Пробуждение

Глава 10

Копаюсь в остатках квартиры, пытаясь найти что–нибудь полезное или ценное. Удивительно, но сколько времени уже прошло, а следов что здесь еще кто–то рылся совершенно не видно. Так же удивительно то, что от пожара больше всего пострадала спальня, а вот остальные комнаты остались практически не тронутыми. Подхватываю новенькой рукой обломок железобетонной плиты и выкидываю его на улицу. Не забываю полюбоваться на нее.

Десять дней мучений, двадцать килограммов поглощенного металла, и вот у меня уже есть рука, которая даже выглядит как нормальная, но таковой не является. Щипаю себя за искусственную кожу и в который раз удивляюсь ощущениям. Если бы не знал, что она полностью искусственная и не видел собственными глазами как она отрастала, то ни за что не поверил бы. Она ведь еще и весит практически столько же как моя вторая рука!

Наклоняюсь и вытаскиваю из обломков ящика документы. Окидываю комнату взглядом. Вот и все, что мог и что мне может даже теоретически понадобиться собрал, можно уходить. Но вначале… Прохожу в спальню и замираю, смотря на угол, где нашел тело мамы.

Встряхиваюсь и рывком разворачиваюсь, выходя из комнаты, не стоило мне в нее заходить. Подхватываю рюкзак и сумку, забитые по полной, и выхожу во двор. Смотрю в последний раз на дом, где было много чего хорошего в моей жизни. Грустная улыбка сама собой наползла на мое лицо.

Опускаю взгляд на землю и иду на остановку общественного транспорта. Путь мой теперь лежит в военкомат. Кто бы мог подумать, что я сам туда приду и буду просить взять меня в армию.

После долгих размышлений, пока нейросеть пыталась заделать все переломы и дырки во мне, не говоря про руку, на которую ушло больше всего времени и металла. Я все же решил, что это будет то самое место, где я смогу получить нужные мне знания. Может и ошибаюсь в своих выводах, но другого пути не вижу. Осталось только как–то добиться того чтобы меня взяли и желательно не засунули в какую–нибудь дыру в тылу.

Дойдя до остановки, терпеливо жду нужного транспорта.

— Арти, как обстановка на фронтах? — спрашиваю у нее, пока есть время, а то уже несколько дней не интересовался этой темой, в городе было тихо и ладно. То нападение, в котором потерял руку, было наверно самым крупным за все время с начала войны, касательно этого города.

— Без особых изменений. Натовцы завязли в наземных боях, особо не продвинувшись дальше. Быстрые удары на крупные города были отбиты. Ракетные удары больше не предпринимались. Можно сказать, что установилось шаткое равновесие.

— А что в космосе?

— Там бои идут полным ходом, но подробной информации у меня нет.

— Что с нашими ответными ударами, что–нибудь нашла об этом?

— Да, два дня назад была операция с участием тяжелой техники. В итоге мы уничтожили военную базу противника, но затем войска попали под налет авиации и были уничтожены.

— Вот так просто уничтожены?

— Не просто, по той информации что я смогла найти, было применено оружие массового поражения.

— Опять ядерное оружие?

— Нет, что–то другое, что конкретно — мне неизвестно, но и не орбитальные боевые комплексы.

— Понятно, что ничего не понятно. — отвечаю ей и захожу в наконец–то подъехавший троллейбус, который так называется уже чисто по привычке, ничего общего не имея со своим прародителем. — А почему наземные войска, не проще было авиацией уничтожить ту базу?

— На этот вопрос у меня нет ответа.

И снова загадки. Почему, для чего? С самого начала этой войны все идет как–то не понятно, не логично зачастую.

— Арти, с документами у меня все в порядке? Нигде нет следов что я был в лаборатории? — спрашиваю у той, раньше попросив прошерстить базы данных до которых она сможет добраться и проверить их.

— Все нормально, тебя должны взять. Хотя я все равно считаю эту идею глупой. Единственное что нашла — это документы из больницы, но там ничего конкретного или настораживающего. Ничто не указывает на то что тебя забирали в лабораторию для экспериментов. — ответила мне она, не забыв снова попытаться меня переубедить.

