Проказница

12.

Сон не принес Диане облегчения. Когда она проснулась, боль не прошла. В голове у нее как молотом стучало, а нижнюю часть тела невыносимо ломило. Она открыла глаза, и острая боль пронзила ее, как ножом. Даже дышать ей было больно. Она была настолько измучена, что шевельнуться не могла. Она могла только тихо стонать.

— Слава богу, вы проснулись, — прозвучал рядом с ней нежный женский голос. — Не бойтесь, Ана. Я вас приподниму немного и дам вам чаю. Тогда вам полегчает.

В голосе незнакомки была типичная ирландская мелодичность. Диана не знала, кто эта женщина, но чувствовала к ней благодарность за помощь. Она отхлебнула теплого чая и, когда женщина помогла ей снова лечь, вздохнула бы с облегчением, будь у нее на это силы.

— Не спешите, Ана. Дайте время травам оказать свое действие. Отдохните пока. Скоро вам будет лучше, я обещаю.

Диана могла бы усомниться в таком оптимизме, но у нее не было такой возможности, так как она снова незаметно погрузилась в исцеляющий сон.

Когда девушка опять проснулась, боль все еще ощущалась, но стала менее острой. Дразнящий запах готовящейся пищи щекотал ей ноздри. Она медленно открыла глаза и стала приглядываться к окружающей обстановке. Комната была маленькая, скудно меблированная. В камине ярко горел огонь, а на ветхом столе стояли два фонаря. Рядом с ее тюфяком стоял стул на коротких ножках. Диана начинала кое-что припоминать.

«Я в доме, куда привез меня вчера Джад… во всяком случае, мне кажется, это было вчера. Интересно, где он сам… Нет! Я не хочу знать… Он меня не любит… Хочет обменять на брата… Я должна бежать отсюда…»

Диана попыталась сесть. Ее длинные волосы были заплетены в косу. Скинув одеяло, она увидела, что на ней белая ночная рубашка с розовыми цветочками.

«Это не моя. Что сделал Джад с моей одеждой?»

Она еще не успела сесть, как дверь открылась и вошла невысокая женщина в накидке. Она несла колченогий стул. Увидев Диану, она поставила стул у стола и поспешила к ней.

— Миледи, вам еще рано вставать.

— Я не знаю, кто вы, но мне кажется, что вы мне помогли. Дали мне чаю.

— Да, голубушка. Меня зовут Айрин. Я разденусь и помогу вам сесть, раз уж вам так хочется.

— Спасибо, я не хочу лежать. Айрин бросила накидку на тюфяк.

— Это вы меня раздели? — спросила Диана, когда Айрин усадила ее и укутала ее плечи одеялом.

— Я, миледи, — отвечала Айрин, вешая накидку на крючок у двери. — Я хотела устроить вас поудобнее и осмотреть ваши повреждения.

Упоминание о повреждениях вывело Диану из ее заторможенного состояния. Озабоченная участью своего будущего ребенка, она мягко дотронулась до слегка располневшего живота. Боли она там не чувствовала, но ей было необходимо убедиться, что все в порядке.

— Айрин, когда вы меня раздели, на мне не было порезов или… крови где-нибудь?

— Нет, миледи. Я обнаружила только ссадины и пару шишек на голове, но больше ничего.

Она зачерпнула воды из ведра и подала чашку Диане.

— Пока я принесу суп, выпейте немного холодной воды. У вас, наверно, в горле пересохло.

Диана, сделав глоток, убедилась, что Айрин права. Вода была холодная и освежающая, и пить ее было очень приятно.

— Пейте медленно, миледи, а то в добавление ко всем вашим бедам у вас еще и спазмы начнутся в желудке.

Диана кивнула. Она допила воду и облизала губы.

— Я и не знала, насколько мне хотелось пить.

— Это от опия. Я вчера примешала чуть-чуть к питью из трав. Он облегчает боль, но вызывает жажду.

— Вчера? Сколько же я проспала?

— Всю ночь и большую часть дня. Солнце село час назад.

— Я в жизни так долго не спала.

— Вашему телу это было необходимо для заживления.

Айрин подвинула стул к тюфяку.

— А теперь вам пришло время облегчиться. Вы слишком слабы, и я вам помогу, хотите вы этого или нет.

— Но мне не нужно… — Диана поняла, что Айрин права, и, несмотря на всю неловкость положения, она засмеялась. — Вы правы, и вы говорите точь-в-тбчь как моя мама.

