Продается волшебное королевство

Глава 17. ЦАРСТВО ФЕЙ

И сразу же все исчезло. Туманы окутали Бена и плотно сомкнулись вокруг него; он оказался совсем один. Коридор вел вперед, извиваясь, словно змея. Факелы, укрепленные попарно на стенах, отбрасывали тусклый, неверный свет. Бен тупо шагал вперед. Он с трудом различал стены этого хода, сложенные из каменных глыб, закопченные и потемневшие от гари и сырости. Он слышал только свои приглушенные шаги. Больше ничего не было видно и слышно.

Так он шагал довольно долго, и страх, семя которого уже поселилось в его душе, начал разрастаться, как раковая опухоль. Он начал думать о смерти.

Наконец коридор завершился деревянной дверью, окованной железом, с большой резной ручкой. Бен без колебаний схватился за эту ручку и повернул. Дверь с легкостью подалась, и он, неистово сжав зубы, шагнул в проем.

Бен очутился в лифте, лицом к двери. Справа от нее находилась панель с кнопками; судя по тому, как загорались и гасли лампочки, лифт поднимался.

Бен так остолбенел, что поначалу мог только тупо разглядывать дверь и кнопочки. Потом он развернулся, чтобы найти дверь, через которую вошел. Она исчезла. Он увидел лишь заднюю стенку лифта, обшитую пластиком под мореный дуб. Он ощупал ее пальцами, ища потайной замок. Но тщетно.

Лифт остановился на четвертом этаже, и в дверь вошел уборщик.

— Доброе утро, — весело поздоровался он и нажал кнопку восьмого этажа.

Бен кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Что за чертовщина происходит? Он уставился на панель с кнопками и обнаружил, что она выглядит подозрительно знакомой. Он поспешно огляделся и вдруг понял, что находится в том самом лифте, который был в том здании, где размещалась его юридическая контора.

Он снова оказался в Чикаго!

Его мысли перемешались. Что-то пошло наперекосяк. Что-то точно не так. А иначе почему он оказался здесь? Он прижался лбом к стенке. Было только одно возможное объяснение. Он проскочил туманы навылет, он вернулся через мир фей в свой собственный.

Лифт остановился на восьмом этаже, и уборщик вышел. Бен уставился ему в спину. Он никогда прежде не видел этого человека, а ведь он считал, что знает весь обслуживающий персонал этого здания — если не по имени, то в лицо точно. Уборщики драили кабинеты по воскресеньям; только в этот день им позволялось разъезжать на лифте. Сам Бен ездил на нем всегда, со своими папками и бумажками. Но этот человек был ему незнаком. Почему бы это?

Бен покачал головой. Может быть, это новенький, которого управляющий нанял только что. Но новичкам не позволяется работать по воскресеньям в одиночку, когда они могут попасть в… Бен поймал себя на этой мысли. Он улыбнулся, почувствовав себя бестолковым. Воскресенье! Раз уборщики пользуются лифтом, значит, нынче воскресенье! Бен чуть не рассмеялся. Он и не подумал узнать день недели ни разу с тех пор, как попал в Заземелье!

Лифт начал подниматься. Бен увидел, как на панели вспыхивают лампочки; лифт подползал к пятнадцатому этажу. Он вез его к конторе Бена. Но ведь он не нажимал кнопку, верно? Он смущенно посмотрел вниз и охнул от удивления. На нем больше не было той одежды, в которой он уходил от Ночной Мглы. Он был одет в спортивный костюм и кроссовки — те самые, в которых отправился на Голубой хребет.

Что происходит?

Лифт остановился на пятнадцатом этаже, двери раскрылись, и Бен вышел в холл. Несколько шагов — и Бен очутился перед стеклянными дверями, которые вели в контору Холидея и Беннетта. Двери были незаперты. Бен распахнул их и вошел.

Майлз Беннетт повернулся от своего стола со стопкой бумаг в руках. Он увидел Бена, и бумаги выскользнули у него и посыпались на пол.

— Док! — прошептал он.

Бен вздрогнул. Перед ним стоял Майлз, но не тот Майлз, которого Бен оставил. Этот Майлз был жалким подобием того, другого. Он был уже не просто полным, но безобразно раздутым. Лицо стало багровым, как у заправского выпивохи. Темные волосы поседели и поредели.

Глубокие морщины прорезали лицо, превратившееся в озабоченную маску.

Удивление Майлза быстро исчезло, сменившись неприкрытой злобой.

— Так, так, док Холидей. — Майлз выговорил его имя с отвращением. — Будь я проклят, если это не старина док.

— Привет, Майлз, — поздоровался Бен и протянул руку.

Его партнер сделал вид, будто не заметил ее.

