Глава 2 Черный человек

– Не забудь рюкзак, вон он лежит. – Севка спустил ноги с кровати.

Мишка на секунду отвернулся, чтобы посмотреть в указанный ему угол. Рюкзак там действительно лежал. В следующее мгновение он получил оглушительный удар подушкой по голове и, обрывая штору, повалился под батарею.

– Чего это? – перестав обниматься с батареей, Кефаль стал озираться. – Где это я?

– Привет. – Севка дохромал до окна и протянул соседу руку. – Вот мы и встретились.

Поняв, где находится, Мишка попытался совершить обратный рывок к форточке. Но былая ловкость из него улетучилась. Максимум, на что его хватило, это оборвать последние крючки на шторе и снова свалиться на пол.

– Всеволод, что у тебя происходит? – послышался из коридора голос Севкиной мамы.

– Все в порядке. – Тараканов сделал Мишке предостерегающий жест, чтобы он ни в коем случае не заговорил. – Это я книги переставляю. Вставай, – повернулся он к Рыбаку.

Чтобы их разговор не был слышен, Севка включил магнитофон, знаками показав Кефали, что он может перестать жаться к батарее.

– Это… – Мишка переминался с ноги на ногу и тоскливо поглядывал в сторону окна. – Пойду я. А то батя заругает, что я опять поздно домой пришел.

– Подожди, разговор есть. – Севка вернулся на кровать и вытянул пострадавшую ногу. – Да сядь ты, а то упадешь. Сейчас услышишь такое – закачаешься.

– Да ладно, – слабо улыбнулся Мишка.

– А знаешь, – Тараканов продолжал насмешливо смотреть на одноклассника, – ведь ты меня убивать приходил.

– Чего? – Мишка плюхнулся прямо на ковер. – Когда это?

– А вот прямо сейчас. – Тараканов был абсолютно спокоен. – Только это был не ты, а мой черный человек. Вернее, мое проклятие. Дело в том, что я вундеркинд.

– Чего? – Кефаль покосился на далекую форточку. При таком повороте событий нужно было бежать отсюда как можно быстрее.

– Я гений. – Лицо Севки было таким же бесстрастным, как и во время чтения «Слова о полку Игореве». – Мне все очень легко дается, я любой предмет знаю в пределах первых курсов институтов. Мне давно предлагали закончить школу, получить аттестат и поступать куда-нибудь. Но я не хочу. Во-первых, я пока еще не выбрал, кем стану, а во-вторых, скучно это. Я однажды учился со старшеклассниками… Зря потраченное время. Ты меня понимаешь?

Кефаль на всякий случай кивнул, хотя в глазах у него был написан неподдельный ужас.

– Я все что угодно могу. – Севка наклонился вперед, решив, что чем ближе он будет к собеседнику, тем лучше его поймут. – Могу стихи писать, могу симфонию сочинить, как Моцарт. Музыканты еще поспорили бы, чья симфония лучше. Но это все не то.

Тараканов замолчал, внимательно глядя в лицо Мишки. Губы Рыбака дернулись в жалкой ухмылке.

– Слушай, пойду я, ладно? – попросил он.

– Подожди! – Севка схватил Кефаль за руку. – Тогда от старшеклассников я пришел со странным даром. Видимо, кто-то решил, что мне все слишком легко дается, и усложнил мою жизнь.

В дверь постучали.

– Всеволод! – Это снова была мама. – Звонила соседка. Она говорит, будто в окно твоей комнаты кто-то залез.

– Ей показалось! – отозвался Тараканов, поворачиваясь в сторону закрытой двери. – У меня никого нет! – Он дернул Мишку на себя. – У меня появился антипод.

Рыбак зажмурился и, кажется, перестал дышать.

– Отпусти, а, – прошептал он. – Я месяц в школу ходить не буду. Правда. Скажу, голова болит. Или еще что придумаю.

Глядя на Кефаль, с трудом верилось в то, что он может что-то придумать.

– Антипод – это тот, кто выступает против. Понимаешь? – Мишка попятился и замотал головой, но Севка его держал крепко. – Да погоди ты уходить! Он делает все наоборот. Если я хорошо учусь, много читаю, занимаюсь спортом, то он двоечник, лентяй и даже одного раза подтянуться не может.

