Пробуждение страсти

Глава 9

Январь принес с собой сильные морозы. Синжун проводил долгие вечера, сидя у камина, попивая глинтвейн и глядя, как его жена шьет бесчисленные одежки для их малыша. И он стал терять терпение. Он знал, что Кристи заметила его состояние, поскольку она мрачнела, глядя на него, когда считала, что он этого не видит.

Синжун не мог не думать о том, как его лондонские друзья сейчас проводят время — маскарады, театр, опера, приемы. Он не мог сказать, что последние несколько месяцев был несчастен, просто он не мог понять, хочет ли он провести всю свою жизнь в шотландских горах. Временное бездействие заставляло его частенько задумываться над тем, чем он мог бы заняться, будь он сейчас в Лондоне.

Вскоре после Рождества кучер Джон привез письмо от Джулиана. Получив послание от Синжуна, Джулиан просмотрел финансовые документы, предоставленные сэром Освальдом, и понял, что управляющий, которому все они доверяли, крал деньги и незаконно поднимал налоги и сборы, чтобы удовлетворить запросы своей любовницы. Джулиан написал, что сэра Освальда поймали, когда он пытался нанять корабль, чтобы сбежать во Францию, и теперь он ожидает суда в Ньюгейтской долговой тюрьме. Джулиан написал, что сообщит дату суда, потому что понадобятся показания Синжуна. Также брат требовал объяснить, почему он решил остаться в Шотландии, никого не предупредив.

Синжун тщательно продумал ответ, стараясь не раскрыть секрет Кристи. Ему хотелось лично рассказать Джулиану все о своей жене и ребенке, посмотреть на выражение лица брата, когда он покажет ему своего сына и наследника. Несмотря на то что Кристи мечтала о дочери, у Синжуна было предчувствие, что родится сын.

Синжун написал Джулиану о своем намерении оставаться в Гленмуре до начала лета, если, конечно, суд над сэром Освальдом не состоится раньше. Он улыбнулся, представив, как брат придет в бешенство, когда прочитает это. В прошлом ничто не могло заставить Синжуна пропустить лондонский сезон.

В начале февраля случилась оттепель, и Синжун решил, что не может больше сидеть на одном месте. Он нашел Рори в конюшне и предложил тому проехаться в деревню, посмотреть, как обстоят дела у тамошних жителей.

Ему было приятно снова ощутить под собой лошадь, почувствовать, как холодный ветер бодрит мысли, заставляет работать мозги, обросшие за зиму паутиной. Синжун улыбнулся, увидев сбившихся в кучу овец. Всего несколько месяцев тому назад он бы пришел в восторг от такой умиротворяющей картины, хотя жизнь среди воинственных шотландцев вряд ли к этому располагала.

И как раз в тот момент, когда они остановились, чтобы поглядеть на овец, случилось нечто неожиданное: возле самого уха Синжуна прожужжала стрела. Рори крикнул, предупреждая его об опасности, и достал свой лук, но было уже поздно. Секунду спустя вторая стрела вылетела из-за деревьев и впилась в плечо Синжуна. Если бы он не услышал предупреждения Рори и не пригнулся, стрела попала бы ему в сердце. Синжун схватился за плечо и повалился на землю, кровь из раны закапала на грязный снег.

Нападающие перестали стрелять, как только он упал. Они исчезли так же внезапно, как и появились. Рори спрыгнул с лошади и, склонившись над Синжуном, приподнял его, чтобы осмотреть рану.

Несмотря на сильную боль, Синжун не потерял сознания.

— Кто это был?

— Думаю, что это Камероны. Вы можете встать? Я не буду вытягивать стрелу до тех пор, пока не узнаю, насколько глубоко она вошла. Я не хочу, чтобы вы истекли кровью до того, как мы вернемся в Гленмур. Держитесь, Синжун, Мери вас вылечит.

— Посади меня на лошадь, — попросил его Синжун сквозь стиснутые зубы.

Рори помог ему подняться, а затем посадил на лошадь. Животное, казалось, понимало, как ему нужно себя вести, потому что, пока Рори усаживал Синжуна в седло, конь стоял не двигаясь.

