Проклятие династии

ГЛАВА 12

Спектакль был великолепен. Игра актеров, музыка, сама пьеса… Хотя круг зрителей на сей раз оказался ограниченным — кроме королевской семьи присутствовало несколько фаворитов и вся свита принцессы-невесты — на аплодисменты, похвалы и цветы комедиантам не поскупились. Им даже понравилось выступать в маленьком павильоне, примыкающем к зимнему саду.

Вот только принцесса-невеста почти всю пьесу вертела головой, не следила за тем, что происходит на сцене, и даже вздрагивала всякий раз, когда сидевшие по бокам от нее кузен и будущий супруг разражались овациями. Необходимость иногда переводить для кузена самые тонкие места — язык Паннории он знал немного хуже, чем Лиана, которой предстояло прожить здесь всю жизнь, — так ее раздражала, что она еле досидела до конца представления и вскочила с места.

Поведение будущей королевы слегка озадачило двор, а первый возглас принцессы-невесты не только развеял все прежние сомнения, но и породил новые:

— А где принц Кейтор?

Костер мягко похрустывал ветками, сладковатый дух куща плыл в клубах дыма. Хельга, завернувшись в плащ Даральда, нахохлившись, сидела у огня вместе с циркачами. Только что закончился поздний ужин, но никто не отправился спать. В обычае циркачей были поздние посиделки и позднее же пробуждение.

Это была одна большая семья — сама ясновидящая Ясин с мужем и его братом, их дети и племянники.

— У каждого из нас свой номер в представлении, — рассказывала ясновидящая девушке. — Мних — смешит публику, я — предсказываю будущее, Орка, — она кивнула на рослого статного парня, который днем ходил по веревке, — акробат и канатоходец, Санна, моя дочь, тоже акробатка и жонглер. Ильса поет и танцует, Гамс показывает фокусы, а Лорна метает ножи. Она единственная пришлая среди нас, но мы ее не прогоняем.

Худощавая девица немного постарше Хельги, темноволосая, вся словно обожженная и высушенная солнцем, сидевшая напротив, кивнула, встретив взгляд гостьи.

— Она — бывшая наемная убийца, — прошептала Ясин на ухо девушке. — Не справилась с последним заданием и теперь вынуждена скрываться.

— Это правда? — вздрогнула Хельга.

— Я все вижу, — пожала пышными плечами ясновидящая. — От меня невозможно ничего утаить. Я ведь настоящая шаманка… ты не поинтересуешься, почему у моего сына такое странное имя — Орка?

Хельга посмотрела на молодого человека. Тот кормил кусочками хлеба собаку и не обращал на них внимания.

— Это потому, что он на четверть орк, — с какой-то гордостью произнесла Ясин. — Я родилась в орочьем квартале. Мой отец — орк — был ткачом, моя мать — человек. Нас у родителей было восемь, но только я внешне пошла в материнскую родню. Я рано начала пророчествовать. Отец думал, что это поможет ему в торговле — я стану предсказывать цены на ткани и говорить, какие вещи будут пользоваться спросом, — он даже отвел меня к местному шаману для обучения. Но я не стала возиться с тряпками — когда через наш город проезжал бродячий цирк, уехала с ним. Тогда всем заправлял отец Мниха. Им не хватало только прорицательницы, и я пришлась ко двору. Это я научила Гамса показывать фокусы — у орков часто рождаются дети со способностями. Среди полукровок таких, правда, очень мало, но все равно я не исключение.

Ясин давно уже пыталась развлечь Хельгу разговорами, и девушка, хоть устала и чувствовала боль в ноге, была благодарна. Молодая новобрачная посмотрела через плечо на палатку ясновидящей. Почти полчаса тому назад в ней скрылся Даральд с бесчувственным телом на руках и с тех пор не показывался.

— Все будет хорошо. — Ясин успокаивающе погладила девушку по руке. — Я чувствую. Дар справится.

— А вы его давно знаете? — нашла смелость спросить Хельга.

