Произведения для детей

Раз,

Два,

Три,

Четыре.

Начинается рассказ:

В сто тринадцатой квартире

Великан живет у нас.

На столе он строит башни,

Строит город в пять минут.

Верный конь и слон домашний

Под столом его живут.

Вынимает он из шкафа

Длинноногого жирафа,

А из ящика стола

Длинноухого осла.

Полон силы богатырской,

Он от дома до ворот

Целый поезд пассажирский

На веревочке ведет.

А когда большие лужи

Разливаются весной,

Великан во флоте служит

Самым младшим старшиной.

У него бушлат матросский,

На бушлате якоря.

Крейсера и миноноски

Он ведет через моря.

Пароход за пароходом

Он выводит в океан.

И растет он с каждым годом,

Этот славный великан!

Мой

Веселый,

Звонкий

Мяч,

Ты куда

Помчался

Вскачь?

Желтый,

Красный,

Голубой,

Не угнаться

За тобой!

Я

Тебя

Ладонью

Хлопал.

Ты

Скакал

И звонко

Топал.

Ты

Пятнадцать

Раз

Подряд

Прыгал

В угол

И назад.

А потом

Ты покатился

И назад

Не воротился.

Покатился

В огород,

Докатился

До ворот,

Подкатился

Под ворота,

Добежал

До поворота.

Там

Попал

Под колесо.

Лопнул,

Хлопнул

Вот и все!

Стала курица считать

Маленьких цыпляток:

Желтых пять

И черных пять,

А всего десяток.

Кто звал,

Тот и знал.

А вы не знаете.

Сколько зим,

Столько лет,

Сорока еще нет.

А всего четыре года.

Серый,

Усатый,

Весь полосатый.

— Вот тебе под спинку

Мягкую перинку.

Сверху на перинку

Чистую простынку.

Вот тебе под ушки

Белые подушки.

Одеяльце на пуху

И платочек наверху.

Хвостик — на подушке,

На простынке — ушки.

Под спинку

Перинку.

На перинку

Простынку.

Под ушки

Подушки.

Ни перинки,

Ни простынки,

Ни подушки

Не видать,

А усатый,

Полосатый

Перебрался

Под кровать.

Принесла

Кусочек

Мыла,

И мочалку

Раздобыла,

И водицы

Из котла

В чайной

Чашке

Принесла.

Не хотел котенок мыться

Опрокинул он корытце

И в углу за сундуком

Моет лапку языком.

Вот какой глупый котенок!

— Котик, скажи: мя-чик.

А он говорит: мяу!

— Скажи: ло-шадь.

А он говорит: мяу!

— Скажи: э-лек-три-че-ство.

А он говорит: мяу-мяу!

Принесла овсяной кашки

Отвернулся он от чашки.

Принесла ему редиски

Отвернулся он от миски.

Принесла кусочек сала.

Говорит котенок: — Мало!

Вот какой глупый котенок!

И давай его катать

Из-под стула под кровать,

От стола до табурета,

От комода до буфета.

Подтолкнет — и цап-царап!

А потом загнал под шкап.

Ждет на коврике у шкапа,

Притаился, чуть дыша…

Коротка кошачья лапа

Не достать карандаша!

Вот какой глупый котенок!

Люди спрашивают: — Кто это у вас?

А девочка говорит: — Это моя дочка.

Люди спрашивают: — Почему у вашей дочки серые щечки?

А девочка говорит: — Она давно не мылась.

Люди спрашивают: — Почему у нее мохнатые лапы, а усы, как у папы?

Девочка говорит: — Она давно не брилась.

А потом,

А потом

Стал он умным котом,

Видишь, смотрят из гнезда

Два молоденьких дрозда.

Клюв покажет первый дрозд,

А второй покажет хвост.

У стола четыре ножки,

По две с каждой стороны,

Но сапожки

И калошки

Этим ножкам не нужны.

Покатилось, покатилось

Олино колечко,

Покатилось, покатилось

С нашего крылечка,

Покатилось

Колесом,

Притаилось

За кустом.

Кто с крылечка

Сойдет?

Кто колечко

Найдет?

— Я! — сказала кошка.

Подожди немножко,

А сейчас я не могу:

Мышку в норке стерегу!

Покатилось, покатилось

Олино колечко,

Покатилось, покатилось

С нашего крылечка,

Покатилось

Вкривь и вкось

И на землю улеглось.

Кто найдет колечко

Около крылечка?

— Я! — сказала курица.

Стоит мне прищуриться,

Я вам семечко найду

На дворе или в саду.

И кольцо найти я рада,

Да цыплят кормить мне надо,

А цыплята — вот беда!

Разбежались кто куда!

— Го-го-го! — гогочет гусь.

Погоди, пока вернусь.

Я поплаваю в пруду,

А потом искать пойду!

— Бе-е! — заблеяла овечка.

Я нашла бы вам колечко,

Отыскала бы давно,

Да не знаю, где оно.

— Я найду! — сказал индюк.

Только стал я близорук,

А для нас, для индюков,

Не придумано очков.

Укажите мне местечко,

Где запряталось колечко,

Постараюсь я найти

И хозяйке принести!

Кто ж найдет колечко

Около крылечка?

— Я найду! — трещит сорока.

Я, сорока, быстроока.

Нахожу я ложки,

Брошки и сережки.

Только все, что отыщу,

Я домой к себе тащу!

Не ищи кольца, сорока,

Не старайся, белобока!

Наша Оленька мала,

А сама искать пошла

Потихоньку, помаленьку

Со ступеньки на ступеньку,

По тропинке вкривь и вкось.

Тут колечко и нашлось.

Воротилась, воротилась

Оля на крылечко,

А на пальчике светилось

У нее колечко.

Уснули телята, уснули цыплята,

Не слышно веселых скворчат из гнезда.

Один только мальчик — по имени Ванька,

По прозвищу Встанька — не спит никогда.

У Ваньки, у Встаньки — несчастные няньки:

Начнут они Ваньку укладывать спать,

А Ванька не хочет — приляжет и вскочит,

Уляжется снова и встанет опять.

Укроют его одеялом на вате

Во сне одеяло отбросит он прочь,

И снова, как прежде, стоит на кровати,

Стоит на кровати ребенок всю ночь.

Лечил его доктор из детской больницы.

Больному сказал он такие слова:

— Тебе, дорогой, потому не лежится,

Что слишком легка у тебя голова!

Мой знакомый мальчуган

Снят на этой карточке.

У него большой карман

Спереди на фартучке.

Все, что Ваня ни найдет,

Он в карман к себе кладет.

И растет, растет карман

С каждым днем у Вани.

Гайки, гвозди, старый кран

Брякают в кармане.

Мама Ваню водит в ясли.

Там к обеду Ване

Дали блин в топленом масле,

А другой в сметане.

Съел он первый, а другой

Унести хотел домой.

Блин сложил он пополам

И еще раз пополам,

Будто запечатал,

Поглядел по сторонам

И в карман упрятал.

Взять домой и молоко

Захотелось Ване,

Да его не так легко

Унести в кармане!

Молоко прошло насквозь,

Просочилось, пролилось.

Из кармана на пол

Белый дождь закапал.

Очень жалко, что карман

Не кувшин и не стакан!

Всех детей гулять ведут.

Только Ваня не обут.

Потерялась после сна

Тапочка у Вани…

Оказалось, и она

Прячется в кармане.

До чего большой карман

Не карман, а чемодан!

Чемодан битком набит.

Из него торчком торчит

Ломаная ложка,

Куколка-матрешка,

Лошадиная нога

С маленькой подковой

И колючие рога

Глиняной коровы.

Потерялся барабан,

Красный, полосатый.

И под стол и под диван

Лазили ребята.

Видит няня, что карман

Толще стал у Вани…

— Неужели барабан

У тебя в кармане?..

Оказалось, так и есть,

Только он не мог пролезть.

Не поддался барабан,

Затрещал по швам карман:

Был он не резиновый,

Был он парусиновый!..

Рано, рано мы встаем,

Громко сторожа зовем:

— Сторож, сторож, поскорей

Выходи кормить зверей!

Вышел сторож из сторожки,

Подметает он дорожки,

Курит трубку у ворот,

Нам обедать не дает.

Долго, долго у решетки,

Мы стоим, разинув глотки.

Знаем, знаем без часов,

Что обед для нас готов.

За обедом, за обедом

Не болтаем мы с соседом,

Забываем обо всем

И жуем, жуем, жуем.

Это трудная работа

Щеки лоснятся от пота.

После пищи нужен сон.

Прислонившись, дремлет слон.

Показав себя народу,

Бегемот уходит в воду.

Спит сова, вцепившись в пень,

Спит олень, и спит тюлень.

Темно-бурый медвежонок

Про себя ворчит спросонок,

Только пони и верблюд

Принимаются за труд.

На верблюде, на верблюде,

Как в пустыне, ездят люди,

Проезжают мимо рва,

За которым видят льва,

Проезжают мимо клетки,

Где орлы сидят на ветке.

Неуклюж, космат и худ,

Ходит по саду верблюд.

А по кругу, на площадке,

Черногривые лошадки

Мчатся рядом и гуськом,

Машут челкой и хвостом.

Но вот наступает прохлада.

Чужие уходят из сада.

Горят за оградой огни,

И мы остаемся одни.

Дали туфельки слону.

Взял он туфельку одну

И сказал: — Нужны пошире,

И не две, а все четыре!

Рвать цветы легко и просто

Детям маленького роста,

Но тому, кто так высок,

Нелегко сорвать цветок!

Эй, не стойте слишком близко

Я тигренок, а не киска!

Полосатые лошадки,

Африканские лошадки,

Хорошо играть вам в прятки

На лугу среди травы!

Разлинованы лошадки,

Словно школьные тетрадки,

Разрисованы лошадки

От копыт до головы.

У нас просторный водоем.

Мы с братом плаваем вдвоем.

Вода прохладна и свежа.

Ее меняют сторожа.

Мы от стены плывем к стене

То на боку, то на спине.

Держись правее, дорогой,

Не задевай меня ногой!

Взгляни на маленьких совят

Малютки рядышком сидят.

Когда не спят,

Они едят.

Когда едят,

Они не спят.

Я — страусенок молодой,

Заносчивый и гордый.

Когда сержусь, я бью ногой,

Мозолистой и твердой.

Когда пугаюсь, я бегу,

Вытягивая шею.

А вот летать я не могу,

И петь я не умею.

Правда, дети, я хорош?

На большой мешок похож.

На морях в былые годы

Обгонял я пароходы.

А теперь я здесь в саду

Тихо плаваю в пруду.

Отчего течет вода

С этого младенца?

Он недавно из пруда,

Дайте полотенце!

Бедный маленький верблюд:

Есть ребенку не дают.

Он сегодня съел с утра

Только два таких ведра!

На прутике записка:

«Не подходите близко!»

Записке ты не верь

Я самый добрый зверь.

За что сижу я в клетке,

Я сам не знаю, детки.

Мы — два брата, два птенца.

Мы недавно из яйца.

Что за птица — наша мать?

Где ее нам отыскать?

Мы ни с кем здесь не знакомы

И не знаем даже, кто мы.

Гуси? Страусы? Павлины?

Догадались! Мы — пингвины.

Вот полюбуйтесь на игру

Двух австралийских кенгуру.

Они играют в чехарду

В зоологическом саду.

Нет, я не волк и не лиса.

Вы приезжайте к нам в леса,

И там увидите вы пса

Воинственного динго.

Пусть вам расскажет кенгуру,

Как в австралийскую жару

Гнал по лесам его сестру

Поджарый, тощий динго.

Она в кусты — и я за ней,

Она в ручей — и я в ручей,

Она быстрей — и я быстрей,

Неутомимый динго.

Она хитра, и я не прост.

С утра бежали мы до звезд,

Но вот поймал ее за хвост

Неумолимый динго.

Теперь у всех я на виду

В зоологическом саду,

Верчусь волчком и мяса жду,

Неугомонный динго.

Вы разве не знаете папы

Большого, рыжего льва?

У него тяжелые лапы

И косматая голова.

Он громко кричит — басом,

И слышно его далеко.

Он ест за обедом мясо,

А мы сосем молоко.

Нет, постой, постой, постой,

Я разделаюсь с тобой!

Мой отец одним прыжком

Расправляется с быком.

Будет стыдно, если я

Не поймаю воробья.

Эй, вернись, покуда цел!

Мама! Мама! Улетел!..

Какое туманное лето

В неласковой этой стране!

Я в теплое платье одета,

Но холодно, холодно мне!

Меня называют дикаркой

За то, что сижу я в тоске,

Мечтая об Африке жаркой,

О мягком, горячем песке.

Я встретила здесь крокодила.

Он мне улыбнулся, как друг.

«Ты хочешь, — его я спросила,

К бананам и пальмам на юг?»

«Дитя, — отвечал он уныло,

Не видеть родной мне земли!»

И слезы из глаз крокодила

По черным щекам потекли.

Захрапели носороги,

Дремлет страус длинноногий.

Толстокожий бегемот

Лег спокойно на живот.

Спит верблюд, согнув колени.

Но не спится мне — гиене!

Настает моя пора:

Буду выть я до утра.

Днем молчала я угрюмо

Я боюсь дневного шума

Но зато мой хриплый смех

По ночам пугает всех!

Даже львы меня боятся…

Как над ними не смеяться?

Вот медведь, медведь, медведь!

Кто желает посмотреть?

Приходите к Мише в гости,

Сладкий пряник Мише бросьте.

Миша просит, Миша ждет,

Широко разинув рот.

Нет, правее! Нет, левее!

Промахнулись, ротозеи!

Вот теперь попали в рот!

Что за пряник — чистый мед!

За такое угощенье

Мы покажем представленье.

Ну-ка, Миша, поклонись!

Ну-ка, Миша, кувырнись!

Мой отец — степной шакал

Пищу сам себе искал.

Далеко в стране песчаной

Провожал он караваны

И в пустыне при луне

Громко плакал в тишине.

Ел он кости и объедки,

А теперь живет он в клетке.

От дождя он здесь укрыт

И всегда бывает сыт.

Африканец молодой

Обливается водой.

Вымыл голову и ухо

И в лоханке стало сухо.

Для хорошего слона

Речка целая нужна.

Уберите-ка

Лоханку,

Принесите-ка

Фонтанку!

Приплыл по океану

Из Африки матрос,

Малютку-обезьяну

В подарок нам привез.

Сидит она, тоскуя,

Весь вечер напролет

И песенку такую

По-своему поет:

«На дальнем жарком юге,

На пальмах и кустах,

Визжат мои подруги,

Качаясь на хвостах.

Чудесные бананы

На родине моей.

Живут там обезьяны

И нет совсем людей».

Длиннохвостый кенгуру

Погулять зовет сестру,

А сестра сидит в мешке

У мамаши на брюшке.

— Где обедал, воробей?

— В зоопарке у зверей.

Пообедал я сперва

За решеткою у льва.

Подкрепился у лисицы.

У моржа попил водицы.

Ел морковку у слона.

С журавлем поел пшена.

Погостил у носорога,

Отрубей поел немного.

Побывал я на пиру

У хвостатых кенгуру.

Был на праздничном обеде

У мохнатого медведя.

А зубастый крокодил

Чуть меня не проглотил.

Весною в нынешнем году

В зоологическом саду

Олень и лев, барсук и рысь

И медвежата родились.

Для них устроен детский дом

С зеленым лугом и прудом.

Они играют и лежат.

Козел бодает медвежат.

А лев и волк несутся вскачь

И разноцветный гонят мяч.

Промчатся быстро год и два,

И станет волк бояться льва,

И жить на свете будут врозь

Барсук и лев, медведь и лось.

Перед бассейном в зоопарке

Медвежьи мокрые следы.

С тяжелым плеском в полдень жаркий

Медведь выходит из воды.