— Арти!

— Все, молчу.

Смотрю в окно на проносящиеся мимо здания. Так и не скажешь, что сейчас во всю идет война: тихий мирный город, живущий своей жизнью, единственное что — это стало наверно побольше людей, все же мы относительно в тылу, наверно можно так сказать, и сюда многие бегут. Натыкаюсь взглядом на обгоревший остов дома — результат еще самого первого налета вражеской авиации.

Отвлекаюсь от происходящего снаружи и еще раз прогоняю в голове план действий. Несколько дней назад вышел новый указ, по которому объявлен срочный призыв резервистов и прочих, так же по нему можно и добровольцем прийти, чем я и собираюсь воспользоваться. По идее, все должно пройти гладко, но это по идее, а как окажется на самом деле — это тот еще вопрос.

Вдыхаю полной грудью воздух и пытаюсь успокоиться. Ну не возьмут в армию, буду думать еще что–то. Расслабляю искусственную руку, а то слишком сильно сжал ее и теперь на поручне красуется вмятина. Нужно контролировать себя, это сейчас мое тело еще не особо модернизированное, но если все будет нормально, то в будущем мне придется следить не только за одной рукой, а то одно неверное движение и можно кого–нибудь будет случайно убить или покалечить. Хотя…

Ради интереса хватаюсь второй рукой, которая еще как бы моя родная, за поручень и сжимаю ее. Блин! Срочно разжимаю ее и поворачиваюсь к поручню спиной, а то там теперь уже две вмятины. Хорошо, что в троллейбусе не сильно много людей и кажется никто не заметил проделанного мой.

— Арти, что там с модификациями?

— Общая модификация тела приостановлена, в связи с последними событиями дополнительно увеличиваю количество нанофабрик, по моим расчётам уже через сутки приступлю к прерванной модификации. Программные изменения во мне все еще происходят, возникли некоторые непредвиденные осложнения.

— Что–то серьёзное? — встревоженно спрашиваю у нее.

— Нет.

— Точно?

— Да.

Вот смущают меня ее ответы как–то, чувствую некую недосказанность в них. Но ладно, оставлю это на ее совести, если она, конечно, есть у нейросети. Ну не будет же она нагло мне врать?

— Сергей, все же постарайся избежать тщательного медицинского обследования.

— Как будто это так легко, от меня же ничего не зависит.

— Но ты постарайся. В связи с проводимой программной модификацией, я не могу гарантировать нужные нам результаты такого обследования.

— Ты издеваешься? Почему только сейчас об этом сказала?!

— Только минуту назад я столкнулась с конфликтом проводимых мной изменений кода с модулем внешней связи. Сейчас занята решением возникшей проблемы.

— Ты уж постарайся. — только и могу сказать ей. Вот не могла она добраться до этого раньше или позже, после того как я все прошел бы? Нет, надо вот именно сейчас, когда совсем скоро может понадобиться менять результаты или что–нибудь взламывать.

Возвращаюсь к наблюдению за происходящим снаружи троллейбуса. Дома, машины, люди… Двадцать минут пути, наконец–то, подошли к концу, и вот моя остановка. Подхватываю сумку и выхожу на улицу. Несколько минут чтобы дойти до военкомата. Еще столько же примерно времени в очереди, потом минута на то чтобы донести причину своего визита до дежурного, и вот меня пропустили внутрь.

Идя к нужному мне кабинету, кручу головой по сторонам. Не сказать, что здесь все забито людьми, но хватает. Какого–то отчаяния или злости на лицах не вижу. Вокруг царит обычная рабочая атмосфера. Встаю в небольшую очередь в указанный дежурным кабинет.

— В данный момент все работает. — раздался в голове голос Арти. — Подключаюсь к сети военкомата. Доступ получен. Подключаюсь к их серверу.

Терпеливо жду пока нейросеть залезет в сервак и пока люди передо мной закончатся. Вот больше всего не люблю ждать!