Мишка перестал упираться и с тоской посмотрел на Севку.

– Мне спортом нельзя заниматься, – прошептал он и взял свой рюкзак, – у меня голова больная.

Больше не слушая Севкиных доводов, Рыбак мягко освободился от его руки, поставил стул под окно, распахнул форточку. В комнату ворвался сырой осенний ветер. Мишка сначала выбросил рюкзак, потом стал примерять, как ему будет сподручней лезть самому.

– Если что произошло, сразу я виноват? – обиженно произнес он, ставя ногу на подоконник.

– Сальери убил Моцарта. – Севка встал. – Дантес убил Пушкина, Лермонтова тоже убили. Мандельштам погиб. Ты думаешь, это все просто так? У них были антиподы. Черный человек, который мечтал их уничтожить!

Кефаль подпрыгнул, стул повалился на пол. Рама предупреждающе затрещала. Тяжелый Мишкин ботинок стукнул в стекло. Еще один такой удар…

Севка схватил Рыбака за штаны и потащил обратно.

– Ты тут ни при чем! – Мишка упирался вяло, Севке даже усилий не пришлось прикладывать. – Я уже четвертую школу меняю. И каждый раз в классе находится такой, как ты, мой антипод. Причем не сам ты хочешь меня уничтожить, а некто, вселяющийся в тебя. Ты ведь не помнишь, как здесь очутился. Ты даже не помнишь, как хотел меня в канализационный люк спихнуть. А зажигалка у тебя откуда взялась, ты знаешь?

– Что ты ко мне привязался? – не выдержал Кефаль, отталкивая от себя Тараканова. – Садись с кем-нибудь другим. Я вообще тебя видеть не хочу! Убирайся отсюда!

Мишка с грохотом поднял упавший стул. В дверь снова постучали.

– Всеволод, – голос мамы звучал очень настойчиво. – Открой! К тебе девочки пришли. Они утверждают, что ты проломил голову и теперь умираешь.

– Проходной двор какой-то, – выругался Севка, отодвигая задвижку.

Стоящие на пороге девчонки, Валька Ромашкина и Ленка Измайлова, шарахнулись в сторону, чуть не сбив с ног Севкину маму.

Тараканов удивленно обернулся. У него за спиной стоял Мишка со стулом в руках.

– Убьет! – вдруг завизжала впечатлительная Ленка, и узенький коридорчик вздрогнул от визга и крика. Севка кинулся вперед, пытаясь успокоить побледневшую мать. Ленка рвала ручку входной двери, Ромашкина по стеночке двигалась в сторону безопасной большой комнаты, откуда выглядывал Севкин отец. Один Мишка стоял, довольно улыбаясь.

– Ну, прямо как у меня дома, – произнес он. – Такой же шум.

И наступила тишина.

– Мы поговорим у меня. – Севка взял Измайлову за руку и отвел подальше от входной двери.

– У тебя все в порядке? – робко спросила мама.

– Все хорошо, – кивнул Тараканов, заводя своих шумных гостей в комнату. – Мы на полчасика.

Ленка округлившимися глазами смотрела на Севкину ногу.

– А Ромашка сказала, у тебя открытый перелом и еще рука плетью висит, – прошептала она.

– Да что ты, – мрачно хмыкнул Тараканов. – Я всего-навсего свалился в люк, и меня обварило кипятком. – Он грозно посмотрел на непрошеных гостей. – Зачем пришли?

– Ромашка сказала… – как заведенная повторила Измайлова.

– Что я помираю? И вы пришли проститься, – закончил за нее Севка. – Простились. Это все?

– А он и правда хочет тебя убить? – тихо спросила Валька, кивая на замершего Рыбака. – Из зависти, да?

– Да что вы ко мне привязались? – расстроился Кефаль, бросая стул на пол. – Надоели вы мне все. – Он подбежал к двери: – Все!!!

Одна за другой хлопнули две двери – в комнату и на лестничную клетку. Вскоре раздался топот под окном – это Мишка поднимал рюкзак. На секунду в окне мелькнула его физиономия, и снова стало тихо.

Часы в коридоре пробили половину одиннадцатого.