— Я очень рада, что похожу на такую достойную особу. — Айрин обняла Диану за плечи. — Я помогу вам встать. Я привезла с собой горшок и поставила его погреть у камина.

Диана бросила взгляд на дверь.

— А если кто-нибудь войдет?

— Не беспокойтесь. Никто не войдет. Все они получили хороший выговор и не осмелятся ослушаться моих приказаний.

В этот момент Диане не пришло в голову осведомиться, был ли среди «всех них» Джад. Но как только она снова села на стул, любопытство одолело ее.

— А Джад тоже там?

Айрин кивнула, наливая в миску суп из котелка, висевшего над очагом.

— Да. Вы хотите его видеть? Диана покачала головой:

— Нет. Ни за что. Я вообще никогда не хотела бы его видеть.

— Не волнуйтесь. Он не войдет, я не позволю. — Взяв миску и ложку, Айрин села рядом с ней. — У вас есть все основания негодовать. Я понять не могу, как он мог ночью похитить девушку из дома!

— Я не из-за похищения негодую. Это я понимаю. Он хотел помочь брату. И у меня есть братья, и я бы на все пошла ради их безопасности. У меня есть другая причина.

Подав ей миску и ложку, Айрин кивнула:

— Да, Джад говорил мне вчера, когда я приехала. Меня очень огорчает, что он так с вами поступил.

— Говорил? — Диана вдруг поняла, что она, в сущности, ничего не знает об этой доброй женщине. — Джад очень сдержанный. Я не представляю себе, чтобы он с кем-то делился, кроме… — Она уронила ложку. — Боже мой, вы его мать!

— Да. Надеюсь, вы не очень сердитесь.

— Хотя я бы предпочла познакомиться с вами при других обстоятельствах, я очень рада, что вы здесь, Айрин. Но я чего-то не понимаю. Вы, кажется, сказали, что не одобряете этого похищения.

— Вы не ослышались, Ана. Ему не следовало этого делать.

Твердый ответ Айрин озадачил Диану.

— Но он же старается спасти другого вашего сына.

— Если один грех дополнить другим, добра не будет. Я приехала вчера, чтобы поправить дело, но было уже поздно. Вы были нездоровы, а Джад вне себя от беспокойства. Поэтому я и потребовала, чтобы он дал мне остаться здесь и поухаживать за вами.

Диана начала размешивать суп.

— Он беспокоится, что его заложница серьезно пострадала. Не может же он менять брата на мертвое тело.

Айрин усмехнулась.

— Как только он увидел ваше лицо, он и думать перестал о заложницах. Разве вы не знаете, как мой сын любит вас?

— Джад не любит меня, — резко возразила Диана. — Он мне ясно дал это понять вчера.

— Вы ошибаетесь, Ана. Он любит вас. Его вывело из себя то, что вы ему наплели за последние месяцы. Мой сын не терпит лжи.

— И я тоже. Но что мне оставалось делать, если я знала о его ненависти к англичанам и к аристократии? Если бы он с самого начала знал, кто мой отец, он бы не стал иметь со мной дела. — Диана вздохнула. — Я не понимаю, откуда у него такое предубеждение.

— Он не всегда был такой, Ана. Он был мягкий, добрый, ласковый. То, что произошло в нашей семье десять лет назад, изменило его.

Диане хотелось попросить Айрин объяснить ей все, но она не могла этого сделать. У Айрин был такой печальный вид. После того как она позаботилась о ней с такой добротой, нехорошо было бы бередить в ней тяжелые воспоминания. Диана принялась за свой суп, когда Айрин вдруг удивила ее, ответив на незаданный вопрос.

— Джад у меня старший. Кормак был моложе его на два года, а Найэлл почти на три. А за ним шла бесценная моя Мэри-Кейт. Я уж думала, что она будет последняя. — На лице Айрин мелькнула улыбка. — Но через восемь лет господь послал мне Ронана. Это было просто чудо. Четыре сына, дочь и любящий муж были для меня божьим благословением. Мы были небогаты, но в доме у нас царили радость и счастье. Как и мой отец, и его отец, мой муж, отлично разбирался в лошадях и умел с ними управляться. В округе не было ни единой лошади, с которой Дэниэл не мог бы справиться. Это умение было в наших семьях испокон веков, поэтому никто не удивился, когда такой же дар обнаружился у Джада уже в пять лет. Но своими способностями он превзошел отца. Самое необузданное животное смирялось под его рукой. Одним своим голосом он внушал им доверие.