— Мы пойдем шагом, — сказал Рори, залезая в седло и беря поводья лошади Синжуна.

Синжун мало что помнил из обратной поездки в Гленмур. Он покачивался в седле, как пьяный. Кровь пропитала его плащ. Хотя боль была просто невыносимой, он не думал, что рана смертельная. Он пригнулся как раз вовремя, благодаря Рори. Видимо, Калум Камерон хотел убить его. Синжун знал, что Калум ненавидит англичан, как и большинство шотландцев, но он никогда не думал, что тот может пойти на такое. Он уже решил было, что люди начали доверять ему.

— Вот мы и дома, Синжун, — ободряюще сказал Рори.

Синжун не мог ответить ему. Он почти лежал на лошади, закрыв глаза и сцепив зубы от боли. Следующее, что он почувствовал, — это что его снимают с седла. Когда они вошли в зал, раздался резкий крик Кристи. Что было дальше, он не помнил.

Кристи увидела, как Рори втаскивает Синжуна в зал, и не смогла сдержать отчаянного крика. Сначала ей показалось, что он мертв, что Калум убил его, не дождавшись, когда тот сам уедет. Она не двигалась, прикипев взглядом к торчащей из его плеча стрелы.

Услышав крик Кристи, Марго и Мери бросили свои дела и прибежали в зал.

— Что случилось? — испуганно спросила Марго.

— Что-то с ребенком? — подхватила Мери.

И тут они увидели Рори и Синжуна.

— Боже правый! — воскликнула Мери, перекрестившись.

— Что произошло? — спросила Марго, подбежав к ним, чтобы помочь.

— В него попала стрела, — кратко пояснил Рори. — Куда мне его отнести?

— Отнесите его в нашу комнату, — велела Кристи, к которой наконец вернулся дар речи.

— Я принесу лекарства и инструменты, — сказала Мери, убегая в кухню.

— Не переживай, Кристи, — пыталась успокоить ее Марго. — Ты ведь знаешь, что Мери лучший лекарь во всей Шотландии. Она не даст Синжуну умереть.

— Я должна пойти к нему, — сказала Кристи, направляясь к лестнице. — Марго! Что, если он умрет?

— Он не умрет. Даже и не думай об этом.

Кристи взлетела по ступеням с удивительной прытью, учитывая ее положение. Рори положил Синжуна на кровать, и когда она вошла, он снимал с него обувь. Она подбежала к кровати и взяла Синжуна за руку. Он открыл глаза и попытался улыбнуться, но у него ничего не вышло.

— Не переживай, — с трудом проговорил он. — Я не собираюсь умирать.

— Я убью Калума! — прошипела Кристи.

— Подвинься, — обратилась Мери к Рори, влетая в комнату. — Не бойся, я не буду его раздевать.

Она ухмыльнулась, ставя корзинку с лекарствами на столик. Рори моментально отступил.

— Разрежьте ткань возле стрелы, — попросила Мери.

Пока Рори и Кристи раздевали Синжуна и прикрывали простыней нижнюю часть его тела, Мери разложила на столике иголку, нитку, мази и ткань для перевязки.

— Слушай внимательно, Рори, — сказала Мери. — Не вытягивай стрелу, пока я не скажу. Марго, принеси виски.

Марго убежала и вернулась через пару минут с кувшином. Мери приподняла Синжуну голову и поднесла кувшин к его губам.

— Пейте, ваша светлость. Вам это поможет все выдержать.

Кристи смотрела, как Синжун пьет. Снова и снова Мери подносила кувшин к его губам, заставляя его пить содержимое, пока виски не потекло по его щекам и подбородку — больше он уже не мог осилить. Мери поставила кувшин поблизости, чтобы можно было дотянуться до него, если будет необходимость. Потом она кивнула Рори.

Рори схватился за древко стрелы и вытащил ее одним быстрым движением. Кристи побледнела, услышав крик Синжуна. Она закрыла глаза, а когда снова открыла их, Мери лила виски на рану, из которой хлестала кровь.

— Так много крови! — прошептала Кристи, близкая к обмороку.

— Не так уж и много, — отозвалась Мери, спокойно вдевая шелковую нитку в иголку.