Еще в костях он очень тонок,

Еще и ростом невелик.

Он не медведь, а медвежонок,

Но белоснежен, как старик.

Легко узнать по белой шкуре

Бродягу ледяных полей.

Слыхал он посвист зимней бури

На дальней родине своей.

Встречался с вьюгой и поземкой,

Ночуя с матерью на льду.

Теперь его прозвали Фомкой

И жить заставили в саду.

Он здесь ночует не на льдине,

А на асфальтовой горе.

Его тревожит крик павлиний,

Рычанье тигра на заре.

Он ищет днем прохладной тени

И, не найдя ее нигде,

Томясь от скуки и от лени,

Беззвучно шлепает к воде.

Рычит на сторожа негромко…

Но не рычи, — придет зима,

Вернутся вьюга и поземка

И будешь ты уже не Фомка,

А матерый медведь Фома!

Уговорились я и мама

Дождаться выходного дня

И посмотреть ги-ги-топама…

Нет, ги-попо-тото-попама…

Нет, ги-гото-попо-потама…

Пусть мама скажет за меня!

Вошли в открытые ворота

И побежали мы вдвоем

Взглянуть на ги… на бегемота!

Мы чаще так его зовем.

Он сам имен своих не знает:

Как ни зовите, — все равно

Он из воды не вылезает,

Лежит, как мокрое бревно.

Нам не везло сегодня с мамой.

Его мы ждали целый час.

А он со дна глубокой ямы

Не замечал, должно быть, нас.

Лежал он гладкий, толстокожий,

В песок уткнувшись головой,

На кожу ветчины похожий

В огромной миске суповой.

По целым дням из водоема

Он не выходит, — там свежей.

— Есть у него часы приема?

Спросили мы у сторожей.

— Да, есть часы приема пищи.

Его мы кормим по часам.

И вдруг, блестя, как голенище,

Поднялся сам

Гиппопотам.

Должно быть, у него промокли

Мозги от постоянных ванн,

Глаза посажены в бинокли,

А рот раскрыт, как чемодан.

Он оглядел стоявших рядом

Гостей непрошеных своих,

К решетке повернулся задом,

Слегка нагнулся — и бултых!

Я думаю, гиппопотама

Зовут так трудно для того,

Чтоб сторож из глубокой ямы

Пореже вызывал его!..

Дама сдавала в багаж

Диван,

Чемодан,

Саквояж,

Картину,

Корзину,

Картонку

И маленькую собачонку.

Выдали даме на станции

Четыре зеленых квитанции

О том, что получен багаж:

Диван,

Чемодан,

Саквояж,

Картина,

Корзина,

Картонка

И маленькая собачонка.

Вещи везут на перрон.

Кидают в открытый вагон.

Готово. Уложен багаж:

Диван,

Чемодан,

Саквояж,

Картина,

Корзина,

Картонка

И маленькая собачонка.

Но только раздался звонок,

Удрал из вагона щенок.

Хватились на станции Дно:

Потеряно место одно.

В испуге считают багаж:

Диван,

Чемодан,

Саквояж,

Картина,

Корзина,

Картонка…

— Товарищи! Где собачонка?

Вдруг видят: стоит у колес

Огромный взъерошенный нес.

Поймали его — ив багаж,

Туда, где лежал саквояж,

Картина,

Корзина,

Картонка,

Где прежде была собачонка.

Приехали в город Житомир.

Носильщик пятнадцатый номер

Везет на тележке багаж:

Диван,

Чемодан,

Саквояж,

Картину,

Корзину,

Картонку,

А сзади ведут собачонку.

Собака-то как зарычит,

А барыня как закричит:

— Разбойники! Воры! Уроды!

Собака — не той породы!

Швырнула она чемодан,

Ногой отпихнула диван,

Картину,

Корзину,

Картонку…

— Отдайте мою собачонку!

— Позвольте, мамаша! На станции,

Согласно багажной квитанции,

От вас получили багаж:

Диван,

Чемодан,

Саквояж,

Картину,

Корзину,

Картонку

И маленькую собачонку.

Однако

За время пути

Собака

Могла подрасти!

На площади базарной,

На каланче пожарной

Круглые сутки

Дозорный у будки

Поглядывал вокруг

На север,

На юг,

На запад,

На восток,

Не виден ли дымок.

И если видел он пожар,

Плывущий дым угарный,

Он поднимал сигнальный шар

Над каланчой пожарной.

И два шара,

И три шара

Взвивались вверх, бывало.

И вот с пожарного двора

Команда выезжала.

Тревожный звон будил народ,

Дрожала мостовая.

И мчалась с грохотом вперед

Команда удалая.

Теперь не надо каланчи,

Звони по телефону

И о пожаре сообщи

Ближайшему району.

Пусть помнит каждый гражданин

Пожарный номер: ноль-один!

В районе есть бетонный дом

В три этажа и выше

С большим двором и гаражом

И с вышкою на крыше.

Сменяясь, в верхнем этаже

Пожарные сидят,

А их машины в гараже

Мотором в дверь глядят.

Чуть только — ночью или днем

Дадут сигнал тревоги,

Лихой отряд борцов с огнем

Несется по дороге…

Мать на рынок уходила,

Дочке Лене говорила:

— Печку, Леночка, не тронь.

Жжется, Леночка, огонь!

Только мать сошла с крылечка,

Лена села перед печкой,

В щелку красную глядит,

А в печи огонь гудит.

Приоткрыла дверцу Лена

Соскочил огонь с полена,

Перед печкой выжег пол,

Влез по скатерти на стол,

Побежал по стульям с треском,

Вверх пополз по занавескам,

Стены дымом заволок,

Лижет пол и потолок.

Но пожарные узнали,

Где горит, в каком квартале.

Командир сигнал дает,

И сейчас же — в миг единый

Вырываются машины

Из распахнутых ворот.

Вдаль несутся с гулким звоном.

Им в пути помехи нет.

И сменяется зеленым

Перед ними красный свет.

В пять минут автомобили

До пожара докатили,

Стали строем у ворот,

Подключили шланг упругий,

И, раздувшись от натуги,

Он забил, как пулемет.

Заклубился дым угарный.

Гарью комната полна.

На руках Кузьма-пожарный

Вынес Лену из окна.

Он, Кузьма, — пожарный старый,

Двадцать лет тушил пожары,

Сорок душ от смерти спас,

Бился с пламенем не раз.

Ничего он не боится,

Надевает рукавицы,

Смело лезет по стене.

Каска светится в огне.

Вдруг на крыше из-под балки

Чей-то крик раздался жалкий,

И огню наперерез

На чердак Кузьма полез.

Сунул голову в окошко,

Поглядел… — Да это кошка!

Пропадешь ты здесь в огне.

Полезай в карман ко мне!..

Широко бушует пламя…

Разметавшись языками,

Лижет ближние дома.

Отбивается Кузьма.

Ищет в пламени дорогу,

Кличет младших на подмогу,

И спешат к нему на зов

Трое рослых молодцов.

Топорами балки рушат,

Из брандспойтов пламя тушат.

Черным облаком густым

Под ногами вьется дым.

Пламя ежится и злится,

Убегает, как лисица.

А струя издалека

Гонит зверя с чердака.

Вот уж бревна почернели…

Злой огонь шипит из щели:

— Пощади меня, Кузьма,

Я не буду жечь дома!

— Замолчи, огонь коварный!

Говорит ему пожарный.

Покажу тебе Кузьму!

Посажу тебя в тюрьму!

Оставайся только в печке,

В старой лампе и на свечке!

На скамейке у ворот

Лена горько слезы льет.

На панели перед домом

Стол, и стулья, и кровать…

Отправляются к знакомым

Лена с мамой ночевать.

Плачет девочка навзрыд,

А Кузьма ей говорит:

— Не зальешь огня слезами,

Мы водой потушим пламя.

Будешь жить да поживать.

Только чур — не поджигать!

Вот тебе на память кошка.

Посуши ее немножко!

Дело сделано. Отбой.

И опять по мостовой

Понеслись автомобили,

Затрубили, зазвонили.

Мчится лестница, насос.

Вьется пыль из-под колес.

Вот Кузьма в помятой каске.

Голова его в повязке,

Лоб в крови, подбитый глаз,

Да ему не в первый раз.

Поработал он недаром

Славно справился с пожаром!

Кто стучится в дверь ко мне

С толстой сумкой на ремне,

С цифрой 5 на медной бляшке,

В синей форменной фуражке?

Это он,

Это он,

Ленинградский почтальон.

У него

Сегодня много

Писем

В сумке на боку

Из Ташкента,

Таганрога,

Из Тамбова

И Баку.

В семь часов он начал дело,

В десять сумка похудела,

А к двенадцати часам

Все разнес по адресам.

— Заказное из Ростова

Для товарища Житкова!

— Заказное для Житкова?

Извините, нет такого!

— Где же этот гражданин?

— Улетел вчера в Берлин.

Житков за границу

По воздуху мчится

Земля зеленеет внизу.

А вслед за Житковым

В вагоне почтовом

Письмо заказное везут.

Пакеты по полкам

Разложены с толком,

В дороге разборка идет,

И два почтальона

На лавках вагона

Качаются ночь напролет.

Открытка

В Дубровку,

Посылка

В Покровку,

Газета

На станцию Клин.

Письмо

В Бологое.

А вот заказное

Пойдет за границу — в Берлин.

Идет берлинский почтальон,

Последней почтой нагружен.

Одет таким он франтом:

Фуражка с красным кантом.

На темно-синем пиджаке

Лазурные петлицы.

Идет и держит он в руке

Письмо из-за границы.

Кругом прохожие спешат.

Машины шинами шуршат,

Одна другой быстрее,

По Липовой аллее.

Подводит к двери почтальон,

Швейцару старому поклон.

— Письмо для герр Житкова

Из номера шестого!

— Вчера в одиннадцать часов

Уехал в Англию Житков!

Письмо

Само

Никуда не пойдет,

Но в ящик его опусти

Оно пробежит,

Пролетит,

Проплывет

Тысячи верст пути.

Нетрудно письму

Увидеть свет:

Ему

Не нужен билет.

На медные деньги

Объедет мир

Заклеенный

Пассажир.

В дороге

Оно

Не пьет и не ест

И только одно

Говорит:

— Срочное.

Англия.

Лондон.

Вест,

14, Бобкин-стрит.

Бежит, подбрасывая груз,

За автобусом автобус.

Качаются на крыше

Плакаты и афиши.

Кондуктор с лесенки кричит:

— Конец маршрута! Бобкин-стрит!

По Бобкин-стрит, по Бобкин-стрит

Шагает быстро мистер Смит

В почтовой синей кепке,

А сам он вроде щепки.

Идет в четырнадцатый дом,

Стучит висячим молотком

И говорит сурово:

— Для мистера Житкова.

Швейцар глядит из-под очков

На имя и фамилию

И говорит: — Борис Житков

Отправился в Бразилию!

Пароход

Отойдет

Через две минуты.

Чемоданами народ

Занял все каюты.

Но в одну из кают

Чемоданов не несут.

Там поедет вот что:

Почтальон и почта.

Под пальмами Бразилии,

От зноя утомлен,

Шагает дон Базилио,

Бразильский почтальон.

В руке он держит странное,

Измятое письмо.

На марке — иностранное

Почтовое клеймо.

И надпись над фамилией

О том, что адресат

Уехал из Бразилии

Обратно в Ленинград.

Кто стучится в дверь ко мне

С толстой сумкой на ремне,

С цифрой 5 на медной бляшке,

В синей форменной фуражке?

Это он,

Это он,

Ленинградский почтальон.

Он протягивает снова

Заказное для Житкова.

— Для Житкова?

Эй, Борис,

Получи и распишись!

Мой сосед вскочил с постели:

— Вот так чудо в самом деле!

Погляди, письмо за мной

Облетело шар земной.

Мчалось по морю вдогонку,

Понеслось на Амазонку.

Вслед за мной его везли

Поезда и корабли.

По морям и горным склонам

Добрело оно ко мне.

Честь и слава почтальонам,

Утомленным, запыленным.

Слава честным почтальонам

С толстой сумкой на ремне!

Лампа керосиновая,

Свечка стеариновая,

Коромысло с ведром

И чернильница с пером.

Лампа плакала в углу,

За дровами на полу:

— Я голодная,

Я холодная!

Высыхает мой фитиль.

На стекле густая пыль.

Почему

Я не пойму

Не нужна я никому?

А бывало, зажигали

Ранним вечером меня.

В окна бабочки влетали

И кружились у огня.

Я глядела сонным взглядом

Сквозь туманный абажур,

И шумел со мною рядом

Старый медный балагур.

Познакомилась в столовой

Я сегодня с лампой новой.

Говорили, будто в ней

Пятьдесят горит свечей.

Ну и лампа! На смех курам!

Пузырек под абажуром.

В середине пузырька

Три-четыре волоска.

Говорю я: — Вы откуда,

Непонятная посуда?

Любопытно посмотреть,

Как вы будете гореть.

Пузырек у вас запаян.

Как зажжет его хозяин?

А гражданка мне в ответ

Говорит: — Вам дела нет!

Я, конечно, загудела:

— Почему же нет мне дела?

В этом доме десять лет

Я давала людям свет

И ни разу не коптела!

Почему же нет мне дела?

Да при этом, — говорю,

Я без хитрости горю.

По старинке, по привычке,

Зажигаюсь я от спички,

Вот как свечка или печь.

Ну, а вас нельзя зажечь.

Вы, гражданка, — самозванка!

Вы не лампочка, а склянка!

А она мне говорит:

— Глупая вы баба!

Фитилек у вас горит

Чрезвычайно слабо.

Между тем как от меня

Льется свет чудесный,

Потому что я родня

Молнии небесной!

Я — электрическая

Экономическая

Лампа!

Мне не надо керосина.

Мне со станции машина

Шлет по проволоке ток.

Не простой я пузырек!

Если вы соедините

Выключателем две нити,

Зажигается мой свет.

Вам понятно или нет?

Стеариновая свечка

Робко вставила словечко:

— Вы сказали, будто в ней

Пятьдесят горит свечей?

Обманули вас бесстыдно:

Ни одной свечи не видно!

Перо в пустой чернильнице,

Скрипя, заговорило

— В чернильнице-кормилице

Кончаются чернила.

Я, старое и ржавое,

Живу теперь в отставке.

В моих чернилах плавают

Рогатые козявки.

У нашего хозяина

Теперь другие перья.

Стучат они отчаянно,

Палят, как артиллерия.

Запятые,

Точки,

Строчки

Бьют кривые молоточки.

Вдруг разъедется машина

Едет вправо половина…

Что такое? Почему?

Ничего я не пойму!

Коромысло с ведром

Загремело на весь дом:

— Никто по воду не ходит,

Коромысла не берет.

Стали жить по новой моде

Завели водопровод.

Разленились нынче бабы.

Али плечи стали слабы?

Речка спятила с ума

По домам пошла сама!

А бывало, с перезвоном

К берегам ее зеленым

Шли девицы за водой

По улице мостовой.

Подходили к речке близко,

Речке кланялися низко:

— Здравствуй, речка, наша мать,

Дай водицы нам набрать!

А теперь двухлетний внучек

Повернет одной рукой

Ручку крана, точно ключик,

И вода бежит рекой…

Нынче в людях мало смысла,

Пропадает коромысло!

Жил человек рассеянный

На улице Бассейной.

Сел он утром на кровать,

Стал рубашку надевать,

В рукава просунул руки

Оказалось, это брюки.

Вот какой рассеянный

С улицы Бассейном!

Надевать он стал пальто

Говорят ему: не то.

Стал натягивать гамаши

Говорят ему: не ваши.

Вот какой рассеянный

С улицы Бассейной!

Вместо шапки на ходу

Он надел сковороду.

Вместо валенок перчатки

Натянул себе на пятки.