Диана вспомнила эпизод в Таттерсолле.

— Я видела, как он проявил свой талант. Когда другие шарахались от лошади, набросившейся на грума, Джад вошел в стойло и усмирил ее только словами. Я сочла его сумасшедшим из-за такого риска, но не могла не восхищаться его способностями и его храбростью.

— Да, он таким и был с пяти лет. Джад был хорошим помощником отцу, особенно когда мы сами решили разводить лошадей. Все в округе знали о способностях Джада и обращались к нему. Ему хорошо платили, и он часто уезжал из дома, работая на чужих людей. Десять лет назад он как раз был в Ольстере у лорда Микхэма, когда к нам приехал Ллойд Ярдли и спросил его.

— Этот Ярдли был его друг?

— Нет, он служил в полку, стоявшем в наших краях. Он прослышал о талантах Джада и хотел, чтобы тот тренировал недавно купленного им жеребца. Дэниэл сказал, что Джада не будет несколько месяцев, и предложил ему свои услуги. Но лейтенант и слышать не хотел. Подавай ему Джада, и только. Он даже обвинил нас в том, что мы скрываем Джада, и угрожал мужу арестом.

— С чего бы это?

— Большинство офицеров ведут себя так, когда приезжают сюда из Англии. Я думаю, таким образом они хотят приучить ирландцев знать свое место.

Диана нахмурилась.

— Это ужасно!

— Как бы там ни было, мы ничего не можем поделать. — Айрин закрыла на мгновение глаза, собираясь с мыслями. — О чем это я? Да, Ярдли не поверил, что Джада нет дома, и стал то и дело появляться в разные часы, рассчитывая уличить нас во лжи. Однажды он увидел мою дочь и влюбился в нее. Мэри-Кейт была очень хорошенькая, с золотистыми волосами и голубыми глазами. Она старалась его отвадить, но Ллойд каждый день присылал ей письма и подарки. Когда она возвращала подарки, на другой день он присылал еще больше. Мои сыновья, Кормак и Найэлл, по очереди охраняли сестру. Дэниэл и я не отпускали ее одну в деревню. Одно время Ллойд перестал заходить к нам на ферму, и мы думали, что избавились от него. — Айрин вздохнула. — Месяц спустя, утром в воскресенье, мы собирались в церковь, но Ронан заболел. Мэри-Кейт вызвалась с ним остаться, а мы все пошли. Я поцеловала дочь на прощание, даже не подозревая, что уже не увижу ее живой.

В голосе Айрин была такая боль, что Диана утратила последние остатки аппетита. Поставив миску на стол, она взяла женщину за руку.

— Я вижу, как тяжелы для вас воспоминания. Вам не нужно мне все это рассказывать сейчас.

— Нет, нужно, Ана. Когда вы узнаете, что случилось с нашей семьей, вы простите Джада и вернете ему свое доверие.

Диана сдвинула брови:

— Я не стану ничего обещать, но я выслушаю вас. Пожав ей руку, Айрин продолжала:

— В полдень мы вернулись и нашли Ронана плачущим в амбаре над телом Мэри-Кейт. Он рассказал нам, что Ллойд пришел, когда они с сестрой собирали в амбаре яйца. Мэри-Кейт велела брату выйти, пока она разговаривает с Ллойдом. По своему обычаю, он принес ей подарок, белую шаль. Он пытался накинуть ее на Мэри-Кейт, но она отказалась, уклонившись от него. Он наступал, твердя ей о своей любви. Когда он схватил ее, пытаясь поцеловать, она оцарапала ногтями ему щеку. Пятясь от него, Мэри-Кейт вошла в стойло молодого жеребца. Их борьба взволновала лошадь, и она поднялась на дыбы, ударив Мэри-Кейт копытом по голове. Когда Ллойд вытащил ее из стойла, она была уже мертва. Ллойд бежал, не зная, что Ронан видел все, что произошло. — Айрин смахнула слезы. — Бедный маленький Ронан, рыдая, рассказал нам это. Я была слишком подавлена горем и не заметила, какое впечатление все это произвело на Кормака и Найэлла. Дэниэл послал их за судьей и за священником. Мои сыновья решили действовать сами. Они пошли искать Ллойда Ярдли и нашли его в пабе, где часто бывали англичане.

— И что же дальше? — спросила Диана, уже со страхом предвидя ответ.

