Проект «Лузер». Эпизод третий. Исчезнувшая рукопись

8

– Гутен абенд!

– И вам того же.

У немецкого пограничника было строгое лицо и проницательный взгляд. Наркоторговцы, террористы, беспаспортные гастарбайтеры и прочие злоумышленники должно быть писались от ужаса, встречая этот взгляд, рентгеном высвечивающий самые потаенные уголки их гнилых душ.

– Повторите, пожалуйста, ваше имя?

– Семен Ильич Файнзильберг.

– Откуда именно вы въезжаете в Германию?

– Из Бразилии.

– А куда направляетесь?

– В Бразилию.

Немецкие брови над проницательными глазами непроизвольно поползли вверх:

– Странный маршрут.

– Не обращайте внимания. Бразильская иммиграционная служба что-то напутала со сроками визы. Чтобы получить визу заново, мне пришлось выехать из страны, чтобы сразу же въехать обратно. Так что на территории Евросоюза я не задержусь.

– Тогда добро пожаловать, герр Файнзильберг!

Семен Ильич подхватил багаж (всего один легенький портфель) и прошел через пограничный турникет. Улыбаться в ответ на вежливую улыбку пограничника он даже и не подумал. Звуки немецкой речи всегда вызывали в нем отвращение. Наверное, что-то на уровне генетики.

Сразу за пунктом иммиграционного контроля начиналась очередь, состоявшая из мусульманских женщин невнятного происхождения. За ней начиналась еще одна, с преобладанием высоких и тощих негров. Дальше возможно были еще эскимосы с гарпунами и кто-нибудь вроде зеленых инопланетян, но дальше Семен Ильич решил не ходить, а вместо этого поискал глазами указатель «BAR». До посадки на его рейс оставалось больше трех часов. Ему совсем не хотелось провести это время, толкаясь среди людей, относительно мест рождения которых даже профессора географии лишь развели бы руками.

Где-то он слышал, будто Франкфуртский аэропорт – самый здоровенный в мире. Чисто визуально лондонский Хитроу казался ему поздоровеннее, а уж тот новый аэропорт, что недавно достроили в Дубае, и точно был куда больше. Но с тем, что по запутанности и дурацкости планировки конкурентов у Франкфурта не было, – тут Семен Ильич был полностью согласен.

Чтобы отыскать зону отдыха, пришлось попотеть. Чтобы найти там бар, в котором было более или менее свободно, и никто не норовил бы пристроиться ровно у тебя на коленях, попотеть пришлось еще сильнее. Но он все-таки разглядел в одном из заведений свободный столик и плюхнулся за него. Бармен глазами показал, что вот сейчас закончит расставлять посуду и сразу подойдет. Семен Ильич кивнул в ответ, и сотый раз за сегодня открыл портфель, чтобы убедиться: рукопись на месте, цела и невредима. Разумеется, он знал, что она там, но все равно заглянул.

Столик, за которым он пристроился, был не то, чтобы совсем незанят. Напротив Семена Ильича сидел молодой мужчина, а перед ним стояла до дна допитая чашечка из-под эспрессо. Впрочем, мешать окружающим мужчина совсем и не собирался. Читал себе газету и даже не смотрел по сторонам. Семен Ильич поставил портфель под столик, но так, чтобы все время чувствовать его ногой и полистал меню. До посадки на рейс оставалось два часа пятьдесят семь минут.

Бармен, наконец, разобрался со своими чашечками и фужерами, и подошел принять заказ.

– Принесите мне, пожалуйста, одно пиво.

– Светлое? Всего одно? Что-нибудь из снеков? Чипсы? Хорошо, сейчас принесу.

На самом деле Семен Ильич довольно редко пил алкоголь. А пиво, так и вовсе не любил, предпочитал вина. Но сегодня кружечка-другая лишней не будет. Утренний визит бразильской полиции дался ему так нелегко, что лишней не будет даже дюжина кружечек.

Арендованную им виллу они окружили по всем правилам военной науки. Так, будто штурмовать им предстояло, минимум Сталинград. Спецназовцы в масках, касках и бронежилетах рассыпались по периметру и прижали к натренированным плечам приклады автоматов. Малейшее неправильное движение и они просто утопят этот дом в потоках свинца.

Звонить в дверь их старший не стал. Двое полицейских с прозрачными щитами прикрывали его спереди и сзади, а сам он подошел к двери (но не слишком близко) и через мегафон приказал отпереть дверь. Семен Ильич услышал его лязгающий голос ровно в тот момент, когда в одном халате и пляжных тапочках шлепал из душа на кухню. Что эти звуки могут означать, сперва он не понял. Вместо кухни дошел до входной двери, сделал шаг наружу и чуть не проглотил от удивления свой дорогущий зубной протез. Вы бы тоже, наверное, удивились, обнаружив перед дверью своего дома полсотни псов войны с расчехленными автоматами наизготовку, и еще какое-то количество просто псов, рвущихся с поводков и скалящих в твою сторону безжалостные клыки.

