Проект "Любовь"

Глава 29

Большой сверкал огнями, как тонко ограненный бриллиант в драгоценной оправе. Даже просто побывать в нем для меня было бы счастье. А еще и послушать настоящую итальянскую оперу – однозначно фантастика! Мы прошлись по анфиладе залов, прогулялись по холлу. В помещениях стоял ровный гул голосов – народа было очень много. Ароматы дорогих и модных духов мешались с характерным запахом, присущим только театру. Паркет блестел как зеркало и отражал тысячи огней хрустальных светильников. Веселые радужные блики сверкали на полу и на стенах.

Дамы блистали роскошными туалетами. Я от них не отставала и гордилась этим. Да, я тщеславна, что с этим поделать? И пусть на мне нет фамильных драгоценностей, я сама драгоценность. Алекс держал меня под руку. Палантин предательски сползал с обнаженных плеч и Рокотов заботливо поправлял его на мне. Каждое прикосновение Алекса обжигало кожу огнем и мне хотелось, чтобы палантин падал снова и снова.

Опера была прекрасна. Верди бесподобен вообще, а «Аида» – вершина его творчества. Конечно, голоса солистов «Ла Скала» сильно отличались от голосов солистов оперного театра славного города Златогорска. И, что весьма примечательно, отличались они в лучшую сторону.

Разумеется, Аида была несколько крупна, с грудью как два футбольных мяча и возрастом больше годилась в мать героине, но это мелочи. Сопрано примы завораживало, и я сразу же перестала обращать внимание на ее габариты и возраст. Зато Радамес был хорош во всех отношениях – и голос, и обнаженный торс, на котором так рельефно проступали кубики пресса. Хотя и не люблю теноров. Высокий голос не красит ни одного мужчину. Еще моя бабушка говаривала, что теноров надо душить в колыбели. И была, безусловно, права. Но этот солист однозначно, великолепен, ведь нет правил без исключения. Правда, Радамесу было сложно заключать в страстные объятия не в меру крупную Аиду. Очевидно, поэтому он ограничивался осторожным поглаживанием ее пухлых плеч. Но объятия в опере, как известно, не главное.

Декорации и костюмы являлись отдельным произведением искусства. Казалось, мы перенеслись на несколько тысячелетий назад, в древний Египет. Со сцены просто веяло зноем и дикой африканской страстью. Я забыла обо всем на свете, и полностью погрузилась в неземную музыку. Рука Алекса как-то незаметно легла на мою. Я повернула ее ладонью вверх, и наши пальцы сплелись.

В антрактах Алекс поил меня французским шампанским и кормил горьким шоколадом с рук, мотивируя это тем, что я могу запачкать пальцы. Я не возражала, хотя это была явная ложь. И теперь, следуя его логике, в шоколаде должен был оказаться он.

В конце концов, я поддалась искушению и легонько прикусила тонкие аристократические пальцы Рокотова. Он ждал этого и посмотрел на меня с нежностью. И как мне показалось, с надеждой. Он ничего не сказал, просто осторожно провел пальцами по моим губам и улыбнулся. Алекс оставался для меня загадкой – неужели, он сомневается в чем-то, неужели не видит, что происходит между нами? Словно боится чего-то. Но чего может бояться олигарх Рокотов? Что я в очередной раз не отвечу на его ухаживания, и это больно ударит по его самолюбию? Или я слишком плохо думаю о нем? Тогда что его беспокоит?

После спектакля мы поехали в какой-то ресторан в небоскребе, похожем на сверкающий обломок сосульки. Как выяснилось, помещение на сороковом этаже, где размещался ресторан, принадлежало Рокотову. И пентхаус в этом роскошном небоскребе тоже. Неплохое местечко он себе выбрал. Мы сидели у витражного окна, и ночной город лежал у наших ног, загадочно мерцая миллионами разноцветных огней.

– Сегодня я буду много говорить, а ты слушать, – улыбнулся Алекс. – И не будешь меня перебивать. Хорошо?

– Хорошо, – кивнула я в ответ, и мне стало тревожно. И даже зябко. Я невольно плотнее закуталась в палантин.

Видимо, испуг отразился у меня на лице.

– Не бойся, – Рокотов взял меня за руку. – Это мне надо бояться. Просто прояви немого терпения и снисхождения к моим откровениям. А пока давай потанцуем и я попробую сформулировать то, что собираюсь тебе сказать.

– Слушай, мне уже страшно, – натянуто улыбнулась я. – Давай наоборот – сначала ты мне скажешь, что хотел, потом потанцуем.

– Ладно, – рассмеялся он в ответ. – Ты зря волнуешься. Но ты обещала не перебивать.

– Больше не буду, – я продолжала напряженно смотреть в серые глаза Алекса. Сегодня они не были холодными или надменными.

– Вот и славно. Я очень хочу, чтобы ты осталась здесь до понедельника. На работу успеешь – вернемся рано утром. Номер в отеле для тебя уже заказан. Тут недалеко. Завтра погуляем по городу, просто развеемся и сменим обстановку. Я реально жутко устал. Да и тебе отдых не помешает.