— То, чего и можно было ожидать. Возникла драка, товарищи Ллойда пришли ему на помощь. Послышались оскорбления, в ход пошло оружие, и несколько мгновений спустя Кормак и Найэлл были убиты. — Айрин всхлипнула и закусила губу. — Ужасно терять ребенка. Я не пожелала бы такого и смертному врагу. Но за несколько часов потерять троих…

Не в силах продолжать, она только качала головой.

— Это был самый страшный день в моей жизни. Диана хотела ее остановить, но Айрин продолжала свою трагическую повесть.

— Судья, лорд Керкленд, вызвал Ллойда на допрос. Конечно, тот все отрицал. Он утверждал, что царапины у него на лице появились после падения на охоте. Его брат, капитан Хью Ярдли, это подтвердил. У нас было только свидетельство Ронана. Но Ронан был всего лишь ребенок, да еще больной. Лорд Керкленд объявил, что ребенок ошибся.

— А драка в пабе? Ллойда и его друзей должны были арестовать за убийство ваших сыновей.

— Нет. Судья сказал, что Ллойд Ярдли только защищался, когда мои дети напали на него. Свидетели говорили, что Кормак пытался убить Ллойда ножом с резной серебряной рукояткой. Дэниэл и я заявили, что у Кормака никогда не было такой «игрушки», слишком дорогой для людей с нашим достатком. Но это не было принято во внимание. Мои дети погибли, Ллойда Ярдли признали невиновным.

Слезы появились на глазах Дианы.

— Как это несправедливо!

— Да, но англичане в Ирландии называют это правосудием.

— Черт, — ворчал Финбар, подсаживаясь ближе к огню. — Это прямо злодейство какое-то. Я починил стул для Айрин, а она выкинула меня на холод к костру и лошадям.

— Скажи спасибо, что она тебя этим стулом по голове не огрела, старина, — хмыкнул Дермот. — Хорошо хоть, что она сжалилась и супу нам дала. Верно, Джад?

Джад не ответил. Он сидел неподвижно, глядя на убогий домишко. Дермот подвинулся к нему.

— Сколько ни гляди на эту дверь, она не откроется. Если ты так переживаешь из-за красотки, пойди спроси у матери, как она там.

— Я и хотел, но, когда я подошел к двери, я услышал голос Дианы. Они с матерью говорили о Мэри-Кейт и Ллойде Ярдли.

Дермот даже приподнялся с места.

— И зачем твоя мать об этом вспоминает? Не будет от этого добра.

— Она думала, что Ана простит меня, если поймет, что случилось с нашей семьей десять лет назад. Дермот нахмурился.

— А ты все еще винишь во всем себя. Я по голосу твоему слышу. И все это с тех пор, как твой отец послал меня за тобой в Ольстер.

— А как я могу думать иначе? Если бы я был дома, когда Ярдли пришел за мной, ничего бы не случилось. Я бы взялся тренировать его лошадь, и на этом все бы и кончилось. Нет, мне понадобилось ехать в Ольстер к лорду Микхэму, чтобы поддержать свою репутацию!

— Ты нанялся к Микхэму, чтобы заработать для своей семьи. Никто тебя не может за это осуждать.

— Только не делай из меня героя, Дермот. Я мог наняться куда-то поближе к дому, но у меня были грандиозные планы. Я хотел поразить Микхэма своими способностями, чтобы он взял меня с собой в Англию. Барон владел лучшими лошадьми в Европе. С его рекомендацией я мог бы требовать больше денег за свою работу и, может быть, даже попасть на службу к королю. Через несколько лет я бы разбогател, выкупил землю, которую англичане отняли у Девлинов, выстроил бы дом, завел собственную конюшню. Я мог бы добыть у англичан мое наследство, которое они у меня украли, за их же собственный счет.

Пораженный, Дермот опустился на землю.

— Надо же, ты раньше об этом не говорил. Я — твой лучший друг, и я даже не подозревал, что у тебя были такие планы.

— Ты не знал и о том, что я сошелся с дочерью Микхэма, Клариссой. Красивая молодая вдова, она потеряла мужа за два года до этого. Я думал, что нравлюсь ей, и мы скоро стали любовниками. Я подумывал просить ее стать моей женой, когда ты приехал и рассказал мне о смерти Мэри-Кейт и братьев.

Дермот слегка улыбнулся. Джад уже рассказал ему, как их с Лайэмом приезд в Сассекс нарушил его планы жениться на Диане. Это показалось ему странным совпадением.

— Стало быть, я дважды являлся к тебе с печальными вестями, чтобы разлучить тебя с твоими возлюбленными. Прости меня.