Она протянула Рори сложенный в несколько раз кусок чистой ткани и велела ему прижать его к ране.

— Когда кровотечение остановится, я зашью рану.

— Он в сознании? — спросила Кристи, заламывая над Синжуном руки.

— Да, и немного пьян, — сказала Мери. — Не так ли, мой дорогой господин?

Синжун открыл один глаз. У него был блуждающий взгляд. Кристи сжала губы. Он выглядел так смешно, что, если бы ситуация не была настолько серьезной, она бы рассмеялась.

— Я сейчас зашью рану, — пояснила Мери едва соображающему Синжуну. — Вы держитесь молодцом, ваша светлость, а выздоровеете раньше, чем думаете. Завтра я дам вам миску овсяной каши, чтобы укрепить ваши силы.

Синжун скривился, но ничего не сказал. Кристи стала возле Мери и взяла его за руки. Рори зашел с другой стороны кровати и, когда Мери сделала первый стежок, прижал плечи Синжуна к подушке, удерживая его на месте.

К чести Синжуна он даже не поморщился и ни разу не дернулся, пока Мери зашивала его рану. Возможно, он просто был слишком пьян, чтобы чувствовать боль. Когда Мери закончила, она снова промыла рану виски и нанесла мазь, сделанную из жира и растертых цветков календулы. Затем она наложила повязку на плечо и верхнюю часть груди Синжуна.

— Готово, — сказала Мери, отходя от кровати. — Он просто счастливчик. Рана не опасна для жизни. Я заварю ему чай с валерьяной, чтобы приглушить боль.

— А как насчет заражения? — с опаской спросила Кристи.

Она знала, что раны, даже очень маленькие, могут вызвать воспаление и привести к смерти. А рана Синжуна была далеко не маленькой.

— Молись, дитя мое, — произнесла Мери. — Твой муж молодой и сильный, и я не знаю лучшего противовоспалительного средства, чем шотландский виски. — Она внимательно посмотрела на Кристи. — А как ты себя чувствуешь? Тебе ведь скоро рожать.

Кристи нервно улыбнулась:

— Я в порядке. Я посижу с Синжуном, у тебя еще много дел.

— Нет, давай я посижу с ним, — предложила Марго.

— Не нужно, — настаивала Кристи. — Я позову тебя, если мне понадобится твоя помощь.

— Как скажешь, девочка. Я принесу чай с валерьяной, как только он будет готов. Если что-то пойдет не так, зови меня.

— Все будет хорошо, — сказала Кристи, знаком показывая, что Мери, Рори и Марго могут идти.

Как только они ушли, Кристи положила руку на свой большой живот и задумалась о ребенке. Она не могла дождаться появления своей маленькой дочки на свет. Беременность не причиняла ей мучений. Агнес, деревенская повитуха, осмотрела ее и сказала, что роды должны пройти легко. Конечно, Кристи знала, что определенный риск существует — матери и их дети иногда умирали по неизвестным причинам, но она была, уверена, что родит здорового ребенка и будет о нем заботиться.

— Кристи!

Кристи подпрыгнула от неожиданности при звуке голоса Синжуна.

— Тебе больно? Что-то принести?

— Я могу терпеть эту боль.

— Мери готовит отвар валерьяны. Это должно помочь.

— Рори видел того, кто пытался меня убить?

— Он считает, что это был Калум Камерон.

— Ему это нападение так просто с рук не сойдет. Когда я поправлюсь, сообщу об этом в английский гарнизон в Инвернессе. Ты согласна с этим?

Мысли Кристи по этому поводу были противоречивыми. Она знала, что Калум человек очень несдержанный и, возможно, подстрекал остальных прогнать англичан с их земли, но Камероны сражались бок о бок с Макдональдами, Ренальдами и Маккензи под Куллоденом, и ей было неприятно думать о том, что за Калумом будут охотиться, как за диким животным. Однако он пытался убить Синжуна, и это не должно оставаться безнаказанным.

— Поступай так, как сочтешь нужным, Синжун, — с сомнением в голосе ответила Кристи.