— Сервер взломан. — произнесла Арти, когда настал мой черед входить.

— Покопайся там, раз влезла. — говорю ей мысленно и вхожу в кабинет. Пора отвыкать разговаривать с ней вслух, раз я теперь буду редко один, мне только не хватает того чтобы меня за психа приняли.

Перешагнув через порог оказываюсь в небольшом кабинете под окном которого стоит стол и за ним сидит мужик с уставшим видом.

— Кто? — спросил он, бросив на меня взгляд.

— Доброволец.

— Документы.

Протягиваю ему все что у меня есть и что может на мой взгляд потребоваться.

Несколько минут стоит тишина, только иногда нарушаемая стуком пальцев по клавиатуре и тяжелыми вздохами мужика, если судить по пагонам, то капитана.

— Парень, ты уверен? — усталым голосом спросил он меня, отвлекшись от монитора. Они что с Ари сговорились, все пытаются отговорить меня?

— Да. — твердо отвечаю ему.

— Как скажешь. Держи свои документы.

Беру протянутые мне документы и терпеливо жду что мне скажут дальше.

— Значит так. Сейчас пойдешь во двор военкомата, там будут солдаты и грузовики, подойдешь к майору и скажешь, что доброволец.

— Спасибо. — благодарю его и иду туда куда меня послали.

Зайдя во внутренний двор, сразу вижу там еще несколько автобусов уже почти полностью заполненных, кроме ранее озвученных грузовиков. Про автобусы мне ничего не говорили… Дополнительно к автобусам, меня смущает количество солдат — их слишком много для такого мероприятия. Они просто ждут здесь чего–то? Наверно да, зачем еще здесь, посреди города, торчать сотне или даже больше солдат?

— Арти, что ты узнала? — спрашиваю у той, а то она что–то долго молчит.

— Кто такой? — перехватил меня один из солдат, не дав подойти к стоящей технике и людям.

— Доброволец.

— Жди здесь. — бросил он мне и развернувшись пошел обратно.

Терпеливо жду на указанном месте. Пока стою, вижу, что люди продолжают подходить, но в отличии от меня их не тормозят, а что–то спросив пропускают сразу дальше. Э-э, такими темпами мне не останется места в автобусах, а грузовики явно не для простых людей предназначены. Присматриваюсь, пытаясь понять кто именно сидит в автобусах. Нет, не разобрать, внешне обычные люди, а кто они там на самом деле — это неизвестно. Перевожу взгляд на военных.

Остановивший меня солдат за это время подошел к стоящему около машины мужику в форме и сейчас что–то говорит ему, отсюда не разобрать его звание, но явно какой–то командир. Получив в ответ утвердительный кивок, он развернулся и пошел в мою сторону.

— За мной! — приказал, вернувшись, мне уже знакомый солдат.

Следую за ним. Поравнявшись с тем, кому он докладывал, останавливаемся.

— Доброволец доставлен! — доложил солдат, который внешне еще совсем молодой парень, чуть–ли не мой ровесник.

— Свободен. — бросил ему майор, если верить погонам. И если это майор, то он тот, кто мне нужен.

— Итак, доброволец… — протянул он, читая что–то в древнем планшете. Сколько ему лет? Десять, двадцать? Мне кажется, что он старше меня будет. И я сейчас не про майора, а про планшет. Удивительно как он еще работает? Хм-м, или он современный, но просто так замаскирован? Корпус вроде бы противоударный, так что скорее всего современная начинка, но дизайн древний. — Асов Сергей. Высшее образование, серьезных болезней нет, противопоказаний к службе нет.

Смотрю на него, ожидая продолжения, он же в ответ выжидательно смотрит на меня. И-и, чего он хочет?

— Почему добровольцем? — спросил он, так и не дождавшись от меня какой–либо реакции.

— А разве нельзя? — спрашиваю в ответ, не совсем поняв, чего он от меня хочет.

— Можно. У тебя три секунды для того чтобы окончательно подумать. Если ты сейчас сядешь в автобус, то пути назад тебе уже не будет.