— Не верю своим глазам. Не могу поверить, что это и вправду ты. Я думал, что никогда больше не увижу тебя — и никто другой. Черт побери. Я думал, что ты давным-давно добываешь серу в аду, док. А ты тут как тут — жив-здоров и невредим!

Бен смущенно улыбнулся:

— Эй, Майлз, не так-то давно мы виделись.

— Да ну? Десять лет — это не долго? Десять проклятых лет? — Майлз улыбнулся, увидев ошеломленное выражение лица Бена. — Да, док, это правда — десять лет. Никто и слыхом не слыхивал о тебе целых десять лет. Никто — даже я, я — твой проклятый партнер — на случай, если ты уже забыл об этом. — Он запинался на каждом слове, проглатывал звуки. — Ты несчастный, тупой подонок! Ты даже не знаешь, что случилось, пока ты был в своей сказочной стране, не так ли? Ну так дай-ка я просвещу тебя, док. Ты прогорел! Ты потерял все!

Бена мороз продрал по коже.

— Что?

— Да, все, док. — Майлз тяжело осел на стол. — Так случается, когда тебя по закону признают покойником, — забирают все и передают наследникам или штату! Ты помнишь этот закон, док? Помнишь, как он действует? Ты хоть что-нибудь помнишь, черт возьми?

Бен покачал головой, не веря своим ушам:

— Меня не было десять лет?

— Ты всегда быстро схватывал новое, док. — Майлз открыто издевался. — Великий док Холидей, легенда правосудия. Сколько дел ты выиграл, док? Сколько поражений пережил? Теперь все это больше ничего не значит, верно? Все, что ты заработал, пропало. Ничего не осталось. — Жилочки на щеках Майлза были красными и полопавшимися. — Ты даже лишился места в этой фирме. Ты — просто собрание старых историй, которые я рассказываю юным олухам!

Бен повернулся к стеклянной двери, чтобы посмотреть, что на ней написано. Надпись гласила: «Беннетт и компаньоны, лимитед».

— Майлз, мне казалось, что прошло всего несколько недель… — беспомощно пробормотал он.

— Недель? Ох, да пошел ты к дьяволу, док! — закричал Майлз. — Вспомни о всех судебных драконах, которых ты победил, о ведьмах и колдунах юриспруденции, павших, как ты думал, от твоей руки, — почему ты не остался здесь, чтобы продолжать все это? Зачем тебе понадобилось бросать свое дело ради какой-то дурацкой сказочной страны? Раньше ты так легко не сдавался, док. Ты был слишком упрямым, чтобы отступать. Может быть, именно поэтому ты был таким хорошим адвокатом. Был, был, ты сам знаешь. Ты был самым лучшим из всех, кого я знал. Ты мог сделать все, что угодно. И я готов был отдать свою правую руку, чтобы помочь тебе в этом. Я так восхищался тобой! Но нет, ты не мог ужиться в этом мире вместе со всеми нами. Тебе понадобился свой собственный мир, будь он проклят! Тебе вздумалось покинуть мой корабль и оставить меня с крысами! Так и случилось, знаешь ли. Крысы выползают из своих нор и заполоняют все, крысы вынюхивают залежалый сыр. Я не мог справиться с ними в одиночку! Я пытался, но клиенты требовали тебя, бизнес не мог двигаться без тебя, и на меня обрушилось все это чертово дерьмо! — Беннетт всхлипнул. — Посмотри на себя, черт побери! Ты выглядишь так, будто не состарился ни на день! И взгляни на меня — старая спившаяся развалина… — Он подался вперед, разбухшие жилы на шее натянули ворот рубашки. — Ты знаешь, кем я стал, док? Я мертвый груз, и только. Я вещь, которая зря занимает место; предмет, который эти желторотые пройдохи ждут не дождутся выбросить вон! — Он снова всхлипнул. — И однажды они так и сделают, док! Они выставят меня из моей же чертовой конторы…

Он совсем расклеился. Бену стало не по себе, когда он понял, что у его старого друга совершенно не осталось силы воли. Ему хотелось шагнуть вперед, подойти к нему, но он был не в силах сдвинуться с места.

— Майлз… — выдавил он.

— Проваливай, док, — надтреснутым голосом перебил его Беннетт и указал на дверь. — Ты здесь не нужен. Они захватили все, что у тебя было много лет назад. Ты мертвец, док. Так убирайся же к черту!

Бен торопливо вышел из приемной и направился в свой бывший кабинет. На мгновение он застыл перед закрытой дверью… Потом повернул ручку и шагнул…

И оказался в клубящемся тумане.

Туман развеялся. Бен стоял в саду, где с яблонь свисали тяжелые спелые плоды. Легкий летний ветерок колыхал зеленую траву на лугу, принося запах меда. Вдали виднелось пастбище, обнесенное белой изгородью. Там паслись лошади. Тут же располагались конюшни, а на холме с могучими деревьями стоял приземистый кирпичный дом.