Разговор оборвался, как только в комнату зашла Марго, которая принесла отвар. Кристи помогла Синжуну пить, и вскоре после этого он заснул. Кристи сидела с ним почти всю ночь, постоянно проверяя, не начался ли у него жар. Но, к счастью, все обошлось. Марго появилась в комнате незадолго до рассвета и настояла на том, чтобы Кристи поспала. Кристи с неохотой повиновалась и отправилась в ту комнату, в которой разместился Синжун, когда только приехал в Гленмур.

Синжун проснулся от боли и был рад, когда понял, что может ее терпеть. Он осторожно коснулся своего забинтованного плеча, постепенно вспоминая, что произошло после того, как его ранили. Взглянув в окно, он увидел, что слабый солнечный свет пробивается сквозь тучи. Он, оказывается, проспал всю ночь. Услышав шум за дверью, он отвернулся от окна. В комнату вошла Кристи, и он слабо улыбнулся ей. За ней по пятам следовал Рори, неся накрытый куском полотна поднос.

— Ты проснулся! — обрадовалась Кристи.

Она выглядела уставшей, и Синжун предположил, что она сидела возле него всю ночь.

— Мери решила, что ты проголодался, — сказала Кристи.

Рори поставил поднос на столик и снял с него ткань.

— Каша! — жалобно произнес Синжун, поморщившись при виде клейкой массы.

На самом деле он был не очень голоден, а бесцветная гадость, щедро положенная в миску, отбила и тот аппетит, который у него был.

— Пожалуй, я воздержусь.

Нахмуренное лицо Кристи заставило его почувствовать себя виноватым.

— Можно мне вместо этого чай с тостом?

У Кристи моментально поднялось настроение.

— Да. Рори, можешь сходить на кухню и попросить приготовить это?

Когда Рори ушел, Кристи придвинула стул к кровати и села.

— Как ты себя чувствуешь? Ты проспал большую часть ночи.

— Я надеюсь, что ты не сидела здесь всю ночь, — строго сказал он. Румянец, появившийся на щеках Кристи, показал ему, что так оно и было. — Тебе нужен отдых. Моя рана не опасна.

— Возможно, но лихорадка — это очень опасно. Однако я не вижу никаких признаков того, что у тебя жар. Мери скоро придет, чтобы сменить тебе повязку. Она посмотрит, не воспалилась ли рана.

Словно услышав слова Кристи, в комнату вошла Мери. За ней шел Рори, неся заказанные Синжуном чай и тост. Уперев руку в бок, Мери погрозила Синжуну пальцем.

— Когда-нибудь вы полюбите овсянку, мой лорд. И не глядите на меня так, — добавила она, когда Синжун бросил на нее недовольный взгляд. — Давайте сначала осмотрим вашу рану.

Синжун лежал не двигаясь, пока Мери снимала повязку и трогала кожу вокруг раны.

— Гноя нет, ваша светлость, — объявила она, нанося мазь на рану и накладывая свежую повязку.

— Я хочу сегодня встать, — сказал Синжун, когда все, кроме Кристи, покинули комнату.

— Нет, ты не встанешь, — заявила Кристи.

Синжун решил не спорить. Вместо этого он думал, хорошая ли это идея — вызвать в Гленмур солдат. Если здесь появятся солдаты, недовольство местных кланов возрастет, и вновь будут вестись разговоры о восстании. Пожалуй, ни к чему хорошему это не приведет.

— Синжун, ты в порядке? — спросила Кристи. — Ты как-то сник.

— Я думал о том, — медленно заговорил Синжун, — что, как только Калум поймет, что не убил меня, он попробует сделать это снова. Или сделает что-то с тобой.

— Давай поговорим об этом позже, Синжун. Тебе нужно отдохнуть, — сказала Кристи, натягивая ему одеяло до подбородка. — Попробуй уснуть. Только когда ты выздоровеешь, будешь решать, что делать с Калумом.

Синжун послушался, тем более что у него слипались глаза. Может, Мери опять напоила его этим проклятым валерьяновым отваром? Через пару минут он уже крепко спал.

Синжун поправлялся на удивление быстро. Кристи и Мери настояли на том, чтобы он оставался в постели еще три дня. И хотя это вынужденное бездействие мучило его, постельный режим помог его организму восстановиться. На пятый день он мог напрягать руку, не испытывая при этом сильной боли. На седьмой день он уже мог ездить на лошади на небольшие расстояния.