— Да почти двенадцать лет. Мы тогда кочевали на Полуострове, а там городов мало, в основном они лепятся к побережью. В глубине Полуострова люди селятся в замках, а вокруг них маленькие такие глинобитные домишки. Нас пригласил к себе владелец одного замка, когда мы остановились в принадлежащем ему селении. Как всегда — чтобы развлечься вечером на пиру. Но все оказалось гораздо хуже. Ему приглянулся мой Орка. Посмотри на него — красавчик, не так ли?

Девушка посмотрела на молодого канатоходца. Тот почувствовал ее взгляд, поднял голову и улыбнулся. Он действительно был очень хорош, и Хельга поймала себя на мысли, что если бы они встретились чуть раньше или просто при других обстоятельствах, она бы… О боги, ну почему все в жизни происходит не вовремя? Почему такие красавцы либо не встречаются на пути, либо проходят мимо?

— Он тогда был совсем мальчишкой, но уже был очень красив. Это из-за орочьей крови, — опять с гордостью прибавила Ясин. — Владелец замка предложил мне продать ребенка — он, как выяснилось, очень любил развлекаться с маленькими мальчиками. Мы, естественно, отказались — какой же орк продаст свое дитя? Он отпустил нас, а потом, когда мы отъехали, его люди напали и выкрали Орку. Мних был ранен, его отец — убит, Гамсу сломали руку. Я сама… я тогда ждала третьего ребенка, и меня так ударили в живот, что… В общем, дело было плохо. И тут нас нашел Дар. Он помог, вылечил Мниха и Гамса, а потом пошел в тот замок, один, и вывел мне Орку.

— И ему никто не помешал? — с содроганием спросила Хельга, которая по роду службы иногда сталкивалась со случаями похищения детей у бедняков. Чаще всего маленькие девочки оказывались в постелях знатных извращенцев, а мальчишек либо травили собаками, либо ставили на них запрещенные опыты. Если убитые горем родители заявляли протест, дело чаще всего оканчивалось штрафом, причем большая часть денег шла в казну, лишь какие-то крохи перепадали родителям. Да и то — если ребенок оказывался единственным у этой пары. Только однажды такой лорд-убийца оказался в крепости — но для этого понадобилось, чтобы сорок детей расстались с жизнью в течение полутора лет.

— А кто ему сможет помешать? — со странной интонацией промолвила Ясин. — Он маг. И вот что я тебе скажу, девочка, будь с ним осторожна. Я чувствую людей и знаю, кому можно доверять, а кому — не стоит. Дар нам помог, но… есть в нем что-то, в чем я не могу разобраться. Наверное, моих сил для этого недостаточно, а может быть, дело в чем-то еще.

— А может быть, это просто мое личное дело, — произнес над их головами глухой голос.

Хельга вскочила, шарахнулась в сторону, когда, переступив через бревно, к костру шагнул Даральд. Он словно похудел и постарел на несколько лет. Волосы сальными прядями висели по бокам землисто-бледного лица, под глазами набрякли мешки. Орка тут же оставил собаку и кинулся наскрести из котелка кулеш, но маг покачал головой:

— Пить.

Молодой канатоходец бросил миску и протянул жбан с теплым пивом. Все молча ждали, когда врачеватель напьется.

— Ну как?

— Нормально. Как всегда. — Отставив жбан, Даральд облизнул тонкие бледные губы. — Жить будет. Мних, мне нужна повозка, чтобы его отвезти. Оставлять тут больного нельзя.

Клоун кивнул.

— Где ты живешь? Далеко? — только и спросил он.

— Рядом. У самой Стены.

Стеной назывались остатки крепости, когда-то отделявши сердце Альмрааля от предместий. Почти везде Стена была разрушена, уцелело только несколько небольших участков. Поэтому четкой границы между Старым и Ветхим городом не существовало.

Теплая ладонь взяла ее руку. Хельга оказалась рядом со своим мужем.

— Как вы себя чувствуете, сиятельная? Как нога? Болит? Вспомнил наконец-то! Хельга так разозлилась, что не обратила внимания на это холодно-вежливое «вы».

— Нет, все прошло с вашей помощью, — огрызнулась она. — Могу сплясать или вон с Оркой по веревке пройтись!

