Прочь от тебя

Глава 8

Несколько лет назад

Начальная точка отсчёта. 00-00-00. Место, откуда всё началось. Или то было раньше? Не знаю. Я считаю одним из самых неудачных дней своей жизни тот, когда вернулась в родной городишко после защиты диплома. Красная корочка, бакалавр. Экономический факультет, специальность – финансист. По завету родителей, чтобы не прозябать в нашем небольшом городке, а покорять мегаполисы светлой головой и тонной знаний.

– Молодец, дочка.

Тяжёлая рука опускается на плечо и колкий поцелуй в щеку от отца – язык не поворачивается назвать его "папой", отчимом или "дядей Славой". По большему счёту на эту специальность я пошла по его наставлению. Или вернее сказать – по указанию, не допускающему возражений. Чёткому и ясному приказу, такому, словно я находилась в числе его подчинённых полицейского отделения.

Мама легко и светло улыбается. У неё какая-то особенная улыбка, иногда едва заметная. Но если удастся поймать её, замираешь на месте. Словно скользнули по тебе солнечным лучиком и ласково коснулись живительным теплом.

– Дело за малым, осталось только работу найти, – шучу я, понимая, насколько будет непросто.

– Бог даст, всё сложится, – отвечает мама.

– И как известно, сама не плошай, – громыхает отец, уже находясь на выходе из квартиры, – у меня сегодня внеплановые сборы. Не ждите к ужину. Возможно, только под утро вернусь.

Я еще некоторое время болтаю с мамой о том, о сём, тщательно подбирая выражения. Она у нас верующая, и мне не хочется обижать её лишний раз случайно проскользнувшим бранным словечком или шуткой о божественном.

– Тебя Тамара искала, – вдруг спохватывается мама, – совсем из головы вылетело!

– Тома? Она уже тоже в городе?

Тамара – подруга ещё со школы. После окончания одиннадцатого класса наши дорожки разошлись – я уехала учиться в один город, она – в другой, чуть поменьше. Но связь мы всё равно поддерживали и виделись на каникулах.

– Приехала незадолго до тебя, забегала за тобой.

– Всё понятно, больше ничего не говори. Я сейчас ей сама позвоню…

Тамара берёт трубку почти сразу же.

– Привет, Катюха! А я как раз к тебе направляюсь. Давай, выходи, прогуляемся по местам нашей юности.

– Скажешь тоже, старушка…

Я быстро переодеваюсь, натягивая летний сарафан и сбегаю вниз. Стискиваю подругу в объятиях, вдыхая сладкий ванильный аромат парфюма. От Тамары всегда пахнет как от кондитерской фабрики или булочной – чем-то мягким, сладким и немного душащим. А в целом – она не изменилась, только цвет волос опять подправила – сейчас он тёмно-коричневый, с красноватым отливом против прежнего блонда. Тамара подхватывает меня под локоть и трещит без умолку, вываливая мне на голову ворох новостей. В том числе и об одноклассниках, кто женился, кто ещё учится, кто вовсю вкалывает на работе…

– У тебя с этим как дело обстоит, кстати говоря?

– Да пока никак, Тома… Ещё не искала ничего, но думаю будет то ещё представленьице.

– Ерунда, – машет рукой Тома, – неужели папочка тебя не сможет на первое время в отделение запихнуть? Посидишь скромно в уголку год-полтора, бумажки поперебираешь, а потом начнёшь искать что-то более приличное.

– Не хотелось бы. Ещё и на работе находиться под его неусыпным взором.

– Ха-ха-ха, всевидящее око, – подтрунивает надо мной подруга, иронизируя над постоянным контролем, которым окружает меня отец. Откровенно говоря, колпаком. Прозрачным, но пуленепробиваемым.

– Тебе смешно… А я лучше сама попытаюсь найти что-нибудь.

– Здесь, у нас?

– Нет же. Немного погощу у родителей и опять поеду обратно… Буду пытаться устроиться там.

– Ой ну не знааю… Будешь журавлей в небе ловить? Или просто смыться хочешь подальше, чтобы шить втихаря?

Тамара отчасти права. На самом деле мне претит бумажная волокита и бесконечные столбики цифр, все эти формулы экономического роста, оценки стабильности и рентабельности… Я люблю другое – метры тканей, иглы и ножницы. У меня хорошо получается кроить, я легко и быстро справляюсь с шитьём, чувствуя, что вот это – моё. Но отец счёл шитьё делом несерьёзным, заявив, что таким образом в жизни далеко не пробьёшься.