– Пойду-ка я вас провожу. – Севка взял со стула свою куртку. – Спасибо, Ромашкина, за тапочки. Они мне здорово помогли. Дверь открывается от себя, – повернулся он к Измайловой, намекая на то, что перед этим она пыталась ее открыть в другую сторону.

Ребята вышли на улицу, Тараканов слегка прихрамывал, чуть опираясь на любезно подставленную Валькой руку.

– А чего Кефаль вокруг тебя вьется? – не унималась Ленка. – Ты взял над ним шефство?

– Скорее он надо мной. – Тараканов галантно придержал дверь перед выходившей последней Ромашкиной. – Обещал приносить домашние задания, пока я дома с ногой буду отлеживаться.

– А давай мы приносить будем, – тут же отозвалась Валька. – Рыбак никогда ничего не записывает.

Так они и шли по темному городу. Девчонки пытались навязать Севке свою помощь, Тараканов мягко отказывался, ссылаясь на свою дружбу с Кефалью. Девчонки удивлялись, предлагали еще что-нибудь, и непринужденный разговор катился дальше.

Севка уже попрощался с Ленкой. Осталось довести только дальше всех живущую Вальку, когда Тараканов почувствовал, что за ними кто-то идет. Не сказать, что вечерняя улица была совсем пуста, и малейший шорох за спиной казался преследованием. Но что-то такое происходило. Валька самозабвенно рассказывала очередную тайну своей закадычной подружки Ленки Измайловой, когда Тараканов перестал ее слушать и остановился. Они подходили к тому самому месту, где Севка сегодня встретился с люком. Справа от него шел стройный ряд высоких кустов боярышника, слева рос одинокий чахлый каштан, уже расставшийся не только со своими плодами, но и с большими пятипалыми листьями.

– Смотри, каштан, – Севка наклонился и поднял большой коричневый плод.

– Ой, еще, – обрадовалась Валька, садясь на корточки.

В ту же секунду у них над головами что-то просвистело. Тонкий ствол каштана дрогнул от удара. На землю свалился приличный булыжник. Ромашкина отползла в сторону, поднимая очередной каштан – она ничего не заметила. Тараканов встал в полный рост. Под боярышником зашелестела листва.

– Ты трус, – прошептал Севка. – Промахнешься.

Вылетевший из темноты камень действительно пролетел мимо.

– А вот сейчас можешь попасть!

Тараканов нырнул в боярышник. В лицо ему полетела пригоршня листьев. Севка бросился вперед, но шаги уже звучали слишком далеко, чтобы Мишку можно было догнать.

– Эй, ты где? – позвала Валька. – Там боярышник, там не может быть каштанов.

– Не может, – согласился Тараканов, возвращаясь на дорожку. – Слушай, у меня родилась гениальная идея.

Ромашкина побросала свою «добычу» и приготовилась слушать. Севкин план был прост.

Слишком уж тихо и скучно последнее время живет шестой «Б». Самое время его чем-нибудь удивить. Например, сделать из вечного двоечника Мишки Рыбака если не отличника, то хотя бы уверенного троечника, а пару предметов даже на четверки вытянуть.

Валька довольно хихикала. То-то все удивятся.

– Пошли его ловить, – Севка снова полез в боярышник.

– Да он дома давно сидит, телик смотрит, – засомневалась Ромашкина.

– Спорим, он где-то рядом! – Севка лез напролом. – Я его чувствую!

Кефаль действительно вскоре нашелся. Он сидел за углом Валькиного дома и трясущимися руками сжимал голову. Голова у него раскалывалась от нестерпимой боли. Он не понимал, что он здесь делает и как вообще очутился ночью на улице. Перед глазами стояло улыбающееся лицо новенького. Что-то с Мишкой происходило такое, что не давало жить так же беззаботно, как раньше. Но что?.. Явно что-то связанное с Таракановым. Он успокоился, встал и вдруг прямо перед собой увидел Севку Тараканова. Рыбак пару раз моргнул, прогоняя наваждение.

– Я, это… – Мишка пытался собрать разбежавшиеся мысли. – Мне бы домой.

– У нас к тебе дело. – Севка взял Рыбака под руку. Валька пристроилась с другого бока, и вдвоем они повели Мишку в гости к Ромашкиной.

Загрузка...