва родившись все такие. Но оман куда-то торопился и особо выслушивать не стал.
Описать, что творилось в тот момент в душе Ираидалы невозможно. Она пережила такое, что и подумать страшно. Терпела боль, видела, как уродуется её тело, а в результате... В результате родила чудовищ, настолько неприятных на вид, что их отец засомневался, его ли это дети!
Наутро принесли дары от омана за детей и весть о праве выбрать себе двух личных служанок, что станут собственностью лари. За каждого ребенка по одной. Лари, не думая особо, забрала себе Фарли и Гульнизу. Кроме того, сам оман не пожелал назвать детей.
Ираидала назвала сына в честь того бессмертного, что пожертвовал своей жизнью, чтобы помочь ей. А дочь назвала в честь самой яркой звёзды на небосклоне. И именно после родов она начала отдавать часть своего содержания, чтобы помогать тем, кто по-другому не смог бы выжить.
Как в насмешку, её муки продолжались. Детей надо было кормить. Молока приходило так много, что грудь начинала гореть огнём, и кружилась голова. Кожа на груди пошла трещинами и начинала кровить при каждом кормлении. А она кормила двоих. Фактически, она вскормила их молоком, смешанным со своей собственной кровью.
Двойняшки не спали по ночам, постоянно кричали. Если бы не служанки, Ираидала, наверное, сошла бы с ума. Когда у неё закончилось молоко, и малышей можно было отдать на воспитание невольницам, она сделала это с огромной радостью. Она мечтала забыть беременность, роды и кормление, как самый страшный момент в её жизни. И никогда, ни за что она не согласилась бы пережить это снова. Я даже не бралась предугадать ее реакцию на новость о новой беременности, узнай она все при других обстоятельствах.
Вечером того же дня она пошла в дворцовые купальни. На что она надеялась, непонятно. А может просто хотела насладиться покоем и красотой купален. Но когда она смыла с себя пену, то услышала за спиной голос омана.
- Лучше бы я этот кошмар никогда не видел. Ты стала уродлива, Ираидала. - Добил её "любимый".
Развернувшись, Ираидала увидела только удаляющуюся спину. Этот момент окончательно вычеркнул из её жизни детей. Она приходила к ним раз в неделю, поздравляли на все праздники, но именно их винила в том, что потеряла любимого и свою красоту. Она вообще старалась не вспоминать о том, что у неё есть дети.
Только умерев, обезопасила их правом крови, вспомнив только тогда, когда изменить уже ничего нельзя было. Воспоминания тяжёлым комом легли на душу.
Но я попыталась разогнать эти тучи в мыслях. Дети явно тянулись к матери и ждали от неё любого внимания и ласки. Поэтому, я пыталась изменить сложившуюся ситуацию прямо вот с этого момента. А то даже верная Фарли удивляется, что я о собственных детях спрашиваю.
- Ты так быстро побежала, что даже не успела причесаться? - с улыбкой спросила я у Малис, протягивая руку малышке, в которую та сразу крепко вцепилась.
- Конечно! А вдруг передумаешь? Или лекари запретят. Ты же так сильно болела. - Простодушно ответила девочка.
- Малиссс! - прошипел ей с осуждением брат.
- Нет, не передумаю. А погулять в саду мне полезно. - Протянула вторую руку сыну и ждала, согласится ли он её принять. - Вы не против разделить со мной эту прогулку?
- Я почту за честь сопровождать вас, мама! - строго и с важным выражением лица произнёс этот мелкий крылатик.
Мальчишка смотрелся со своей серьёзной мордочкой настолько потешно, что я не удержалась и взъерошила ему светлые волосы. Проводя по лбу, ощутила под своей ладонью два бугорка.
- Это что? Ты ударился? - спросила у него, присаживаясь перед ним на корточки.
- Нет, мам, это же рога! Все говорят, что они у меня рано растут. Раньше, чем у брата, и даже раньше, чем у омана. - С гордостью сообщил мне сын, убирая волосы назад, чтобы я лучше видела.
- Крылья, рога... Ты будешь очень сильным воином! - я просто не знала, что сказать.
Вернула руки обратно детям и медленно пошла по дорожке.
- А у тебя, Малис, рожки ещё не растут?- уточнила на всякий случай.
Все те, кого я видела, от привычного человеческого облика ничем не отличались. Я знала, что у особых местных существ есть крылья. Это здесь считалось знаком ценной крови. Но рога?
Интересно, а у этого омана тоже рога? Хотя сын же сказал, что да. Мне тут же вспомнилась бабушкина страшилка. Дочертыхались вы, Ирина Владимировна! Вот вам и чёрт в мужья. Правда, судя по воспоминаниям Ираидалы это не чёрт, а козёл с крыльями.
- Она же девочка! Хоть и драчливая! - тут же объяснил мне Барлик.
Первая волна недоверия быстро прошла, и ребята наперебой рассказывали, чем они занимаются. Словно только и ждали, когда Ираидала обратит на них внимание и позволит быть рядом.
- А можно спросить вопрос? - замялся Барлик.
- Задать вопрос или просто спросить. - Мягко поправила я. - Спрашивай, если будет в моих силах, я отвечу.
- Няни говорят, что нас называли вы. А почему вы дали нам имена ни как у правящих? - опять перешёл на вы и официальный тон Барлик.
- Что касается Малис, то её имя это звезда, самая красивая и яркая на ночном небе. Посмотри на сестру, разве она не самая красивая девочка в этом саду? - Барлик мне кивнул, соглашаясь с моими словами. - А вот твоё имя... Давай я расскажу тебе одну историю. Видишь ли, благородство и достоинство не зависят от происхождения. И среди правящих есть те, кто своих крыльев недостоин. А среди обычных людей можно встретить тех, чьей силе духа и истинному благородству можно только позавидовать. Однажды я встретила такого мужчину. Он был ветераном бессмертных и как раз шёл с церемонии исключения, потому что получил ранение и потерял глаз. А я нуждалась в помощи. Я не могла сама идти, а на улице уже была осень. Он, не задумываясь, помог мне, хоть и заплатил за это собственной жизнью. И хотя он прекрасно знал о том, что его ждет за этот поступок, он предпочёл заплатить эту цену, но остаться мужчиной.
- Это было в тот день, когда мы родились? - спросила Малис.
- Да, поэтому сына я назвала именем самого благородного и сильного мужчины и воина, которого помню. - Вот что я говорю, ведь получается, что их отца я не считаю ни сильным, ни благородным. И это слышат и мои служанки, и сопровождение детей. - А как ты догадалась?
- Няни говорят, что когда мы рождались, то причинили тебе такие страдания и боль, что поэтому ты нас не любишь и не хочешь видеть, чтобы не вспоминать о той боли. - Бесхитростно выдала малышка.
Я остановилась, задохнувшись и не зная, что сказать. Нет, Ираидала конечно тоже хороша, но дети явно не виноваты, что она влюбилась в откровенно недостойное нечто! Но мне ли её осуждать? А вот няни, умудрившиеся внушить детям, что их мать их не любит из-за болезненных родов, и что виноваты в этом сами дети, вообще к детям подходить не должны! Додумались же.
- Давайте присядем и немножко поговорим. - Опустилась я на скамейку возле дорожки. - Я хотела бы остаться с детьми наедине.
Я проводила взглядом и служанок и нянек, отошедших в сторону на несколько метров. И решившись, усадила Малис к себе на колени, а Барлика просто прижав к своему боку, стараясь не задеть крылья.
- Роды это очень сложный момент. И чего уж скрывать, беременность, роды, вскармливание это очень тяжёлое для женщины время. Не каждый мужчина достоин, чтобы ему преподносили такой дорогой дар и такой ценой. - Пыталась обойти слишком острые углы я. - И не всегда женщина, становящаяся матерью, к этим испытаниям готова.
- Ты не подготовилась? Почему тебе не помогли? - спросил Барлик.
- Я не знаю. У меня нет ответа на этот вопрос. Даже Фарли и Гульниза появились у меня после вашего рождения. - Честно призналась, не делая скидок на возраст детей.
- Ты что, боялась, что если будешь с нами рядом, тебе всё время будет больно? - сделала свои выводы Малис, сидевшая на моих коленях не шевелясь.
Я не знала, что ответить. Поэтому просто кивнула.
- А ты... Ты можешь попробовать? Вдруг не будет? - Барлик смотрел на меня с таким ожиданием, что хотелось разреветься.
- Я уже точно знаю, что не будет. - Ответила ему, приглаживая, упавшую на его лоб чёлку.
- И поэтому сразу нас позвала? - заулыбалась Малис.
- Конечно. Хочешь, я помогу тебе заплести косы? - предложила я девочке.
Малис мне кивнула, и уткнулась носом в шею, напомнив маленького котёнка. С другой стороны прижался Барлик, обхватывая ручонками мою талию. Я обняла их обоих. Сколько мы так просидели, я не знаю. К нам подошла одна из нянек, напомнив, что детям пора обедать, да и мне лучше бы себя поберечь.
- Хорошо, мы пообедаем вместе в моей комнате. Фарли, Гульниза, это возможно организовать? - спросила я, и, дождавшись заверений, что они сейчас мигом, отправила их готовить стол.
Мы с детьми медленно шли ко дворцу. Вдруг Барлик начал притормаживать и прислушиваться.
- Что такое? - тут же решила спросить я.
- Там за деревьями площадка, на которой тренируются бессмертные. Сейчас тренировка идёт, слышишь? - объяснил он мне.
- И тебе хочется посмотреть? А тренировки каждый день и в одно время? - мальчишка мне кивнул. - Тогда давай поступим так. Сегодня мы пойдем обедать, раз уже сказали, что идём, и нас ждут. А завтра, вместо прогулки в саду, пойдём и попросим разрешения посмотреть на тренировку бессмертных. Если разрешат, то мы останемся, и посмотрим. Хорошо!
- Правда? Ты завтра снова нас позовёшь? - спросил сын с сомнением.
- Конечно. Ещё надоем со своими зазываниями. - Засмеялась я.
- Ну, что за глупости? - упёр руки в бока мелкий воитель. - Как ты можешь надоесть? Ты же теперь снова наша мама!
И вот где взять сил, чтобы продолжать улыбаться. В комнате мы разделись, вымыли руки и, пока девушки накрывали на стол, я заплетала вьющийся змейкой по всей голове односторонний колосок Малис. Ещё в школе я заплетала всех одноклассниц, и шутила, что тренируюсь. Мол, появится дочка, и будет она у меня каждый день с новыми причёсками.
Малис коса понравилась. Она еле отлипла от зеркала, перед которым крутилась, рассматривая себя.
- Не дам на ночь расплетаться! - заявила она, усаживаясь за стол.
- И голова болеть будет. Давай я лучше тебя завтра снова заплету? - предотвратила я вечерний скандал между дочерью и её няней.
Дети кушали очень аккуратно, никуда не торопясь. Хотя одна из нянь нервничала и поглядывала на дверь.
- Детям нужно куда-то идти? - спросила её.
- Только ирлери Малис. - ответила та присев в поклоне.
- Буду опять мелкий бисер перебирать и по ниточкам собирать. - Надулась Малис.
- Ну что поделать. Мелкая работа развивает аккуратность и ловкость. И как бы это странно не звучало, соображать будешь быстрее. И будешь не только красивой девочкой, но и умненькой. - Как могла, донесла до ребенка пользу развития мелкой моторики, чем заслужила быстрый, но благодарный взгляд няни.
Видно ирлери Малис с удовольствием с этих занятий сбегала.
- А почему меня тогда не учат этому? - подловил меня Барлик.
- А ты будешь у нас сильным! Чего тебе ещё? - тут же ответила брату мелкая язва.
- Видишь ли, Барлик, перебирать мелкие цветные камешки и тем более делать из них что-то, не все мужчины любят. Многие считают это женским занятием, и злятся или обижаются, когда им это предлагают. Ваши учителя просто не хотят тебя обижать или злить. Они же не знают, как ты это воспримешь. - Еле выкрутилась я.
- Я обещаю не обижаться и не злиться. Буду ходить с Малис. - Сообщил нам всем Барлик. - И почему это женское? Оман вообще украшения делает.
- Ага! Из вооот таких камней! - показала размер хорошего яблока Малис. - От этого не умнеют.
И с уверенным видом приступила к сладкому пирогу.
После обеда я решила пройти, проводить детей, заодно и посмотреть, где они занимаются. А то странно будет, если отлично ориентирующаяся в этих коридорах Ираидала, вдруг заплутает. Пройдя несколько поворотов, мы столкнулись с идущей нам на встречу майриме.
Сегодня она была в синем платье, сопровождали её Анаис в зелёном и Абилейна в голубом. Вспомнила, что в гардеробной Ираидалы преобладали красные, бордовые и оранжевые цвета.
Жители этого мира, называют его мир огня. И действительно, здесь всё напоминает об огне и жарком пламени. Даже море здесь красное. Привычным для меня выглядело и то, по рассказам, далёкое холодное море. Поэтому, все, что не напоминало о пламени, ценилось выше. Ткани синих, зелёных, голубых и белых цветов и оттенков были на порядок дороже. И так во всём.
Даже в этом оман умудрился выразить свое пренебрежение к лари. У меня уже вообще скопилась масса вопросов об очень странном отношении к Ираидале. Да та же беременность. Почему она была одна, и ей никто не помогал и не подсказывал? Даже я знаю, что грудь к кормлению начинают готовить ещё во время беременности. И ну неужели не было никакой возможности помочь? Не доводить до того, что каждое кормление собственных детей превращалось в пытку для девушки? Почему какая-то наложница спокойно позволила себе поиздеваться над беременной от омана, возможной лари?
- Малис, красавица моя! Какие косы! Кто сделал тебе такую красивую причёску? - улыбнулась девочке бабушка. - Кто из наложниц у нас такой мастер?
- Это сделала моя мама, когда мы вернулись с ней из сада. - Майриме вскинула голову и быстро нашла меня взглядом.
- Ираидала? - она не скрывала своего удивления. - Прости, я сразу тебя не заметила. Не ожидала, что ты уже встала. Ты так тяжело болела.
- Не мудрено не заметить лари. Всегда в красном или жёлтом. Как служанка. Сразу видно, что господин её не ценит. - Не смогла промолчать Абилейна.
- Спасибо, майриме, за желание меня навестить. - Не будем пока портить отношения со свекровью. - Только я не болела, я была отравлена и потеряла ребёнка омана, возможно ещё одного наследника или ирлери.
- Ираидала! - чуть повысила голос майриме, заметив, как вскинулись Барлик и Малис. - Тут же дети!
- Не думаю, что есть смысл им врать, тем более, что весь гарем знает правду. - Ответила я. - Что же касается цвета моей одежды... Вот скажи, Абилейна, оману понравилась ночь с тобой, он остался доволен?
- Конечно! И он щедро одарил меня. - Даже Анаис и майриме смутились от откровенности моих вопросов, но любимая наложница нет.
- Наверное, как и всех прочих, украшением? - улыбнулась я начавшей что-то подозревать наложнице. - А напомни мне, какого цвета камни в том подарке? Видно ты слишком переоценила свои умения и заслуги. Что же касается ценности, то, сколько вас таких, которых одарили за ночь, было до меня, есть сейчас, и будет после меня. Вон, посмотри на Вурхан. Она была первой наложницей омана, говорят, одаривал сверх меры. А сейчас она прислуживает во время обедов, а щедрый оман её даже не узнает. Я же, как ни старайся, мать наследника и ирлери. А цвет одежды... Мне идёт красный.
- Мам, а ты умеешь набирать бисер? - подергала меня за юбку Малис.
- Конечно, родная. И даже плести из него. Если найдем достаточно жёсткую нить или тонкую проволоку, то я покажу тебе как сделать дерево из бисера. - Отвлеклась я от кусающей губы Абилейны.
- Понятно. - Кивнул сестре Барлик. - Пойдём заниматься.
Я смотрела им в след с умилением. Мне достались очень умненькие дети.
- Кстати об одежде. - Попыталась сменить тему майриме. - Я хотела узнать, как ты себя чувствуешь, дорогая? Не нужно ли чего, не беспокоит ли? И ещё. Ты же знаешь, что если случается какая беда с лари по недосмотру, то оман выплачивает тройной размер месячного содержания. Для того, чтобы лари могла порадовать себя после тяжёлых событий. Тут твои деньги. Положенное содержание и выплата. И я распорядилась принести тебе ткань для платья. Этот зелёный бархат будет изумительно смотреться с твоими глазами. Посмотри.
Евнух передал Фарли тяжёлую шкатулку, судя по звяканью, с деньгами. Одна из служанок передала Гульнизе рулон ткани. Бедные девочки. Надо сворачивать этот цирк, а то держи такую тяжесть на весу.
- Благодарю вас, майриме. Меня действительно беспокоит один момент. - Ответила я. - Во время своей болезни, я высказала свою волю. Причём, уже после того, как лекари вынесли свой вердикт о том, что я если и выживу, то только чудом. Но я не вижу, чтобы преступника искали! Насколько я знаю, даже то, что высказавший волю, встаёт со смертного одра не отменяет обязательности исполнения его завещания. Так почему никто не разбирается в случившемся?
- Ираидала, ты была не в себе. Потеря ребёнка, это страшное событие. Видимо поэтому ты потребовала... Фарлаку для виновного. - Напомнила мне майриме.
- Я помню. И отдаю себе отчёт, что это весьма болезненное наказание. - Заверила я майриме. - Но я настаиваю на неизменности своей воли. Может, остальные посмотрят и прежде, чем меня травить, хорошо подумают. А сейчас я хотела бы вернуться в свои покои. Я действительно ещё не окрепла.
Я даже присела в поклоне на прощанье. Ты посмотри, какие у них здесь все неженки. Как отраву подливать, так все отлично. А как по пяткам за это получать, так как ты могла такое попросить! Ираидала, это жестоко! Ничего, потерпят.

Глава 6.