В начале марта похолодало, но было ясно, что это ненадолго. Все указывало на раннюю весну. На склонах гор начал таять снег, пора было готовиться к стрижке овец. Полностью окрепнув, Синжун стал думать о том, что делать с Калумом. Его останавливало только то, что Кристи должна была вскоре родить.

Казалось, ей было тяжело не только ходить, но и вообще двигаться. Синжун знал, что она плохо спит, так как после его выздоровления она опять перебралась в их общую постель и он почти каждую ночь просыпался от того, что она ворочалась. То, что ребенок должен был вот-вот появиться, приводило его в восторг.

Через две недели после того, как Синжун чудом избежал смерти, от Джулиана пришло письмо. Кучер Джон Коучмен преодолел ужасные дороги и намучился из-за скверной погоды, чтобы доставить его. Синжун послал измученного кучера в кухню, чтобы тот мог подкрепиться, а сам стал читать письмо Джулиана.

— Черт! — выругался Синжун, прочитав первые две строчки.

Кристи стояла за ним, заглядывая через плечо.

— Чего хочет Джулиан?

Синжун бегло просмотрел остальной текст.

— Суд над сэром Освальдом назначен на последнюю неделю марта. Я должен немедленно вернуться в Лондон, чтобы присутствовать на суде в качестве свидетеля.

Он услышал, как Кристи охнула, и выругался из-за того, что так неудачно было выбрано время. Более того, в письме Джулиана было высказано пожелание, которое Синжун не мог проигнорировать. По прибытии он должен был немедля явиться к Джулиану, чтобы рассказать о ситуации в Гленмуре и объяснить, почему он отложил свое возвращение в Лондон.

— Ты поедешь? — тихо спросила Кристи.

Слишком уж тихо.

Синжун не мог решить, как ему поступить. Ему необходимо было ехать в Лондон, но он был нужен и в Гленмуре. И хотя на протяжении долгих мрачных зимних дней он ощущал тоску по лондонской жизни, ему хотелось быть здесь, когда его ребенок появится на свет. Он задумался, под каким предлогом мог бы остаться в Гленмуре.

Если Синжун сообщит брату, что не может приехать немедленно, Джулиан наверняка узнает от кучера Джона о нападении на Синжуна и его ранении, ведь все слуги — ужасные сплетники. И, зная Джулиана, вполне можно было предположить, что брат тут же примчится в Гленмур в сопровождении солдат.

Кристи внимательно посмотрела на него, а потом, к удивлению Синжуна, сказала:

— Тебе нужно ехать.

— Ты действительно хочешь, чтобы я поехал?

— Дело не в том, хочу ли я. Сэр Освальд обманывал тебя и причинил много вреда моим людям. Если ты не дашь против него показания, он может выйти на свободу. Этого нельзя допустить.

— Да, этот человек заслуживает того, чтобы его наказали за все, что он натворил.

— В таком случае тебе нужно ехать.

— Но ребенок…

— …родится, когда придет время. И кроме того, ты будешь в безопасности в Лондоне.

— Черт, Кристи! Я не боюсь этого Камерона. Я пообещал, что буду здесь, когда родится наш ребенок.

— Ты думаешь, я не заметила, как ты тосковал этой зимой? Я знаю, что ты скучаешь по Лондону. Ты слишком долго был Грешником, чтобы полностью измениться за несколько месяцев.

Синжун подозрительно взглянул на нее.

— Ты что, намеренно выгоняешь меня? Может, я нарушил привычный ход твоей жизни? Разве твои люди тебе дороже, чем я? И все, что тебе было нужно от меня, — это ребенок, который обеспечил бы всем вам счастливое будущее? Он был зачат лишь по этой причине? Для продолжения славного рода Макдональдов и для того, чтобы они и дальше владели этой землей?

Ее лицо побелело. Синжун не хотел ссориться с Кристи, но не мог остановиться. Они высказывали друг другу старые обиды, которые уже давно были забыты. Или еще не забыты?