— Я уже подумал. — отвечаю ему. Вот почему все так пытаются отговорить меня?

— Тогда проходи в любой автобус.

Киваю ему, благодаря, и поднимаюсь в ближайший автобус. Оказавшись внутри, окидывая взглядом сидящих. В форме никого не видно, все внешне гражданские. Возраст самый разный: от лет двадцати и до сорока–пятидесяти. Тоже добровольцы? Резервисты? А какая мне разница на самом деле?

Нахожу взглядом свободное место и занимаю его, запихнув сумку под ноги, а рюкзак на колени, и в итоге заняв все доступное пространство. Н-да, как–то не очень, надеюсь ко мне никто не подсядет.

Полчаса ожидания, еще десятка три подошедших людей, один подъехавший пустой автобус, и в обстановке снаружи начали происходить изменения. Первыми засуетились военные, начав загружаться в грузовики. Несколько минут, и они куда–то умчались, оставив только пятерых, включая майора. О чем–то поговорив, те быстро рассосались по автобусам, и мы, наконец, тоже сдвинулись с места, так до конца и не заполнив транспорт. Ура!

Откидываюсь на спинку кресла и прикрываю глаза.

— Арти? — снова зову ту, а то что–то она молчит все это время, никак не делясь узнанной информацией.

— Я здесь.

— Куда ты пропала?

— Копалась в местной локальной сети.

— И что накопала?

— Тебя занесли в списки добровольцев, но это ничего не значит. По приезду, будет еще медицинское обследование, затем карантин на несколько дней, пока будут изучать результаты обследования. И только потом уже тебя куда–нибудь отправят, если ты пройдешь.

— Эм-м, а на хрена такие сложности? Я что пытаюсь попасть в спецназ какой–то?

— Не знаю, этой информации не было. Им спустили такие указания, они касаются всех, как призванных из резерва, так и добровольцев.

— Еще что–то интересное было?

— Нет, там только техническая информация, различные списки, приказы и тому подобное.

— А в военную сеть не получилось попасть?

— Нет, там только локальная сеть военкомата, без доступа еще куда–то. Правда защита оказалась хлипковатой, я ожидала большего.

— Жаль. — искренне отвечаю ей. Я‑то наделся что там будет что–нибудь интересное, может какие–то сводки по военным действиям или планы, а тут…

Незаметно для себя умудрился задремать. Просыпаюсь от того, что автобус затормозил. Бросаю взгляд за окно. Впереди виднеется высокий забор, по сторонам сплошной лес. И куда нас завезли? Пытаюсь рассмотреть, что находится сзади. Удается различить только стоящие автобусы и больше ничего, дорога уходит вдаль и скрывается за деревьями. Автобусы тронулись, и мы медленно поехали дальше.

— На выход! — разнесся приказ, после очередной остановки и въезда на огражденную территорию.

Автобус тут же превратился в какой–то филиал разворошенного улья: все начали одновременно пытаться выйти, из–за чего возникла давка, впрочем, почти сразу же и прекратившаяся. Сижу и жду, когда станет посвободнее. Дождавшись, выхожу следом за всеми чуть–ли не самым последним. Ну-у, лично мне спешить уже некуда, не понимаю тех, кто рвался быстрее выйти.

Оказавшись на улице, оглядываюсь: вокруг стоят довольно монументальные кирпичные здания, явно не времянки, высоченный забор и почти полное отсутствие людей.

— Стройся!

Выстраиваемся в кривую шеренгу. И что будет? Перекличка?

— Асов Сергей! — выкрикнул мою фамилию и имя уже знакомый мне майор.

— Я! — при ответе делаю шаг вперед, а затем возвращаюсь обратно.

Быстрая перекличка, и нас направили в одно из зданий. Внутри оказалась обыкновенная казарма с кучей коек.

— Занимайте места, вам тут жить ближайшее время. — произнес провожавший нас лейтенант.

Серьезно, сотня человек в одном помещении? Да они садисты! Оставляю вещи на ближайшей свободной койке, надеюсь здесь не воруют, и замираю в ожидании дальнейших указаний. Ну а если воруют, то им же хуже.