В комнату мы вернулись, чуть ли не бегом. От показательной заботы майриме было не по себе. Я прекрасно помнила, как настойчиво она рекомендовала довести моё лечение до летального исхода. Не поленились бы и действительно собрать местных светил медицины, лишь бы поскорей сообщить скорбную весть о кончине лари Ираидалы сыну. Пришлось бы ему лимоны ящиками есть, чтоб хоть как-то приличия соблюсти. Хотя о чём это я? Когда он такой ерундой заморачивался?
- Ух, ну и тяжесть! - выдохнула Фарли, ставя шкатулку с деньгами на пол.
- Интересно, сколько там? - спросила я.
- Судя по словам майриме четыре ваших месячных содержания. То есть должно быть восемь сотен монет. - Ответила мне Гульниза.
- Вот сейчас выпьешь отвара и посчитаете. Долго ли для троих-то? - ответила мне матушка Вали́.
- А зачем мне отвар? Я вроде неплохо себя чувствую. - Удивилась я.
- Потому и неплохо, что я за твоим питанием слежу, и отпаиваю тебя вовремя, чтоб силы твоего тела поддерживать. - Пригрозила мне пальцем лекарка. - А то, чуть ей отлегнуло и она погарцевала, зубы всем показывать.
- Да не особо я гарцую. В сад сходила, детей проводила... - начала я.
- Вот и достаточно на сегодня. Это пламя в крови тебя вперёд гонит, но тело-то ещё прошлых сил не вернуло. Так что вон, лучше действительно монеты посчитай и ткани посмотри. - Перебила меня матушка Вали́.
Смысла спорить с ней я не видела. Действительно, второй день, как в себя пришла.
- Там тех тканей смотреть! - разозлилась всегда спокойная и рассудительная Гульниза. - Издевательство одно.
- Что не так, Гульниза? - удивилась я.
- При всех майриме проявила к вам заботу и невиданную щедрость, подарив даже два рулона дорогой ткани. Зелёный и белый бархат. - Показала она на две кучки ткани. - Но на самом деле, зелёный бархат был намотан поверх рулона белой ткани. Это просто два больших куска. Платья из них не выйдет. Будет видно, что это просто собрали остатки, и сшили вам платье из лоскутов! Ткань конечно очень дорогая, но рискнёте сшить себе из неё что-нибудь и выставите себя на посмешище! Так что подарок без подарка.
- Да ещё и наверняка к возвращению омана Берса кому-нибудь из наложниц, что он выделял, сошьют платье из зелёного бархата, а второй из белого. И будет выглядеть так, что вы, лари, после наложниц обрезки подобрали. - Вскипела и Фарли.
- Да? А подскажите мне девушки, кто у нас хорошо шьёт? И возможно ли сшить из этих кусков платье на девочку и короткий кафтан мальчику? - решила поделиться пришедшей мне в голову идеей.
- Мы обе шьём. Даже майриме обшивали, пока вы нас не забрали. - Заверили меня девушки. - На детское платье и килет мальчику хватит с избытком.
- Ну, платье не совсем детское. Давайте пересчитаем монеты, а потом я нарисую, что задумала. - Я договорить не успела, как у меня под рукой оказалась пачка бумаги и привычный мне карандаш.
Тонкий угольный грифель был плотно обмотан бумагой. Её надо было постепенно отматывать и затачивать грифель. Но пользоваться им было вполне удобно. Девчонки сами загорелись любопытством, уж очень им хотелось поломать планы майриме и ожидающих потехи наложниц. Им ведь тоже было нелегко, когда их госпожа ничего не значила и была вечным объектом для издевательств.
Монет оказалось действительно восемьсот. И это было целым состоянием. А вот потом, я села рисовать платье принцессы из сказки. Пышный, разрезной рукав, клином от плеч и до талии вырез, открывающий корсаж из бархата другого цвета. И расходящаяся пышная юбка. Край подола, манжеты рукавов, пояс и край корсажа я планировала украсить вышивкой. Уже в процессе рисования мне пришла в голову замечательная идея.
- Девочки, а где мы сможем взять белый и зелёный бисер? И ювелирную иглу для вышивки? - спросила я.
- На торговой площади. Можете поручить нам, или взять сопровождение и сходить сама. - Ответила Гульниза, не отводя взгляда от моего рисунка.
- Предложу детям, заодно и посмотрим, что там за памятные площади. - Внесла предложение в её идею.
На втором листе я рисовала что-то среднее между кафтаном и военным кителем. Воротник-стойка с острыми углами, как на привычных в моём мире "косухах", строгий прямой рукав, чуть приталенный силуэт.
- Вот тут, на внутренней стороне и на отворотах, должен быть зелёный бархат. А с внешней на вороте и манжетах вышивка, как на платье сестры. Сможем? - замерла я в ожидании их ответа.
- Тут в принципе сложностей немного. Но вид непривычный. И необычный. - Сказала мне Гульниза.
- Зато дети будут выглядеть, как игрушки! И точно лучше всех! - захлопали в ладоши Фарли. - А давайте никому не говорить, что шьём и для кого? Пожалуйста! Вы только представьте, как вытянутся эти змеиные морды! Ой...
- Я тоже хочу посмотреть на вытянутые змеиные морды! - шепотом призналась девчонкам. Мы переглянулись и весело рассмеялись.
- Заговорщицы! - фыркнула матушка Вали́.
Утро началось очень рано. Со стука в дверь моей комнаты. Я даже толком не успела проснуться. Фарли поспешила открыть дверь. На пороге переминались Малис.
- Можно? - спросило это чудо с испуганными глазками.
- Иди сюда. - Раскинула я руки для объятий, в которые тут же влетел смеющийся вихрь. - Попалась! Я тебя поймала!
- А меня поймают? - раздалось от двери, и уже вскоре я кувыркалась на кровати с двумя сорванцами.
Остановились мы, только когда совсем запыхались. Барлик помимо того, что обнял меня и сестру руками, ещё и закрыл нас своими крыльями. Ну, для Малис это было крыло, а для меня крылышко, словно платком плечи накрыли.
Я не сдержала любопытства и провела кончиками пальцев по перепонкам крыла. Больше всего, крылья Барлика по форме и строению напоминали крылья летучих мышей, а вот на ощупь это было самое необычное ощущение. Однажды в зоопарке мне довелось потрогать молодые рожки северного оленя. Панты. Вот, как будто мягкая замша, покрытая мягкой и короткой шерсткой.
- Когда я выросту, они останутся такими только изнутри. - Начал объяснять мне Барлик. - А с внешней стороны станут гладкими и блестящими. Остов станет бронированным и покроется шипами. И ударом крыла я смогу сносить врагов на несколько метров.
- Грозное оружие. - Кивнула я, замечая по голосу, как ему уже хочется обзавестись "взрослыми" крыльями.
Пальцы погладили по ещё покрытой "замшей" косточке. И я ощутила, как по крылу прошла дрожь, а мальчишка буквально мурлыкнул.
- Ему очень нравится, когда так делают. Только он никому не говорит. Знаю я и он! - прошептала мне Малис. - А ты как догадалась?
- Ну, я же мама, я это просто знаю. - В ответ я получила кивок, словно то, что я их мама объясняло половину загадок мироздания. - Я думала сегодня дойти до торговой площади и погулять по площади памяти. Вы со мной?
- Да! - выкрикнула Малис.
- А как же...
- Тренировка бессмертных? - улыбнулась я расстроившемуся сыну. - Ну, она же будет не весь день? После неё могли бы и сходить.
Вместо ответа меня так стиснули, обнимая, что я запросила пощады. Сегодня Малис сидела, уже еле удерживая нетерпение от любопытства, что же получится с её причёской. Стоило сказать "всё", как по комнате в сторону купальни промчался маленький смерчик.
- Ничего себе! - донеслось из купальни. - У меня из косы цветок! Вот это да!
- Выходи уже, красотка! Завтрак стынет. - Позвала я.
Я понимала, что для этих детей, уже второй день проходит. как приключение. И мне хотелось, чтоб вот это радостное сияние глазок больше не пропадало.
После завтрака мы отправились к тренировочным площадкам. Воины тренировались попарно. Между ними ходили более взрослые мужчины, с какими-то нашивками. Старшины, как я вспомнила. Со стороны за всеми наблюдали несколько воинов в длиннополых кафтанах и подпоясанные клинками. Мастера бессмертных. Офицерский состав.
Заметив наше появление, мастера повернули в нашу сторону головы и приветствовали нас кивком. Но не сделали и шагу навстречу. Это была их территория, где не действовало ничего, кроме внутренней войсковой иерархии.
Мы договорились с Берликом, что придем и попросим разрешения остаться, посмотреть. И дальнейшее зависит от того, разрешат ли нам.
Мы подошли к развернувшимся в нашу сторону мастерам. Барлик сделал пару шагов вперёд.
- Доброго вам дня, уважаемые мастера. - Начал мальчик, пытаясь сдержать своё волнение. - Не будете ли вы против, если я с моими мамой и сестрой понаблюдаем за тренировкой бессмертных?
- Конечно, нет, юный илсир! - Ответил ему один из мастеров и поклонился.
И на этом, всё внимание, которое нам уделили, закончилось. Но глядя на Барлика, я понимала, что ему оно и вовсе не нужно. Он был полностью поглощён происходящим на площадках. Было видно, что он уже выбрал себе пару, за которой пристально наблюдал.
- Выросту и буду таким же сильным воином! - в запале выпалил он.
- Стать таким воином не так-то просто. Умения требуют времени и сил. - Присела рядом с ним на корточки. - Нужно очень долго и упорно тренироваться. Не взирая на усталость, боль и разочарование от того, что всё не сразу получается. И только если не отступишь, результатом стараний и тяжёлого труда станет мастерство.
- Да? - он искал подтверждения моим словам в моих же глазах.
- Только так. Ничто не даётся без труда и терпения. - Заверила его я.
- Ваша мать права, илсир Барлик. - Подтвердил мои слова тот мастер, что разрешил нам остаться. - Бессмертные тренируются с юных лет, не ленясь и не жалея своих сил. Именно так они и становятся гордостью и основной ударной силой армии нашей империи.
- А почему же тогда ни меня, ни брата, ещё не начали тренировать? - спросил мастера Барлик.
- Правящих тренируют иначе. Ведь оманы направляют войска и удары корпусов, создавая сложный рисунок боя. От их умения и мастерства не зависит ударная сила. - Улыбнулся мастер.
- Оманы выигрывают битвы тактикой и стратегией, сынок. А бессмертные своими клинками. - Сказала умную фразу, а у самой в голове вспугнутыми птахами заметались мысли.
Бессмертные, по воспоминаниям Ираидалы это основная военная сила. Но и за безопасность отвечали они же. Многочисленные корпуса обученных военных. Половина военной добычи отдавалась на откуп бессмертным. Помимо жалования из казны. Значит, они имели и свой вес в этом мире. А с учётом, что большую часть времени здесь идут постоянные войны, вес не малый.
Видимо здесь они играли ту же роль, что и янычары, стрельцы, Семёновский и Преображенский полки в истории моего мира. И возможно ли сделать так, чтобы они выступали дополнительной гарантией безопасности моих детей?
- Но разве нельзя быть правящим и мастером клинка? Или хотя бы учеником? То, что я илсир, означает, что я не могу обучаться, как бессмертный? - спросил мастера Барлик.
- Нет, конечно. Но не один илсир таких желаний не изъявлял, вполне удовлетворяясь индивидуальными занятиями с учителем. - Ответил мастер.
- Мама, могу я изъявить желание обучаться у мастеров бессмертных? - уловил суть сын.
- Сынок, ты можешь сколько угодно изъявлять желание обучаться. Но нужен учитель, наставник, который согласится тебя обучать. И что делать, когда ты устанешь и захочешь отказаться? - нарисовала картину, вполне естественную для новичков, которые сначала загораются, но быстро остывают.
- Мастер... - начал и замялся Барлик.
- Мастер Азуф.- представился воин.
- Мастер Азуф, я Барлик Марид Нави, прошу вас стать моим наставником. - Барлик опустился на одно колено и опустил голову вниз, ожидая ответа.
Замолчали все, точно также ожидая, что скажет мастер. А вот чего точно никто не ожидал, что рядом с братом опустится и Малис.
- Мастер Азуф, я Малис Марид Нави, также прошу вашего наставничества. - И замолчала.
Мастер посмотрел на меня.
- Нет, я в ученики бессмертных не хочу. Нууу..... Если только в качестве общего физического оздоровления. И во время сопровождения детей на тренировки. - Постаралась откреститься от местного фитнеса я, но даже для меня вышло неуверенно.
- Я, мастер клинка имперского корпуса бессмертных, Азуф Арли, принимаю под свою руку, в качестве учеников Барлика Марид Нави, илсира империи, и Малис Марид Нави, ирлери Империи, и обязуюсь быть им наставником и учителем. - Громко сказал мастер, когда пауза уже слишком сильно затянулась и его согласия никто не ожидал. – Поблажек и уступок не ждите! Тренировка завтра на рассвете. Жду обоих своих учеников. Ну, и одну, физически оздоравливающуюся, лари. До завтра.
С этими словами мастер развернулся к нам спиной и начал разбор ошибок тех, кто уже тренировался. А мы пошли переодеваться, чтобы выйти в город. К тому же вместе с нами должны были пойти два евнуха и несколько бессмертных для охраны. Мне одной ещё может, и отказали бы, но я шла с детьми. Поэтому проблем не возникло.
На огромный рынок мы попали к обеду, и я сильно пожалела, что не приняла во внимание рассказ служанок об этих площадях. А ведь сейчас только закончился первый месяц весны! Что же здесь творится в середине лета? Вспомнила Трафальгарскую площадь, тоже находящуюся в центре города и выложенную камнем, и деревьев на ней нет, но за счёт фонтанов, там комфортно находиться в любую жару.
Фонтаны! Я же видела их в саду дворца! Так почему здесь нельзя этого сделать?
На себе я ловила много любопытных взглядов, злорадных, равнодушных и полных жалости. Настроение стремительно портилось и уже ничего не хотелось. Я продолжила эту прогулку в город только из-за того. как радовались дети, в принципе обычным вещам. Вот я и решила смотреть только на них. Тем более, что Малис так забавно торговалась с торговцем орехами, что не улыбаться было попросту не возможно.
Поднялись мы и на площадь памяти. Жуть! Огромная каменная площадь со здоровенной каменюкой и огромным куском сухой земли посреди площади. Нет, с десяток листочков, пытающихся изобразить зелень, я всё-таки насчитала.
Спуск вниз отнял последние силы, и я присела прямо на ступеньки. Две огромных лестницы вели от торговой площади к площади памяти. А между ними та же, уже успевшая потрескаться, земля.
Во многих странах каменистая почва и жаркий климат. Но на площадях в Турции, Италии, Греции бьют фонтаны, миллиардами мельчайших брызг сбивая жар и становясь местной достопримечательностью.
Тем более, что с верхней площади, во время всего спуска и с торговой площади прекрасно виден дворец омана. Неужели ему самому приятно видеть это убожество? Ведь задумка-то была потрясающей. И этот спуск... Я видела фонтаны в Петергофе! Здесь прямо напрашивается каскадный фонтан во весь склон!
- Это баснословные деньги, лари. Никто не возьмётся. - Видимо я сказала последнюю фразу вслух, потому что молодой мужчина в длинном халате, поверх рубашки и брюк, что сидел и что-то рисовал на краю ступенек с другой стороны, мне ответил.
- Кто вы? - спросила у него.
- Я, Масул. Смиренный строитель и мечтатель, лари. - Представился мужчина.
- А что вы рисуете? - тут же слюбопытничала Малис.
- Всего лишь свою фантазию, ирлери. - Улыбнулся мечтатель. - Как сказала ваша мама, фонтан, который провосится на эту площадь.
- Серьёзно? Удивительно. Разрешите посмотреть? - попросила я.
Мужчина встал, поклонился и, подхватив свои рисунки, спустился вниз по той лестнице и поднялся к нам. Я и дети внимательно рассматривали рисунки. Больше всего мне понравился один, где был изображён двухъярусный фонтан.
Первый ярус представлял собой вытянутый прямоугольник, торцы коротких сторон служили основанием для двух выступающих частей в виде полумесяцев. На рисунке, он со всех сторон был обсажен цветами. А вот второй ярус выглядел большой чашей, в которой расцветал каменный цветок, напоминающий лотос, между лепестками которого били струи. От этой чаши к полумесяцам вели две изогнутых, как мостики, дорожки, по обеим сторонам которых тоже были бьющие струи. Из-за вытянутой формы он создавал бы тень и сбивал жар на всей площади.
- Ты сказал о баснословной сумме. Сколько стоило бы построить вот такой фонтан и сколько это займёт времени. - Спросила я строителя, протягивая ему выбранный рисунок.
- Лари, по времени строительство этого фонтана займёт месяц-полтора, а стоимость работ семьдесят-восемьдесят монет. - Получила в ответ. - Здесь подземные водяные жилы близко к поверхности. Если нанять мага, чтобы пробил к ним скважину, а не бурить, то монет девяносто, но сроки работы сократятся почти вдвое.
- Таак... А если вот весь этот склон превратить в ступенчатый фонтан? - начала мучить мужчину я.
- Я понял, о чём вы говорите. Тут большая площадь и понадобится несколько скважин и водоотвод. Монет сто тридцать. - Объяснил такую разницу в цене Масул.
- А если на верхней площади сделать вот что-то такое... Можно бумагу и карандаш? - мне подали и то и другое.
Я нагло и совершенно беспринципно позаимствовала с Трафальгара четыре небольших фонтана, схематично изобразив их по углам увеличенной клумбы. А у самой клумбы изменила форму, придав ей вид, который запомнила во время экскурсии по Кенсингтонскому саду.
- Тут всё просто и лаконично. - Сказал строитель, рассматривая мою схему-рисунок. - Но четыре фонтана... Тоже около восьмидесяти монет.
- Золотом? - уточнила на всякий случай.
- Золотом, лари! - Подтвердил он.
- Скажи, ты можешь составить подробную смету с учётом работы магов? - спросила я. - Скажем, к полудню, послезавтра?
- Да, лари! Но... Это же... - растерялся смиренный строитель.
- Про меня говорят, что я так много плачу, что моими слезами, можно оросить всю столицу. Ну, вот пусть и орошают. - Рассмеялась я.
По дороге во дворец я задумалась. Восемьдесят монет золотом, это баснословная сумма, по словам строителя. А я получаю каждый месяц по двести. Мои сомнения очень быстро развеяла Фарли.
- Меньше ста монет на содержание лари, родившей одного наследника, в месяц отдавать недопустимо. Больше можно, меньше нет. - Развела она руками. - Это было сделано специально, чтобы бедняки не могли претендовать на девушек из тех родов, где были дочери огня. Ведь в итоге всё решает поединок. А мастерство от достатка не зависит. У вас два ребёнка, и оба со знаками наследования. Поэтому двести монет. Оман выплачивает вам самую маленькую сумму, которую только смог. Например, лари Анаис получает сто шестьдесят за одного.
- Понятно. И правда, чего это я сомневаться начала? - усмехнулась я.
На следующий день я сильно порадовалась своей предусмотрительности и тому, что я договорилась о встрече со строителем через день. После первой тренировки у мастера Азуфа, я смогла только растянуться на кровати. Даже вымыться после моего возвращения, мне помогали девушки.
- Держи! А то завтра ставить дворец на уши будет некому! Это мазь с персиковым маслом. Вотрите в мышцы. - Протянула горшочек матушка Вали́.
Качественный массаж в четыре руки немного снял болевые ощущения с совершенно непривыкших к нагрузкам мышц. Утром я туго заплела волосы себе и Малис, и завязала узлом на затылке, чтобы не мешались. И я оказалась права. Тренировка началась с пробежки. А потом мастер привел нас на обычную армейскую полосу препятствий, и сказал, что ближайший месяц, наши тренировки будут проходить здесь. И пока мы не сможем проходить эту "тропу" без падений и за один переворот песочных часов, он нас не выпустит отсюда.
У меня болело всё. А сколько синяков проявится к завтрашнему дню, страшно представить. А широкие мужские штаны-шаровары и длинная рубаха под горло, которые я купила вчера на рынке, и использовала вместо спортивной формы, были все грязные, в пыли и траве.
Фарли с улыбкой утащила их в прачечную, чтобы к завтрашнему занятию они успели высохнуть.
- Не торопись. Я взяла два комплекта, вы же видели! - простонал я с кровати.
- Скажу срочно, как раз к послезавтра простирают.- Ответила мне Фарли.
- Госпожа, вам нужно переодеться и собраться. Скоро в крытую галерею возле стен придут старшины из кверхов. - Напомнила мне Гульниза.
- Точно! - с кровати я еле сползла, но это была та встреча, которую я не собиралась отменять.
Более того, в этот раз в мешочках оказалось больше денег, чем я могла дать обычно.
- Надеюсь, эти деньги идут действительно ветеранам бессмертных. - Сказала я вчера, когда мы с девочками раскладывали деньги по мешочкам.
- Да вы что? Даже не сомневайтесь. Они могут отчитаться за каждый грош. Там не воруют. - Заверили меня.
Сегодня же я впервые встречалась с этими людьми.
- Лари, может, в этом месяце перебьёмся как-нибудь? Вам самой лечиться и восстанавливаться нужно. - Сказал один из пришедших мужчин.
- Нет, мне хватает, я лишнего не отдаю. - Заверила я их.
- Это вам, из сада нашего кверха. Вкуснее персиков вы нигде не найдёте! - возле моих ног оказалась корзина с персиками, сладкий аромат тут же наполнил рот слюной.
- Спасибо! Персики я обожаю! - сказала и замолчала, судорожно вспоминая, любила ли персики Ираидала.
- Это мы знаем! - рассмеялись вокруг. - Поправляйтесь, госпожа. Мы молим пламя за вас и за счастье в вашей судьбе.
Вернувшись обратно, я увидела нескольких мужчин в чёрной форме у своей двери и одну из служанок майриме. Здесь же оказались и два евнуха. Видно тоже из тех, кто прислуживал матери омана. Один из тех, мужчин. что были в форме, поклонился.
- Моё имя Таргос. Я старший сотни охраны внутреннего порядка. Мы прибыли, чтобы приступить к поискам покушавшегося на вашу жизнь, чтобы привести в исполнение вашу волю. - Представился он.
- Простите, что заставила вас ждать. Нас не предупредили, что вы сегодня прибудете. - Начала я, и было видно, что мужчине приятны мои слова, хоть он и пытается скрыть своё удивление.- Проходите. Фарли, Гульниза принесите, пожалуйста, закуски с кухни.
После того, как мужчины получили по чашке горячего чая и смогли слегка перекусить, началась беседа, точнее мягкий допрос.
- Госпожу уже несколько дней мучила то ли изжога, то ли тошнота. Она спасалась соком граната. - Описывала события того дня Фарли. - Гульниза заподозрила, что госпожа в положении. Снова. И собиралась позвать врачей. А я передала на кухню приказ принести сока госпоже и ушла в прачечные. На завтра планировался отъезд омана, и нужно было подготовить платье госпожи. Потом прибежала Гульниза с криком, что госпоже очень плохо. Я прибежала в комнату. Госпожа корчилась от боли и плакала. Лекарь сказал, что она беременна. И что, похоже, её отравили. Я попыталась сообщить господину, но он меня вышвырнул из своей комнаты и запретил его беспокоить.
- Вы обвиняете господина? - возмутилась служанка майриме.
- Да! - вдруг полыхнула взглядом милая и улыбчивая Фарли.- Он обязан был защитить госпожу и малыша, а не...
- Может твоя госпожа сама чего съела? - перебила её противная баба.
- Скажите, с какой целью вы здесь находитесь? - спросила я её. - О событиях вы явно ничего не знаете. Перебиваете, пытаетесь всех перекричать, навязываете свою точку зрения, что никто ни в чём не виноват. Да, оман виноват! И он был обязан обеспечить уход, заботу и безопасность даже просто мне! Особенно, как только появились первые подозрения о беременности. То, что злоумышленник смог осуществить свои намерения, целиком и полностью вина омана. Можете так, и передать тем, кто вас сюда послал. И можете идти, не стоит допускать, чтобы ваши госпожи нервничали и долго ждали новостей.
- Я... Как же... - видимо от меня этого никто не ждал вообще.
- Тебе не понятно? Что ж скажу привычным для тебя языком. - Видно раньше я отпора никому не давала, поэтому, что со мной такой делать никто не знал. - Пошла вон!
Рявкнула я в лучших традициях Ивана Васильевича.
- На вот, молочка тёплого попей. - Смеясь, подала мне чашку матушка Вали́. - А то горло першить начнёт с непривычки. Наконец-то голос прорезался. Я прибыла уже ночью. Ребенка спасать было поздно. Его уже не было. Еле кровотечение остановила. В кувшине гранатовый сок стал сине-фиолетовым. Так бывает, когда в него добавляют сок или отвар плодов оварка. Это сильный яд, открывающий кровотечения. Если его совсем слабо развести, то женщины его пьют, чтобы не забеременеть или скинуть нежеланного ребёнка. Кувшин я закрыла крышкой и запечатала воском. Так что можете проверять, сколько дней стоит, и что в нём.
- Кто-то знает о том, что вы сохранили сок? - спросил Таргос.
- Что ты, милый? Я же ещё жива. Пойдём, покажу, где спрятала. - Она встала, и в сопровождении Таргоса и двух его спутников зашла в гардеробную. Откуда вышла пару минут спустя. У идущего за ней Таргоса, в руках был тот самый кувшин.
- Мы не будем вас дольше беспокоить, госпожа. Если понадобиться я предупрежу вас о встрече и задам возникшие вопросы. Но сейчас, как мне кажется, осталось только найти, кто и кому передавал этот кувшин. - Сказал он мне.
Я проводила его и спутников до дверей, с удивлением обнаружив толпу слуг рядом со своей комнатой. Кажется про кувшин, и то, что яд в нём сохранился, через час уже знали даже мыши в подвале дворца.
Желающие сказать мне гадость или понасмешничать разом пропали. Никто даже ни разу не высмеял мои утренние занятия с детьми.
На встречу со мной строитель пришёл не один. С ним пришли и старшие тех районов города, где располагались площади.
- Госпожа, поймите, сейчас плохо, но хоть порядок. А разворотите вы две площади, а деньги на доделки где брать? И будет плохо, но ещё и бардак. - Опасались они.
- Вы ведь в курсе, что недавно на меня было совершенно покушение? За это, как мне сказали, упущение, мне выплатили своеобразную компенсацию в шестьсот монет. Именно на эти деньги и будут возводиться фонтаны.- Хотела я их успокоить, но они только смотрели на меня с непонятным выражением на лицах.
- То есть вы на фонтаны свои смертные пускаете? - тихо спросил один из них.
- Пусть хоть на дело пойдут. - Ответила я, внимательно просматривая сметы.
Работы на площадях начались в тот же день. А вечером Фарли и Гульниза начали раскройку подаренного майриме бархата под мои задумки.

Глава7.

- Марс, посмотри, пожалуйста, на меня. Здесь, в гареме, вы находитесь под надёжной охраной и защитой. Сейчас, мы все идём на площадь, где будет очень много людей. - Объясняла я внимательно слушающему меня мальчику. - И не все так уж рады меня видеть. Ну, или не всех устраивает то, как управляет своим оманлиром ваш отец. И самое простой способ выказать ему своё неудовольствие, это напасть на вас, самое ценное, что есть у правителя. Его наследников. Поэтому, вы все должны понимать, что я беру вас под свою личную ответственность. И что не стоит убегать от охраны, или молчать о чём-то, что показалось вам страшным или странным. Хорошо? Бессмертные и евнухи, что идут с нами отлично выполнят свою работу и защитят нас, если мы сами не будем им мешать.
- Хорошо, лари. - Серьезным голосом ответил мне Марс, а Барлик и Малис просто кивнули.
- Отлично. Вы не думайте, что я считаю вас маленькими или непонимающими таких простых вещей. - Решила я добавить значимости детям в их собственных глазах. - Просто я сама впервые на таком серьезном и ответственном мероприятии. И очень за всё переживаю.
- Не волнуйтесь, лари! Всё будет хорошо, а мы постараемся, что бы ничто не испортило этот день! - всё тем же серьёзным голосом, но уже с теплой улыбкой ответил мне мальчик.
Ведь для него всё стало понятно. Лари, как и все девчонки, всего боится и за всё волнуется, вот и повторяет одно и то же. Но он то, смелый и умный, и вообще, будущий мужчина, поэтому вполне может и потерпеть переживающую лари. Словно в подтверждение моих слов, мальчик протянул мне руку.
- Пойдёмте, лари! Не будем проявлять неуважения к людям, и разделим праздник на всех. - На этом серьезность и важность видимо закончились, потому что Марс состроил умильную рожицу и попросил. - Пожалуйста. Так уже хочется на всё посмотреть.
Евнух, стоящий за его спиной, еле сдержал улыбку от такого перехода. Он-то понял мою уловку. Я взяла за руку Марса, следом за нами шли Барлик и Малис, тоже держащиеся за руки. Замыкали наш небольшой строй Фарли, Гульниза и матушка Вали́. А со всех сторон нас закрывали евнухи и бессмертные, под командой мастера Азуфа, в неизменном длиннополом халате. Только широкий пояс изменился. Простую полоску ткани заменил расшитый пояс, выпущенные концы которого, украсили кисти.
- Я же теперь не просто мастер, но и наставник наследников. - Пояснил он, заметив мой заинтересованный взгляд.
До площади мы, как обычно, шли пешком, видимо это прибавило проблем, потому что лица бессмертных застыли. Значит, они удерживают лицо, чтобы не показать своего недовольства.
- Мастер Азуф, что-то не так? - прямо спросила я, сжимая от волнения руку Марса.
Мальчик решил, что я боюсь, и погладил меня по ладони, чтобы поддержать и успокоить.
- Весь гарем поехал в каретах. - Сказал мастер.
- Зачем? Тут идти пять, ладно, десять минут. А кареты да с лошадьми... Только давку создавать и людям мешаться, занимая место. Тем более, что город так украсили! - не понимала я вот этой показухи.
- И откуда вы такая только взялись. - Проворчал за моей спиной тот самый евнух.
Наше появление на площади встретили свистом и хлопками в ладоши, я сначала даже растерялась, но заметила, что дети начали смеяться, махать и хлопать в ладоши, подняв руки над головой, словно отвечая приветствующим, успокоилась и тоже помахала людям в ответ.
- Агул! Агул лари и наследникам! - раздался одиночный выкрик из толпы, который тут же подхватили десятки голосов.
- Лари, лари Ираидала, можно я тоже отвечу? - попросил Марс с такими горящими глазами, словно просил самую крутую и желанную игрушку.
- Конечно, можно. Нужно! - улыбнулась я.
Марс тут же развернулся к евнуху и протянул руки вверх, тот подхватил его и усадил на плечо. Мальчик приложил руки ко рту рупором и закричал в ответ.
- Агул! - мастер незаметно кивнул двум бессмертным на смеющихся Барлика и Малис, и те тут же оказались поднятыми над толпой.
Усевшись на плечи воинов, они повторили крик старшего брата, чем буквально взорвали толпу.
Как и многие титулы и названия, этот клич остался ещё от древнего языка этого мира. И означал что-то вроде смеси клича "Слава" и пожелания здоровья одновременно. Получилось, что наследники сами пожелали здоровья и благополучия народу столицы, прославив его.
В евнуха и бессмертных, что несли детей на плечах, тут же полетели ленты и цветы. Толпа развернулась, чтобы посмотреть на наследников, оставив за спинами сине-голубой клубок жительниц гарема. Майриме не поскупилась, даже служанки стояли в платьях из дорогой ткани.
Масул при строительстве, немного изменил основание лестниц, объединив последние ступеньки, и увеличив их площадь. Получилось, что обе лестницы оканчиваются своеобразной сценой, от которой шли ступени к торговой площади. По сценарию предполагалось, что сначала мы поднимаемся на верхнюю площадь, якобы принимая работу. После того, как заработают фонтаны наверху, я по одной лестнице, дети по другой, должны были спуститься на ту самую сцену, и встретить первые струи каскадного фонтана, и отсюда же наблюдать, как заработает большой фонтан.
Майриме, как всегда в окружении наложниц омана, среди которых затесались и Анаис с Абилейной, решила занять, по её мнению, самое выгодное место, чтобы быть в центре внимания, и когда я предложила ей подняться, чтобы видеть всю церемонию, она отказалась, поджав губы. Упрашивать я её не стала, и так спросила приличия только ради.
Поднявшись наверх, я осмотрелась. Площадь изменилась до неузнаваемости. Для её создания использовали одну из природных площадок на склоне горы, у подножия которой расположилась столица. Верхняя площадь, словно вгрызалась в саму гору, и была с трёх сторон окружена склонами, как амфитеатром.
Масул, уже через неделю после начала строительства, предложил облагородить склоны. Теперь от площади вверх лучами расходились высокие и широкие ступени, которые можно было использовать, как сиденья. Пространство между ними мы оставили каменными. Ещё и укрепили особенно красивые булыжники с тех частей склонов, что сейчас были закрыты ступеньками.
За отдельную, но впрочем очень небольшую плату, маги вывели на эти каменистые склоны по несколько родников, и теперь между ступеньками журчали небольшие ручьи с невысокими порогами. За время строительства вода окончательно нашла для себя удобное русло, и теперь весело бежала к обводным каналам внизу, что заканчивались поилками и колодцами дальше, на торговой площади.
По краям площади, между лучей ступенек были выставлены деревянные скамьи-диваны. Над ними волнистой линией изгибался козырек из реек на тонких столбах, дававший рассеянную тень. Сам обелиск очистили и заново отшлифовали. Квадратные фонтаны, с вырезанными дугой во внутрь углами, обложили голубым камнем, напомнившим наш гранит. Облицовка этим камнем оказалась самой большой статьей расхода при постройке фонтанов. Но оно того стоило!
Между четырьмя чашами фонтанов была яркая клумба, в центре которой цвели кусты каргиза. Как я переживала, что они не приживутся. Да я их сама поливала каждый день, набирая воду на склонах. От центра, большими треугольниками с загнутыми вершинами, какими обычно изображают волну, были высажены разноцветные низкорослые цветы, вроде наших родных петуний, но практически не имевшие запаха. Для каждого треугольника свой цвет.
Эти цветы были неприхотливы и из-за того, что были наделены еле-еле уловимым ароматом, не перебивали чудесного запаха каргиза, что наполнял площадь весь день. А вечером и ночью, когда цветы каргиза закрывали свои лепестки, наступало время ночных фиалок, что занимали всю оставшуюся часть клумбы.
Масул, поклонившись, развернулся к старшим четырех команд, что стояли наготове у основания фонтанов. Дать команду запускать их работу без споров доверили Малис. Ирлери взмахнула белоснежным платком. И в воздух одновременно забили десятки струй в каждом из фонтанов, зажигая над площадью десятки радуг. Из-под каменного основания фонтанов вылезли рабочие, остальные задвинули специально подготовленные камни, делая лаз под фонтан недоступным. Первую часть мы с успехом завершили.
Переговорив с Масулом и старшими кварталов, я немного изменила ход церемонии. По одной лестнице шла я и Малис, по другой Марс и Барлик. Следом за нами шли строители, которые сматывали в рулон огромную строительную ткань, что до поры закрывала весь каскадный и большой фонтаны. Сейчас, когда мы с детьми спустились к подножью, можно было оценить размах работы.
Вдоль ступенек, с двух сторон были устроены широкие уступы, на которых в небольших чашах, сделанных под расписные горшки, начали по очереди, сверху вниз, включаться фонтаны, небольшие одиночные струи не больше метра в высоту. Но каждый новый поток встречался приветственными криками.
Когда всё одиночные фонтаны забили, на самом верху открылись заслонки и по специально подготовленным руслам побежали пенящиеся потоки, создавая эффект водопада. Стекала вся эта вода в большую, полукруглую чашу, у подножья. Как только эта чаша наполнилась, то из неё вверх устремились четырнадцать мелких струй, расположенных вдоль борта чаши, и одна центральная.
Сама чаша была обсажена кустами хилери, местной гортензии. Капли воды, упавшие на шапки соцветий, вспугнули расположившихся на них бабочек. И получилось, что при открытии фонтана, в небо взлетели пару десятков разноцветных красавиц с крупными крыльями. Площадь встретила этот сюрприз дружным вздохом, словно мы специально это задумали.
Пока мы любовались каскадом, строители сняли защитную ткань и с большого фонтана. Поэтому, когда мы развернулись, то увидели его уже во всей красе. Аромат моего любимого каргиза разнёсся над площадью, струи несколько раз выстрелили в воздух, а потом уже полились сплошным потоком, сверкая самоцветами капель на солнце и зажигая радуги. Это было неимоверно красиво.
Масул правильно рассчитал, что если каскадный фонтан включался в три этапа, то большой запускали сразу. Восторг народа взорвал воздух криками. Люди начали по очереди подходить и делать по глотку из фонтана, на удачу. Было тут такое поверье, что если выпить из источника под радугой, то счастья в жизни прибудет.
Я улыбалась, потому что я-то знала, что при наличии в воздухе водяной пыли от фонтанов и солнца на небе, радуги над фонтанами будут постоянно. Получается, что мы тут организовали не просто фонтан, а постоянно действующий амулет на счастье.
На площади показались люди с большими поддонами на ремнях. Это старшие кварталов организовали для всех гостей праздника небольшое угощение. Поднесли поднос с прохладным кисло-сладким напитком и нам. Я взяла свой стакан и, подняв над головой, громко произнесла.
- Счастья и здоровья всем вам! - поддалась я порыву.
За мной тоже самое повторили дети. Народ встретил это волной ответных криков и кличем "Агул".
- Ираидала, ты ещё обниматься с простолюдинами начни! - прошипела майриме, продолжая улыбаться.
- А ей не привыкать, сама, поди, из черни. – Точно также добавила Абилейна.
Я на эту бессильную злобу только от души рассмеялась. Они же так старались, наряжались и готовились, а никто их нарядов и красоты не оценил. Всеобщее внимание было отдано фонтанам. Разочаровавшись в празднике окончательно, майриме и её свита покинули площадь.
Барлик подошёл к бортику фонтана у подножья каскада. Видимо, этот момент оговаривался за моей спиной, потому что ни старшие, ни Масул, ни бессмертные не удивились. На площади очень быстро стало тихо, и тогда Барлик, прижав руку к сердцу начал говорить.
- Я мечтаю быть воином,
Сильным и смелым.
Чтоб от жизнь подарившей
Беду отвести.
Я мечтаю быть сыном,
Достойным и верным.
Чтобы пламя в душе
Через жизнь пронести.
Я мечтаю быть братом,
Добрым и славным.
Чтобы с удачей или бедою
Ко мне без раздумья могли бы прийти.
Я мечтаю быть другом,
Весёлым и щедрым.
Чтобы сердца тепло
На всех разделить.
Я хочу быть крылом,
От ненастья закрывшим.
Я хочу быть огнём,
Согревшим в пути.
Я хочу быть опорой
И надёжной защитой,
Для той, что позволила
В этот мир мне прийти.
Мой мальчик громко и уверенно произносил эти строки, глядя прямо мне в глаза, словно клятву. А я ничего не могла сказать. Только сделала в полной тишине несколько шагов к сыну, и обняла, опустившись на колени. Слёзы сами потекли по щекам, как те струи каскадного фонтана.
- Мамочка, ты чего? - заволновался сын.
- Всё хорошо. Спасибо. - Улыбалась я ему. - Я же обещала оросить город слезами, вот и выполняю.
Слова Барлика тронули многих. С ним занимались и преподавали ему и стихосложение, и ораторское искусство, причем насколько я помнила, чуть ли не с четырёх лет. Но он вложил в слова столько души, что они зацепили, наверное, самые тонкие струны в сердцах собравшихся на площади.
После этого мы возвращались во дворец. Провожать нас пошли и старшие кварталов, и Масул. Впереди показалось какое-то столпотворение. Мастер Азуф тут же отправил узнать, что случилось. Вернувшись бессмертный объяснил, что одна из карет нашего гарема не пропустила повозку на перекрестке центральной улицы и вдовьего квартала. Лошади столкнулись, повозка перевернулась, карета стоит, накренившись, так как от столкновения слетело колесо. Наложница и служанки её сопровождавшие, пересели в другую карету и уже отбыли во дворец.
Не услышав ничего тревожного, мы продолжили путь. Приблизившись к месту столкновения, я с ужасом увидела груз, что был в повозке, и еле успела уткнуть Малис лицом в свою юбку, пытаясь одновременно развернуть и мальчишек. Но не успела.
- Опять сегодня шатающиеся кварталы трясло. - Послышалось из толпы, собравшейся здесь.
- Да их почти каждую ночь трясет. Редкий день чтоб мертвяцкие повозки не выезжали. - Ответил кто-то ещё.
Я посмотрела в ту сторону, откуда выехала повозка. И решительно направилась на ту улицу.
- Госпожа, не надо вам туда ходить! - попыталась остановить меня Фарли.
- Фарли... Я должна понять, о чём идёт речь, увидеть. Просто, чувство такое, что нужно. - Попыталась я объяснить спонтанное желание.
- Майриме не понравится, что вы туда пошли. - Предостерегла меня Гульниза.
- Майриме не понравится всё, чтобы я не сделала. - Ответила я делая следующий шаг.
Мне показалось, что пройдя десять шагов, я просто перенеслась из дворца в трущобы. Как, ну как в городе, стоящем у подножья горы могут быть грунтовые дороги? Прямо сюда, на улицу вываливался и мусор, и видимо нечистоты, судя по запаху. И это в нескольких минутах ходьбы до дворца омана! Точнее от стены, что окружала огромный сад, в глубине которого прятался дворцовый комплекс. Вонь городских улиц не достигала дворца не при каком ветре.
Да и из дворца его жители, по крайней мере наложницы, майриме и лари, особенно не выходили. Только изредка и в каретах. Для всего остального были слуги. Это я пошла сама на рынок за бисером, а потом бегала смотреть, как идут работы и поливать цветы. Несоответствие собственного поведения с тем, как вели себя остальные, кольнуло неприятным предчувствием, но если бы я что-то сильно нарушала, Фарли и Гульниза меня давно предупредили бы. К тому же я всегда была под охраной и с сопровождением.
Дома здесь были сложены из камня и обмазаны глиной. От земли, где даже при такой жаре из-за слишком близкого расположения зданий друг с другом, всё время была сырость, по стенам ползли пятна, то ли плесени, то ли лишайника. Крыша одного дома, была полом для другого, вдоль стен вились узкие лестницы из того же камня и глины. Упасть с такой лестницы и переломать себе всё на свете, было легче лёгкого, перил тут никаких не было и в помине. Тут же поперёк улицы были растянуты верёвки, на которых сушилось бельё, в основном коричневого, линялого красного и черного цветов.
Выходящие из домов при нашем появлении женщины перешептывались. Их было так много и почти все, одетые в черные одежды.
- Это улица ведёт к порту, и даже название у неё какое-то есть. Но его никто не помнит. Все зовут этот район вдовий квартал. - Вдруг начал говорить мастер Азуф. - именно отсюда всегда больше всего новобранцев в корпуса бессмертных. А женщины, что живут здесь, почти всю жизнь не снимают траур. Сначала, как дочери или сестры павших, потом как рано овдовевшие жёны, и в конце, уже как матери, потерявшие сыновей. Бессмертным платят хорошее жалование, вот и идут мальчишки, желая вырваться из нищеты. После смерти бессмертного, его семье выплачивается его месячное жалование, вместе с письмом от имени омана. И на этом о семье погибшего забывают. Работы для женщины не так много, родня тоже или здесь живёт, или вообще её нет. Вот и выживают, как могут.
- Но как же так... Ведь их сыновья, отцы, братья и мужья, все погибли на войне! Оман же должен... - никак не могла я принять эту действительность.
- Никому и ничего оман не должен! - жёстко перебил меня мастер.- Погибать по его воле, долг каждого бессмертного! Пока воин на службе господин заботится о нём. Жалованье и доля военной добычи отдается бессмертным без задержек. А что происходит потом, всё на воле пламени.
Увидев просвет между домами и волны красно-розового цвета, я обрадовалась, думая что вырвусь из этой душащей своей безысходностью и обреченностью атмосферы. От увиденного я даже, кажется, забыла, почему я сюда пошла.
А сейчас я увидела эту причину во всей красе. С этой стороны город находился в глубокой бухте. Выдающиеся далеко в море два острых мыса, словно стремящихся друг другу на встречу, напоминали рога или полумесяц с сильно сведенными краями. Дальше высился отвесный склон дворцового плато. С этой стороны он вовсе выглядел неприступным уступом. Это мне Фарли подсказала, что там наверху дворец.
Вся бухта была усеяна какими-то обломками, торчащими из воды. Я с удивлением видела, как от кораблей, стоящих на якорях далеко в море, к берегу плывут люди с какими-то пузырями над головами.
- Это пловцы-носильщики. - Начал пояснять мне кто-то из старших кварталов. - В основном местные подростки и молодые мужчины. На головах у них специальный узел, внутри которого груз не промокнет, даже если такой носильщик утонет.
- Утонет? - переспросила я.
- Всё дно усеяно мусором, обломками, камнями. А течение здесь неспокойное и коварное. Пловца может закрутить и ударить о какой-нибудь обломок. Или сил доплыть не хватит. - Продолжали мне объяснять и от спокойствия тона, каким мне рассказывали весь этот ужас, становилось только хуже. - Но за эту работу купцы щедро платят. На лодках здесь не пройти. Вот и высаживаются в дне пути и ведут корабль сюда. Тот кто идёт по суше спускается к морю и нанимает пловцов. И потом только принимает товар. Здесь таких носильщиков всегда легко найти, хоть и рискуют каждый день. Многие гибнут.
В это время на море поднялась волна, и несколько белых пузырей начали скакать вверх-вниз, борясь с течением. Не желая смотреть на эту страшную картину, я развернулась спиной к морю. И увидела те самые шатающиеся кварталы.
Жилища, понастроенные, как бог на душу положит и из того, что подвернулось под руку, располагались ярусами друг на друге. Я видела дом, собранный из обломков досок, а на нем стоял другой, у которого две стены были из тех же досок, одна из камня, а одна из глины. Был и дом, две трети которого вовсе не имели под собой опоры. Даже сейчас слышался отчётливый скрип. А ночью, когда был сильный ветер с моря, или вовсе начинался шторм, все эти конструкции начинало трясти.
За этими домами, был второй ряд таких же сооружений. Он располагался на небольшом уступе и ютился вплотную к отвесному склону дворцового плато. Я сделала всего лишь шаг в ту сторону, и передо мной вырос евнух.
- Достаточно, лари! Вы и так уже по грани ходите, вам не стоило сюда приходить, а дальше и вовсе запрещено проходить. - Остановил меня он предупреждением, что я сильно нарушаю границы дозволенного.
- Не расставайтесь, лари. - Попытался подбодрить меня один из старших кварталов. - Так выглядят трущобы.
- Так выглядит позор любого правителя! - в сердцах почти выкрикнула я. - Пойдёмте. Нам пора возвращаться.
Чувство радости и восхищения от праздника на площадях улетучилось, словно его и не было.
- Госпожа, у вас лицо мрачнее штормовой тучи. - Попыталась успокоить меня Фарли.
- У меня почти не осталось денег. Всего около ста пятидесяти монет со смертных. Но их ни на что не хватит. - Призналась я в своих мыслях.
Попрощавшись с провожатыми, я направилась во дворец. Добравшись до детских комнат, я столкнулась с Абилейной.
- Говорят ты шлялась в нищих кварталах? Подыскивала себе место или детство вспоминала? - слащаво произнесла она достаточно громким голосом, чтобы слышали слуги, у которых, как специально, нашлись дела именно здесь и сейчас.
- Судя по твоим манерам, чтобы вспомнить детство, тебе самой придётся идти в бордель. Но ты не переживай. Оман добрый, он и таких принимает. - Ответила ей.
- Да как ты посмела, дрянь! - взвыла наложница и, растопырив пальцы с ногтями, попыталась вцепиться мне в лицо.
Уж не знаю, в каких условиях росла Ираидала, а у меня во дворе во времена моего детства драться умели все. А меня, девочку с хорошими отметками и бабушкой пекущей вкуснющие пироги, учил драться старший брат моего одноклассника, которому я помогала с домашней работой и на контрольных. Парень в своё время "подрабатывал" рэкетом на рынке. Так что удар он мне поставил на ура.
Отбив руки с растопыренными пальцами в сторону, я со всей силой врезала Абилейне в солнечное сплетение. Заставив согнуться и упасть, хватая воздух.
- Нападение на лари, Абилейна. - Спокойно объясняла я наложнице. - Это двадцать ударов ремнём и нижний гарем, где ты будешь работать. С этого момента, ты прислуга.
- Что здесь происходит, что за шум? - как по заказу появилась майриме.
- Она, она ударила меня и сослала в нижний гарем. - Зарыдала Абилейна, чуть ли не уткнувшись лицом в туфли майриме.
И возможно, закончилось бы всё для меня не радостно. Но здесь я была не одна. И если моих служанок слушать никто не стал бы, а другие слуги и евнухи, скорее всего, промолчали бы, то заткнуть рты наследникам никто не осмелился.
- Это гнусная ложь. - Заявил Марс.- Эта наложница дожидалась здесь лари Ираидалу. И начала её оскорблять. Когда лари её осадила, она попыталась вцепиться ей в лицо, чего лари ей не позволила.
- После этого, мама зачитала ей слова о положенном наказании из свода правил. - Рядом с братом встал Барлик. - Ровно двадцать ударов ремнём и работы в нижнем гареме, без права проживать здесь, в верхнем. Я, илсир Барлик Марид Нави, подтверждаю наказание!
- Подтверждаю наказание! - произнёс и Марс.
- Ираидала, ты все, наверное, не так поняла. Ну, какое нападение? - майриме решила действовать с другой стороны, как только поняла, что я права, и ей не удастся это скрыть. - В любом случае, тебе придётся отменить наказание. Моему сыну, эта твоя выходка не понравится. Ты давно не пользуешься его расположением, а Абилейна его любимая наложница, которая очень часто проводит ночи в его постели. Возможно, она забеременеет, и тоже родит крылатого ребёнка. Она будущая лари.
- Она наложница. И пока она не стала лари, у неё есть время научиться себя вести. - Не собиралась уступать я. - И что, интересно, может не понравиться вашему сыну? К его возвращению наша любимая наложница получит должное воспитание, лишится непомерной спеси и научится жить не только своим телом, но и делать что-то полезное. Мыть посуду или полы.
Не желая продолжать надоевший разговор, я развернулась, чтобы уйти.
- Ты зарвалась, Ираидала! Я долго терпела, но всему есть предел! - прилетело мне злобное шипение в спину. - Ты позоришь моего сына, без конца появляешься в обществе чужих мужчин, ходишь, где тебе вздумается! Думаешь, тебе всё позволено?
- Хватит. - Развернулась к майриме лицом. - Я всегда и везде появляюсь только в сопровождении служанок, евнухов и бессмертных. И никогда не остаюсь одна. Более того, со мной всегда мои дети, наследники омана. Я показываю им, как живёт народ, которым они будут править. И не знаю, кто там какой лари станет в будущем, но я уже лари! И когда я займу ваше место, сама став майриме, лишь вопрос времени, очень недолгого времени. И никому не стоит об этом забывать. Дети, давайте уйдём отсюда, день был слишком тяжёлым.
Майриме стояла не в силах скрыть удивление и растерянность. Она не остановила евнухов, потащивших ругающуюся и обещающую всё рассказать оману Абилейну. Она не ответила на пожелания доброй ночи бессмертных, перед их уходом, ведь они довели меня до дворца и оставляют в гареме. Где как предполагалось, со мной ничего плохого не могло произойти. Майриме только переводила взгляд на меня, на детей, снова на меня.
- Добрых снов вам, майриме. - Присели в поклоне я и Малис.
- Да, добрых снов, Ираидала, дети! - майриме резко развернулась, подхватывая юбки, и с царственной осанкой исчезла в коридорах гарема.
Уснула я очень поздно. Когда уже во всем гареме стихла жизнь, и Фарли и Гульниза спокойно спали. Мне же мешали уснуть мысли о непоправимой ошибке, что я допустила, напомнив майриме о том, что её власть может закончиться в любой момент. Она точно этого просто так не оставит.
- Ешь с опаской, кушай с осторожностью, лекарства принимай только из моих рук и не оставайся одна в тёмных коридорах. - Прошелестел голос матушки Вали́. - Жжёшь ты, лари, таким пламенем, что как бы не решили пригасить от греха!
- И к краю балконов и смотровых площадок вам лучше не подходить! - добавила якобы спящая Фарли не открывая глаз. - Летать вы у нас, к сожалению, не умеете.
- В дворцовую купальню даже не думайте сунуться, и в свою будете ходить, только когда мы рядом. - Добила меня Гульниза. - Ну, если конечно вы дышать под водой не умеете.
- Я не только об этом думаю. - Призналась я.
- Всё не отойдёшь от пристани и вдовьего квартала? - села на кровати матушка.- Что же... Я сама из такого шатающегося квартала. Ложишься ночью спать и прислушиваешься к ветру и скрипу стен. Твой дом легко может рухнуть, пока ты спишь, или ешь. Маленькой я всегда так боялась своего дома. Боялась прийти и увидеть, что он рухнул, и больше нам негде жить. И боялась, что я приду, а он стоит, и нам снова надо в него заходить, потому что больше некуда. Я пропадала целыми днями на утесах. Лазила по склонам любой кошке на зависть. Так и познакомилась с одной лекаркой. Позже, она взяла меня в ученицы, потому что сама стала очень старой, чтобы готовить лекарства. Это меня и спасло. Однажды я вернулась домой, а там остались только завалы, которые разгребают, чтобы вытащить погибших. Если оставить их там, то начнется болезнь. Будут отправлены и воздух и вода.
- Почему же никто ничего не делает? - тихо спросила я, не представляя, сколько же бед принесли эти жилые руины.
- Не знаю, лари. Но шатающиеся кварталы и вдовья улица были и при деде нынешнего омана, и когда его отец был оманом, и вот при этом омане тоже. - Качнула головой матушка Вали́. - Бедняков меньше не становится.
- У них нет жилья, нет работы, чтобы на это жильё заработать. - Перечисляла я. - Им предлагается попытаться выжить. И всё.
- Так где ж ты столько работы собралась найти, неугомонная моя? Спите, лари! Пока я вам в питьё сонной травы не подмешала. - Погладила меня по волосам, как маленького ребёнка, матушка.
- Так надо подлить, а не обещать! - буркнула Фарли.