Кристи отлично знала, что делает. В интересах Синжуна было вернуться в Лондон. И не только ради суда, который сам по себе был весомой причиной, но и для того, чтобы понять, сможет ли он быть счастлив с одной женщиной. Это он должен был понять сам. Она видела, что он скучал всю зиму, и знала, что его мысли витали где-то далеко. Она не хотела, чтобы он оставался в Гленмуре лишь потому, что нужен ей.

Она мечтала, чтобы Синжун любил ее также, как и она его. Да, он заботился о ней, но было ли его чувство настолько сильным, чтобы он мог отказаться от прошлой жизни? Когда он вернется в Лондон, то поймет, что потерял, и сделает свой выбор.

— Подумай, чего ты хочешь, — устало сказала Кристи. У нее болела спина, и ссора только усилила боль. — В любом случае, тебе необходимо вернуться в Лондон; Иначе твой брат будет недоволен.

— Ты дашь мне знать, когда родится ребенок? Я не думаю, что успею вернуться до этого.

— Я пошлю к тебе Рори.

Синжун кивнул.

— Я все объясню Джулиану. Вообще-то он будет счастлив узнать, что я скоро стану отцом. Он пилил меня все эти годы, чтобы я поехал к тебе и зажил семейной жизнью.

Кристи задумчиво улыбнулась:

— Не будем загадывать.

— Прости, — сказал Синжун. — Я не знаю, почему мы ссоримся. Расстраивать тебя — это последнее, что мне хотелось бы делать. Прости меня.

Кристи простила его еще до того, как он попросил ее об этом.

— Конечно. Пойдем, я помогу тебе собрать вещи. Только дай мне на тебя опереться.

Кристи совсем выдохлась, пока поднялась по каменной винтовой лестнице. Она села на кровать, чтобы перевести дух, и смотрела, как Синжун роется в сундуке.

— Я возьму с собой всего несколько вещей, — объяснил он. — В Лондоне у меня осталась куча одежды, хотя я сомневаюсь, что все это налезет на меня.

— А это что? — спросила Кристи, глядя на выпавший из ящика документ, на вид официальный.

Синжун подобрал его с пола, посмотрел и дал ей.

— Я совсем забыл об этом. Это документ о расторжении брака, который я привез из Лондона. Но как только я узнал, что Флора и Кристи — это одна и та же женщина, и она беременна от меня, я убрал его и совсем о нем забыл. Можешь делать с ним, что захочешь.

Кристи на секунду задумалась.

— Положи его на место. Может, он тебе еще пригодится.

Он бросил на нее испепеляющий взгляд и вернул документ в ящик.

— Спасибо за доверие.

Он снова принялся перебирать одежду.

— Этого мне хватит, — сказал он, положив несколько вещей на кровать.

— Я упакую твои вещи, а ты иди сообщи кучеру Джону, что завтра вы вместе поедете обратно, — сказала Кристи.

Он схватил ее за руки и прижал к себе.

— Ты уверена, что хочешь этого, милая моя? Я могу просто послать Джулиана ко всем чертям.

«Скорее, ты этого хочешь», — подумала Кристи.

— Нет, ты нужен своему брату. Я не хочу, чтобы этот подонок, сэр Освальд, ушел от справедливого наказания. Он заслуживает кары за то, что сделал тебе и моим людям.

Она почувствовала на своих губах тепло его поцелуя и запретила себе плакать. Он вернется, сказала она себе. А даже если и нет, это ведь не конец света. У нее будет ребенок, которого она сможет любить.

Кристи спала эту ночь в объятьях Синжуна. Они не могли заняться любовью, но они целовались и обнимали друг друга до тех пор, пока она наконец не заснула. Она проснулась посреди ночи от боли в спине. Кристи зашевелилась и разбудила Синжуна. Когда он спросил, что ее беспокоит, она соврала, сказав, что лежала в неудобной позе.

Когда пришло утро, она заставила себя весело улыбаться, а потом поцеловала Синжуна на прощание. Глядя, как карета исчезает вдали, она вяло помахала ему вслед.

— Это был последний раз, когда мы видели его светлость, — сухо произнесла Марго.