Бен изумленно огляделся вокруг, заранее зная, что не увидит Майлза, контору и лифт. И точно. Ничего не осталось. Неужели это было игрой его воображения? Ужасные слова Майлза все еще звучали в ушах, полосуя, словно бритвой, его мозг. Неужели все это только пригрезилось?

Он поспешно взглянул на свою одежду. Спортивный костюм сменился простыми брюками, рубашкой с короткими рукавами и мокасинами.

Что за чертовщина с ним происходит?

Бен пытался сдержать ярость, которая подкатывала к горлу, и обрести прежний здравый смысл. Он подумал, не совершил ли прыжка через время. И засомневался. Но он мог вообразить себе, что это так. Все это могло быть только иллюзией, хотя казалось вполне осязаемым. Туманы могли ослепить его. Путешествие сквозь туманы заморочило ему голову. Может быть, он вообще никуда не ушел. Но если он никуда не ушел и если все, что он видит, — просто иллюзия, значит…

— Бен?

Он обернулся и увидел Энни. Она выглядела именно так, какой он запомнил ее, — маленькая привлекательная девушка с огромными карими глазами, носиком пуговкой и темно-рыжими волосами до плеч. Она была одета в белое летнее платьице с ленточками по талии и рукавам. Бледная кожа была покрыта веснушками. Воздух вокруг нее словно искрился в ярком сиянии полуденного солнца.

— Энни? — прошептал Бен, не в силах поверить своим глазам. — О Господи, Энни, неужто это ты?

Она улыбнулась той непритворной улыбкой маленькой девочки, которую она всегда дарила ему, когда считала, что он сказал что-то смешное, и он знал, что так улыбаться может только она.

— Энни, — повторил Бен, и на глаза навернулись слезы.

Он двинулся к ней, почти ослепший от слез, но она быстро вскинула руки, заслоняясь от него:

— Нет, Бен! Не дотрагивайся до меня. Даже не пытайся. — Она отступила на шаг, и Бен, смутившись, замер на месте. — Бен, я ведь уже не живая, — прошептала она, и ее глаза тоже заблестели от слез. Она все же попыталась улыбнуться. — Я призрак. Бен. Я только образ, который ты помнишь. Если ты попытаешься дотронуться до меня, я просто исчезну.

Он стоял перед ней, совершенно сбитый с толку.

— Что… что ты делаешь здесь, если ты — призрак?

Энни весело рассмеялась — так, будто он никогда и не терял ее.

— Бен Холидей! Твоя память, как всегда, подводит тебя. Разве ты не помнишь это место? Оглянись вокруг. Ты не знаешь, где мы?

Он огляделся, снова увидел пастбище, конюшню, лошадей, дом на холме — и вдруг вспомнил.

— Это же дом твоих родителей! — воскликнул он. — Боже милостивый, это сельский дом твоих родителей! Я совсем забыл о нем! Я не был здесь… ох, я даже не помню сколько!

В уголках ее глаз появились смешливые, до боли знакомые морщинки.

— А ведь это было твое убежище, куда ты прятался, когда уставал от суеты большого города. Помнишь? Мои родители еще поддразнивали тебя, говоря, что ты городской мальчик, который не может отличить перед лошади от ее зада. А ты говорил, что разницы действительно никакой нет. Но тебе нравилось здесь, Бен. Ты любил свободу, которую находил здесь. — Она задумчиво огляделась. — Вот почему я все еще прихожу сюда. Это место напоминает мне о тебе. Разве не странно? Мы провели здесь вместе так мало времени, и все же это место сильнее других напоминает мне о тебе. Я думаю, что то ощущение свободы, которое оно давало тебе, нравится мне больше всего, а вовсе не моя привязанность к деревне.

Она повернулась и указала на ферму:

— А помнишь те узенькие проходы, которые соединяли спальни через стенные шкафы? Мы так смеялись над этим, Бен. Мы говорили о домовых, которые в них обитают, — как в кино. И когда в доме случалось что-нибудь странное, мы, бывало, грозились, что выкурим их оттуда. Ты говорил, что когда-нибудь, после смерти моих родителей, этот дом будет нашим, и тогда-то мы точно прогоним всю нечисть!

Бен улыбаясь кивнул:

— Энни, мне всегда нравилось здесь, всегда.

Она сложила руки на груди, и ее улыбка погасла.

— Но ты не позаботился об этом доме, Бен. Ты даже ни разу не заехал сюда.

В ее глазах была такая боль, что Бен вздрогнул.

— Но твоих родителей больше нет, Энни. Мне так невыносимо было возвращаться сюда без тебя.

