Пробуждение

Глава 11. Затравленные

Июль 1991 года.

Мы уже в Милане. Едва удалось ускользнуть. И во всем виноват я с моим магическим кристаллом. Думаю, именно это навело погоню на наш след, когда мы были в Бордо.

Тогда с помощью кристалла я попытался увидеть наших детей, и это мне удалось. Как я и надеялся, они были с Беком. Пока, во всяком случае, им ничего не грозило. Потом я попросил кристалл показать мне наш ковен… и я увидел его. О, Богиня!

Наш город был уничтожен полностью. Он просто перестал существовать - обугленные остовы домов, искореженные машины, почерневшие стволы деревьев, словно в агонии тянувшие искалеченные ветви к небу… Ничего не уцелело… Ничего, кроме нашего дома. Он стоял на том же самом месте, что и прежде, кирпич кое-где почернел и был покрыт пеплом, но в остальном, казалось, разрушение его не коснулось.

И тут из спальни до меня донесся пронзительный крик Фионы. Я бросился туда - она сидела на постели, расширенные глаза ее казались безумными.

- Идет, - крикнула она. - Оно нашло нас! Нужно бежать, немедленно!

Фиона снова зовет меня. Закончу позже.

Магнач

На следующее утро, спустившись вниз, я застала на кухне отца, одетого, как он обычно одевался зимой - в брюки цвета хаки, застегнутую на все пуговицы рубашку и высокие ботинки на шнуровке. Он чистил на обед картошку, аккуратно кидая каждую в кастрюльку с холодной водой. Я хмыкнула про себя - отец в своем репертуаре! Впрочем, он всегда все делал заранее.

- Твой кот ждет не дождется, когда ты его покормишь, - приветствовал он меня.

И точно - Дагда уныло сидел возле своей миски, всем своим видом выражая нетерпение. Увидев меня, он принялся тереться о мои ноги, выгибая спинку и утробно мяукая. Присев на корточки, я наполнила ему миску, и он стремглав кинулся к ней.

- Ну как вчерашняя вечеринка? - поинтересовался отец, пока я смотрела, как котенок ест.

- О'кей, - отозвалась я.

«Ужасно», - хотелось добавить мне, но я благоразумно промолчала. Вместо этого я открыла дверцу холодильника и принялась гадать, что бы съесть.

- Морган, что толку таращиться на него. Это ведь не телевизор, - с добродушной насмешкой в голосе бросил отец.

- Прости, - буркнула я. Схватив упаковку с вафлями, я захлопнула дверцу.

И вдруг на глаза попалась валявшаяся на табуретке местная газета. Естественно, она была открыта на странице, где печатались биржевые сводки - их отец читал так, как иные читают молитвенник. И тут мне в голову пришла одна мысль.

- Пап, скажи, пожалуйста, - поинтересовалась я. - Ты знаешь одного типа по имени Стюарт Эфтон?

- Местный строительный магнат? - хмыкнул отец.

- А что - он действительно магнат?

Отец задумчиво пожевал губами.

- Ну, может быть, не совсем… Но среди строительных подрядчиков он, несомненно, большая шишка. К тому же я слышал, что он человек безжалостный - один из тех, кому палец в рот не клади, мигом откусит руку по локоть.

- Хм… - промычала я.

Пришлось признать, что хоть в чем-то Хантер был прав - не похоже, чтобы такой человек за здорово живешь вдруг простит кому-то долг. Глупости, одернула я себя, размешивая сахар в чашке, люди иной раз выкидывают и не такие коленца. Может, под внешностью жестокого дельца скрывается мягкое и нежное сердце. Естественно, тут же пришла мысль о том, что не только Эфтон на поверку может оказаться не тем, чем кажется с виду. Возможно, это относится и к Дэвиду. Мне с немалым трудом удалось отделаться от нее.

«Забудь об этом», - велела я себе.

- А где мама и Мэри-Кей? - спросила я.

- Отправились в церковь с утра пораньше. Сказали, что хотят помочь украсить ее к Рождеству. - Отец вытер руки. - А я сказал, что дождусь тебя, и мы присоединимся к ним попозже.

Вафля, выскользнув у меня из пальцев, шлепнулась на пол.

- М-м-м… боюсь, у меня сегодня полным-полно дел, - запинаясь, пробормотала я. - Ничего, если я сегодня пропущу службу?