— Арти, здесь есть сеть? — спрашиваю мысленно у нейросети.

— Нет.

Это как? Не успеваю обдумать сей удивительно факт, как нас повели в другое здание.

— Что здесь с камерами? — спрашиваю по дороге у нейросети.

— Я не обнаружила их пока что.

— Да как? — удивленно спрашиваю и смотрю на видеокамеру, висящую на фасаде одного из зданий.

— А вот так, я ее вообще не засекаю через модуль дистанционной связи, скорее всего она работает по старому принципу через провода, и чтобы добраться до нее мне нужно подключиться к серверу, что проделать не могу из–за отсутствия доступной мне сети как таковой.

Пока что откладываю размышления над этим вопросом, а то мы уже пришли куда нужно и оказались в медицинской лаборатории. И дальше начался ад: из меня высосали наверно литр крови, несколько раз просканировали различными приборами, прощупали, взвесили, померяли. Да проще сказать, чего не делали! И что подозрительно, мне показалось или меня как–то слишком уж долго мурыжили, остальные выходили явно быстрее? Что–то заподозрили? Вроде бы нет, ведь выпустили обратно.

— Арти, тебе удалось подменить результаты? — спрашиваю, когда наконец добрался до казармы и завалился на свою койку.

— Да, все прошло нормально. — ответила она, но в голосе послышалась мне какая–то неуверенностью.

— Точно?

— Точно. — совершенно уверенно ответила она.

— Что можешь сказать по всей этой ситуации? И какие результаты ты подсунула им?

— Что я могу сказать — это ты и так знаешь, своего мнения я не поменяла. Результаты будут нормальными, я просто подчистила их, чтобы не было видно модификаций и меня. В целом — здоровый парень.

Здоровый — это хорошо, есть шанс попробовать попасть куда–нибудь в более интересное место, чем простая учебка. Кстати про учебку…

— Арти, а ты не знаешь, что будет дальше, если меня возьмут?

— Знаю. По последнему приказу тебя за месяц прогонят по ускоренному курсу, а потом отправят куда–нибудь в тыл.

— А можно избежать отправления в тыл?

— Не знаю. В приказе сказано всех добровольцев и резервистов, которые не военные, отправлять подальше от фронта. Например, на охрану города, складов, баз. Думаю, ты понял.

Тю-ю, как–то не радостно. Надо будет подумать, может все же удастся не попасть в тыл. Под немного грустные мысли совершенно вымотанный морально начинаю погружаться в сон.

Обследование привезенных людей уже давно закончилось, а доктор Виктор Борохов, продолжал сидеть за рабочим местом и просматривать результаты. Уже почти десять минут он в который раз просматривал результаты обследования одного парня — Сергея Асова.

Вот вроде бы все в них и нормально, но что–то его упорно смущает, за что–то цепляется его взгляд, натренированный за многие годы работы. Но вот за что именно ему никак не удается понять.

— Ань! — позвал он медсестру.

— Что такое? — спросила та, подойдя.

— Ты помнишь этого парня? — спросил доктор и протянул ей папку с распечатанными результатами обследования.

— Ну да, обычный молодой парень, ничего примечательного. Если я не путаю, их же сегодня было столько…

— Точно?

— Да. Хотя… при сканировании, аппаратура как–то глючила, удалось нормально сделать только с третьей попытки, поэтому он мне и запомнился. Но она у нас сам знаешь какая, так что ничего удивительного, ее уже как несколько лет нужно заменить.

— И все, больше ничего подозрительного? — упорно продолжил тот выпытывать у нее детали.

— Да что ты к нему привязался? Парень как парень, добровольцем пришел. Ничего странного я больше у него не заметила. Был спокоен, не нервничал, не психовал, не качал права.

— Ладно, спасибо. — поблагодарил медсестру Виктор Борохов и начал в очередной раз просматривать содержимое папки.

— Что же с тобой не так, Сергей Асов? — тихо прошептал он себе под нос.