Что в такой ситуации положено делать, Семен Ильич не знал. Прежде он не то, что ни разу не попадал в подобные ситуации, а даже не знал, что такие ситуации случаются. Поэтому теперь он просто стоял в своем халате и тапочках и смотрел на укрытого двумя прозрачными щитами полковника Алуизио Азевейдо, а тот смотрел на него и прикидывал про себя, сколько еще народу может скрываться внутри, и как хорошо они вооружены.

Потом полковник по-английски приказал Семену Ильичу лечь на землю и сложить руки над головой. Но к тому времени Семен Ильич уже немного пришел в себя и ложиться в халате на грязную землю категорически отказался. Тоже по-английски он ответил полковнику, что если тот очень уж настаивает, он может, конечно, лечь, но только не здесь, а на ковер внутри дома.

Бармен, наконец, принес пиво. Он положил на стол картонный квадратик, поставил на него бокал, а потом уплыл обратно за стойку. Семен Ильич сделал первый большой глоток, закрыл глаза и почувствовал, как уходит сводившее низ живота напряжение. Возможно, если бы там, перед входом в арендованную виллу он стал бы препираться со спецназовцами чуть дольше, те могли бы и всадить в него пулю, или даже несколько. Но здравый смысл все-таки возобладал. Люди полковника все-таки опустили свои чересчур эрегированные автоматные стволы.

Все прошли внутрь дома, расселись вокруг стола и попытались поговорить. Полковник даже позволил арестованному сварить им всем по чашке кофе.

Семен Ильич пытался понять:

– Да объясните вы, наконец, что происходит?!

Полковник как заведенный повторял:

– Именем Бразильской республики!.. Именем Бразильской республики!..

Когда Семен Ильич наконец понял, в чем его обвиняют, то просто расхохотался:

– Просроченная виза? И это все? Ради этого вы притащили сюда полк спецназа и свору служебных собак? Вы что, все это серьезно?

– Именем Бразильской республики, я официально заявляю вам, что поскольку ваша виза просрочена, то вам придется покинуть пределы страны.

Семен Ильич продолжал хохотать:

– Это из-за визы вы устроили такой цирк? Да успокойтесь вы, take it easy. Завтра утром я схожу в полицию и продлю визу.

– Нет. Вы покинете страну сегодня. Немедленно.

Семен Ильич перестал веселиться:

– Но почему?

Полковник наклонился к самому его лицу и негромко произнес:

– Мне все про вас известно.

– Что известно?

– Дело Золотой коровы, вот что!

Полковник ребром ладони провел себе по горлу и многозначительно заглянул Семену Ильичу в глаза. Что эта пантомима означала, понять ему тогда не удалось, но четыре часа спустя он действительно уже сидел в кресле самолета, разворачивающегося носом в сторону Франкфурта. Еще сколько-то часов в самолетном кресле, посадка, паспортный и таможенный контроль, столик в баре… Семен Ильич ногой коснулся стоящего под столом портфеля и сделал из бокала еще один глоток.

Черт возьми этих бессмысленных бразильских полицейских! У пива был отличный вкус. Возвращаться на виллу в Сан-Сальвадор-де-Баия, ему все равно придется. Хотя бы для того, чтобы собрать вещи и переслать в издательство свой новый адрес. Когда полицейские увозили его на своем бронированном автобусе в сторону аэропорта, единственное, что он успел сунуть в портфель, это рукопись, с которой за последние два месяца не расставался вообще ни на секунду. Теперь он вернется, не торопясь заберет все остальное, уедет из Бразилии туда, где нет столь сумасшедшей полиции, а потом сдаст рукопись, получит причитающиеся бабки и после этого для него начнется совсем другая жизнь.

Нормальная.

Настоящая.

Он еще раз посмотрел на часы. До рейса назад, в Бразилию, оставалось два сорок. Сосед за столиком все еще читал газету и только теперь Семен Ильич заметил, что газета называлась «Деловой Петербург». Судя по заголовку, мужчина пытался вникнуть в нюансы строительства автомобильного тоннеля под Невой. Статья была здоровенная, нюансов у строительства было, наверное, немало.

Губы Семена Ильича сами собой растянулись в непроизвольной улыбке. Как каждый гражданин РФ он не очень любил встречать соотечественников за границей. Но встретить за столиком бара во франкфуртском аэропорту человека, читающего петербургскую газету, было не то же самое, что оказаться на пляже где-нибудь в Турции бок о бок с нефтяниками из Сургута.