Глава 8.

Утром я задумалась об одной простой вещи. Дети. Вчера Барлик и Малис отлично ладили с братом. Между детьми не чувствовалось соперничества. И мой сын был очень рад, что Марс тоже оказался на празднике.
Но если отбросить сентиментальность и подумать о будущем, то мысли появляются тревожные. Мир, в котором я оказалась, был этакой странной смесью Средневековья и магии. С той лишь поправкой, что магия здесь была ценным ресурсом, проявлявшимся не у каждого и разной силы.
Но вот, пожалуйста, найти работника с толикой магии для работы проблемы не составляло. И такие маги были вполне заменимы обыкновенными рабочими. Были и более сильные, тех загребали в армию, едва они успевали опомниться после пробуждения дара.
Отдельной строкой шли почти мифические дочери огня. Каким образом у них появлялась эта сила, как проявлялась и что давала самим женщинам непонятно. А вот мужику, которого эта дочь огня выбирала, причем сама и без давления, что немало важно в реалиях этого мира, прилетало много плюшек.
Способность летать, боевая броня, появляющаяся и пропадающая за секунды, возможность использовать пламя на поле боя. В памяти всплыли описания боёв, где выбранные отправляли во врага просто огненные шары или косили несчастных огненными клинками. Также род этого выбранного получал несколько поколений одаренных детей. Способности, полученные от дочери огня, угасали постепенно. Оман Берс, например, мог пользоваться бронёй и то, с огромным трудом. Всё-таки последняя дочь огня этого мира выбрала себе мужчину именно из рода Марид Нави. Но это было уже больше трехсот лет назад.
Кроме особого положения таких женщин ничего не упоминалось. Только с дочерьми огня заключался брак. Классно! Последняя жена в этом мире была триста лет назад! Я усмехнулась своим воспоминаниям. Видно кто-то очень желал "запылать", и собирал любые крохи знаний о магии дочерей.
Мне на несколько мгновений стало интересно, почему сразу после выбора таких женщин оставляли в покое? Видимо, срабатывал какой-то магический закон, и наделить силой она могла только добровольно и только один раз. Но я быстро отбросила эти мысли.
Не смотря на такую волшебную магическую составляющую, сказкой этот мир совсем не был. Феодальное средневековье с некоторыми особенностями наследования, и не более. И хоть я попала во дворец, и даже что-то вроде принца имелось, мне нужно срочно становиться хитрее и осмотрительнее. И таких всплесков как с майриме больше не допускать.
Иначе я не просто погибну сама, но и детей потяну за собой. А потерять их во второй раз я уже не смогу! Наоборот, я должна заранее искать опасность для них и устранять. И самое очевидное, это борьба за трон между Барликом и Марсом.
По достижению четырнадцати лет, каждый из крылатых наследников получает оманлир, отдельные земли, где становится оманом. При этом правит их отец. Повелитель. Скромненько так, к чему лишние титулы? Ну, ещё его зовут императором. Правит-то он в империи.
Нынешний повелитель одного сына и его мать оставил здесь, отселив из своего дворца. Сам он сюда не приезжает. Оман Берс единственный кто может навещать отца и появляться во дворце. Его брат живёт, насколько знала Ираидала, отдельно. Своего оманлира он не затребовал, его мать живёт с отцом, повелителем. У старшего брата омана Берса даже гарема нет. Говорят, что всех разогнал.
Впрочем, как и у повелителя. Лари Лайна уже очень и очень давно была единственной женщиной повелителя, но не женой.
Получается, что есть возможность вырваться из дворца и жить спокойно, не касаясь всего вот этого. Но до этого мне ещё минимум восемь лет. А за это время, нужно каким-то образом сделать так, чтобы у Марса и Барлика и в голову не могло прийти соперничать друг с другом или не поддерживать один другого.
Может это и цинично, но мне проще принять ещё одного ребёнка омана, пусть и от другой женщины, чем жить в страхе, не решит ли он когда-нибудь, что любого соперничества можно избежать, если вовремя убрать соперника. Тем более, что сам Марс никакого отторжения у меня не вызывал, а мои дети к нему были привязаны.
Ситуация с праздником наглядно показала, что вражды между детьми нет, а сам мальчишка смелый и честный, не побоялся сказать своё слово во время скандала между мной и Абилейной.
Ещё я очень хотела понять, что же такого сделала Ираидала, что её любой пытается задеть и унизить? Сама майриме ей прилюдно тычет тем, что она не пользуется расположением омана. А ведь она не рядовая наложница, она лари! Точнее я лари!
Черт с ним, с оманом и его расположением, а вот подобное отношение в гареме к себе нужно менять. И делать это так, чтобы местные обитатели сами не рисковали ввязываться в конфликт со мной.
Усмехнулась, вспомнилась Алинка и её Толик, частенько просиживающий ночи за компьютерными играми. Мне сейчас, как в той игре, нужно срочно набирать очки влияния. Только непонятно, как это делать.
Пора была вставать и приводить себя в порядок. Скоро завтрак и тренировки... Тренировки! Точно! Едва успев умыться и одеться, я помчалась на тренировочный полигон, чтобы найти мастера Азуфа. Как я и рассчитывала, он был уже там. До начала тренировок новобранцев, тренировались сами мастера.
- Доброго утра, мастер Азуф. - Поклонилась в приветствии.
- Доброго, лари. Что случилось, что вы так спешили? - спросил мужчина.
- Мастер, вы не против, если я приведу на тренировку илсира Марса? - спросила я, наблюдая за прищурившимся мужчиной.
- А смысл? Илсир Барлик чуть ли не с пелёнок известен своим интересом к бессмертным, всегда присутствует на парадах и отправке корпусов на войну. - Перечислял мне мастер. - Поэтому его желание обучаться по, куда более жёсткой программе подготовке бессмертных, как и у его сестры, понятно нам. А илсир Марс? К тому же он болезненный ребёнок. Болеет часто и тяжело. Ну, какой из него ученик?
- Мастер, я могу говорить с вами начистоту? - решила немного сыграть в доверчивую дурочку я. - Вы вчера рассказывали нам про вдовий квартал и жизнь бессмертных и их семей. Это просто какой-то беспросветный круговорот! Так может, если, в свое время, во главе корпусов бессмертных встанут не просто оманы, а те кто будет видеть в солдатах своих товарищей, с кем вместе учились и тренировались, с кем вместе росли. Может, тогда они не будут так безумно посылать полки на убой, если будут знать, что гибнут ни какие-то там безликие бессмертные, а их друзья?
- Госпожа! - вдруг рассмеялся мастер. - Лари, у вас не получается выглядеть простоватой дурочкой. Взгляд выдаёт. А вам-то это зачем?
- Если мои дети могут стать друзьями с бессмертными, то почему они не могут быть друзьями и соратниками друг с другом? - ответила вопросом на вопрос.
Мастер ненадолго задумался и кивнул. Довольная согласием одной стороны, я поспешила во дворец, узнавать мнение другой стороны.
Я стремительным шагом приносилась по гарему в сторону детской части, удивляя своим ранним появлением нянек и евнухов. Остановившись перед комнатой Марса, я глубоко вздохнула, переведя дух, и постучала в дверь.
- Войдите. - Прозвучало тихое из-за дверей, и сами двери открылись.
- Доброе утро, Марс. - Произнесла я, проходя в комнату. Евнух, что открыл мне дверь, поклонился в пояс.
- Лари? Доброе утро. - Удивился мальчик.
- Ты сильно занят? - спросила я, наблюдая за выходящим за дверь слугой.
- Нет, лари. Преподаватели придут только к обеду, на несколько часов. Утром и вечером я обычно один. Читаю или рисую. Или брат с сестрой приходят. Но сейчас они всё реже бывают в своих комнатах. - Грустно добавил Марс.
- Я по этому поводу и пришла. У нас каждое утро тренировки. Это конечно не праздник, но... Не хотел бы ты пойти с нами? - договаривала я, уже зная, какой ответ прозвучит, вмиг загоревшиеся глазки у мальчишки всё сказали за него.
- И я не буду вам мешать? - всё ещё боялся поверить Марс.
- Нет, ты что? Если бы ты когда-нибудь мешал, разве Барлик бы потребовал забрать тебя на праздник? Тут скорее я в вашей компании буду лишней. - Заверила его я. - Главное, чтобы твои няни и преподаватели не сказали, что я тебя украла.
- Лари, я же говорю, я почти весь день один. Даже слуги сюда не заходят, если не нужно принести завтрак или проводить меня в купальни. Это же гарем, что здесь может произойти. - Убеждал меня вскочивший на ноги Марс. - Они даже не заметят, что меня в комнате-то нет.
Завтракали мы уже все вместе. На всякий случай, чтобы заранее избежать проблем, я предупредила няней Марса, куда мы уходим, и взяла с собой двух евнухов, чтоб сопровождали своего илсира. На площадке этот болезненный мальчик смог удивить даже мастера.
Внимательно посмотрев, как полосу проходим мы, он сам, проходя её в первый раз, прошёл её почти до конца. Только на мокрой глине поскользнулся перед стеной из брёвен, которую нужно было преодолеть. Но болеющие за брата Барлик и Малис попытались незаметно его поддержать. Марс побежал дальше, брать штурмом последнюю преграду, а мастер Азуф сделал вид, что ничего не заметил, посмотрев при этом в мою сторону.
- Ну, ты даёшь!!! Вот это да, с первого раза! - громко радовался сын успеху брата.
- Ты очень сильный! - улыбалась обнимающая его Малис.
- Нет, я хитрый. Я посмотрел и запомнил, какие сложности, и в каких местах! - довольно рассмеялся Марс.
- Всё равно! Ты знаешь, сколько я падал, пока в первый раз прошёл эту полосу? А ты сразу! - продолжал убеждать брата Барлик.
Я искренне понадеялась, чтобы и дальше они также искренне радовались успехам друг друга, а не злились от зависти.
Возвращались мы медленно. Сегодня впервые с начала тренировок нам выдали учебные клинки. Тяжёлые, с деревянными лезвиями, мне и вовсе показавшиеся совершенно неудобными. К тому же для меня стало открытием, что рукоять клинка натирает кожу между большим и указательным пальцем.
Но это для меня. А для ребят был просто день восторгов. Мы то и дело останавливались, потому что мальчишки пытались занять нужную позицию или встать в стойку лучше, чем это получилось у Малис. Удивительно, но именно девочка после объяснений мастера заняла нужное положение. И даже я залюбовалась фигуркой малышки, за что расплатилась лишним синяком, чтоб не отвлекалась.
Пока дети пошли на занятия, я отдыхала, пытаясь придумать как и чем защитить руки себе и детям.
- Лари, там вас просят подойти в крытую галерею у ворот. Евнухи только что передали. - Забежала в комнату Фарли.
Кому это я понадобилась, Фарли не знала. Да и я не предполагала. Крытая галерея у ворот, это был такой коридор с крышей на опорных столбах. Здесь майриме, лари, некоторые наложницы по разрешению, могли встречаться с теми, кто не жил во дворце. В основном это были просители или торговцы.
Меня ждал "смиренный строитель" Масул и старшие кварталов. Двоих я знала, а вот ещё трое были мне не знакомы.
- Долгих лет и процветания вам и вашим детям, лари! - поприветствовали меня.
- Долгих лет и добра в доме, господа! Что-то случилось? Что-то с фонтанами? - сразу спросила я.
- Нет, с фонтанами все хорошо. Работают и приносят радость. - Заверил меня один из старших, что были вчера со мной. - Позвольте госпожа, давайте присядем для разговора.
Он показал на низкие стулья, стоявшие здесь специально для таких целей.
- Позвольте представиться, госпожа! Мое имя Гарид, и я старший шатающегося квартала. - Поклонился мне высокий и худой мужчина, одетый чисто и строго. Его пояс старшего был единственным ярким пятном в его одежде. - Говорят, вы вчера посетили наш квартал, и ушли очень удрученная увиденным.
- Скорее тем, что не в моих силах помочь жителям. - Призналась я.
Мужчина опустил лицо, но я успела заметить, как скривился уголок его губ в кривой усмешке.
- Лари, простите, но я вчера услышал ваш разговор с вашей служанкой. - Масул протянул мне в руки свою неизменную папку с какими-то рисунками. - Вы говорили, что от ваших смертных осталось около ста пятидесяти монет и что на них ничего нельзя сделать.
- Я не совсем верно выразилась. Что-то можно. Но это именно что-то. Но там же нужно столько всего... - перед глазами встали скрипящие дома-скворечники.
- Госпожа, так можно же не всё сразу. Хотя бы начните. - Вдруг тихо сказал старший Гарид. - я понимаю, что это не простые деньги. Тем более, что вы почти все их потратили на фонтаны...
- Так если бы они хоть чем помогли! - высказалась я, опуская взгляд на рисунок схему. - Что это, Масул?
- Это то, что может изменить жизнь в квартале вдов и на побережье. Смотрите. - Провел он пальцам по очертаниям береговой линии. - Узнаёте?
- Бухта. - Кивнула головой я.
- Да. Здесь самый короткий путь к рынку. Да и самый удобный. Но условий для разгрузки нет. Да и для стоянки корабли отгоняют далеко в сторону. - Начал объяснять мне подробности Масул. - Здесь очень опасные течения у берега и множество мусора. Придется опять нанимать магов, чтобы они держали воду спокойной во время работ. Пловцов можно нанять, чтобы они чистили дно. Они знают эти места и при спокойной воде жертв не будет. Да и сделают всё на совесть. Дно в бухте вычистят. А потом придет время для строительства. Вот смотрите, этот широкий причал, там сразу три телеги разъедутся, сразу будет и мощным волнорезом. А вот эти небольшие причалы, что расходятся ветками в сторону моря, будут рассекать коварные прибрежные течения и служить своеобразными ячейками для кораблей. Этот причал рассчитан на тридцать кораблей. Каждый корабль будет платить кнехтовые за каждые сутки. И так ваши деньги вернуться, и даже с прибылью.
- Купцам и корабль рядом держать выгоднее, и в порту это не в дикой бухте на стоянке, да и на разгрузку-погрузку расходы сократятся. - Добавил один из знакомых старших.
- Сколько это будет стоить, Масул? Мы уложимся? - вопрос, который сейчас меня очень сильно волновал.
- Работы дорогие, лари, и почти всё время с магами. Монет... - строитель замялся, видимо боясь называть сумму. - Монет сто точно.
- Значит, у нас ещё немножко остаётся. - Успокоилась я. - А скажи мне вот про такую историю. Я вчера видела, как посреди улицы стоял мальчишка, и его поливали водой из ковшика. Причем воду таскали в ведре из моря. Это что такое было?
- Мыли. - Удивился Масул. - Общественных купален мало, и они почти всегда битком. Из бедных кварталов туда никто и не ходит. А пока море тёплое можно наплескаться вволю. Вода конечно не прозрачная, как подземная. Но и так хорошо.
- Ничего себе, наплескаться. - Усмехнулась я. - А можешь примерно сказать, если мы вот эту часть берега выровним, обложим камнем, чтобы получилась набережная, а вот в этом изгибе поставим общественную купальню, сколько выйдет? Уложимся мы в сто пятьдесят монет?
- Должны, госпожа. Купальня это не фонтан, просто большой дом с кучей ванн и многочисленными подводами воды, возможно из одного источника. А уж дорогу и откос камнем обложить и вовсе копейки. - Понял мою мысль Масул.
- А деньги, что должны вернуться от работы причала, нужно пустить на разборку трущоб и строительство нормальных домов. Три яруса не больше. Я нарисую примерно. А ты подправишь, как должно быть, чтобы было удобно и безопасно. - Предложила я.
- Остановитесь, лари. Вот тут есть один момент. - Прервал мои планы старший Гарид. - Ваши смертные деньги, только ваши. И тратить вы их можете по своему желанию. Отчёта никто не имеет права спрашивать. И ни при каких обстоятельствах то, что приобретено на эти деньги у вас не могут отнять. Дом, купленный на смертные, не могут снести или отдать кому-то другому, даже если владелец давно там не живёт и вообще уехал из города. Если вы на эти деньги решили построить мельницу, то и доход от этой мельницы будет вашим.
- Я не понимаю, к чему вы клоните? - уточнила я.
- Лари Ираидала, вместе со смертными, вам должны были выдать и свидетельство, что такая-то сумма выдана вам в качестве смертных. Оно у вас есть? - осторожно спросил старший.
- Да, есть. А зачем оно вам? - удивилась я.
- Об этой особенности мало кто знает, её стараются не афишировать. А мой отец был стряпчим. Это уже после его смерти, мама с пятью детьми оказалась в шатающихся кварталах. - Объяснил он мне. - Мы снимем магический оттиск с этого документа, и выложим в смету строительства фонтанов, причала, купальни и домов. И никто не посмеет их снести или приказать отдавать деньги в казну.
- Я сейчас. - Пообещала понятливая Фарли и убежала за документом, который я переложила в гроссбух.
- Ну, за фонтаны можно не переживать. Вряд ли их тронут. - Усомнилась я.
- Их-то может и не тронут, а теневой налог теперь не в казну оману, а вам. - Фыркнул старший Олар, на территории которого располагалась торговая площадь.
- Какой налог? - засмеялась я.
- За тень и прохладу. Сейчас на площади как хорошо. Пока стояли навесы мы за них платили, потом их запретили, мы налог перестали платить. А раз прохлада вернулась, то и покупатель лучше пойдёт. Значит, налог надо платить. Всё ж ясно. - Объяснили мне.
- И я могу оставить распоряжение, что чтобы со мной не случилось, деньги расходуйте так-то и так-то? - уточнила я.
- Конечно. Душеприказчик, старшие и следящий не дадут никому использовать ваше доверие по злому умыслу или, нарушая вашу волю. Иначе кровь свернётся. Так что за это можете не переживать. - Заверили меня.
А я уже считала. Получается, что медленно, но всё же мы сможем хотя бы обеспечить жильём людей из прибрежного и вдовьего кварталов. И благодаря подсказке Гарида, никто не сможет мне помешать, а рассчитывать я смогу не только на свое содержание. Тем же пловцам можно предложить работу на строительстве или на погрузке-разгрузке в порту.
Можно кстати оговорить, и есть ли нужда в складах, и где их лучше разместить. Главное, чтобы подальше от жилых домов.
А самое ценное, я уже сейчас смогу связать всё это с именами своих детей, создавая из каждого из них такого "доброго царя" в представлении простого народа. Оману, чья сильная сторона это сила и военные победы, оплаченные сотнями жизней бессмертных, придётся в глазах подданных соперничать с собственными наследниками, чьими заботами люди получат жилье, не подающее им на головы, и работу, не грозящую смертью каждую минуту.
Об этой стороне вопроса я буду молчать до последнего. Никто даже и заподозрить не должен о том, что за мысли в моей голове. Но я сделаю всё, чтобы моих детей боялись тронуть, зная, что это вызовет такую волну гнева у народа, что её не содержит и оман.
Народная любовь слабый щит, но мне нужно всё, чего я смогу добиться. Во дворец я возвращалась погруженная в свои мысли. Я никогда не испытывала такого яростного желания перевернуть весь мир, но защитить своих крох.
Дни стали очень похожи один на другой. Утром тренировка, недолгий отдых, занятия с преподавателями для детей и ежедневное посещение пристани, где мы следили за тем, как осуществляется задуманное нами строительство. Наши проходы по кварталу вдов уже стали привычными для жителей.
Не обошлось без курьёзов. Малис признали неумехой, не способной пришить пуговицу и не знающую, что такое заплатки. Но моя упрямая дочь очень быстро освоила эти навыки. А одна из вдов взялась учить её вышивке. И Малис с удовольствием усаживались за пяльцы, хотя в гареме она этому учиться не хотела.
Марса и Барлика местные мальчишки научили ловить рыбу при помощи заточенной палки и запекать в камнях. Так что мы ещё брали с собой с дворцовой кухни большие буханки хлеба. И по возвращению отказывались от ужина.
Ну, правда, какое блюдо может сравниться со свежеприготовленной и съеденной на морском воздухе рыбой, тем более, если и поймал, и приготовил её сам?
Наши тренировки чуть увеличились по времени за счёт того, что после основной части дети ещё стали делать три круга по саду. Ну и я с ними. Правда, пока только один. Спортивной девушкой я особо не была. И тренировки сами по себе для меня были большой нагрузкой. Уж точно и в сравнение не шли с моими приседаниями и бегом на дорожке в спортивном зале.
Добежав до скамейки, что была для меня своеобразным финишем, я рухнула на сиденье, наблюдая за продолжавшими бодро бежать и перешучиваться на ходу детьми. Когда они скрылись за поворотом, я обратила внимание на лари Анаис, беседующую с Таргосом, старшим сотни охраны внутреннего порядка, как он мне представился.
Разговор видимо был неприятным, потому что Анаис цедила слова чуть ли не сквозь зубы и всё время поджимала губы. Вскоре видимо разговор был окончен. Потому что Таргос поклонился Анаис, потом мне, значит заметил, что я наблюдаю за их беседой, и ушёл. Лари Анаис после его ухода направилась прямиком ко мне.
- Как же ты уже всех достала! - проговорила она, усаживаясь рядом на скамейку с тяжёлым вздохом. - Вот скажи, почему из-за твоей прихоти я должна терпеть эти расспросы и отвечать на те вопросы, которые даже слышать никогда не хотела?
- Это не прихоть, Анаис, а желание наказать того, кто пытался меня убить. Ты бы не хотела? - прямо спросила я.
- Хотела бы, но всё равно бесит. - Неожиданно честно ответила она.
- А мы с детьми только освободились с тренировок, скоро пойдем обедать. Может, ты с нами? - решила предложить ей.
- С чего бы вдруг? - рассмеялась она. - Ираидала, ты сегодня не с той ноги встала или допадалась на этих тренировках, что совсем обезумела? С чего ты взяла, что мне это будет интересно?
- Но Марс с нами...
- И что? Марс мой сын, я отдала два года своей жизни, чтобы выносить и выкормить его. Сейчас у него няни, воспитатели и преподаватели, которые воспитали уже не одного омана, знают, что и как преподавать. А я заслужила своё положение и спокойную жизнь! - я слушала Анаис и не могла поверить в то, что я слышу. - Жизнь, которую я обеспечила себе, родив наследника. Чего ты пытаешься добиться всем вот этим? Хочешь быть добренькой и ласковой? Не получилось с оманом, теперь на детях пробуешь? А смысл? Ничто не отменит того факта, что Марса родила я, и в его гареме я буду той, к кому будут обращаться майриме. А ты выскочка и в каждой бочке затычка. Ты не знаешь своего места, ты лезешь, куда тебя не просят. Придумала какие-то тренировки с бессмертными, таскаешься в город... Ты посмешище Ираидала! Так к чему всё вот это? Хочешь, чтобы Марс называл тебя матерью и при всех читал трогательные стихи, как Барлик? Этим ты не изменишь факт его рождения. Сколько бы не подлизывалась к нему.
- Я не подлизываюсь. Я просто хочу, чтобы они видели какая ответственность лежит на правителе! - не выдержала я ее нападок.
- Правителе? Тебе-то откуда это знать? Ты наложница! Просто наложница, которой повезло родить крылатого ребёнка. - Перебила меня Анаис. - Но с первого дня твоего появления здесь ты мешаешь всем жить. Никого не слушаешь. И чего ты добилась. Посмотри, вон гуляет лань. Она украшает собой дворцовый сад, о ней заботятся и кормят, и любой, кто осмелится её даже напугать, лишится руки. А ты, Ираидала, дичь, на которую любой может охотиться и никому ничего за это не будет! Потому что ты не понимаешь простой истины, наш мир это не империя, и не столица! А вот этот гарем, и единственный правитель здесь майриме! Ни я, ни ты, ни очередная девка спящая с оманом. Даже не оман, только майриме. Но ты была уверена, что раз Берс выделил тебя, то всю жизнь будешь для него единственной. Где теперь эта любовь Ираидала? Сколько раз тебя пыталась останавливать майриме? Но ты уверенно поступала против её воли! Ты срывалась из её комнаты, стоило тебе услышать, что очередная наложница собирается идти к оману, ты спорила с ней, ты тыкала ей тем, что её саму сослали из дворца, ради другой. И под конец ты заявила, что быть майриме ей осталось недолго. Ты дура, откровенная и безнадёжная дура, Ираидала. И ты мне не ровня. Мне мой покой ещё дорог. Так что, хочешь подтирать сопли моему сыну? Можешь нянчиться, сколько твоей душе угодно. Хочешь, чтобы мой сын звал тебя матерью? Да ради пламени!
- Неужели для тебя это совсем ничего не значит! Ты же сама сказала, что выносила, родила и выкормила сына. - Тихо спросила я.
- Не самое лучшее время в моей жизни. - Сказала она вставая. - И добрый совет. Прежде, чем возвращаться во дворец, умойся где-нибудь. У тебя все щека в пыли. Лари-замарашка.
Я уткнулась лицом в ладони, пытаясь прийти в себя от всего сказанного Анаис.
- Не стоит так переживать, лари. - Раздался рядом голос Марса. Мальчик достал свой платок и начал вытирать мне щёку. - Я часто болею. Года полтора назад лекари опасались, что на этот раз не справлюсь. Однажды я проснулся и услышал, как лари Анаис говорит, что не хочет, чтобы я умер, потому что тогда она лишиться всего. Она переживала, что кем она тогда будет. Прислугой? Я выжил и выздоровел, один из евнухов привёл матушку Вали́, с её мазями и отварами я даже окреп. За год ни разу не заболел. Наложница Анаис осталась лари. Просто у меня больше нет матери. Её мечты о том, чтобы стать майриме рядом со мной упадут в воду. Да и к чему ей эти тревоги? Пусть живёт своей тихой и спокойной жизнью в гареме омана. Я всего лишь ребёнок, мне ещё пять лет до совершеннолетия, но когда я узнал о том, что лари Ираидала гуляет и тренируется вместе с детьми, я не посчитал вас посмешищем, я посчитал, что брату с сестрой очень повезло.
- Не слушай никого! Ты прекрасный мальчик и был бы прекрасным сыном. По крайней мере, я бы обрадовалась, если бы у меня был ещё один и такой как ты. - Прошептала я мальчишке, который наконец-то улыбнулся.
- Так забирайте, лари!- рассмеялся он. - Всё равно никому не нужен.
- Договоришься, сейчас и вправду заберу! Будешь мой особенный сын. Потому что самый хитрый! - обняла его так крепко, как только смогла.