— Ты напрасно оставил этот дом на произвол судьбы, Бен. Ты был счастлив здесь. И здесь мы могли бы быть по-прежнему вместе. — Она говорила с укором.

— Ты мог приехать хотя бы ненадолго. Но ты ни разу не сделал этого. Ты так и не появился. Я так ждала тебя, но тщетно. Я так скучаю по тебе, Бен. Мне так нужно, чтобы ты был рядом… хоть я и не могу коснуться и обнять тебя, как прежде. Мне помогло бы одно твое присутствие… — Ее голос прервался. — Я не могу сделать так, чтобы ты увидел меня в городе, Бен. Там ты не замечаешь ничего. Я не люблю город. Если уж мне суждено быть призраком, то пусть я лучше останусь здесь, в деревне, где все такое свежее и зеленое. Но и здесь мне плохо, потому что ты никогда не приходишь.

— Прости меня, Энни, — взволнованно проговорил Бен. — Я даже думать не смел, что смогу увидеть тебя снова. Если бы я знал, что ты здесь, я бы обязательно приехал.

Энни вытерла навернувшуюся слезу.

— Сомневаюсь, Бен. Я не думаю, что все еще что-то значу для тебя. Даже сейчас ты оказался здесь случайно. Я знаю обо всем, что происходит в твоей жизни. Призраки видят куда лучше, чем живые. Мне известно, что ты решил бросить меня и отправиться в другой мир — туда, где я стану всего лишь воспоминанием. Я знаю и о девушке, которую ты там встретил. Она очень хорошенькая и любит тебя.

— Энни! — Бен чуть не схватил ее, на мгновение позабыв о предупреждении. Он с трудом удержался от этого. — Энни, я не люблю эту девушку. Я люблю тебя. Я всегда любил только тебя. Я ушел потому, что не мог вынести мук после твоей смерти! Я думал, что нужно как-то изменить свою жизнь, чтобы окончательно не потерять себя.

— Но ты никогда не пытался отыскать меня, Бен, — тихо, с горечью произнесла Энни. — Ты бросил меня. И теперь я потеряла тебя навсегда. Ты ушел в этот свой другой мир и никогда не вернешься ко мне. А я не могу попасть к тебе туда. Я не могу быть с тобой рядом, как сейчас, Бен, а ведь мне это так нужно. Даже призраку нужна близость любимого человека.

Бен почувствовал, что его напряжение начинает спадать.

— Я все еще могу вернуться, Энни. Я знаю, как это сделать. Я не обязан вечно торчать в Заземелье.

— Бен, — прошептала она. Ее карие глаза были печальными и остекленевшими.

— Ты больше не имеешь никакого отношения к этому миру. Ты предпочел оставить его. Ты не можешь вернуться. Я знаю, что ты говорил с Майлзом Беннеттом. Он сказал тебе правду. Бен, прошло десять лет. Тебе не к чему возвращаться. Все, что у тебя было, все пропало: твое имущество, положение в фирме, адвокатура — все. Десять лет назад ты сделал свой выбор и должен признать, что теперь слишком поздно что-то менять. Ты никогда не вернешься.

Бен тщетно пытался найти ответ. Это какое-то безумие! Как такое может быть? Тут он одернул себя. Может, в действительности все это — плод его воображения. Может быть, его подозрения верны, и все это — проделки туманов мира фей, и в них нет ни грана истины. Неестественность происходившего сбивала его с толку. Энни казалась такой настоящей, черт побери! Неужели это тоже неправда?

— Папочка!

Бен обернулся. Маленькая девочка стояла в десятке футов от него, в тени огромной яблони. На вид ей было не более двух лет. Еe личико было отражением лица Энни. Он услышал шепот Энни:

— Это твоя дочь, Бен. Ее зовут Бет.

— Папа! — позвала малышка, протягивая к Бену ручки.

Но Энни преградила ей путь, подхватила на руки и прижала к себе.

У Бена подкосились ноги; он опустился на колено, согнулся и обхватил себя руками, чтобы унять дрожь.

— Бет? — тупо повторил он.

— Папочка! — снова выговорила девочка и улыбнулась.

— Она живет со мной, Бен, — сказала Энни, глотая слезы. — Мы являемся сюда, и я пытаюсь рассказать ей, какой была бы ее жизнь, если бы…

Она не смогла договорить. Она уткнулась в плечико Бет.

— Не плачь, мамочка, — нежно сказала девочка. — Все хорошо.

Но все было вовсе не хорошо. Ни капельки. И Бен знал, что иначе уже и не будет. Он чувствовал, как рвется на части его душа. Он хотел прижать к себе их обеих и не мог ничего поделать — только стоял и беспомощно смотрел на них.