— Там речь шла о жизни и смерти, — холодно ответил Даральд. — Неужели вы настолько не любите династию, что ставите свои интересы важнее интересов короны?

— Ах, извините, — язвительно улыбнулась девушка. — Я и не знала, что вы — верноподданный короны! И это после того, что они для вас сделали?

— Что бы они ни сделали, я это заслужил. Наказаний без вины не бывает. — Даральд тонко улыбнулся. — К тому же, в конце концов, я не так много потерял. Титула у меня не было и прежде, вырос я не здесь, о своей принадлежности к династии узнал только пять лет назад. А теперь у меня еще и жена есть!

— И вы этому рады? Большинство мужчин полагают женитьбу самым большим несчастьем в своей жизни!

— А вы так хорошо знаете мужчин? — Даральд внимательно разглядывал ее лицо.

Под его пристальным взглядом Хельга смутилась.

— Снимайте сапог.

— Что?

— Дайте, я осмотрю вашу ногу.

— Здесь? — Девушка внезапно вспомнила, что они до сих пор у костра, а вокруг сидит тактично притихшая семья циркачей.

— Можем пройти за повозку. Или даже залезть внутрь. Она крытая, думаю, нас не будет видно и слышно. Конечно, если у вас нет привычки кричать.

С этими словами он встал и подал ей руку, приглашая подняться и проследовать за ним.

Внутри повозки было темно, тесно, пахло старыми тряпками, краской, псиной и еще чем-то неуловимым. Хельга невольно потянула носом, и Даральд догадался в темноте о ее чувствах.

— Здесь они хранят свои вещи. А спят на улице. В любую погоду.

— Даже под дождем или снегом?

— Снег? А что это… Ах да! Я видел.

— Вы видели снег? — не удержалась от колкости Хельга. — Неужели?

— Я видел многое. Я побывал даже на Радужном Архипелаге и плавал к Железным Островам. Вы знаете, где это?

Хельга кивнула. На всех картах мира Железные Острова помещались на крайнем западе. Это был довольно большой архипелаг, как считалось, остаток континента, погибшего в результате катаклизма. Легенды говорили, что именно там жили предки тех, кого впоследствии назвали богами. Во всяком случае, где-то должна же быть земля, по которой ступали копыта самого Белого Быка?

Даральд усадил ее на сундук, встав на колени, стянул с ноги сапог. Хельга всхлипнула, вцепилась руками в края крышки. Рана запеклась кровью, когда сапог сняли, кровь потекла с новой силой. Не обращая внимания на чувства жены, Даральд стянул пропитавшийся кровью носок, закатал порезанную штанину и, утвердив ее ступню на своем колене, внимательно осмотрел рану. Вернее, ощупал, поскольку в повозке было темно.

— Немного потерпите, — сказал он. — Будет больно.

— Умм-с-с-с-с… — зашипела Хельга сквозь зубы. — Мама!

— Я же сказал — будет больно! Какого Ящера вы дернулись? Теперь останется шрам.

Девушка открыла зажмуренные до красных пятен глаза. Оказывается, они успели привыкнуть к темноте, она увидела, что Даральд сидит на полу, держит ее ногу двумя руками — одной за щиколотку, а другой чуть повыше. И даже слегка поглаживает кончиками пальцев.

— Жалко, — промолвил он. — На такой красивой ножке — останется шрам.

Около коленки обнаружился багровый рубец. Кожа вокруг него была странно бледной.

— Вам-то что до того? — обиделась Хельга.

— Как-никак это нога моей жены, — ответил он странным голосом.

— О которой вы почти забыли!

— О, а мы умеем обижаться! — улыбнулся Дар. — По счастью, удар пришелся на переднюю часть. Клинок скользнул по кости. Если бы на его пути встала мышца, рана была бы намного серьезнее. Возможно, вы бы хромали всю оставшуюся жизнь… А что до вашей обиды, сиятельная, я просто расставил приоритеты и первым помог тому, кто не мог ждать.

Упоминание о принце Кейторе, чье тело всего полчаса назад с развороченным мечом животом она видела на столе в палатке ясновидящей Ясин, заставило Хельгу прикусить язык

— Да.