Было время, Семен Ильич и сам начинал каждое утро с чтения этой газеты. Но месяц назад это время закончилось. Из страны ему пришлось почти что бежать. Рукопись тогда точно так же лежала в портфеле, да и время перед вылетом в Бразилию он коротал тоже где-то в этих барах. И с тех пор газета «Деловой Петербург» на глаза ему не попадалась. Он допил пиво и помахал рукой бармену: можно еще одно?

Мужчина, который читал газету, был молодым, поджарым, сосредоточенным. На левой щеке у него был прилеплен пластырь, прикрывавший, похоже, большую царапину, а так – вполне себе приличный молодой мужчина. Семен Ильич неожиданно почувствовал, что на самом деле, ужасно соскучился по своему городу. По каким-то мелочам, типа свернуть на Троицкий мост, перед которым в любое время суток всегда пробка, и пока несешься по мосту, увидеть краешком глаза Петропавловский собор и серую Неву, под дном которой скоро будет проложен автомобильный тоннель. Семен Ильич не был сентиментальным. Просто он не любил уезжать из Петербурга надолго, а когда все же уезжал, очень скучал по этому насквозь вымокшему городу.

Допив второй бокал, он не выдержал и все-таки спросил что-то у соседа по столику. Как обычно, фраза вышла ужасно глупой. Мужчина поморщился: любой бы понял, что ему хочется не болтать с подвыпившим соседом, а дочитать до конца то, что он читал. Семен Ильич отлично понимал его эмоции, но остановиться уже не мог. Стал интересоваться, давно ли собеседник из Петербурга (тот ответил, что недавно), как там погода (тот ответил, что, разумеется, льет), а в конце даже предложил чем-нибудь его угостить.

Мужчина оказался славным малым. Вздохнув, он отложил-таки свою газету, покорно кивнул и скоро они с Семеном Ильичом уже перешли на «ты».

– Ничего, если я буду курить? Вас не раздражает дым? В смысле тебя не раздражает? Ах, тут не курят? Вообще во всем аэропорту не курят? Чертовы бюрократы! Представляете, в Бразилии мне не захотели продлить визу на месте! Ради штампа в паспорте заставили прокатиться через полглобуса. А вы, если не секрет, куда летите?

Пассажиры прибывали и улетали дальше. Мимо бара, где они сидели и столь прекрасно общались, цокали каблучками стюардессы в обтягивающих юбках, сикхи в чалмах и с точками на лбу, бизнесмены без национальности и с ноутбуками под мышками, пузатые скандинавы, тощие скандинавки, белобрысые дети пузатых скандинавов и тощих скандинавок, а так же тысячи просто пассажиров. Кто именно предложил перейти с пива на водку, вспомнить потом Семен Ильич так и не смог. Но сама идея в тот момент показалась ему очень здравой. Какое может быть пиво, если посреди этого громадного и такого чужого мира, ему удалось встретить человека, из того же города, в котором родился он сам?

– То есть, я, конечно, приеду в Петербург. Ты даже не думай, обязательно приеду! Просто сперва мне нужно получить деньги.

– Деньги?

– Да. Сперва я их получу, а потом уже вернусь в Петербург.

– Еще по одной?

– По одной? К чему мелочиться? Давай сразу по две! Где этот немецкий бармен? Эй, Фриц, ну-ка подскочи!

Иногда Семен Ильич смотрел на часы. Казалось, будто стрелки совсем не двигались. До регистрации на рейс все еще оставалась куча времени. Каждый раз, после того, как он смотрел на часы, он опускал руку под стол и удостоверялся, что портфель с рукописью на месте.

Делал он это так часто, что новый знакомый все-таки поинтересовался:

– Да что там такое в вашем портфеле?

Семен Ильич попробовал протрезветь и сообразить: не слишком ли опасный поворот приобретает разговор со случайным собеседником? Но, в конце концов, это был просто совершенно незнакомый ему человек. Которого он никогда до этого не видел, и вряд ли когда-нибудь увидит в будущем. А всего через три недели рукопись будет передана издателю, деньги переведут ему на счет и о том, что именно лежит у него в портфеле, станут писать все газеты страны. Так что, к чему лишние секреты?

Немного понизив голос, он честно признался:

– В портфеле у меня бумаги. Очень ценные.

– Контракты? Договоры?

– Нет, гораздо ценнее. Это книга. Литературное произведение.

– Да?

Семен Ильич помолчал. Его собеседник тоже. Пластырь у него на щеке был совсем белым, а кожа вокруг – довольно загорелая. Потом Семен Ильич допил все, что еще оставалось в бокале, и, не очень четко понимая, зачем он это делает, сказал:

– Я открою вам секрет. Но пусть это останется между нами, ладно?

– По рукам! Обожаю чужие секреты!

Семен Ильич уставился на бокал и надолго замолчал. Так надолго, что собеседнику пришлось повторить:

– Так что же это за книга?