— Зачем ты покинул нас, Бен? — опять спросила Энни, впиваясь в его глаза.

— Зачем ты отправился в тот, другой мир, когда был так нужен нам в этом? Ты не должен был забывать нас, Бен. А теперь мы потеряли тебя, а ты — нас. Мы навсегда потеряли друг друга!

Бен тяжело поднялся; рыдания сдавили его горло. Спотыкаясь, будто слепой, и вытянув руки, он побрел туда, где стояла Энни. Он увидел, как Бет протянула навстречу ему свои ручонки.

Туман пахнул ему в лицо…

Он сделал еще несколько шагов, рванулся вперед, споткнулся и растянулся на земле. Голова у него закружилась, дыхание едва не остановилось от удара о землю. Поток холодного воздуха охватил его, солнечный свет померк. Он заморгал во мраке, вдруг окутавшем его, и вцепился в землю, которая стала пустой и иссохшей.

Энни и Бет… Где же его жена и ребенок?

Бен медленно встал. Он стоял посреди долины, окутанной сумерками и туманом. Долина казалась умирающим живым существом — умирающим долго и мучительно. С деревьев облетела листва, зловеще торчали голые скрюченные сучья и ветви. Луга превратились в пустыни с пожухлой травой, цветы увяли. Горы все так же врезались в туманное небо на горизонте, но их склоны были обледенелыми и бесплодными. Замки и хижины стали обветшалыми и запущенными. От грязных, обмелевших озер и рек поднимались отвратительные зловонные испарения.

Бен чуть не задохнулся от ужаса. Он узнал эту долину. Это было Заземелье. Он посмотрел на свою одежду. Она была той самой, в которой он спустился в Бездонную Пропасть.

— Нет! — прошептал он.

Энни и Бет были забыты. Он лихорадочно искал любой признак жизни на опустошенной земле. Он высматривал хоть малейшее движение вблизи поселений и замков, но не видел ничего. Он пытался найти Чистейшее Серебро, но обнаружил лишь пустой остров на озере с черной водой. Он разыскал Бездонную Пропасть, Риндвейр, Озерный край, Мельхор и все другие известные ему места, всякий раз он не видел ничего, кроме запустения. Все исчезло.

— О Господи! — выдохнул Бен.

Он побрел вперед, потом побежал вниз по склону холма, пытаясь найти хоть что-нибудь из того, что оставил, отправившись в царство фей. Жесткая сухая трава шуршала под ногами, как выстрелы трещали ломкие ветки мертвого кустарника. Бен прошел мимо рощицы почерневших Лазурных Друзей, их листья скрутились и завяли. Он осмотрел ближайший фруктовый садик, но все деревья были голыми. В сумерках не было видно ни единой птички. Мелкие зверьки не рассыпались из-под ног. Не гудели и не летели насекомые.

Бен выдохся и, зашатавшись, остановился. Пустая почерневшая долина лежала перед ним. Заземелье превратилось в кладбище.

— Этого не может быть… — тихо пробормотал обезумевший Бен.

И тогда из тумана выскользнула какая-то тень.

— Значит, король Заземелья наконец-то нашел обратный путь, — проскрипел ядовитый голос.

Говоривший выступил вперед. Это был советник Тьюс. Его серые одежды, некогда украшенные яркими шелковыми ленточками, изорвались и покрылись грязью. Седые волосы и борода торчали немытыми и нечесаными космами. Одна нога исчезла, и старец скакал, опираясь на костыль. Его лицо и руки были исполосованы шрамами. Пальцы почернели от какой-то болезни, воспаленные глаза метали молнии.

— Советник! — испуганно прошептал Бен.

— Да, Ваше Величество, советник Тьюс, бывший придворный колдун и слуга королей Заземелья, а ныне — бездомный нищий, скитающийся по земле, где живут только отверженные. Ты рад видеть меня таким?

Он говорил с такой горечью, что Бен поежился.

— Рад?! Почему я должен радоваться? — выдавил он наконец. — Что случилось, советник?

— Что случилось. Ваше Величество?! Вы что, правда не знаете? Тогда оглянитесь. Случилось то, что вы видите! Земля умерла без магии, которой ей так и не дал ее король! Умерла земля. А с ней умерли и люди. Ничего не осталось, Ваше Величество, все исчезло!

Бен смущенно покачал головой:

— Но как такое могло случиться?…

— Такое случилось потому, что король бросил свое царство! — перебил его старец; в его голосе звучали боль и ярость. — Такое произошло потому, что вас не было здесь, чтобы остановить это! Вы были в призрачном мире, где гонялись за какими-то своими мечтами, оставив нас на произвол судьбы. Я же предупреждал. Ваше Величество. Я говорил, что никто не может забраться в мир фей и вернуться в целости и сохранности. Но вы не слушали. Нет, вы прислушивались лишь к собственным дурацким доводам, вы отправились в этот туманный мир и были потеряны для нас. Вы ушли на целый год, дорогой король! На целый год! Никто не мог разыскать вас. Медальон был потерян. Все надежды на то, чтобы найти нового короля, рухнули. Нам пришел конец!