— Кейтор был… э-э… серьезно ранен?

— Он был мертв.

— Что? — Девушка подалась вперед. — Но как же тогда…

— Я некромант, — вздохнул Даральд. — Мы не только поднимаем из могил покойников и заставляем призраков исполнять свою волю. Мы можем еще и спасать жизнь, возвращая души из-за Черты. А тут и возвращать ничего не надо было — душа принца так и топталась рядом. Видимо, не могла поверить, что с ее прежним вместилищем так обошлись. Так всегда бывает в случае внезапной смерти. Оставалось только заплатить.

— Что заплатить?

— Обычную цену Стражам Черты. За то, что позволили пересечь границу в обратном направлении. Обычно Стражи пропускают только туда, но никогда — обратно. Чтобы выйти и кого-то вывести, нужно платить. Войти можно бесплатно.

— А… что платить?

— Как обычно — жизнь за жизнь. Как вы думаете, почему так не любят людей моей профессии? Ведь мы зачастую справляемся там, где все прочие целители только разводят руками. Более того — я побывал в монастыре Девы Леснички[6] — один из немногих мужчин, кому позволили переступить его порог не для того, чтобы излечиться, а для того, чтобы научиться лечить. Я там прожил целых четыре месяца как ученик! Вы можете представить мужчину, которого жрицы Девы Леснички учили, как лечить больных?

— Нет, — честно ответила Хельга.

— И правильно, что не можете, — кивнул Даральд. — Потому что из четырех месяцев только один я прожил как ученик. Три остальных я был у них в роли наставника! Учил целительниц ордена, как вытаскивать мертвых с того света. Меня приглашали задержаться подольше, но я не стал.

— Почему?

— Повторяю — плата за возвращение с того света слишком высока. Жизнь за жизнь. Немногие согласятся ее платить.

— То есть…

— Чтобы воскрес кто-то из мертвых, надо, чтобы с жизнью взамен него расстался кто-то из живых. Например… Вам Ясин уже рассказала, как мы познакомились?

— Да.

— А она сказала, как мне удалось вытащить этого парня — Орку?

— Вы пошли в тот замок и…

— Да не в замок, — Даральд досадливо поморщился, — а всего лишь ко рву возле сточной ямы, немного подождал, пока туда сбросят мертвое тело. Потом просто спустился и достал.

— Они его убили? Орку? — понимающе кивнула Хельга.

— Нет, — в темноте странно сверкнули глаза мужа. — Это я убил его. Обычные чары. Зачем владельцу замка труп? Он же не некрофил! Вот он и распорядился избавиться от тела. А я его просто воскресил. И отдал за это жизнь его нерожденного брата. Все равно после того, как Ясин избили солдаты, ее ребенок был уже не жилец. Как целитель я мог бы спасти малыша, но Ясин так убивалась по Орке… пришлось выбирать, и я выбрал того, кому в тот миг было намного больнее и страшнее. Кстати, те самые чары по касательной задели еще кое-кого из обитателей замка, так что там вскоре состоялись пышные похороны. Вот только в окрестностях не нашлось ни одного некроманта, который согласился бы воскресить тех покойников. Да и, правду говоря, не нашлось никого, кто согласился бы заплатить за эти обряды.

— А кто заплатил за воскрешение Кейтора? — вспомнил Хельга.

— Я.

Хельга подалась вперед, уперлась ступней мужу в бедро.

— Но вы же того… живой?

— Конечно, я живой. Я расплатился собой. Отдал один год жизни. Это всем известно и применяется по всему свету. Так что в вашем распоряжении, делла, только тридцать четыре года. Но эти годы я весь ваш — если вы не передумаете и не решитесь на развод.

— Тридцать четыре года — это очень долго, — рискнула высказаться Хельга.

— Вы уверены? Я прожил тридцать шесть лет и просто не заметил, как они промелькнули. — Дар улыбнулся одними глазами. — Вот помяните мое слово — время течет так быстро, что за ним невозможно уследить. Иногда бывает жаль тратить его на всякие глупости.