Глава 9.

Вроде день прошёл, как обычно, но видимо из-за утреннего разговора было муторно на душе. Эмоции не хотели укладываться и гнали вперёд, требуя какого-то действия. Вот ведь зараза! Почти весь день всё было хорошо.
Даже немного успокоилась, сообразив, что Ираидала пришлась не ко двору только потому, что сначала искренне говорила о чём думала, а потом уже соображала, стоило это вообще говорить или нет. Я кстати не лучше и продолжила славную традицию. Так что разговор хоть и был неприятным, но многое расставил по своим местам. А главное прояснил ситуацию с Марсом.
Неясное чувство тревоги не хотело покидать. Мне не сиделось и не спалось. Решила, что раз весь день было спокойно, а я весь день была с детьми, то вот к ним и надо идти. Мои комнаты располагались, чуть ли не на другом конце гарема, но уже за первым поворотом мне послышался гомон голосов и выкрики.
Моя тревога взметнулась словно цунами. Не оглядываясь на служанок, я побежала к детским комнатам. Впервые я столкнулась с толпой в коридоре перед детской частью гарема. Орущей в панике толпой, которую еле сдерживали перекрывшие коридор евнухи. Из коридора тянуло дымом, и мелькали языки пламени. Пожар в детских!
Это понимание ледяным холодом обдало с ног до головы. Я не стала кидаться на евнухов с криком и требованиями пропустить меня, как это делала Анаис. Не начала орать, чтобы спасли наследников, майриме с этим отлично справлялась сама. Я с разбегу нырнула между широко расставленных для упора ног евнуха. Поймать меня не успели, и я со всех сил побежала к детским.
Насколько я помнила, сначала шла комната Марса, потом Малис, а самую крайнюю, угловую, занял Барлик.
- Дети! Марс, Барлик, Малис! - я кричала, не обращая внимания на дым, что лез в глаза.
Вот уже и двери комнаты Марса. И они завязаны, то есть ручки с обратной стороны стянуты тканью, ребёнок при всём желании не мог бы выбраться. У меня при себе ничего не было, поэтому я схватила металлический штырь, которым прижимали ковры к полу, и со всей силой ударила им по ручкам двери. Металл уже был горячим, но я постаралась не думать об этом, заблокировать знания об угарном газе, о том, что в пожаре большинство жертв погибают именно от него.
Понадобилось несколько ударов, пока одна из ручек не поддалась. Бросив своё орудие, я ворвалась в комнату. Марс лежал на полу рядом с дверью, я подхватила его под подмышки и потащила в коридор. Он даже, кажется, пришёл в себя, потому что смотрел на меня сонными глазами и улыбался.
- Значит, мама. - Пробурчал он непонятно к чему, заплетающимся языком.
В коридоре пока ещё было относительно безопасно. Я оставила его в стороне от его комнаты и помчалась дальше. Ещё Малис и Барлик. Увидев завязанные дверные ручки и у второй комнаты, я уже не удивилась. Но я знала, что с этим делать. Мне казалось, что от страха за детей у меня сил прибавилось в разы. Я практически не чувствовала веса тяжёлой железной палки.
Малис свернулась калачиком на кровати. Видно она уже спала, когда начался пожар, да и на моё счастье в комнате было открыто окно. Странно думать так, находясь посреди пожара, но пока Пламя, которому здесь поклонялись, оберегало детей. Я отнесла Малис к старшему брату. Марс, кажется уже приходил в себя, потому что тряс головой и смотрел на меня более осмысленно.
Мне оставалось только вытащить Барлика. А потом я задам массу вопросов. И чхать я хотела на человечность и всё остальное. Я лично вобью пятки в позвоночник тому, кто задумал и осуществил это покушение. А это явно не случайность. При случайности ручки двери не завязывают.
Комната Барлика встретила меня огнём. Я словно шагнула в огромный костер. Глаза жгло неимоверно, слёзы текли непрерывным потоком от разъедающего дыма. Я даже не увидела, почувствовала сына. Пламя уже подобралось к нему со всех сторон.
Первые язычки пламени вспыхнули на одежде. От гибели моего ребенка отделяли секунды. Я кинулась к нему. Из горла вырвался нечеловеческий крик. Я дёрнула Барлика на себя и собственными руками начала тушить на нём одежду, не обращая внимания на боль от расцветающих на руках ожогов.
Мне на секунду показалось, что у меня руки загорелись, потому что по коже пробежал какой-то отблеск, но тут же выкинула это из головы. Затушить пламя на одежде и вытащить детей отсюда. Вот и вся моя цель, задача важнее которой ничего нет. И совершенно не важно, чего мне это будет стоить. Главное справиться с огнём.
Языки пламени побежали по рукам, но как-то странно. Линиями, покрывающие мои руки, словно какой-то вязью и впитывающими в себя пламя со всей комнаты. От этих побегов вверх поднялись тонкие струйки дыма, вмиг превратившиеся в сотни цветочных стебельков, на которых раскрылись цветы с остроконечными лепестками. Я сидела на пепелище с телом покрытым огненными татуировками-вязью.
Видимо я или надышалась угарным газом, либо боль от ожогов вызвала такой эффект. Но галлюцинациями, какими красивыми они бы не были, я наслаждаться буду потом, а пока надо вытащить детей отсюда. Я осторожно перевернула Барлика. Ожогов на самом мальчике вроде не было, и он дышал. Я попыталась встать, но тело не слушалось.
- Мама? - раздался голос Марса от порога.
Мальчишку шатало, словно он был сильно пьян, глаза были какими-то мутными, но он упорно шёл ко мне.
- Всё хорошо, маленький. Всё хорошо. Я сейчас встану, я смогу, и мы пойдём отсюда. - Не знаю кому из нас эти слова сейчас были нужнее.
- В вас... У тебя пробудилось пламя. - Отблески моих татуировок засияли отражением в черных глазах Марса.
- Что? - испугалась я.
- Вы дочь огня! - восхищение пробивалось в голосе Марса.
- Как красиво! - прохрипела, словно была сильно простужена, дочь.
Я опустила взгляд и наткнулась на глаза сына, в которых удивление смешивалось с детским восхищением.
- Нет! Только не это! Меня отправят на отбор, или оман заставит выбрать его. В любом случае меня могут закрыть в каком-нибудь каменном мешке, чтоб я, не приведи пламя, не усилила другой род. И вас не подпустят. Я больше никогда вас не увижу... - у меня начиналась тихая истерика.
- Тихо! - схватил меня за руки Марс, и я зашипела от боли. - Прости! Не надо переживать. Если ты не хочешь, мы никому не скажем. Это будет наша тайна. Семейная! А вязь пробуждения держится не больше минуты и быстро проходит. Никто ничего не поймёт. Здесь же больше никого, никто не рискнул жизнью, чтобы нас вытащить.
Барлик и Малис согласно кивнули. Словно соглашаясь со словами Марса, вязь на моём теле стала утихать. Вскоре, кроме покраснения и ожогов, никаких других следов на коже не осталось. Я еле-еле встала и, подхватив Барлика, которому досталось больше остальных, повела детей на выход. В комнатах Малис и Марса пламя уже бесновалось, но в коридор не рвалось, словно где-то была невидимая черта, через которую огонь не мог переметнуться.
- Это потому что ты с нами. - Объяснил мне Марс, кивнув на мои руки, где раньше была вязь.
За нашими спинами раздался треск. Стоило нам пройти мимо, как огонь из комнаты Малис вырвался в коридор, отрезая дорогу обратно и как будто подгоняя. Когда мы появились из-за поворота коридора, картина почти не изменилась. Секундная тишина нарушилась топотом сапог. Прибежали запыхавшиеся мужчины, окончательно оттеснившие женщин в сторону. При себе у них были крюки и ведра с водой.
- Ираидала! Девочка! - взвыла майриме.
- От чего начался пожар? - с ходу задал вопрос Таргос, у которого весь лоб блестел от пота. - Мы только узнали.
- Кто-то устроил поджог. - Тихо проговорила я, приваливаясь к такой холодной каменной стене. Кожу начало жечь невероятно.
- Что? Как это может быть? С чего ты это взяла? - из майриме посыпались вопросы.
- Ручки комнат были туго связаны. Я их сбивала шестами, что держат ковры. Могу чем угодно поклясться, что это так. - Протянула я из последних сил, наблюдая, как матушка Вали́ осматривает ребят.
- Майриме, похоже, что детям дали снотворное. - Сказала матушка Вали́, что-то одной ей ведомое ища в глазах детей. - Смотрите, какие белки глаз. Я сейчас им дам рвотное, если желчь пойдет синего цвета, значит, и правда специально усыпили.
- Это Файрид! Точно он! Завидует брату, хочет лишить его власти и права на отцовский престол! - сразу нашла виноватого майриме.
- Мы разберёмся в произошедшем, майриме. Не спешите с обвинениями. - Попытался успокоить её Таргос.
- Разберётесь?- прошипела настоящей гадюкой майриме. - Сколько вы уже разбираетесь в нападении на лари? Толку-то! Я говорила сыну, что ты не на своём месте, но он всё равно оставил тебя на этой должности, видите ли, ты его молочный брат! Но теперь он меня услышит! Где ты был, когда это произошло?
- Мы как раз и уезжали из дворца, потому что нужно было схватить человека, участвовавшего в покушении на госпожу. - Сухо ответил ей Таргос. - Остальное в вашей воле, майриме.
Всё что происходило потом, я помню как в тумане. Резко накатилась слабость, всё плыло перед глазами. Я не могла даже определить, я сижу или лежу, или вообще плыву. В какой-то момент перед глазами мелькнуло лицо евнуха, что останавливал меня в шатающемся квартале. Потом Фарли, матушка Вали́...
- Сейчас мы намажем тебя мазью из персика и облепихи, и я напою тебя отваром, чтобы ты уснула. Проснешься, будет уже легче. - Её голос долетал до меня как сквозь трубу.
Мысли зацепились за её слова про персики и облепиху, сразу вспомнила, что я мариновала курицу перед запеканием в кисло-сладком соусе. Но там были абрикосы. И сама я себя сейчас чувствовала, как в духовке.
- Лучше сметаной и чесноком. Вкуснее будет. - Почему-то мне показалось, что я сама курица, а матушка Вали́ совсем не умеет готовить.
- Что с ней? Умом тронулась? - знакомый голос, неприятный.
Рука наткнулась на кого-то лежавшего рядом. Дети. Мои дети. Их надо защитить. Привстала, прикрывая всех троих, и зашипела в сторону голоса.
- Нет, майриме. Немного не в себе от страха, боли и дыма, которым надышалась. Видите, думает, что сейчас будете нападать на её детёнышей. Идите майриме, завтра она уже придет в себя. - Выпроваживала матушка лишних людей из комнаты.
Тишина и темнота, которые наконец-то добрались до меня, показались мне необыкновенно приятны. Отвар матушки наконец-то подействовал.
А вот утро началось со скандала. Точнее с выяснения произошедшего вчера, быстро переросшего в скандал и хорошо, что не в безобразную драку. Утром пришла служанка майриме, спросить о самочувствии детей и "нашей лари".
- Ну, что там с вашей лари, я не знаю. Я Анаис не осматривала. А вот наша лари уже проснулась и даже вон ходит, хотя ей лежать ещё дня три, самое меньшее. - Проворчала матушка Вали́. - С детьми, слава пламени, всё хорошо. Лари Ираидала вчера вовремя успела. Промедли она, или останься, как все, дожидаться помощи, уже и чудо бы не помогло. Не сгорели бы, так задохнулись.
- Ну и что такого удивительного сделала лари, побежав к детям, что ты её так нахваливаешь? - усмехнулась служанка майриме. - Она мать.
- Да? А Анаис не мать получается? Или майриме не бабушка? - удивилась матушка Вали́.
Я встала из-за стола, где сверяла расходы и остатки денег, и вышла к служанке. Та сразу опустила забегавшие глазки, видимо не ожидала, что я в комнате. Сразу стала понятна и причина такого её ответа и нежелания признавать мой поступок. В открытую дверь был виден коридор, где было весьма многолюдно.
- Так я почестей и не прошу, уважаемая. - Ответила я служанке, показывая на ребят. - Как вы, верно, сказали, я мать. И вон моя награда.
С застеленной покрывалом кровати, чтобы можно было её использовать как диван, поднялись мои дети, готовые меня сопровождать, если понадобится.
- Если вы хорошо себя чувствуете, то майриме просила вас прийти к ней. Главе охраны есть что сказать о произошедшем вчера, но без вас он отказывается говорить. - Сообщила она мне.
- Конечно, я пришла бы, даже если бы чувствовала себя гораздо хуже, чем сейчас. Ведите. - Ответила я.
- И вы даже не переоденетесь? - удивилась она.
Я посмотрела на себя, аккуратное платье с вырезом лодочкой и двойным рукавом. От плеча и почти до пола шел отрез ткани, создававший эффект ветра при любом движении. А второй рукав обтягивал руку до кистей. От бедер была юбка-шестиклинка в пол. При ходьбе приходилось эту юбку придерживать. Красивое и при этом не вычурное платье.
- Оно бордовое. - Подсказала Гульниза.
- И что? - отмахнулась я, направляясь к двери, за которой действительно оказалось очень многолюдно.
Слуги даже особо и не стеснялись, вглядываясь в меня. Видимо искали следы ожогов, которые к утру исчезли. Пока я шла по коридору до меня доносились возбуждённые шепотки. Обитатели гарема спорили, почему на мне нет следов тех страшных ожогов, что я получила вчера. Это врачебное искусство матушки Вали́ или проявилась моя кровь, ведь не зря же покупая меня, отвалили столько золотых. Может это прямое доказательство того, что у меня в роду действительно есть дочери огня, у которых с пламенем должны быть свои отношения. Или же и то, и другое. Ведь не зря же появившаяся несколько лет назад в гареме матушка Вали́ взяла меня под своё заботливое крылышко.
Чем ближе к покоям майриме, тем сильнее менялась обстановка вокруг. Ковры, вазы, слуги, спешащие по сотне поручений сразу, не иначе. Комната майриме была раза в три больше моей, но и народа здесь толпилось куда больше. Честно, я бы уже взбесилась, если бы в моей комнате постоянно был проходной двор.
Сама майриме с осанкой королевы, сидела на диване. Рядом с ней никто не сидел. Анаис и приближенные служанки с наложницами, из числа одаренных оманом, разместились на подушках, разложенных на ступеньках, ведущих к дивану. Я еле сдержала улыбку. Этакий трон, только с диваном. А майриме то молодец, умеет устроиться с комфортом.
На нижней ступеньке лежало несколько свободных подушек, вроде тех, на которых сидели остальные. Я встала в стороне.
- Ираидала, - показала мне рукой на эти подушки. - Присаживайся, не стоит напрягаться. Ты же только встала после вчерашнего.
- Спасибо, майриме. Мне проще стоять, чем присаживаться и потом вставать. - Вежливо ответила я. - Тем более, что я совсем не хочу занимать чьё-то место. Здесь же наверняка место Абилейны. Ей будет обидно по возвращению.
- Тогда может мы, наконец, выслушаем вас, глава охраны. - Обратилась майриме к Таргосу с ударением на его должности.
- Я рад, что лари Ираидала хорошо себя чувствует. И вчерашнее событие не причинило ей большего вреда. - Поклонился мне Таргос.
- Вы забываете, что у лари совсем другие обязанности, глава охраны. А не выполнять вашу работу! Ираидала, вчера это просто вопиющий случай. То, что во дворце, в гареме, в самой сокровенной части вдруг случается поджог, и спасать наследников приходится слабой лари, которая и сама меньше месяца назад была при смерти, это не находит у меня понимания. Но тем не менее. Ираидала, я знаю, что многие считают, что ты просто выполнила свой долг матери и лари. Но я считаю, что ты рисковала своей жизнью, и получила тяжёлые раны. Их все видели. - Майриме не скрывала своего гнева. - Я рада, что на этот раз нам не нужно выслушивать твою волю. Но раз ты получила раны, выполняя работу охраны, то мое решение таково. Возьми, здесь малая выплата. Одно твое содержание. Отчитываться за эти деньги перед моим сыном будет глава нашей дворцовой охраны.
Я смотрела на шкатулку, которую передали Фарли. Та открыла крышку, показывая всем, что внутри действительно деньги. Майриме встретила этот жест довольно блеснувшими глазами и улыбкой. Когда Фарли повернула шкатулку ко мне, она скосила взгляд на документ, прилагающийся к деньгам. Отлично!
- Я от всей души благодарю вас, майриме. - Присела в поклоне я, уже просчитывая в голове, как сильно продвинут строительство в гавани эти деньги.
Но я не заметила, что во время этого манёвра задрались рукава платья, показывая всем страшные на вид, но совершенно безболезненные на самом деле следы от ожогов.
- Пламя, Ираидала! - выдохнула майриме, глядя на мои руки с ужасом и омерзением. - Как ты стоишь?
- Они уже почти не беспокоят, майриме. - Ответила я, надеясь, что оману точно доложат об этих ожогах и их следах на моём теле. Может, его нежелание меня видеть только увеличится. - Фарли, не стоит держать такую тяжесть на весу. Поставь на пол.
- Эта выплата полностью обоснованна, поэтому я не думаю, что оман разгневается. - Начал говорить Таргос.- Я во главе отряда охраны вчера вечером отлучился из дворца. Об этом знала одна из невольниц, она прислуживала на общей кухне, и была среди тех, кто накрывал ранний ужин для охраны. Поэтому она была уверена, что её замысел увенчается успехом. Она взяла с кухни питьё для наследников и по пути добавила туда сонный отвар. То что она понесла питье наследникам ни у кого не вызвало подозрений, потому что она ещё совсем недавно прислуживала одной из наложниц из верхнего гарема. Дождавшись, когда наследники начнут засыпать, она разожгла камин в комнате наследника Барлика, выгребла горящие угли на ковёр и завязала двери комнат. Те же самые действия она повторила в комнатах и остальных детей.
- Тварь! - выдохнула я. - Наложница, которой она прислуживала, это Абилейна?
- Вы проницательны, лари. - Кивнул мне Таргос.
- Так это из-за тебя? Мстили тебе, а чуть не погубили моего сына? - вскочила со своего места Анаис, сжав кулаки. - Я запрещаю тебе, слышишь, запрещаю приближаться к моему сыну. Рискуй своими детьми! Майриме, я прошу разместить моего сына подальше от комнат детей этой...
- Вы забываетесь, лари Анаис. - Вдруг раздался голос Марса, вызвавший у всех удивление своим серьёзным и холодным тоном. - Вы не можете что-либо запрещать лари Ираидале, и тем более я не ваша собственность или игрушка, что бы распоряжаться мной. Вы недавно говорили, что отдали два года своей жизни, чтобы подарить мне жизнь, а теперь хотите жить спокойно. Вы давно самоустранились от участия в моей жизни. Факт моего рождения никто не отрицает, и вы дальше можете жить в статусе лари. Вам ничего не угрожает. Но разве вчера, рискуя собой, лари Ираидала не подарила мне жизнь, став тем самым мне такой же матерью по факту подаренной жизни, как и вы? Поэтому я сам решу с кем мне лучше. И с сегодняшнего дня, я при всех объявляю о том, что своей матерью считаю лари Ираидалу.
- Ираидала, ты принимаешь Марса, как своего сына сейчас и перед всеми? - с каким-то непонятным мне ожиданием спросила майриме.
Вот она вилка выбора. Соглашусь и навсегда запишу Анаис в свои личные враги. Откажусь, и навсегда потеряю доверие Марса. Никакие объяснения не помогут. И это отразится на его отношениях с моими детьми. Вот он мой единственный шанс навсегда загасить огонь войны между братьями, неважно, кто начнет пытаться их стравить. Я перевела взгляд на майриме и кивнула.
- Да, я принимаю. - Я посмотрела на Анаис, её взгляд наполнялся ненавистью.
- Но неужели она не опасалась, что всё это вскроется? - удивилась майриме.
- Ей уже нечего было опасаться. - Ответил Таргос. - Она давно ждала, что за ней придут. С того дня когда лари потребовала расследования по покушению на себя. Узнав, что охрана выезжает за ворота, она поняла и почти верно предположила, что мы знаем всё. Может за исключением некоторых подробностей. Установив, что яд, которым отравили лари Ираидала, используется наложницами, чтобы не забеременеть, и что лекари дворца такого средства никому и никогда не дали бы, мы задумались. Это противоречит причине появления гарема как такового. Мы искали в двух направлениях, кто влил яд в кувшин с напитком для лари, и кто получил его от кого-то из-за стены. Знахарка, которая приносила это средство, тоже понимала, что ей не благодарности выносить будут, если узнают о её роли в отсутствии беременностей у наложниц. И скрывалась. В ходе расследования, мы выяснили, что отраву во дворец пронесла лари Анаис. Но мы уже вычислили на тот момент всех слуг, кто касались того злосчастного кувшина с напитком. И служанок лари Анаис среди них не было. Лари долго отпиралась, но потом призналась, что помогала одной из фавориток омана. И всё стало понятнее, потому что слуги сразу трёх таких наложниц в нашем списке были. Привезли мы и ту знахарку. Испугавшись, что её раскрыли, невольница решила напоследок отомстить лари Ираидале, лишив её статуса лари. Пока тушили пожар, пока разбирались со всей неразберихой, мы упустили время. Служанка к тому времени успела прервать свой путь и избежать наказания. Но она оставила записку со словами «это моя месть, став обычной, никому не нужной наложницей, ты вспомнишь о своем месте».
- Какой ужас! - прижала пальцы к губам майриме.- Но зачем это было Абилейне?
- Как она призналась, она опасалась, того что лари Ираидала снова забеременеет. Ведь она всегда пользовалась своим правом "ночи лари", каждый месяц. И лари была единственной, кто не смотря на нескрываемый страх перед беременностью, не принимала отвара этой травы. - Объяснил Таргос. - Когда на утро она узнала, что лари, оказывается, уже была беременна, она начала придумывать, как выкрутиться. И когда лари Ираидала потребовала выполнения своей воли, Абилейна решилась затеять ссору с лари. Она собиралась поцарапать лицо лари Ираидале до такой степени, чтобы пошла кровь. Для этого она даже свои ногти смазала особым составом, который испаряется через некоторое время, но всё время, пока не испарилось, оно не позволяет остановить кровь. Абилейна должна была удержать служанок госпожи, выставив лари виновной. А её служанка, должна была повести лари, якобы оказывать помощь и толкнуть её на лестнице.
- Помогать собиралась та же служанка? - тихо спросила я.
- Да, лари. - Сказал мне глава охраны.
- И за что она меня так ненавидела? - вопрос был скорее риторическим, но Таргос ответил.
- Абилейна сказала, что эту служанку купили вместе с вами, у одних работорговцев. И она ненавидела вас ещё тогда. - В его голосе послышалось участие. - Две недели отпущенные наложнице Абилейна на осознание вины и принятие наказания уже начали свой отсчёт. Как только истечёт положенный законом срок, наказание будет исполнено.
- Благодарю, Таргос. - Майриме, я хотела бы вернуться к себе.
- Иди, конечно. И выздоравливай. - Отпустила меня Майриме.
За что меня ненавидела служанка, которую я даже не помнила? Какая тонкая грань отделяла меня от смерти буквально пару дней назад? Но эти тяжёлые мысли исчезли, стоило в мои ладони скользнуть детским ладошкам. Оно того стоило. Я справлюсь. Должна справиться, потому что мне есть за кого биться.
В комнате нас ждал сюрприз. Рядом с матушкой Вали́ стоял высокий и грузный мужчина.
- Доброго дня, лари. - Начал он с поклона. - Я старший повар Омар, слышал, вы вчера в бреду просили курочку в сметане и с чесноком. Вот! Сам сходил купить на рынок, сам готовил, ни на секунду не отходил и принёс сам. Никто ничего не подсыпал. Соль, перец и чеснок сам пробовал.
- О, дядюшка Омар! А ваши булочки сегодня будут? - довольно потирал руки Марс, чуть ли не облизываясь.
- Будут, господин! Разве я мог забыть о том, как вы любите булочки с луком? - рассмеялся повар.
- Спасибо, дядюшка Омар, за заботу и внимание. - Улыбнулась я ему.
- Да, ничего, лари... Вы... Вы поправляйтесь! - от чего-то смутившийся повар быстро ушёл.
А вот я стояла и не знала как поступить. Я не хотела обижать подозрениями человека, потратившего столько сил и времени на то, чтобы позаботиться обо мне и выполнить каприз, высказанный в бреду, когда я и сама не понимала, что происходит вокруг.
- Ну, потешь моё старческое любопытство! Кого сегодня во враги записала? - улыбалась матушка Вали́.
- Да вы наверняка же уже всё знаете. - Предположила я.
- Конечно. Анаис из тех гадюк, что жалят только исподтишка. Ей легко управлять, сама она может громко кричать, но на самом деле трусливая и слишком себя любит. - Усмехнулась матушка. - Вот держи. Если поднесёшь к еде или питью и почувствуешь тепло, то брать не стоит. Если камни останутся холодными, то опасности нет.
- Что это? - удивилась я, разглядывая пластины ярко-алого цвета на плетёном шнурке.
- Ныряльщики и охотники давно заметили, что если пластины из раковин обережника нагреваются, значит, какая-то отрава рядом. Этот моллюск питается водорослями, а среди них есть и ядовитые.- Улыбнулась матушка. - Если спросят, скажешь подарок из кварталов. Никто и не удивится.
- Да? Ну, тогда давайте кушать! - предложила я, после того как провела браслетом над едой. - Спасибо, матушка. Вы снова меня спасаете!
- Конечно! Столько тем для разговоров! Где я найду ещё одно такое ходящее бедствие? - рассмеялась целительница

Глава 10.