Старец подобрался ближе, тяжело наваливаясь на костыль.

— Магия быстро иссякала. Ваше Величество, яд проникал все глубже. Вскоре все живые существа на этой земле — люди и все прочие — начали болеть и умирать. Болезнь подкрадывалась так незаметно и убивала так стремительно, что никто не мог противостоять ей. Даже Владыка Озерного края с его целительной силой, даже Ночная Мгла со всем своим колдовством. Теперь все мертвы или скрываются поодиночке. Лишь немногие остались в живых — немногие вроде меня! Мы живем только потому, что никак не удается помереть!

Его голос задрожал, и он резко перешел на «ты»:

— Я думал, что ты вернешься к нам вовремя, мой король. Я так долго надеялся. Я был так глуп. Я верил в тебя, хотя должен был знать, что ты этого не заслуживаешь!

Бен потряс головой:

— Советник, не надо…

Старец махнул на него пятнистой рукой:

— Теперь остается только явиться Марку со своими демонами. Не осталось никого, способного выстоять против них, видишь — никого. Все мертвы. Все разрушено. Даже сильнейшие не смогли вынести утраты магии. — Его лицо исказилось от муки. — Почему вы не вернулись раньше, Ваше Величество? Почему так долго бродили неизвестно где, хотя знали, что так нужны нам здесь? Я так любил эту землю и населявших ее людей! Я думал, что вы тоже любите их. О, если бы только у меня достало сил, я бы этим костылем…

Его тело затряслось, и он угрожающе поднял костыль. Бен испуганно отступил, но советник смог приподнять свою палку лишь на несколько дюймов, и это усилие повергло его на землю — он рухнул, словно сломанная кукла. По сморщенному лицу побежали слезы.

— Я так ненавижу вас за то, что вы сделали! — закричал старец. Потом медленно поднял голову. — Знаете, как я вас ненавижу? Вы хоть представляете? Так я покажу вам! — В его глазах полыхнуло безумие. — Знаете, что случилось с вашей любимой сильфидой, когда вы бросили ее? Знаете, что осталось от Ивицы? — Лицо старца превратилось в маску гнева. — Вы помните, что ей время от времени нужно было пускать корни в некогда плодородную почву? Посмотрите-ка в долину, вон рядом с тем озером. Туда, где тени лежат гуще! Видите этот скрюченный, почерневший ствол со сгнившими корнями, цепляющимися за…

Бен не мог больше слушать. Он повернулся и побежал. Он бежал бездумно, охваченный злостью и ужасом, которые не мог больше сдерживать, в отчаянии от слов страшного старика, который ненавидел и проклинал его за все, что случилось. Он бежал не разбирая дороги, как безумный продираясь сквозь туманы и тени. Вслед ему неслись крики, и он не мог понять, рождаются они где-то в его мозгу или снаружи. Мир рушился вокруг него, как карточный домик от дуновения ветерка. Он потерял все — свой старый мир, новый мир, своих старых и новых друзей, прошлое и будущее. Знакомые лица завертелись вокруг него — Майлз, Энни, советник, — их обвиняющие голоса шептали о его неудачах, в их глазах были боль и злоба. Слова ранили его, напоминая о бедах, случившихся по его вине.

Бен побежал быстрее, его хриплые крики заглушали стук сердца.

А потом он вдруг остановился. Нет, он продолжал бежать, но земля ушла у него из-под ног, и он повис в воздухе. Потом почувствовал неожиданную боль. Бен яростно задергался, пытаясь оглянуться, чтобы узнать ее причину…

На его плечах сомкнулась когтистая лапа, пронзая одежду и кожу. Огромное изогнутое чешуйчатое тело нависло над ним; оно источало резкий смрад, словно впитало всю болезнь этой земли. Бен воззрился вверх, и драконья пасть широко разинулась, приближаясь к нему.

Он закричал.

Туман ослепил его.

Все происходило снова. Время и место смещались. Бен сразу же закрыл глаза и не рискнул открыть их. Движение закончилось раньше, чем он успел выбрать направление. Что-то было ужасающе не правильно. Это подсказывали Бену его инстинкты. Они говорили, что мгновенные перемещения во времени и пространстве, которые он проделал, были невозможными. Ему казалось, что они происходят, но на самом деле их не было. Это были иллюзии, или сны, или что-то очень похожее. Чем бы они ни были, они охватили всю его жизнь и разрывали его душу. Он должен был немедленно остановить их, пока не обезумел совсем.