Кристи не ответила. Что она могла сказать кроме того, что Марго права? Отвернувшись, она почувствовала резкую боль в спине и поморщилась.

Марго обеспокоено взглянула на нее.

— Все в порядке, девочка? Мне показалось, что тебе больно.

— Ничего страшного, Марго. У меня еще со вчерашнего дня болит спина.

— Может, стоит сказать Мери?

Она повела Кристи в кухню.

— Да, — согласилась Кристи, повернувшись, чтобы последний раз увидеть удаляющуюся карету Синжуна.

Мери осмотрела лицо и живот Кристи и задала ей несколько вопросов.

— Теперь уже осталось недолго, — сказала она. — Почему ты не рассказала об этом его светлости до того, как он уехал?

— Синжун должен был уехать, Мери. Я смирилась с этим. Я не хочу, чтобы он оставался со мной из-за ребенка. Вы все видели, как он скучал на протяжении зимы. — Она тяжело вздохнула. — Я все равно не верила, что он сможет жить в Гленмуре. Городская жизнь более привлекательна для такого человека, как Синжун.

Мери поцокала языком.

— Не переживай, девочка. Мы позаботимся о тебе. Твой клан нуждается в тебе, даже если твой муж — нет.

Кристи вернулась в свою опустевшую спальню и легла на кровать, думая о последних сказанных Мери словах. В глубине души ей хотелось верить в то, что Синжун вернется, но ей следовало спуститься с небес на землю. Возможно, теперь она будет видеть Синжуна лишь когда он будет ненадолго приезжать, чтобы повидаться со своим ребенком. Ей было бы тяжело жить с мыслью, что в Лондоне Синжуна всегда ждет любовница.

Резкая боль внизу живота прервала ее невеселые мысли. Она попыталась принять более удобную позу, но боли не прекращались. Она промучилась до рассвета и наконец поняла, что у нее начались предродовые схватки. Когда в комнату вошла Марго, она корчилась от боли.

Тотчас послали за Мери и повитухой. Мери пришла первой и настояла на том, чтобы Кристи поднялась и походила, объяснив, что так будет лучше ребенку. И Кристи стала ходить, пока женщины готовили чистые тряпки, горячую воду, травы и все остальное, что еще было необходимо. Потом пришла повитуха Агнес. Она осмотрела Кристи и объявила, что пока все идет хорошо.

Кристи понятия не имела, что это значит; кроме того, теперь боль стала очень сильной, а временами и вовсе невыносимой. Прошло несколько часов, боль все не проходила, и Кристи гадала, когда, наконец, ребенок появится на свет. Наступила ночь. Взошла луна. Кристи ходила до тех пор, пока ее не стало распирать изнутри, тогда она поняла, что ей нужно тужиться.

— Пришло время появиться на свет моей дочери! — завопила Кристи, так как ее муки стали нестерпимыми.

Агнес согласно кивнула, и они с Мери помогли Кристи лечь на кровать. Марго держала ее за руку, а Агнес раздвинула ей ноги и стала тихо подсказывать, что делать дальше. Кристи слышала ее сквозь пелену боли. Час спустя, когда рассвет только забрезжил, ребенок родился, громко возмущаясь всем тем, что ему пришлось пережить.

Уставшая, но торжествующая Кристи протянула руки к ребенку.

— Дайте мне мою доченьку, — прошептала она.

Марго странно посмотрела на нее.

— Кристи, твой ребенок…

Кристи сразу подумала о самом худшем.

— Нет! Что с ней? Боже, не забирай у меня моего малыша!

— Не переживай, девочка, — успокаивающе проговорила Мери. — Твой ребенок совершенно здоров. Я знаю, что ты хотела дочку, но Бог дал тебе хорошего, крепенького мальчика.

Кристи облегченно вздохнула и расслабилась. Раз ее ребенок здоров, его пол не имел никакого значения, хоть это и могло послужить причиной того, что Синжун заберет его. Она надеялась, что у нее будет девочка, но была рада и мальчику. Возможно, в следующий раз она родит… Нет! Она отогнала от себя эту мысль. Если Синжун решит, что жизнь Грешника ему подходит больше, чем обычная семейная жизнь, то у нее никогда не будет второго ребенка.