После обеда я некоторое время наблюдала за детьми. Марс, обнаружив у меня книги, полез смотреть, есть ли среди них те, которые он ещё не читал. И таких оказалось с десяток. Определившись с выбором, он подгреб себе под бок пару подушек, и, с видом человека, занятым любимым делом, устроился читать.
- Любишь читать? - улыбнулась ему, присаживаясь рядом.
- Сейчас да. А раньше читал от нечего делать. У меня плохое здоровье, я часто болел, вот и сидел всё время в четырех стенах, в своей комнате. А чем ещё заниматься? С книгами хоть интересно. - Признался Марс. - Правда, про великих предков не очень интересно. А вот про сражения и историю я могу читать хоть всю ночь! Ну, и про магию дочерей тоже. Но это обязательно. Именно так одаренных и разыскивают. Точнее разыскивали. Не знаю как в твоих родных местах, но здесь, как видишь, даже дети знают, как пробуждается магия. Слуг и рабов тоже обучают. При любом подозрении обязательно надо сообщать. Да ты и сама это должна знать, смотри, сколько у тебя книг про дочерей огня.
- Да, раньше было интересно. Надо вернуть эти книги в дворцовую библиотеку, а то смотрю их кто-то искал и не нашёл. - Не стала отнекивается от интересов Ираидалы я. - Вот только интересно, если дочерей уже триста лет не появилось, то зачем это всё?
- Потому что сами дочери не рвутся о себе сообщать. В прошлый раз тоже больше ста лет прошло между обретениями. - Присоединилась к беседе матушка Вали́. - Та девушка смогла скрывать пробудившийся дар дольше всех. Целых десять дней!
- Сколько? - спросила я.
- Да, очень долго. - Качнула головой целительница.
Мысли в голове заметались белками. Десять дней это очень долгий срок? Хотя если учесть, что здесь чуть ли не младенцев начинают обучать, как заметить что-то странное...
- Нашу прабабку выдали её родственники. За любые сведения о дочерях назначена большая награда, а они жили бедно. - Начал рассказывать Марс о событиях трехсот летней давности. - Плохая семья. Получается, продали родную кровь. А она, прабабка, надеялась избежать отбора и заявила, что уже выбрала омана, что тогда правил, нашего прадеда. Думала, что он не променяет гарем красавиц на неё, обычную девушку из рыбацкой деревни недалеко от столицы. Когда прадеду доложили о словах дерзкой девушки, он вдруг рассмеялся и сам отправился к ней.
- О! Госпожа, вы, кажется, нашли себе собеседника по душе. Будет теперь с кем бесконечные беседы о одарённых вести. - Рассмеялась Фарли, услышав наш разговор.
Гульниза принесла с кухни печенье, с недавних пор, девушки по очереди наблюдали за приготовлением нашей еды. А Фарли быстро наполнила чайник и поставила его специальную подставку.
Самое интересное, что огня там не было, а чайник закипал, и еда подогревалась. Оказалось, что всё дело в пластинках темного камня, которыми было выложено основание подставки, на которое и ставилась посуда. Нагревался именно он. Если две пластинки соприкасались, камень начинал греться.
Мы все с удовольствием попробовали ещё теплых печений, но я видела, что детям скучно. Пусть они и отличались от своих земных сверстников по развитию, всё-таки здесь наследники в четырнадцать лет уже получали свой оманлир и начинали править, но они всё равно были детьми. И сидеть в скудно обставленной комнате, когда за окном солнце, а на берегу наверняка уже ждут друзья, им явно не хотелось. Тем более, что сегодня отменились и тренировки, и занятия из-за произошедшего ночью.
Я подумала и решила, что небольшая прогулка нам не повредит, тем более мне нужно было обсудить с Масулом и Гаридом внезапное увеличение наших финансовых возможностей. Дети же и вовсе встретили эту идею приветственными криками. Матушка Вали́ решила тоже пройтись с нами, вроде как нам она посоветовала не сидеть за стенами дворца, да и морской воздух полезен, особенно после дыма, которым мы все надышались.
К моему удивлению о произошедшем вчера во дворце все и всё уже знали.
- И чего удивительного? Посмотри сколько во дворце слуг. Именно слуг, а не рабов. Невольники, конечно, кроме стен дворца мало что видят. А у слуг есть семьи за стенами, друзья. - Разъяснила для меня матушка.
Даже мальчишки, что стайками носились по будущему пирсу и в мгновенье ока втягивающие в свою компанию ребят, сегодня вели себя спокойно. Но скучать им не приходилось явно. Начитанный Марс уже рассказывал какую-то историю и что-то рисовал на земле под дружные вздохи внимательно слушающей его детворы.
Бросив на мальчишек взгляд, чтобы убедиться лишний раз, что всё в порядке, я вернулась к схемам и чертежам, которые мне объяснял Масул.
- Не переживайте, госпожа. - Старший Гарид перехватил мой взгляд на детей. - С наследниками ничего не случится, мы знаем, как тяжело приходить в себя после пожаров или ночной тряски не понаслышке. И мы удивлены, что вы сегодня к нам пришли. Так что не переживайте, наши шалопаи не потянут илсиров покорять морской клык. Хотя у вас и ирлери такая, что того и смотри, мальчишек обставит.
Я смотрела на смеющегося Гарида и не понимала, о чём он вообще ведёт речь. Он тоже заметил, что я не сообразила о чем речь, и они вместе с Масулом начали мне объяснять.
- Видите, лари, берег идёт почти ровной линией? Такие огромные рога? А вот рядом с правым рогом словно нарост? - Показал он мне на торчащие двумя рядами острые каменные выступы из воды. - Это вершины подводных скал, несмотря на то, что берег рядом, глубина там огромная, и такие бешеные течения, что даже маги не могут удержать. Мы зовём это место акулья челюсть. А вот самая последняя вершина резко выделяется от остальных. Со стороны берега там большое каменное плато, словно срезали кусок скалы, оставив склон со стороны моря. Вот это и есть морской, или сломанный клык.
- У местных сорвиголов считается особым поводом для гордости разжечь на клыке костер. Просто место доблести! - пояснил Гарид.
- А что там, на том плато? - спросила я, осматривая и правда большой монолитный кусок скалы, торчащий из воды.
- Да ничего. Камень один. - Удивился Гарид, и с подозрением посмотрел на меня. - Госпожа, что вы задумали?
- Отсюда кажется, что там много места... - протянула я.
- Ну, места там действительно много. Две торговые площади. Полторы, точно разместятся. - Согласился старший квартала. - А к чему эти вопросы?
- Так ты ж старый сам в её дурную голову не менее дурные мысли поселил! - Проворчала матушка Вали́. - Заладил, место доблести, особая отвага ... Сейчас чего-нибудь придумает этакое.
- Да уже. - Рассмеялась я. - Только это невыполнимо от слова совсем.
- Расскажете? - тут же проснулось любопытство у Масула.
- Почему бы и нет? Вот если бы туда была надёжная дорога, то можно было там организовать целительский квартал для бессмертных. С большой и светлой лечебницей. - Поделилась я.
- Куда тебя и запрут с такими идеями! - прервала меня матушка Вали́. - Ты хоть как себе представляешь...
- А место и впрямь хорошее. От морских бурь защищено сохранившейся частью скалы... Места много, воздух солью пропитан, это от инфекций хорошо. Но да, дорога нужна надёжная и широкая, и чтоб перила... Нет. Борта были мне по пояс. Даже чуть выше... - начал вслух думать Масул.
- А если, вместо дороги мост? И вместо опор использовать саму акулью челюсть? Там же камень от самого дна. И только верхушки срезать. - Осторожно влез в разговор мальчишка из сирот, что уже неделю ходил хвостом за Масулом, тот его уже даже в шутку начал "подмастерьем" называть.
- Первый раз вижу, чтобы сумасшествие, как зараза передавалась. Дайте-ка мне свой лоб, лари, я посмотрю, жара случаем нет? - ворчала матушка.
А вот старшины кверхов идею одобрили.
Первые корабли уже начали швартоваться к новой пристани, потихоньку начали возвращаться и деньги, вложенные в неё. Исправно поступал и теневой налог. Даже склады приняли первые грузы на хранение. Береговая линия закрылась камнем, по краю набережной даже выложили каменные перила, чтоб никто не упал случайно в воду.
Правда, гулять по набережной пока никто не мог. На ней повсюду были растянуты пологи, под которыми, пользуясь теплом, поселились жители шатающегося квартала. Масул доработал мой чертеж финского домика, когда общая лестница посередине и четыре отдельных жилья.
С учётом, что мы строили в три этажа, получалось, что каждый дом обеспечивал жильём сразу шесть семей. Деньги от пристани и налога я возвращала в строительство. Вот и получалось, что одни дома уже отделывались изнутри и вот-вот примут своих жильцов, другие стояли без крыши и окон, третьи ещё были с недостроенными стенами третьего или второго этажа. А там где раньше был второй ряд "скворечников", сейчас только заканчивали разборку прежних строений.
Если смотреть со стороны моря, то казалось, что какая-то небывалая волна складывает из камня и брёвен гигантский конструктор.
Мы с детьми приходили сюда каждый день. Едва ребята освобождались с занятий и до самой темноты. Я без конца удивлялась их неугомонной любознательности. Они спрашивали Масула о строительстве, вникали в его расчёты, не отлынивали ни от какой работы. Спокойно кушали из общего котла простую пищу, которую готовили тут же, на набережной.
Но больше всего меня радовало то, что местные жители не сидели в ожидании чуда. Что кто-то придёт и всё для них сделает, они сами вкладывали свой собственный тяжёлый труд в своё лучшее будущее. Женщины и дети разбирали бывшие жилища, только иногда прося помощи у мужчин, сортировали мусор, наводили порядок. Строители приходили уже не просто на свободный от построек участок земли, а выровненный и даже чисто выметенный кусок площади.
Камни очищались и шли в новое строительство. Доски и бревна мелко пилились и использовались для костров. Работы на будущей набережной не останавливались ни на минуту. Мужчины и строители работали в три смены, освещая себе место работы мощными светильниками. При этом те из мужчин, что работали в городе, свою работу не бросали. Одна смена рабочих отрабатывала с одним перерывом на еду. Их сменяла вторая. Спали по очереди. Одни строят, другие спят, третьи помогают на разборе мусора.
Помогали соседям и жители вдовьего квартала, наконец-то поверив, что до их бед есть кому-то дело во дворце.
Марс и вовсе, словно на глазах окреп. Всё таки тренировки, труд и игры на свежем воздухе, да у моря, это лучшее оздоровление, кто бы и что не говорил. Дети загорели до черноты, только улыбки сверкали на лицах, и как ни странно, поправились. Но это был не жирок, а как сказала матушка, "нагуляли мяска". Уж что-что, а аппетит они за день нагуливали будь здоров.
Малис у нас попеременно помогала братьям или сидела среди вдов, нашивающих постельное бельё, шторы и прочую тканевую мелочь, необходимую в хозяйстве.
Я с удивлением обнаружила, что здесь не было такого понятия как постельный комплект. Я думала сначала, что подобного нет у Ираидалы, из-за экономии на каждом гроше. А оказывается, здесь такого не было вообще. Ни наволочек, ни пододеяльников. И эта идея очень легко прижилась в кварталах.
Торговцы, у которых мы закупали ткань, заинтересовались, куда нам так много дешёвой красной и оранжевой ткани. А увидев комплекты, даже взяли несколько на пробу. Сейчас мастерицы из вдовьего квартала сидели за заказами. Получали они пока только за работу, так как ткань им предоставляли торговцы.
Что и говорить, там и ткань была подороже, и цвета другие. Понравилась также идея ещё и украшать края подушек, простыней и одну сторону пододеяльников вышивкой. К моей радости первые закупки таких комплектов сделали торговцы, что приплывали к нам с товаром. Значит, женщины не останутся без куска хлеба, это же так просто и удобно.
Уже вовсю работали купальни. И даже приносили немного денег в общую копилку. Матросы с купеческих кораблей, да и сами торговцы с удовольствием посещали эти общественные бани. Чисто символическая плата, за неделю складывалась уже в очень приличную сумму в полтора-два золотых.
Местный строительный камень обладал одной странной особенностью. Изначально серый, на солнце он словно выгорал, превращаясь в бело-бежевый. Причалы, сама набережная, дома все было построено из этого камня. А вот крыши покрывались обычной красной черепицей, да и рамы, двери, ставни были покрашены красной краской. Получались такие пряничные домики.
Но самое главное, Гарид и Масул, вместе со старшими кверхов, взялись за реализацию моей идеи. Уже неделю спустя после того разговора, я спокойно прошла по широкому мосту от набережной до площади на морском клыке.
Сменила гнев на милость и матушка, уже не считавшая мою идею безумием. В скале, закрывающей плато от моря, обнаружились достаточно большие пещеры. Осмотрев их, матушка довольно заметила, что сделать лестницы к каждой и в той, что прохладно, можно хранить отвары и жирные мази, а вот в этой только сухие травы, ну а тут само пламя велело поставить подставки с нагревательным камнем и готовить лекарства.
- А вот тут мы поставим дозор. - Тихо сказал один из бывших бессмертных, что помогал на строительстве. - Это самая высокая точка, видно далеко в море. Все корабли, как на ладони.
- А если ещё и договориться помечать корабли с ранеными особым флагом, то такой корабль будут встречать уже в порту, и скорее отправлять раненых сюда. - Предложила я. - Ну, если это и так делается, то отлично. Я же этого просто не знаю.
- Нет, госпожа, так не делается. Но мысль, как и все ваши идеи, такая простая, и в тоже время важная. Вот только... - бессмертный внимательно смотрел на меня, в установившейся, как по команде, тишине прозвучал вопрос. - Почему у вас такое отношение к бессмертным?
- Потому что однажды, один бессмертный предпочёл погибнуть сам, но спасти меня и моих детей. А не прошёл мимо плачущей от боли девушки на земле. - Ответила я, и получила в ответ теплую улыбку смутно знакомого мужчины.
- Неужели вы помните...
- У меня сын носит его имя. - Вспомнила я, где видела этого воина.
Он был среди тех, кто шел тогда с церемонии. Я опустила взгляд и увидела что одна нога у него от колена деревянная. Но это совсем не мешало ему помогать в строительстве. Он прекрасно справлялся с каменной кладкой.
Не осталась без занятия и сама матушка. Среди девушек и женщин, что прибрежного квартала, что из вдовьего нашлось немало тех, кто готов был учиться и помогать ей. А многим уже и основы объяснять не надо было, талантливых самоучек хватало.
Я с радостью отмечала, как быстро подрастают стены будущего целительского квартала.
Настал, наконец, тот день, который стал первым праздником в новом квартале. Сегодня заселяются первые пятнадцать домов, и ключи от новых жилищ, мы хотели вручить торжественно! Гарид и Масул встретили меня и детей с сопровождением у ворот дворца. В квартал, который я смехом назвала "красным" из-за обилия этого цвета в постройках, мы пошли не привычной нам дорогой, а какими-то окольными путями.
Задумка старшего и строителя, которого я переименовала из "смиренного" в "главного", стала понятна, когда нам предложили сесть в лодку. Обогнув один из тех рогов, которые и создавали глубокую бухту, мы направились к берегу. Я не сдержала восхищённого возгласа. Я помнила свое первое впечатление, когда пришла сюда впервые, как не желая смотреть на грязную и опасную гавань, я развернулась лицом к берегу и ужаснулась.
Теперь я шла по каменному причалу, усмирившему воды гавани, а передо мной сверкала белокаменная набережная, на которой стояли такие же белые дома под красными крышами. Красные окна и двери вовсе не были свидетельством бедности, сейчас они украшали набережную, делая её нарядной и яркой.
- Масул, - подозвала я нашего главного по строительству. - Смотри, вон там за купальней просто просится большая едальня с широкими террасами.
- Сделаем! - улыбнулся он. - Вот будет и ещё одно место, где можно работать местным.
От набережной вверх, вдоль правого рога изгибался красивый и надёжный арочный мост, ведущий в лекарский городок. Он, конечно, ещё был не достроен, но власть там целиком и полностью забрала в свои руки матушка Вали́.
Ключи от больших замков, что я самолично повесила на каждую дверь, вручали новым хозяевам Марс, Барлик и Малис. Дети с серьёзными лицами отдавали ключ и каждому желали тепла и уюта в доме. Каждое вручение народ встречал криками и хлопками в ладоши.
Всего пятнадцать домов, всего девяносто семей... Те, на территории развалин, в которых они жили, выросли эти красно-белые красавцы. Или целых девяносто семей, что больше не будут бояться спать в собственном доме.
В конце вручения, старший Гарид приложился лбом к краю моей юбки.
- Я благодарю вас, лари! Вы вернули мне веру. С момента вашего первого появления здесь, мы не похоронили ни одного погибшего. Вы не представляете, как много это значит. - Объяснил он мне свой поступок.
Остались мы и на праздник, что устроили жители, теперь уже официально названного, красного квартала.
Во дворец мы вернулись только тогда, когда солнце уже начало клониться к закату. Я с тревогой отметила, что за дворцовыми стенами как-то больно многолюдно. Я ещё ни разу не видела здесь столько бессмертных и так сильно суетящихся слуг.
- Что опять случилось? - насторожилась я и вспомнила, что сегодня истёк срок положенный Абилейне на осознание вины.
Именно сегодня, на дальней площади, куда я ни разу ещё не успела сходить, приведут в исполнение её наказание. Я идти наблюдать не собиралась, поэтому продолжила свой путь в свои покои. Навстречу мне попался Таргос во главе отряда охраны. Два его бойца тащили под руки какую-то бешено орущую старуху, всклокоченную и в каком-то черном тряпье.
Таргос поприветствовал меня. Пленница замолчала и с тобой силой рванула ко мне, что её не удержали два мужика.
- Милости, лари! Я прошу сострадания! - заверещала она и подняла лицо.
- Абилейна? - признала я красавицу-наложницу в этой женщине с трудом. - Ты просто отвечаешь за свои же поступки. Ты просишь меня о милости и сострадании, но разве ты была милостива ко мне, когда подливала отраву, что заставила меня корчиться от боли? Разве ты проявила сострадание к беременной женщине? Ты и сама прекрасно знаешь, что за вред возможному наследнику, тебя удавили бы!
- Оман... - отшатнулась она от меня, побледнев.
- Что "оман", Абилейна? Ты считаешь, что раз согревала его постель, то тебе теперь и закон не указ? Или пытаешься меня им напугать?- начала злиться на наглую девку я. - Да будь он хоть трижды оманом, право последней воли он не посмеет отменить. Нет у него таких сил и власти. Так что прими заслуженное достойно!
- Ираидала! - раздался рёв у меня за спиной.
Я развернулась и едва удержалась, чтоб не заорать. Спасибо всем ужастикам, что я имела неосторожность посмотреть, только они позволили мне не опозориться.
- Оман! - склонились окружающие в поклоне.
Оман... Оман? Оман!!! Это? Рядом со мной стояла двухметровая зверюга, с такими рогами, что любой бык с корриды мечтал бы о таких. Мышцы, казалось сейчас вот-вот прорвут кожу. Существо передо мной неприятно напоминало макет строения мышц человека из кабинета биологии. Такой очень сильно перекаченный макет.
На груди и плечах торчали плотным слоем шипы. Какой-то неприятный на вид нарост. Однажды в Питере, на экскурсии я видела плиты из радужного лабрадора. Вот и это существо переливалось точно так же. Цвет был просто идентичный. Такая сине-жёлто-бордовая иризация на чёрном фоне. Клыки, когти и перепончатые крылья с наростами-шипами прилагаются.
И вот из-за этого столько слёз? Серьёзно! Я стояла и хлопала глазами, пытаясь хоть как-то связать чувства Ираидалы и этим вот оманом. И тут я вспомнила кое-что другое.
Это вот этот "красаве́ц" заявил Ираидале, что она стала уродлива после родов? Значит это и есть тот самый оман, что заявил о моих детях, что они страшные и сморщенные? А в зеркало он сам с детства, что ли не смотрел? Нет, я, конечно, всё понимаю. Внешность это дело вкуса. Но тут же слов просто нет! Ещё и Ираидалу попрекали тем, что она всё время плачет. А ты попробуй не плакать, когда просыпаешься посреди ночи водички попить, а на соседней подушки спит то, что называется "мама, Чужой в городе"!
И такая злость на Ираидалу вдруг поднялась! Свою жизнь испоганила, детей бросила, своей любовью себя извела, измучила ревностью... Какая к черту ревность! Тут впору каждую наложницу, что взяла на себя труд провести ночь с этим страшилищем вместо тебя, встречать прям у порога спальни, с кружкой собственноручно приготовленного горячего шоколада на цельном молоке! За вредность работы так сказать!
- Я вас слушаю, оман! - страха перед этим страховидлой я не испытывала.
- Ты, смотрю, власти взяла не по месту! Дерзка без меры! Но всему есть предел. Убирайся! И чтоб духу твоего здесь не было! У тебя сутки, чтоб покинуть мой дворец и мой город. Задержишься хоть на минуту, и я лично тебе шею сверну! - прохрипел он, наклонившись к моему лицу.
А я даже растерялась на секунду. Ведь почти эти самые слова я уже слышала, в своей прошлой жизни. Но другой жизни, я уже не хочу. И не какому-то мужику, которого я и знать не желаю, лишать меня возможности растить моих детей!
- Да пошёл ты в баню! - вырвалось у меня в сердцах. Оман мотнул рогатой башкой, но кажется, даже не понял, что я сказала.
- Ты смеешь мне перечить? – рычит, как цепной пёс.
- Я лари, оман. А по законам империи, лари может и должна проживать вместе со своими детьми. - Я не власть отстаиваю, а что-то по-настоящему ценное и важное.
- Так вот на что ты рассчитываешь! Значит, забирай своих детей и убирайся! - он распрямил огромные плечи. - Я, оман Берс Марид Нави, определяю своему младшему сыну Барлику Марид Нави оманлиром земли Геликарнак, и местом жительства дворец Карнак. Моей дочери, Малис Марид Нави, я определяю во владение восточную крепость Гарлакан, в заливе жемчужном заливе, недалеко от дворца Карнак, в тех же землях. Их мать, обязана проживать с любым из детей, и по их воле! Собственного жилья, я тебе не выделяю, Ираидала! И только посмей сама переступить через порог дворца! Отрублю ноги до колена!
После этого он резко развернулся и быстрым шагом отправился во дворец.
- А Марс... - попыталась окликнуть его я.
- Мама, тише! После четырнадцати, я могу сам решать, где и с кем мне жить. - Сжал мою ладонь Марс.
- Пламя! Я буду тебя ждать! Каждый день. Ты только приезжай к нам, обязательно. - Обняла я мальчика, прижимая к себе и пытаясь сообразить, может, есть шанс забрать его сейчас.
- Я очень этому рад! Но оман, сказал "забирай своих детей". И не оговорил кого именно. А после пожара, я считаюсь твоим сыном. Просто оман не выделил мне отдельного жилья. И не будем ему об этом напоминать. - Рассмеялся Марс.
- Ты... Ты, мой особенный сын! - не смогла удержаться я.
Мы уезжаем! Я и дети! Оман думал, что наказал меня? Наивный! Только что он подарил мне свободу и счастье!

Глава 11.

Мир огня.
Империя Тер-ли-Осан.
Западная граница империи, крепость Галхур.
Оман Берс Марид-Нави
Со двора доносились крики, солдаты гарнизона заменяли повреждённые во время последних боёв крепостные катапульты и дальнобойные арбалеты. Что-то выкрикивали войсковые лекари. Сейчас уже реже, а вот несколько дней назад только их и было слышно.
Высадку противника в заливе мы сорвали, но бои прокатились волной по всему побережью. Сейчас я сидел над картой всего хребта, словно делящего наш мир пополам. Он начинался глубоко в море, выходил на сушу, рвался скалами к небу, и говорят, оканчивался в холодном море далеко на севере.
Когда-то в детстве мне было интересно, и учитель рассказал, что по легенде, когда-то давно наш мир был другим. Совсем другим. Но ветры, что властвуют безраздельно в вечной пустоши, что окружает наш мир, как вода маленький пузырёк воздуха, столкнули несколько таких миров-пузырьков с такой силой, что они навсегда вмялись друг в друга.
Говорят, что холодное море, это и не море вовсе, а вход в мир, полностью заполненный водой. А ещё, что на самом высоком пике, что всегда закрыт облаками, начинается дорога в мир, где царят ветра. Страшный излом на границе этих миров, стал Рубежом, который охраняет страж. Страж легендой не был. Я его видел.
Говорят, наш род ведёт своё начало от сосланного в этот мир опального принца, одного из сыновей повелителя стражей. Раз в сотню лет поставленный на рубеже страж приходит в мир, к правящему императору, смотрит, тяжело вздыхает и уходит. По крайней мере, этот сделал именно так. Так что может и те, другие миры существуют. Ну, а наш пограничный хребет, это всего лишь окончание Большого Хребта.
С той стороны тоже живут люди, и вся история нашего мира, это история войны наших народов. Раньше, до воцарения моего рода здесь, всё по той же легенде, они и вовсе творили, что их душе было угодно. Поэтому жители нашей империи приняли опального принца и сделали своим императором, принеся ему клятву верности на крови. Страшную клятву, потому что всё, в ком есть хоть капля крови клявшегося, хоть искра от его души, обязаны её соблюдать.
Да жители этого мира даже голову при нас опускают, потому что клятва принуждает к прочтению и послушанию. Мы с моим молочным братом, как-то пробовали ради интереса, что будет, если он передо мной не склонит голову. Таргос продержался всего пару минут. А потом у него несколько дней болела шея и голова, и он рассказывал, что держать при мне шею прямо, это очень больно и требует огромных усилий.
Война с соседями у нас не прекращается от слова совсем. Просто очередной Марид Нави сменяет своего предшественника. Брат брата или сын отца. Мой старший брат к войне никакого призвания не ощутил. Сколько не бился с ним отец. Клинками он владеет так, что хочешь не хочешь, а зависть берёт. Стреляет на такие расстояния... Силы то в руках немерено. В рукопашном бою с ним вообще лучше не встречаться! После каждой тренировки с ним, я отлеживался по несколько дней.
Но глядя на самую простую карту, которую даже самый рядовой бессмертный прочтёт, он ничего не понимает! Даже я не выдерживал и начинал ему подсказывать, и это при нашем вечном соперничестве. Поэтому отец войска ему и не доверил.
А самое главное, он не может призывать броню! Именно она дарит неуязвимость в бою, превращая нас в огромных закованных в шипастую броню зверей. И брат ничего не делает, чтобы это исправить! Даже гарем распустил и не ищет себе хоть одну лари. Лари...
Я себе нашёл, аж клыки ноют, как вспомню. Я тогда только пять лет как стал совершеннолетним и сменил детский титул илсир на взрослое оман. У меня уже была лари, и крылатый сын двух лет, Марс.
Гуляя по саду я встретил совсем молоденькую девушку, почти девочку, но с такими огромными и красивыми глазами, что почти утонул. Сладкий дурман длился недолго. Мягкая и нежная со мной красавица оказалась лживой, лицемерной и жадной дрянью. Плачущая надо мной после тренировок с братом и шлющая ему все невзгоды мира за каждый мой синяк или ссадину пташка, с остальными была груба и жестока.
Её зависть и непомерная гордыня не знали никаких границ. Даже моя мать пыталась прятать от меня свои слёзы от обид, нанесённых ей Ираидалой. Красивое имя. Как и та, что его носит. И такое же лицемерное, имеющее несколько значений. Как и её глаза, что меняют цвет в угоду её настроению.
Постоянные слёзы, капризы, требования быстро открыли мне глаза на её истинную натуру. Мать, что без конца читала мне нотации, что я должен делать и как себя должен вести, ведь у девочки такая редкая кровь, довела меня уже до ручки. Находясь во дворце, я только и слышал: " Ты обязан, Ираидала хочет, повелитель моего пламени как вы можете...". И я терпел из последних сил.
Ираидала забеременела почти сразу, как стала моей наложницей. Слёзы почти не прекращались, выливаясь на меня рекой, стоило мне оказаться с ней рядом. Жалобы на мою холодность и невнимательность, упрёки, что я развлекаюсь с наложницами, пока она так страдает. Жалобы на дикие боли.
Сначала я испугался, но матушка только улыбнулась и сказала, что у девочки первая беременность, хочется внимания, ну и нормальная в её положении мнительность, приравнивающая каждый сквознячок к урагану.
- Сын, ну неужели ты думаешь, что если бы действительно, что-то было не так, то лекари не поставили бы дворец на уши? - мягко улыбалась мама. - Вспомни, как протекала действительно тяжёлая беременность Анаис. От неё лекари не отходили.
Выйдя от матери, я столкнулся с Ираидалой и впервые не выдержал.
- Хватит! - прервал я бесконечный поток жалоб. - Сколько можно! Ты из всего создаёшь проблему! Всё у тебя нормально!
Я обогнул её и пошёл в свои покои. Брошенный напоследок за спину взгляд, заставил меня остановиться. Ираидала согнулась, обхватив живот, и почти упала на пол. Я чуть было не рванул назад, но меня опередила мать. Видимо услышав шум в коридоре, она вышла из своих покоев и кинулась к Ираидале. Но та, не видя меня из-за выступа стены, оттолкнула мою мать с такой силой, что та ударилась об угол коридорного камина боком. А эта лицемерка встала, выпрямила спину и пошла.
Но развернулась она вовсю, когда родила детей. Двоих сразу, мальчишку с крыльями и девочку с яркой вязью. Рождение двойни само по себе было большой редкостью, но чтобы оба ребёнка были одарёнными, такого не вспомнил даже отец. Но крылья, судя по всему, у Ираидалы прорезались нешуточные!
Подарок отца, колье, браслет, серьги и диадему, из редчайшего мариона она отвергла. Этот камень переливался зелёным, синим и розовым цветами, и именно из-за розового она и отказалась, сказав, что видно низко ценит император рождение двоих одаренных внуков! Мать была в ужасе, она и думать боялась, как сообщить об этом отцу! Как вернуть императору такой дорогой подарок, да ещё и с таким ответом.
- Оставь себе! - рыкнул тогда я.
И таких моментов становилось всё больше! То весь дворец встречает меня с похода, одна Ираидала первым делом побежала смотреть добычу. Нет, потом-то она сказала, будто бы её известили, что встреча будет там. То мать благодарит за подарки, переданные после похода в гарем, спрашиваю, что выбрала Ираидала и вижу испуганный взгляд матери.
- Она сказала, - неуверенно пытается ответить мать. - Что всё слишком просто и безвкусно и ей нечего выбрать. Сынок, я прошу тебя, не горячись! Девочка ещё молодая, ну характер ещё играет. Она не со зла...
- Мама, сколько ты будешь её оправдывать и выгораживать? Не нравятся подарки? Ираидала больше не получит ни одного! Я запрещаю! - потерял терпение от такой наглости я.
Постоянные траты лари, доводили до трясучки казначея! Он с такими трясущимися руками сообщал мне каждый раз после возвращения о расходах гарема, что я боялся, не помрет ли он прямо сейчас. И даже спрашивать не надо было, на кого шла большая часть расходов.
Проклиная тот день, когда впервые увидел Ираидалу и свое желание прогуляться в саду, я старался дать ей понять, что она мне просто неприятна.
Несколько раз я порывался осадить зарвавшуюся нахалку, но каждый раз мать буквально висла на мне, останавливая и не позволяя "обижать девочку, которая так меня любит и так страдает от этой любви". В конце концов, я махнул рукой, урезал ей содержание до минимума, запретил вообще о ней мне рассказывать и перестал даже мимо того крыла, где она жила, проходить.
Но она нашла способ доставать меня и так. Мать регулярно передавала просьбы и упрёки от лари.
Словно в ответ на мои мысли в дверь постучали.
- Входите. - Поднял голову и очень удивился, увидев одного из дворцовых евнухов. - В чём дело?
- Письмо от майриме, господин. - Склонился евнух в поклоне, протянув мне свиток.
- Что такого могло произойти? - удивился я, потому что мать никогда не писала мне.
Я начал читать, и с первых строк впал в такую ярость, что захотелось, чтобы именно сейчас на нас напали! Я лично уничтожил бы всех, чтобы хоть как-то успокоиться! Мать писала, что Абилейна сцепилась с Ираидалой и что-то ей подсыпала, та начала лечить себя сама, в результате лекари не справились, сказав, что лари уже не выживет. Даже волю, она высказала не сразу.
Но потребовала права крови для детей, то есть выделения равных частей из моего оманлира и отдельный двор. И фарлаку для виновника своей смерти. Но потом пришла в себя и потребовала, чтобы её волю выполнили.
Нет! То, что Ираидала потребовала смертной казни за покушение, это абсолютно верное решение. Как бы ни была выделена мной наложница, это не позволяет ей травить других. Тем более ту, кто как бы там ни было, была матерью моих детей! И я лично отправил бы к Абилейне евнухов с удавкой. Но фарлака? Бабья ревность воистину не знает ни границ, ни разумных мер. Одна другой не лучше. Тем более, что расследование вёл Таргос, и это он выявил вину наложницы перед лари. Но дальше...
Ираидала захотела увековечить свое имя и превратила две площади и склон горы между ними в огромные и шикарные фонтаны, маги работали день и ночь. Представив, что будет со стариком казначеем, когда он мне будет сообщать о расходах, я испугался, выживет ли он? Дальше ещё лучше.
Ираидала таскает детей в город, они постоянно носятся по всяким трущобам вместе с беспризорниками и детьми городской нищеты, срывает занятия, позволяет ходить на головах. Стала брать с собой и Марса, настраивает его против матери. Тот уже кричит на Анаис и грубит ей при всех, и всё это при поддержке Ираидалы!
Сама Ираидала всем жалуется на мою жадность, разгуливая повсюду в одежде красных цветов, позорит меня, мол, я не обеспечиваю мать своих детей. Мать попросила её принять от неё ткань на платья, белую и зелёную. Но она сшила одежду для детей, а сама ходит, чуть ли не в одинаковых платьях со служанками. Но и это ещё не всё.
Она расчистила гиблую гавань, выстроила там причалы, склады, строит прямую и широкую дорогу ко дворцу. Она соображает, что делает?
Так, враги сейчас связаны боями здесь! Так глубоко на территории страны, они прорывались ещё при отце моего прадеда, погибшем во время боёв за столицу, четыреста лет назад. Тогда всех спасла девушка, у которой проявился дар огня, прадед защищал город со стороны суши, его отец погиб, и атака с моря почти увенчалась успехом. Но та девушка, Валисандра Тардаранская, выжгла свой дар дочиста, но огненная волна, вырвавшаяся из её тела, сожгла напрочь всех, даже корабли в гавани. Да даже вершину торчащей из воды скалы почти снесла, оставив ровную площадку.
Она сама потом пропала, говорят, сгорела от количества огненной силы, тела так и не нашли.
Прикинув, что несколько дней в запасе у меня есть, я сорвался в столицу. Я пытался убрать броню, но и в спокойном состоянии, это давалось нелегко, а сейчас, когда в душе бушуют гнев и ярость, и подавно не получалось.
Едва влетев во двор, почти загнав коня и переполошив весь дворец, я наблюдал очередное подтверждение жестокости Ираидалы. За поступок наложницы наказание одно! Но лари выбрала максимально жестокое! Отец так карает предателей и тех, чьи преступления противны самому пламени: убийц детей и стариков!
Но в этот раз, Ираидала даже не потрудилась хотя бы при мне напялить свою маску. Явилась, как и писала мать, почти на закате. От детей пахнет кострами. Сама в какой-то бордовой тряпке. И стоит, даже не поприветствовала, тратит столько сил, терпит боль, но не склоняет голову! И тычет мне, что я ей не указ. Цитирует мне законы, надменно глядя мне в глаза, словно перед ней не оман в боевой ипостаси, а последнее ничтожество!
Да пошло оно всё! Здесь нет матери, что вечно меня останавливает! Пора уже ей вспомнить о своём месте! В ссылку, и если она так хочет, то как раз в выделенные детям земли, по их праву крови.
Уходя, поймал себя на том, что стараюсь побыстрее отойти от упрямицы, что мучается от боли, но старается не поклониться, завтра же с ума сойдёт от головной боли. И эта мысль, что даже после всего, меня всё равно заботит, что с ней будет, вызвала омерзение к самому себе, к своей слабости.
- Передай смотрителю гарема, как только лари покинет свои комнаты, запечатать их! И никогда больше не открывать! Я накладываю забвение на эти комнаты и запрещаю упоминать имя лари в стенах этого дворца! - Приказал первому попавшему евнуху.
- Комнаты? - удивился тот.
- Да! Все комнаты, сколько бы их не было! Хоть полдворца!- рявкнул я на тупицу.
Уже в пути, на рассвете, кольцо-печатка полыхнула на моем пальце. Значит, печать наложили. Рано же лари убралась из дворца, поди, всю ночь собиралась. Ничего. В карете выспится.