Вот какой рассеянный

С улицы Бассейной!

Однажды на трамвае

Он ехал на вокзал

И, двери открывая,

Вожатому сказал:

— Глубокоуважаемый

Вагоноуважатый!

Вагоноуважаемый

Глубокоуважатый!

Во что бы то ни стало

Мне надо выходить.

Нельзя ли у трамвала

Вокзай остановить?

Вожатый удивился

Трамвай остановился.

Вот какой рассеянный

С улицы Бассейной!

Он отправился в буфет

Покупать себе билет.

А потом помчался в кассу

Покупать бутылку квасу.

Вот какой рассеянный

С улицы Бассейной!

Побежал он на перрон,

Влез в отцепленный вагон,

Внес узлы и чемоданы,

Рассовал их под диваны,

Сел в углу перед окном

И заснул спокойным сном…

— Это что за полустанок?

Закричал он спозаранок.

А с платформы говорят:

— Это город Ленинград.

Он опять поспал немножко

И опять взглянул в окошко,

Увидал большой вокзал,

Удивился и сказал:

— Это что за остановка

Бологое иль Поповка?

А с платформы говорят:

— Это город Ленинград.

Он опять поспал немножко

И опять взглянул в окошко,

Увидал большой вокзал,

Потянулся и сказал:

— Что за станция такая

Дибуны или Ямская?

А с платформы говорят:

— Это город Ленинград.

Закричал он: — Что за шутки!

Еду я вторые сутки,

А приехал я назад,

А приехал в Ленинград!

Вот какой рассеянный

С улицы Бассейной!

Серый волк в густом лесу

Встретил рыжую лису.

— Лисавета, здравствуй!

— Как дела, зубастый?

— Ничего идут дела.

Голова еще цела.

— Где ты был?

— На рынке.

— Что купил?

— Свининки.

— Сколько взяли?

— Шерсти клок,

Ободрали

Правый бок,

Хвост отгрызли в драке!

— Кто отгрыз?

— Собаки!

— Сыт ли, милый куманек?

— Еле ноги уволок!

Темноты боится Петя.

Петя маме говорит:

— Можно, мама, спать при свете?.

Пусть всю ночь огонь горит.

Отвечает мама: — Нет!

Щелк — и выключила свет.

Стало тихо и темно.

Свежий ветер дул в окно.

В темноте увидел Петя

Человека у стены.

Оказалось на рассвете

Это куртка и штаны.

Рукавами, как руками,

Куртка двигала слегка,

А штаны плясали сами

От ночного ветерка.

В темноте увидел Петя

Ступу с бабою-ягой.

Оказалось на рассвете

Это печка с кочергой.

Это печь,

А не яга,

Не нога,

А кочерга!

В темноте увидел Петя:

Сверху смотрит великан.

Оказалось на рассвете

Это старый чемодан.

Высоко — на крышу шкапа

Чемодан поставил папа,

И светились два замка

При луне, как два зрачка.

Каждый раз при встрече с Петей

Говорят друг другу дети:

— Это — Петя Иванов.

Испугался он штанов!

Испугался он яги

Старой, ржавой кочерги!

На дворе услышал Петя,

Как над ним смеются дети.

— Нет, — сказал он, — я не трус!

Темноты я не боюсь!

С этих пор ни разу Петя

Не ложился спать при свете.

Чемоданы и штаны

Пете больше не страшны.

Да и вам, другие дети,

Спать не следует при свете.

Для того чтоб видеть сны,

Лампы вовсе не нужны!

Сон приходит втихомолку,

Пробирается сквозь щелку.

Он для каждого из нас

Сны счастливые припас.

Он показывает сказки,

Да не всем они видны.

Вот закрой покрепче глазки

И тогда увидишь сны!

А кого унять не может

Младший брат — спокойный сон,

Старший брат в постель уложит

Тихий, строгий Угомон.

Спи, мой мальчик, не шуми.

Угомон тебя возьми!

Опустела мостовая.

По дороге с двух сторон

Все троллейбусы, трамваи

Гонит в парки Угомон.

Говорит он: — Спать пора.

Завтра выйдете с утра!

И троллейбусы, трамваи

На ночлег спешат, зевая…

Там, где гомон, там и он

Тихий, строгий Угомон.

Всех, кто ночью гомонит,

Угомон угомонит.

Он людей зовет на отдых

В деревнях и городах,

На высоких пароходах,

В длинных скорых поездах.

Ночью в сумраке вагона

Вы найдете Угомона.

Унимает он ребят,

Что улечься не хотят.

Ходит он по всем квартирам.

А подчас летит над миром

В самолете Угомон:

И воздушным пассажирам

Тоже ночью нужен сон.

Под спокойный гул моторов,

В синем свете ночника

Люди спят среди просторов,

Пробивая облака.

Поздней ночью

Угомону

Говорят по телефону:

— Приходи к нам, Угомон.

Есть у нас на Малой Бронной

Паренек неугомонный,

А зовут его Антон.

По ночам он спать не хочет,

Не ложится на кровать,

А хохочет

И грохочет

И другим мешает спать.

Люди просят: — Не шуми,

Угомон тебя возьми!

Говорит неугомонный:

— Не боюсь я Угомона.

Посмотрю я, кто кого:

Он меня иль я его!

Спать ложатся все на свете.

Спят и взрослые и дети,

Спит и ласточка и слон,

Но не спит один Антон.

До утра не спит и слышит,

Как во сне другие дышат,

Тихо тикают часы,

За окошком лают псы.

Стал он песни петь от скуки,

Взял от скуки книгу в руки.

Но раздался громкий стук

Книга выпала из рук.

Да и как читать в постели:

Лампа светит еле-еле…

Начал пальцы он считать:

— Раз-два-три-четыре-пять,

Но сбивается со счета

Не дает считать дремота…

Вдруг он слышит: — Дили-дон!

Появился Угомон.

Проскользнул он в дом украдкой,

Наклонился над кроваткой,

А на нитке над собой

Держит шарик голубой.

Да как будто и не шарик,

А светящийся фонарик.

Синим светом он горит,

Тихо-тихо говорит:

— Раз. Два.

Три. Четыре.

Кто не спит у вас в квартире?

Всем на свете нужен сон.

Кто не спит, тот выйди вон!

Перестал фонарь светиться,

А из всех его дверей

Разом выпорхнули птицы

Стая быстрых снегирей.

Шу! Над мальчиком в постели

Шумно крылья просвистели.

Просит шепотом Антон:

— Дай мне птичку, Угомон!

— Нет, мой мальчик, эта птица

Нам с тобою только снится.

Ты давно уж крепко спишь…

Сладких снов тебе, малыш!

В лес, луною озаренный,

Угомон тропой идет.

Есть и там неугомонный,

Непоседливый народ.

Где листвою шелестящий

Лес в дремоту погружен,

Там прошел лесною чащей

Седобровый Угомон.

Он грозит синичке юной,

Говорит птенцам дрозда,

Чтоб не смели ночью лунной

Отлучаться из гнезда

Так легко попасть скворчатам,

Что выходят по ночам,

В плен к разбойникам крылатым

Совам, филинам, сычам…

С Угомоном ночью дружен

Младший брат — спокойный сон.

Но и днем бывает нужен

Тихий, строгий Угомон.

Что случилось нынче в школе?

Нет учительницы, что ли?

Расшумелся первый класс

И бушует целый час.

Поднял шум дежурный Миша.

Он сказал: — Ребята, тише!

— Тише! — крикнули в ответ

Юра, Шура и Ахмет.

— Тише, тише! — закричали

Коля, Оля, Галя, Валя.

— Тише-тише-тишина!

Крикнул Игорь у окна.

— Тише, тише! Не шумите!

Заорали Витя, Митя.

— Замолчите! — на весь класс

Басом выкрикнул Тарас.

Тут учительница пенья

Просто вышла из терпенья,

Убежать хотела вон…

Вдруг явился Угомон.

Оглядел он всех сурово

И сказал ученикам:

— Не учи

Молчать

Другого,

А молчи

Побольше

Сам!

Открываем календарь

Начинается январь.

В январе, в январе

Много снегу на дворе.

Снег — на крыше, на крылечке.

Солнце в небе голубом.

В нашем доме топят печки.

В небо дым идет столбом.

Дуют ветры в феврале,

Воют в трубах громко.

Змейкой мчится по земле

Легкая поземка.

Поднимаясь, мчатся вдаль

Самолетов звенья.

Это празднует февраль

Армии рожденье.

Рыхлый снег темнеет в марте.

Тают льдинки на окне.

Зайчик бегает по парте

И по карте

На стене.

Апрель, апрель!

На дворе звенит капель.

По полям бегут ручьи,

На дорогах лужи.

Скоро выйдут муравьи

После зимней стужи.

Пробирается медведь

Сквозь лесной валежник.

Стали птицы песни петь,

И расцвел подснежник.

Распустился ландыш в мае

В самый праздник — в первый день.

Май цветами провожая,

Распускается сирень.

Пришел июнь.

«Июнь! Июнь!»

В саду щебечут птицы…

На одуванчик только дунь

И весь он разлетится.

Сенокос идет в июле,

Где-то гром ворчит порой.

И готов покинуть улей

Молодой пчелиный рой.

Собираем в августе

Урожай плодов.

Много людям радости

После всех трудов.

Солнце над просторными

Нивами стоит.

И подсолнух зернами

Черными

Набит.

Ясным утром сентября

Хлеб молотят села,

Мчатся птицы за моря

И открылась школа.

В октябре, в октябре

Частый дождик на дворе.

На лугах мертва трава,

Замолчал кузнечик.

Заготовлены дрова

На зиму для печек.

День седьмого ноября

Красный день календаря.

Погляди в свое окно:

Все на улице красно.

Вьются флаги у ворот,

Пламенем пылая.

Видишь, музыка идет

Там, где шли трамваи.

Весь народ — и млад и стар

Празднует свободу.

И летит мой красный шар

Прямо к небосводу!

В декабре, в декабре

Все деревья в серебре.

Нашу речку, словно в сказке,

За ночь вымостил мороз,

Обновил коньки, салазки,

Елку из лесу привез.

Елка плакала сначала

От домашнего тепла.

Утром плакать перестала,

Задышала, ожила.

Чуть дрожат ее иголки,

На ветвях огни зажглись.

Как по лесенке, по елке

Огоньки взбегают ввысь.

Блещут золотом хлопушки.

Серебром звезду зажег

Добежавший до верхушки

Самый смелый огонек.

Год прошел, как день вчерашний.

Над Москвою в этот час

Бьют часы Кремлевской башни

Свой салют — двенадцать раз.

Что растет на елке?

Шишки да иголки.

Разноцветные шары

Не растут на елке.

Не растут на елке

Пряники и флаги,

Не растут орехи

В золотой бумаге.

Эти флаги и шары

Выросли сегодня

Для советской детворы

В праздник новогодний.

В городах страны моей,

В селах

И поселках

Столько вспыхнуло огней

На веселых

Елках!

В небе гром, гроза.

Закрывай глаза!

Дождь прошел. Трава блестит,

В небе радуга стоит.

Поскорей, поскорей

Выбегай из дверей,

По траве

Босиком,

Прямо в небо

Прыжком.

Ладушки, ладушки!

По радуге, по радужке,

По цветной

Дуге

На одной

Ноге.

Вниз по радуге верхом

И на землю кувырком!

Вьюга снежная, пурга,

Напряди нам пряжи,

Взбей пушистые снега,

Словно пух лебяжий.

Вы, проворные ткачи

Вихри и метели,

Дайте радужной парчи

Для косматых елей.

Потрудись, кузнец-мороз,

Скуй ты нам сегодня

Ожерелье для берез

К ночи новогодней!

В лесу над росистой поляной

Кукушка встречает рассвет.

В тиши ее голос стеклянный

Звучит, как вопрос и ответ.

И память о летнем рассвете

Я в город с собой унесу.

Пускай мне зимою о лете

Напомнит кукушка в лесу.

Припомню я лагерь, палатки

На самой опушке лесной

И птицу, игравшую в прятки

В рассветном тумане со мной.

Лед идет, лед идет!

Вереницей длинной

Третьи сутки напролет

Проплывают льдины.

Льдины движутся гурьбой

В страхе и в тревоге,

Будто стадо на убой

Гонят по дороге.

Синий лед, зеленый лед,

Серый, желтоватый,

К верной гибели идет

Нет ему возврата!

Кое-где на льду навоз

И следы полозьев.

Чьи-то санки лед унес,

Крепко приморозив.

Льдина льдину гонит в путь,

Ударяет в спину.

Не давая отдохнуть,

Льдина вертит льдину.

А ведь этой глыбой льда,

Толстой, неуклюжей,

Стала вольная вода,

Скованная стужей.

Пусть же тает старый лед,

Грязный и холодный!

Пусть умрет и оживет

В шири полноводной!

Вот портфель,

Пальто и шляпа.

День у паны

Выходной.

Не ушел

Сегодня

Папа.

Значит,

Будет он со мной.

Что мы нынче

Делать будем?

Это вместе

Мы обсудим.

Сяду к папе

На кровать

Станем вместе

Обсуждать.

Не поехать ли

Сегодня

В ботанический музей?

Не созвать ли нам

Сегодня

Всех знакомых и друзей?

Не отдать ли

В мастерскую

Безголового коня?

Не купить ли нам

Морскую

Черепаху для меня?

Или можно

Сделать змея

Из бумажного листа,

Если есть

Немного клея

И мочалка

Для хвоста.

Понесется змей гремучий

Выше

Крыши,

Выше тучи!..

— А пока,

Сказала мать,

Не пора ли

Вам вставать?..

— Хорошо! Сейчас встаем!

Отвечали мы вдвоем.

Мы одеты

И обуты.

Мы побрились

В две минуты.

(Что касается

Бритья

Брился папа,

А не я!)

Мы постель убрали сами.

Вместе с мамой пили чай.

А потом сказали маме:

— До свиданья! Не скучай!

Перед домом на Садовой

Сели мы в троллейбус новый.

Из открытого окна

Вся Садовая видна.

Мчатся стаями «Победы»,

«Москвичи», велосипеды.

Едет с почтой почтальон.

Вот машина голубая

Разъезжает, поливая

Мостовую с двух сторон.

Из троллейбуса

Я вылез,

Папа выпрыгнул за мной.

А потом

Мы прокатились

На машине легковой.

А потом

В метро спустились

И помчались

Под Москвой.

А потом

Стреляли в тире

В леопарда

Десять раз:

Папа — шесть,

А я — четыре:

В брюхо,

В ухо,

В лоб

И в глаз!

Голубое,

Голубое,

Голубое

В этот день

Было небо над Москвою,

И в садах цвела сирень.

Мы прошлись

По зоопарку.

Там кормили сторожа

Крокодила

И цесарку,

Антилопу

И моржа.

Сторожа

Давали свеклу

Двум

Задумчивым

Слонам.

А в бассейне

Что-то мокло…

Это был гиппопотам!

Покатался я

На пони,

Это маленькие

Кони.

Ездил прямо

И кругом,

В таратайке

И верхом.

Мне и папе

Стало жарко.

Мы растаяли, как воск.

За оградой зоопарка

Отыскали мы киоск.

Из серебряного крана

С шумом

Брызнуло ситро.

Мне досталось

Полстакана,

А хотелось бы

Ведро!

Мы вернулись

На трамвае,

Привезли домой

Сирень.

Шли по лестнице,

Хромая,

Так устали

В этот день!

Я нажал звонок знакомый

Он ответил мне, звеня,

И затих…

Как тихо дома,

Если дома нет меня!

Под шатром широким кругом

Мчатся кони друг за другом,

Стройные, точеные,

Сбруи золоченые.

Едут девочки в санях,

Руки в муфты прячут.

А мальчишки на конях

За санями скачут.

Едут девочки в санях,

Лаковых, узорных,

А мальчишки — на конях,

Серых или черных.

