Пробуждение зверя

Глава 1 Похороны (Василиса)

С неба сыпал неприятный, колючий дождь. Вот только мне не было до этого никакого дела. Он мертв! Мертв!!! Не верю. Как же так? Казалось, что дед был со мною всегда, в самые трудные почти безумные моменты в моей жизни. Это именно он помог мне справиться со своим зверем и невозможностью ходить. Да, да, сейчас я вполне здорова, но двадцать лет своей жизни мне приходилось каждый день садиться в инвалидное кресло. Как же я ненавидела это время! Никогда не думала, что буду вспоминать его с радостью. Теперь же… Там был, он. Помогал, поддерживал и давал «пинка», когда было это нужно.

Известия о смерти Владимира и прабабушки я восприняла почти спокойно. А вот кончина деда меня окончательно добила. Наверное, в моей семье наступила какая-то черная полоса. Третьи похороны за неделю. Кажется, еще вчера он звонил мне, убеждая быть максимально осторожной, а сегодня… Дождавшись звука удара комка земли о крышку гроба я отвернулась. Скоро полнолуние и чувства снова на пределе. Все это время я не позволяла себе плакать, теперь же накатило дикое отчаянье. Вдруг среди провожающих деда в последний путь я заметила худенькую фигурку дочери.

– Альбина!

Взмахнув в воздухе двумя светлыми косичками, она повернулась ко мне и, упрямо вздернув подбородок, приготовилась к ссоре. Да уж, последнее время у нас были довольно напряженные отношения. Поэтому прежде, чем что-то сказать, я глубоко вздохнула и досчитала до 10, одновременно внимательно рассматривая замершую под моим взглядом дочь. Выглядела она уставшей и немного растерянной. На щеке красовался свежий синяк, а руки она поспешила спрятать за спиной, скрывая сбитые в кровь костяшки пальцев. «Значит, опять подралась», – покачала головой я, тяжело вздыхая. Для своих семнадцати лет, Алька была довольно худой. Помню, прабабушка вечно страдала от того, что она мало кушает. Однако, это не мешало ей с регулярной периодичностью попадать в неприятнейшие истории.

– Мам, я сейчас землю кину и подойду, – перебила мои размышления Аля и направилась к могиле деда.

– Ругаетесь? – Уточнил у меня подошедший Рома.

– Нет. – Устало покачала головой я. – Разговариваем.

На плечи опустилась дикая усталость, когда же все это закончится? Пока мы шли к машине, потеряла Алю из поля зрения. Я прекрасно понимаю, что ей тоже сейчас нелегко, Владимир был ей очень близок. Суровый и где-то даже жестокий альфа, во внучке души не чаял. Волки вообще совсем по-другому относились к нашим с Оксаной детям. Среди них уже очень давно существует проблема трудного зачатия ребенка. Поэтому над Алькой и Данькой в стае буквально тряслись, уберегая от всего вокруг и окончательно избаловывая.

– О чем задумалась? – Спросил Рома, обнимая меня за плечи.

– Где Аля? Не видел ее.

– Не переживай. На обеде она точно появится.

Так и случилось. Вот только появление Альбины оказалось совсем не таким, как я могла ожидать. Дочь была пьяна. Слегка покачиваясь, она прошествовала ко мне под аккомпанемент внезапно выпавших из рук присутствующих ложек и оскалилась в почти звериной улыбке. На худом девичьем личике это смотрелось жутковато, особенно если знаешь, что оборотнем она так и не смогла стать.

– Поминаешь? – Спросила дочь, не отводя от меня глаз. Я просто кивнула, не понимая, к чему она ведет. – Что ж. Удачи.

– Присоединишься? – Приподняла я бровь.

– К твоему плачу о великом и прекрасном деде? Ну уж нет. Уволь. Я как-нибудь проживу без этого.

– Не смей так о нем говорить! Для меня он был отцом! – Не выдержав прозвучавшей в ее голосе издевки, сорвалась на крик.

Аля дернулась, как от удара. В нашей семье было непринято повышать голос. А потом ее карих глазах появилось желтое пятно и стремительно начало расползаться по радужке. Сократив расстояние между нами за минуту, она буквально выплюнула мне в лицо страшные слова.

– Твой отец уже много лет сидит в каменоломнях из-за тебя. Ты же у нас святая, почему же простить так и не смогла?

Высказав это, она развернулась и пошла к двери, дернув плечами, словно смутившись моего взгляда. Я хотела ей что-то сказать, ответить, найти слова, но мой разум поглотила темнота, без звуков и запахов, я отключилась.

Голоса ворвались в голову слишком резко, заставив волчицу припасть на передние лапы. Стоп. Волчицу? До полнолуния же еще несколько часов! Я попыталась пробиться в разум своей серой подруги, но в ответ послышался такой рык, что захотелось найти себе место подальше отсюда. Между тем волчица медленно втянула в себя воздух, пытаясь по запахам разобраться в ситуации. Резкий запах больничной палаты перебивал все остальное, но можно было различить аромат ванили. Вот уже семнадцать лет он ассоциировался у меня с дочерью. Правда, сейчас он был несколько иным. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять почему. Ей грозит опасность! Рывком сорвав с тела остатки систем, тенью скользнула в коридор. Здесь было тихо. Видимо уже настала ночь. Ведомая запахом дочери волчица бежала по коридорам, время от времени пофыркивая от больничных ароматов. Сейчас она могла распознать даже больше, чем врачи, ведь любая болезнь имеет особый запах. Вот только зверю совсем не было до этого дела, ее влекла одна мысль: «Ей грозит опасность!»

Запах ванили усилился, и спустя мгновение волчица столкнулась лицом к лицу с дочерью. Девушка прислонилась к двери и плакала, а над ней стеной нависал мужчина.

– Ты же понимаешь, что так нельзя! Посмотри, до чего ты мать довела.

Голоса доходили до моего разума медленнее, чем двигалась волчица. Поэтому смысл сказанной фразы я поняла только, когда она уже оттеснила мужчина от так одуряюще знакомо пахнувшей девушки.

– Мама? – Вопрос прервал мой рык.

Шерсть волчицы вздыбилась, пасть оскалилась, тело уже было готово к прыжку, когда на загривок зверя опустилась тонкая девичья рука. Глухо рыкнув, моя серая подруга повернула голову к стоящему за спиной человеку. Дочь. Убью за нее!

– Тихо, тихо. – Ласковый голос почти не доходил до сознания, но он помог немного успокоиться.

Аккуратно поглаживая шею волчицы, девчонка попыталась вывести ее из больницы. Зверь все время оглядывался на мужчину, но послушно дал себя увести. Судя по усилившемуся на улице запаху ванили, дочь была сильно испугана. И она боялась… Меня? Осознав это, волчица изумленно фыркнула и на мгновение дала мне осознать происходящее. Мы опустились на лапы и мотнули в сторону Али головой, приглашая прокатиться. Дочь несколько мгновений изумленно смотрела на зверя, а потом с опаской забралась к нему на спину.

Очарование бега немного сбило боль в груди. Волчица уже не помнила, почему так хочется плакать, но это было не важно. Опустившись на вершине холма, она задрала голову к верху и громко завыла, выплескивая в небо всю свою боль. Вдруг запах ванили снова изменила, показывая, что девочке очень плохо. Спустившись со спины волчицы, она прикрыла лицо руками и заплакала, а потом закричала так, что сердце было готово разорваться на мелкие кусочки.