Проигравший выбирает смерть

Глава 14

– Ну все! Мы от него отделались! – Есенин бросил прощальный взгляд на кувыркающегося по насыпи студента и повернулся к Нышу, удерживающему Нину. – Ты что ей пасть заткнуть не в силах?

– Кусается, стерва! – Ныш, оправдываясь, показал руку. – Но теперь пусть орет. Кто ее услышит!

Есенин присел на корточки перед хнычущей девушкой, подал ей упавшего медвежонка и ласково спросил:

– Девочка, мы скоро сойдем и тебя оставим в покое. Ты нам не нужна. Ты лучше скажи, как ты оказалась здесь, на неуютном товарняке?

– Нас проводник столкнул, – сквозь слезы объясняла Нина.

– Проводник? Гриша? Значит, вояки вас не защитили. Ну, а потом ты с дружком что делала?

– Мы вернулись к платформе, увидели этот поезд, и Тихон сказал, что поедем на нем.

Нина с надеждой смотрела в маленькие бесцветные глазки Есенина. Еще совсем недавно он наседал на нее в вагоне, запуская руки под юбку. Но молодой азиат с дурно пахнущим ртом и злющими глазами казался ей еще страшнее. А теперь, когда рядом нет Тихона, она верила, что ей может помочь только этот взрослый мужчина.

– Но почему вы на таком неудобном решились ехать? – Есенин постучал по железкам. – Попробовали бы купить билет на пассажирский поезд.

Нина замялась, спешно придумывая нужные слова. Внутренний страх ей подсказывал, что про кассира говорить не следует.

– Тихон сказал, что там ни один нормальный поезд не останавливается. Предложил на этом подъехать до крупной станции.

– Тихон так решил, видимо, спешил. – Есенин улыбнулся и подмигнул: – Ну, а погреться-то куда-нибудь заходили? Замерзли небось?

– Не успели. Этот поезд сразу пришел.

«Не совсем», – отметил про себя Есенин. Кое-кто успел таких дров наломать!

Но вслух он произнес:

– А я три или четыре сигареты извел, дожидаясь поезда. И ты знаешь, курил не спеша. Где же ты была все это время? Ведь ночью холодно!

– Я… Мы… – девушка переводила растерянный взгляд с Есенина на Ныша. – Мне было не холодно! Я джинсы надела. И… я же была не одна.

– Целовались?

– Угу, – кивнула смущенная Нина.

Есенин задумался. Похоже на правду. В поезде девка была в юбке. А молодежь нынче такая бесстыжая, им хоть всемирный потоп, все равно будут обжиматься.

Но ведь скрипнула же дверка на станции, когда он Ныша, ошалевшего от легкой наживы, на поезд заталкивал! Кто-то туда вошел? Может допросить девку с пристрастием, вдруг она юлит?

Так и впрямь будет лучше. А потом под колеса! Ныш сделает, куда ему теперь деваться.

А Есенин, как честный вор, ручек марать не будет. Отойдет в сторонку. Покурить.