Джад пожал плечами:

— Мне нечего прощать. Ты сделал то, что было нужно. Десять лет назад твой приезд помешал мне совершить большую глупость. Я и не знал, что Кларисса играла мной.

— Вот ведьма! А как ты узнал?

— После того, как ты сказал мне, что случилось с моей семьей, я пошел к лорду Микхэму. Я умолял его помочь мне добиться справедливости. Но он отказал, сказав, что в политику не вмешивается. К тому же они с дочерью утром уезжают в Лондон. Его дочь помолвлена с виконтом и хочет видеть своего жениха.

Я боялся, что он принуждает Клариссу к этому браку, и пробрался в дом, чтобы с нею поговорить. Не знаю, кто из нас больше удивился, когда я застал ее в постели с лакеем.

Джад поднял воротник, чтобы защититься от порыва налетевшего ветра.

— Сознание, что она меня использовала для удовлетворения своей похоти, и отказ Микхэма помочь мне вызвали у меня еще большее презрение к этой породе людей. Я сильнее укрепился в своем решении защитить свою семью от несправедливости.

Дермот кивнул:

— Я помню, как я пытался отговорить тебя встречаться с Ллойдом, после того как судья оправдал его. Лорд Керкленд предупреждал тебя держаться от него подальше. Я хотел предостеречь тебя, но ты меня не послушал.

— Мой характер и жажда справедливости лишили меня здравого смысла. Я хотел, чтобы Ярдли признал свою вину хотя бы передо мной, без посторонних. Поэтому я и решил встретиться с ним в ту ночь около паба, один и без оружия. Я знал, что сумею заставить его говорить.

— Если бы тогда не подошел другой офицер, все могло бы быть…

Раздавшийся в это время стук копыт перебил его.

— Это Лайэм. Пойду помогу ему с лошадью. Может быть, он привез нам добрые вести.

Дермот поспешил навстречу приятелю, а Джад остался сидеть, глядя в звездное небо. Мысли его были далеко. Воспоминания об этой злополучной встрече десятилетней давности нахлынули на него.

Когда Джад увидел его, Ллойд Ярдли был пьян. Узнав Джада, он вытащил пистолет. Джад, воспользовавшись своим природным искусством, успокоил его и завоевал его доверие.

Ллойд со слезами на глазах говорил о своей любви к Мэри-Кейт и раскаивался в том, что стал причиной несчастного случая. В это время появился офицер из того же полка, где служил Ллойд. Он разыскивал его и стал невольным свидетелем его признания. Упрекнув Ллойда во лжи, он потребовал, чтобы тот немедленно явился к командиру полка и рассказал ему правду. Они заспорили, и пьяный Ллойд в панике выстрелил в товарища, попав ему прямо в сердце.

Прежде чем Джад мог что-либо сообразить, он был окружен солдатами и взят под стражу. Ллойд Ярдли заявил, что Джад напал на него, чтобы отомстить за смерть сестры, и случайно убил его спутника. Все объяснения и протесты Джада ни к чему не привели. Его судили и проговорили к смертной казни. Если бы Дермот и Лайэм не помогли ему бежать…

— Джад, у нас новая беда, — объявил подошедший Лайэм. — Ярдли получил письмо, оставленное тобой в графском доме, и уже приступил к действию. Он вызвал правительственные войска, чтобы начать поиски девушки. Сотни этих дьяволов в красных мундирах уже рыщут по окрестностям.

Джад встал.

— Я так и знал. Поэтому мы и прячемся здесь. Никому не придет в голову искать нас в горах.

— Да, но ты еще не знаешь о новом решении Ярдли.

— Что это значит? Каком решении?

Глубоко вздохнув, Лайэм ответил:

— Ярдли изменил дату казни Ронана. Твоего брата повесят через неделю.

— Теперь вы понимаете, Ана, что мой сын был ложно обвинен в убийстве. Преступление совершил Ллойд Ярдли, а его брат Хью использовал свое положение, чтобы свалить все на Джада. Если бы друзья не помогли ему бежать, Джада бы казнили десять лет назад.

Айрин устало вздохнула:

— Когда год спустя умер мой Дэниэл, я подумала, что господь отвернулся от меня.

— А почему ваш муж… — Диану смутило собственное любопытство. — Простите, я не должна была вас об этом спрашивать.

— Не упрекайте себя напрасно. Чтобы понять, что сделало Джада таким, каким он стал, вы должны знать все. Позвольте мне продолжить.