— Вот я шпоры дам коню,

Ваши санки догоню!

— Не гоните вы коня,

Не догоните меня!

В блеске пестрых фонарей,

В удалой погоне

Пролетают все быстрей

Всадники и кони.

А кругом бегут дома,

Тумбы и панели.

Площадь движется сама

Вроде карусели…

Народу-то! Народу!

Куда ни кинешь взгляд,

По каждому проходу

Идет волна ребят.

Сажают их на стулья

И просят не шуметь,

Но шум стоит, как в улье,

Куда залез медведь.

Из длинного колодца

Невидимо для глаз

То флейта засмеется,

То рявкнет контрабас.

Но вдруг погасли лампы,

Настала тишина,

И впереди за рампой

Раздвинулась стена.

И увидали дети

Над морем облака,

Растянутые сети,

Избушку рыбака.

Внизу запела скрипка

Пискливым голоском

Заговорила рыбка

На берегу морском.

Все эту сказку знали

О рыбке золотой,

Но тихо было в зале,

Как будто он пустой.

Очнулся он, захлопал,

Когда зажгли огонь.

Стучат ногами об пол,

Ладонью о ладонь.

И занавес трепещет,

И лампочки дрожат

Так звонко рукоплещет

Полтысячи ребят.

Ладоней им не жалко…

Но вот пустеет дом,

И только раздевалка

Кипит еще котлом.

Шумит волна живая,

Бежит по всей Москве,

Где ветер, и трамваи,

И солнце в синеве.

Впервые на арене

Для школьников Москвы

Ученые тюлени,

Танцующие львы.

Жонглеры-медвежата,

Собаки-акробаты,

Канатоходец-слон,

Всемирный чемпион.

Единственные в мире

Атлеты-силачи

Подбрасывают гири,

Как детские мячи.

Летающие

Кони,

Читающие

Пони.

Выход борца

Ивана Огурца.

Веселые сцены,

Дешевые цены.

Полные сборы.

Огромный успех.

Кресло — полтинник.

Ложи

Дороже.

Выход обратно

Бесплатно

Для всех!

Начинается программа!

Два ручных гиппопотама,

Разделивших первый приз,

Исполняют вальс-каприз.

В четыре руки обезьяна

Играет на фортепьяно.

Под свист и щелканье бичей

На лошади по кругу

Хвостатый маленький жокей

Несется с перепугу.

По проволоке дама

Идет, как телеграмма.

Зайцы, соболи и белки

Бьют в литавры и тарелки.

Машет палочкой пингвин,

Гражданин полярных льдин.

В черный фрак пингвин одет,

В белый галстук и жилет.

С двух сторон ему еноты

Перелистывают ноты.

На зубах висит гимнаст,

До чего же он зубаст!

Вот такому бы гимнасту

Продавать зубную пасту!

Мамзель Фрикасе

На одном колесе.

Ухитрились люди в цирке

Обучить медведя стирке.

А морскую черепаху

Гладить мытую рубаху.

Вот слон, индийский гастролер,

Канатоходец и жонглер!

Подбрасывает сразу

И ловит он шутя

Фарфоровую вазу,

Бутылку и дитя.

Белый шут и рыжий шут

Разговор такой ведут:

— Где купили вы, синьор,

Этот красный помидор?

— Вот невежливый вопрос!

Это собственный мой нос.

Негритянка Мэри Грей

Дрессировщица зверей.

Вот открылись в клетку двери.

Друг за другом входят звери.

Мэри щелкает хлыстом.

Лев сердито бьет хвостом.

Мэри спрашивает льва:

— Сколько будет дважды два?

Лев несет четыре гири.

Значит, дважды два — четыре!

По дороге — стук да стук

Едет крашеный сундук.

Старичок его везет,

На всю улицу орет:

— Отличное

Земляничное

Морожено!..

Мы, ребята, босиком

Ходим вслед за сундуком.

Остановится сундук

Все становятся вокруг.

Сахарно

Морожено

На блюдечки

Положено,

Густо и сладко,

Ешь без остатка!

Дали каждому из нас

Узенькую ложечку,

И едим мы целый час,

Набирая всякий раз

С краю понемножечку.

По дороге — стук да стук

Едет крашеный сундук.

Летним утром в сундуке

Едет зимний холод

Синий лед, что на реке

Был весной расколот.

Банки круглые во льду

Тараторят на ходу.

От стоянки до стоянки

Разговаривают банки:

«Будет пир

На весь мир.

Мы везем для вас пломбир

И клубничное,

Земляничное

Мороженое!»

К сундуку бежит толстяк,

От жары он весь размяк,

Щеки, как подушки,

Шляпа на макушке.

— Эй! — кричит он. — Поскорей

Положи на пять рублей!

Взял мороженщик лепешку,

Сполоснул большую ложку,

Ложку в банку окунул,

Мягкий шарик зачерпнул,

По краям пригладил ложкой

И накрыл другой лепешкой.

Зачерпнул десяток раз.

— Получайте свой заказ!

Не моргнул толстяк и глазом,

Съел мороженое разом,

А потом кричит опять:

— Дай еще на двадцать пять

Да в придачу на полтинник

Я сегодня именинник!

— Ради ваших именин

Получайте, гражданин,

Именинное

Апельсинное

Мороженое!

По дороге — стук да стук

Едет медленно сундук,

Тарахтит, почти пустой,

А толстяк хрипит: — Постой!

Дай мороженого ложку,

Только ложку на дорожку

Ради праздничного дня:

День рожденья у меня!

— Ради вашего рожденья

Полубайте угощенье

Прекрасное

Ананасное

Мороженое!

Не сказал толстяк ни слова.

Покупает на целковый,

А потом на целых три.

Все кричат ему: — Смотри,

У тебя затылок синий,

На бровях белеет иней,

Как на дереве в лесу,

И сосулька на носу!..

А толстяк молчит — не слышит,

Ананасным паром дышит.

На спине его сугроб.

Побелел багровый лоб.

Посинели оба уха.

Борода белее пуха.

На затылке — снежный ком.

Снег на шляпе колпаком.

Он стоит и не шевЕлится,

А кругом шумит метелица…

Как у нашего двора

Нынче выросла гора.

Вся дорога загорожена,

Катит в саночках народ.

Под полозьями не лед,

А клубничное,

Земляничное,

Именинное

Апельсинное,

Прекрасное

Ананасное

Мороженое!

Это — Коля

С братом

Васей.

Коля — в школе,

В пятом

Классе.

Вася

В третьем.

Через год

Он в четвертый

Перейдет.

Есть у них

Собака такса,

По прозванью

Вакса-Клякса.

Вакса-Клякса

Носит

Кладь

И умеет

В мяч играть.

Бросишь мяч куда попало,

Глядь, она его поймала!

Каждый день

Уходят братья

Рано утром

На занятья.

А собака

У ворот

Пять часов

Сидит и ждет.

И бросается,

Залаяв,

Целовать

Своих хозяев.

Лижет руки,

Просит дать

Карандаш

Или тетрадь,

Или старую

Калошу

Все равно какую ношу.

Были в праздник

Вася с Колей

Вместе с папой

На футболе.

Только вверх

Взметнулся мяч,

Пес за ним

Помчался вскачь,

Гонит прямо через поле

Получайте, Вася с Колей!

С этих пор на стадион

Вход собакам воспрещен.

Как-то раз пошли куда-то

Папа, мама и ребята,

Побродили по Москве,

Полежали на траве

И обратно покатили

В легковом автомобиле.

Поглядели: у колес

Рядом с ними мчится пес,

Черно-желтый, кривоногий,

Так и жарит по дороге.

Рысью мчится он один

Меж колоннами машин.

Говорят ребята маме:

— Пусть собака едет с нами!

Сел в машину верный пес,

Будто к месту он прирос.

Он сидит с шофером рядом

И дорогу мерит взглядом,

Хоть не часто на Руси

Ездят таксы на такси.

Было в доме много крыс.

Вор хвостатый щель прогрыз,

Изорвал обои в клочья,

Побывал в буфете ночью.

Говорят отец и мать:

— Надо нам кота достать!

Вот явился гость заморский,

Величавый кот ангорский.

Мех пушистый, хвост густой,

Знатный кот, а не простой.

Поглядел он на собаку

И сейчас затеял драку.

Спину выгнул он дугой,

Дунул, плюнул раз-другой,

Замахнулся серой лапой…

Тут вмешались мама с папой

И обиженного пса

Увели на полчаса.

А когда пришел он снова,

Встретил кот его сурово,

Заурчал и прошипел:

— Уходи, покуда цел!

С той минуты в коридоре

Пса держали на запоре.

Вакса-Клякса

Не был плакса.

Но не мог от горьких слез

Удержаться бедный пес.

В коридоре лег он на пол,

Громко плакал, дверь царапал,

Проклиная целый свет,

Где ни капли правды нет!

Дети таксу пожалели,

Оба спрыгнули с постели.

Смотрят: лезет стая крыс

По буфету вверх и вниз.

Передать спешат друг дружке

Яйца, рыбу и ватрушки.

Ну, а кот залез на шкаф.

Сгорбил спину, хвост задрав,

И дрожит, как лист осины,

Наблюдая пир крысиный.

Вдруг, оставив хлеб и рис,

Разбежалась стая крыс.

В дверь вошла собака такса,

По прозванью Вакса-Клякса.

Криволапый, ловкий пес

В щель просунул длинный нос

И поймал большую крысу

Видно, крысу-директрису.

А потом он, как сапер,

Раскопал одну из нор

И полез к ворам в подполье

Наказать за своеволье.

Говорят, что с этих пор

Стая крыс ушла из нор.

За усердие в награду

Дали таксе рафинаду,

Разрешили подержать

Прошлогоднюю тетрадь.

Кот опять затеял драку,

Но трусишку-забияку,

Разжиревшего кота

Увели за ворота,

А оттуда Коля с Васей

Проводили восвояси.

Много раз ребята в школе

Говорили Васе с Колей:

— Больно пес у вас хорош!

На скамейку он похож,

И на утку, и на галку.

Ковыляет вперевалку.

Криволап он и носат.

Уши до полу висят!

Отвечают Вася с Колей

Всем товарищам по школе:

— Ничего, что этот пес

Кривоног и длиннонос.

У него кривые ноги,

Чтоб раскапывать берлоги.

Длинный нос его остер,

Чтобы крыс таскать из нор.

Говорят собаководы,

Что чистейшей он породы!

Вероятно, этот спор

Шел бы в классе до сих пор,

Кабы псу на днях не дали

Золотой большой медали.

И тогда простой вопрос

Безобразен этот пес

Иль по-своему прекрасен

Сразу стал ребятам ясен.

Но не знал ушастый пес,

Что награду в дом принес.

Не заметил он того,

Что медаль из золота

На ошейнике его

К бантику приколота.

Мы выходим из ворот.

Видим: на прогулку

Дружным шагом сад идет

Вдоль по переулку.

Да, да, да, шагает сад!

Перешел дорогу,

И запел он песню в лад,

Выступая в ногу.

Разве может сад идти,

Распевая по пути?

Не такой, как все сады,

Этот сад ходячий.

Он ложится у воды

На песок горячий.

Быстро сбросил у реки

Тапочки и майки,

Лепит булки, пирожки,

Куличи и сайки.

Полежал на солнце сад

И забрался в воду.

До чего воде он рад

В жаркую погоду!

Брызжет пеной водопад,

Вверх летят фонтаны,

Чуть сбежит раздетый сад

С отмели песчаной.

Вот он вышел из воды,

Ежится, как ежик.

На песке видны следы

Шесть десятков ножек.

Славно выкупался сад,

Отдохнул немного

И отправился назад

Прежнею дорогой.

Сад заходит в новый дом,

Где в большой столовой

Тридцать кружек с молоком

Для него готовы.

Поиграл он пять минут

В куклы и в лошадки,

А потом его кладут

В белые кроватки.

Разве сад ложится спать

После завтрака в кровать?

Если сад гулял с утра,

Саду отдых нужен.

А когда придет пора,

Будет он разбужен.

Приберет свою кровать,

Простыни, подушки

И опять пойдет играть

В игры и в игрушки.

Есть у сада паровоз,

Шесть автомобилей,

Черный пес — блестящий нос,

Белый кот Василий,

Восемь куколок в одной

Кукле деревянной

И Петрушка заводной,

Рыжий и румяный.

Этот сад — не зоосад,

Но в саду есть полка

Для тигрят и медвежат,

Кролика и волка.

Каждый вечер тридцать мам

В новый дом приходят,

Каждый вечер по домам

Сад они разводят.

Этот сад ходячий нам

Называть не надо,

Потому что ты и сам

Из такого сада!

Эта страница зеленого цвета,

Значит, на ней постоянное лето.

Если бы здесь уместиться я мог,

Я бы на этой странице прилег.

Бродят в траве золотые букашки.

Вся голубая, как бирюза,

Села, качаясь, на венчик ромашки,

Словно цветной самолет, стрекоза.

Вон темно-красная божья коровка,

Спинку свою разделив пополам,

Вскинула крылья прозрачные ловко

И полетела по божьим делам.

Вот в одинаковых платьях, как сестры,

Бабочки сели в траву отдыхать.

То закрываются книжечкой пестрой,

То, раскрываясь, несутся опять…

А эта страница — морская,

На ней не увидишь земли.

Крутую волну рассекая,

Проходят по ней корабли.

Дельфины мелькают, как тени,

Блуждает морская звезда,

И листья подводных растений

Качает, как ветер, вода.

На дне этой синей страницы

Темно, как в глубинах морей.

Здесь рыбы умеют светиться

Во мраке, где нет фонарей…

Вы любите, ребята,

Пересыпать песок.

В руках у вас лопата,

Ведерко и совок.

Как нитка золотая,

У вас из кулака

Бежит струя густая

Прохладного песка.

Садовая дорога

Усыпана песком.

Но плохо, если много

Песка лежит кругом.

Вот желтая страница

Пустынная стран?.

Песок по ней кружится,

Несется, как волна.

Неведомо откуда,

Неведомо куда

Бредут по ней верблюды

Степные поезда.

Идут они в кочевье

Под музыку звонков.

Лежачие деревья

Растут среди песков.

Безлиственные сучья

К сухой земле пригнул

Живучий и колючий

Кустарник саксаул.

А ветер носит тучи

Горячего песка.

Идет песок летучий

На приступ, как войска.

Это — снежная страница.

Вот прошла по ней лисица,

Заметая след хвостом.

Тут вприпрыжку по странице

В ясный день гуляли птицы,

Оставляя след крестом.

Здесь проехали полозья

И сверкает на морозе

Серебристый гладкий след.

Там на утренней пороше

Отпечатались калоши,

Это бродят внук и дед.

Цепь следов на снежной глади

Остается, как строка

В чистой, новенькой тетради

Первого ученика.

Эта страница

Красного цвета.

Красное солнце.

Красное лето.

Красная площадь

Флаги полощет.

Что же на свете

Лучше и краше?

Разве что дети

Веселые наши!

Пред вами — страница ночная.

Столица окутана тьмой.

Уходят на отдых трамваи,

Троллейбусы мчатся домой.

Спешат на ночлег пешеходы.

Нигде не увидишь ребят.

И только вокзалы, заводы,

Часы и машины не спят.

Скользят огоньки по аллее,

Спускаясь с московских холмов,

И с каждой минутой тусклее

Бессчетные окна домов.

Встречаясь на всех перекрестках,

Бегут фонари через мост.

А небо над городом — в блестках

Далеких, чуть видимых звезд.

Над старой зубчатой стеною,

Над всею Советской страною

Горят, как огни корабля,

Рубины на башнях Кремля.

Азбука в стихах и картинках

Аист с нами прожил лето,

А зимой гостил он где-то.

Бегемот разинул рот:

Булки просит бегемот.