– Всего-то? Конечно, я согласна. Это же здорово! – обрадовалась я. Он что, думал, я откажусь от такого заманчивого предложения? Наивный! Так вот почему надо было Риччи пристроить Гале. Хитрец Алекс, однозначно хитрец!

Мы танцевали и говорили, говорили и танцевали. Я не смогла бы повторить, о чем шел разговор. О многом. О Верди и его прекрасной опере, о работе, которая достала, о Риччи, о дивной майской погоде. Когда мы очнулись, была уже глубокая ночь. Огней в городе стало заметно меньше – люди все-таки легли спать. Но в ресторане посетителей не убавилось. Скорее наоборот. Судя по всему, это было очень популярное место.

– Не устала? – спросил Алекс, взглянув на часы. – Сегодня был очень насыщенный день.

– Нет, если только совсем чуть-чуть. А ты?

– Тоже нет. Не хочу, чтобы вечер заканчивался, – он держал мою ладонь в своей, и задумчиво гладил ее. – Хотя это уже не вечер, а поздняя ночь.

– На часы лучше не смотреть.

– Согласен.

Рокотов чего-то не договаривал, я не смела спросить. От его прикосновений в жилах закипала кровь. Он всего-то держал мою руку, а я была готова умереть от счастья. Странно, глупо, невероятно… Видимо, Алекс тоже почувствовал мое напряжение и в очередной раз пригласил меня на танец. Он обнял меня, положил мою голову себе на плечо и погладил волосы.

– Мне сегодня хорошо, как никогда, – прошептал мне на ухо Алекс.

– Мне тоже, – тихо ответила я. Возможно, он даже не услышал, что я сказала. Но почувствовал, потому что его руки осторожно сжали мои плечи.

Танец закончился, я подошла к окну. Майская ночь плотным темным покрывалом окутала город. Свет горел только в редких окнах. Люди отдыхали после трудовой недели. Огни запоздалых машин проносились по дорогам как светлячки, мерцая лучами фар. Сколько же сейчас времени? Часа три ночи, не меньше.

– А вот теперь послушай, – Алекс подошел сзади, обнял за плечи и положил голову мне на плечо. Но не поцеловал. Просто обнимал, и все. – Помнишь, когда я провожал тебя после театра, ты отказалась со мной остаться?

– Помню, – почему-то похолодела я. Похоже, сильно он тогда обиделся, раз помнит до сих пор. Да, для мужчины такое – моральная пощечина.

– Тогда я посчитал это оскорблением. Повторюсь – прости, был идиотом.

– Мы уже это обсуждали, – улыбнулась я в темноту. – Когда я юбку порвала.

– Не перебивай, – рассмеялся он. – А то я собьюсь. Я никогда не принимал отказы. Никогда и не от кого. Думал, так будет всегда, – он снова обнял меня за плечи. Осторожно провел прохладными пальцами по моей обнаженной спине. Моя кожа горела, и его прикосновения словно пронзали тело электрическим током. Я замерла, боясь пошевелиться.

– Не знаю, но что-то поменялось, – продолжал Алекс. – Объяснить не могу. Я буду ждать, когда ты захочешь остаться со мной… Ждать, сколько потребуется. Торопить не стану. Откажешься – приму как должное, без обид, правда, – он резко выдохнул. – Короче – хочешь, отвезу тебя сегодня в отель? Все.

Рокотов убрал руки с моих плеч, я едва не упала от внезапно нахлынувшей слабости и прислонилась к холодному стеклу. Вот когда благородство во вред и ему и мне! Какой отель? Чего ждать? Он что, слепой? Я повернулась к Алексу и посмотрела в его стальные глаза. Неужели он так ничего и не понял?

– Не надо в отель… – беззвучно прошептала я. – Я останусь с тобой.

Он накинул мне на плечи палантин, и мы молча вышли из ресторана. Алекс электронным ключом вызвал персональный лифт. Как только двери за нами закрылись, он крепко обнял меня. Его пересохшие губы покрыли поцелуями мое лицо, шею, грудь. Приятный холодок пробежал по спине и рукам. Я обняла его, прильнула к нему всем телом и поцеловала, как и мечтала, крепко, до боли.

Палантин упал к нашим ногам. Я запрокинула голову и поняла, что безумно давно хотела этого. Он целовал крепко, жадно, жарко. Я задохнулась от волнения и счастья. Это было незнакомо, ново. Никогда в жизни не испытывала ничего подобного.

Двери бесшумно открылись, Алекс подхватил меня на руки легко, как пушинку. Голова кружилась, я закрыла глаза, позволяя Рокотову целовать меня с безумной страстью.

В спальне он осторожно опустил меня на огромную кровать и обнял так, что перехватило дыхание. Он погладил мою спину, нащупал застежку на платье, не справился с ней и нетерпеливо разорвал тонкий шелк. Торопливо скинул смокинг, не отрываясь от моих губ. Я рванула тонкий батист его рубашки, и он легко, с треском подался под моими руками. Алекс сбросил с себя разорванную рубашку, погладил меня по волосам, зарылся в них лицом и тяжело перевел дыхание.