Ее искренность глубоко тронула Диану. Хотя она сомневалась, что сможет простить Джада за его поступок и жестокие слова, Айрин завоевала ее уважение. Она заслужила право быть выслушанной до конца.

— Продолжайте, прошу вас, и расскажите мне все.

— Когда Джад был вынужден покинуть нас, я просила Дэниэла уехать из Ирландии со мной и Ронаном, но он и слышать не хотел об этом. Англичане лишили нас наших старших детей и благополучия. Дэниэл поклялся, что никто не отнимет у нашего младшего сына его дом и права. Так мы и остались, и Дэниэл не жалел сил, чтобы сдержать клятву. Следующей зимой он простудился и умер. Но я уверена, что на самом деле он умер из-за разбитого сердца. — Айрин улыбнулась сквозь слезы. — Благодарение небу, у меня остался Ронан. Забота о нем стала смыслом моей жизни.

При виде счастливого выражения на лице Айрин Диана не могла удержаться от вопроса:

— А каков из себя Ронан? Он похож на Джада?

— Да, правда, не такой высокий и чуть потоньше. Но Ронан еще молод, ему еще расти и крепнуть. — Голос у нее задрожал. — Я молю бога, чтобы он послал моему мальчику такую возможность.

— Джад говорил мне о своем плане обменять брата на заложницу. А в чем обвиняют Ронана?

— В покушении на судью — лорда Керкленда.

— И он виновен?

Долгое время единственным звуком в комнате было потрескивание дров в камине. Потом Айрин вздохнула.

— Все зависит от того, на чьей вы стороне в политике. Ронан и его друзья пошли к судье протестовать против нового налога на фермеров. Разгорелся спор, вызвали охрану, чтобы их выпроводить, и началась потасовка. В драке опрокинули фонарь, и вспыхнуло пламя. Все выскочили, только Ронан заметил, что горящая балка зажала лорда Керкленда, сидевшего за столом. Мой сын ухитрился его вытащить. И знаете, что он получил за свои героические усилия? Ожоги на руках и смертный приговор!

— А его друзья? Кого-нибудь из них тоже обвинили?

— Нет. Они бежали, а Ронана схватили. Главный констебль, недавно прибывший из Англии, решил на его примере дать урок остальным. Он сказал, что мой мальчик — мятежник и опасен для всех в деревне. Он использовал свое влияние, чтобы Ронана приговорили без суда.

Диана пришла в негодование:

— Но каждый имеет право на справедливый суд! Как может этот констебль творить такое беззаконие?

— Хью Ярдли, брат Ллойда, в прошлом командир полка, теперь главный констебль графства. Какое-то время назад Ллойд покончил жизнь самоубийством, и Хью обвиняет в этом нашу семью. По его настоянию с Ронаном и обошлись так жестоко. Из-за него моего Ронана казнят через две недели.

— Нет, мама. Брата повесят через неделю.

Услышав голос Джада, Диана оглянулась и увидела его и еще трех входящих мужчин. На мгновение она почувствовала себя невероятно счастливой при виде его. Но это чувство тут же испарилось при воспоминании о его словах, сказанных прошлой ночью. Она стала присматриваться к его спутникам, стараясь умерить биение собственного сердца из-за его близости, когда он опустился на колени у ног матери.

— Нет! Этого не может быть! Скажи мне, что это неправда, Джад! — твердила Айрин. Джад взял ее за обе руки.

— Прости, мама, но это правда. Лайэм только что узнал. Несмотря на мою угрозу убить заложницу, Ярдли ускорил время казни Ронана. Он, должно быть, очень уверен, что его люди найдут нас и спасут заложницу.

— Уверенность тут ни при чем, — возразила Айрин. — Хью Ярдли знает, что ты не убийца. Он рассчитывает вынудить тебя обнаружить, где ты скрываешься, и тогда он заманит тебя в ловушку. Я говорила Финбару, что так и будет. — Она устремила взгляд на стоявшего за спиной Джада человека. — Быть может, в будущем ты станешь прислушиваться к моим словам и тем самым избавишь нас от бед.

— Айрин, ты не можешь осуждать нас за попытку…

— Я знаю, чья это вина, так что не трудись оправдываться, Финбар. Все, что я хочу сейчас услышать, — это как вы намерены спасти моего Ронана от его незаслуженной участи. — Она обернулась к Джаду: — Должен же быть какой-то проход в это здание, которое они используют под тюрьму. Не мог бы ты туда прорваться с Лайэмом и Дермотом?