Он вдруг улыбнулся яснее и погладил ее голую ногу, постепенно поднимаясь все выше, до колена и к бедру. Хельга попыталась отодвинуться, но мужчина был сильнее. Он просто схватил ее за другую ногу и стянул с сундука, усадив себе на колени.

— Что вы делаете? — зашипела девушка, чувствуя, как муж начинает ее раздевать.

— Я сегодня поднялся на две из трех ступеней бытия, — на ухо Хельге прошептал мужчина. — Одну жизнь я отнял, другой помог продлиться, а теперь хочу создать третью… или третьего, кто получится. Поможешь мне?

Его губы коснулись ее уха, скользнули по шее, и девушка поняла, что не может сопротивляться.

Не дойдя до повозки нескольких шагов, посланный за одеялами канатоходец Орка остановился, прислушался и вздохнул. Придется подождать, пока все закончится!

К утру стало ясно, что принц Кейтор пропал.

Гвардейцы прочесали весь дворец вместе с оранжереей, конюшнями, парком, прудом и прилегающей территорией. Спускались даже в подземелья, где хранили вино и содержали кое-кого из посвященных в государственные тайны. Лазили на чердак, прошли даже по крыше, не говоря уже о том, что в самом дворце устроили настоящий обыск, не погнушавшись заглянуть в шкафы и сундуки, рылись в личных вещах самой королевы и принцессы-невесты, которую, как иностранку, сначала хотели оградить от досмотра. Фрейлины невесело или, что не заглянули только им под юбки. А так — провеяли все места, в которых мог укрыться человек. Даже тесто, приготовленное с вечера для утренних булок, и то истыкали древками копий — с принца Кейтора сталось бы захотеть попробовать теста и утонуть в чане.

Поиски не дали результатов, и с первым же ударом колокола, возвещавшим о начале нового дня, десять гвардейцев поскакали к дому начальника Тайной службы, лорда Дарлисса.

С его приездом — он завернул к себе в департамент и прихватил кое-кого из сотрудников — дела пошли живее. Хотя бы потому, что лорд Дарлисс, оставив гвардейцев с унылым видом шарить по кустам и приподнимать портьеры, собрал всех, кого мог найти, в том же зале, где вчера вечером шел спектакль и, выйдя на сцену, громко объявил:

— Я не верю, что человек может пропасть без следа. Даже такой, как наш Кейтор.

Среди придворных послышались смешки. Принц Клеймон покосился на сидевшую рядом с ним принцессу-невесту:

— Кейтор всю жизнь куда-то пропадал. Это у него с детства!

— Так вот, — слегка повысил голос лорд Дарлисс. — В любом деле есть свидетель. И я практически уверен, что кто-то из вас что-то видел или слышал. Возможно, кто-то даже успел о чем-то переговорить с принцем. Я хочу, чтобы этот человек мне все рассказал. Это поможет в поисках. Если же свидетель почему-то стесняется, то, — он посмотрел за обе кулисы по очереди, — я через несколько минут буду ждать его за кулисами для конфиденциальной беседы. Обещаю, что ни одно слово не пойдет дальше моих ушей. В крайнем случае я готов согласиться на тайную встречу.

— Неужели все настолько серьезно? — подал голос король Клеймон.

— Я всегда отношусь к своей работе серьезно, — ответил лорд Дарлисс— Все всё поняли или мне повторить?

— Не надо! — встала принцесса Лиана. — Я все поняла. Г мы можем поговорить?

— Сиятельная делла? — принц Клеймон вытаращил глаза. — Вы?

— Лорд Дарлисс, — принцесса протянула руку, подходя к авансцене, — я готова ответить на ваши вопросы.

Разговор начальника Тайной службы и ее высочества длился полчаса, все это время наследник престола изводил себя ревностью, меряя шагами пространство перед сценой.

— О чем они так долго могут говорить? — ворчал он. — Видела — не видела! И все! Я, например, не видел и больше ничего сказать не могу!