Глава 12.

Едва оман ушёл, мы просто рванули в мою комнату. Детей и вовсе собирать не надо было, у них всё сгорело, а то, что есть сейчас, это пара узлов. А у меня из ценного, только остатки денег из содержания за этот месяц, которое принесли буквально утром.
- Я с ним поговорю. - Вдруг встала и решительно направилась к двери матушка Вали́. - Это уже совсем ни в какие ворота!
- Не надо, матушка, пожалуйста! - остановила её я. - Слушать вас, он может и вообще не станет. Да и ни к чему нам, чтобы он отменял своё решение. Я не верю, что нас оставят в покое и что эти покушения были последними. А если я не успею? Если рядом с детьми никого не останется в тот момент, когда кто-то решит опять напасть? И потом... А что если решат, что нападать на меня или детей слишком опасно? Кто тогда окажется под ударом, на кого выльют всю свою злость на меня? На Фарли и Гульнизу. Ведь именно они беспокоятся о нашей безопасности, чтобы больше никто и ничего не смог добавить нам в пищу или питьё. Они мои доверенные лица, близкие мне люди и моя защита. Именно они забили тревогу в прошлый раз, именно они, поняв, что лекари из дворца не собираются мне помогать, пригласили вас. Они всюду со мной, закрывают собой мою спину. Когда кто-то решит, что девочки стали слишком мешать? Матушка, может быть в глазах обитателей гарема я, и потеряю в статусе, но для меня это, прежде всего, возможность уйти вместе с близкими мне людьми из-под удара, который может обрушиться на нас в любой момент. Это для других я уезжаю в ссылку, но я всего лишь получила шанс вырастить детей в нормальных условиях.
- Но ты вложила столько труда... И что теперь? - матушка Вали́ устало опустилась на край кровати.
- Так этот труд не пропадёт. Фонтаны, пристань с набережной, купальня, целительский городок, который я надеюсь, вырастет в отдельный квартал, дома... Всё это по-прежнему будет служить людям. - Присела я рядом с целительницей. - Ещё когда старшие кварталом пришли ко мне после открытия фонтанов, мы составили план, что, как и в какой последовательности строить и на что расходовать прибыль от причалов и теневого налога. Мы всё заверили и назначили смотрителей. Даже если бы со мной что-то случилось, ничего не прекратилось и не замерло бы на месте. И я надеюсь, что старший Гарид и вы, матушка, не бросите наше общее дело. Пусть приписка по рождению не позволяет вам покинуть город, но запретить вам обучать талантливых лекарей, лечить и следить за строительством и всеми остальными работами, никто не может.
- Если бы не эта приписка, тут пара кварталов вслед за тобой уехала бы. - Тяжело вздохнула матушка. - Во многом ты права. Раз так, собирайтесь. А я тоже, кое-что соберу!
Матушка со стремительностью, которую сложно ожидать от человека ее возраста, направилась к двери, в которую кто-то решительно постучал.
- Войдите! - ответила я, готовясь к очередным новостям, но за дверью оказался мастер Азуф.
- Лари, илсиры, ирлери! - поклонился он сразу всем. - Отряд бессмертных готов выступать в любое удобное для вас время.
- Отряд бессмертных? Мастер? - удивилась я.
- Оба илсира и ирлери Малис мои ученики, и вне зависимости от должности, я обязан последовать за ними, если моё наставничество не истекло. - Довольно улыбался мастер. – Также, каждому наследнику положен отряд сопровождения для охраны. Так как едем далеко и, что говорится, надолго, отряд увеличенный. А так как во владение ирлери Малис отошла военная крепость, то вдобавок положен отряд для гарнизонной службы, равный одному набору новобранцев для крепости стратегического значения. А к ним конечно старшины и мастера. Я каждого лично отобрал и отправил вперёд. Потом выступаем мы.
- И сколько человек вы лично отобрали? - осторожно уточнила я.
- Как положено по уставу. Пятьсот бессмертных, и конечно офицерский состав. - Отрапортовал мастер, как то хитро улыбаясь. - Шестьдесят мастеров и сотня старшин.
- Сколько? Это из дворца уедет шестьсот шестьдесят бессмертных? - я попыталась представить такую толпу.
- Почему уедет? Уже уехало. Остались только те, кто входит в три усиленных отряда для сопровождения наследников и один малый для вас, лари. Больше вам к сожалению не положено. - Опечалился мастер.
- Малый отряд это сколько? - уточнила я.
- Сорок бойцов мам, один мастер и четыре старшины. А усиленный сотня. Один мастер и десять старшин. - Подсказал мне Барлик. - Ещё войсковой лекарь. И наш наставник.
- То есть, шестьсот шестьдесят бессмертных уже уехало, и сейчас с нами ещё триста шестьдесят уедет. В дворцовых казармах, хоть кто-то останется? - озвучила я несложные вычисления.
- Конечно, останется. Я выбирал лучших. Гвардейцев, за плечами которых опыт, сила и преданность. В бою каждый из них стоит десятка. Так что можете не переживать за свою безопасность в пути. Каждый готов отдать жизнь за вас и наследников! Минут через двадцать начнется общая присяга на верность илсирам и ирлери на площади памяти. - "Успокоил" меня мастер, а я с опасением посмотрела на дверь. Ожидая, что вот-вот в комнату ворвётся оман, желая лично свернуть мне шею.
Ну, вряд-ли он собирался вместе со мной отправить и весь костяк своей армии. Тысяча бессмертных! И я ни секунды не сомневалась в словах мастера. Если он сказал, что это лучшие бойцы, значит, так оно и есть.
- Не переживайте госпожа. - Правильно поняла мой взгляд Фарли. - Оман влетел во дворец, отдал приказ запечатать ваши комнаты после вашего отъезда, схватил с кухни мешок с водой и, сменив коня, сорвался в ночь в обратную дорогу. Его сейчас нет во дворце. Так что узнает обо всём он не скоро, а и узнает... Мастер прав, всё по закону. А злость срывать может вон, на своих наложницах.
- Фарли, что-то случилось? - спросила я, услышав злость в голосе девушки.
- Госпожа, как только стало известно, что оман отправил вас в ссылку, наложницы устроили праздник в гареме. - Виновато опустила голову Гульниза.
- Пфф. Нашли повод для расстройства. Я б тоже праздник устроила, что наконец-то уезжаю из этой смеси гадюшника с курятником. - Рассмеялась я.
- Вот значит, как ты заговорила, Ираидала. - Вошла в открытую дверь майриме.
- Вы не хуже меня знаете, что я сейчас сказала чистую правду, майриме. - Даже присела в поклоне я, не скрывая счастливой улыбки.
- Так легко ты покидаешь дворец... А ведь он столько лет был тебе домом, да и Марс к тебе привязался. Мальчику будет сложно отвыкать. - Сделала грустное лицо майриме.
- А зачем это ему от меня отвыкать? Оман велел мне убираться с моими детьми, а Марс мой ребёнок! - ответила я резко побледневшей майриме.
- Что? Но я... Мы думали... Зачем тебе его забирать? Тебе со своими двумя нелегко придётся, ещё и чужой ребёнок... - начала убеждать меня почему-то явно испугавшаяся майриме.
- Майриме! Марс мой ребёнок! Вы сами были свидетелем того, как и почему он им стал. - Выделила голосом слово "мой" я.
- Упрямишься! - покачала головой майриме. - Что же. Я прикажу подать карету.
- Мы поедем верхом. - Дружно заявили дети.
- Ну, не ради меня одной тащить карету, которая будет нас задерживать. Так что я тоже верхом. - Сообщила предельно удивлённой майриме я.
- Лари мы собрали вещи и книги. Можно относить, чтобы грузили вьючных лошадей? - подлила масла скромница Гульниза.
- Да конечно. Я только переоденусь. - Разрешила я и выразительно посмотрела на майриме, мол, мешаете, уважаемая.
Передаваться я действительно пошла. Хорошо, что девочки успели сшить мне костюм для тренировок. Вот и пригодился. Плотные штаны с кожаными вставками спереди, потому что при ползании во время бесконечных прохождений полосы препятствий, ткань стиралась до дыр, обтягивали ноги и легко заправлялись в сапоги. Рубашка с воротником стойкой и платье-накидка. Без рукавов, длиной всего до колена и с высокими разрезами до бёдер, оно не мешало во время бега или тренировок, и в тоже время прикрывало всё то, что обтягивали штаны. А за прошедшее время с учётом ежедневных тренировок обтягивать там давно уже было что. У меня оказалось очень отзывчивое к нагрузкам тело.
А вырез, заканчивающийся плотной шнуровкой под грудью, служил дополнительной поддержкой этой самой груди, которую для тренировок, и сейчас, в дорогу, приходилось бинтовать.
Спустившись во двор, я направилась к конюшням. На рождение наследников майриме подарила мне жеребца какого-то совсем адского вида, наверное, в надежде, что я сверну себе шею. Лоснящаяся зверюга с перекатывающимися под шкурой мышцами носил гордое имя Адалькар. Сокращённо, как мне сообщил конюх, Адик. Очень говорящее имя.
Ираидала его боялась до ужаса. И вообще близко к нему не подходила. Жеребец тоже мне рад не был, в первые мои появления в конюшне он меня демонстративно не замечал. При попытке погладить по крупу, чуть не укусил и зарычал, пытаясь выдать это рычание за лошадиное фырканье. Но потихоньку оттаял.
Были ли причиной тому мои настойчивые посещения, или прогулки, на которые я его провожала на специальный луг у дальней дворцовой стены, ну или лакомства, которые я ему исправно таскала. Опытным путем было выяснено, что больше всего ему нравится, когда огурцы или помидоры обильно посыпались солью с двух сторон и клались на черный хлеб. Один раз я попробовала положить сверху кусочек отварного мяса.
- Нет, ну а вдруг? - ответила я на возмущенный взгляд жеребца. - Ты свои клыки видел?
Мы уже разговаривали, мне позволяли расчёсывать свою гриву и хвост, и мы даже спокойно стояли, пока я натирала щеткой его шкуру. Но в седло я ещё ни разу ни садилась. Да я в принципе никогда в жизни не ездила верхом и таких желаний не испытывала.
Когда к коню подошёл конюх с седлом, даже жеребец посмотрел на меня с недоумением.
- Да, серьёзно! А что делать? Жизнь заставила. - Развела я руками, обращаясь к коню.
Умное животное стояло спокойно, пока конюх его седлал. А вот когда тот отошёл, несколько раз тряхнул шкурой, седло сидело, как влитое. Адик развернулся ко мне боком и замер, скосив взгляд, словно наблюдая за цирковым представлением "Ираидала и седло".
Но к удивлению, своему и не только, стоило ноге оказаться в стремени, в седло я взлетела, легко перенеся вес. Странно, уж я точно таких навыков не имела, значит это память тела, а Ираидала, не смотря на свой страх конкретно перед этим животным, видимо была неплохой наездницей. Только вот в моей памяти таких воспоминаний не было. Но, тем не менее, я спокойно миновала двор и выехала за ворота.
На улицах города наше появление встретили криками. Сотни людей с зажжёнными факелами стояли вдоль дороги. В нашу сторону полетели маленькие букетики, перетянутые красными лентами. Ехали мы достаточно медленно, потому что то и дело приходилось наклоняться, чтобы пожать или хотя бы прикоснуться к тянущимся к нам рукам. Но к счастью давки не случилось.
К моменту, когда мы поднялись на верхнюю площадь, бессмертные, кроме тех, что сопровождали нас, уже стояли ровными шеренгами в свете больших костров. Присяга была короткой и чёткой. Бессмертные хором повторяли, что с этого момента их судьба в служении илсирам и ирлери.
В какой-то момент над площадью установилась просто звенящая тишина. Бессмертные слитно сделали шаг вперёд, одновременно ударяя себя в грудь напротив сердца.
- Залог нашей верности, наши сердца! - загремело над площадью одновременно произнесённое тысячью воинов обещание, прозвучавшее, как девиз.
От этого звука у меня прокатилась волна озноба по спине. Шеренги уже начали разворот, чтобы спускаться и отправляться в путь.
- Бессмертные! - окликнул всех сразу Барлик, заставляя развернуться обратно. - Я илсир Барлик Марид Нави, принимаю вашу верность! И клянусь в верности вам! Ваш клинок - мой клинок, мой хлеб - ваш хлеб, наша жизнь - одно! Залог моей верности - моё сердце!
Следом за ним, то же самое повторили и Марс с Малис, только с поправкой на имя. Среди бессмертных началось какое-то движение. Трое бойцов вышли вперёд, на ходу развязывая широкие пояса, отличительный знак бессмертных. И в полной тишине собственноручно повязали их на талии детей.
Площадь словно взорвалась криками "Агул". Да уж в ссылку нас провожали поистине с императорскими почестями.
Мы с детьми попрощались со старшими кварталов и кверхов, Масулом. Дети обнимались на прощание со своими друзьями из красного и вдовьего кварталов. Последней к нам подошла матушка Вали́. Рядом с ней стояла молоденькая девушка.
- Это Рагни, самая талантливая моя ученица. Не смотри, что она юна, сила в её руках очень велика. - Знакомила нас матушка. - Она поедет с тобой. Она кровью поклялась заботиться о вас и не допустить зла в отношении вас. Поверь, лари, если что она жилы вывернет, но вытащит вас или детей.
- Подожди! Но как же она поедет? Кто её выпустит из города? - приписка по рождению, скреплённая кровью, не позволяла жителям покидать, те земли, где они родились и жили. Иначе бы половина столицы опустела бы.
- Свободный человек не смог бы. А вот раб должен следовать за своим хозяином. Рагни сирота и жила очень плохо. Поэтому продала мне свою свободу в обмен на хлеб и кров. А я дарю её тебе. - Улыбнулась матушка. - Вместе с ней я тут собрала вам всего понемножку. В дорогу, так сказать.
Рядом с матушкой строители из красного квартала поставили две огромные плетёные корзины, едва ли не с меня ростом. Под груз быстро нашли лошадь, да и девушка была готова продолжать путь уже вместе с нами. Со всеми сборами и прощаниями, город мы покинули на рассвете, не дожидаясь, когда минуют отпущенные нам оманом сутки.
Ехали мы спокойно, я не опасалась нападения, так как знала, что впереди, опережая нас всего на полчаса, идёт отряд почти в семьсот бессмертных. Любую засаду они бы уже снесли. Да и остальные воины, что присягнули минувшей ночью на площади, окружили нас плотным кольцом.
В какой-то момент, детей перетянули к себе на лошадей мастера. Обернувшись, я увидела, что дети спят. Что ж. Какими бы они не были умненькими и решительными, они оставались детьми и почти сутки без сна для них были тяжёлым испытанием.
А сама я задумалась, ведь еду в неизвестность. И при этом сама не знаю, чего от себя ждать. Клинком я овладела достаточно быстро, я не могла сражаться на равных против старшины или мастера. Но с новобранцами сражалась достойно, могла продержаться, и неплохо продержаться, в схватке с бессмертным, уже ни раз ходившим на войну. Но ведь это явно не мой талант.
Как сказал мастер, я словно вспоминаю привычный хват, стойки, связки и движения. Иногда руки сами делали какое-то движение, заставляющее задуматься не только меня, но и мастера. С удивлением мы обнаружили, что хоть и гораздо слабее, чем правой, но я могу управляться с клинком и левой рукой.
- Лари, вы явно занимались. И видна хоть и давняя, но серьёзная подготовка. - Сказал мне мастер Азуф, придя к таким выводам.
- Мастер, я бы и хотела вам ответить, но я не знаю что. - Я действительно не могла этого объяснить. - Свою жизнь до попадания в гарем я вообще не помню, и как не пытаюсь вспомнить хоть что-то, результатов никаких.
- Да, я слышал, что бывает такое. Но спокойнее мне от этого не становится. - Не сомневался в моих словах мастер, но и своих мыслей не скрывал. - Видите ли, лари, вы не похожи на девушку, которую готовили в наёмники. Там замашки совсем другие. Да и оружие метательные ножи, кинжалы, удавка. Но никак не боевые клинки. Амулет, при помощи которого торговцы невольниками проверяют наличие огненной крови, на вас горел ярко, поэтому и цена у вас была столь высока. Дар может проявиться у простой девушки, но наследовать огненную кровь, может только девушка из сильного рода, который смог в своё время завоевать дочь огня. Поэтому я сильно сомневаюсь, что вас продали родные. Скорее бы отдали единственной женщиной за такой выкуп, что разом поправил бы все дела. И вот мучает меня вопрос последнее время, а как вы попали на торг? Почему не помните кто вы и откуда. Ведь кроме имени, как я узнал, вы ничего не произносили. Служанка, что вместе с вами была на торгах, только Абилейне сказала, что знала вас до торгов. Но что конкретно она знала, она не рассказала, и её уже не расспросить. Возможно, вас похитили из дома и опоили зельем, отбивающим память. Или уничтожили род, чтобы захватить именно вас. И как бы жестоко это не звучало, но мне больше по душе второй вариант. Потому что тогда некому за вас мстить! Тот, кто учил своё дитя сражаться благородным оружием, никогда не смириться с тем, что его дочь похитили. И рано или поздно, но он найдёт свою кровь. И сможет ли ответить наш оман за годы вашего рабства? А ведь спросят...
Сейчас я снова вспоминала те слова. Мастер уже несколько раз бросал в мою сторону взгляды, и я понимала, о чём он думает. Ираидала не ездила верхом, сейчас я села в седло по необходимости. Но проблем ни с посадкой, ни с ездой не возникло.
Тело само принимало нужное положение при переходе с шага на рысь и обратно, корпус наклонялся в нужную сторону при поворотах. Руки сами легли под поводья, правильно зажимая ремни между пальцами. Значит это опять память тела.
Только вот не ездят верхом в бедных семьях. Ослы, быки - вот кого запрягают в телеги в более менее зажиточных семьях простых людей. Да и в обедневших родах на верховых лошадей не тратятся.
Хотела ли я, чтобы однажды, кто-то больший и сильный постучал в ворота дворца омана во главе армии и с кучей неприятных вопросов? Будь я Ираидалой возможно. Но сейчас нет. Ведь все эти неприятные вопросы могли бы коснуться и моих детей. Поэтому, как бы это не прозвучало, но я была согласна с мастером. Для всех будет лучше, если за меня некому мстить.
Первый привал сделали только после полудня, и благодаря идущему впереди отряду, мы прибыли уже в подготовленный лагерь. Дети хоть и спали с рассвета, но с удовольствием развалились на одеялах, блаженно жмурясь и потягиваясь. А вот я расхаживалась и пыталась отделаться от ощущения, что лошадь всё ещё подо мной. Да и всё, что ниже талии, мне отнюдь не было благодарно за такой экстремальный экскурс в прошлое.
Девушкам тоже пришлось нелегко, с коней они буквально свалились.
- Госпожа, вы ещё ходите! Откуда только силы берёте? - простонала Фарли.
- А мы на ночь будем остановку делать? Я бы всем мазь раздала, матушка Вали́ специально передала. - Вытянулась на животе Рагни.
- Наверное, будем. Но мастер сказал, что нам до земель Геликарнака неделя пути. - Предупредила я. - А потом ещё два дня до самого дворца. Так что девочки, мазь расходуйте аккуратно.
- Лари, здесь река рядом, русло разлилось, поэтому сильного течения нет. Если желаете, можете освежиться. - Поклонился один из бессмертных, которого отправил с поручением мастер Азуф.
- О! Спасибо. Пойду-ка, прогуляюсь. Малис, ты со мной? - позвала я дочь.
- Нет, мамочка, я лучше полежу. Можно потом? - просяще сложила ладошки малышка.
- Конечно, можно. После обеда сходим, заодно и посуду помоем. - Улыбнулась я, и не спеша отправилась в указанном направлении.
Снять сапоги и опустить ноги в прохладную воду, было настоящим блаженством. Я откинулась назад, перенеся вес всего своего тела на руки, и подставила лицо солнцу. Солнечные лучики, лёгкий ветерок, прохлада от воды и плеск неспешного течения реки.
Моя блаженная идиллия была бы полной, если бы не еле слышный, но не прекращающийся ни на минуту то ли писк каких-то птенцов, то ли пищание мышат. Не выдержав, я пошла на звук.
Чуть выше по течению, я увидела тряпичный мешок, зацепившийся узлом за торчащие из воды корни. Мешок слабо шевелился, и писк раздавался из него. Я залезла в воду, решив, что мокрые штаны далеко не самое страшное в этой жизни, и добралась до мешка. Выкарабкавшись на берег, я помучилась с узлом, но всё-таки справилась.
В мешке оказались четыре совсем мелких щенка, даже глаза ещё не открыли. Темненькие, с пока ещё голыми брюшками, мокрые и дрожащие, они вызывали только жалость. Я понимала, что им совсем немного от роду и, скорее всего, выкормить их, тем более в пути, мы не сможем. Но и оставить умирать здесь, или тем более бросить обратно в воду, я тоже не могла.
Поэтому подхватила свою находку и поспешила в лагерь. Пока я переодевалась и развешивала вещи сушиться, дети вытерли всех щенков и уложили на свёрнутом шерстяном одеяле. Щенки смешно приподнимались на дрожащих лапках и нюхали воздух.
Не успела я умилиться, как ещё пару минут назад такие милые щеночки, в миг оскалились просто акульим оскалом и покусали мне и детям пальцы до крови.
И тут же начали зализывать раны. Ни я, ни дети ещё не пришли в себя от мгновенного преображения милых и беззащитных щеночков в кровожадных хищников и обратно, когда над моей головой раздался голос мастера Азуфа.
- Лари, откуда здесь взялись эти твари? - строго спросил мастер.
- Я принесла. Их кто-то завязал в мешок и выкинул в реку, а я вытащила и вот... - растерянно ответила я.
- И вот! По-другому и не скажешь. Лари, лари! И как вы только дожили до стольких лет с таким талантом нарываться на неприятности. Осторожно и без резких движений уберите руки... - тихо проговорил мастер, вынимая из ножен клинок, и тут заметил, что руки у нас уже покусаны. - А, ну можете не торопиться.
- Мастер, да что происходит? - спросила я.
- Лари, это же гронхи, полупсы - полудемоны. Иногда твари с большого хребта забредают к нам. По виду собаки, по факту демоны. Жрут скот, людей. Справиться с ними очень тяжело, хоть они и прорываются к нам уже ослабевшими. - Рассказывал нам про мою находку мастер. - Помню, мы два десятка бойцов положили, пока такую зверюгу одолели. А ещё они кроют местных собак, и рождается тогда вот такое. Естественно, хозяева собак от такого приплода сразу избавляются, пока они ещё слабы. А то потом и сожрать могут. Приручению не поддаются. Единственное, если они сами выбирают себе спутника. Кусают и зализывают раны, что-то вроде нашего братания. Вот тогда они становятся верными и надёжными защитниками. Поруби такую тварь на куски, и каждый кусок до последнего будет защищать своего хозяина-побратима. Но я за свою жизнь только два раза слышал о таких случаях, и вот один раз вижу. Госпожа, только вы могли пойти к реке, где до вас побывало несколько сотен человек и мало того, что выловить там такую пакость, так ещё и вызвать у этих полудемонов желание выбрать вас и ваших детей себе в спутники.
- Говорят, гронхи чувствуют душу человека и тянутся к свету этой души. - Сказала Рагни.
- К еде они тянутся и заботе. Просто любой на месте нашей лари, притопил бы их понадежнее, пока возможно. - Усмехнулся мастер.
- А кормить их чем? Они же слепые совсем. - Решила я уточнить у самого знающего про гронхов из нашей компании.
- После привязки гронхи быстро взрослеют. Через пару часов начнут уже есть мясо, хлеб, рыбу. Они всеядны, только падаль не едят. Через дня три сами начнут охотиться, а к приезду в Геликарнак они будут размером с половину хорошей лошади. - Успокоил меня мастер. - Мдаа, лари!
Словно в подтверждение слов мастера, ближний ко мне щеночек подполз к моей тарелке с походной жидкой кашей и с удовольствием начал её заглатывать.
- А ему плохо не будет? - испугалась я за прожорливого питомца.
- Лари, это же полудемон! Главное теперь, чтоб его папенька не бродил где-то в окрестностях живой и здоровый, а то придёт разбираться, кто его кровиночку обидел. - Покачал головой бессмертный.
- Жестокий вы, мастер Азуф. - Притворно надула губы я. - Всё бы вам только бы разбираться никто не пришёл.
- Ну, я искренне надеюсь, лари, что у вас подобных родственников нет. - Рассмеялся мастер.
После обеда мы тронулись в путь и столкнулись с неожиданной сложностью. Лошади шарахались от щенков. Только мой Адик хоть и фыркал, но терпел. Пришлось укладывать щенков в корзину и брать с собой. Удобства мне это не добавило, но куда деваться. Бабушка всегда говорила, что человек в ответе за тех, кого вовремя не послал. А тут, раз спасла из воды, значит, взяла на себя ответственность.
Тем более, что рассказы мастера пока не вязались с милыми, хоть и зубастыми комочками, что мирно спали закопавшись в мягкое и теплое одеяло. Мои опасения действительно оказались напрасными, щенки очень быстро окрепли, стали сами охотится, пока правда на мелкую дичь, которой исправно делились с нами, и предпочитали сами бежать рядом. Даже лошади, на которых ехали дети, уже не пугались и спокойно позволяли гворхам бежать рядом.
Уж не знаю, какими они там вырастут, но пока они напоминали помесь добермана с борзой, только лапы обещали быть, куда как мощнее.
К концу четвёртого дня пути, по рядам бессмертных вдруг прошла команда перестроиться. Мы остановились, ряды воинов сомкнулись, загораживая меня и детей плотной стеной, гворхи встали рядом, вздыбив шерсть на холке и оскалившись. Нас стремительно нагонял большой отряд воинов с императорским флагом над головой.
Остановившись на небольшом расстоянии от нас, этот отряд замер, не проявляя никакой враждебности. Вперёд выехал достаточно молодой воин, но со знаками отличия мастера.
- Меня зовут Дираф, и я возглавляю полутысячу охранного отряда, отправленного императором, для сопровождения его внуков. Прошу принять верительные грамоты. - Громко представился он.
Навстречу ему отправился мастер Азуф, было видно, что они о чём-то ожесточённо спорят. Наконец, мастер развернулся и вместе с прибывшим Дирафом, направился к нам. Даже издалека было видно, что мастер очень недоволен.
- Лари, рад с вами познакомиться. На время пути и первое время на новом месте, я и мой отряд будем вас охранять по распоряжению императора. - Заявил он мне с ходу.
- Спасибо императору за заботу, но я уверена, что лучше, чем их наставник и тысяча присягнувших на верность лично им бессмертных, никто не сможет позаботиться о безопасности наследников. - Ответила я самоуверенному выскочке. - К тому же у моих детей есть спутники-побратимы. Думаю, вполне надёжная охрана.
- А кто тогда будет охранять лари? - заулыбался мужчина.
- Лари не настолько ценна, чтобы ради её охраны отправлять целых пятьсот воинов под предводительством мастера, столь высокого происхождения. - Решила сделать вид, что не услышала намека на заигрывание.
- В любом случае, это приказ императора. - Пропала улыбка с его лица. - А что касается моего происхождения, которое вы непонятно как определили, оно никак не влияет на мою службу.
- Почему же непонятно как? Крылья, рога... Подобные признаки только у мужчин из высоких родов нашей империи. - Улыбнулась я, понимая, чем вызвано недовольство мастера. Он своё звание заслужил на поле боя, а вот кто-то, похоже, что по рождению. - К сожалению, я не могу определять подлинность верительных грамот на глаз. Поэтому прошу простить, но как я могу доверить жизни детей и свою непонятно откуда взявшимся на середине пути воинам?
- Лари осмотрительна. Но вот ваш мастер, вполне может подтвердить, что я служу при императорском дворе, и что печать императора на бумагах подлинная. - Улыбнулся мужчина и подмигнул кому-то за моей спиной.
- Это действительно так, лари. - Нехотя признал мастер Азуф. - Продолжаем путь. Скоро привал.
Привал действительно был объявлен уже вскоре. По счастью, вновь прибывшие воины ссор не затевали, своё общество не навязывали, в караулы не рвались. Просто выставили помимо наших ещё и свои, на этом и успокоились. Выполняли свою работу, не нарываясь на конфликты.
Правда, во время того, как мы готовились ко сну, их старший, Дираф, очень пристально рассматривал наши приготовления. Хотя, что он там для себя нового увидел, я не поняла. И я, и дети спали на обычных походных скатках, какие были и у всех бессмертных. Не самая мягкая постель, но вполне удобная.
Утром я проснулась раньше и вместе с бессмертными пошла за водой для всех. Вернувшись, я опять наткнулась на внимательный взгляд Дирафа. Когда мы взяли свои порции каши из общего котла с бессмертными, и стали есть, этот взгляд опять провожал чуть ли не каждую ложку.
- Что-то не так? Вы со вчерашнего вечера пристально следите за каждым нашим движением! - прямо спросила я, не выдержав столь настойчивого внимания.
- Простите, лари, если обидел вас. Просто немного удивляюсь. - Непонятно ответил Дираф.
Но путь продолжил рядом с нами, что мне, если честно, не очень нравилось. Однако обратив внимание на то, что мастер хоть и недоволен, но подозрений не выказывает, пререкаться и прогонять, тоже не стала. В конце концов доедут с нами, поживут может недельку-другую и отправятся обратно.
А вот дорога, что стала уже заметно ухудшаться, меня беспокоила все больше. Впрочем, не одну меня. Мрачнел и мастер Азуф, и прибывший Дираф. Несколько раз нам даже приходилось спешиваться и вести лошадей в поводу.
На ближайшем привале я решила разузнать поподробнее, куда собственно мы едем. Ну, когда уже почти приехали самое время. Правда, я не представляла, что может быть хуже дворца омана, где только и норовят избавиться от тебя или ребят. Но к моему удивлению, ответил на мой вопрос Дираф.
- Геликарнак одна из богатейших провинций в оманлире омана Берса. Большая часть налогов, которые идут на содержание армии и дворца, поступают именно отсюда. - А кто-то, я смотрю, очень неплохо знает об оманлире омана. - Обширные территории, свой выход в море, добыча редких минералов, превратила эти земли в лакомый кусочек. Драгоценный марион добывают только в трёх местах в империи, и одно из месторождений расположено в Геликарнаке.
- Марион? - удивилась я этому названию. - Это что такое?
- Редчайший драгоценный камень. Сочетает в себе переливы нескольких цветов. Но разве лари не знает о марионах? Ведь император подарил вам на рождение наследников украшения именно с этим камнем. - Удивился это много знающий служащий при дворе.
- Да? Впервые слышу, что император вообще меня поздравлял. - Ответила я, покопавшись в воспоминаниях. - И подарков я не получала, по крайней мере от его имени. Видимо императорская служба доставки подзадержалась. Но как только получу, сразу поблагодарю императора. Кстати! Фарли, Гульниза вы же уже тогда были со мной, может, я просто не помню?
- Нет, госпожа. Были подарки от омана. Два набора, которые вы отдали нам в приданное и ваш конь, от майриме. Можем показать те украшения, там ценные камни, но обычные. - Ответила Фарли.
- Странная ситуация. - Протянул Дираф.
- Вот, кстати, можете и поинтересоваться, куда делись поздравления императора, когда вернётесь ко двору. - Предложила я.
- Будьте уверены, лари Ираидала, разберусь. - И тон его мне совсем не понравился. - Однако вернёмся к красотам Геликарнака. Главная, это конечно дворец Карнак. Он стоит на трёх каменных островах в цветном заливе. На восходе его воды кажутся розово-сиреневыми, а на закате заливает золотом. Его построил прадед нынешнего омана для своей жены. Она была дочерью огня и очень любила воду, но не любила столицу. Сюда они приезжали отдыхать, сюда уехали, после того, как оставили престол отцу нынешнего императора. Второй, едва ли многим уступающей дворцу по красоте, является крепость Гарлакан в жемчужном заливе. Но скоро мы все эти красоты увидим собственными глазами.
- А вы разве не видели их сами? - удивилась Фарли. - Вы так рассказываете...
- Нет, сам я этого не видел. Но читал очень подробные описания. - Сверкнул зубами Дираф. - Мне некогда было путешествовать. Я все время посвящал занятиям с клинком и борьбе. Я достаточно молод для звания мастера, и многие заслуженные мастера, чей авторитет я ни в коем случае не оспариваю, весьма скептически относятся к моему званию, считая, что мне пошли на огромные уступки, как раз за те самые крылья и рога, на которые мне указала лари. Сложно доказать, что ты и сам по себе чего-то стоишь, когда на тебя вечно падает тень отца. Но я старательный!
- И надоедливый. - Проворчал мастер Азуф.
- Вот видите, девушки, как много я сумел добиться, если даже такой мастер клинка, как ваш глава охраны, считает меня равным. И говорит мне гадости, не вспоминая ни о каком происхождении. Поверьте, это даётся очень тяжело. - На мгновение сквозь улыбку мелькнула грусть и усталость. Но лишь на мгновение. И на главную сцену снова вышел жизнерадостный и беспредельно уверенный в себе мужчина.
- Простите, мастер Дираф. Но глава охраны, это скорее вы. А мастер Азуф наш наставник. - Напомнил Марс.
- Ваш? - прищурился Дираф.
- Наш. И Марса, и мой, и Малис. - объяснил Барлик, отвлекаясь от игр со своим гворхом.
- А мама занимается с нами для общего оздоровления. - Повторила мои давние слова Малис.
- Мама занимается? Лари, а вы полны сюрпризов. - Протянул молодой мастер. - Мастер Азуф, а не хотите ли вы разнообразить занятия своих учеников? Готов побыть учебным пособием! Или вы настолько не можете смириться с моим званием мастера?
- Ради того, чтобы однажды увидеть, как эти ребята надерут тебе то место, на котором ты должен сидеть ровно, я смирюсь даже с тем, что надо будет видеть тебя каждый день и с утра. А ты ведь знаешь, что у меня от одного твоего вида потом изжога на полдня. - Мило улыбаясь, заявил наш мастер.