— Если бы! Но пленников держат в подземелье. Туда ведет только одна лестница, и ее постоянно охраняют не меньше дюжины солдат. Нам туда не попасть. Ведь так ты мне говорил, Дермот?

— Да, — отозвался плотный рыжий мужчина, гревший руки у огня. — Сам помощник констебля хвастался, что это место неприступное. Он еще жаловался, что там и охрана чувствует себя как бы в заключении. Попасть туда нельзя иначе как через главный вход.

Человек, сидевший у стола, нахмурился!

— А как насчет входа в покои настоятеля с восточной стороны? Я, бывало, ребенком доставлял туда до рассвета булочки по субботам от деревенского булочника.

— А почему до рассвета, Лайэм?

— Не знаю. Я думаю, старый аббат не хотел, чтобы кто-то знал о его грехе чревоугодия. Джад встал и подошел к Лайэму.

— Что это за дверь? Почему ты раньше мне не сказал о ней?

— Извини, Джад. Это было давно. Я и забыл о ее существовании.

— Успокойся, Джад, — вмешался Дермот. — Если дверь и существует, мы не смогли бы ею воспользоваться. Говорят, сам Хью Ярдли расположился в покоях настоятеля.

— Ярдли, скорее всего, рассчитывает, что ты попытаешься попасть в монастырь через эту дверь. Но даже если бы мы туда и попали, к Ронану нам не пробиться. Ты же не можешь просто потребовать встречи с братом, — сказал Финбар.

Эти слова еще больше распалили Джада. Пока они спорили, у Дианы возник план.

— Простите, что перебиваю вас, но я думаю, что знаю, как спасти Ронана.

Джад недоверчиво на нее уставился.

— После того, как я так поступил с вами, зачем вам спасать моего брата?

Скрестив руки на груди, Диана бросила на него вызывающий взгляд.

— О вас тут речь не идет. Меня волнует судьба вашей матери. Я не хочу, чтобы она потеряла еще одного ребенка. Вы будете меня слушать или нет?

Джад молча кивнул.

— Поскольку я стала жертвой похищения, я могла бы встретиться с Ярдли. Вы и ваши друзья могли бы пойти со мной под видом моих слуг. Я скажу Ярдли, что вы моя охрана, поскольку я сбежала от своих похитителей и опасаюсь за свою жизнь. Затем я потребую показать мне молодого человека, ради которого меня похищали. Когда Ронана приведут, вы, угрожая оружием, свяжете меня и Ярдли и скроетесь через боковую дверь.

— А как же вы, голубушка? — спросила Айрин. — Вы не попадете в беду из-за нас?

— Нет. Я объясню Ярдли, что меня принудили к этому. Я скажу, что мятежники взяли в заложники мою компаньонку и слуг и угрожали их убить, если я не исполню их требований. Слезами и видимостью праведного гнева я легко смогу убедить главного констебля и судью, что я всего лишь невинная жертва во всей этой истории.

Джад с улыбкой покачал головой:

— Простите, но я не думаю, что Ярдли покажет моего брата по вашему требованию. Этот человек неглуп. Чтобы добиться от него чего-то, нужно нечто большее, чем хорошенькое личико и надутые губки.

Забывая о боли во всем теле и грязном холодном полу под босыми ногами, Диана встала и подошла к Джаду. Она выпрямилась. Осанка ее была по-королевски надменна.

— Мне не придется очаровывать его своей внешностью. Как дочь графа и внучка одного из самых могущественных герцогов в Англии, я умею обращаться с подобными людьми. Когда я отчитаю его за то, что он осмелился подвергнуть опасности мою жизнь, отказавшись обменять меня на Ронана, он сделает все, чего бы я ни пожелала.

— А если он откажется вас принять? Если он не поверит, что вы — графская дочь?

— Он меня примет. Я приеду в лучшем экипаже отца с гербами на дверцах. Я надену дорогое платье, меха и драгоценности, подобающие моему сану. — Она взмахнула рукой. — Вот это кольцо, которое вы так презираете, обеспечит мне доступ к нему. Никто не усомнится в том, кто я такая.

— Но это слишком большой риск, Ана. Я не могу допустить, чтобы вы…

— Не вам допускать или не допускать что-либо, Джад. Все ваши права на меня вы утратили прошлой ночью. Намерены вы принять мой план и мою помощь?

— Разумеется. — Финбар не дал Джаду времени ответить. — Быть может, это единственный способ спасти Ронана.