Мне не хватало воздуха. Я задыхалась от блаженства и радости, внезапно нахлынувших на меня и накрывших с головой. И рядом со мной мужчина, о котором я постоянно думала все последние дни. Это ли не счастье? Я провела ладонью по его груди – мускулистой, прохладной. Прильнула к ней щекой и услышала, как бешено бьется сердце этого невозможного человека. От Алекса одурманивающе пахло резким парфюмом с нотками зелени и морского бриза. Я глубоко вдохнула, втягивая в себя терпкий и манящий аромат. Запомнить его надолго, навсегда.

Рокотов резко поднялся, рывком поставил меня на ноги рядом с кроватью. Сорвал остатки платья и замер.

– Ты решила свести меня с ума? – прошептал он, глядя на меня бездонными глазами. Его рука тронул кружево пояса, прошлась по резинке ниже, к чулку, погладила обнаженную кожу.

– Да… – выдохнула я.

Сегодня будет безумная ночь. И она будет принадлежать только нам двоим. Рокотов оттолкнул меня, крепко держа за руку. Хотел получше рассмотреть. Повернул в одну сторону, в другую и отпустил. Я прикрыла глаза, хрипло засмеялась, не узнавая своего голоса, и растрепала волосы. Раскинула руки в стороны, запрокинула голову и закружилась. Пусть Алекс и правда сойдет от меня с ума, пусть потеряет голову и забудет обо всем на свете. И обо всех, кроме меня.

Рокотов подошел ко мне, взял за подбородок, снова поцеловал и погладил мою спину, поясницу, бедра. Его дрожащие пальцы снова пробежались по коже между чулками и кружевным поясом, обжигая, возбуждая, обещая блаженство.

Алекс властно притянул меня к себе, опрокинул на кровать и запустил руку в мои волосы, оттягивая голову назад и страстно припадая к моей шее. Гладкий шелк простыни приятно холодил разгоряченное тело. Я выгнулась, повинуясь его необузданному желанию. Поцелуи Алекса стали медленными, они томили и сладко мучили. Мои ногти впились в его кожу на спине, и я прижалась к нему, задыхаясь от внезапно нахлынувшей эйфории. Мое нетерпение нарастало, а Алекс, словно нарочно не спешил. Его губы целовали мою грудь, спустились к животу. Он погладил мои бедра. Поцеловал тонкую полоску кожи между поясом и чулком. Мурашки пробежали по всему телу. Я замерла в томлении… Но пусть не спешит… Пусть эта сладкая мука длится бесконечно долго…

Новое, трепетное и щемящее чувство сжимало сердце и доставляло ни с чем несравнимое удовольствие. Я судорожно облизнул внезапно пересохшие губы, с трудом переводя дыхание. Мои пальцы запутались в светлых волосах Алекса. Я поцеловала его в губы, в шею, покрыла поцелуями грудь.

Он снова поднял меня на руки, закружил по комнате и бросил на мягкую постель. Я закрыла глаза, не сдерживая полу стона-полу вздоха, и притянула Алекса к себе.

Приятное, ранее незнакомое тепло разлилось по сердцу. У меня перехватило дыхание, снова стало не хватать воздуха.

Алекс прикусил кожу на шее, на плече, чувственно, страстно. Его руки ласкали бережно, нежно. Я не сдержала стона и осторожно провела ладонью по его щеке. Я таяла в его жарких объятиях словно воск.

«Только не спеши, только не спеши!» мысленно молила я Рокотова, изнывая от дикой, природной страсти. Пусть это длится вечно. Но он чувствовал все мои желания или просто наши желания совпадали до мелочей.

Алекс погладил меня по волосам, посмотрел мне в глаза. Этот взгляд завораживал, манил и обещал вечное счастье. И еще в них было что-то доброе и незнакомое, так на меня мужчины не смотрели никогда в жизни. Осторожный поцелуй в губы был как прикосновение мотылька, словно страсть уступила место чему-то иному, более важному.

– Ничего не говори, – прошептал он, предостерегающе прикасаясь пальцами к моим губам.- Не отвечай мне.

Я замерла и ждала, ждала и боялась. Время растянулось. Мгновения переросли в вечность. Он молчал и медлил. Серые глаза Алекса излучали бесконечную доброту.

– Я люблю тебя, – очень тихо прошептал он и накрыл мой рот поцелуям, видимо, опасаясь, что я все-таки что-то отвечу ему.

Нежные и сильные руки графа снова скользнули по груди, животу, бедрам. Я на мгновение замерла под его ласками, полностью отдаваясь и подчиняясь самым безумным желаниям. Мои ногти страстно вонзились в кожу на плечах Алекса. Я отпустила свои желания, перестала контролировать себя и почувствовала нетерпеливую, все нарастающую дрожь его разгоряченного тела.