Воробей просил ворону

Вызвать волка к телефону.

Гриб растет среди дорожки,

Голова на тонкой ножке.

Дятел жил в дупле пустом,

Дуб долбил, как долотом.

Ель на ежика похожа:

Еж в иголках, елка — тоже.

Жук упал и встать не может.

Ждет он, кто ему поможет.

Звезды видели мы днем

За рекою, над Кремлем…

Иней лег на ветви ели,

Иглы за ночь побелели.

Кот ловил мышей и крыс.

Кролик лист капустный грыз.

Лодки по морю плывут,

Люди веслами гребут.

Мед в лесу медведь нашел,

Мало меду, много пчел.

Носорог бодает рогом.

Не шутите с носорогом!

Ослик был сегодня зол:

Он узнал, что он осел.

Панцирь носит черепаха,

Прячет голову от страха.

Роет землю серый крот

Разоряет огород.

Спит спокойно старый слон

Стоя спать умеет он.

Таракан живет за печкой,

То-то теплое местечко!

Ученик учил уроки

У него в чернилах щеки.

Флот плывет к родной земле.

Флаг на каждом корабле.

Ходит по лесу хорек,

Хищный маленький зверек.

Цапля, важная, носатая,

Целый день стоит, как статуя.

Часовщик, прищурив глаз,

Чинит часики для нас.

Школьник, школьник, ты силач:

Шар земной несешь, как мяч!

Щеткой чищу я щенка,

Щекочу ему бока.

Эта кнопка и шнурок

Электрический звонок.

Юнга — будущий матрос

Южных рыбок нам привез.

Ягод нет кислее клюквы.

Я на память знаю буквы.

От одного до десяти

Вот один иль единица,

Очень тонкая, как спица,

А вот это цифра два.

Полюбуйся, какова:

Выгибает двойка шею,

Волочится хвост за нею.

А за двойкой — посмотри

Выступает цифра три.

Тройка — третий из значков

Состоит из двух крючков.

За тремя идут четыре,

Острый локоть оттопыря.

А потом пошла плясать

По бумаге цифра пять.

Руку вправо протянула,

Ножку круто изогнула.

Цифра шесть — дверной замочек:

Сверху крюк, внизу кружочек.

Вот семерка — кочерга.

У нее одна нога.

У восьмерки два кольца

Без начала и конца.

Цифра девять иль девятка

Цирковая акробатка:

Если на голову встанет,

Цифрой шесть девятка станет.

Цифра вроде буквы О

Это ноль иль ничего.

Круглый ноль такой хорошенький,

Но не значит ничегошеньки!

Если ж слева, рядом с ним

Единицу примостим,

Он побольше станет весить,

Потому что это — десять.

Эти цифры по порядку

Запиши в свою тетрадку.

Я про каждую сейчас

Сочиню тебе рассказ.

В задачнике жили

Один да один.

Пошли они драться

Один на один.

Но скоро один

Зачеркнул одного.

И вот не осталось

От них ничего.

А если б дружили

Они меж собою,

То долго бы жили

И было б их двое!

Две сестрицы — две руки

Рубят, строят, роют,

Рвут на грядке сорняки

И друг дружку моют.

Месят тесто две руки

Левая и правая,

Воду моря и реки

Загребают, плавая.

Три цвета есть у светофора,

Они понятны для шофера:

Красный свет

Проезда нет.

Желтый

Будь готов к пути,

А зеленый свет — кати!

Четыре в комнате угла.

Четыре ножки у стола.

И по четыре ножки

У мышки и у кошки.

Бегут четыре колеса,

Резиною обуты.

Что ты пройдешь за два часа,

Они — за две минуты.

Пред тобой — пятерка братьев.

Дома все они без платьев.

А на улице зато

Нужно каждому пальто.

Шесть

Котят

Есть

Хотят.

Дай им каши с молоком.

Пусть лакают языком,

Потому что кошки

Не едят из ложки.

Семь ночей и дней в неделе.

Семь вещей у вас в портфеле:

Промокашка и тетрадь,

И перо, чтобы писать,

И резинка, чтобы пятна

Подчищала аккуратно,

И пенал, и карандаш,

И букварь — приятель ваш.

Восемь кукол деревянных,

Круглолицых и румяных,

В разноцветных сарафанах

На столе у нас живут.

Всех Матрешками зовут.

Кукла первая толста,

А внутри она пуста.

Разнимается она

На две половинки.

В ней живет еще одна

Кукла в серединке.

Эту куколку открой

Будет третья во второй.

Половинку отвинти,

Плотную, притертую,

И сумеешь ты найти

Куколку четвертую.

Вынь ее да посмотри,

Кто в ней прячется внутри.

Прячется в ней пятая

Куколка пузатая,

А внутри пустая.

В ней живет шестая.

А в шестой

Седьмая,

А в седьмой

Восьмая.

Эта кукла меньше всех,

Чуть побольше, чем орех.

Вот, поставленные в ряд,

Сестры-куколки стоят.

— Сколько вас? — у них мы спросим,

И ответят куклы: — Восемь!

К девяти без десяти,

К девяти без десяти,

К девяти без десяти

Надо в школу вам идти.

В девять слышится звонок.

Начинается урок.

К девяти без десяти

Детям спать пора идти.

А не ляжете в кровать

Носом будете клевать!

Вот это ноль иль ничего.

Послушай сказку про него.

Сказал веселый, круглый ноль

Соседке-единице:

— С тобою рядышком позволь

Стоять мне на странице!

Она окинула его

Сердитым, гордым взглядом:

— Ты, ноль, не стоишь ничего.

Не стой со мною рядом!

Ответил ноль: — Я признаю,

Что ничего не стою,

Но можешь стать ты десятью,

Коль буду я с тобою.

Так одинока ты сейчас,

Мала и худощава,

Но будешь больше в десять раз,

Когда я стану справа.

Напрасно думают, что ноль

Играет маленькую роль.

Мы двойку в двадцать превратим.

Из троек и четверок

Мы можем, если захотим,

Составить тридцать, сорок.

Пусть говорят, что мы ничто,

С двумя нолями вместе

Из единицы выйдет сто,

Из двойки — целых двести!

Алик — авиатор (это значит — летчик)

Алым самолетом режет облака.

Боря — барабанщик.

Влас — водопроводчик.

Глеб — гранатометчик, меткая рука.

Дима

Детский доктор. Ходит он в больницу.

Ева

Ездит в цирке на коне верхом.

Женя

Жница в поле.

Жнет она пшеницу.

Зинаида

Зодчий.

Значит, строит дом.

Игорь — самый главный

Инженер завода

Из фанеры строит новый пароход.

Костя капитаном будет парохода,

К берегам Камчатки Костя поплывет.

Леня — лучший лоцман. Он через пороги

Лодок, пароходов водит караван.

Миша машинистом служит на дороге,

Мчится днем и ночью — в бурю и в туман.

Николай — наборщик. Он за буквой букву

Набирает в строчки опытной рукой.

Осип

Огородник,

Он копает брюкву.

Павел

Пограничник,

Парень боевой.

Родион

Рабочий,

Рудокоп в Донбассе.

Соня

Санитарка.

Толя

Тракторист.

Умная

Ульяна

Учит деток в классе.

Федя

Физкультурник, первый футболист.

Харитон — художник. Он для вас картинки

Хорошо умеет кистью рисовать.

Цезарь вам картинки вытравит на цинке,

Цинковые доски передаст в печать.

Чарли — это черный мальчик-африканец.

Чужестранцам Чарли чистит башмаки.

Черною суконкой он наводит глянец,

Часто получая только тумаки.

Шура — славный штурман.

Штурмовал он льдины.

Шквал ему не страшен, в стужу он не мерз.

Щелкают копыта. Это с Украины

Щорс верхом несется, настоящий Щорс.

Эрик, мой приятель, чинит выключатель.

Это наш электрик, слесарь и монтер.

Юрий будет дельным

Юнгой корабельным.

Юрий любит бури и морской простор.

Яков — знаменитый маленький садовник

Яблони и груши вырастил в саду,

Ягоду малину, ягоду крыжовник.

Я на днях учиться к Якову пойду.

Азбука, в стихах и картинках

Автобус номер двадцать шесть.

Баран успел в автобус влезть,

Верблюд вошел, и волк, и вол.

Гиппопотам, пыхтя, вошел.

Дельфин не мог вползти в вагон.

Енот не может выйти вон.

Жираф — как дернет за звонок:

Змею он принял за шнурок.

Индюк спросил: — Который час?

Козел сказал: — Не слышу вас.

Лиса сказала: — Скоро семь.

Медведь сказал: — Я всех вас съем!

Навозный жук жужжит: — Боюсь!

Орел сказал: — А ты не трусь!

Петух пропел: — Какой герой!

Рысь проворчала: — Рот закрой!

Свинья заспорила с ежом.

Тюлень поссорился с моржом.

Удав кольцом сдавил свинью.

Фазан забился под скамью.

Хорек за хвост цыпленка — хвать!

Цыпленок бросился бежать.

Червяк подумал, что за ним.

Шмель прожужжал ему: — Бежим!

Щегол уселся на окно.

Выпь говорит, что ей темно.

Эму сказал: — Закрыл он свет!

Юрок и дрозд сказали: — Нет!

Як промычал, пройдя вперед:

— Автобус дальше не пойдет!

Прочтите сказку эту, дети.

Расскажет весело она,

Какие звери есть на свете

И как писать их имена.

Когда в автобусе мы едем

Или в вагоне под землей,

Не будь ежом, не будь медведем,

Не будь удавом и свиньей!

Шумит он в поле и в саду,

А в дом не попадет.

И никуда я не иду,

Покуда он идет.

Что такое перед нами:

Две оглобли за ушами,

На глазах по колесу

И седелка на носу?

Синий домик у ворот.

Угадай, кто в нем живет.

Дверца узкая под крышей

Не для белки, не для мыши,

Не для вешнего жильца,

Говорливого скворца.

В эту дверь влетают вести,

Полчаса проводят вместе.

Вести долго не гостят

Во все стороны летят!

Принялась она за дело,

Завизжала и запела.

Ела, ела

Дуб, дуб,

Поломала

Зуб, зуб.

Всегда шагаем мы вдвоем,

Похожие, как братья.

Мы за обедом — под столом,

А ночью — под кроватью.

Бьют его рукой и палкой.

Никому его не жалко.

А за что беднягу бьют?

А за то, что он надут!

Спозаранку за окошком

Стук, и звон, и кутерьма.

По прямым стальным дорожкам

Ходят красные дома.

Добегают до окраин,

А потом бегут назад.

Впереди сидит хозяин

И ногою бьет в набат.

Поворачивает ловко

Рукоять перед окном.

Там, где надпись «Остановка»,

Останавливает дом.

То и дело на площадку

Входит с улицы народ.

А хозяйка по порядку

Всем билетики дает.

Кто, на бегу пары клубя,

Пуская дым

Трубой,

Несет вперед

И сам себя,

Да и меня с тобой?

Меня спроси,

Как я тружусь.

Вокруг оси

Своей кружусь.

Его весной и летом

Мы видели одетым.

А осенью с бедняжки

Сорвали все рубашки.

Но зимние метели

В меха его одели.

Была зеленой, маленькой,

Потом я стала аленькой.

На солнце почернела я,

И вот теперь я спелая.

Держась рукой за тросточку,

Тебя давно я жду.

Ты съешь меня, а косточку

Зарой в своем саду.

Под Новый год пришел он в дом

Таким румяным толстяком.

Но с каждым днем терял он вес

И наконец совсем исчез.

Мы ходим ночью,

Ходим днем,

Но никуда

Мы не уйдем.

Мы бьем исправно

Каждый час.

А вы, друзья,

Не бейте нас!

В Полотняной стране

По реке Простыне

Плывет пароход

То назад, то вперед.

А за ним такая гладь

Ни морщинки не видать!

Музыкант, певец, рассказчик,

А всего — кружок да ящик.

В снежном поле по дороге

Мчится конь мой одноногий

И на много-много лет

Оставляет черный след.

Самый бойкий я рабочий

В мастерской.

Колочу я что есть мочи

День-деньской.

Как завижу лежебоку,

Что валяется без проку,

Я прижму его к доске

Да как стукну по башке!

В доску спрячется бедняжка

Чуть видна его фуражка.

Держусь я только на ходу,

А если стану, упаду.

Он — ваш портрет,

Во всем на вас похожий.

Смеетесь вы

Он засмеется тоже.

Вы скачете

Он вам навстречу скачет.

Заплачете

Он вместе с вами плачет.

Хоть он на миг не покидал

Тебя со дня рождения,

Его лица ты не видал,

А только отражения.

Друг на друга мы похожи.

Если ты мне строишь рожи,

Я гримасничаю тоже.

Я твой товарищ, капитан.

Когда разгневан океан

И ты скитаешься во мгле

На одиноком корабле,

Зажги фонарь во тьме ночной

И посоветуйся со мной:

Я закачаюсь, задрожу

И путь на север укажу.

Стоит в саду среди пруда

Столбом серебряным вода.

В избе

Изба,

На избе

Труба.

Я лучинку зажег,

Положил на порог,

Зашумело в избе,

Загудело в трубе.

Видит пламя народ,

А тушить не идет.

Я — лошадь твоя и карета.

Глаза мои — два огня.

Сердце, бензином согретое,

Стучит в груди у меня.

Я жду терпеливо и молча

На улице, у ворот,

И снова мой голос волчий

Пугает в пути народ.

Вот зеленая гора,

В ней глубокая нора.

Что за чудо! Что за чудо!

Кто-то выбежал оттуда

На колесах и с трубой,

Хвост волочит за собой.

Из темницы сто сестер

Выпускают на простор,

Осторожно их берут,

Головой о стенку трут,

Чиркнут ловко раз и два

Загорится голова.

Мой сердечный друг-приятель

В чайном тресте председатель:

Все семейство вечерком

Угощает он чайком.

Парень дюжий он и крепкий,

Без вреда глотает щепки.

Хоть и ростом не велик,

А пыхтит, как паровик.

Деревянная дорога,

Вверх идет она отлого:

Что ни шаг

То овраг.

Как пошли четыре братца

Под корытом кувыркаться,

Понесли меня с тобой

По дороге столбовой.

За стеклянной дверцей

Бьется чье-то сердце

Тихо так,

Тихо так.

По дорожкам, по тропинкам

Он бежит.

А поддашь его ботинком

Он летит.

Вверх и вбок его кидают

На лугу.

Головой его бодают

На бегу.

Мы поймали нашу речку,

Привели ее домой,

Жарко вытопили печку

И купаемся зимой.

Как безлиственная ветка,

Я пряма, суха, тонка.

Ты встречал меня нередко

В дневнике ученика.

Есть мальчик в доме у меня

Трех с половиной лет.

Он зажигает без огня

Во всей квартире свет.

Он щелкнет раз

Светло у нас.

Он щелкнет раз

И свет погас.

Я конем рогатым правлю.

Если этого коня

Я к забору не приставлю,

Упадет он без меня.

Она меня впускает в дом

И выпускает вон.

В ночное время под замком

Она хранит мой сон.

Она ни в город, ни во двор

Не просится гулять.

На миг заглянет в коридор

И в комнату опять.

Дети нашего двора,

Вы — его хозяева,

На дворе идет игра

В конницу Чапаева.

Едет по двору отряд,

Тянет пулеметы.

Что за кони у ребят

Собственной работы!

Что за шашки на боку!

Взмахом этой шашки

Лихо срубишь на скаку

Голову ромашки.

Если б можно было мне

Сделаться моложе,

Я за вами на коне

Поскакал бы тоже!

Суховат и суковат

Этот конь сосновый,

Но я слышу, как стучат

Все его подковы!..

Дети нашего двора,

Чкаловского дома,

Улетали вы вчера

Вдаль с аэродрома.