— Если они так долго там сидят, значит, ее высочеству есть что сказать, — мягко промолвил остановившийся рядом молодой человек, одетый скромно, но в цвета знатного рода. Так мог одеваться бедный родственник или слуга, облеченный большим доверием. Во всех случаях наследники престола не снисходят до бесед с такими мелкими сошками, но на камзоле молодого человека сверкала бляха Тайной службы, и принц Клеймон вопросительно приподнял бровь.

— Что-что? — невнятно пробурчал он, подражая отцу.

— Я говорю, что если свидетель готов к сотрудничеству, он может стать источником крайне полезной информации, — мягко повторил молодой человек. — Лорд Дарлисс учит, что в каждом, даже самом секретном деле, всегда есть человек, который что-то видел, слышал или знает больше других. Важно найти этого человека и вытянуть из него информацию.

— Хороший кнут и каленое железо — и признается любой.

— Э, батенька, да это просто каменный век какой-то! — улыбнулся собеседник. — Да и потом — кто же в здравом уме станет пытать ее высочество или хотя бы вас?

— А меня-то за что? — Принц стрельнул глазами по сторонам с таким видом, словно его только что поймали с ножом в руке над окровавленным куриным трупом.

— Как же? Ведь, если не ошибаюсь, пропавший принц — ваш младший брат?

— А вам какое дело? Что вы все спрашиваете и спрашиваете?

— Работа у меня такая — спрашивать. Позвольте представиться — младший дознаватель Веймар делль Тирс— Веймар одернул камзол и прищелкнул каблуками, но тотчас расслабился и облокотился о сцену — Так вы что-нибудь видели?

— Нет, — попятился принц.

— И ничего не слышали?

— Нет.

— И ничего не знаете?

Расстояние между ними все увеличивалось, поскольку Веймар не трогался с места, только смотрел на наследника престола внимательно и спокойно. А тот, отступая с каждым словом, уже начал паниковать, поневоле повышал голос и понимал, что на него сейчас начнут обращать внимание.

— Спокойнее, ваше высочество, — улыбнулся Веймар. — Вы ведете себя так, словно это вы во всем виноваты. Не привлекайте лишнего внимания. Подойдите поближе и давайте побеседуем как цивилизованные люди.

— Я ничего не знаю! — воскликнул принц. — Кейтор всегда был не в себе! Он вечно носился с какими-то идеями. А в последнее время был убежден, что при дворе существует целый заговор с целью убить короля! Никто — вы поговорите с придворными и слугами — ничего не знает, и только Кейтору все известно. А что из этого следует? Только одно — что он сам этот заговор и организовал! Или придумал, чтобы казаться более значимым. А на самом деле он просто выпендривается перед моей невестой! Ее высочество сама призналась, что меня любит. Еще при нашей первой встрече. А его она просто находит забавным… хотя я не понимаю, что в нем такого забавного. Он же у нас как придворный шут на полставки! Ну разве можно любить шута?

Веймар слушал очень внимательно, качая головой, поддакивая и хмурясь в нужных местах. Принц Клеймон говорил много, но не по делу. Младшему дознавателю нужно было хотя бы одно имя, хотя бы одна зацепка, но ничего подобного так и не прозвучало. В то же время наследник престола сказал кое-что важное, над этим следовало подумать в дальнейшем.

Дождавшись, пока принц выдохнется, Веймар отвесил ему поклон:

— Благодарю ваше высочество за то, что уделили мне минуту своего драгоценного внимания. Не беспокойтесь, делу будет дан ход! Разрешите откланяться!

— Э-эй, постойте! — Принц поймал Веймара за плечо. — Какому еще делу? Какой ход?

— Делу о пропаже вашего брата и нашего сотрудника! — пожал тот плечами. — Не беспокойтесь. Мы его найдем!

Но первые поиски результатов не дали.

Принцесса Лиана сообщила лорду Дарлиссу о том, чем именно собирался заниматься принц Кейтор после того, как распрощался с нею. Если соединить эти сведения с показаниями, которые дали Веймару, сами того не подозревая, остальные члены королевской семьи, и вспомнить, чем закончились результаты поисков, вывод напрашивался один, — принц все-таки нашел какие-то следы, и это привело к печальному результату. Кейтор мог быть где угодно — вплоть до того, что он не покидал дворца, а перемещался по нему с такими ловкостью и проворством, что всегда успевал уйти с пути поисковых групп.