Крепко зажмурившись. Бен постарался спрятаться в темном уголке своего мозга. Он заставил себя сосредоточиться на ударах собственного сердца, на том, как его кровь толчками движется по телу, на тишине, окружившей его.

— Успокойся, — прошептал он. — Пребудь в мире. Не давай воли тому, что происходит.

Постепенно он овладел собой. Но глаз все еще не открывал. Он боялся, что, если он откроет их, опять случится что-то ужасное. Сначала он должен осознать суть того, что с ним происходит.

Бен дотошно перебрал все обстоятельства. Он попал в никуда, решил он. Он все еще был в царстве фей, в туманах. Не прошло ни года, ни десяти. Этого просто не могло быть. Перемещения во времени и пространстве были иллюзией, порожденной обиталищем фей, или ими самими, или его собственным воображением. Что ему нужно было сделать, так это найти настоящую причину. Он должен понять, почему.

Бен по кирпичикам собирал это новое знание. Ничто из того, что он видел, не было настоящим — такова была отправная точка его рассуждений. Если все было ненастоящим, тогда, значит, должна быть какая-то причина, по которой все это приняло подобную форму. Почему он видел именно это? Бен притаился глубоко, в самом тихом и темном уголке своего сознания, где не было ничего, кроме его мыслей. Советник, Майлз и Энни — почему он нарисовал их себе именно такими? Он позволил себе расслабиться в чернильной мгле. Ивица предупреждала его об опасностях мира фей. Что же говорила сильфида? Она сказала, что в царстве фей реальность — всего лишь проекция чувств и мыслей. Она говорила, что здесь нет ничего настоящего и что правда неотделима от того, что ты есть на самом деле. Если так, то все, что он видел, он создал сам. Это было лишь отражением его чувств…

Он медленно набрал в грудь воздуха и выпустил его. Его понимание начало обретать форму. Его видения были порождением его собственных чувств — но каких чувств? Он мысленно повторил то, что услышал от Майлза, Энни и советника Тьюса. Все были разочарованы в нем или злились за те страдания, которые им пришлось перенести из-за него. Все винили его в собственных неудачах. Иллюзии иллюзиями, но ведь он так и воспринимал окружающих. Он считал их жертвами своих ошибок или нерасторопности. А почему он так считал? Его мысль лихорадочно заработала, и он вдруг нашел ответ. Он боялся, что то, что он видел, может случиться на самом деле! Он боялся, что все это станет правдой! Страх! Страх был тем чувством, которое направляло его мысли!

А в этом уже был некий смысл. Страх — самое сильное чувство. Страх труднее всего сдержать. Вот почему Бен «прыгал» через время и пространство. Чтобы стать свидетелем тех бед, которые будто бы приключились с его друзьями и любимыми — именно страх вдохнул жизнь в самые жуткие плоды его воображения. Он боялся, что потерпит неудачу во всем, что предпринимал с того времени, как попал в Заземелье. Естественным следствием действий с расчетом на подобный исход и были такие сценарии, которые он только что проиграл. Он будет полностью оторван от старой жизни, не имея никакой возможности вернуться, будет лишен того, что должен по праву получить в новой жизни, лишится семьи и друзей. Он станет несчастным, потерявшим все.

Чувство облегчения охватило Бена. Теперь он все понял. Теперь он знал, что делать. Если он сможет управлять своими чувствами, то сможет избежать новых кошмаров. Если сумеет прогнать страх, сознательно или бессознательно, он попадет в настоящее. Это было нелегко, но другого выхода не было.

Несколько долгих минут он собирался с мыслями, сосредоточиваясь на предстоявшей ему задаче. Бен приказал себе вспомнить о том, каким ловким адвокатом он некогда был, вспомнить навыки, приобретенные в зале суда. Он заставил себя поверить в то, что пережитое раньше было ложью, игрой его собственного воображения. Вместо этого Бен нарисовал себе образ мира, который видел, шагая по проходу времени в Заземелье, — лес, окутанный туманом.

Потом очень осторожно Бен открыл глаза. Лес был тут как тут — дремучий, дикий, темный. Туман мягко струился между деревьями. Призрачные видения плясали в тумане, но они не пугали его. Кошмары исчезли, ложь кончилась. Здравый смысл возобладал. Бен глубоко вздохнул и позволил себе плыть сквозь прохладный мирный сумрак, сквозь бесплотные видения. Потом он исподволь начал искать магию, за которой пришел сюда, — Звездную Пыльцу. Ему показалось, что он уловил проблеск чего-то серебристого и лунно-голубого, но ничего целого не видел. Он продолжал плыть и вдруг начал рассыпаться, как разбитая глыба льда. Он распадался на отдельные части, которые никак не мог собрать в одно целое. Он забарахтался, мысленно стараясь опуститься, чтобы почувствовать под ногами твердую землю.

