Пробуждение

Глава 1

4 Сентября

Мой милый дневник!

Сегодня непременно случиться что-то ужасное.

Сама не знаю, почему я это написала. Просто безумие какое-то. Нет ни малейшего повода для расстройства. Зато есть миллион причин для радости. И все же…

И все же я проснулась в полшестого утра с ощущением необъяснимого страха. Продолжаю твердить себе, что все из-за разницы часовых поясов между Францией и Америкой. Но это не может служить объяснением такого волнения. Такой тревоги.

Позавчера, когда мы с тетей Джудит и маленькой Маргарет ехали домой из аэропорта, у меня возникло невероятно странное чувство. Когда машина повернула на нашу улицу, я вдруг подумала: «Дома нас ждут мама и папа. Могу поклясться, что они окажутся на крыльце или будут стоять в гостиной, глядя в окно. Наверняка, они страшно по мне соскучились.»

Да-да знаю, знаю. Просто безумие. Иначе не скажешь.

И даже когда я увидела, что на крыльце никого нет, это ощущение не покинуло меня. Я взбежала вверх по ступенькам и начала стучать в дверь. Когда же тетя Джудит отперла ее, я буквально ворвалась внутрь и замерла в коридоре.

Кажется, я ждала, что сейчас мама спуститься по лестнице или из кабинета позовет папа.

А потом тетя Джудит с грохотом поставила на пол тяжелый чемодан, тяжко вздохнула и вымолвила:

– Вот мы и дома.

Тут Маргарет рассмеялась. А меня охватило ужасное смятение. В жизни не испытывала ничего подобного. Никогда я не чувствовала себя настолько безнадежно потерянной.

Это мой дом. Я дома. Почему же тогда все здесь кажется мне совершенно чужим? Как будто я не отсюда.

Вот моя кровать, вот мой стул, мой комод с зеркалом. Но сейчас все это кажется каким-то чужим и незнакомым, как будто я не отсюда.

Вчера у меня просто не было сил пойти на собеседование.

Мередит взяла для меня расписание занятий, но мне почему-то не захотелось разговаривать с ней по телефону. Всем кто звонил, тетя Джудит отвечала, что у меня расстройство биоритмов, вызванное в связи с перелетом, и что я сплю.

Тем не менее, всю компанию мне нужно увидеть именно сегодня. Мы договорились встретиться на автобусной остановке перед школой. Поэтому, что ли, я так напугана? Неужели я их боюсь?

Елена Гилберт оторвалась от дневника. Взглянув на последнюю строчку, она покачала головой. Авторучка на какое-то время застыла над небольшой записной книжкой в синем бархатном переплете. А затем Елена вдруг швырнула и дневник, и ручку в сторону большого эркера, где они отскочили от окна и приземлились на широкий подоконник.

Как же все это нелепо!

С каких это пор ей, Елене Гилберт, страшно встречаться с людьми? Да и когда она вообще чего-то боялась?

Елена встала и раздраженно запахну красное шелковое кимоно. Она даже не взглянула на изящное викторианское зеркало, висящее над комодом из вишни. Ей было прекрасно известно, что она там увидит. Естественно, себя – Елену Гилберт стройную и светловолосую красавицу, законодательницу мод в средней школе имени Роберта Ли, желанную для всех мальчиков старшеклассницу, которой все девочки стремились подражать. Вот только сейчас она почему-то непривычно хмурилась и плотно сжимала губы.

«Горячая ванна, чашечка кофе – и я приду норму», – подумала Елена.

И действительно, неторопливый ритуал умывания и одевания подействовал на нее успокаивающе. Девочка медлила, перебирая новые наряды, привезенные из Парижа. Наконец она выбрала розовую блузку и белые полотняные шорты – в этом костюме она напоминала сливочное мороженое с малиновым сиропом.

«А я бы не отказалась сейчас от мороженого», – подумала Елена, и зеркало тут же отразило ее задумчивую улыбку.

Недавние страхи растаяли, позабылись на время.

– Елена! Ты где? В школу опоздаешь! – донесся снизу голос тети Джудит.

Елена еще раз пробежала расческой по шелковистым локонам и затянула их темно-розовой лентой. Прихватив свой рюкзачок, она спустилась на кухню.