Джад сделал ему знак замолчать. Взяв Диану за руку, он отвел ее подальше от остальных, насколько это позволяли размеры комнаты.

— А как же мы, Ана? Прости за все, что я наговорил тебе вчера. Эти слова говорил лишь мой гнусный язык, а не чувство. Я люблю тебя. Неужели в твоем сердце не найдется для меня прощения?

Диана собрала все силы, чтобы не броситься в его объятья. Хотя она любила его и ждала его ребенка, у нее не могло быть будущего с этим человеком. После всего, что она услышала от Айрин, было ясно, что они слишком далеки друг от друга. Она — английская аристократка, он — ирландский мятежник. Ее соотечественники, люди одной с ней породы, уничтожили его семью, лишили их законного наследства, гордости, свободы. Какие бы ни были у Джада благородные намерения, он никогда этого не забудет. Такое не забывают и не прощают.

Если она по-настоящему любит Джада, она должна расстаться с ним.

Отнимая у него свою руку, Диана вздохнула.

— Я принимаю ваше объяснение и извинения, но по зрелом размышлении я решила, что вы были правы с самого начала. Мы не можем быть счастливы вместе. Хотя я вам сочувствую, я не могу жить в вашем мире, а вы в моем. Позвольте мне помочь спасти вашего брата и увезите его и вашу маму в Америку. Начните там новую жизнь.

— А как же ты, Ана? Что будет с тобой? Она небрежно пожала плечами:

— Со мной все будет хорошо, Джад. С моим состоянием мне не о чем беспокоиться.

— А как же конный завод?

— О, это не более как пустая прихоть скучающей богатой наследницы, — усмехнулась Диана. — Для девушки моего положения это неподходящее занятие.

Боль, увиденная ею в глазах Джада, увеличила ее душевное смятение. Но она знала, что должна оставаться твердой до конца. Неожиданно у нее со страшной силой разболелась голова.

— Извините меня, я должна прилечь. Мне нездоровится после вчерашнего, и мне нужно отдохнуть, если мы отправляемся завтра утром.

Накинув на плечи одеяло, она хотела лечь, но остановилась.

— Так вы принимаете мою помощь или я всю ночь должна вас уговаривать? Он стиснул зубы.

— Да, Ана. Ваш план вполне разумный, а так как времени у нас остается мало, это наш последний шанс спасти Ронана. Я буду вам вечно благодарен.

Не желая, чтобы он заметил слезы на ее глазах, Диана быстро отошла.

— Ну раз мы обо всем договорились, я ложусь спать. Обсудите все подробности с остальными. Помните, что чем скорее мы приступим к делу, тем раньше ваш брат будет на свободе. Доброй ночи.

Джад сидел с матерью на полу у камина. В углу комнаты храпел Финбар. Дермот и Лайэм ночевали под навесом с лошадьми. Взгляд Джада задержался на спящей на тюфяке молодой женщине.

Еще в Англии он беспокоился, что Ана могла забеременеть. Он хотел жениться на ней, не из-за ребенка, но потому, что он любил ее. Джад с отвращением покачал головой. Какой же он дурак! Никакой «Аны» не было вовсе. Была леди Диана Грейсон, дочь графа Фоксвуда. Судя по ее отношению к нему, и ребенка никакого тоже не было. Как он мог так заблуждаться насчет этой женщины? Айрин стиснула его руку:

— Не беспокойся, сынок. У меня такое чувство, что все будет хорошо.

Джад встряхнулся и ответил ей натянутой улыбкой:

— Да, мама. Я думаю, ты права. Еще до конца недели мы освободим Ронана и решим, где мы будем жить.

— В этом я не сомневаюсь. Но я говорила о тебе и твоей прелестной Ане. Ты же не отказался от мысли вернуть ее любовь?

— Это пустая затея, мама. Я извинился, и она приняла мои извинения. Но она сказала, что у нас с ней нет ничего общего. Когда мы выручим из беды Ронана, каждый пойдет своим путем.

Джад вытянулся на своем одеяле и вздохнул.

— Я думал, я хорошо ее знаю. Как я мог так ошибаться? Спокойной ночи, мама.

Айрин, наклонившись, погладила его по голове.

«Мой милый мальчик, тебе много еще предстоит узнать и понять о своей любимой. Она жертвует своей любовью ради тебя, а ты этого не видишь. Я могу только молиться о том, чтобы судьба вмешалась и не дала вам обоим совершить величайшую ошибку в жизни».