Ощущение распада прошло. Туман сомкнулся вокруг Бена.

Он был не один. Вокруг слышался шепот:

— Приветствуем тебя, Бен Холидей, великий король Заземелья…

— Ты нашел себя и, сделав это, нашел нас…

Бен попытался заговорить, но понял, что не может. К нему приблизились лица — узкие, с острыми чертами, окутанные туманом. Это были те самые лица, которые он видел в проходе времени. Это были лица эльфов и фей.

— Ничто не теряется, пока мы не считаем это потерянным, великий король. Поверь, что ты в безопасности, и так и будет. Видения, внушенные страхом, рождают поражения. Видения, рожденные надеждой, приносят успех…

— Все наши возможности живут в нас самих, а нам остается только найти их. Ты можешь дать жизнь тем мечтам, которые живут в тебе, великий король? Вглядись в туманы, и ты увидишь…

Бен уставился в дымку и увидел, что она, клубясь, проплывает мимо и расступается перед ним. И вдруг появилась земля неописуемой красоты, солнечные лучи омывали ее золотым потоком. Повсюду цвела и бурлила жизнь, и земля была наполнена кипящей энергией. Бен чувствовал возбуждение и надежду — куда более сильные, чем когда-либо в жизни. Он почувствовал, как из него рвется восторженный вопль.

Потом видение медленно угасло и растворилось. Голоса все шептали:

— Для этих видений будет другое время и место, великий король. И другая жизнь. Все это еще должно родиться…

— Ты — дитя среди других, дорогой король, но ты — дитя, подающее надежды. Ты увидел правду за покровом лжи, которая должна была убедить тебя в том, что тебя ждет именно такое будущее. Ты заслужил право открыть большее…

«Так покажите же мне!» — хотелось закричать Бену. Но он не мог раскрыть рта, и голоса продолжали шептать:

— Ты разоблачил страх, который мог погубить тебя, великий король. Ты выказал могучее присутствие духа. Но страх многолик. Ты должен научиться узнавать его лица. Ты должен знать их настоящую сущность, когда они посетят тебя в следующий раз…

Ни звука не могло вылететь из горла Бена. Он не понимал, что хотели сказать ему феи.

— А теперь ты должен возвращаться, великий король. Ты нужен Заземелью. Его король должен быть там и служить ему…

— Но ты можешь забрать то, за чем пришел…

Бен увидел, как в тумане перед ним возник куст — лунно-голубой куст с серебряными листьями. Он почувствовал, как что-то легло на его ладони. Он посмотрел на них и обнаружил, что держит пару продолговатых плодов. Голоса шептали:

— Звездная Пыльца, великий король. Вдохни ее — и будешь подчиняться тому, кто заставил тебя сделать это, пока он не освободит тебя. Для этого нужен лишь один вдох. Но будь осторожен. Ведьме Ночной Мгле пыльца нужна для своих собственных целей, она не собирается делить ее с тобой. Добыв пыльцу для ведьмы, ты больше не сможешь…

— Будь быстрее, чем она, великий король. Будь ловким…

Бен немо кивнул, и на лице его пролегли решительные складки.

— Теперь ступай. Ты потерял только один день — но этот день и должен был быть потерянным. Можно было бы привести тебя сюда быстрее, но это нанесло бы тебе непоправимый вред. И запомни — все обязательно будет таким, как ты это представляешь…

— Возвращайся к нам, великий король, когда вернешь земле ее магию…

— Возвращайся, когда тебе понадобится…

— Приходи…

—..к нам…

Голоса, лица и тонкие призрачные тела растворились в тумане и исчезли. Туман, вихрясь, собрался в плотный клубок и пропал.

Бен Холидей моргнул, не веря своим глазам. Он снова стоял в сумерках Бездонной Пропасти с полными Звездной Пыльцы стручками в обеих руках. Бен осторожно огляделся и увидел, что он один. Обрывки воображаемых встреч с Майлзом, Энни и советником Тьюсом всплыли в его памяти, вонзаясь в мозг, словно острые дротики. Бена передернуло; он постарался отогнать эти воспоминания. Всего этого никогда не было. Все это было обманом. Только его встреча с феями произошла на самом деле.

Бен поднял стручки со Звездной Пыльцой и принялся задумчиво разглядывать их. Не мог удержаться от того, чтобы не расплыться в улыбке, как чеширский кот, потому что сделал невозможное. Он пробрался в царство фей и, несмотря ни на что, вышел оттуда.

Бен чувствовал себя так, будто родился заново.