Внизу четырехлетняя Маргарет уплетала кашу, а тетя Джудит, как всегда, возилась у плиты, и, как всегда, что-то подгорало. Она была из того разряда женщин, которые вечно кажутся встревоженными неизвестно чем. Худое лицо тети Джудит выражало смирение, а небрежно заколотые волосы торчали во все стороны. Елена чмокнула ее в щеку:

– Всем доброе утро. Прости, но позавтракать я не успеваю.

– Нет-нет, Елена, ты просто не можешь уйти без завтрака. Тебе нужно как следует питаться…

– Я обязательно съем пончик перед уроками, – весело отозвалась Елена.

Поцеловав растрепанную голову Маргарет, она направилась к выходу.

– Но, Елена…

– А после школы я, скорее всего, зайду к Бонни или к Мередит, так что к обеду не ждите. Пока!

– Елена!

Однако девочка была уже у входной двери. Он закрыла ее за собой, заглушая протесты тети Джудит, и вышла на крыльцо.

Оказавшись на улице, Елена резко остановилась.

Все скверные переживания раннего утра снова охватили ее. Пробудилась тревога, уже похожая на страх. И уверенность в том, что непременно должно случиться что-то ужасное.

Кленовая улица была пустынна. Высокие викторианские дома казались на удивление безмолвными, словно внутри они были пусты, как декорации на заброшенной съемочной площадке. Казалось, что вместо людей за стенами скрываются неведомые, но страшно любопытные твари.

Передернув плечами, Елена подняла голову и посмотрела на небо. Оно было странного матово-молочного цвета, плотное и гладкое, точно гигантская перевернутая чаша.

Воздух сгустился. Елена всей кожей ощутила на себе чей-то пристальный взгляд.

Вдруг что-то темное мелькнуло в ветвях старой айвы перед домом. Елена пригляделась.

Это была ворона. Птица сидела неподвижно, в гуще темно-зеленых листьев, и неотрывно смотрела на девочку. Елена, как зачарованная, уставилась на нее. Она еще никогда не видела такой огромной и лоснящейся вороны с радужно переливающимися иссиня черными перьями. Каждая деталь была ясно различима: темные цепкие когти, острый клюв, поблескивающие черные глазки.

Ворона сидела так неподвижно, что вполне могла показаться восковой копией живой птицы. Тем не менее, разглядывая ее, Елена вдруг почувствовала, что понемногу начинает краснеть. Жар волнами растекался по ее шее и щекам. А все потому, что ворона как-то очень по-особенному на нее смотрела. Так же наблюдали за Еленой мальчики, когда она облачалась в купальный костюм или прозрачную блузку. Птица словно раздевала ее глазами.

Прежде чем Елена сообразила, что делает, она уже сбросила на землю свой рюкзачок и подобрала увесистый камень с обочины подъездной дорожки.

– Убирайся! – с неожиданной злостью прошипела она.

– Прочь отсюда! Убирайся! – Как только в воздухе затихло последнее слово, девочка изо всех сил швырнула камень.

Листья посыпались в разные стороны, но ворона слетела с дерева целой и невредимой. Размах ее крыльев оказался поистине огромным, и в полете они производили больше шума, чем целая стая ворон. Тяжело хлопая крыльями, птица пролетела над самой головой Елены, так что девочка даже присела в испуге.

Снова взлетев повыше, ворона сделала круг. Ее черный силуэт проплыл на фоне молочно-белого неба. Затем, хрипло каркнув, птица устремилась в сторону леса.

Елена медленно выпрямилась и смущенно огляделась по сторонам. Она сама не понимала, что могло ее так напугать. Теперь, когда птица улетела, небо казалось вполне обычным. Легкий ветерок гулял по листве деревьев, и Елена облегченно перевела дух. Дальше по улице открылась дверь одного из домов, и несколько ребятишек выбежали наружу, громко смеясь.

Елена улыбнулась им и еще раз глубоко вздохнула. Солнечный свет заполнил приятным теплом. Как она могла быть такой дурочкой? Стоял чудный осенний день, полный радужных надежд и не предвещавший никаких неприятностей.

Не ожидалось решительно ничего плохого – не считая почти неминуемого опоздания в школу. Вся компания наверняка уже толпилась на остановке, поджидая Елену.

«В конце концов, можно сказать, что я задержалась, отгоняя камнями одну не в меру любопытную "Варвару"», – подумала девочка и усмехнулась.

Такая версия уж точно даст друзьям пищу для размышлений.

Даже не взглянув на айву, Елена быстро зашагала по улице.