Глава 13.

Последние дни пути превратились в сплошное наблюдение за детьми и Дирафом. И понаблюдать было за чем. Молодой мастер вёл себя так, словно был с ребятами давным-давно знаком, ходил если не в лучших друзьях, то в хороших знакомых, и сам по себе был душой любой компании. Рот, по крайней мере, он не закрывал вообще.
Ко многому прислушивалась и я сама. Несмотря на достаточно молодой возраст, на вид он был лет на пять-семь старше меня, знал он действительно много. Тут видимо сказывалось то, что он жил и служил при дворе. А при его происхождении, явно не на плацу он целые сутки проводил. Даже с учетом тех рассказов, о сложности получения признания и предвзятом к нему отношении. Ну не поверю я, что он наравне с новобранцами бессмертных глину месил на тренировках.
Информации у Дирафа было действительно много, а рассказывать он умел, видимо, тоже занимался, как и мои дети, с педагогами по ораторскому искусству. И рассказывал он много такого, что было интересно и мне. Даже не столько интересно, сколько нужно. Меня очень удивляло, что, не смотря на откровенно жуткие условия жизни, люди терпели и ни о каких бунтах или возмущениях даже разговоров не было.
Всё оказалось с одной стороны очень просто. Клятва на крови правящего роду. Марид Нави подстраховались, попробуй возмутиться и попытаться намекнуть правителю, что правит он из рук вон плохо, если за подобное собственная кровь вскипит. Поэтому дома рушатся, а все молчат. А с другой стороны, накладывало обязательства по защите от врагов, поэтому оман и проводил больше полугода на войне.
Дираф много рассказал и о наших соседях, с которыми у нас постоянная война. Об императоре и об омане. Мне даже показалось, что молодой мастер, как то уж слишком восхищён победами омана. Но оказалось, что оман Берс сменил своего отца на посту главнокомандующего уже в семнадцать лет. И за те девять лет, что он является главным воином страны, империя смогла не только вернуть потерянные ещё при деде нынешнего императора земли, но и продвинуть границы на полдня пути вглубь территории противника.
- И чего они сюда лезут? Земли у них не меньше, условия для жизни такие же. Так чего не успокоиться? - всё-таки спросила я.
- Часть территории наших соседей занимает небольшая гряда. Отросток большого хребта. Там всегда так холодно, что вода застывает в воздухе. Почти все эти горы покрыты снегом. В небольших горных долинах очень короткое лето, и есть долгая зима. У нас здесь такого не встретишь. - Улыбался мастер, которому только бы сказки рассказывать. - Видимо из-за погоды и люди там сильные и суровые. Северное княжество, как называют эти земли, самое крупное владение среди тех, что расположены по ту сторону. Остальные даже меньше наших городов, названия только великие. Нет, на самом деле. Великое королевство такое-то, великое герцогство такое-то. Они нам иногда ультиматумы шлют, да и во время боёв, когда лагерь противника захватывается нашими бессмертными, письма тоже у нас в руках оказываются. Они всё время грызутся между собой. То и дело у них какие-то болезни, что сокращают количество жителей их городов-государств вдвое. Для них наша империя это весьма желанная добыча. Рабы, ресурсы и территории с куда более приятным климатом, чем у них. Тем более, что частью наших земель они уже владели и ещё помнят, насколько жирнее была их собственная казна. А последние лет триста-четыреста воду мутит и их собственная империя. В результате нескольких переворотов к власти в части северных земель пришёл род Димарий. Вокруг своих земель они сначала сплотили тех, для кого завоевание наших территорий было единственным способом выжить и вернуть былую славу. Сейчас главы тех родов, наверное, и не помнят, что они сами когда-то были свободными и великими. Принесли присягу старшему роду Димарий и служат ему, как родовитые, но всё-таки слуги. Да и за столько поколений наша империя для них стала непримиримым врагом. Для них мы нелюди, отличительные знаки высокого рода давно объявлены признаком злых сил. Поэтому так важно, чтобы в каждом поколении Марид Нави был тот, кто одарён талантом воина. Не просто является мастером, а кто слышит музыку боя и умеет её настраивать. Оман именно такой.
Я слушала и понимала немножко больше тех отрывков знаний, которые сохранились в памяти Ираидалы.
- Я так понимаю, что война с нашей империей, это чуть ли не одна из основных потребностей для выживания земель по ту сторону хребта? - спросила я.
- Именно так, лари. И я рад, что вы говорите "наша" империя и стараетесь понять проблему, а не обвинить во всём неугодившего вам мужчину. - Склонил голову Дираф.
- Причём тут оман? Вы ведь на него намекаете? - удивилась я. - У меня двое сыновей. И дочь, которую в случае чего могут выдать за какого-нибудь Димария, в качестве гаранта мира. И рано или нет, но им придётся столкнуться с проблемой защиты наших границ. И к тому времени, они должны знать всё, что только можно будет узнать. Что вы так смотрите на меня?
- У вас слишком странные мысли и выводы для девушки, которая выросла в гареме и готовилась только для роли наложницы. - Услышала я в ответ от мастера Дирафа и мысленно ответила себе подзатыльник.
Так подставиться!!! Это не оман, который ещё с тех пор, как Ираидалы была беременна старался её избегать. Это не старшие кварталов, которые не знали, и знать не могли о том, чему и как училась Ираидала. Этот молодой мужчина вырос при дворе императора, и никто не знает, какую роль он играет на самом деле.
Может и правда, всего лишь честолюбивый юноша, который хотел, чтобы его судили по его делам, а может приближённый императора, его порученец. Очень уж много он говорит, но и слушает не меньше. И выводы делает очень быстро. А ещё он уделял очень много внимания детям.
Объяснял что-то про клинки, гарды... Мастер Азуф слушал его очень внимательно, иногда что-то добавлял, иногда молча кивая, но новоявленного помощника в наставничестве не отгонял. Дираф показал какое-то упражнение, чтобы укреплять запястье, объясняя, что иногда вопрос решает не мастерство, а выносливость. Ребята внимательно следили за тем, как его выполняет сам Дираф, а потом раз за разом повторяли, сжав в кулаке подобранный с Земли камень для нагрузки.
- Вы только не переусердствуйте, а то завтра с утра руки болеть будут. - Предупредила я.
- Да, мам. - Кивнул мне Марс, следя при этом за собственной рукой. - Мастер Азуф говорил, что любое упражнение нужно начинать с малого. Тогда оно будет на пользу, а не во вред.
- А ваш мастер не будет недоволен тем, что вы слушаете и меня? - вопрос адресовался детям, а вот ехидная и проказливая улыбка явно мастеру Азуфу.
- Почему наставник должен быть недоволен? Когда мы тренируемся, старшины и другие бессмертные тоже нам подсказывают. Так мы набираемся опыта и знаний. - Удивился Барлик. - Наставник говорит, что знания можно взять даже у врага. Потому что один человек, как бы он не продвинулся в мастерстве, не в состоянии обладать совершенно всеми знаниями о чём-то.
- А ещё мастер говорит, что знания каждого, кто учится, это всегда знания и опыт поколений тех, кто был до него. Так что вы просто добавились в эти самые поколения. Тем более, что добавились с разрешения мастера. - Поставила точку Малис.
Мастер Дираф смотрел на детей с растерянностью, а ехидно улыбался теперь мастер Азуф.
Воины, сопровождавшие молодого мастера и принятые мной за бессмертных, оказались его личной армией. Меня заинтересовало, что одеты они не как бессмертные, и Дираф мне охотно пояснил, что сам содержит около двух тысяч человек в качестве личной армии. Причём в его отряде были сплошь добровольцы, те, кто сам пришёл к нему на службу, и те, кто захотел служить после того, как он их выкупил с невольничьих торгов. А самое главное, что среди тех, кто был теперь его воином, были те, кто раньше жил за хребтом и попал в плен во время военных действий.
Мастер признался, что он конечно не военачальник, но свой долг воина отдаёт, участвуя в походах омана в качестве главы своего отряда. Большинство сведений о жизни врага, сам мастер узнал вот от таких пленных, которых находили раненными на поле боя. Некоторые были вполне разумными людьми, а не телами с вбитой в головы мыслью, что здесь живут чудовища. Получая помощь от врага, присматриваясь к окружающей их жизни, они понимали, что то, что им рассказывали, к правде не имеет никакого отношения.
Дираф указал мне на светлокожего сотника, который вместе с простыми воинами над чем-то смеялся.
- Меня опять изображает. - Ухмыльнулся мастер. - Он как раз из пленных. Выяснилось, что он из небольшого городка в дне пути от мест, где проходили бои. Когда нужно подкрепление, их военачальники просто забирают всех мужчин в доме старше четырнадцати, даже глубоких стариков, и гонят на нас впереди войска. Клинки велят или брать свои, или подбирать на поле боя. Так они выматывают наши войска, и решают собственную проблему с перенаселением.
- Что? Но это чудовищно! - возмутилась я.
- Это бедные слои населения. Кто и когда о них думает? - спросил меня Дираф.
И хоть я и услышала, весьма неприятный момент для любого правителя в этом простом вопросе, и даже вроде отличный повод повозмущаться оманом или его отцом, я не стала избегать ответа на коварный вопрос.
- Никто не думает. А надо. Они так же доверили свою жизнь правителю, как и те, кто просто богаче. Среди них есть строители, лекари, те же воины. Они не ленивы, и готовы тяжело работать. А ещё они благодарны. - Ответила, что думала, но никого не обвиняя.
- А я вот не понимаю этого определения!- Возмутился Барлик. - Вот у меня есть друзья. Как раз те, кого называют нищими. Они жили в развалинах, которые каждую ночь решились на головы своих хозяев. Но при этом они работали, платили налоги, пополняя казну моего отца. Сборщики-то приходят каждый раз без опозданий и не смотрят, что бедный квартал. Мне вот интересно, а когда совсем станет нечего отдавать, что тогда будет?
- А ничего не будет. - Ответил ему Марс. - Просто дом рухнет на голову, как в бедном квартале. Чем хуже живут люди, тем скорее падёт империя. Какая разница, при каком правителе помирать с голоду? И чем тогда свой правитель лучше завоевателя?
- Ничего себе у вас идеи. Это кто вас этому научил? - возмутился мастер Дираф.
- Да вы сами. Только что, когда рассказывали про пленных и их переход на нашу сторону. - Добила мастера Малис. - Так чем там история с вашим сотником закончилась?
- С сотником? А да... У него остались мать и две сестры. Ну, мы небольшим отрядом сорвались вглубь территории противника, там всего ничего было, и забрали их. У сестёр уже давно свои семьи, а мать следит за домом моего сотника. - Рассказал мастер. - А больше ничего.
- Вот как? Ничего? - ехидно протянул мастер Азуф. - А я-то думал, что поговорив с пленником, которого одного из немногих нашли ещё живым, один выскочка, вместе с отрядом без малого в сотню бойцов, сорвался посреди ночи, никого не предупредив, на чужую территорию. Где в это время отступали разозлëнные поражением войска противника. При этом светил всю дорогу своими рогами и крыльями, жаль, что глашатая впереди себя не отрядил, чтоб точно никто не пропустил такого явления. Командиры противника решили, что это, значит, погоня за отступающими, в том числе и высокородными. И конечно организовали сопротивление. А другая часть войск противника развернулась и, желая отвлечь нашу армию, снова пошла в наступление на наши позиции. И вместо того, чтобы отдыхать и получать, кому было необходимо, лечение после трёхдневных боёв, мы снова оказались втянуты в схватку. Да тут ещё и выяснилось, что одного рогача на месте нет. А рога они бессмертием, знаете ли, как то не наделяют. Как тогда наш оман выворачивался, спасая этого бездаря, я до сих пор не понимаю. Но вот, кстати, на левом крыле у омана здоровенный шрам. У него тогда как раз броня снялась, а тут в бой. Вот он своим крылом и принял удар боевого топора, предназначенный чьим-то рогам. Думали всё, будет у нас оман однокрылым. А это всё оказывается "ничего"!
- Мастер, я уже сколько раз просил прощения за ту вылазку. А мама Мориса вам лично шлёт рубашки, которые сама и вышивает. Она-то помнит, кому наш оман поручил прикрывать всю дорогу её, сына, который еле в селе сидел, и дочерей. - Заулыбался Дираф. - Я тогда был молод, не сдержан и глуп...
- Был? - показательно удивился мастер. - Ты смотри, как он верит в лучшее.
Я не сдержалась и рассмеялась, дети тоже перестали прятать улыбки, да и сам молодой мастер засмеялся.
- Мам, я вот всё думаю о сегодняшнем разговоре. - Вернулся к теме той беседы Марс за обедом, во время привала. - Столица находится в оманлире отца, но мы же видели, как живут люди в бедных кварталах. Да и у торговцев столько жалоб было, и кверхи без присмотра и помощи, да и дороги здесь... А вот мастер Дираф хвалит талант омана, как полководца. Да и наставник о нём, как о воине, высокого мнения. Как же так получается? Оман хороший правитель или плохой?
Вот это вопрос! Подстава самая настоящая, а не вопрос. И ведь кругом столько лишних ушей. Давай Ираидала, вспоминай, что ты взрослая и умная женщина, и ответь так, что бы потом о своих словах жалеть не пришлось.
- Смотри, сынок, судьба так распорядилась, что твой отец родился в семье императора, а значит, хочется ему или нет, но править ему придётся. И ты не хуже меня знаешь, сколько времени оман Берс проводит на войне. К счастью, у него есть талант быть воином и полководцем, поэтому нам не угрожает внешний враг. - Кажется, я даже затылком чувствовала направленные в мою сторону взгляды. - Но правление, это как весы. Одна чаша это защита, вторая сохранение и преумножение внутренних богатств. Хозяйственность, можно сказать. И вот твоему отцу на вторую чашу положить нечего, ну не дало ему пламя!
- И его "весы", то есть наши земли получается, перекошены? - прекрасно понял мое сравнение Барлик.
- Да. Защита есть, а внутри бардак и разруха. Для этого нужны верные и надёжные люди рядом. Которым можно было бы доверять. - Растрепала я вихры между проклевывающихся рожек сына. - Чтобы уже они помогли, и положили свои таланты в пустую чашу весов.
- То есть, вот Барлик и сейчас уже схемы сражений выстраивает и ошибки находит раньше, чем преподаватели расскажут о битве. У него получается дар воина. - Задумался Марс. - А мне больше по душе цифры. Я со старшими кварталов и строителем Масулом сколько пересчитал... Даже с купцами, сколько и чего нужно больше на торг привозить, пересчитывал. Я же могу быть хозяйственником? Будет тогда брат править и одну чашу держать, а я другую, как советник?
- А вот это совсем без разницы, кто будет править! Может ты, а Барлик будет при тебе главнокомандующим? - предположила я, обнимая и Марса. - Просто запомните, что власть и правление это тяжелая ноша, и каждому нужна помощь и поддержка, чтобы с ней справиться.
- Мам, а ты научишь меня быть хорошим хозяйственником? - попросил Марс.
- Ну, я сама вряд-ли могу считаться, вот прям хорошим, но всё, что знаю, расскажу. - Пообещала я.
- Странная вы женщина, лари. Очень странная. - Вдруг признался чуть позже, когда мы уже тронулись в путь Дираф. - У вас такой шанс был окунуть омана с головой, а вы про него очень хорошо сказали, наверное, даже придворные лизоблюды так не сказали бы.
- Мастер, а к чему мне это? Ну, окунать омана? Я слава пламени, от него теперь не завишу, видеть его и жить с ним под одной крышей не обязана. Дети со мной. Так зачем я вражду между детьми и отцом сеять буду? Тем более, вы сами сказали, что детям он выделил самую богатую часть своих владений. - Прямо спросила я любопытного Дирафа.
- А как же месть? Ведь он выбрал не вас, а своих наложниц. Я слышал, что он часто обижал вас, вы постоянно проводили время в слезах. В столице даже фонтан, построенный вами, зовут слёзы лари. - Кажется, кто-то проболтался зачем его послали "сопровождать" Лари.
- А вам император поручил собрать сплетни и проверить, насколько они верны, или вы сами вызвались? - спросила я.
- Сам конечно... Лари! - признался не ожидавший подвоха мастер Дираф. - Это не совсем верно, просто...
- Рассказывайте уже, как есть! - улыбнулась я соглядатаю-добровольцу.
- Прям совсем как есть? - смущенно заулыбался мужчина. - А если вам не понравится услышанное?
- Так вы всё равно же решили налаживать отношения. Поэтому и предложили совместные тренировки детям, - указала ему на очевидный выбор я. - Так что можете начинать с самого начала.
- Лари, вы меня не удивляете даже, а настораживаете. Не рассуждают так, как вы, наложницы, тем более, выросшие в гареме. Смотрю я на вас, и вижу красивую девушку, усладу глаз и желанное украшение ложа. Разговариваю с вами, и слышу очень мудрые мысли. И добрые. - Выдал этот рогатый интриган. - Но слышал я о младшей лари омана Берса совсем другое. Жадная, истеричная и капризная наложница, что требует к себе столько внимания, словно она дочь огня и не меньше! Император в дела сына не лез, но казначей рассказывал о тратах лари, да и некоторые слуги, понимая волнение отца о сыне...
- Стучали о том, что происходит во дворце омана. - Прямо назвала вещи своими именами я.
- Стучали? - не понял Дираф.
- Докладывали. Звук слышите? - я несколько раз ударила кулаком по раскрытой ладони, чем развеселила Дирафа.
- Лари, ну вы даёте. Я б в жизни до такого не додумался. Но смешно! - явно запомнил новое для себя определение мастер. - В общем, все знают, что лари Ираидала не самая приятная лари в общении. Даже слуги не выдерживают и бегут от неё. Кроме двух служанок, её собственных рабынь, полученных за рождение детей, никто больше дня продержаться не может. И тут во дворец приходит новость, что лари так достала омана, что тот бросил всё и, вернувшись с рубежей, выгнал лари вон. Даже с детьми, чтобы ничего о ней не напоминало. Но и это не всё. Даже в ссылке оман не определил для лари собственного угла, а повелел жить из милости у детей. А далеко не все лари у собственных детей в почёте, так как едва закончат кормление, сразу отдают детей на воспитание невольницам и нянькам. Император и лари Лайна конечно понимали, что оман не просто так вспылил после того, как столько лет терпел лари Ираидалу, но и то, что он фактически выгнал глупую наложницу на улицу, их возмутило. У меня приказ лари, что если вы не уживетесь с детьми, то я должен привезти вас во дворец императора. Там для вас подготовлены покои. Но боюсь...
- Чего вы сказали? Увезти маму? - Малис злобно прищурила глазки, а её рука легла на пояс, где были небольшие ножны для кинжала.
Впрочем, и Барлик с Марсом смотрели одинаково злобно, всё любопытство к новому мастеру и расположение к нему из их взглядов пропало.
- Вот именно этого я и опасался. Илсиры, ирлери я уже понял, что остаться на улице, под отрытым небом, вашей маме не грозит. Вот только я не понял, а почему с вами едет илсир Марс? Его-то насколько я знаю никто и никуда не отправлял. - Попытался успокоить разозлившихся детей Дираф.
- Как это почему? Оман велел. Так и сказал, чтобы убиралась вместе со своими детьми. Вот я всех своих детей собрала и уехала. - Усмехнулась я.
- Но Марс не ваш сын, его родила другая наложница. - Спорил со мной мастер.
- Да, но после покушения он решил, что его матерью буду я, так как именно я вытащила его из огня во время пожара. - Объяснила я.
- Покушение? Пожар? Лари, да вы о чём? - удивился Дираф.
- Ооо! Мастер, вы когда к императору вернетесь, первым делом настучите по головам стукачам из дворца омана, а то они плохо стучат, самое интересное замалчивают. - Засмеялась я и начала рассказывать, начиная с момента, как Абилейна подсунула мне отраву с противозачаточным эффектом, и я потеряла ребенка и чуть сама не погибла.
Мастер Дираф, слушая меня, побледнел так, что даже загар не спасал. Дослушав до момента, как мы уехали из дворца, пока никто не придумал, как нас разлучить с Марсом, молодой мастер спросил только одно.
- Оман знает? - на мужчину было просто страшно смотреть, словно я ему о беде в его собственной семье рассказала.
- Нет. И не спрашивал. У него на это времени не было, нужно было меня упрекнуть в жестокости по отношению к его девке. Ну, и выгнать с глаз долой. - Пожала плечами я.
- Жестокость? Я шкуру бы велел с этой твари сначала заживо спустить! - возмутился Дираф. - Лари, почему вы молчите? Почему вместо того, чтобы отправиться к императору и потребовать суда, вы смиреной овечкой едете в ссылку?
- А с чего вы решили, что я не лгу? - удивилась я такому доверию.
- Мастер Дираф обладает одним особенным даром. Он чувствует, когда человек говорит правду, а когда лжёт. - Сдал Дирафа мастер Азуф. - Поэтому он сейчас точно знает, сколько лжи в ваших словах.
- В том то и дело, старший мастер столичного корпуса бессмертных, что ни слова лжи я не услышал! И я всё-таки хочу услышать ответ на свой вопрос! В чём дело, лари? Почему вы позволяете так с собой поступать? И почему никто не обратился к императору за вас? - настаивал мастер Дираф.
- Если вы чувствуете ложь, то почему раньше не поняли, что императору врут, рассказывая о том, какая я вся из себя нехорошая? - уточнила для себя интересный момент.
- Я, к сожалению, ни разу при этом не присутствовал, лари. Вы извините, что я сейчас немного резко вам отвечаю, но кипит всё внутри. Когда император узнает, думаю, он тоже будет в ярости. В любом случае, я уверен, что он изменит собственному правилу не касаться всего, что происходит во дворце омана. И полетят головы. - После этого мастер Дираф надолго замолчал, а потом и вовсе уехал к своему отряду.
Я издали наблюдала как мужчина огрызается на какой-то вопрос того самого сотника Мориса, за семьёй которого в своё время умудрились съездить даже на территорию врага. Настроение всегда улыбающегося Дирафа и за следующие дни не улучшилось. А мы тем временем уже ехали по территории "самой богатой части оманлира".
Дороги уже были настолько разбиты, что, только сильно приглядевшись, можно было понять, что здесь когда-то было всё выложено каменными плитами, остатки которых иногда торчали. Да кое-где полусгнившие перила, торчащие из земли, вот и всё, что осталось от " Императорской дороги".
Со всех сторон дорогу обступили деревья, корни которых пробивались мощной сетью на поверхность. Довольны были только гронхи, у них было столько места для охоты и беготни, что они, кажется, решили обеспечить добычей весь наш большой отряд.
Проехали мы и первое поселение. Ну, что сказать? Не шатающийся квартал и уже хорошо. Но впечатление осталось гнетущее. Одни обваленные какие-то муравьиные ходы по холмам вдоль дороги, с торчащими наружу балками, чего стоили. Оказалось, что это именно так добывается тот самый марион. Копатели прорывают просто километровые ходы под землёй, местами укрепляя их досками и камнями. Ходы эти небольшие. Добытчики сгибаются в три погибели, передвигаясь по этим ходам на карачках или вовсе ползком. Вода за осень и зиму обваливает эти проходы, оставляя такие страшные траншеи. За сезон, добытчики добывают всего несколько камней, ползая всё это время под землёй.
На привале Дираф опять подошел к нам.
- Лари, я думаю, вы и сами прекрасно понимаете, что происходит что-то совсем не то. Я настаиваю, чтобы вы вернулись в столицу. Под опеку императора. - Дираф был очень серьёзен.
- Мастер Дираф, я подозревала, что всё совсем не так радужно, как вы нам тут расписывали. И я уверена, что и дворец придётся приводить в порядок, чтобы в нём можно было жить. - Улыбнулась я. - Я была в бедных кварталах столицы, видела, как приходят сборщики налогов, как вытрясают последнее. То, что с земель Геликарнак поступает огромная сумма налогов, означает только то, что сборщики здесь особо лютуют. Поэтому я к этому готова, и возвращаться обратно, где в любой момент нас могут отравить или сжечь заживо. Я хочу воспитать детей нормальными людьми и дать им возможность вырасти спокойно.
- Лари, то есть вы продолжаете настаивать, что вы остаётесь здесь? - спросил, сжав кулаки, Дираф.
- Да, я продолжаю на этом настаивать. - Сложила руки на груди я.
- Отлично, лари. Значит, я и мои личные воины остаются здесь. - Упëрся молодой мастер.
- Как это остаётесь? В каком смысле? А что скажет император, когда всё узнает? - удивилась я.
- В самом прямом смысле мы остаёмся. Будем жить рядом с вами. И вот действительно, я не знаю что именно скажет император, когда ВСЁ узнает, но уверен, что главное, чтобы в этот момент женщин и детей поблизости не было. - После этого он развернулся и ушёл.
Это был последний привал перед тем, как мы достигнем цели всего нашего путешествия, места нашей ссылки, дворца Карнак. Вокруг была весна, в тот свой период, когда всё пробуждалось и набиралось сил, время новых надежд и планов. Только вот у уставших и изможденных людей, которые выходили нас встречать, были абсолютно потухшие взгляды. Многие выглядели исхудавшими, словно давно живут впроголодь.
Впрочем, налоги собирают в самом конце зимы - начале весны, чтобы они поступили в казну до того, как оман пойдёт в очередной военный поход. Сейчас уже вторая половина весны, но до сбора урожая ещё очень далеко.
С каждой минутой пропасть между тем, что есть и нормальной жизнью в этих местах становилась всё шире. А количество сил и труда, которое придётся вложить, всё возрастало. Наконец, мы остановились на небольшой площадке, выстеленной булыжником, перед башней, в которой располагались врата, ведущие на каменную дорогу к дворцу Карнак.
- Значит, говорите, уборка нужна и возможно ремонт, чтобы привести дворец в нормальное состояние и чтобы в нем можно жить. Да, лари? - встал рядом со мной Дираф, разглядывая сорванные с петель ворота, частично обрушившийся свод над воротами и каменную дорогу. В никуда.
- Какой дворец? Лет пятнадцать назад остров, на котором он стоял окончательно ушёл под воду. На столбах же стоял. Вот там часть островной плиты торчит и часть бывших казарм. А дворец-то рухнул под чистую. - Удивленно заверил нас старший поселения Карнак.
- Красивый залив. И, правда, словно золотом залит. - Сказала я. - Мастер Дираф, вы собирались здесь остаться? То есть поступить на службу к моим детям?
- Да, лари. - Прозвучало в ответ.
- Значит, вот вам и первое дело. Фарли! - позвала я девушку. - Принеси шкатулки с тем украшениями, что остались. Мастер, вам нужно будет вернуться в город, любой ближайший, вы лучше меня знаете, какой подойдёт, и продать содержимое этих коробок. Тут немного и не особо ценное, но больше нам денег взять неоткуда. Того, что есть у меня с собой нам и на месяц не хватит.