Отправив Веймара беседовать со слугами — то есть проделывать за Кейтора его работу, — лорд Дарлисс отправился за городской стражей: следовало прочесать хотя бы окрестности дворца и отыскать других свидетелей.

Время перевалило за полдень. Король Клеймон раздраженно мерил шагами кабинет. На столе стояли непочатый бокал вина и бутерброд с ветчиной — верный дворецкий решил подкрепить силы короля, который с утра не выпил даже глотка воды. Но король и смотреть не хотел на еду, пока ему не доложат о результатах.

Тихий стук и шорох платья отвлекли его от тяжких дум.

— Ваше величество…

Король стремительно обернулся, и на миг все мысли покинули его разум.

Она все-таки пришла, все-таки переступила порог комнаты, в которой он находился. Герцогиня Гвельдис делль Ирни стояла на пороге, держась обеими руками за створки двери и явно смущаясь.

— Мне показалось, ваше величество, что вы меня звали? — промолвила она. — Если нет, я уйду.

Королева после того, как все вернулись из театра, заперлась у себя и дала волю слезам. Король поневоле остался один. Он растерянно помотал головой:

— Нет-нет, что вы… то есть…

— Я все понимаю, ваше величество, у вас такое горе, — проворковала герцогиня, переступая порог. — Вы так любили своего сына…

— Да при чем тут любил — не любил! — всплеснул руками король. — Просто Кейтор… наша общая головная боль!

— Я вас понимаю. — Гвельдис подошла поближе. — Это так горько, когда дети приносят родителям одни огорчения! Но за это мы их и любим?

Свою собственную дочь Гвельдис любила именно за то, что девочка сейчас была слишком взрослой, чтобы доставлять матери лишние хлопоты. Ее отдали нянькам и воспитателям, и родительница вздохнула свободнее.

— Мой лорд, — она приблизилась вплотную, — это такая огромная потеря! Если бы вы знали, как я волнуюсь!

Герцогиня действительно волновалась, но вовсе не из-за жизни какого-то там принца. Лорд Дарлисс, примчавшийся вместе с толпой коллег и солдатами городской стражи, оцепил дворец и пояснил, что до выяснения всех обстоятельств всякий, кто без его личного разрешения попытается войти или выйти, становится главным подозреваемым. Герцогиня ничего не знала о судьбе брата и охранника. Удалось ли им убить принца? Куда они дели труп? Все ли прошло гладко? На эти вопросы у нее не было ответов и, судя по всему, ей предстояло мучиться неизвестностью еще долго.

— Чем я могу вам помочь? — нежно промолвила она, заглядывая в лицо королю.

Против воли Клеймон загляделся на женщину. Надо же! Столько времени она вела себя неприступно и гордо, а стоило случиться беде, и вон нате, пожалуйста! Сама идет в объятия. Если бы не обстоятельства, король бы уже воспользовался моментом, но сейчас он мог только вздохнуть и покачать головой:

— Вряд ли вы сможете что-то сделать, сиятельная делла…

— Я придумала! — внезапно воскликнула Гвельдис. — Вы можете пригласить мага, который хотя бы скажет вам, жив ваш сын или нет? Как знать, может быть, он укажет его местонахождение?

К чести короля, тот умел схватывать на лету.

— Вы тысячу раз правы, герцогиня! — воскликнул он, взял ее руки в свои и поцеловал. — Я немедленно пошлю кого-нибудь в храм Белого Быка! Благодарю вас! Я ваш должник!

Воспользовавшись моментом, Гвельдис быстро прижалась к королю всем телом, обещая и намекая на то, какую плату она может потребовать за услугу. В следующий миг они разжали объятия, и Клеймон громким голосом позвал секретаря. Дознание дознанием, но одно другому не мешает!

Покинув королевский кабинет, Гвельдис бросилась к себе в покои. Ее била дрожь. Она понимала, чем рискует, — ведь маг может не только определить, жив ли принц, но и вывести на след убийц. Впрочем, герцогиня, кажется, предусмотрела все.