Мчалась вихрем через двор

Ваша эскадрилья,

Каждый — сам себе мотор,

И штурвал, и крылья.

Вы стрелой взлетали ввысь,

Заломив пилотки,

Или по морю неслись

На моторной лодке.

Видно, двор у нас такой

Вам во всем послушный:

То он вам — простор морской,

То простор воздушный…

На дворе у нас живут

Многие герои.

Но ребята признают

Правило такое:

Ты гордись своим отцом,

Знатным гражданином,

Но и сам будь молодцом,

А не только сыном.

Есть Чапаев на дворе.

Но своим Чапаем

Мы пока еще в игре

Не его считаем.

А Егоров Николай

Из всего отряда

Самый истинный Чапай,

Лучшего не надо.

Он — боец передовой,

Бьется он геройски.

А Чапаев — рядовой

У Чапая в войске.

Пусть он прежде подрастет,

Так мы рассуждаем,

И придет ему черед

Быть у нас Чапаем!

Дети нашего двора,

Крепнут ваши крылья,

И вчерашняя игра

Завтра станет былью.

Тот, кто водит самолет

Дома по паркету,

Завтра в небо поведет

Самолет-ракету.

Кто построил на дворе

Мост через канаву,

Мост на Волге, на Днепре

Выстроит на славу.

Дети нашего двора,

Крепнут ваши крылья.

Ваша детская игра

Завтра станет былью.

Вы готовитесь в игре

Строить Днепрострои.

Вы растете на дворе,

Где живут герои.

В нашем доме с давних пор

Чкалов жил Валерий.

Выходил он к нам во двор

Вот из этой двери.

Поглядев па небосвод,

Подзывал он сына

И шагал с ним до ворот,

Где ждала машина.

Долго будет эта дверь

Гордостью квартала.

Наша улица теперь

Чкаловскою стала.

Дети нашего двора,

Моряки, пилоты,

И для вас придет пора

Боевой работы.

И, взлетая на простор

Или волны роя,

Вы припомните тот двор,

Где живут герои!

Первое

Сентября,

Первое

Сентября!

Первое

Сентября

Первый день

Календаря,

Потому что в этот день

Все девчонки

И мальчишки

Городов

И деревень

Взяли сумки,

Взяли книжки,

Взяли завтраки

Под мышки

И помчались в первый раз

В класс!

Это было в Барнауле,

В Ленинграде

И в Торжке,

В Благовещенске

И в Туле,

На Дону

И на Оке,

И в станице,

И в ауле,

И в далеком кишлаке.

Это было

На морском

Берегу,

Там, где берег

Изгибается

В дугу,

Где ребята

По-грузински

Говорят,

Где на завтрак

Носят

Сладкий виноград.

Это было

На Алтае,

Между гор.

Это было

На Валдае,

У озер.

Это было

На Днепре,

Среди полей,

Там, где школа

За стволами

Тополей.

Кто успел

Прожить на свете

Восемь лет,

Тех сегодня

До обеда

Дома нет,

Потому что в этот день

Все девчонки

И мальчишки

Городов

И деревень

Взяли сумки,

Взяли книжки,

Взяли завтраки

Под мышки

И помчались в первый раз

В класс!

За перегоном — перегон,

Леса, озера, села.

Бежит по рельсам наш вагон

Кочующая школа.

Здесь нет на полках багажа,

А вместо лавок — парты.

И шелестят, слегка дрожа,

Развешанные карты.

Стоит иль мчится паровоз,

У нас идет ученье.

И славно вторит гром колес

Нам на уроках пенья.

Отцы и матери у нас

Ремонтная бригада.

И в тех местах стоит наш класс,

Где им работать надо.

То мы в сибирскую тайгу

С крутых ступенек сходим,

То на кавказском берегу

Костер в пути разводим.

В классе уютном, просторном

Утром стоит тишина.

Заняты школьники делом

Пишут по белому черным,

Пишут по черному белым,

Перьями пишут и мелом:

«Нам не нужна

Война!»

Стройка идет в Ленинграде,

Строится наша Москва.

А на доске и в тетради

Школьники строят слова.

Четкая в утреннем свете,

Каждая буква видна.

Пишут советские дети:

«Мир всем народам на свете.

Нам не нужна

Война!»

Мир всем народам на свете.

Всем есть простор на планете,

Свет и богат и велик.

Наши советские дети

Так изучают язык.

Он пионером был в Артеке,

У моря теплого — в Крыму.

И с этой осени навеки

Артек запомнился ему.

Здесь — у подножья Аю-Дага

Горнист окрестности будил.

И весь отряд к подъему флага,

К подъему солнца выходил.

Звенела от шагов площадка.

Шумело море ей в ответ…

С тех пор промчалось два десятка

Военных лет и мирных лет.

И тот, кто смуглым мальчуганом

На берегу встречал восход,

Во флоте служит капитаном,

Могучий водит теплоход.

Он каждый раз глядит из рубки

На свой Артек, на дальний флаг,

На взморье, где ходил он в шлюпке,

На каменистый Аю-Даг.

И, боевой моряк суровый,

Он молча отдает салют

Далекой юности, что снова

Встает на несколько минут.

Флаги, белые палатки,

Звуки трубные с утра,

И линейка на площадке,

И пахучий дым костра,

Вот он, летний отдых детский,

На горах, у чистых рек…

Но во всей стране Советской

Лучший лагерь — наш Артек!

Где лежит медведь косматый,

К морю теплому прильнув,

Где любил бывать когда-то

Пушкин, ездивший в Гурзуф,

Где о берег бьется дерзко

Черноморская волна,

Славный лагерь пионерский

Там построила страна.

Не забуду я вовеки

Теплой ночи в октябре,

Звонкой музыки в Артеке,

Над заливом, на горе.

За такую ночь, ребята,

За Артек веселый ваш

Наша армия когда-то

Ночью шла через Сиваш.

Крутые волны пенятся,

Вскипая на бегу.

Палатки юных ленинцев

Стоят на берегу.

За ними — склоны горные,

Густой, курчавый лес.

Пред ними — море Черное

Восходит до небес.

Меж скалами щербатыми

Горит, дымит костер.

Идет между ребятами

Негромкий разговор.

— Я вижу море Черное

Сегодня в первый раз,

Но море есть просторное

И на Дону у нас.

Где малыми ребятами

Еще не так давно

Мы рыли рвы лопатами,

Теперь морское дно.

Где утки в мелкой лужице

Плескались в летний зной,

Морские чайки кружатся

Над шумною волной.

Со всем отрядом спорю я

Никто не верит мне,

Что вырос в синем море я

На самом-самом дне.

Какой мне год — не спрашивай.

Одно скажу в ответ:

Я старше моря нашего

На целых десять лет!

Другой из юных ленинцев

Промолвил: — А у нас

В степи сажают сеянцы:

И дуб, и клен, и вяз.

Бурят колодцев скважины,

Где не было воды.

А возле них посажены

Вишневые сады.

Хоть роста небольшого я,

Но к нынешней весне

Сады, леса дубовые

По пояс были мне!

Забилась, точно пленница,

Волна меж серых скал.

А третий юный ленинец

Подумал и сказал:

— Годами я не стар еще

Рожден перед войной,

Но старше я, товарищи,

Чем город мой родной.

Росли не только здания,

Но улицы при мне,

Я помню их названия,

Прибитые к сосне.

Сюда, на берег моря, я

Привез с собой тетрадь,

Чтоб эту всю историю

Подробно записать.

Давайте все напишем мы

Для будущих годов,

Что были леса выше мы

И старше городов!..

Крутые волны пенятся,

Вскипая на бегу.

Палатки юных ленинцев

Стоят на берегу.

Лет бы сбросить мне, ребята,

Шестьдесят,

Я бы тоже стал вожатым

Октябрят.

Это дело интересней

Всяких дел.

На досуге я бы песни

С ними пел.

Мел бы с ними коридоры,

Школьный зал

И паркет, как полотеры,

Натирал.

С октябрятами ходил бы

Я в поход.

Вместе с ними я водил бы

Хоровод.

Каждый день читал им книжки

И журнал,

А подчас и в кошки-мышки

Поиграл.

Я бы песни и заметки

В меру сил

Для веселой стенгазетки

Сочинил.

А когда порою вешней

Ждут скворцов,

Мы бы строили скворешни

Для птенцов.

Но боюсь, что трудно сбросить

Столько лет,

Смыть с волос густую проседь

Средства нет.

Я пишу стихи ребятам,

Но навряд

Суждено мне стать вожатым

Октябрят!

День стоял веселый

Раннею весной.

Шли мы после школы

Я да ты со мной.

Куртки нараспашку,

Шапки набекрень,

Шли куда попало

В первый теплый день.

Шли куда попало

Просто наугад,

Прямо и направо,

А потом назад.

А потом обратно,

А потом кругом,

А потом вприпрыжку,

А потом бегом.

Весело бродили

Я да ты со мной,

Весело вернулись

К вечеру домой.

Весело расстались

Что нам унывать?

Весело друг с другом

Встретимся опять!

Собирались лодыри

На урок,

А попали лодыри

На каток.

Толстый ранец с книжками

На спине,

А коньки под мышками

На ремне.

Видят, видят лодыри:

Из ворот

Хмурый и ободранный

Кот идет.

Спрашивают лодыри

У него:

— Ты чего нахмурился,

Отчего?

Замяукал жалобно

Серый кот:

— Мне, коту усатому,

Скоро год.

И красив я, лодыри,

И умен,

А письму и грамоте

Не учен.

Школа не построена

Для котят.

Научить нас грамоте

Не хотят.

А теперь без грамоты

Пропадешь,

Далеко без грамоты

Не уйдешь.

Не попить без грамоты,

Не поесть,

На воротах номера

Не прочесть!

Отвечают лодыри:

— Милый кот,

Нам пойдет двенадцатый

Скоро год.

Учат нас и грамоте

И письму,

А не могут выучить

Ничему.

Нам учиться, лодырям,

Что-то лень.

На коньках катаемся

Целый день.

Мы не пишем грифелем

На доске,

А коньками пишем мы

На катке!

Отвечает лодырям

Серый кот:

— Мне, коту усатому,

Скоро год.

Много знал я лодырей

Вроде вас,

А с такими встретился

В первый раз!

Весной поросята ходили гулять.

Счастливей не знал я семьи.

«Хрю-хрю», — говорила довольная мать,

А детки визжали: «И-и!»

Но самый визгливый из всех поросят

Сказал им: «О, братья мои!

Все взрослые свиньи „хрю-хрю“ говорят,

Довольно визжать вам „и-и“!

Послушайте, братья, как я говорю.

Чем хуже я взрослой свиньи?»

Бедняжка! Он думал, что скажет «хрю-хрю»,

Но жалобно взвизгнул: «И-и!»

С тех пор перестали малютки играть,

Не рылись в грязи и в пыли.

И все оттого, что не смели визжать,

А хрюкать они не могли!

Мой мальчик! Тебе эту песню дарю.

Рассчитывай силы свои.

И, если сказать не умеешь «хрю-хрю»,

Визжи, не стесняясь: «И-и!»

Пришел из школы ученик

И запер в ящик свой дневник.

— Где твой дневник? — спросила мать.

Пришлось дневник ей показать.

Не удержалась мать от вздоха,

Увидев надпись: «Очень плохо».

Узнав, что сын такой лентяй,

Отец воскликнул: — Шалопай!

Чем заслужил ты единицу?

— Я получил ее за птицу.

В естествознании я слаб:

Назвал я птицей баобаб.

— За это, — мать сказала строго,

И единицы слишком много!

— У нас отметки меньше нет!

Промолвил мальчик ей в ответ.

— За что вторая единица?

Спросила старшая сестрица.

— Вторую, если не совру,

Я получил за кенгуру.

Я написал в своей тетрадке,

Что кенгуру растут на грядке.

Отец воскликнул: — Крокодил,

За что ты третью получил?!

— Я думал, что гипотенуза

Река Советского Союза.

— Ну, а четвертая за что?

Ответил юноша: — За то,

Что мы с Егоровым Пахомом

Назвали зебру насекомым.

— А пятая? — спросила мать,

Раскрыв измятую тетрадь.

— Задачу задали у нас.

Ее решал я целый час,

И вышло у меня в ответе:

Два землекопа и две трети.

— Ну, а шестая, наконец?

Спросил рассерженный отец.

— Учитель задал мне вопрос:

Где расположен Канин Нос?

А я не знал, который Канин,

И указал на свой и Ванин…

— Ты очень скверный ученик,

Вздохнув, сказала мать.

Возьми ужасный свой дневник

И отправляйся спать!

Ленивый сын поплелся прочь,

Улегся на покой.

И захрапел. И в ту же ночь

Увидел сон такой.

Жужжали зебры на кустах

В июльскую жару.

Цвели, качаясь на хвостах,

Живые кенгуру.

В сыром тропическом лесу

Ловил ужей и жаб

На длинном Ванином Носу

Крылатый баобаб.

А где-то меж звериных троп,

Среди густой травы,

Лежал несчастный землекоп

Без ног, без головы.

На это зрелище смотреть

Никто не мог без слез…

— Кто от него отрезал треть?

Послышался вопрос.

— От нас разбойник не уйдет.

Найдем его следы!

Угрюмо хрюкнул бегемот

И вылез из воды.

— Я в порошок его сотру!

Воскликнул кенгуру.

— Он не уйдет из наших лап!

Добавил баобаб.

Вскочил с постели ученик

В шестом часу утра.

Пред ним лежал его дневник

На стуле, как вчера…

Задает он всем вопросы:

У последней

Точки

На последней

Строчке

Собралась компания

Знаков препинания.

Прибежал

Чудак

Восклицательный знак.

Никогда он не молчит,

Оглушительно кричит:

— Ура!

Долой!

Караул!

Разбой!

Притащился кривоносый

Вопросительный знак.

Задает он всем вопросы:

— Кто?

Кого?

Откуда?

Как?

Явились запятые,

Девицы завитые.

Живут они в диктовке

На каждой остановке.

Прискакало двоеточие,

Прикатило многоточие

И прочие,

И прочие,

И прочие…

Заявили запятые:

— Мы особы занятые.

Не обходится без нас

Ни диктовка, ни рассказ.

— Если нет над вами точки,

Запятая — знак пустой!

Отозвалась с той же строчки

Тетя точка с запятой;

Двоеточие, мигая,

Закричало: — Нет, постой!

Я важней, чем запятая

Или точка с запятой,

Потому что я в два раза

Больше точки одноглазой.

В оба глаза я гляжу,

За порядком я слежу.

— Нет… — сказало многоточие,

Еле глазками ворочая,

Если вам угодно знать,

Я важней, чем прочие.

Там, где нечего сказать,

Ставят многоточие…

Вопросительный знак

Удивился: — То есть как?

Восклицательный знак

Возмутился: — То есть как!

— Так, — сказала точка,

Точка-одиночка.

Мной кончается рассказ.

Значит, я важнее вас.

Собираясь на экзамен,

Валя говорила:

— Если только палец мамин

Окунуть в чернила,

Если я перед доскою

Как-нибудь украдкой

Ухитрюсь одной рукою

Взять себя за пятку,

Если, сняв ботинок в школе,

Повторю заклятье,

А потом мешочек соли

Приколю на платье,

Если я в троллейбус новый

Сяду на Садовой,

А в троллейбусе вожатый

Будет бородатый,

Если я в пути не встречу

Ни единой кошки

Или вовремя замечу

И сверну с дорожки,

Не покажется священник

В нашем переулке

И дадут мне дома денег

На кино и булки,

Если я зашью монеты

В фартук под оборки,

То, по всем моим приметам,

Получу по всем предметам

Круглые пятерки!..

Но едва успела Валя

Кончить эту фразу,

Болтовню ее прервали

Три подруги сразу:

— Хорошо, давай поспорим!

Верь в свои приметы,

Ну, а мы пока повторим

Школьные предметы.