Ворона с шумом взгромоздилась на верхушку могучего дуба, и Стефан машинально поднял голову. Увидев, что это всего лишь птица, он с облегчением вздохнул.

Взгляд Стефана снова опустился на обмякшее белое тельце у него в руках, и на лице его отразилось искреннее сожаление. Он вовсе не хотел убивать этого кролика. Если бы Стефан знал истинные масштабы своего голода, он бы поохотился на кого-нибудь покрупнее. Но именно это и пугало его всякий раз – никогда не удавалось предсказать заранее, каким будет голод, и что придется совершить, чтобы его утолить. Хорошо, что на сей раз, жертвой стал всего лишь кролик.

Стефан стоял под древними дубами, и солнечный свет гладил его кудрявые волосы. В джинсах и футболке Стефан Сальваторе выглядел как самый обычный ученик средней школы.

Но таковым он не являлся.

Сюда, в лесную чащу, где никто не мог его увидеть, Стефан пришел насытиться. Теперь он аккуратно облизывал губы и десны, стараясь, чтобы на них не осталось ни пятнышка крови. Стефан совершенно не хотел рисковать. Весь этот маскарад и так достаточно дорого ему обходился.

На мгновение Стефан задумался – не стоит ли ему отказаться от задуманного. Возможно, следовало вернуться в Италию, в свою тайную нору, где он провел столько лет. Какие у него были основания считать, что ему удастся вновь присоединиться к миру дневного света?

Но Стефан страшно устал от жизни среди теней. Устал от Тьмы и населяющих ее тварей. А больше всего он устал от одиночества.

Стефан понятия не имел, почему он выбрал именно Феллс-Черч в штате Виргиния. Это был молодой городок – по крайней мере, по его понятиям. Самые старые здания построены всего лишь полтора столетия назад. Однако призраки Гражданской войны по-прежнему обитали здесь, столь же реальные, как и супермаркеты.

Стефан уважительно относился к прошлому. И подумал, что, возможно, ему удастся прикипеть душой к жителям Феллс-Черча. Быть может, он даже найдет себе место среди них.

Нет, конечно, до конца он здесь никогда не обживется.

Губы Стефана изогнула горестная улыбка. Не стоит даже мечтать о такой возможности. Нигде и никогда Стефан Сальваторе не найдет места, где он сможет действительно быть собой и чувствовать себя как дома.

Если только он снова не решит вернуться во Тьму…

Стефан отмахнулся от этой мысли. Не стоит даже думать об этом, ведь Тьма раз и навсегда им отвергнута, тени остались позади. Он решительно вычеркнул все эти долгие годы и теперь начинает жизнь с чистого листа.

Стефан понял, что все еще держит в руках кролика. Он аккуратно опустил безжизненное тельце на ковер из бурой дубовой листвы. Издалека, очень издалека, из-за пределов обычного человеческого слуха, до него донеслись шаги крадущейся лисы.

«Вперед, братец-охотник, – с грустью подумал Стефан. – Завтрак тебя ждет».

Закидывая кожаную куртку на плечо, он снова обратил внимание на ворону, которая его потревожила. Птица по-прежнему сидела на дубе и, казалось, внимательно за ним наблюдала. Что-то здесь было не так.

Стефан уже собрался мысленно просканировать подозрительную птицу, но вовремя остановился.

«Помни свое обещание, – подумал он. – Ты можешь использовать Силу только в случае крайней необходимости. Только когда другого выхода нет».

Почти неслышно ступая по ковру из мертвой листвы и сухих веток, Стефан пошел в сторону опушки, на которой оставил машину. Лишь раз оглянувшись, он успел заметить, что ворона камнем спикировала с ветки на труп кролика.

В том, как птица распростерла огромные черные крылья над мертвым телом кролика, было что-то невыразимо зловещее – зловещее и триумфальное. В горле у Стефана сжался комок, и он чуть было не повернул назад, чтобы отогнать ворону.

«С другой стороны, – подумалось ему, – прав насыщаться добычей у вороны не меньше, чем у лисы».

И уж никак не меньше, чем у него самого.

Если подозрительная птица повстречается ему снова, он непременно заглянет в ее разум, решил Стефан.

Затем отвернулся и, крепко сжав зубы, поспешил через лес. Он вовсе не хотел опоздать в среднюю школу имени Роберта Ли в свой первый учебный день.