Глава 14.

Разместились мы в лагере. Бессмертные натянули над лежаками специальную ткань, которая защищала от солнца и не промокала. Хотя ближайших дождей можно было ждать только с середины лета.
Местные жители отнеслись к нашему появлению настороженно, но, тем не менее, принесли столы, скамьи, помогали в обустройстве лагеря. Нам дали время прийти в себя, показали, где можно искупаться, и пообещали, что зайдут вечером.
- Мам, мы тут узнали, - подбежал мне на встречу Марс, стоило мне только вернуться в лагерь после купания. - Здесь есть рыба! Но ловить её можно только до определённого веса. Весь улов забирают торговцы, а деньги отдают сборщикам, как часть налога. А самим жителям есть и ловить рыбу для себя нельзя. Мы с Барликом подумали, а мы можем разрешить? Ведь правят этими землями теперь Барлик и Малис.
- То, что узнали, это вы большие молодцы. - Похвалила ребят. - Для пропитания ловлю рыбы нам в любом случае придётся разрешить. Люди должны есть. А вот все решения давайте отложим до вечера. Нам же нужно узнать, что за рыба и почему только определенным торговцам можно отдавать улов. Но это очень хорошее решение. От голода нам всё равно необходимо избавляться.
- А ты нас что, возьмёшь с собой? На вечерний совет? - удивился Марс.
- Конечно. Это же ваши земли, вам здесь править. Значит и за народ, что здесь живёт, отвечать вам. - Улыбнулась я. - А как вы будете за него отвечать, если его проблем не знаете?
Вечером к нам в лагерь действительно пришли несколько мужчин. Старшие из нескольких близлежащих поселений. Я надеялась, что от них смогу узнать реальное положение дел в землях, что числятся, как самая богатая провинция империи. И то, что дети так живо начали интересоваться делами в этой самой провинции, меня только радовало.
Кстати, для себя я ещë днëм решила, что нужно будет уделить особое внимание непонятному запрету на ловлю рыбы для жителей, и ещё более непонятному ограничению, сколько ловить и кому именно продавать. Место, для стихийного совещания подготовили заранее, разложив сëдла, и накрыв их одеялами. Вполне удобные сидения получились, жаль только спинок не хватало. Как только все собрались, бессмертные разожгли несколько костров, свет от которых сейчас разгонял темноту.
Первой слово взяла я.
- Доброго вам всем вечера, или уже вернее, ночи. Моё имя Ираидала, и я лари. Это мои дети, илсиры Марс и Барлик, и ирлери Малис. Их отец, оман Берс Марид Нави, отдал им эти земли. То есть теперь они правят Геликарнаком. - Представила я детей.
- Да мы уж поняли, как шеи согнулись. - Непонятно ответил мне один из мужчин.
- Ну, вот видите, какие у вас шеи догадливые. - Решила перевести в шутку странную фразу я. - Только в столице все уверены, что эти земли богаты...
- А то! Налоги мы все платим, как положено, без задержек. Требу отправляем в полном объёме, недоимок нет, лари. - Отчитался Парнас, старший поселения Карнак.
- А живёте вы потом на что? - тихо спросила я.- Тут как бы дворец должен стоять. И две сторожевые башни. Если честно, то я боюсь даже представить, что в таком случае с крепостью Гарлакан, и что там вообще происходит в том жемчужном заливе. Он вообще, ещё существует?
- Да, лари. Только часть гряды обвалилась лет десять назад. И теперь это не залив, а большое озеро. - Вот после этих слов я уже и не знала, плакать мне или смеяться. - Но крепость стоит. Я сам лет пять назад там был, она стояла.
Парнас довольно улыбался, а я уже не выдержала.
- Всё хорошо, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо. - Промурчала я. - А почему так давно у крепости в последний раз были?
- Ну, когда гряда обвалилась, то по земле разломы пошли, а в них проступила земляная смола. Там же и полыхнуть может. А если в дождь попасть, или одежда мокрая, то ведь окаменеешь. Вот я прошёл, проверить, как имущество оманово стоит. Чуть со страху не опозорился. А потом мы туда и не ходим. Жить то хочется. - Из пояснений Парнаса, я поняла только то, что там не то, что жить, туда и пройти почти невозможно. - А маркиза это кто?
- Это титул, вот я лари, а она маркиза. - Рассмеялась я, а потом решила повеселить собрание и как могла, пропела весёлую песенку.
- А, понятно. - Донесся шепот с дальних рядов. - Видать подруга её, вон уехала из дома на две недели, а возвращаться некуда и мужик помер.
Да уж, совсем не такую реакцию я ждала.
- Значит, крепость оставляем сильно на потом, как жильё её всё равно нельзя использовать. - Решила я. - Давайте о текущих делах. Вот что-то мы не поняли ситуацию с рыбой. И каким образом деньги за улов отдаются сборщикам?
- В самом начале весны сборщики приезжают за большим сбором. И потом несколько раз в год за малыми. У нас здесь не как в городе, не раз в месяц. - Начал говорить сурового вида мужик, который каждое слово словно рубил, а не произносил. - Вот через две недели будет первый малый сбор. И как раз приедут торговцы. К этому времени мы должны наловить десять мер белой рыбы, и пять красной. Приедут торговцы, взвесят и заберут. Деньги отсчитают сборщикам. Ту рыбу, которую поймали вместе с мерами, но в роспись она не входит, потому что ценности в ней нет, мы обязаны отпускать, чтоб ценной рыбе было, что в воде жрать. Пострадавшая рыба идëт на еду. Но если такой рыбы, попорченной, много, то сборщики и штраф могут назначить.
- Вот оно как. - Протянула я, вспоминая про рассказы Дирафа о рыбном промысле. - А кто эти правила ввёл?
- Так сборщики волю омана и объявили. - Прозвучало в ответ.
- Интересно. А с рыбой что делаете? Солите, вялите? - уточнила я.
- Вот вы вспомнили, лари. - Высказался Рурх, ещё один старший, только из поселения дальше вдоль берега. - Раньше говорят и солили, и коптили даже. На продажу везли в столицу. А сейчас те рецепты только старики и помнят. Остальные про них и не знают, за ненадобностью.
- То есть, помимо того, что за счёт ловли рыбы, можем питаться сами, так мы ещё можем и наполнять казну... - сразу нашел, где заработать, Марс.
- Не сможете. Во-первых, запрет омана. А во-вторых, где вы будете это продавать? - опять начал рубить слова старший Зард. - Хорошую цену дадут только в крупных городах. По дороге не повезëшь, пропадёт рыба. Только по морю, так быстрее. Только и там не проскочишь. Пираты.
- Пираты? - Удивилась я.
- Да давно уже. Тут даже из столицы приплывали для борьбы с пиратами. Еле ноги унесли. - Кажется, Зард явно симпатизировал пиратам, а не войскам из столицы. - Но оно и не мудрено. Имперцы и флот, это как мы и сытный ужин. В принципе существуем, но по жизни не встречаемся. Нас, на наших лодчонках и плотах они не трогают, а вот торговцев гоняют.
- Что касается запрета омана, то на этих землях, его власти больше нет. Я, илсир Барлик Марид Нави, в согласии со своими братом и сестрой, дозволяю жителям наших земель ловить рыбу себе на пропитание. - Старейшины встретили слова сына удивлëнным молчанием.
- Про возрождение промысла и торговли, идея хорошая, но ещё нужно обдумать. - Я сделала вид, что ничего такого сказано не было. - А вот как бы мне с пиратами встретится? Точнее с их главарём? Или их несколько?
- Так, как вы с ними встретитесь, лари? - послышалось в ответ.
- Ну-да, ну-да... Они же все такие неуловимые и вообще... Только вот уж больно заботливые по отношению к местным. Во время лова не трогают, знают, что хоть крохи людям перепадут. - Улыбнулась я. - А раз знают о делах на берегу, значит или сами из местных, или местные их поддерживают. Потому что даже морскому волку, нужна нора на берегу.
По резко помрачневшим лицам и переглядываниям я поняла, что пальцем в небо и попала.
- Большего, мы, наверное, обсудить сегодня и не сможем. Нам бы осмотреться... Может, кто согласится провожатым побыть? - решила на сегодня закончить я.
- Я пойду. - Встал Зард.
- Ой, нет. Я сам. - Перебил его Парнас.
- А чего такого? Лари ведь хочет увидеть всё, как есть? - ухмыльнулся старший Зард. - Так вот я ей всё без прикрас и покажу. Где и чего у нас рухнуло, обвалилось, провалилось и сгнило начисто!
- Отлично. Договорились, старший Зард. - Прервала я перечисление местных красот и достопримечательностей.
- Простите... - не смело спросил Рурх. - А когда можно начинать рыбу ловить?
- Да хоть сейчас. - Ответил ему Марс.
Утро началось непомерно рано. Особенно, с учётом долгой дороги, которую мы преодолели за последние полторы недели. И началось оно с гостей. Местные жители, кажется, спать и вовсе не ложились, или приняли слова Марса о том, что ловить рыбу можно начинать прямо сейчас, как указание к действию.
Потому что притащили нам несколько больших плетëнных корзин с рыбой. Корзины мне показались странными, и я несколько минут их рассматривала. Часть улова приняли на нашей походной кухне с благодарностями.
Правда, дети расстроились, что их не взяли с собой. Очень уж им хотелось посмотреть, чем ловля рыбы здесь отличается от того, как ловили рыбу ребята из шатающегося квартала. Ну, и думаю, что покрасоваться на новом месте, что они, мол, тоже кое-что могут, тоже хотелось.
Старшие, что принесли нам угощение посмотрели на меня, и дождавшись моего согласия, пообещали взять наследников и теперь уже местных правителей с собой, на следующую ловлю.
Вместе с ними пришёл и Зард. Но этот явно пришёл в предвкушении ужаса избалованной удобством и комфортом лари от местных красот.
Дети отправились со мной, а значит, и мастер Азуф с десятком бессмертных. Четыре наших найденыша, которые как и обещал мастер, уже доставали в холке лошадям до груди, конечно же, сорвались следом. Своей лошади у Зарда не было, поэтому ему отдали одну из заводных, тех, что шли с грузом. К моему удивлению, в седле наш провожатый держался хорошо.
Мы проехали к старым верфям, рядом с которыми были непонятные строения.
- Это бывшие бараки, здесь сортировали и готовили рыбу. Вон там, чуть выше были коптильни и солильни. Здесь же ремонтировались и строились суда, что выходили в море, далеко за пределы гавани. - Подробно и тщательно описывал Зард всё то, что сейчас стояло обветшалым и заброшенным. - Не все рыбные косяки подходят к берегу. Некоторые только на глубине и ловятся.
- Вы говорите об этом с такой грустью... Сами ходили? - спросила я.
- Ходили. Научил что ли кто из морских? Обычно-то говорят "плавают". - Усмехнулся Зард, с тоской оглядывая торчащие из воды полусгнившие опоры. - Ходил, лари. И я, и отец мой, и старший брат, и младший успел. Нас ещё дед мой учил. А сейчас что?
- А вернуться в море, на промысел не хотите? - прощупывала почву я.
- Лари, что ж вы душу треплете, да по больному топчетесь? - развернулся он ко мне всем телом. - Вы хоть понимаете, о чём говорите? Вам площадь надо будет расчистить и тут, и в воде, раз. Верфи восстановить, два. Сортировочные бараки, коптильню и солильни, три. Про людей не говорю, они многие за одну лишь надежду, что от голода избавятся к вам пойдут. Суда для ближнего и дальнего лова построить. Да это монет восемьдесят золотом! А мы всем Геликарнаком шестьдесят за год отдаём!
- Уважаемый Зард. Чуть меньше половины от названной вами суммы у нас есть. Один из мастеров уехал в город, продать украшения, что у меня накопились за время жизни в гареме. Как вы думаете, наскребëм на рыбный промысел? - улыбнулась растерявшемуся мужчине я.
- Так, подождите! А жить то вы где будете? Не в наших же хибарах? Если вы своё золото потратите, то на что строить собственный дом. - Распережевался Зард, видно, разговор о ловле рыбы и возможном возрождении промысла, сильно его зацепил.
- Знаете, однажды я зашла в бедные кварталы столицы, вдовий и "шатающийся". Вижу по вашему лицу, что вы понимаете, что я там увидела. - Мужчина кивнул мне в ответ. - Но у меня не было столько денег и возможностей, чтобы сразу всё это исправить. И вот тогда, два очень умных человека, строитель Масул и старший "шатающегося" квартала Гарид, объяснили мне, что можно начать с малого, но важного. Того, что сможет решить не только одну проблему, но и окупиться. А вернувшиеся деньги, можно пустить на решение уже другой проблемы. И так по очереди. А знаете, я люблю учиться у умных людей. Вот, у нас есть немного денег и самая страшная проблема, голод. Работы, чтобы от него избавиться, тоже нет. А жить ещё месяцев пять можно и в лагере. Потом-то уже заморозки пойдут. Как думаете, успеем к заморозкам всё восстановить и обернуться так, чтобы хоть на домики наскрести? И сколько человек из местных согласится работать на ловле рыбы?
- Лари... Вы и наследники-правители, несколько месяцев в лагере? Но строить верфи? - никак не мог мне поверить суровый Зард.
- Вот именно. Мы правители, и мы обязаны всё делить со своим народом. Если у народа только тяготы, значит, их и разделим. - Ударил кулаком по луке седла Барлик, его гронх, которого он назвал Тень, согласно рыкнул.
- Мои дети растут воинами, но справедливыми и помнящими о тех, кто нуждается в помощи сильных, как... - я на секунду растерялась, не зная с кем сравнить, и потому ляпнула. - Как их отец.
- Да не приведи пламя. - Тихо пробурчал Зард и сплюнул.
- Вы мне лучше скажите другое, - я решила не заметить отсутствия верноподданнических настроений у старшего. - А есть ли кому восстанавливать всё это? Мастера остались? Я не от праздного любопытства спрашиваю. Тут ведь если, не умея в строительство влезть, то рухнет же всё и все труды насмарку. Но это не самое страшное. А то может, вреда со своей помощью принесём больше, чем, если бы вообще не лезли.
- Мастера есть, как не быть. И те, что сами верфи ставили, и те, кто корабли собирали! - как то немного по-другому зазвучал голос у старшего, исчезло ощущение, что он не говорит, а топором машет.
Провёз он нас и по выработкам мариона. Но о добыче полезных ископаемых я ничего не знала. Так, смутные воспоминания с уроков географии и репортажи из программ про путешествия.
Посетили мы и несколько селений. Ощущение было, словно еду по полузаброшенным деревням. Вроде и жилые дома, но такие, на грани. Конечно, ветром их не шатает, но жить в таких можно только от большой нужды, когда деваться совсем некуда.
И последней точкой нашего путешествия на сегодня стали те самые разломы на пути к крепости, отошедшей Малис. Широкие овраги вытянутой формы, заполненные глянцевой жидкостью, цветом напоминающей наш йод.
- Осторожно, лари. Тут смертельно опасно и это не шутки, чтобы сопляков отпугнуть. - Остановил нас в стороне от такого разлома Зард. - Вот смотрите.
Он взял длинную палку, посмотрел, чтоб она была сухой, и окунул её конец в темную жижу, а потом стряхнул несколько капель на камни. Стоило этой темной жиже попасть на камни, как тут же вспыхнуло пламя, жадно облизавшее камни. Лежавшие между ними ветки и листья тут же загорелись. Благо старший стряхнул капли туда, где гореть особо было нечему.
Затушив огонь, который тушился, между прочим, с большим трудом, Зард продолжил демонстрацию опасных свойств жидкости из разломов. Полив на другую палку из фляги для воды, из которой пил всю дорогу, он окунул уже её. После того, как вытащил и подержал на воздухе буквально несколько секунд, он протянул ее мне. Конец палки был покрыт толстым и прозрачным слоем жёлто-коричневого вещества, напоминавшего древесную смолу или янтарь. И было очень твёрдым.
- Теперь не сломать, не разрубить. Даже гнить и то не будет. - Пояснил нам мастер Зард. - С человеком точно также.
А я вспомнила, где видела такое же вещество. Утром. Когда рассматривала корзинку из-под рыбы.
- Старший Зард, а вы корзины случайно, вот так не окунаете? - уточнила я.
- Окунаем. И прочую утварь. Сначала вымачиваем в морской воде, если дерево, ведь морëнное дерево не гниёт изнутри. А потом вот сюда. Если из глины чего, то после обжига остужаем, смачиваем и глянцуем. Не бьётся же.
- А ещё могут не гнить, не ломаться и не биться при перевозке бочки и корзины под рыбу, большие кувшины для вина, например, и маленькие для воды и молока. - В голове я просчитывала, сможем ли мы перевезти такую утварь в столицу, и возьмут ли её торговцы на продажу. - Как минимум, для перевозок и хранения очень хороший вариант.
- А ещё можно перед тем как окунать, глиняные блюда, тарелки и кувшины расписать. Тогда и красиво будет. - Предложила Малис, которая, не смотря на возраст, очень красиво рисовала.
По крайней мере цветы в её исполнении и птицы были очень яркими и объёмными. Лепестки, листики, перышки все было таким, что хотелось прикоснуться. Вышивальщицы с удовольствием брали её рисунки, как образец для своих вышивок на постельное бельё. А если найти здесь ещё таких рисовальщиков, то и на поток поставить можно. Будет у нас своя, Геликарнакская роспись.
- Наверное, можно будет по несколько экземпляров всего отправить в столицу, к старшим? Попросить показать торговцам. А там уже делать то, что больше заинтересует. - Спросил Марс.
- Я тоже об этом подумала. Но как минимум, мы сами точно будем обеспечены всем необходимым. - Ответила я.
- Лари, а ничего, что я вам тут распинался про опасность? - вкрадчиво спросил Зард. - Как это у вас мои слова так вывернулись, что вместо "это очень опасно", вы услышали " На этом можно заработать"?
- Не переживайте, старший Зард. Мы никому не скажем, что это вы нам показали и научили, что делать. - С самым серьёзным выражением лица успокоила старшего Малис.
Вернулись в лагерь мы только поздним вечером, уставшие и голодные. Нас сразу накормили, ребятам напомнили, что завтра их возьмут с собой на рыбалку, то есть спать им осталось часов шесть всего, а я, заметив, что старший Зард куда-то пропал, а значит, поговорить с ним не получится, решила пойти искупаться.
Только уйти, далеко не успела. Почти сразу за палатками, в лагере на полторы тысячи бессмертных, мужские руки утянули меня в темноту.
- Говорят прекрасная лари желала меня видеть? - прозвучал у меня над головой бархатный шёпот.
- Осторожно, и без лишних движений, поднял руки и уперся раскрытыми ладонями в дерево. – Раздался, как всегда мягкий и тихий голос Гульнизы, а в горло мужчины уткнулось острие кинжала. - Надеюсь, ты не напугал прекрасную лари, иначе тебе будет совсем не хорошо.
Я подняла глаза на неудавшегося похитителя, и сердце сжалось в каком-то узнавании. Смутном, не понятном, словно я видела этого мужчину.
- Конечно же нет. Лари сама же хотела увидеть главаря пиратов. Разве мог я отказать прекраснейшей в столь малом капризе? - в голосе над моей головой испуга не слышалось, зато я была готова поспорить, что этот пират улыбается, нагло и самоуверенно.
Впрочем, у него были для этого основания, одно движение, и он совершенно не пострадал, а кинжал уже у него.
- Если вы откликнулись на мою просьбу о встрече, то почему не пришли к костру? Поужинали бы с нами. Заодно и побеседовали бы. Познакомились. Что же вы сразу руки-то распускаете? - никак не могла отделаться от ощущения, что я уже видела этого пирата,
Хотя, если вспомнить, что Ираидала помнила какие-то фрагменты пребывания на корабле среди других невольников, то может там и видела?
- А я с вами уже знаком. Целый день ваше щебетание слушал. - Ухмыльнулся пират. - И что, прям с пиратом за один стол сядете? Может, ещё и тарелку с похлебкой сами подадите, как дорогому гостю.
- Так и сделаю. Раз уж пират так добр к местным жителям и разбоя в этих землях не чинит. - Заверила его я. - Но резких движений вам и вправду лучше не делать. Шторм не любит, когда ко мне прикасаются посторонние.
- Шторм? Ваш гронх. Как же я забыл. Он сейчас у меня за спиной, да? - чёрные глаза смотрели на меня с насмешкой.
- Так может лучше к костру? Как дорогой гость? Или вам удобнее в качестве напавшего на лари пообщаться со Штормом? - ответила такой же усмешкой я.
- Лари знает, как приглашать мужчин к столу. - Поклонился пират. - Аргес, госпожа, к вашим услугам.
Наше появление незамеченным пройти просто не могло. Взгляд, который мастер Азуф бросил в сторону бессмертных, без всяких слов объяснил мне, что бессмертных сегодня ждёт ну очень серьёзный разговор. И я бы может и хотела бы заступиться, но тут дело в безопасности, моей и детей. Сегодня у нас пират по лагерю гуляет, а завтра оман собственной персоной, какой-нибудь очередной Димарий или кого там нелегкая принесёт?
- Он утверждает, что весь день был поблизости от лари и детей. - Тут же подпортила мастеру картину Гульниза.
- Неужели? - прищурился мастер.
- Могу пересказать все разговоры, что вела лари и старший Зард. - Ответил ему улыбкой Аргес.
Мужчина обвëл взглядом лагерь, поприветствовал старших, поклонился детям. И уселся у костра, сложив по-турецки ноги. Выполняя своё обещание, я сама налила ему густого рыбного супа и подала ломоть хлеба.
Пока мужчина кушал, я его рассматривала. Ест аккуратно, не хлюпает, хотя сама грешна, позволяла себе порой потянуть из ложки наваристый бульончик. Крыльев и рогов нет, но рост при этом на зависть. Думаю, с мастером Дирафом будет наравне. Широкий костяк, плечи такие, что на одном я усядусь, на другом Гульниза и нам удобно будет. Впрочем, он же пират. Поди, на вëслах сызмальства сидел.
Черноволосый и черноглазый, с полными губами и чётко обрисованными скулами. Он не был сильно раскачен, про него так и хотелось сказать "поджарый". Поев, он отдал глубокую миску Фарли, а у Гульнизы взял чашку с горячим чаем. При этом сразу сделал глоток, показывая, что не ждёт, что мы его отравим. Чай я и сама пила, причём из того же котелка.
Я была не единственной, кто рассматривал пирата. Малис тоже следила, за каждым его жестом. Мальчишки сели рядом со мной, словно загораживая меня от гостя.
- Что такое, драгоценная ирлери? - улыбнулся Аргес.
- А вы, правда, пират? - прищурилась Малис.
- А что, ты тоже хотела встретиться с главарем пиратом? - Аргес вёл себя так, словно общается с несмышленым ребёнком, а мои дети далеко опережали своих сверстников по развитию.
По крайней мере тех шести - семилетних детей, кого я видела. О Марсе и речи вести не стоило. С его памятью и количеством прочитанных книг, он вообще был ходячей энциклопедией.
- Конечно. Я много читала про вас, пиратов. - Прищурилась Малис.
- Да? И что же ты читала? О том, как морской разбойник похитил прекрасную принцессу, и жили они долго и счастливо? - пребывал в прекрасном настроении пират.
- Описание боёв пиратской флотилии под командованием Орли Варенга, воспоминания о сражении при мысе Канаверал, когда при огромном перевесе сил и поддержке с берега, имперский флот был разбит в пух и прах. И про применение "крюка Вартанха". - Выдала Малис, совсем не этого ожидавшему пирату.
- Флот не был бы разбит, если не ошибка... - начал спорить Барлик с сестрой.
- Тогда пираты использовали бы дыру в построении! Мы с тобой уже год про это спорим! - не дала уйти в спор брату Малис.
- Так если вы так много знаете о пиратах, то, что у вас вызвало сомнения в том, что я пират, дорогие наши наследники? Или не похож? - веселился Аргес.
- В том то и дело, что не похож. - Мрачно ответил ему Марс, заставляя меня насторожиться.
- Да? А на кого тогда? - поинтересовался с удивлением пират.
- На нашего отца. - Буркнул Барлик.
Вся веселость мгновенно слетела с пирата, кулаки сжались.
- Возможно. Родным братьям сложно быть не похожим друг на друга.- Почти выплюнул он непонятные для меня слова.
- В смысле родным братьям? - спросила я.
- А как бывают родными братьями? Мать одна, отец один. Только родился я на два года раньше вашего омана, без рогов и крыльев. - Говорил он с таким выражением презрения на лице, что мне стало не по себе. - Аргес Марид Нави. Точнее мог бы им быть, если бы меня как того щенка гронха, не вышвырнули подыхать. Точнее, приказали избавиться от неоправдавшего надежд на получение статуса лари младенца. Только вот повитуха жалостливая попалась, она меня отдала своему дальнему родственнику, старому мореходу. Ну, так что, лари, всё ещё хотите что-то обсуждать со мной, главарём пиратов Геликарнакского залива?
- Конечно. Я думала, как тебя уговорить, а ты, оказывается, обязан помочь. - Сообщила я обалдевшему пирату.
- Это с какой стати? - возмутился заведенный воспоминаниями мужчина.
- Вообще-то, по-родственному. И сейчас вы старший член рода из тех, кто находится поблизости. Так что сохранение нашей жизни и здоровья ваш долг по закону крови, дядя! - обрадовал "дядю" Марс.
- Ничего себе наглость! - ответил тот.
- А что поделать? - нарочито тяжело вздохнула Малис. - Дурная наследственность. У нас дядя, говорят, главный пират на побережье.
- Лари, а вы уверены, что вы их правильно воспитываете? - с подозрительным прищуром посмотрел на меня новоявленный родственник.