Наконец настал экзамен.

Мама уступила,

И несчастный палец мамин

Погружен в чернила,

И не встретился священник

По дороге в школу,

И достала Валя денег,

Чтоб пришить к подолу,

И она в троллейбус новый

Села на Садовой,

И в вагоне был вожатый

Очень бородатый,

И пред классною доскою

Удалось украдкой

Ей свободною рукою

Взять себя за пятку,

Но другие ученицы

Сдали все предметы,

А у Вали — единицы…

Вот вам и приметы!

Я учиться не хочу.

Сам любого научу.

Я — известный мастер

По столярной части!

У меня охоты нет

До поделки

Мелкой.

Вот я сделаю буфет,

Это не безделка.

Смастерю я вам буфет

Простоит он сотню лет.

Вытешу из елки

Новенькие полки.

Наверху у вас — сервиз,

Чайная посуда.

А под ней — просторный низ

Для большого блюда.

Полки средних этажей

Будут для бутылок.

Будет ящик для ножей,

Пилок, ложек, вилок.

У меня, как в мастерской,

Все, что нужно, под рукой:

Плоскогубцы и пила,

И топор, и два сверла,

Молоток,

Рубанок,

Долото,

Фуганок.

Есть и доски у меня.

И даю вам слово,

Что до завтрашнего дня

Будет все готово!

Завизжала

Пила,

Зажужжала,

Как пчела.

Пропилила полдоски,

Вздрогнула и стала,

Будто в крепкие тиски

На ходу попала.

Я гоню ее вперед,

А злодейка не идет.

Я тяну ее назад

Зубья в дереве трещат.

Не дается мне буфет.

Сколочу я табурет,

Не хромой, не шаткий,

Чистенький и гладкий.

Вот и стал я столяром,

Заработал топором.

Я по этой части

Знаменитый мастер!

Раз, два

По полену.

Три, четыре

По колену.

По полену,

По колену,

А потом

Врубился в стену.

Топорище — пополам,

А на лбу остался шрам.

Обойдись без табурета.

Лучше — рама для портрета.

Есть у дедушки портрет

Бабушкиной мамы.

Только в доме нашем нет

Подходящей рамы.

Взял я несколько гвоздей

И четыре планки.

Да на кухне старый клей

Оказался в банке.

Будет рама у меня

С яркой позолотой.

Заглядится вся родня

На мою работу.

Только клей столярный плох:

От жары он пересох.

Обойдусь без клея.

Планку к планке я прибью,

Чтобы рамочку мою

Сделать попрочнее.

Как ударил молотком,

Гвоздь свернулся червяком.

Забивать я стал другой,

Да согнулся он дугой.

Третий гвоздь заколотил

Шляпку набок своротил.

Плохи гвозди у меня

Не вобьешь их прямо.

Так до нынешнего дня

Не готова рама…

Унывать я не люблю!

Из своих дощечек

Я лучинок наколю

На зиму для печек.

Щепочки колючие,

Тонкие, горючие

Затрещат, как на пожаре,

В нашем старом самоваре.

То-то весело горят!

А ребята говорят:

— Иди,

Столяр,

Разводи

Самовар.

Ты у нас не мастер,

Ты у нас ломастер!

Глаза у Саши велики,

Но очень близоруки.

Врач прописал ему очки

По правилам науки.

Отшлифовали в мастерской

Два стеклышка на славу,

Потом заботливой рукой

Их вставили в оправу.

Очки вложили мастера

В коробку из пластмассы,

И Сашин дедушка вчера

Их получил у кассы.

Когда домой он их принес,

Внук оседлал очками нос

И заложил за ушки

Серебряные дужки.

Сквозь стекла Саша посмотрел

И день как будто посветлел.

Но только снял он стекла,

Как все кругом поблекло,

В очках и небо голубей,

Просторнее и выше,

И виден каждый воробей,

Усевшийся на крыше.

Но про очки ребятам всем

Известно стало сразу.

Они кричат ему. «Зачем

Тебе четыре глаза?

Саша, Саша — водолаз!

У тебя две пары глаз.

Два — такие, как у нас,

А другие про запас!»

Заплакал Саша от стыда,

Уткнулся носом в стену.

— Нет, — говорит он, — никогда

Очков я не надену!

Но мать утешила его:

— Очки носить не стыдно.

Все надо делать для того,

Чтоб лучше было видно!

Над теми, кто надел очки,

Смеются только дурачки

Друг на друга так похожи

Комаровы-братья.

Где тут Петя, где Сережа,

Не могу сказать я.

Только бабушка и мать

Их умеют различать.

Не могу я вам сказать,

Кто из них моложе.

Пете скоро будет пять

И Сереже

Тоже.

Петя бросил снежный ком

И попал в окошко.

Говорят: в стекло снежком

Угодил Сережка.

Это кто разбил мячом

Чашку на буфете?

Петя был тут ни при чем,

А попало Пете.

Доктор смешивает их,

Так они похожи!

Пьет касторку за двоих

Иногда Сережа.

В праздник папа всю семью

Угощал мороженым.

Петя долю съел свою,

А потом — Сережину.

Поступили в детский сад

Петя и Сережа.

Пете новенький халат

Выдали в прихожей.

А Сереже говорят:

— Жадничаешь больно!

Получил один халат,

И с тебя довольно!

Няня Петю без конца

Мягкой губкой мыла,

Чтобы смыть с его лица

Синие чернила.

Смыла губкой полосу

На щеке и на носу.

Только кончила купать

Весь в чернилах он опять!

Няня мальчика журит:

— Петя! Это что же?!

А Сережа говорит:

— Няня, я Сережа!

К парикмахеру идут

Петя и Сережа.

Петю за руку ведут

И Сережу тоже.

Парикмахер через миг

Петю наголо остриг.

Голова его теперь

На арбуз похожа.

Только вышел он за дверь,

В дверь вошел Сережа…

Парикмахер говорит:

— Ты ж недавно был обрит!

Я еще твоих волос

Не стряхнул с халата,

А уж ты опять оброс.

Вон какой лохматый!

Видно, волосы растут

У тебя за пять минут!

Парикмахерских для вас

Хватит ли на свете,

Если в час по десять раз

Стричься будут дети?..

Вот однажды к ним во двор

Перелез через забор

Озорной мальчишка

Перепелкин Гришка.

Гришка — парень лет восьми,

Этакий верзила!

А пред младшими детьми

Хвастается силой.

Говорит он: — Эй, мальки!

Побежим вперегонки!

Объявляю летний кросс

От крыльца к сараю.

Три щелчка мне дайте в нос,

Если проиграю!

Или я, ребята, вам

Три щелчка на память дам!

Любит Гришка обижать

Тех, кто помоложе.

Но согласен с ним бежать

Комаров Сережа.

А уж Петя Комаров

У ворот сарая

Притаился между дров,

Гришку поджидая.

Раз-два-три-четыре-пять!

Гришка бросился бежать.

Добежал он, чуть дыша,

Обливаясь потом,

И увидел малыша,

Подбежав к воротам.

Был он очень удивлен,

Даже скорчил рожу,

Оттого что принял он

Петю за Сережу.

— Слишком тихо ты бежишь!

Говорит ему малыш.

Сядь-ка, длинноногий,

Отдохни с дороги!

— Не хочу я отдыхать,

Побежим с тобой опять!

В десять раз быстрее

Бегать я умею!

— Ладно! — Петя говорит.

Добежим до дома.

Кто кого опередит,

Даст щелчка другому!

Раз-два-три-четыре-пять!

Гришка кинулся бежать.

Все быстрей и все быстрей

Мчится он вприпрыжку…

А Сережа у дверей

Поджидает Гришку.

— Ну-ка, Гришка, где твой нос?

Проиграл ты этот кросс!

Говорят, что с этих пор

Не ходил ни разу

К братьям маленьким во двор

Гришка долговязый.

По мостовой,

Взметая пыль,

Шел грузовой

Автомобиль.

На нем катили дети

Сережа с братом Петей.

А рядом, охраняя кладь,

Сидели бабушка и мать.

Смотрели пассажиры

На темный лес вдали.

Из городской квартиры

На дачу их везли.

На дачу, на дачу,

Пыхтя, вздымая пыль,

По мостовой горячей

Бежал автомобиль.

Ворчала бабушка сквозь сон,

Стараясь быть построже:

— Испортишь, Петя, патефон!

Оставь кота, Сережа!

В большой корзине кот сидел,

Подушками обложенный,

И подозрительно глядел

На прут в руке Сережиной.

Был этот кот мохнат и рыж,

Не из простого рода.

В последний раз поймал он мышь

Тому назад три года.

Но тут, встревоженный прутом,

Он вылез из корзины,

Вскочил на стол, махнул хвостом

И — прыг за борт машины!

Никто никак не ожидал,

Что он займется спортом…

Сережа первый увидал

И крикнул: — Кот за бортом!

Вскричала бабушка: — Шофер!..

Шофер объехал лужу,

Спокойно выключил мотор

И выглянул наружу.

Сейчас же бабушка, и мать,

И Петя, и Сережа

Кота отправились искать.

Шофер поплелся тоже.

— Кота не видели? — спросил

Прохожего Сережа.

— В Москву поехал! — пробасил

Внушительно прохожий.

Играли школьники в футбол.

Один, мигнув лукаво,

Сказал: — Налево кот пошел.

Другой сказал: — Направо.

Пробрался в пригородный сад

Сквозь изгородь Сережа.

Там на сосну он бросил взгляд

И увидал — кого же?

Сидел на ветке рыжий кот.

Он слушал щебет птичий

И ждал, что в когти попадет

Когда-нибудь добыча.

Позвал Сережа: — Кис-кис-кис!

Но кот слезать не думал вниз.

Еще повыше он полез,

Соседних птиц тревожа…

А Петя думал: «Кот исчез…

Теперь исчез Сережа.

Пойду попробую найти!»,

Пошел искать он брата.

Бредет и видит по пути:

Крадется кот мохнатый.

Погнался Петя за котом,

Да опоздал немножко:

Пушистый кот в соседний дом

Шмыгнул через окошко.

Остался Петя у крыльца

И сел на пень устало,

Решив дождаться беглеца

Во что бы то ни стало.

Шоферу жалуется мать:

— Ну вот, пропал Сережа,

А Петя стал его искать

И потерялся тоже!

Пошел на поиски шофер,

Вошел в ворота дома

И невзначай попал во двор,

Где жил старик знакомый.

Старик траву в саду косил

И, весь дрожа от кашля,

Шофера шепотом спросил:

— Вот этот кот не ваш ли?

Шофер глядит: мохнатый кот

Сидит на горке, будто ждет,

И чинно лижет лапку.

— Должно быть, наш! — сказал шофер.

И вдруг, взбежав на косогор,

Схватил кота в охапку.

По мостовой шофер идет,

А вот идет Сережа.

У одного под мышкой кот,

И у другого тоже.

Выходит Петя из ворот,

Бежит к машине прямо.

В руках у Пети — третий кот.

Кота несет и мама.

Седая бабушка — и та

Несет под мышкою кота.

Хороший кот, пушистый кот,

Да, к сожалению, не тот…

А тот сидит в корзине

На грузовой машине.

Он прогулялся по дворам,

На завтрак съел лягушку

И поспешил вернуться сам

На мягкую подушку.

По мостовой,

Взметая пыль,

Шел грузовой

Автомобиль.

Ежели вы

Вежливы

И к совести

Не глухи,

Вы место

Без протеста

Уступите

Старухе.

Ежели вы

Вежливы

В душе, а не для виду,

В троллейбус

Вы поможете

Взобраться

Инвалиду.

И ежели вы

Вежливы,

То, сидя на уроке,

Не будете

С товарищем

Трещать, как две сороки.

И ежели вы

Вежливы,

Поможете

Вы маме

И помощь ей предложите

Без просьбы

То есть сами.

И ежели вы

Вежливы,

То в разговоре с тетей,

И с дедушкой,

И с бабушкой

Вы их не перебьете.

И ежели вы

Вежливы,

То вам, товарищ, надо

Всегда без опоздания

Ходить на сбор отряда,

Не тратить же

Товарищам,

Явившимся заранее,

Минуты на собрание,

Часы на ожидание!

И ежели вы вежливы,

То вы в библиотеке

Некрасова и Гоголя

Возьмете не навеки.

И ежели вы

Вежливы,

Вы книжечку вернете

В опрятном, не измазанном

И целом переплете.

И ежели вы

Вежливы,

Тому, кто послабее,

Вы будете защитником,

Пред сильным не робея.

Знал одного ребенка я.

Гулял он с важной нянею.

Она давала тонкое

Ребенку

Воспитание.

Был вежлив

Этот мальчик

И, право, очень мил:

Отняв у младших

Мячик,

Он их благодарил,

«Спасибо!» — говорил.

Нет, ежели вы

Вежливы,

То вы благодарите,

Но мячика

У мальчика

Без спросу

Не берите!

Медведя лет пяти-шести

Учили, как себя вести:

— В гостях, медведь,

Нельзя реветь,

Нельзя грубить и чваниться.

Знакомым надо кланяться,

Снимать пред ними шляпу,

Не наступать на лапу,

И не ловить зубами блох,

И не ходить на четырех.

Не надо чавкать и зевать,

А кто зевает всласть,

Тот должен лапой прикрывать

Разинутую пасть.

Послушен будь, и вежлив будь,

И уступай прохожим путь,

А старых уважай

И бабушку-медведицу

В туман и гололедицу

До дома провожай!

Так Мишку лет пяти-шести

Учили, как себя вести…

Хоть с виду стал он вежливым,

Остался он медвежливым.

Он кланялся соседям

Лисицам и медведям,

Знакомым место уступал,

Снимал пред ними шляпу,

А незнакомым наступал

Всей пяткою на лапу.

Совал куда не надо нос,

Топтал траву и мял овес.

Наваливался брюхом

На публику в метро

И старикам, старухам

Грозил сломать ребро.

Медведя лет пяти-шести

Учили, как себя вести.

Но, видно, воспитатели

Напрасно время тратили!

У Скворцова

Гришки

Жили-были

Книжки

Грязные,

Лохматые,

Рваные,

Горбатые,

Без конца

И без начала,

Переплеты

Как мочала,

На листах

Каракули.

Книжки

Горько

Плакали.

Дрался Гришка с Мишкой.

Замахнулся книжкой,

Дал разок по голове

Вместо книжки стало две.

Горько жаловался Гоголь:

Был он в молодости щеголь,

А теперь, на склоне лет,

Он растрепан и раздет.

У бедняги Робинзона

Кожа содрана с картона,

У Крылова вырван лист,

А в грамматике измятой

На странице тридцать пятой

Нарисован трубочист.

В географии Петрова

Нарисована корова

И написано: «Сия

География моя.

Кто возьмет ее без спросу,

Тот останется без носу!»

— Как нам быть? — спросили книжки.

Как избавиться от Гришки?

И сказали братья Гримм

— Вот что, книжки, убежим!

Растрепанный задачник,

Ворчун и неудачник,

Прошамкал им в ответ:

— Девчонки и мальчишки

Везде калечат книжки.

Куда бежать от Гришки?

Нигде спасенья нет!

— Умолкни, старый минус,

Сказали братья Гримм,

И больше не серди нас

Брюзжанием своим!

Бежим в библиотеку,

В свободный наш приют,

Там книжки человеку

В обиду не дают!

— Нет, — сказала «Хижина

Дяди Тома»,

Гришкой я обижена,

Но останусь дома!

— Идем! — ответил ей Тимур.

Ты терпелива чересчур!

— Вперед! — воскликнул Дон-Кихот.

И книжки двинулись в поход.

Беспризорные калеки

Входят в зал библиотеки.

Светят лампы над столом,

Блещут полки за стеклом.

В переплетах темной кожи,

Разместившись вдоль стены,

Словно зрители из ложи,

Книжки смотрят с вышины.