– Что тебя ждёт на этом поприще? Будешь сидеть где-нибудь в крошечной каморке и подшивать джинсы или ушивать юбки? Ты этого хочешь? Работать за мизер, тыча иголкой?..

С отцом очень тяжело спорить, практически невозможно. Он подавляет своим голосом и пригвождает к полу тяжёлым взглядом. А мама в такие моменты уповает на волю "Господа нашего". Иногда я не отдаю себе отчёта, что меня раздражает больше – деспотизм отца или молчаливая покорность матери.

– Ладно, не грузись, Катюха. Лучше скажи мне, на дискотеку пойдёшь с нами?

– Пойду, скорее всего. Отец на сборах внеочередных, так что сторожа сегодня при мне не будет.

Смешно. Мне двадцать лет, а отец не отпускает меня гулять позже чем час-два ночи. Но сегодня он будет занят и даже не сможет в положенный час набрать мой номер, чтобы проверить, дома ли я нахожусь. Я соглашаюсь, надо же как-то отметить окончание университета? Мама отпускает меня с лёгким вздохом. Кто-то из собравшихся вместе знакомых подтрунивает надо мной, как только меня отпустили на непотребное сотрясание телами под богопротивную и похабную музыку? Я смеюсь, стараясь не обращать внимания на подобные смешочки. Сейчас так весело и легко, просто расслабляюсь, танцуя в небольшом местном клубе. Время уже перевалило далеко за полночь, ноги немного гудят в босоножках от танцев. В клубе душно и мы с Тамарой выходим на свежий воздух, вдыхая ночную тьму.

– Чёрт, как же классно! – смеётся подруга, вытаскивает из сумочки пачку сигарет и чиркает зажигалкой, – будешь?

– Нет, ты же знаешь, что я не курю.

– Не пьёшь, не куришь в свои двадцать лет, – смеётся подруга, – сексом хоть занимаешься?

Смотрит на моё сконфуженное лицо.

– Да ладно, только не говори, что у тебя ещё ни разу не было! – округляет она глаза, шокированная.

– Почему не было? Было, но как-то не доходило до того самого…

Я смущаюсь. Мне как-то неловко рассказывать о том, что не было у меня ещё такого, чтобы тянуло непреодолимо и было до чёртиков приятно терпеть липкие прикосновения горячих рук, стремящихся поскорее нырнуть под юбку. Какие-то мелкие увлечения на неделю или около того. Казалось, что вот он – нравится и занимает мысли, но проходило несколько дней, и образ выветривался из головы, как дешёвый парфюм.

– Ну ты даёшь… Вернее, наоборот, не даёшь!.. Ну ничего, старушка, ещё все впереди. Тогда тебе точно надо валить из нашей дыры или помрёшь старой девой. Останешься здесь – папочка на тебя железные трусы наденет с замком, а ключ спрячет.

– Ой, всё, молчи уже, гуру раннего секса.

Тома рано приобщилась к плотским утехам, расставшись с невинностью еще лет в четырнадцать, о чём она сразу же поделилась со мной. Мерзко как-то, передёрнулась она, но в следующий раз уже сияла, как лампочка на сто ватт, томно вздыхая. Познакомилась с парнем чуть старше и до сих пор гуляла только с ним, как только дело до свадьбы ещё не дошло?..

– Ты в клуб будешь возвращаться? – спрашивает Тамара, щелчком пальцев отправляя окурок сигареты в урну.

– Честно, не очень хочется. Ноги уже гудят, – поморщилась я, – и ремешок на обуви начал натирать кожу. Еще пару танцев и точно до крови ноги сотру.

– Тогда поехали с нами. Витя на дачу звал, его старший брат сегодня шашлыки жарит там.

– Да как-то не очень хочется тереться в незнакомой компании.

– Брось, – приобнимает меня за плечи Тамара, – все свои. Я, Витя, брат его старший Вовка с другом.. Димой, кажется, зовут. Ещё пару-тройку девчонок из соседнего двора. Таня с Машкой. И Рита под вопросом.

– Мне же до утра вернуться надо.

– Так мы и вернёмся к утру. Я на даче без удобств торчать сутками не собираюсь. Посидим пиво попьём, шашлыки пожуём… Ты – ясное дело соком будешь накачиваться. Ну соглашайся, Кать. Вот упорхнёшь обратно – и мы опять не увидимся долгое время.

– Ладно, – после недолгих сомнений соглашаюсь я, – но к утру мы должны быть дома.

– Конечно, у меня самой пропуск только до утра выписан. Сейчас Витюшка за нами заедет…