Из- за толстых линз очков, делавших глаза совсем крохотными, отец здорово смахивал на черепаху. Но даже сквозь них я заметила, что в глазах его вспыхнула тревога.

- Наверное, один раз ничего, - не сразу ответил он.

- Спасибо, - пробормотала я, поспешно затолкав в рот вафлю и от души надеясь, что это избавит меня от необходимости говорить.

После того как в мою жизнь вошла Викка, мои отношения с церковью коренным образом изменились - впрочем, как и вся моя жизнь. И хотя служба по-прежнему завораживала меня своей торжественной красотой, душа моя теперь молчала. И я была благодарна родителям - замечая это, они и не думали давить на меня, хотя, конечно, мое нынешнее равнодушие не могло их не задевать.

Остаток дня я, запершись, прокорпела над книгами, которыми снабдил меня Хантер. Я старательно переписывала заклятия и заклинания в свою «Книгу теней» и даже сделала себе что-то вроде колоды рунических карт, хоть и чувствовала себя при этом, мягко говоря, глупо. Я не собиралась давать Хантеру не единой возможности упрекнуть меня в лени или нежелании учиться.

Словно почувствовав, что я думаю о нем, позвонил он сам - предложил заехать к нему во вторник позаниматься. Не придумав ни одного мало-мальски правдоподобного предлога, чтобы отказаться, я буркнула, что приеду.

В ту ночь меня опять мучили кошмары. Наверное, разговор с Хантером, когда он предположил, что к щедрому жесту Стюарта Эфтона каким-то образом причастна черная магия, тоже сыграл свою роль. Но я просто не могла поверить, что в этом замешан Дэвид. Хорошо бы, конечно, узнать, но как? Не могла же я просто пойти к нему и спросить?

Зато я могу попытаться увидеть прошлое, спохватилась я. Может быть, мне удастся отыскать доказательство, которое заставит Хантера выкинуть из головы эту абсурдную мысль? На душе у меня стало мерзко. Но противнее всего было то, что из-за Хантера и его бредовых идей я уже начинаю подозревать своих друзей.

Я осторожно высунулась в коридор. В комнате родителей было темно, в спальне Мэри-Кей тоже. Стараясь не поднимать шума, я взяла с алтаря свечу, поставила ее на стол и зажгла.

Я до боли в глазах вглядывалась в пламя. Ярко-желтое, с проблесками оранжевого и голубого, оно казалось таким крохотным. Я легко могла задуть его своим дыханием. Я и раньше вопрошала прошлое, но в тех случаях обычно разводила большой огонь. Впрочем, какая разница, подумала я. Ведь нигде не сказано, что пламя свечи для подобных случаев не подходит. Огонь есть огонь, в конце концов, разве нет? К тому же сейчас один вид пламени вгонял меня в дрожь.

Закрыв глаза, я сосредоточилась, пытаясь очистить свое сознание от любых мыслей. Вдох - выдох, вдох - выдох. Я чувствовала, как замедляется, мой пульс, как все мое тело с каждой минутой расслабляется все больше…

«Огонь, помоги мне увидеть правду, - взмолилась я. - Я готова взглянуть в лицо тому, что известно тебе», - подумала я и открыла глаза.

Пламя свечи сузилось, превратившись в жидкую, не больше слезы, обжигающе горячую каплю. Из ее сверкающей середины на меня смотрело лицо - знакомые черты: нос, рот, гладкая кожа, густые, темные волосы и отливающие золотом глаза. «Но ведь это не Дэвид», - тупо подумала я.

Заледенев от ужаса, я смотрела в глаза Кэлу. Вдруг его губы шевельнулись, и я услышала его голос.

- Прости меня, Морган. Я люблю тебя. И буду любить вечно. Мы две половинки одной души.

- Нет… - потрясение выдохнула я, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит у меня из груди. Его слова были ложью - мы вовсе не были предназначены друг для друга. Теперь я знала это точно.

- Морган, прости меня. Я люблю тебя. Прошу тебя, Морган…

Последние слова Кэла еще звучали в моих ушах, когда я, как слепая, вытянула перед собой руку и хлопнула ладонью по свече. Раздалось слабое шипение, и вверх потянулась струйка синеватого дыма. Пламя погасло, и я осталась одна в темноте.