Вдруг

Задачник

Неудачник

Побледнел

И стал шептать:

— Шестью восемь

Сорок восемь,

Пятью девять

Сорок пять!

География в тревоге

К двери кинулась, дрожа.

В это время на пороге

Появились сторожа.

Принесли они метелки,

Стали залы убирать,

Подметать полы и полки,

Переплеты вытирать.

Чисто вымели повсюду.

И за вешалкой, в углу,

Книжек порванную груду

Увидали на полу

Без конца и без начала,

Переплеты — как мочала,

На листах — каракули…

Сторожа заплакали:

— Разнесчастные вы книжки,

Истрепали вас мальчишки!

Отнесем мы вас к врачу,

К Митрофану Кузьмичу.

Он вас, бедных, пожалеет,

И подчистит, и подклеит,

И обрежет, и сошьет,

И оденет в переплет!

К нам, беспризорные

Книжки-калеки,

В залы просторные

Библиотеки!

Книжки-бродяги,

Книжки-неряхи,

Здесь из бумаги

Сошьют вам рубахи.

Из коленкора

Куртки сошьют,

Вылечат скоро

И паспорт дадут,

К нам, беспризорные

Книжки-калеки,

В залы просторные

Библиотеки!

Вышли книжки из больницы,

Починили им страницы,

Переплеты, корешки,

Налепили ярлыки.

А потом в просторном зале

Каждой полку указали:

Стал задачник в сотый ряд,

Где задачники стоят.

А Тимур — с командой вместе

Занял полку номер двести.

Словом, каждый старый том

Отыскал свой новый дом.

А у Гришки неудача:

Гришке задана задача.

Стал задачник он искать.

Заглянул он под кровать,

Под столы, под табуретки,

Под диваны и кушетки.

Ищет в печке, и в ведре,

И в собачьей конуре.

Гришке горько и обидно,

А задачника не видно.

Что тут делать? Как тут быть?

Где задачник раздобыть?

Остается — с моста в реку

Иль бежать в библиотеку!

Говорят, в читальный зал

Мальчик маленький вбежал

И спросил у строгой тети:

— Вы тут книжки выдаете?

А в ответ со всех сторон

Закричали книжки: — Вон!

Написал я эту книжку

Много лет тому назад,

А на днях я встретил Гришку

По дороге в Ленинград.

Он давно уже не Гришка,

А известный инженер.

У него растет сынишка,

Очень умный пионер.

Побывал у них я дома,

Видел полку над столом.

Пятьдесят четыре тома

Там стояли за стеклом.

В переплетах — в куртках новых,

Дружно выстроившись в ряд,

Блещут книги двух Скворцовых,

Точно вышли на парад.

А живется им не худо,

Их владельцы берегут.

Никогда они отсюда

Никуда не убегут!

Подарок именинный

Отличный

Перочинный

Стальной

Складной

Карманный нож.

Шестнадцать лезвий

В нем найдешь!

У каждого из них свое

Вполне удобное жилье.

И все они работники,

Усердней не найти,

Садовники и плотники,

Помощники в пути.

Есть между ними мастера,

А есть и подмастерья,

Давным-давно прошла пора,

Когда чинили перья.

И все ж

По правилам старинным

Нож

Называют перочинным.

Всегда готов он помогать

Тебе во всяком деле

Простую палку обстругать

И мастерить модели,

Разрезать тоненькую нить,

К дичку антоновку привить,

Отсечь сухие ветки,

В лесу оставить метки,

С конверта срезать марки,

С листа стереть помарки

Или на отдыхе в лесу

Нарезать хлеб и колбасу.

Смотри: уложенные в ряд,

Как серебро сверкая,

Отвертки, ножнички лежат…

Не нож, а мастерская!

В одно мгновенье может нож

Весь ощетиниться, как еж.

В карманной этой мастерской

Все то, что нужно, — под рукой:

Набор ножей и пилок,

И штопор для бутылок.

Есть и сверло, и долото,

И даже сам не знаю что!

Отличный нож,

Чудесный нож.

С таким нигде

Не пропадешь

Ни на воде,

Ни на земле.

Ни на воздушном корабле.

Тебе твой нож, как верный друг,

Окажет множество услуг.

Но, если попадет он в руки

Тем, кто играет с ним от скуки,

Он натворит немало бед.

Есть у меня один сосед.

Его зовут Шарашкин Колька.

Живет он ниже этажом.

Мы сосчитать не можем, сколько

Столов изрезал он ножом.

Перецарапал все обложки

И переплеты школьных книг.

Густую шерсть ангорской кошки

На днях он ножничками стриг.

В саду, на пристани, в трамвае

Испортил не одну скамью,

На гладкой спинке вырезая

Ножом фамилию свою.

На всех скамейках прочитай

Слова: «Шарашкин Николай».

На самой грязной парте в школе

Его фамилию найдешь…

Но наконец сбежал от Коли,

Решив пожить на вольной воле,

Стальной

Складной

Карманный нож.

Тупой, зазубренный и ржавый,

Пролез он сквозь карман дырявый,

Нарочно спрятался в траве

И пролежал недели две.

Здесь увидал впервые ножик

Жуков, шмелей, сороконожек.

И муравей за муравьем

В него входили, точно в дом.

Как в переулках незнакомых,

От изумления жужжа,

Бродило много насекомых

По всем извилинам ножа.

И скоро ножик перочинный

Покрылся пыльной паутиной.

Казалось, век он пролежит

В траве, потерян и забыт,

Вдали от всех путей-дорожек,

Стальной

Складной

Карманный ножик…

Но шла из школы молодежь.

Один сказал: — Гляди-ка, нож!

Другой сказал: — Оставь, не трогай,

Пойдем-ка, брат, своей дорогой.

На что нам нужен этот лом!

А третий говорит: — Возьмем.

Я вам ручаюсь честным словом,

Что старый ножик станет новым!

Сказали школьники: — Ну что ж,

Возьмем в работу старый нож!

Сначала ножик перочинный

Купали в ванне керосинной,

Клинок отмыли за клинком,

Отшлифовали наждаком,

Тупые лезвия лечили

На карборундовом точиле.

И вот готов карманный нож.

Он стал по-прежнему хорош.

Опять начищены до блеска

Стальные ножнички, стамеска,

Опять сверкают, как стекло,

Отвертка, шило и сверло.

Блестит набор клинков и пилок

И цепкий штопор для бутылок.

Они живут в одном ноже

И с нетерпеньем ждут работы,

Как ждут машины в гараже

Или в ангаре самолеты.

Воды обыкновенной

В стаканчик набери

Пускать из мыльной пены

Мы будем пузыри.

Соломинку простую

Сейчас возьму я в рот,

Воды в нее втяну я,

Потом слегка подую

В соломинку — и вот,

Сияя гладкой пленкой,

Растягиваясь вширь,

Выходит нежный, тонкий,

Раскрашенный пузырь.

Горит, как хвост павлиний.

Каких цветов в нем нет!

Лиловый, красный, синий,

Зеленый, желтый цвет.

Взлетает шар надутый,

Прозрачнее стекла.

Внутри его как будто

Сверкают зеркала.

Огнями на просторе

Играет легкий шар.

То в нем синеет море,

То в нем горит пожар.

Он, воздухом надутый,

По воздуху плывет,

Но и одной минуты

На свете не живет.

Нарядный, разноцветный,

Он лопнул навсегда,

Расплылся незаметно,

Растаял без следа.

А был такой надменный,

Заносчивый такой!

Хвалился, что из пены

Родился он морской.

В нем столько красок было,

Была такая спесь,

А он — воды и мыла

Раздувшаяся смесь.

Его я не жалею…

По правде говоря,

Стихи о нем длиннее

Всей жизни пузыря!

Лодырей нынче не много

Водится

В школах у нас.

Юная армия

В ногу

Шагает из класса в класс.

Но, к сожаленью,

Сегодня

Возле одной из школ

Встретился мне второгодник.

С ним разговор я завел.

— Слушай,

Скажи мне вкратце:

Что же тебе за расчет

Каждый год оставаться

В классе на будущий год?

В три и четыре года

Люди закончат у нас

План пятилетний завода,

Ты же — в два года

Класс!

Села колхозные наши,

Только сойдут

Снега,

Сколько земли перепашут,

Сколько засеют га!

Сколько шахтеры

В забое

Вырубят за год пластов!

Сколько убьют

Китобои

В море громадных китов!

Сколько ткачихи полотен

Выткут на фабриках в год!

Сколько с конвейера сотен

Тысяч

Моторов сойдет!

Новые рельсы

Лягут,

Новые тысячи шпал.

Дюжину книжек за год

Выпустит толстый журнал.

За год появится новый

Многоэтажный дом,

Станет теленок

Коровой,

А жеребенок

Конем.

Годы идут без возврата,

Мчатся вперед

Не назад.

Может ли

Шестидесятый

Длиться два года подряд?

Нет, если год этот прожит,

Новый на смену идет.

Значит, и школьник не может

На год

Откладывать год!

Ты же

Одно и то же

В школе проходишь опять.

С теми,

Кто на год моложе,

Должен зады повторять.

Знаешь ты сам:

Оставаться

В классе на будущий год

Значит, навек расставаться

С классом, идущим вперед!..

Был ты вчера на футболе,

Славное дело — футбол,

Если футбольное поле

Не отбивает от школ.

Можешь болеть

За «Динамо»

Иль за «Торпедо»

Болей,

Но поболей за программу

Школы советской своей!

Если, не сделав работы,

Завтра получишь кол,

Значит,

В свои же ворота

С треском

Забьешь ты гол!

Нынче картина «Чапаев»

Будет в кино, говорят.

Только Чапаев

Лентяев,

Верно, не брал в свой отряд.

Перед картиной

Нельзя ли

Сделать на завтра урок?

Те, что картину снимали,

Тоже работали в срок.

Вовремя

Убрано поле,

Справился с планом завод.

Нет второгодников в школе.

Помни

по классу в год!

Жил-был на свете барабан,

Пустой, но очень громкий.

И говорит пустой буян

Трубе — своей знакомке:

— Тебе, голубушка-труба,

Досталась легкая судьба.

В тебя трубач твой дует,

Как будто бы целует.

А мне покоя не дает

Мой барабанщик рьяный.

Он больно палочками бьет

По коже барабанной!

— Да, — говорит ему труба,

У нас различная судьба,

Хотя идем мы рядом

С тобой перед отрядом.

Себя ты должен, баловник,

Бранить за жребий жалкий.

Все дело в том, что ты привык

Работать из-под палки!

Нам открывается страна

С вокзального порога.

Отворишь дверь — и вот она,

Железная дорога!

Дают свистки кондуктора,

Поют рожки на стрелке,

И ударяют буфера

Тарелками в тарелки.

Зеленый, красный свет горит,

И каждый миг сигналом

Вокзал с дорогой говорит

И поезда — с вокзалом.

Крепок утренний мороз,

Но, вспотев от жара,

Прямо в небо паровоз

Бьет струями пара.

Мы выходим на перрон,

На снежок хрустящий.

Мы находим свой вагон

Новенький, блестящий.

Хочет каждый из ребят

Сесть к окну поближе.

По углам торчком стоят

Смазанные лыжи.

Плавно тронул паровоз.

Город, до свиданья!

Проезжают без колес

За окошком зданья.

Вот и кончились дома.

В окнах посветлело.

Подмосковная зима

Блещет гладью белой.

На пустынном полустанке

Мы выходим на перрон.

Распрощался на стоянке

С пассажирами вагон.

Постояв перед вокзалом,

Поезд с грохотом исчез.

Мы идем за ним по шпалам:

И сворачиваем в лес.

Сосен сизые иголки

Побелели наверху,

А разряженные елки

Словно в заячьем пуху.

Тишина. И только дятел,

Хлопотливый, деловой,

Барабанит, будто спятил,

Машет пестрой головой.

Только изредка тяжелый

Снежный ком валится в снег.

Впереди — деревня, школа,

Вкусный ужин и ночлег.

Мы встречаем утро в школе,

В окна льдистые глядим.

За одним окошком — поле,

Бор сосновый — за другим.

Хлопья снега с неба падают

Пеленой сквозной

И, мелькая, сердце радуют

Чистой белизной.

Сыплет, сыплет снег охапками

На поля зима.

До бровей накрылись шапками

Низкие дома.

Как хмельной идет-шатается

По мосткам ходок.

А в ведре гремит, болтается

Молодой ледок

С ледяной съезжая горки

На открытый лед реки,

Пишут тройки и восьмерки

Наши острые коньки.

Мы узорами изрежем,

Исчертим речную гладь.

Хорошо нам чистым, свежим,

Снежным воздухом дышать!

Костер раскладывать пора

Настал закатный час.

Зажгутся разом два костра

На небе и у нас.

Огнем охвачен край небес,

И длинный, красный луч

Насквозь пронизывает лес,

Пробившись из-за туч.

И лес стоит в густом дыму,

Как будто солнца шар,

В штыки лучей встречая тьму,

Зажег лесной пожар.

Пилу несите и топор,

Валите сухостой.

Пусть и у нас горит костер

Такой же золотой.

Пусть хворост корчится в огне,

Пускай трещит кора…

А снег кружится в вышине

Над пламенем костра.

Идем во тьме и в тишине.

Под нами снег хрустал.

Холодный месяц на сосне

Корабликом стоит.

Кругом — деревья до небес.

И с каждым ветерком

Вздыхает лес, роняет лес

Тяжелый снежный ком.

Спят глухари, медведи спят

В снегах, в лесной глуши.

А кроме них да нас, ребят,

Здесь нет живой души.

Пора и нам домой, в постель.

Сильней кружится снег,

И поздних путников метель

Торопит на ночлег.

Мы снова входим в школьный дом.

Постели нам готовы.

И веет в комнатах теплом

И свежестью сосновой.

Железной дверкою звеня,

Гудит, стреляет печка.

И все ребята у огня

Нашли себе местечко.

Стремится пламя на простор,

Бушует в дымоходе,

Напоминая нам костер,

Пылавший на свободе.

И в этот тихий, поздний час,

Зардевшись от мороза,

Пришли в свой класс проведать нас

Ребята из колхоза.

В снегу морозном, как в пыли,

Их куртки и ушанки.

С собой ребята принесли

Сосновых дров вязанки

Пришел за ними черный пес.

Он свел знакомство с нами

И, между лап уткнув свой нос,

Глядел, зажмурясь, в пламя.

А мы, усевшись на скамьи,

На парты и поленья,

Давай рассказывать свои

Дела и приключенья.

Могли болтать мы до утра,

Но вот встает вожатый

И говорит: — Вам спать пора,

А нам домой, ребята!

Они ушли в поля, в леса,

И слышались во мраке

Далекий смех, и голоса,

И звонкий лай собаки…

Общий сбор трубят горнисты.

Петухи встречают день.

Мы простимся с полем чистым,

С лесом белым и пушистым,

С дымом дальних деревень.

После зимнего похода

Возвращаемся

Домой

И до будущего года

Распрощаемся

С зимой.

Опять несет нас паровоз

По колее дорожной.

В дороге петь под гул колес

Любую песню можно.

Сейчас огни у нас зажгут,

И окон отраженья

С вагоном рядом побегут

Прозрачной, светлой тенью.

Среди полей, среди лесов

Несемся без оглядки,

И вторят хору голосов

Гремящие площадки.

Еще платформа или две

Мелькнут в окне вагонном

И вот уж поезд наш в Москве

Стоит перед перроном.

Зеленый, красный свет горит.

И каждый миг сигналом

Вокзал с дорогой говорит

И поезда — с вокзалом.

Дают свистки кондуктора,

Поют рожки на стрелке.

И ударяют буфера

Тарелками в тарелки.

Рядами частых фонарей

Столица засверкала.

И мы выходим из дверей

Московского вокзала.